Страница:
Отыскав в сумке салфетки, я промокнула себе глаза.
— Ну конечно, нет, я бы не стал с этим спешить.
— Нет совершенно никакого смысла сходиться с кем-то, кого ты совершенно не знаешь и не любишь.
— Пожалуй, что нет, — согласился он мрачно. Я окончательно утерла слезы.
— Извини. Я не собиралась плакать — просто это шок, Рори и Марина, ребенок. Помимо всего, я тебе не подхожу — я хочу сказать, на перспективу. Я бы не знала, с каким лицом здороваться с пациентами, всегда бы забывала передавать тебе вызовы, что-нибудь обязательно бы перепутала.
— И все же мы можем продолжать встречаться.
— Нет, — сказала я. — В моем положении это не годится. Беременность превращает женщину в монахиню.
Финн засмеялся, но в его смехе чувствовалась горечь.
— Кому знать, как не тебе? Ведь у тебя такой опыт — не меньше четверти часа. Но тебе придется приходить ко мне на обследование. Если ты не хочешь видеть меня, Джекки Бэррет за тобой присмотрит.
— Кто она такая?
— Мой новый врач.
О Боже, я чуть не задохнулась от внезапного приступа ревности. С трудом удерживаясь от слез, я не рискнула поцеловать Финна, чтобы не сорваться.
— До свидания, спасибо тебе, — сказала я.
Вид у него вдруг стал усталый и безнадежный.
— Ладно, возвращайся к Рори, если хочешь, но помни, я всегда рядом. Стоит тебе только позвонить, и я приеду за тобой.
Глава 20
Глава 21
Глава 22
Глава 23
Глава 24
Глава 25
— Ну конечно, нет, я бы не стал с этим спешить.
— Нет совершенно никакого смысла сходиться с кем-то, кого ты совершенно не знаешь и не любишь.
— Пожалуй, что нет, — согласился он мрачно. Я окончательно утерла слезы.
— Извини. Я не собиралась плакать — просто это шок, Рори и Марина, ребенок. Помимо всего, я тебе не подхожу — я хочу сказать, на перспективу. Я бы не знала, с каким лицом здороваться с пациентами, всегда бы забывала передавать тебе вызовы, что-нибудь обязательно бы перепутала.
— И все же мы можем продолжать встречаться.
— Нет, — сказала я. — В моем положении это не годится. Беременность превращает женщину в монахиню.
Финн засмеялся, но в его смехе чувствовалась горечь.
— Кому знать, как не тебе? Ведь у тебя такой опыт — не меньше четверти часа. Но тебе придется приходить ко мне на обследование. Если ты не хочешь видеть меня, Джекки Бэррет за тобой присмотрит.
— Кто она такая?
— Мой новый врач.
О Боже, я чуть не задохнулась от внезапного приступа ревности. С трудом удерживаясь от слез, я не рискнула поцеловать Финна, чтобы не сорваться.
— До свидания, спасибо тебе, — сказала я.
Вид у него вдруг стал усталый и безнадежный.
— Ладно, возвращайся к Рори, если хочешь, но помни, я всегда рядом. Стоит тебе только позвонить, и я приеду за тобой.
Глава 20
Семейную жизнь на такой основе не построить заново. Вернувшись домой, я совсем уже собралась с духом, чтобы сказать Рори о ребенке, но он ничего вокруг не замечал, поглощенный размазыванием по холсту синей краски. Струсив однажды, я уже никак не могла решиться вновь.
Следующие несколько недель он настолько ушел в работу, что я для него вообще перестала существовать.
Я все время думала о ребенке. В кино лишний раз не пойти, а ребенка с кем оставить? На море не поехать. Грязные пеленки, бессонные ночи. Я сама, в безразмерных лифчиках, располневшая, отяжелевшая, утратившая всякую привлекательность.
Но в то же время я была охвачена радостным волнением. Когда это существо появится на свет, мне будет кого любить, любить открыто, не стыдясь своего чувства, как я хотела любить Рори, как обстоятельства помешали мне любить Финна.
Мне так хотелось рассказать Рори. Я купила бутылку шампанского и каждый день доставала ее из потайного местечка в шкафу, но потом снова прятала.
Я пыталась вновь привлечь к себе Рори, но изо дня в день слышала от него только: «Господи, до чего я устал!» Как только я ложилась в постель, он тушил свет, поворачивался ко мне спиной и притворялся спящим.
Лежа рядом с ним, я прислушивалась к шуму моря и думала о Финне, который, наверно, был все еще на работе, принимая роды или успокаивая больного. Суровые черты его прекрасно-некрасивого лица вставали у меня перед глазами. Сколько я могу еще выдержать, думала я, и волосы у меня сырели от непрерывно струящихся слез.
В надежде увидеть Финна я бывала на каждой вечеринке, затеваемой на острове, но он нигде не появлялся. В результате я опять напивалась и по утрам чувствовала себя омерзительно.
Я побывала, однако, у мисс Бэррет, нового врача. Любопытство одолело меня. Я прошла обследование, после чего была в шоке. Мисс Бэррет была природная блондинка, стройная — одна из тех женщин, которые выглядят великолепно без всякой косметики — умная, утонченная, знающая, умеющая держать язык за зубами. Одним словом, полная противоположность мне.
Быть может, это все мое воображение, но мне показалось, что при упоминании имени Финна в ее голосе зазвучали теплые нотки. Доктору Маклину нравится, когда это делается так. Доктор Маклин советует беременным следить за своим весом. Доктор Маклин рекомендует эти витамины.
«Доктор Маклин — моя собственность, — хотелось закричать мне, — и горе той, кто на него покусится».
Неделя шла за неделей. Постепенно я впала в отчаяние. Я с трудом заставляла себя вставать и одеваться по утрам. Однажды в воскресенье, когда я пыталась не подавиться тостом с джемом, я заметила, что Рори смотрит на меня.
— У тебя ужасный вид, — сказал он. — Во что ты себя превращаешь?
За этим последовал десятиминутный выговор за мое отношение к нему и ко всем остальным на острове. Я ленива, упряма, глупа, веду себя как ребенок, со мной сладу нет. Почему я не займусь чем-нибудь вместо того, чтобы бездельничать целыми днями?
— Чем, по-твоему, я должна заниматься? Ходить на вечерние курсы кройки и шитья?
— А почему бы и нет? Тебе нужно выходить, встречаться с людьми. Бастер говорил, что его лошади к твоим услугам, если ты захочешь покататься верхом.
— Ты все сказал? — перебила его я.
— Пока все. Мне очень жаль, если я был слишком резок, но мне надоело жить в одном доме с зомби.
