Курмаев Дмитрий. Игры Высоких

   Комков рискнул встать на ноги. Ничего. Терпимо. Голова у него и правда была весьма устойчивой к повреждениям.
   – Госпожа ушла на пляж, – сообщил Сархен. – Иди. Она ждет.
   …Эллинэ сидела на берегу, возле самой воды. Андрей сел рядом и сказал:
   – Больно дерешься, дорогая. Шишка теперь на затылке.
   – Напросился, – ответила Эллинэ.
   Ни капли жалости в ее голосе не было.
   Некоторое время они сидели молча. Комков хотел что-нибудь сказать, но не знал, что именно.
   – Как ты накажешь Сархена? – спросил он наконец.
   Темная Богиня застонала, словно у нее болели зубы.
   – Повешу на террасе, понял?
   – Не смешно, – буркнул Комков.
   – Не веришь? – Знакомая интонация заставила Андрей насторожиться.
   Он судорожно сглотнул. Рядом с ним сидела Темная Богиня. Он видел в книге, как легко она обрекала на смерть людей без всяких видимых причин.
   – Верю, но не надо, – сказал он. – Виноват-то правда я.
   – Тебя повесить? – хмыкнула Темная Богиня. – Ты действительно этого хочешь?
   – Ты что, палец сегодня прищемила? – разозлился Комков. – Чего такого страшного мы с монголом… тьфу ты, с Сархеном сотворили? Лишний стаканчик пропустили?
   – От тебя до сих пор перегаром прет, молчи уж, «стаканчик»! – Эллинэ встала. – Ну как тебя, дурака такого, на бал вести!
   Комков поднялся вслед за ней. Та-а-ак. С этим… балом его уже достали. Засунув руки в карманы, он двинулся прочь.
   – Андрей, стой! – Голос Темной Богини хлыстом ударил его в спину.
   Комков не ответил. И не остановился. Если она снова его шарахнет… И что, драться с ней будешь? Нет, признался сам себе Комков, не буду… Не буду… Пускай хоть вешает, если хочет.
   Она не дала ему уйти. Догнала, обняла сзади.
   – Прости, не злись. – Она подышала ему на затылок, и ощущавшаяся там инородным телом шишка пропала. – Я боюсь и веду себя как дура… Я не буду наказывать Сархена… Слышишь? Прости…
   – Чего там такого страшного, Эллинэ? Толпа разодетых красивых дур со своими холуями? Ну и что?
   Эллинэ легонько укусила его за мочку уха. Замерла, положив голову ему на плечо.
   – У меня плохое предчувствие, – призналась она. – Точно так же плохо мне было перед тем, как пропал отец… Так же больно там, внутри… Элизабет зла на тебя. И она обязательно приготовит какую-нибудь гадость… Мыс ней знаем друг друга как облупленных. Она видит, что ты для меня не просто игрушка. А ей всегда нужно было то же самое, что и мне.
   Комков вздохнул. Вот тебе и белая и пушистая Элизабет.
   – Успокойся, она не в моем вкусе. Мне всегда больше нравились брюнетки.
   Эллинэ опять куснула его. Он почувствовал, что она улыбается.
   – До дома-то дойдем? – спросил Андрей.
   – Нет, давай прямо здесь и сейчас. – Эллинэ уже снимала свой черный облегающий костюм. – Чур я сверху!
   – Ну это мы еще поглядим, кто сверху! – сказал Комков, торопливо включаясь в соревнование по скоростному раздеванию.
 
   Они славно вывалялись в песке, выкупались и теперь лежали на берегу. Ночь была теплой. Ветерок ласково гладил их обнаженные тела.
   – Иногда мне кажется, что я схожу с ума, – сказала Эллинэ. – Мне постоянно нужно чувствовать тебя рядом… Смотреть на тебя, слышать твой голос… Я должна была провести эту ночь в замке и сделать свой ход в Игре. Но я не смогла…
   Андрея укололо чувство запоздалого сожаления: она вернулась, потому что не могла без него. А он в это время пил с монголом. Тут любая взбесится.
