Купер Джилли. Эмили

   Я оглядывалась вокруг, из какого бы окна выскочить.
   — Ты не понимаешь, — пробормотала я.
   — Понимаю, детка, очень даже хорошо понимаю.
   Все это становилось невыносимо. Я заставила себя взглянуть на него. Он никогда еще не был в такой ярости.
   — Сегодня же отправишься домой, — сказал он, — пока ты еще до чего-нибудь не додумалась.
   В этот момент в коридор вышел Финн. Я думала, что они снова схватятся между собой, но я ошибалась. Финн был озабочен другим.
   — У входа в гавань взорвался танкер, — сказал он. — Пострадавших доставляют на берег в шлюпках. У большинства ожоги второй и третьей степени.
   — Значит, вам понадобится каждая лишняя койка?
   — Да, — сказала появившаяся в дверях доктор Бэррет.
   — Тогда я забираю Эмили домой.
   — Прекрасная мысль, — с готовностью согласилась доктор Бэррет.
   Интриганка подлая!
   Финн хотел было возразить, но передумал.
   — Хорошо, если вы отвезете ее в замок, где за ней будет уход, — сказал он. — И проследите, чтобы она не утомлялась.
   — Разумеется, — сказал Рори. — Вам нужна помощь?
   — Если понадобится, я вам позвоню.
   — «Скорая» отъезжает, Финн, — поторопила его Джекки Бэррет, направляясь к дверям.
   — Иду. — Финн взглянул на меня, словно желая сказать мне что-то, но я чувствовала, что он ускользает от меня, ускользает физически и духовно.
   — Я завтра позвоню узнать, как вы, — сказал он и исчез.
   Страх и отчаяние охватили меня.
   — А теперь, Эмили, моя милая, — сказал Popи, — пора домой.
   Всю дорогу мы молчали, но, когда впереди замаячил замок и Рори промчался мимо, я сказала:
   — Финн говорил, чтобы ты отвез меня в замок.
   — Ты поедешь домой, — отрезал Рори. — Там ты будешь у меня под присмотром.
   — Ты не можешь силой заставить меня остаться.
   — Могу, даже если мне придется привязать тебя к кровати.
   Когда мы приехали, я приготовилась увидеть полный хаос. Но дом сверкал чистотой. Кто-то, очевидно, приложил немало усилий. Рори провел меня в студию. Холсты были аккуратно составлены в углу. Камин пылал, и запах дерева причудливо смешивался с ароматом свежих синих гиацинтов, стоявших в низкой вазе на подоконнике.
   — Можно подумать, ты кого-то ждал, — удивленно сказала я.
   — Ждал, — мрачно ответил Рори. — Тебя. Я приехал сегодня в больницу, чтобы забрать тебя.
   — Очень мило! — Я опустилась на диван. Рори налил себе виски красно-бурого цвета.
   — Я тоже хочу.
   — С тебя хватит.
   Он наклонился над камином с длинной палкой в руках, которую он собирался бросить в огонь. Выражение его лица испугало меня. Он был вполне способен меня избить.
   — А теперь скажи мне, давно у тебя связь с Маклином?
   — Никакой связи не было.
   — Не ври, — заорал он.
   — Связь начинается ниже талии, — возразила я, — а Финн меня только поцеловал — три раза.
   — А ты считала?
   — Да, считала! Это было важно для меня.
   — Откуда же взялась потом такая сдержанность?
   — Финн помог мне, когда я узнала про ваши с Мариной отношения. Но на следующий день, как только я узнала, что я беременна, я перестала с ним встречаться. Сегодня, когда я напилась и начиталась бастеровского романа, я встретила Финна в коридоре и меня ужасно потянуло к нему.
   Послышался треск — палка в руках Рори разломилась надвое. С неподвижным лицом он бросил обломки в огонь.
   — Ты не лучше какой-нибудь шлюхи, — сказал он.
   — А я и не хочу быть лучше шлюхи. Мужчинам шлюхи нравятся.
   — Но я положу этому конец.
   — У тебя хватает безнастенчивости… — начала я.