Не глядя на него, я встала и потащилась наверх. Одного взгляда в зеркало было достаточно, чтобы я опрометью бросилась в ванную.
Потом я позвонила Бастеру и спросила, можно ли мне с ним сегодня покататься. Рори был доволен и даже помог мне высушить волосы.
— Оставайся потом в замке, — сказал он. — Я заеду за вами, и мы вместе поужинаем где-нибудь.
Впервые за несколько месяцев он меня поцеловал.
Мы ездили с Бастером по пологим склонам, поросшим буковыми деревьями. Вальтер Скотт носился вокруг, гоняя кроликов. Наконец мы поднялись на вершину холма.
— Больница уже достроена. — Бастер указал хлыстом на новое здание справа от нас. — Финн быстро управился. Ты была там?
Я покачала головой.
— Ты видела новую красотку Финна? — продолжал он.
Я застыла.
— Красотку?
— Доктора Бэррет. Фантастически хороша. Я у нее побывал на прошлой неделе со своим радикулитом. Просто глаз от нее не отвести.
— У нее есть что-то с Финном? — спросила я.
— А для чего, ты думаешь, он ее сюда взял? — Бастер сказал это как нечто само собой разумеющееся. — Финн не дурак.
Тоска нахлынула на меня. Финн влюблен в другую. Стало быть, мне остается Рори.
— Я, пожалуй, поеду домой, — сказала я.
— А разве Рори не приглашал нас ужинать?
— Приглашал. Но мне сначала нужно ему кое-что сказать, и я хочу переодеться.
Мы поставили лошадей в конюшню, и я поехала домой. По дороге я решила, что пора сказать Рори о ребенке.
— Придется нам с тобой выдержать это вместе, дружок, — сказала я своему ребенку. — А вдруг он даже обрадуется. То-то будет нам сюрприз.
Я вошла в дом и на цыпочках поднялась наверх за шампанским. Дверь в спальню была открыта.
Я застала их во всей красе.
Следующие несколько недель он настолько ушел в работу, что я для него вообще перестала существовать.
Я все время думала о ребенке. В кино лишний раз не пойти, а ребенка с кем оставить? На море не поехать. Грязные пеленки, бессонные ночи. Я сама, в безразмерных лифчиках, располневшая, отяжелевшая, утратившая всякую привлекательность.
Но в то же время я была охвачена радостным волнением. Когда это существо появится на свет, мне будет кого любить, любить открыто, не стыдясь своего чувства, как я хотела любить Рори, как обстоятельства помешали мне любить Финна.
Мне так хотелось рассказать Рори. Я купила бутылку шампанского и каждый день доставала ее из потайного местечка в шкафу, но потом снова прятала.
Я пыталась вновь привлечь к себе Рори, но изо дня в день слышала от него только: «Господи, до чего я устал!» Как только я ложилась в постель, он тушил свет, поворачивался ко мне спиной и притворялся спящим.
Лежа рядом с ним, я прислушивалась к шуму моря и думала о Финне, который, наверно, был все еще на работе, принимая роды или успокаивая больного. Суровые черты его прекрасно-некрасивого лица вставали у меня перед глазами. Сколько я могу еще выдержать, думала я, и волосы у меня сырели от непрерывно струящихся слез.
В надежде увидеть Финна я бывала на каждой вечеринке, затеваемой на острове, но он нигде не появлялся. В результате я опять напивалась и по утрам чувствовала себя омерзительно.
Я побывала, однако, у мисс Бэррет, нового врача. Любопытство одолело меня. Я прошла обследование, после чего была в шоке. Мисс Бэррет была природная блондинка, стройная — одна из тех женщин, которые выглядят великолепно без всякой косметики — умная, утонченная, знающая, умеющая держать язык за зубами. Одним словом, полная противоположность мне.
Быть может, это все мое воображение, но мне показалось, что при упоминании имени Финна в ее голосе зазвучали теплые нотки. Доктору Маклину нравится, когда это делается так. Доктор Маклин советует беременным следить за своим весом. Доктор Маклин рекомендует эти витамины.
«Доктор Маклин — моя собственность, — хотелось закричать мне, — и горе той, кто на него покусится».
Неделя шла за неделей. Постепенно я впала в отчаяние. Я с трудом заставляла себя вставать и одеваться по утрам. Однажды в воскресенье, когда я пыталась не подавиться тостом с джемом, я заметила, что Рори смотрит на меня.
— У тебя ужасный вид, — сказал он. — Во что ты себя превращаешь?
За этим последовал десятиминутный выговор за мое отношение к нему и ко всем остальным на острове. Я ленива, упряма, глупа, веду себя как ребенок, со мной сладу нет. Почему я не займусь чем-нибудь вместо того, чтобы бездельничать целыми днями?
— Чем, по-твоему, я должна заниматься? Ходить на вечерние курсы кройки и шитья?
— А почему бы и нет? Тебе нужно выходить, встречаться с людьми. Бастер говорил, что его лошади к твоим услугам, если ты захочешь покататься верхом.
— Ты все сказал? — перебила его я.
— Пока все. Мне очень жаль, если я был слишком резок, но мне надоело жить в одном доме с зомби.
Не глядя на него, я встала и потащилась наверх. Одного взгляда в зеркало было достаточно, чтобы я опрометью бросилась в ванную.
Потом я позвонила Бастеру и спросила, можно ли мне с ним сегодня покататься. Рори был доволен и даже помог мне высушить волосы.
— Оставайся потом в замке, — сказал он. — Я заеду за вами, и мы вместе поужинаем где-нибудь.
Впервые за несколько месяцев он меня поцеловал.
Мы ездили с Бастером по пологим склонам, поросшим буковыми деревьями. Вальтер Скотт носился вокруг, гоняя кроликов. Наконец мы поднялись на вершину холма.
— Больница уже достроена. — Бастер указал хлыстом на новое здание справа от нас. — Финн быстро управился. Ты была там?
Я покачала головой.
— Ты видела новую красотку Финна? — продолжал он.
Я застыла.
— Красотку?
— Доктора Бэррет. Фантастически хороша. Я у нее побывал на прошлой неделе со своим радикулитом. Просто глаз от нее не отвести.
— У нее есть что-то с Финном? — спросила я.
— А для чего, ты думаешь, он ее сюда взял? — Бастер сказал это как нечто само собой разумеющееся. — Финн не дурак.
Тоска нахлынула на меня. Финн влюблен в другую. Стало быть, мне остается Рори.
— Я, пожалуй, поеду домой, — сказала я.
— А разве Рори не приглашал нас ужинать?
— Приглашал. Но мне сначала нужно ему кое-что сказать, и я хочу переодеться.
Мы поставили лошадей в конюшню, и я поехала домой. По дороге я решила, что пора сказать Рори о ребенке.