   – Эллинэ, можно спросить? – Андрей потрогал пальцем сосок ее груди.
   – Что, ты уже опять готов? – В голосе Эллинэ прозвучало невольное восхищение.
   – Нет-нет! Еще нет, – торопливо сказал Андрей. – Я о другом.
   – А-а-а, – разочарованно протянула она. – Тогда не искушай меня без нужды.
   – Ладно, не буду. – Андрей убрал руку. – А спросить-то можно?
   – Можно, – милостиво разрешила Темная Богиня.
   – Эллинэ, а куда подевались ваши мужчины? В смысле… Высокие?
   Темная Богиня ответила не сразу. Комков уже решил, что ответа не дождется, когда она начала говорить:
   – Когда-то, очень-очень давно, мы воевали с Врагом. Тогда еще не было Облачной Дороги, по которой можно было быстро ходить между мирами, и мы летали на примитивных звездных кораблях. Война была очень длительной и жестокой. Легенда гласит, что все наши мужчины ушли в последнее сражение, когда встретились главные силы флота Врага и нашего. Они победили, но все остались там… В мертвых оплавленных кораблях…
   Андрей смотрел на звездную спираль, а видел раскаленную докрасна обшивку, слышал треск рушащихся переборок и погребальный свист утекающего воздуха. Он видел, как вспыхивает маленькое солнце при взрыве реактора, как в пространстве превращаются в окоченевшие манекены люди без защитных скафандров.
   – Множество обитаемых миров сгорело тогда, погибла и наша материнская планета. Мы победили, но были обречены… Несколько тысяч уцелевших женщин, которым уже некого было любить…
   – А дети? – спросил Андрей.
   Ведь среди них были и мальчики, и девочки.
   – Детей не было, Андрей, – печально вздохнула Темная Богиня. – Все дети погибли на материнской планете, когда рейдеры Врага сожгли ее атмосферу…
   Андрей сильно сжал руку Эллинэ.
   – И как же вы выжили?
   – Дикие миры, Андрей… Нас спасли дикие миры. Когда-то, на заре звездной эры, задолго до встречи с Врагом, к открытым кислородным планетам уходили автоматические корабли со спорами жизни. Мы знали, что ничто не вечно, цивилизации тоже стареют и умирают. И потому щедро сеяли во вселенной семена будущих человеческих миров. Где-то эти семена погибли, а где-то взошли… Некоторые миры были выжжены Врагом во время войны, но многие уцелели.
   – И вы взяли из них мужчин?
   – Да, взяли… Но не все оказалось так просто, как нам поначалу казалось… Даже у двух любящих одной расы не всегда рождается дитя, а тут… Дети были редки, очень редки. Мы все равно вымирали, свежая кровь диких миров могла лишь продлить агонию…
   – Тяжело вам пришлось, – сказал Андрей.
   – Тяжело… – согласилась Темная Богиня. – А тут еще снова зашевелился Враг… Дикие миры были не в состоянии отразить его, они были еще слишком молоды. И тогда мы изменили себя, стали Высокими и взяли в руки меч.
   Андрей завороженно слушал ее страшную сказку. Голос Темной Богини был отстраненно-холоден.
   – Мы стали жестоки. Очень жестоки. Все миры Врага, а также миры других, безобидных «иных» были сожжены. Выжгли также несколько человеческих миров, тех, где Враг пустил свои корни.
   – А он там действительно пустил корни или?..
   – Не знаю… Возможно, и нет…
   Эллинэ замолчала. Она села, обхватила руками согнутые в коленях ноги. Волны, набегая на берег, трогали ее ступни.
   – И чем заняты Высокие теперь? – спросил Андрей.
   – Мы стражи и пастыри человеческих миров. Мы следим, помогаем, наказываем.
   – Поэтому ты приходишь на зов и убиваешь?
   – Убиваю, да… Если мир катится в пропасть, если он прогнил, если он становится опасным, я прихожу в него и убиваю. Я Темная Богиня, ты не забыл? Смерть – мое предназначение. А следом за мною приходит Мятежная Сестра, и опустошенный мною мир начинает жить сначала… Так должно быть. Но так не всегда…
   – А что такое Большая игра? – Андрей сел рядом с Эллинэ.