   — Беззастенчивости, — поправил меня Рори.
   — Как хочу, так и говорю. У тебя хватает этой, как ее, ну, наглости путаться за моей спиной с Мариной, и это при том, что она твоя сестра, а потом ты еще злишься как собака на сене, потому что я ищу хоть немного утешения у Финна. Ты бесишься потому, что ненавидишь его, а не потому, что у тебя есть хоть капля чувства ко мне.
   — Замолчи, — сказал Рори. — Ты пьяна, тебе лучше отправиться в постель.
   — Нет! — взвизгнула я. — Я не могу!
   — Чего не можешь?
   — Спать в этой постели. После того, как я видела тебя здесь с Мариной. Мне и так кошмары снятся по ночам. Я не могу там спать! Не могу!
   Рори схватил меня за руку.
   — Хватит, Эм! Довольно ребячиться.
   — Пусти! — закричала я. — Я тебя ненавижу! Ненавижу!
   Выпалив все гадости, какие только мне пришли на ум, я начала в истерике колотить его кулаками в грудь. Наконец ему пришлось дать мне пощечину, и я, рыдая, повалилась на диван.

Глава 26

   Утром я проснулась с ужасной головной болью. Минуту я пролежала с закрытыми глазами. Медленно, с трудом я припоминала события вчерашнего вечера. Морщась, я оглянулась. Я была в студии.
   И вдруг я вспомнила, что Рори ударил меня. «Подонок», — пробормотала я, с усилием поднимаясь на ноги. В зеркале над каминной полкой я всмотрелась в свое лицо. Ни царапинки — какая досада! На столе я заметила краски. А почему бы мне самой не вывести себе фонарь под глазом?
   Я проворно размазала по лицу синюю и малиновую краску — с примесью желтизны. Рори в этом доме не единственный художник. Через пять минут я в точности походила на Генри Купера после нескольких раундов с Кассиусом Клеем. Услышав шаги, я поспешно прыгнула в постель.
   Вошел Рори со стаканом апельсинового сока.
   — Проснулась? — спросил он. — Как себя чувствуешь?
   — Не очень хорошо, — проговорила я нетвердым голосом.
   — Поделом тебе. Не надо было столько пить.
   И тут он заметил мой синяк.
   — Господи! Откуда это у тебя?
   — Наверно, ты меня ударил, — сказала я голосом мученицы. — Я ничего не помню. Но я поверить не могу, чтобы ты мог так со мной обойтись в мой первый вечер дома, когда я еще так слаба. Быть может, я налетела на дверь.
   Я еще никогда не видела Рори в таком смущении.
   — Ты была в истерике, — сказал он. — Это был единственный способ заставить тебя замолчать. Прости, Эм. Больно?
   — Ужасно. — Я закрыла глаза. Чувство удовлетворенной мести согревало мне душу.
   — Дай мне взглянуть.
   — Не подходи ко мне! — взвизгнула я.
   Взяв меня за подбородок, он поднял мне голову.
   — Бедняжка, — покачал он головой. — Я просто скотина.
   — Впредь будь осторожнее, — сказала я.
   — О непременно, — отозвался он, вставая. Он выглядел воплощением раскаяния. — Впредь клади поменьше охры. Синяки обычно желтеют на второй день.
   Я раскрыла было рот, снова закрыла и начала потихоньку хихикать. Я смеялась до слез, краска текла у меня по лицу, и Рори тоже засмеялся.
   Я проспала почти целый день. Когда я проснулась, Рори рисовал, а за окном было темно.
   — Который час?
   — Около шести.
   Шесть часов — я вдруг вспомнила о Финне.
   — Кто-нибудь звонил?
   Рори стоял ко мне спиной. После небольшой паузы он ответил зловредным тоном:
   — Твой дружок звонил с полчаса назад. Я сказал, что ты спишь. Я сейчас поеду в деревню за сигаретами, — добавил он. — Не вздумай встать или попытаться сбежать. Я тебя мигом поймаю, и если ты причинишь мне такое беспокойство, добра от меня не жди.