— Придется нам с тобой выдержать это вместе, дружок, — сказала я своему ребенку. — А вдруг он даже обрадуется. То-то будет нам сюрприз.
Я вошла в дом и на цыпочках поднялась наверх за шампанским. Дверь в спальню была открыта.
Я застала их во всей красе.
Глава 21
Марина и Рори в постели. Какое-то мгновение я думала только о том, как красиво они смотрятся на моих синих простынях, — ее роскошные волосы, рассыпавшиеся по подушке. Как в каком-нибудь голливудском фильме.
Потом я закричала, и они оглянулись. Марина пришла в себя первой.
— Мне очень жаль, Эмили, — сказала она. — Но вы все равно бы узнали когда-нибудь.
— О, я знала, я давно все знала и то, что вы брат и сестра.
Это их явно поразило.
— Это очень мило, конечно, что вы ограничиваетесь семейным кругом, — продолжала я, — но церковь и закон такого не одобряют.
Я выбежала из спальни, заперлась в туалете и расплакалась. Через несколько минут кто-то начал дергать ручку двери.
— Убирайтесь! — закричала я. — Есть другой туалет. Здесь занято.
— Эмили, это я. Марина уехала. Ради Бога, выходи. Я хочу помочь тебе.
— Помочь мне? — Слезы перешли у меня в истерический смех. — Помочь мне? Чем ты можешь мне помочь?
— Открой, или я взломаю дверь.
— Нет! — закричала я. — Нет! Нет! — После недолгого молчания раздался взрыв.
Я снова закричала. Дверь распахнулась. Рори стоял на пороге, ружье в его руках еще дымилось. Он выбил замок.
— Выходи! — Он схватил меня за руку и поволок в спальню. В углу скулил Вальтер Скотт.
— Я знаю, зачем ты на мне женился. Чтобы получить деньги по завещанию Гектора и под маской приличия путаться со своей любимой сестричкой.
Рори затрясся.
— Кто тебе сказал?
— Хэмиш.
— Скотина!
— Он сам очень несчастлив и хочет, чтобы всем было плохо. Уж, во всяком случае, он поступил не хуже тебя, — сказала я с вызовом.
— Когда человек доходит до отчаяния, ему не до морали.
Два месяца назад нечто подобное я слышала от Финна.
И тут он рассказал мне спокойно, без эмоций, что, когда он впервые встретил меня, я ему очень понравилась. Он думал, что со мной, такой любящей, нежной, чуткой, у него что-то может получиться. Он сказал, что изо всех сил старался порвать с Мариной, но ему это не удалось. Он знал, что ему нет оправдания. Гнев закипал во мне, я готова была разразиться бранью и упреками, но его спокойствие, даже какая-то отрешенность сковали мне язык. Если бы не холод в его глазах и не смертельная бледность, он выглядел бы как обычно.
— Марина и я сознаем, что мы отверженные. Она переживает, конечно, потому что никогда не сможет иметь от меня ребенка.
— Она переживает, — у меня перехватило дыхание. — Переживает, вот как? Я ей сочувствую от всей души. Наверное, куда увлекательнее заниматься этим в моей постели, чем где-то в другом месте, где вас не возбуждают опасения, что я могу вас застать.
Он посмотрел на меня. Мне показалось, что в глазах у него промелькнуло отчаяние.
И тогда он произнес роковые слова:
— Я очень сожалею, Эм.
— Убирайся, — прошипела я. — Убирайся! Убирайся!
Он стоял в нерешительности.
— Я ни минуты не хочу оставаться с тобой под одной крышей.
Я полагаю, он только этого и ждал. Моментально побросав вещи в чемодан, он ушел, забрав с собой Вальтера.
Я бросилась к телефону.
Подошла Джекки Бэррет. В трубке была слышна музыка.
— Можно доктора Маклина? — сказала я.
— Минутку. — Ее голос звучал холодно и небрежно. — А это срочно? Он очень занят.
— Срочно. Очень срочно.
— Кто это говорит?
— У меня к нему личное дело.
— Финн, дорогой, — сказала она, и я представила себе, как она беспомощным жестом развела руками. — Это все-таки тебя.
Я бросила трубку.
Рори уехал. Финном, очевидно, завладела доктор Бэррет. Остались только мы вдвоем, я и мой ребенок.
— Ты все, что у меня есть, — сказала я.
Мне тоже не потребовалось много времени, чтобы уложить вещи. Я торопилась, чтобы успеть на семичасовой паром.
Я вызвала такси по телефону.
Когда в дверь позвонили, я надела черные очки Рори, чтобы скрыть распухшие веки, подхватила два чемодана и вышла на лестницу. Вероятно, я оступилась сразу — на верхней ступеньке. Я только успела осознать, что падаю, а потом — боль, ужасная, непереносимая, невообразимая боль. И все померкло.
Потом я закричала, и они оглянулись. Марина пришла в себя первой.
— Мне очень жаль, Эмили, — сказала она. — Но вы все равно бы узнали когда-нибудь.
— О, я знала, я давно все знала и то, что вы брат и сестра.
Это их явно поразило.
— Это очень мило, конечно, что вы ограничиваетесь семейным кругом, — продолжала я, — но церковь и закон такого не одобряют.
Я выбежала из спальни, заперлась в туалете и расплакалась. Через несколько минут кто-то начал дергать ручку двери.
— Убирайтесь! — закричала я. — Есть другой туалет. Здесь занято.
— Эмили, это я. Марина уехала. Ради Бога, выходи. Я хочу помочь тебе.
— Помочь мне? — Слезы перешли у меня в истерический смех. — Помочь мне? Чем ты можешь мне помочь?
— Открой, или я взломаю дверь.
— Нет! — закричала я. — Нет! Нет! — После недолгого молчания раздался взрыв.
Я снова закричала. Дверь распахнулась. Рори стоял на пороге, ружье в его руках еще дымилось. Он выбил замок.
— Выходи! — Он схватил меня за руку и поволок в спальню. В углу скулил Вальтер Скотт.
— Я знаю, зачем ты на мне женился. Чтобы получить деньги по завещанию Гектора и под маской приличия путаться со своей любимой сестричкой.
Рори затрясся.
— Кто тебе сказал?
— Хэмиш.
— Скотина!
— Он сам очень несчастлив и хочет, чтобы всем было плохо. Уж, во всяком случае, он поступил не хуже тебя, — сказала я с вызовом.
— Когда человек доходит до отчаяния, ему не до морали.
Два месяца назад нечто подобное я слышала от Финна.