   Темная Богиня вздохнула.
   – Мы злые и скучающие боги, Андрей… И игры наши так же жестоки, как мы… Иногда мы играем человеческими жизнями в обреченных мирах. И тогда к кому-то смерть приходит раньше, а кому-то везет…
   – Ну, вы и… – начал говорить Андрей и замолчал.
   За что он хотел их судить? Разве в его родном мире нет своих Больших игр? Разве в его мире не играют жизнями людей? Он горько усмехнулся. Как бы Высокие ни пытались изменить себя, они все равно остались людьми. Жестоки они именно как люди.
   – Пойдем, Андрей… – Эллинэ поднялась, отряхнула песок. – Как быстро летит время, когда ты рядом… Завтра вечером мы отправляемся в Высокий замок. На моей яхте.
   Андрей смотрел снизу вверх на свою любимую. В темноте, на фоне океана и звезд, ее тело казалось совершенной статуей, памятником женской красоте. Прекрасная Темная Богиня…
   – Пойдем, Андрей, – тихо повторила Эллинэ.
   – А я снова готов, – сообщил Комков, облизнув губы. – Может, задержимся еще ненадолго?
   Он положил руки ей на талию и повлек к себе, вниз. И грозная Темная Богиня покорно подалась, она хотела и ждала его ласки.
   …Утром, после завтрака, Эллинэ повела его в бухту, к яхте. Черный замок она прогнала с глаз долой. Андрей уже привык к чудесам острова, но, когда темная мрачная громадина растаяла в воздухе, невольно поежился.
   – И где он сейчас? – спросил он у стоявшей девушки.
   – Здесь, конечно, – сказала Эллинэ.
   – Он просто стал невидим?
   – Не совсем… – Эллинэ замялась, она явно не могла подобрать слов, чтобы внятно объяснить произошедшее Андрею. – Он как бы спрятался в свою нору. В пространстве почти везде есть локальные искривления, кроме того, их можно создавать искусственно. Эти «норы» можно использовать для увеличения полезного объема помещений, в них можно прятать объекты.
   – Понятно, я именно об этом сразу и подумал, – с умным видом кивнул Комков. – Об искривлениях то есть. Пространства. Слушай, а он что, живой, этот Черный замок?
   – Да, некоторым образом, – сказала Эллинэ. – Его создала первая Великая Мать. Она связала миры людей Облачной Дорогой, так вот замок, помимо всего прочего, – начало Дороги.
   – Зал Пути? – попытался угадать Андрей.
   – Нет, не там, – покачала головой Эллинэ. – Тебе еще рано знать, прости. Когда-нибудь я покажу, и мы вместе, рука об руку, пройдем по Облачной Дороге.
   Яхта покачивалась на волнах возле самого берега. Вытянутый, метров сорок в длину, корпус блестел черным лаком. За длинной прогулочной палубой возвышалась обтекаемая полупрозрачная рубка.
   – Черный цвет – твой фирменный?
   Темная Богиня пожала плечами.
   – Положение обязывает. Да и нравится он мне.
   Андрей с интересом рассматривал яхту. Она наверняка была очень быстрой, стремительностью был пронизан весь ее облик.
   – Как зовут эту красавицу? – спросил он.
   – «Лаэра», – сказала девушка.
   – И что это означает? Чье-то имя?
   – Неотвратимый ветер мщения, несущий смерть и разрушение… На материнской планете, когда она еще была жива, случались сильные ураганы. Им, как правило, давали женские имена.
   – Тайфуны с ласковыми именами, – проговорил Андрей. Так называлась когда-то прочитанная им книга. – Один из самых разрушительных ураганов на Земле назвали «Глория». Мы поднимемся на борт?
   – Конечно. Мне надо познакомить вас.
   На палубу они поднялись по предупредительно выдвинутому «Лаэрой» трапу. Эллинэ что-то сказала на своем языке.
   – Да, госпожа.