Глава 27

   Как только он ушел, я выскочила из постели и позвонила в больницу. Финн был рад моему звонку, но явно озабочен другими делами.
   — Все в порядке, дорогая?
   — Все отлично, — соврала я.
   — Рори сказал, что ты спишь.
   — Спала, но послушай, Финн, он просто на взводе, ты мне нужен, может быть, заедешь попозже?
   — Не могу, детка, кое-кто из этих бедняг с танкера в паршивом состоянии.
   — О Господи! — Почему Финн всегда вызывает у меня осознание собственной подлости и никчемности? — Что я за эгоистичная стерва. Я совсем о них забыла.
   — Я о тебе не забывал. — Тут кто-то заговорил с ним. — Я должен идти. Постараюсь навестить тебя завтра.
   Он повесил трубку. В этот момент вошел Рори и остановился в дверях.
   — Ты с ума сошла? — сказал он негромко. — Стоишь на сквозняке, когда тебе следует лежать в постели. С кем ты говорила?
   — С Коко. Я сказала ей, что вернулась домой.
   — Она, между прочим, в Лондоне, — язвительно заметил он.
   Подойдя ко мне, он положил мне руки на плечи и какое-то время смотрел на меня. Ярость в его глазах погасла.
   — Послушай, — сказал он, — ты зациклилась на Финне, но он для тебя не выход из положения. Для него не существует ничего, кроме его работы. Он во всем руководствуется здравым смыслом. — Лицо Рори на мгновение смягчилось. — А в тебе его ни на волос. А теперь иди ложись, я тебе принесу что-нибудь поесть.
   Я легла и стала думать о Финне, но в голове у меня, как неотвязчивый мотив, звучала одна и та же мысль: если бы он любил меня, он бы не отпустил меня домой. Рори вовсе меня не любит, он любит Марину, но все же он настоял, чтобы я вернулась домой. В голове у меня все перемешалось. Я не могла разобраться в своих чувствах. Мне хотелось домой, к маме.
   На следующее утро зазвонил телефон.
   — Это твой приятель-доктор, — сказал Рори, кладя трубку. — Он заедет навестить тебя через полчаса. — Он вернулся к мольберту и начал шумно рыться в поисках тюбика с охрой. Потом он эти поиски бросил, налил себе виски и взялся за кисть.
   Мне смертельно хотелось встать и привести себя в порядок перед приходом Финна. Украдкой я спустила ноги с кровати.
   — Ты куда? — не оборачиваясь спросил Рори.
   — В туалет.
   — Опять? Ты только что была.
   — У меня что-то вроде расстройства желудка, — сказала я, пробираясь потихоньку к двери.
   — В таком случае едва ли есть необходимость брать с собой косметичку, — сказал Рори.
   — Ах, это, — я покраснела и положила сумку на столик.
   В ванной никакой косметики не было. Я умылась, припудрила заблестевший нос тальком Рори и расчесала волосы щеткой Вальтера Скотта. Затем я снова легла. Рори работал с ожесточением. Очень осторожно я дотянулась до сумки и с такой же осторожностью открыла ее. Разумеется, флакончик духов оказался на самом дне. Я выгребла его оттуда, открыла и только что собралась надушить себе кисти рук, как Рори обернулся, и сумка со всем ее содержимым, включая открытый флакон, с грохотом рухнула на пол.
   Рори не нашел в этом ничего смешного. Скандал был в разгаре, когда раздался звонок. Рори пошел открывать. Я запихнула сумку с ее содержимым под кровать. В комнате несло духами как в борделе.
   Финн вошел с каменным лицом, но, увидев меня, улыбнулся. Рори стоял спиной к камину, не сводя с нас глаз.
   — Не беспокойтесь, Рори, я не задержусь, — сказал Финн, взяв меня за руку.
   — Я останусь здесь, если вы не возражаете, — сказал Рори.
   — Возражаю, — огрызнулась я. — Когда вы тут оба, я чувствую себя подопытным кроликом.
   — Я могу отвернуться, если хочешь, но вы рукам воли не давайте, доктор. — Рори повернулся к окну, насвистывая Моцарта.