И тут он рассказал мне спокойно, без эмоций, что, когда он впервые встретил меня, я ему очень понравилась. Он думал, что со мной, такой любящей, нежной, чуткой, у него что-то может получиться. Он сказал, что изо всех сил старался порвать с Мариной, но ему это не удалось. Он знал, что ему нет оправдания. Гнев закипал во мне, я готова была разразиться бранью и упреками, но его спокойствие, даже какая-то отрешенность сковали мне язык. Если бы не холод в его глазах и не смертельная бледность, он выглядел бы как обычно.
— Марина и я сознаем, что мы отверженные. Она переживает, конечно, потому что никогда не сможет иметь от меня ребенка.
— Она переживает, — у меня перехватило дыхание. — Переживает, вот как? Я ей сочувствую от всей души. Наверное, куда увлекательнее заниматься этим в моей постели, чем где-то в другом месте, где вас не возбуждают опасения, что я могу вас застать.
Он посмотрел на меня. Мне показалось, что в глазах у него промелькнуло отчаяние.
И тогда он произнес роковые слова:
— Я очень сожалею, Эм.
— Убирайся, — прошипела я. — Убирайся! Убирайся!
Он стоял в нерешительности.
— Я ни минуты не хочу оставаться с тобой под одной крышей.
Я полагаю, он только этого и ждал. Моментально побросав вещи в чемодан, он ушел, забрав с собой Вальтера.
Я бросилась к телефону.
Подошла Джекки Бэррет. В трубке была слышна музыка.
— Можно доктора Маклина? — сказала я.
— Минутку. — Ее голос звучал холодно и небрежно. — А это срочно? Он очень занят.
— Срочно. Очень срочно.
— Кто это говорит?
— У меня к нему личное дело.
— Финн, дорогой, — сказала она, и я представила себе, как она беспомощным жестом развела руками. — Это все-таки тебя.
Я бросила трубку.
Рори уехал. Финном, очевидно, завладела доктор Бэррет. Остались только мы вдвоем, я и мой ребенок.
— Ты все, что у меня есть, — сказала я.
Мне тоже не потребовалось много времени, чтобы уложить вещи. Я торопилась, чтобы успеть на семичасовой паром.
Я вызвала такси по телефону.
Когда в дверь позвонили, я надела черные очки Рори, чтобы скрыть распухшие веки, подхватила два чемодана и вышла на лестницу. Вероятно, я оступилась сразу — на верхней ступеньке. Я только успела осознать, что падаю, а потом — боль, ужасная, непереносимая, невообразимая боль. И все померкло.
Глава 22
Сквозь затуманивавшую сознание боль мне представлялись Марина и Рори на темно-синих простынях.
Вдруг я услышала знакомый голос:
— Дозировка была очень высокая, но рефлексы у нее восстанавливаются.
— Вряд ли она придет в себя раньше, чем через сутки, — заметил женский голос.
Борясь с мучительной дурнотой, я открыла глаза и — о чудо! — в ногах постели я увидела Финна, разговаривавшего с медсестрой. Но тут мое сознание снова заполонили Марина и Рори, и я закричала.
В это же мгновение Финн оказался со мной рядом.
— Эмили, дорогая, это я.
Я не переставая кричала что-то бессвязное. Он обнял меня.
— Я ею займусь, — сказал он.
Сестра растаяла в воздухе.
— Я все помню, — сказала я.
— Эмили, это я, Финн.
Я замолчала, приникнув к нему.
— Финн, помоги мне.
— Тебе приснился кошмар.
— Я все помню. — У меня задрожали губы. — Обещай мне не разыскивать Рори! Обещай!
— Не волнуйся! — успокоил он меня.
Финн убедил меня лечь, но не отпускал мою руку.
— Не уходи, — прошептала я.
— Никуда я не уйду.
— Я думала, я больше тебе не нужна, а потом я застала Рори с Мариной…
— Успокойся, дорогая. Не думай об этом. Тебе скоро станет лучше.
— Но я видела их вместе в постели! Видела!
Я снова начала кричать и метаться. Вошла сестра со шприцем. Я пыталась вырваться, но Финн держал меня крепко. Не знаю, что они мне вкололи, но оно подействовало мгновенно.
Когда я снова пришла в себя, я была спокойнее.
Комната была безобразная, с желтоватыми обоями, но солнечная. Толстуха сестра ставила нарциссы в голубую вазу. Цветы были повсюду.
— Это похоронное бюро? — спросила я.
Она бросилась ко мне и начала щупать мне пульс.
— Где я?
— В больнице.
— Славная симпатичная больница, и в каждой палате славные симпатичные доктора.
— Я сейчас позову доктора Маклина. — Она выбежала, и я услышала, как она говорит кому-то в коридоре: «Все еще бредит».
Вошел Финн.
— Ложитесь, доктор, — сказала я, — будем бредить вместе.
— Не беспокойтесь, — сказал Финн сестре, — ей гораздо лучше.
Он был из тех, кто не стыдился своих чувств на людях. Его желтые глаза наполнились слезами.
— Привет, малышка.
— Привет, — отозвалась я.
— Тебе лучше помолчать.
— Мне так тебя не хватало.
— Я верю. Ты не раз проговаривалась во сне.
Он улыбнулся.
Лицо его было прямо-таки серым от усталости. Наркотики, которые они мне давали, лишили меня последней выдержки.
— Я люблю тебя, — сказала я. — У тебя такое милое лицо.
Первые двое суток они понемногу сокращали дозу наркотиков, постепенно возвращая меня к жизни. Я не помню, когда я вспомнила о ребенке, но помню, как в панике спросила Финна:
— А мой ребенок? С ним все в порядке?
Он взял меня за руку.
— Мне очень жаль, но ты его потеряла. Мы старались его спасти, можешь мне поверить.
Мучительная печаль сжала мне сердце.
— Где Рори? — спросила я.
— У него все хорошо.
— Где он? Скажи мне правду, Финн.
Желтые глаза мигнули.
— Он не возвращался. Должно быть, он где-то на материке.
— С Мариной?
Финн кивнул.
— Надо полагать. Она исчезла в тот вечер, когда ты упала с лестницы. С тех пор их никто не видел.
Вдруг я услышала знакомый голос:
— Дозировка была очень высокая, но рефлексы у нее восстанавливаются.
— Вряд ли она придет в себя раньше, чем через сутки, — заметил женский голос.
Борясь с мучительной дурнотой, я открыла глаза и — о чудо! — в ногах постели я увидела Финна, разговаривавшего с медсестрой. Но тут мое сознание снова заполонили Марина и Рори, и я закричала.
В это же мгновение Финн оказался со мной рядом.
— Эмили, дорогая, это я.
Я не переставая кричала что-то бессвязное. Он обнял меня.
— Я ею займусь, — сказал он.
Сестра растаяла в воздухе.
— Я все помню, — сказала я.
