Куртц Кэтрин. Высший Дерини

   Как мог он подумать, что Венсита можно убить кинжалом? Это же не человек, а демон, нет, сам дьявол.
   — Ну, Дерри, ты видишь, что сопротивление бесполезно? Твоя душа в моих руках. И тело тоже, если я захочу. Ты даже убить меня не можешь. Ты не можешь взять мою жизнь, Дерри, — мягко сказал он. — Но я могу приказать, чтобы ты взял свою жизнь, и ты повинуешься. Возьми кинжал, Дерри. И приложи его в том месте, где лежит моя ладонь, повыше твоего сердца.
   Рука Дерри помимо его воли протянулась к кинжалу, который держал Венсит, взяла его и приложила острие к груди. Он видел все как бы со стороны. На этот раз он не ощущал смятения, паники, он совершенно не сопротивлялся происходящему. Дерри понимал, что его собственная рука без колебаний нанесет смертельный удар, если Венсит пожелает этого, и Дерри ничего не мог изменить.
   Венсит убрал руку с груди Дерри. Он стоял, покачиваясь на каблуках.
   — Ну, а теперь начнем. Начнем с небольшого пореза, чтобы показалась кровь.
   Нож плавно двинулся по груди. Рука Дерри вела лезвие, за которым тянулся аккуратный порез. Из него выступила кровь, капли которой, как драгоценные камни, падали на белую кожу. Когда порез достиг длины в три пальца, кинжал остановился, готовый, однако, продолжить движение.
   — Ну, вот и кровь, — прошептал Венсит мягким бархатным голосом. — И теперь мы будем тихо приближаться к смерти, Дерри. Вместе. Только ты и я. Нужно немножко надавить на кинжал, мой друг. Только чуть-чуть. И мы будем ждать ангела смерти. Будем ждать здесь — в этой обители горя и скорби.
   Лезвие стало погружаться в тело. Кровь выступала там, где металл встречался с мягкой податливой плотью. Лицо Дерри приобретало серый оттенок. Он чувствовал, как сквозь кожу, сквозь мышцы движется металл, как к сердцу неумолимо приближается смерть. И он ничего не мог поделать.
   Дерри закрыл глаза, стараясь справиться с охватившей его паникой, стараясь успокоить пораженную ужасом душу, в отчаянии взывая к давно забытым святым и богам.
   Рука Венсита легла на его руку, вынула кинжал из раны. На рану лег кусок белой шелковой ткани.
   Венсит что-то сделал, от чего Дерри почувствовал озноб. На лице колдуна появилась удовлетворенная улыбка. Повернувшись к Ридону, он сказал, что на сегодня хватит и они могут идти.
   Дерри с трудом поднялся на колени. Кинжал оставался в его руке. Затуманенным ненавистью взглядом он следил, как скрывается за дверью голубой плащ Ридона.
   Стражник принес факел. Венсит, остановившись на пороге, приветственным жестом поднял хлыст.
   — До скорого свидания, мой юный друг, — сказал он. Его глаза в свете факела казались темно-голубыми и совсем ласковыми. — Думаю, ты кое-что усвоил из моих уроков. Это очень важно для тебя, так как я хочу, чтобы ты предал Моргана и перешел на мою сторону.
   Кулаки Дерри непроизвольно сжались, и он вдруг почувствовал кинжал, все еще лежавший в его руке. Он замер и слегка повернулся, чтобы прикрыть его от взгляда Венсита, но тот заметил это движение и рассмеялся.
   — Можешь оставить себе эту игрушку. Она мне больше не нужна. Но и тебе, думаю, она принесет мало радости. Я не могу позволить, чтобы ты воспользовался им. Но ты и сам скоро все поймешь.