   Голос у «Лаэры» оказался под стать облику, красивый и звонкий. При его звуке Андрею представилась этакая маленькая разбойница, пиратка с абордажной саблей и пистолетами за поясом.
   – Запомни его. Слушайся. – Эллинэ взяла Андрея за руку и повела к рубке.
   – А он ничего, Госпожа. Хорошенький мальчик.
   – Я тебе покажу мальчика, – недовольно буркнул Комков. – Тоже мне, флибустьерка выискалась.
   «Лаэра» заразительно рассмеялась.
   – Она плавает так же хорошо, как разговаривает?
   – Эй! Спроси у меня, если хочешь узнать, красавчик!
   – Ты ей понравился, Андрей, она кокетничает, – улыбнулась Эллинэ. – Сархена она лишь терпит – и только ради Катарины. – Темная Богиня подошла к рубке и любовно погладила прозрачный пластик. – А плавает она хорошо, даже замечательно.
   – А еще я умею летать, правда, не очень высоко, – сообщила «Лаэра». – И нырять…
   – Правда, не очень глубоко, – закончил за нее Комков.
   – И как ты догадался? Может, попробуем, кто глубже? Слабо?
   – Сдаюсь, красотка, тут ты меня уделала. – Андрей поднял руки вверх.
   – Покажи нам рубку, Лаэра, – попросила Эллинэ.
   – Да, Госпожа! – Та дисциплинированно распахнула дверь.
   Рубка яхты была просторной, но обилием приборов не поражала. Два кресла, на пульте перед ними рукоятка джойстика, пара рычагов, несколько крупных сенсорных кнопок, круглый экран, сейчас темный.
   – Управлять ею легко. – Эллинэ положила руку на джойстик. – Выбираешь кнопками режим перемещения: надводный, подводный или воздушный. За скорость отвечает этот рычаг. Это – для грубого регулирования глубины погружения.
   Андрей слушал внимательно. Действительно, на первый взгляд ничего сложного.
   – А можно просто отдать ей голосовую команду? – спросил он.
   – Полегче там, командир, – проворчала Лаэра. – Команду он подаст…
   – Можно и голосовую команду, – сказала Эллинэ. – Но лучше попросить. Как видишь, она у нас девочка с характером.
   – Да уж, – хмыкнул Андрей.
   – До вечера, красавчик! Я буду ждать! – сказала Лаэра, когда они вернулись к трапу.
   Эллинэ улыбнулась и погрозила пальцем:
   – Лаэра, дорогая, я, конечно, не ревную, но предупреждаю…
   …Обедали они в беседке, на холме.
   – У нее голос озорной, веселой девчонки, – сказал Андрей. – Яхта тоже «некоторым образом» живая?
   Темная Богиня лениво ковыряла серебряной ложечкой в розетке с мороженым.
   – Неужели это искусственный интеллект? У меня было ощущение, что я разговариваю с живым человеком, – продолжил Комков, не дождавшись ответа.
   Эллинэ наконец прекратила мучить свою порцию десерта и мрачно посмотрела на Комкова. Тот понял, что ему вряд ли понравится то, что он сейчас услышит.
   – Она «некоторым образом» живая, да. И Лаэра – не искусственный интеллект, не машина, подражающая человеку… Когда-то, в другой жизни, она была именно такой, как ты ее себе представил. Озорной и веселой. Настоящим очаровательным чертенком. Но однажды она ошиблась, и Мать наказала ее. Ее мозг, ее сознание были даны новой яхте, а тело умерщвлено. Мы часто так поступаем. Искусственный интеллект – удел Врага. Высокие предпочитают использовать живую, одухотворенную плоть. Если наполовину спящий человеческий мозг немного доработать, ускорить связи, улучшить память, он станет совершенным инструментом для решения самых разных задач. И создание «живых» кораблей – лишь одна из многих… К тому же с такой разумной вещью приятно общаться. Нужно только поставить психоблоки: не думаю, что ты сохранил бы рассудок, проснись завтра в облике летающей или плавающей машины.