— Эмили, это я, Финн.
Я замолчала, приникнув к нему.
— Финн, помоги мне.
— Тебе приснился кошмар.
— Я все помню. — У меня задрожали губы. — Обещай мне не разыскивать Рори! Обещай!
— Не волнуйся! — успокоил он меня.
Финн убедил меня лечь, но не отпускал мою руку.
— Не уходи, — прошептала я.
— Никуда я не уйду.
— Я думала, я больше тебе не нужна, а потом я застала Рори с Мариной…
— Успокойся, дорогая. Не думай об этом. Тебе скоро станет лучше.
— Но я видела их вместе в постели! Видела!
Я снова начала кричать и метаться. Вошла сестра со шприцем. Я пыталась вырваться, но Финн держал меня крепко. Не знаю, что они мне вкололи, но оно подействовало мгновенно.
Когда я снова пришла в себя, я была спокойнее.
Комната была безобразная, с желтоватыми обоями, но солнечная. Толстуха сестра ставила нарциссы в голубую вазу. Цветы были повсюду.
— Это похоронное бюро? — спросила я.
Она бросилась ко мне и начала щупать мне пульс.
— Где я?
— В больнице.
— Славная симпатичная больница, и в каждой палате славные симпатичные доктора.
— Я сейчас позову доктора Маклина. — Она выбежала, и я услышала, как она говорит кому-то в коридоре: «Все еще бредит».
Вошел Финн.
— Ложитесь, доктор, — сказала я, — будем бредить вместе.
— Не беспокойтесь, — сказал Финн сестре, — ей гораздо лучше.
Он был из тех, кто не стыдился своих чувств на людях. Его желтые глаза наполнились слезами.
— Привет, малышка.
— Привет, — отозвалась я.
— Тебе лучше помолчать.
— Мне так тебя не хватало.
— Я верю. Ты не раз проговаривалась во сне.
Он улыбнулся.
Лицо его было прямо-таки серым от усталости. Наркотики, которые они мне давали, лишили меня последней выдержки.
— Я люблю тебя, — сказала я. — У тебя такое милое лицо.
Первые двое суток они понемногу сокращали дозу наркотиков, постепенно возвращая меня к жизни. Я не помню, когда я вспомнила о ребенке, но помню, как в панике спросила Финна:
— А мой ребенок? С ним все в порядке?
Он взял меня за руку.
— Мне очень жаль, но ты его потеряла. Мы старались его спасти, можешь мне поверить.
Мучительная печаль сжала мне сердце.
— Где Рори? — спросила я.
— У него все хорошо.
— Где он? Скажи мне правду, Финн.
Желтые глаза мигнули.
— Он не возвращался. Должно быть, он где-то на материке.
— С Мариной?
Финн кивнул.
— Надо полагать. Она исчезла в тот вечер, когда ты упала с лестницы. С тех пор их никто не видел.
Глава 23
Не помню, как долго я пролежала, тупо наблюдая, как за окном приходит весна. В этой атмосфере зарождающейся жизни я чувствовала себя чужой и отверженной. Я тосковала по потерянному мной ребенку. За мной ухаживала деловая энергичная сестра Маккеллан, пытавшаяся закормить меня таблетками и невкусной едой.
— Неужели нельзя найти для меня сестру с чувством юмора? — спрашивала я Финна.
— Только не за государственный счет.
Я жаждала его посещений. Он забегал по утрам или поздно вечером после обхода и просто сидел рядом, держа меня за руку и говоря о своих делах, или давал мне возможность изливаться о Рори и ребенке, когда у меня бывала в этом потребность.
Когда однажды вошла Джекки Бэррет, он не отпустил мою руку.
— Ей лучше, — сказал он.
— Прекрасно, — отозвалась она по-деловому. — Ну и напугали же вы нас, — добавила она, обращаясь ко мне. Мне показалось, что в ее голубых глазах появились льдинки.
— Я думала, у тебя с ней роман, — сказала я, когда она вышла.
Финн удивленно взглянул на меня.
— Она подошла к телефону в тот вечер, и тон у нее был ужасно собственнический.
— Не знаю, с чего бы это. Мы просто смотрели по телевизору какую-то медицинскую программу. После этого я почувствовала себя счастливее. Я много спала. Финн не пускал ко мне посетителей, да я никого и не ждала. Но затаенные опасения не покидали меня, и мне не пришлось долго ждать.
Два дня спустя я дремала в постели.
Вдруг за дверью послышалась суета, и знакомый голос нетерпеливо спросил:
— Где она?
Я тут же окончательно проснулась с сердцебиением, обливаясь потом.
— Бросьте эту дурь, — продолжал голос. — Я ее муж.
Я услышала смущенный голос сестры Маккеллан:
— Извините, но доктор Маклин запретил посещения.
— Тогда я сейчас обойду все палаты и перебужу всех больных, пока не найду ее.
— Но вы не понимаете, сэр. Миссис Бэлнил очень больна. У нее было тяжелое сотрясение мозга и внутреннее кровотечение. А с тех пор как бедняжка пришла в себя и узнала о потере ребенка, она в глубокой депрессии.
— Потере чего? — Голос Рори прозвучал как удар хлыста. — Что вы сказали?
— О потере маленького. Могу себе представить, как вы были огорчены, сэр.
— Где она, черт вас побери? — прошипел Рори.
— Не смейте прикасаться ко мне, молодой человек! — взвизгнула сестра Маккеллан. — Миссис Бэлнил в этой палате, но я не знаю, что скажет доктор Маклин, когда вернется.
Послышались быстрые шаги. Дверь распахнулась, и вошел Рори.
— Вот ты где.
— Здравствуй, Рори, — проговорила я осипшим голосом.
Он стоял у постели, его черные глаза сверкали, лицо казалось смертельно бледным на фоне темного мехового пальто.
— Что это я слышу о ребенке? — спросил он. — Это правда?
Я кивнула.
— И давно ты знала?
— Месяца два.
— Какого черта ты мне не сказала?
— Я пыталась. Я очень хотела. Я просто не могла решиться.
— И ты выставила меня, даже не дав мне знать о его существовании.
— Я думала, тебя это не интересует.
— Не интересует мой собственный ребенок?
— Мистер Бэлнил, — вмешалась сестра Маккеллан, колыхая накрахмаленной грудью. — Мы не должны волновать миссис Бэлнил.
Рори даже не повернул головы.
— Пошла отсюда, жирная стерва.
Когда она не подчинилась, он повернулся с таким выражением на лице, что она тут же бросилась к двери.
— Как это случилось? — спросил он.
— На мне были твои темные очки. Я, наверно, оступилась на верхней ступеньке и скатилась вниз.