   Когда закрылась дверь и ключ повернулся в замке, Дерри вздохнул и лег ничком на пол, совсем изнуренный. Некоторое время он лежал не шевелясь, а затем крепко зажмурил глаза, стараясь отогнать от себя ужасы, которые только что прошел. Но едва лишь разум прояснился и боль утихла, слова Венсита вновь всплыли в его мозгу.
   «Ты предашь Моргана».
   Почти в истерике он перекатился на полу и закрыл лицо здоровой рукой.
   Боже! Что Венсит сделал с ним? Может быть, он не так расслышал? Нет, все верно! Колдун сказал, что Дерри предаст Моргана! Что Дерри будет Иудой по отношению к своему другу и господину! Нет! Этого не должно случиться!
   С трудом усевшись, Дерри принялся ощупывать все вокруг в поисках кинжала, оставленного Венситом. Дерри схватил его, поднес к глазам и вдруг увидел странный перстень, сверкающий на его мизинце. Никогда раньше Дерри его не видел. Однако затуманенное сознание не остановилось на этом факте, блеск лезвия отвлек внимание юноши от перстня, и он вернулся к своим прежним мыслям.
   Венсит виноват во всем. Он может управлять телом Дерри так же, как управляет своими подчиненными. И еще Венсит сказал, что заставит Дерри предать Моргана, и Дерри не сомневался, что колдун выполнит свое обещание, если захочет. Он также исключил самоубийство Дерри, хотя, возможно, здесь он просчитался. Дерри не может, не должен стать подлым орудием в руках Венсита.
   Расчистив место на полу, Дерри кинжалом расковырял одну из трещин, сделав ее достаточно широкой, чтобы можно было закрепить в ней ручку кинжала. Оглянувшись на дверь, чтобы убедиться, что за ним никто не следит, он лег на живот у выемки, которую только что сделал, и сжал кинжал обеими руками.
   Самоубийство. О нем запрещено даже думать человеку, который верит в Бога и бессмертие души. Самоубийство обрекает верующего на вечные муки в аду.
   Но есть вещи похуже, чем ад, убеждал себя Дерри.
   Предать себя, предать друга.
   С первым он бороться не мог. Король Торента вынудил его к этому. И никто ему тут уже не поможет.
   Но Морган. Морган много раз спасал ему жизнь, извлекая из самых когтей смерти. Мог ли Дерри сейчас отказать другу в том же, хотя бы и ценой собственной жизни? Он обязан спасти Моргана, пожертвовав собой!
   Взяв кинжал за лезвие, Дерри долго смотрел на крестообразную рукоять.
   Тысячи молитв пронеслись в его мозгу и рассеялись.
   Юноша поцеловал крест и вложил рукоять в приготовленную выемку. Бог должен его понять, должен понять и простить его, Дерри, за то, что он собирается сделать.
   Лезвие торчало острием вверх и пылало, как маленький серебряный факел. Дерри приподнялся на колени и лег так, чтобы лезвие было направлено прямо в сердце. Долго так продолжаться не может. Его усталые руки продержат тело на весу всего несколько минут, а затем он рухнет всей тяжестью на сверкающую сталь. Даже Венситу не удержать его от падения.
   Дерри закрыл глаза. Ослабевшие руки начали дрожать.
   Дерри вспоминал недавние дни, когда они с Морганом ехали через поля Кандор Ри. Он вспоминал битвы, хороших коней, молоденьких девушек, с которыми развлекался на сеновалах отцовских конюшен, свою первую…
   Тело начало опускаться.

Глава 20

   О Боже! Он не может этого сделать!
   Как только острие кинжала коснулось груди, руки Дерри внезапно окрепли, подняли его тело, отогнали подступившую смерть.
   С отчаянным криком Дерри схватил кинжал и хотел ударить себя в грудь, перерезать горло. Но все было тщетно. Как будто невидимая рука мешала ему, лишала его удары силы, отводила лезвие от цели.
   Венсит!
   Венсит! Ты был прав!
   Дерри не мог даже убить себя, не мог распорядиться своей собственной жизнью и смертью.