   – Зачем ты мне это рассказала? – угрюмо поинтересовался Андрей. – Чтобы меня вырвало?
   – Ты спрашивал, я ответила, – усмехнулась Госпожа. – К тому же тебе не лишним будет знать, чем может обернуться не так произнесенное слово в присутствии Великой Матери.
   – Она тоже будет на балу? – Комков встал из-за стола и подошел к перилам. Яхта отсюда казалась черной щепкой на голубой глади.
   – На сам бал она, возможно, и не останется. Мать терпеть не может шумных и праздных, на ее взгляд, сборищ. Но с тобой она увидится обязательно.
   – Это еще почему? – Комков заинтересованно обернулся.
   – А вот потому что потому, – передразнила его Эллинэ. – Все потому, дорогой, что Элизабет сказала матери, что ты похож на отца. Нашего отца. Она сказала, что ты нежалеющий убийца. И теперь мама очень хочет тебя видеть.
   – Ты можешь мне внятно, желательно по-русски, объяснить, что именно означает это сочетание слов: «нежалеющий убийца»? – спросил Комков, после того как медленно досчитал в уме до десяти.
   Ему надо было немного успокоиться.
   – Хорошо, – сказала Темная Богиня. – Ты готов?
   – Да, – кивнул Андрей.
   Темная Богиня небрежно щелкнула пальцами, подхватила прыгнувший из воздуха в ладонь большущий фужер с коричневой жидкостью. Она отхлебнула немного и, протянув фужер своему кавалеру, приказала:
   – Пей!
   Андрей послушно взял его, в ноздри ударил самогонный дух. Огненная влага виски обожгла нёбо, расплавленным металлом потекла по пищеводу.
   – Лишать жизни себе подобных – не слишком приятное занятие, не так ли? – сказала Эллинэ. Ответа она не ждала. Отобрала у Андрея наполовину опустевший фужер и сделала глоток. – Ты помнишь выражение лица своего первого убитого врага? В тот самый момент, когда в него вошла направленная твоей рукой смерть? Ты спокойно спишь по ночам? К тебе не являются отправленные тобою в небытие люди?
   …Свет яркой полной луны, осторожный шелест травы, ладонь, зажимая чужой рот, чувствует острую колкость щетины и рвущийся наружу крик, а другая рука уже ловко, как учили, лезвием боевого ножа находит между ребер сердце. И – мягкая податливость напрягшегося было тела. И снова тихое перемещение в призрачном свете, фигура на вышке в перекрестье ночного прицела, сухой кашель снабженного ПБС ^[24]«Калашникова». В голову, в голову! Опять чисто снял! Восторг, упоение: первый рейд – и все так как надо! Он уже не зеленый, он доказал! И кислый привкус рвоты во рту потом, после дела. «На, выпей, сейчас пройдет!» – голос Симонова рядом…
   Андрей не чувствовал вкуса виски. Ему казалось, он пил воду. Ничего подобного из уст Темной Богини, воплощенной безжалостной смерти, услышать он не ожидал. Да, он убийца. Да, то, чем он занимался на войне, отнюдь не доставляло ему удовольствия. Но это его солдатский крест. Его долг. Его работа.
   – Ты еще не понял, Андрей? – Голос Темной Богини странно будоражил его. – Ты еще не понял?
   – Нет, – глухо ответил он.
   – Ты солдат, чья совесть чиста, хотя руки по локоть в крови. Это не значит, что все, кого ты убил, действительно заслуживали этого. Нет. Как это ни кощунственно для тебя прозвучит, у тех, с той стороны, тоже была своя правда. Но ты никогда не убивал для удовольствия. Ты убивал в бою.
   – Не всегда… – Комков попытался отхлебнуть из пустого фужера, тупо уставился в его дно и повторил: – Не всегда…
   Комков не помнил, как оказался коленопреклоненным на полу беседки. Темная Богиня медленно гладила руками его коротко остриженную голову. Ему было приятно – наверное, так же хорошо бывает псу, которого чешет за ухом хозяйка.