   — Как ты себя чувствуешь? — спросил Финн. — Аппетит есть?
   — Волчий, — сказал Рори.
   — Ничего подобного. — Я схватила Финна за руку.
   — Тебе незачем щупать пульс доктору, Эмили, — сказал Рори.
   — Да замолчи ты.
   Финн немного походил на солидную рабочую лошадь, под ногами которой, огрызаясь друг на друга, крутится пара дворняжек.
   — Это несправедливо, — сказала я потом Рори. — Стоит только посмотреть на вас с Мариной.
   — Речь не обо мне и не о Марине. — Глаза Рори раздраженно блеснули. В углу Вальтер Скотт, урча, грыз вешалку.
   — Вальтер возмущен твоим поведением, — сказала я. — А уж он-то знает все про собак на сене.

Глава 28

   Прошла неделя. Я выправила корректуру каталога выставки Рори. Он работал без отдыха, создавая какие-то буйные, мятущиеся, напряженные образы: безногие младенцы, ищущие пути в мир живых; искаженные родовыми муками лица женщин. Это были безобразные, чудовищные и в то же время неимоверно впечатляющие композиции. Мне впервые пришло в голову, что Рори не остался равнодушным к потере нашего ребенка.
   Он был весь как минное поле: стоило сделать один неверный шаг, и он взрывался, и вспыхивающий пожар мог тлеть часами. После посещений Финна все было еще хуже.
   С каждым разом Финн казался все более отчужденным. Я не могла с ним даже поговорить, потому что Рори не сводил с нас свирепого взгляда. Выходило ужасно неловко.
   Однажды ночью я проснулась и увидела стоявшего около постели Рори. Огонь в камине догорал. За окнами, как гигантский питон, шевелилось море.
   — В чем дело? — спросила я встревоженно.
   — Я кончил последнюю картину.
   Я села, протирая глаза.
   — Вот и умница. Ты работал всю ночь?
   Он кивнул. Под глазами у него легли огромные тени.
   — Ты, наверно, ужасно устал?
   — Есть немного. Я думаю, нам нужно это отпраздновать.
   Он налил два бокала шампанского.
   — Который час? — спросила я.
   — Около половины шестого.
   Я отпила глоток. Шампанское было ледяное и восхитительное на вкус.
   — Нам бы следовало сидеть на скамейке среди роз, — сказала я, смеясь. — Ты в парадной сорочке, перепачканной моей помадой, а я в вечернем туалете с ниткой жемчуга на шее.
   Он засмеялся и сел на постель. Внезапно я почувствовала себя как на угольях — как будто я была девственницей, и мы никогда вместе не спали.
   Слегка наклонившись, он смахнул со лба прядь моих волос, и тут это случилось. Снова обрело силу былое волшебство, прежние чары завладели мной.
   Рори, казалось, не замечал происшедшей со мной перемены.
   — Тебе надо было бы поспать, — сказала я.
   — Мне надо укладывать холсты. Бастер захватит их в Лондон на своем самолете. — Не глядя на меня, он добавил:
   — Он меня подбросит в Эдинбург.
   Паника овладела мной. Сегодня четверг. У Марины по четвергам урок пения. О Боже, он летит к ней.
   — Зачем тебе в Эдинбург? — спросила я холодно.
   — Увидеться с одним американцем по поводу выставки в Нью-Йорке. И двое журналистов хотят поговорить со мной о моей лондонской выставке.
   — Когда ты вернешься?
   — Вечером. Мать дает вечер в честь моей тетки. Она сегодня приезжает из Парижа. Ты приглашена. Думаю, тебе следует пойти. На них — мою мать и тетку — стоит посмотреть, когда они вместе. И тебе полезно проветриться.
   Я откинулась на подушки, стараясь удержаться от слез. Наклонившись, Рори поцеловал меня в лоб.
   — Постарайся еще поспать, — сказал он.

Глава 29

   Пока его не было, пришла миссис Мэкки, наша уборщица. Ее болтовня довела меня до белого каления. Я вымыла голову и заперлась в студии, чтобы как-то спастись от нее.