— Я думаю, ты мало что об этом помнишь?
— Немного, — отвечала я медленно. — Зато я очень живо помню, что случилось перед этим.
Этот момент Рори обошел молчанием.
— Какого черта ты не сказала мне о ребенке раньше? Это преступная безответственность с твоей стороны.
— Я думала, что ты влюблен в Марину, — слабо возразила я. — Если бы я сказала тебе о ребенке, ты бы подумал, что я хочу тебя этим поймать.
— Я не слышал ничего более идиотского. Я полагаю, это действительно был мой ребенок?
Я разрыдалась. В этот момент вошел Финн. Ненависть их друг к другу была почти физически ощутима.
— Что здесь происходит? — спросил Финн сестру Маккеллан.
— Пусть он уйдет, — рыдала я.
— Оставьте ее в покое, — взревел Финн. — Убирайтесь отсюда! Вы что, уморить ее хотите?
— Она моя жена. Я имею право быть с ней.
— Не имеете, если вы ее со света хотите сжить. Вы разве не видите, что с ней?
Финн сел на кровать и обнял меня.
— Ну, ну, детка, все будет хорошо.
— Я больше не могу, — рыдала я, уткнувшись ему в плечо. — Пусть он уходит.
Финн поднял на него глаза. Рори потемнел, сжимая кулаки.
— Уберетесь вы отсюда или нет?
Рори вышел, хлопнув дверью.
— Неужели нельзя найти для меня сестру с чувством юмора? — спрашивала я Финна.
— Только не за государственный счет.
Я жаждала его посещений. Он забегал по утрам или поздно вечером после обхода и просто сидел рядом, держа меня за руку и говоря о своих делах, или давал мне возможность изливаться о Рори и ребенке, когда у меня бывала в этом потребность.
Когда однажды вошла Джекки Бэррет, он не отпустил мою руку.
— Ей лучше, — сказал он.
— Прекрасно, — отозвалась она по-деловому. — Ну и напугали же вы нас, — добавила она, обращаясь ко мне. Мне показалось, что в ее голубых глазах появились льдинки.
— Я думала, у тебя с ней роман, — сказала я, когда она вышла.
Финн удивленно взглянул на меня.
— Она подошла к телефону в тот вечер, и тон у нее был ужасно собственнический.
— Не знаю, с чего бы это. Мы просто смотрели по телевизору какую-то медицинскую программу. После этого я почувствовала себя счастливее. Я много спала. Финн не пускал ко мне посетителей, да я никого и не ждала. Но затаенные опасения не покидали меня, и мне не пришлось долго ждать.
Два дня спустя я дремала в постели.
Вдруг за дверью послышалась суета, и знакомый голос нетерпеливо спросил:
— Где она?
Я тут же окончательно проснулась с сердцебиением, обливаясь потом.
— Бросьте эту дурь, — продолжал голос. — Я ее муж.
Я услышала смущенный голос сестры Маккеллан:
— Извините, но доктор Маклин запретил посещения.
— Тогда я сейчас обойду все палаты и перебужу всех больных, пока не найду ее.
— Но вы не понимаете, сэр. Миссис Бэлнил очень больна. У нее было тяжелое сотрясение мозга и внутреннее кровотечение. А с тех пор как бедняжка пришла в себя и узнала о потере ребенка, она в глубокой депрессии.
— Потере чего? — Голос Рори прозвучал как удар хлыста. — Что вы сказали?
— О потере маленького. Могу себе представить, как вы были огорчены, сэр.
— Где она, черт вас побери? — прошипел Рори.
— Не смейте прикасаться ко мне, молодой человек! — взвизгнула сестра Маккеллан. — Миссис Бэлнил в этой палате, но я не знаю, что скажет доктор Маклин, когда вернется.
Послышались быстрые шаги. Дверь распахнулась, и вошел Рори.
— Вот ты где.
— Здравствуй, Рори, — проговорила я осипшим голосом.
Он стоял у постели, его черные глаза сверкали, лицо казалось смертельно бледным на фоне темного мехового пальто.
— Что это я слышу о ребенке? — спросил он. — Это правда?
Я кивнула.
— И давно ты знала?
— Месяца два.
— Какого черта ты мне не сказала?
— Я пыталась. Я очень хотела. Я просто не могла решиться.
— И ты выставила меня, даже не дав мне знать о его существовании.
— Я думала, тебя это не интересует.
— Не интересует мой собственный ребенок?
— Мистер Бэлнил, — вмешалась сестра Маккеллан, колыхая накрахмаленной грудью. — Мы не должны волновать миссис Бэлнил.
Рори даже не повернул головы.
— Пошла отсюда, жирная стерва.
Когда она не подчинилась, он повернулся с таким выражением на лице, что она тут же бросилась к двери.
— Как это случилось? — спросил он.
— На мне были твои темные очки. Я, наверно, оступилась на верхней ступеньке и скатилась вниз.
— Я думаю, ты мало что об этом помнишь?
— Немного, — отвечала я медленно. — Зато я очень живо помню, что случилось перед этим.
Этот момент Рори обошел молчанием.
— Какого черта ты не сказала мне о ребенке раньше? Это преступная безответственность с твоей стороны.
— Я думала, что ты влюблен в Марину, — слабо возразила я. — Если бы я сказала тебе о ребенке, ты бы подумал, что я хочу тебя этим поймать.
— Я не слышал ничего более идиотского. Я полагаю, это действительно был мой ребенок?
Я разрыдалась. В этот момент вошел Финн. Ненависть их друг к другу была почти физически ощутима.
— Что здесь происходит? — спросил Финн сестру Маккеллан.
— Пусть он уйдет, — рыдала я.
— Оставьте ее в покое, — взревел Финн. — Убирайтесь отсюда! Вы что, уморить ее хотите?
— Она моя жена. Я имею право быть с ней.
— Не имеете, если вы ее со света хотите сжить. Вы разве не видите, что с ней?
Финн сел на кровать и обнял меня.
— Ну, ну, детка, все будет хорошо.
— Я больше не могу, — рыдала я, уткнувшись ему в плечо. — Пусть он уходит.
Финн поднял на него глаза. Рори потемнел, сжимая кулаки.
— Уберетесь вы отсюда или нет?
Рори вышел, хлопнув дверью.
Глава 24
На следующий день Финн улетел навещать своих пациентов, и в часы посещений снова явился Рори. Он был усталым, угрюмым, небритым и при всем том — как это ни странно — очень красивым.
О только бы мне снова не попасть под его роковое обаяние!
Он принес огромный букет ландышей, две банки паштета из гусиной печенки, порнографический роман и бутылку витаминной настойки.