   – Тогда, в школе, ты сделал то, что должен был сделать. Ты расстрелял не людей. Они уже давно не были людьми. Ты вернул во тьму выпущенных Врагом на волю зверей… Я знаю это. И ты это знаешь. Ты знаешь…
   Андрей обнял колени своей Госпожи, уткнувшись в них лицом. Та гладила его по голове, словно маленького мальчика, и говорила.
   – Есть множество человеческих существ, совершивших ужасные вещи и почитающих себя почти святыми. Они всегда готовы оправдать себя… Все, что они сотворили, было необходимо – они лили кровь из высших, только им известных интересов… И есть звери в облике людей, находящие почти чувственное удовольствие в чужих муках… Ты не принадлежишь ни к тем, ни к другим… Твоя совесть чиста, но это не значит, что она спит. Ты ответил на мою любовь, Андрей, хотя и видел, что я за чудовище… Однако твоя любовь не застит тебе глаз. Ты принадлежишь мне, но… ты свободен. И если я сделаю что-то такое, что будет претить тебе, твоей совести, твоей морали, ты скажешь об этом и, если понадобится, пойдешь против меня.
   Андрей поднял глаза на Темную Богиню. Она смотрела на него. В ее глазах была печаль.
   – И, наверное, поэтому я так сильно тебя люблю, – сказала она.
   – Я никогда не предам тебя, – проговорил Андрей. Печаль в глазах Эллинэ причиняла ему боль. – Никогда.
   – Я знаю… Но порой, для того чтобы остаться верным дорогому тебе человеку, приходится встать против него с мечом…
   Андрей опять спрятал лицо в ногах у своей любимой девушки. Он никогда не поднимет на нее руку. Даже если в этот момент она будет медленно вырезать ему сердце…
   – Встань, Андрей… Так мало времени, пока я могу побыть обычной женщиной… Я не хочу упускать его. Встань!
   …Сархен и Катарина простились с ними на берегу. Монгол был трезв и мрачен. Катарина силилась улыбнуться сквозь слезы.
   – Это недолго, – пообещала им Эллинэ. – Потерпите.
   – Передавайте привет Великой Матери, Госпожа, – сказал монгол.
   Темная Богиня посмотрела на него долгим взглядом, не предвещавшим ничего хорошего, но Сархен выдержал его.
   – Может, ты хочешь сделать это лично? – поинтересовалась она наконец.
   И тогда монгол дрогнул. По непроницаемой маске прошла судорога. Он отрицательно покачал головой.
   Эллинэ поцеловала на прощание Катарину. Та все сильнее хлюпала носом. Андрей хмуро глядел на все это и злился, что вредная «Лаэра» без приказа Госпожи не выпускает трапа. Он не любил сцен расставания.
   – Нам пора, – не скрывая сожаления, произнесла Эллинэ. – Лаэра, дорогая…
   Трап змейкой скользнул на песок.
   – Удачи. – Сархен будто тисками сжал ладонь Комкова.
   Тот молча кивнул в ответ.
   Палуба слегка покачивалась под ногами.
   – Лаэра, выйдем из бухты, поднимешься – и летим к Высокому замку, – распорядилась Темная Богиня. – Не торопись, мы должны прибыть к рассвету…
   – Как пожелаете, Госпожа, – ответила яхта.
   Она была деловитой и дисциплинированной, как образцовый моряк перед походом.
   Андрей ощутил легкую дрожь проснувшихся моторов. Оставляя за кормой пенный след, «Лаэра» развернулась и, постепенно все убыстряя и убыстряя свой бег, направилась к выходу из бухты, словно хотела догнать уходившее за горизонт солнце. Он подошел к рубке и вцепился руками в леер палубного ограждения. Ветер упруго бил в лицо, теребил расстегнутый ворот рубахи. Комков оглянулся на две светлые, уже совсем маленькие фигурки на берегу – Катарина махала рукой. А потом их заслонила громада Черного замка, который получил наконец разрешение Госпожи вылезти из своей «норы». Эллинэ ушла в рубку, наказав ему держаться крепче:
   – Не хочу вылавливать тебя из воды сачком!