   Вдруг в дверь постучали.
   — К вам пришли, — сказала миссис Мэкки.
   Вошла Марина.
   У меня было такое чувство, как будто у меня из самого сердца вынули занозу. Значит, Рори поехал в Эдинбург не для того, чтобы с ней встретиться? Мне хотелось броситься ей на шею.
   — Привет, — сказала я, улыбаясь во весь рот.
   Мой теплый прием, казалось, поразил ее.
   — Вы идете сегодня к Коко? Хэмиш хочет пойти, но я не уверена, что меня на это хватит.
   — Я пойду, — сказала я, чувствуя, что вот-вот запою от радости. — Это должно быть забавно — если сестра Коко хоть сколько-нибудь на нее похожа.
   Марина выглядела ужасно, бледная как мел, в огромных темных очках. У нее был такой вид, словно она только что поднялась после гриппа с желудочными осложнениями.
   — Вы здоровы? — спросила я, внезапно проникаясь к ней жалостью.
   — Не очень, — отвечала она. — Мое сердце разбито. Вы не дадите мне чего-нибудь выпить?
   Я щедро плеснула ей виски. Посмотрев на золотистую жидкость, она сказала:
   — Рори говорил что-нибудь обо мне?
   Я покачала головой.
   — О Боже, — она опустила голову на руки. — Я все жду и жду, пока меня позовут, а меня все не зовут. Видимо, в моих услугах не нуждаются.
   — А вы все еще… все еще сходите по нему с ума?
   — Ну конечно, — взорвалась она. В лице ее появилось какое-то исступленное выражение. — А он по мне. И ничто этого не изменит.
   Я не дрогнула — за последнее время я сделала большие успехи в искусстве владеть собой.
   — Он обожает меня до безумия, но он чувствует себя виноватым в гибели вашего ребенка. Он считает, что гнусно обошелся с вами, поэтому он должен стиснуть зубы и попытаться поправить дело.
   — Очень мило, — сказала я, проводя расческой по мокрым волосам. Она сняла очки. Глаза ее вдруг злобно вспыхнули.
   — Вы же не любите Рори, у вас нет к нему и миллионной доли того, что чувствую я. Иначе вы бы не стали заигрывать с Финном. Финн обожает вас, и он во многом лучше Рори, он честный и надежный. Для Рори вы слишком пресны, ему нужен кто-то более ему под стать. Вы ему на нервы действуете.
   — Это абсолютно взаимно, — соврала я.
   — Вам лучше уйти к Финну.
   — Почему он сам не приедет и не заберет меня? Ведь у него есть машина.
   — Потому что ему уже досталось в жизни. Он уже был неудачно женат. А когда он хотел, чтобы вы оставили Рори, вы отказались. Он хочет, чтобы вы сами к нему пришли.
   — Скажите, какой идеализм. С его диктаторскими замашками он что-то очень уж застенчив, когда дело доходит до секса.
   — Он не хочет снова мучиться, а ему приходится еще и больницей заниматься. Если вы не поторопитесь, доктор Бэррет его сцапает. И потом, неужели вы не понимаете, что, не будь Рори мне брат, он бы вас тут же бросил?
   Внезапно лицо ее сморщилось, и она расплакалась.
   — Я не могу больше выносить Хэмиша, — рыдала она. — Вы не знаете, что это значит — видеть каждое утро на подушке эту ужасную старую образину.
   Я отвернулась с чувством бесконечной усталости. Мне казалось, что я часами карабкалась в гору и вот, только что достигнув вершины, я снова потеряла опору и лечу в пропасть.
   Когда она ушла, я отправила миссис Мэкки домой. Я не могла больше выносить ее болтовню.
   Через полчаса я увидела в окно, как подъехал Финн. Он вышел и запер машину. И чего он ее запирает, с раздражением подумала я. Здесь некому похищать у него наркотики, кроме разве что овец.
   — Уходи, — сказала я ему тоскливо через закрытую дверь.
   — Пять минут, — сказал он.
   — Зачем?
   — Я не люблю оставлять дело неоконченным.
   — А разве есть такое дело?