— Паштет от матери, — сказал он. — Порно от Бастера. Он сказал, что ему понравилось, хотя это еще ни о чем не говорит. Все шлют привет.
Он вручил мне бутылку.
— Это должно помочь тебе коротать длинные вечера. Тут на самом деле разбавленное виски, но если ты этикетку не сорвешь, то доктор Маклин ни о чем не догадается.
Я засмеялась.
— Как ты сюда попал? Я думала, Финн меня с собаками охраняет.
— Состроил глазки довольно интересной блондинке по имени доктор Бэррет. Она сказала, я могу пробыть у тебя четверть часа.
— Меня не удивляет, что это подействовало. Как ты поживаешь? — спросила я.
— Прекрасно.
— Кто там за тобой присматривает? — Я покраснела. — То есть я хочу сказать… не думай, что я сую нос в твои дела.
— Никто, — сказал он.
Мне ужасно хотелось спросить, где Марина, но я вдруг почувствовала полное бессилие, как хозяйка на вечеринке, где все изнывали от скуки.
— Ты можешь не задерживаться, — сказала я. — Навещать людей в больнице ужасно скучно.
— Уже надоел тебе, да?
Он смотрел на меня так, словно впервые увидел. Я смущенно потупилась.
Рори встал.
— Я приду завтра, — сказал он. — Мне очень жаль, что так вышло с ребенком.
И тут он сделал нечто в высшей степени странное. Он наклонился и застегнул доверху пуговицы на моей ночной рубашке.
— Я не хочу, чтобы Финн видел твою грудь, — сказал он.
После этого он приходил каждый день. Ни он, ни я ни разу не упомянули о Марине. Меня удивляло, каким он мог быть милым — не насмешливым, не скучающим, — но его визиты стоили мне огромного напряжения. Если Финн о них и знал, он ничего не говорил.
Однажды, неделю спустя, в соседнюю палату привезли беременную на сносях. Она казалась очень молоденькой и испуганной, а ее муж еще моложе и испуганнее. Их взаимная нежность вновь заставила меня ощутить свою потерю.
Когда попозже зашел Финн, он застал меня в слезах.
Он сразу все понял.
— Это девочка из соседней палаты? — спросил он.
Я кивнула.
— Мне это просто все напомнило.
— Не грусти, — сказал он, обнимая меня. — У тебя еще много времени впереди, чтобы иметь детей.
Дверь открылась. Я вздрогнула и оглянулась. На пороге стоял Рори. Вид у него был угрожающий. Я отшатнулась от Финна, но потом подумала, а почему, собственно, после того как Рори со мной обошелся?
— Я думала, ты придешь попозже, — пролепетала я.
— Оно и видно. Мне вас оставитъ?
— Не говори глупостей. У Финна сейчас обход.
— Я с удовольствием останусь, если ты считаешь, что нуждаешься в защите, — сказал Финн.
Сжав зубы, Рори выступил на середину палаты. На щеке у него задергался мускул.
Прежде чем он успел что-либо сказать, я возразила:
— Спасибо, я вполне в состоянии о себе позаботиться.
Рори не сводил с Финна разъяренного взгляда, пока тот не вышел.
— Если ты не хочешь, чтобы я из него вышиб дух, постарайся с ним больше не нежничать, ладно?
— Ладно. Только, откровенно говоря, это глупо с твоей стороны. Такое бешенство можно оправдать только ревностью, но, поскольку ты сам сказал, что меня не любишь, при чем тут ревность?
— Я защищаю свою собственность, — сказал Рори.
— И потом он вовсе не нежничал. Он успокаивал меня. Я очень расстроена из-за ребенка.
Подойдя ко мне, Рори протянул руки.
— Это я должен тебя успокаивать, — сказал он мягко.
В ужасе от него отшатнувшись, я заплакала.
— Перестань ради Бога, — рявкнул он.
— У меня нет сил ссориться, — простонала я.
Он прошел по комнате.
— Здесь ужасно, — сказал он. — Тебе пора домой.
— Нет! — зарыдала я. — Я была очень больна. Финн говорит, что домой мне еще рано!
О только бы мне снова не попасть под его роковое обаяние!
Он принес огромный букет ландышей, две банки паштета из гусиной печенки, порнографический роман и бутылку витаминной настойки.
— Паштет от матери, — сказал он. — Порно от Бастера. Он сказал, что ему понравилось, хотя это еще ни о чем не говорит. Все шлют привет.
Он вручил мне бутылку.
— Это должно помочь тебе коротать длинные вечера. Тут на самом деле разбавленное виски, но если ты этикетку не сорвешь, то доктор Маклин ни о чем не догадается.
Я засмеялась.
— Как ты сюда попал? Я думала, Финн меня с собаками охраняет.
— Состроил глазки довольно интересной блондинке по имени доктор Бэррет. Она сказала, я могу пробыть у тебя четверть часа.
— Меня не удивляет, что это подействовало. Как ты поживаешь? — спросила я.
— Прекрасно.
— Кто там за тобой присматривает? — Я покраснела. — То есть я хочу сказать… не думай, что я сую нос в твои дела.
— Никто, — сказал он.
Мне ужасно хотелось спросить, где Марина, но я вдруг почувствовала полное бессилие, как хозяйка на вечеринке, где все изнывали от скуки.
— Ты можешь не задерживаться, — сказала я. — Навещать людей в больнице ужасно скучно.
— Уже надоел тебе, да?
Он смотрел на меня так, словно впервые увидел. Я смущенно потупилась.
Рори встал.
— Я приду завтра, — сказал он. — Мне очень жаль, что так вышло с ребенком.
И тут он сделал нечто в высшей степени странное. Он наклонился и застегнул доверху пуговицы на моей ночной рубашке.
— Я не хочу, чтобы Финн видел твою грудь, — сказал он.
После этого он приходил каждый день. Ни он, ни я ни разу не упомянули о Марине. Меня удивляло, каким он мог быть милым — не насмешливым, не скучающим, — но его визиты стоили мне огромного напряжения. Если Финн о них и знал, он ничего не говорил.
Однажды, неделю спустя, в соседнюю палату привезли беременную на сносях. Она казалась очень молоденькой и испуганной, а ее муж еще моложе и испуганнее. Их взаимная нежность вновь заставила меня ощутить свою потерю.
Когда попозже зашел Финн, он застал меня в слезах.
Он сразу все понял.
— Это девочка из соседней палаты? — спросил он.
Я кивнула.
— Мне это просто все напомнило.
— Не грусти, — сказал он, обнимая меня. — У тебя еще много времени впереди, чтобы иметь детей.
Дверь открылась. Я вздрогнула и оглянулась. На пороге стоял Рори. Вид у него был угрожающий. Я отшатнулась от Финна, но потом подумала, а почему, собственно, после того как Рори со мной обошелся?