   Андрей хмыкнул с легким пренебрежением, и тут яхта, выдвинув треугольные плоскости крыльев, оторвалась от поверхности океана. На миг его охватило ощущение невесомости, сердце испуганно ухнуло навстречу желудку. Багровая в лучах заходящего солнца поверхность океана провалилась вниз, разгладилась, избавляясь от ряби волн. «Лаэра» заложила пологий вираж вокруг Острова. Тот уже выглядел зеленым холмом в окружении бескрайней воды. Лишь приглядевшись, Андрей различил светлые пятнышки домиков у террасы, рыжую полоску пляжа, окаймленную белым прибоем.
   Эллинэ выглянула из рубки:
   – Ты еще не вывалился? Тогда пойдем смотреть каюту.
   – Сейчас. – Андрей глянул вперед по курсу. Яхта прекратила набор высоты и с ровной крейсерской скоростью неслась в наступавшую с востока ночь. Тайфун с ласковым именем, черная стрела, устремленная над волнами…
   …– Это что, номер для новобрачных?
   Эллинэ рассмеялась, довольная произведенным эффектом, а Лаэра проворчала:
   – Не номер, а каюта…
   Посреди каюты была похожая на маленький аэродром кровать с балдахином. Радом – сервированный на двоих столик с легким ужином и горящими свечами.
   – Весьма… Весьма… – сказал Андрей, разглядывая романтическую обстановку.
   – Чего «весьма»? Нормально сказать не можешь? – спросила Лаэра. – Понравилось или нет? Для тебя старалась, красавчик!
   – Спасибо. – Андрей отчего-то смутился.
   Эллинэ взяла его за руку:
   – Сначала поужинаем или?..
   – А она за нами не будет подглядывать, когда мы «или»? – шепнул он ей на ухо.
   – Нет, что ты! – также шепотом ответила девушка, округлив глаза.
   – Очень надо, – хмыкнула Лаэра. – Хотя вот Сархен с Катариной меня совершенно не стеснялись.
   – Лаэра, дорогая… – Голос Темной Богини подернуло ледком.
   – Меня уже нет, Госпожа!
   Эллинэ сбросила на пол одежду и, как была нагая, подошла к столику.
   – Что пьем? – Она задумчиво разглядывала напитки.
   – Текилу без льда, без лимона и без тоника. – Андрей следил за ней голодными глазами. У него вдруг пересохло во рту.
   Та кивнула и наполнила два высоких бокала, совершенно не подходивших для крепкого кактусного пойла, удивленно глянула на своего все еще одетого мужчину:
   – Ты почему не готов?
   Когда он последовал ее примеру и взял свой бокал, она сказала:
   – За то, чтобы вернуться вместе!
 
   Свечи прогорели и погасли, оставив на поверхности стола оплавленные лужицы воска. Эллинэ тихо сопела рядом. Андрей осторожно, чтобы не разбудить, снял с плеча ее руку. Положив голову на ладонь, он долго смотрел на нее: в полумраке каюты, с разметавшимися по подушке длинными волосами, она казалась совсем юной девочкой.
   Движения «Лаэры» в воздушном океане здесь, в каюте, совершенно не ощущалось. В который раз Андрей подосадовал на отсутствие часов: ну, должны же они хоть как-то, хоть в чем-то измерять промежутки времени. Знать бы, который сейчас час? Сутки здесь, в мире Океан, по его прикидкам, были раза в полтора длиннее, чем на Земле. Спать не хотелось. Андрей аккуратно слез с бескрайней кровати, оделся и поднялся в рубку.
   При его появлении Лаэра зажгла несколько уже привычных Андрею плавающих в воздухе светлячков. Пульт ожил тоже: кнопки налились светом, над круглым экраном появилась объемная топографическая карта Океана. Красная точка, отображающая положение яхты, медленно ползла по пунктирной линии маршрута.
   – Привет, красавчик! – По некоторым интонациям ее голоса Андрей понял, что она все-таки подглядывала.
   – Ну, и как мы? – спросил он, усаживаясь в пилотское кресло.