   — Хватит пререкаться, открывай.
   — Ну ладно, заходи.
   Он прошел за мной в гостиную.
   — Выпить хочешь?
   — Нет, я хочу тебя. — Он взъерошил себе волосы. — Я не мог поговорить с тобой наедине, с тех пор как объявился Рори.
   Он выглядел почти так же скверно, как Марина. Морщины залегли у его рта и глаз. Казалось, что за десять дней он постарел на десять лет.
   — Не очень-то ты этого добивался.
   — У меня минуты свободной не было — прошлой ночью умерли двое парней с танкера, а сегодня утром еще один.
   — Ужасно, — содрогнулась я. — Они очень страдали?
   — Да. Обстановка в больнице не очень-то приятная — прямо говоря, ад кромешный.
   — Тебе помогли с материка?
   — Сегодня вечером приезжает еще один врач. Джекки хотя бы будет полегче, она просто изумительна.
   — Я в этом не сомневаюсь. На самом деле, она тебе больше подходит, чем я.
   — Может быть, и так. Но я люблю тебя. С тобой, конечно, больше хлопот, чем с ней; какого черта ты разгуливаешь босая с мокрой головой? — Он взял полотенце. — Иди сюда, я тебе высушу волосы.
   — Не надо, они у меня дыбом встанут.
   Он не обратил никакого внимания на мои слова. Ну и сила же у него!
   — Ты мне всю кожу сотрешь.
   Эта сцена имела естественное завершение. Я очутилась в его объятиях и должна признаться, целоваться с ним мне очень нравилось. Это одна из тех радостей жизни, которые всегда с нами, как копченая семга или Второй концерт для фортепьяно Брамса.
   Но я занервничала, опасаясь появления Рори, и высвободилась из его рук.
   — Кто тебе сказал, что Рори нет дома? — спросила я.
   — Марина.
   — Она даром времени не теряла. Она уже побывала у меня и рассказала, как они с Рори любят друг друга и как было благородно со стороны Рори вернуться ко мне.
   — Рори, — сказал Финн, кидая в огонь полено, — в жизни не совершил ничего благородного. Это проявление собственничества — чистая зловредность, потому что он не хочет, чтобы ты досталась мне. Он только ко мне и ревнует. Ведь когда Кэлен Макдональд к тебе приставал, он и ухом не повел.
   — Это правда, — сказала я, снова погружаясь в глубины отчаяния.
   — Почему же ты не уходишь от него? Ты же знаешь, как я этого хочу.
   — Дорога под гору легкая, — сказала я, — но назад на ней не повернуть. Когда твоя милая предприимчивая сестрица говорила мне, как Рори ее обожает, я онемела от боли. А когда она стала делать мне намеки насчет тебя и доктора Бэррет, это меня злило, но не мучило. Я люблю Рори, Финн, и не люблю тебя. — У меня вдруг возникло острое чувство потери. — Меня влечет к тебе физически, и так, наверное, будет всегда, но мне никуда не деться от моей любви к Рори.
   — Даже если он тебя не любит?
   Я кивнула и выложила свою последнюю карту.
   — У нас с тобой могло бы что-то получиться, если бы мы уехали отсюда, с этого острова, от Рори и Марины, и всех этих воспоминаний, но тогда ты бы должен был бросить больницу.
   — Эмили, дорогая, я не могу сделать это сейчас. Ты же знаешь, что не могу.
   В его глазах мелькнула боль. Я подошла к нему, обняла за шею, проникаясь исходившей от него силой.
   — О Финн, — прошептала я, — как жаль, что ты не он.

Глава 30

   Учитывая все случившееся, настроение у меня было не очень-то праздничное. Скорее всего его можно было определить как тупое отчаяние. Вернувшийся Рори обратил внимание на мои красные глаза и потребовал объяснения. Объяснять я отказалась, и он тоже пришел в отвратительное настроение.
   Я надела очень сексуальное красное платье, но во мне было столько же сексуальности, сколько в огнетушителе.
   — Во всяком случае, оно гармонирует с твоими глазами, — сказал Рори.