— Я думала, ты придешь попозже, — пролепетала я.
— Оно и видно. Мне вас оставитъ?
— Не говори глупостей. У Финна сейчас обход.
— Я с удовольствием останусь, если ты считаешь, что нуждаешься в защите, — сказал Финн.
Сжав зубы, Рори выступил на середину палаты. На щеке у него задергался мускул.
Прежде чем он успел что-либо сказать, я возразила:
— Спасибо, я вполне в состоянии о себе позаботиться.
Рори не сводил с Финна разъяренного взгляда, пока тот не вышел.
— Если ты не хочешь, чтобы я из него вышиб дух, постарайся с ним больше не нежничать, ладно?
— Ладно. Только, откровенно говоря, это глупо с твоей стороны. Такое бешенство можно оправдать только ревностью, но, поскольку ты сам сказал, что меня не любишь, при чем тут ревность?
— Я защищаю свою собственность, — сказал Рори.
— И потом он вовсе не нежничал. Он успокаивал меня. Я очень расстроена из-за ребенка.
Подойдя ко мне, Рори протянул руки.
— Это я должен тебя успокаивать, — сказал он мягко.
В ужасе от него отшатнувшись, я заплакала.
— Перестань ради Бога, — рявкнул он.
— У меня нет сил ссориться, — простонала я.
Он прошел по комнате.
— Здесь ужасно, — сказал он. — Тебе пора домой.
— Нет! — зарыдала я. — Я была очень больна. Финн говорит, что домой мне еще рано!
Глава 25
Вечером я попыталась читать бастеровский роман, пока девочка в соседней палате рожала. Я зажимала себе уши, чтобы не слышать ее вопли и уговоры ее мужа. Наконец до меня донесся звонкий крик новорожденного младенца.
Когда позже, по дороге в туалет, я встретила в коридоре ее мужа, слезы лились у него по лицу.
— Все хорошо? — спросила я.
Он кивнул.
— Она просто чудо, и ребенок здоров. Мальчик. Мы хотим назвать его Финн, в честь доктора Маклина.
— Хотите виски? — спросила я.
— Не отказался бы от капельки.
Я привела его к себе и достала бутылку витаминной настойки. Час спустя мы сидели у меня на кровати, вдрызг пьяные, и покатывались со смеху над отрывками из бастеровского романа. За этим нас застала сестра Маккеллан. Она ужаснулась.
Хихикая, я скрылась в туалете. Я чувствовала себя очень странно.
— По крайней мере, мне это хоть румянца прибавило, — сказала я сама себе, разглядывая в зеркале свое раскрасневшееся лицо с лихорадочно блестевшими глазами.
Выходя из туалета, я столкнулась с Финном. В коридоре никого не было видно.
— Привет, дорогой, — прошептала я.
— Чем вы тут занимаетесь? Сестра Маккеллан рассказывает ужасные истории о пьяных оргиях.
Я захохотала, рухнув на него.
— Ты напилась? — удивился он.
— На пустой желудок. И меня пробрало до кончиков пальцев. Я праздновала рождение Финна Второго и читала порнуху. Так что я настроена на секс.
Финн попытался принять строгий вид, но не выдержал и рассмеялся. Я обняла его за шею и поцеловала. После минутного колебания он ответил мне долгим поцелуем, пока кровь не застучала у меня в висках и я не почувствовала слабость в ногах.
— Я хочу тебя, — бормотала я.
— А я чего хочу, как ты думаешь?
В соседней комнате пронзительно зазвонил телефон.
— Мне лучше подойти, — сказал он. — Мы с тобой потом займемся.
— Ты в сердце моем, ты со мной навсегда, — напевала я, нетвердыми шагами тащась по коридору и налетев в конце концов прямо на стоявшего в тени Рори. Он, должно быть, все видел.
— Боже мой, — проговорила я изумленно, отступая.
Он схватил меня за руку и крепко сжал.
— Ты, лживая тварь, — прошипел он. — Тоже мне нашлась, «дама с камелиями». Ей, видите ли, так плохо, что она с постели подняться не может. Все дело в том, с чьей постели? Доктор Маклин ее не отпускает! Еще бы он тебя отпустил! Вы с ним спелись, ведь так, говори, так? — заорал он.
Когда позже, по дороге в туалет, я встретила в коридоре ее мужа, слезы лились у него по лицу.
— Все хорошо? — спросила я.
Он кивнул.
— Она просто чудо, и ребенок здоров. Мальчик. Мы хотим назвать его Финн, в честь доктора Маклина.
— Хотите виски? — спросила я.
— Не отказался бы от капельки.
Я привела его к себе и достала бутылку витаминной настойки. Час спустя мы сидели у меня на кровати, вдрызг пьяные, и покатывались со смеху над отрывками из бастеровского романа. За этим нас застала сестра Маккеллан. Она ужаснулась.
Хихикая, я скрылась в туалете. Я чувствовала себя очень странно.
— По крайней мере, мне это хоть румянца прибавило, — сказала я сама себе, разглядывая в зеркале свое раскрасневшееся лицо с лихорадочно блестевшими глазами.
Выходя из туалета, я столкнулась с Финном. В коридоре никого не было видно.
— Привет, дорогой, — прошептала я.
— Чем вы тут занимаетесь? Сестра Маккеллан рассказывает ужасные истории о пьяных оргиях.
Я захохотала, рухнув на него.
— Ты напилась? — удивился он.
— На пустой желудок. И меня пробрало до кончиков пальцев. Я праздновала рождение Финна Второго и читала порнуху. Так что я настроена на секс.
Финн попытался принять строгий вид, но не выдержал и рассмеялся. Я обняла его за шею и поцеловала. После минутного колебания он ответил мне долгим поцелуем, пока кровь не застучала у меня в висках и я не почувствовала слабость в ногах.
— Я хочу тебя, — бормотала я.
— А я чего хочу, как ты думаешь?
В соседней комнате пронзительно зазвонил телефон.
— Мне лучше подойти, — сказал он. — Мы с тобой потом займемся.
— Ты в сердце моем, ты со мной навсегда, — напевала я, нетвердыми шагами тащась по коридору и налетев в конце концов прямо на стоявшего в тени Рори. Он, должно быть, все видел.
— Боже мой, — проговорила я изумленно, отступая.
Он схватил меня за руку и крепко сжал.
— Ты, лживая тварь, — прошипел он. — Тоже мне нашлась, «дама с камелиями». Ей, видите ли, так плохо, что она с постели подняться не может. Все дело в том, с чьей постели? Доктор Маклин ее не отпускает! Еще бы он тебя отпустил! Вы с ним спелись, ведь так, говори, так? — заорал он.