   На вечере у Коко было, как всегда, шумно и весело, только мне казалось, что все больше чем когда-либо стремились поскорее напиться.
   — Моя сестра приезжает позднее, — сказала мне Коко. — Она говорила, что привезет мне сюрприз. Я уже слишком стара для сюрпризов, но, может быть, это позабавит Бастера.
   Марина была в чудесном белом платье: оно все светилось и поблескивало, словно сотканное из лунного света. Но сама она смотрелась в нем как маска смерти. С ней был Хэмиш, на вид еще больше постаревший и больной. Я его не видела с того вечера, когда он сказал мне, что Рори и Марина — брат и сестра.
   Рори много пил и разговаривал с Бастером о рыбной ловле. Бастер был в превосходном настроении, поймав накануне огромную семгу.
   После ужина, около десяти часов, мы столпились в маленькой гостиной, выходившей в холл, и играли в рулетку. Рори выигрывал, Хэмиш проигрывал. Бастер все еще распространялся о своей семге.
   — Удивительная это все-таки рыба, — говорил он. — Живет годами в соленой воде, а на нерест всегда приходит в пресную.
   — Ничего удивительного. — Марина, смеясь, взглянула на Рори. — Вы бы это поняли, если бы когда-нибудь попробовали заниматься любовью в соленой воде.
   — Я же думал, что она от меня ушла. — Бастер все еще продолжал о своем.
   — И ушла бы, — сказал Рори, — если бы увидела, у кого она на крючке.
   В игре возникла пауза, Бастер сгребал фишки, Хэмиш не сводил глаз с Рори.
   — Надеюсь, вы тщательно следили за своей женой последнее время? — сказал он.
   Рука Рори, зажигавшего сигарету, застыла в воздухе.
   — Замолчите, Хэмиш, — резко сказала я.
   — Тише, тише, дорогая. — Рори дотронулся до моей руки. — Хэмиш объяснит нам, что он имел в виду.
   — Все, что я хотел сказать, — вставные зубы Хэмиша зловеще сверкнули, — это что пациентки часто влюбляются в своих докторов и приятно сознавать, что я не единственный рогоносец на Иразе.
   За его словами последовало неловкое молчание.
   — Заткнись, Хэмиш, — сказал Бастер. — Ты сам не знаешь, что говоришь.
   — Еще как знаю, Бастер, старина. Я хочу сказать Рори, что в другой раз как он соберется в Эдинбург, а моя жена составит ему компанию, он должен знать, что в его отсутствие миссис Бэлнил развлекается с доктором Маклином.
   — Это ложь, — вскрикнула я.
   — Признайтесь, что вы солгали, — процедил Рори сквозь стиснутые зубы.
   — И не подумаю. Ваша жена такая же шлюха, как и…
   Он не успел докончить. Рори выплеснул ему в лицо содержимое своего стакана.
   — Жаль, — сказал он, — хорошее было виски.
   Хэмиш с залитым виски лицом кинулся на Рори.
   Бастер схватил его.
   В этот момент раздался звонок в дверь, всех нас отрезвивший.
   — Бастер, Рори, — крикнула из холла Коко, — это, наверно, Марселла.
   — Прошу меня извинить. — Бастер поспешил в холл.
   В гостиную вплыла Коко с сестрой.
   Стараясь держаться естественно и непринужденно, мы все расцеловались с гостьей. Марселла была не так хороша, как Коко, помоложе и погрубее, но с таким же мощным притягательным зарядом.
   — Я привезла тебе сюрприз, cherie, — сказала она с чуть заметным оттенком затаенного недоброжелательства. — Он убирает машину, да к тому же он немного застенчив.
   — Приведи же его, Бастер, — сказала Коко.
   Бастер послушно потрусил к двери.
   — Кто бы это мог быть? — говорила возбужденно Коко. — В моем шкафу так много скелетов.
   На мою долю тоже пришлось немало сюрпризов. Меня все еще трясло от обвинений Хэмиша. Я опустилась на софу. В это время вошел Бастер. На этот раз его олимпийское спокойствие ему изменило. Он казался потрясенным.