   Вытирая слезы отчаяния, Дерри лег на живот и всхлипнул. Раны страшно болели, голова кружилась. А кинжал все еще оставался в его руке, и он, в исступлении вскочив на колени, раз за разом вонзал его в пол. Он бил снова и снова.
   Через некоторое время его движения замедлились, всхлипывания прекратились, милосердная темнота окутала измученный мозг, избавив на время от ужаса, который одолевал его.
   Он пришел в себя. А может быть, это ему приснилось.
   Дерри решил, что был без сознания всего несколько минут, когда очнулся от легкого прикосновения к своему плечу.
   Чья-то рука тихо дотронулась до него.
   Дерри вздрогнул и сжался, решив, что это опять Венсит, и, значит, его ожидают новые изощренные мучения. Но прикосновение было мягким, не вызывающим боли.
   Когда Дерри смог собрать все свое мужество и повернуться, он с изумлением увидел человека в сером плаще с капюшоном, который, участливо наклонившись над ним, с жалостью смотрел на юношу.
   Дерри почему-то не испугался, каким-то образом он знал, что бояться этого человека не следует. Он открыл рот, чтобы заговорить, но незнакомец покачал головой и положил холодную руку на губы юноши.
   Из-под капюшона на Дерри смотрели серебристо-дымчатые глаза, а над ними, утопая в тени, мягко сияли не то серебристые, не то золотые волосы.
   Дерри был уверен, что уже видел это лицо прежде, но не мог припомнить, где и когда. Затем зрение Дерри затуманилось, в голове поплыли волны, и он снова потерял сознание. Он смутно ощущал, как руки незнакомца гладят его тело, касаются ран, и его мучения ослабевают. Но Дерри больше не мог полностью прийти в себя.
   Смутно он почувствовал, как незнакомец взял его правую руку, услышал возглас неодобрения, когда тот осматривал что-то холодное на его мизинце, но Дерри был не в силах шевельнуть даже пальцем. Незнакомец встал, и у Дерри снова все поплыло в голове. Он, как в тумане, увидел светящийся нимб вокруг головы незнакомца, но решил, что это, вероятно, галлюцинация.
   Затем незнакомец пошел к двери и, дойдя до нее, обернулся. И Дерри совершенно отчетливо увидел, как на месте только что стоявшего человека вспыхнуло голубое сияние, сменившееся синим облаком. Дерри краем сознания понимал, что оказался свидетелем чего-то странного, но сосредоточиться на этом у него не было сил.
   Голова его упала на солому. Он заснул.
   Дерри не знал, что армия Келсона уже приближалась к долине Линдреда. Так как Келсон хотел прийти к месту битвы до темноты, королевская армия выступила в поход задолго до рассвета. Вперед были высланы разведчики, чтобы предупредить о засадах, однако до полудня они не обнаружили ничего необычного.
   До Кардосской долины оставалось часа три пути. И вот тут пришли неожиданные сообщения.
   Одна из патрульных групп, ехавшая впереди, отклонилась немного к западу от основного направления марша и заметила в зарослях отряд солдат. Разведчики не стали приближаться к ним, чтобы не обнаружить себя, поэтому не смогли рассмотреть форму солдат и цвет знамени. Однако было понятно, что солдаты одеты в полную боевую форму, их шлемы, кирасы, кольчуги, пики сверкали в лучах солнца.
   Очевидно, это была западня.
   Разведчики немедленно вернулись и доложили обо всем королю. Келсон нахмурился, пытаясь разгадать хитроумную уловку врага.
   Оставленная врагом группа, очевидно, предназначалась для отвлекающих маневров, так как была слишком малочисленна, чтобы напасть на объединенную армию Гвинеда. Но такие акции были бы самоубийством, если, конечно, для защиты солдат не предназначалось колдовство.
   Все эти мысли вихрем пронеслись в голове Келсона, и после некоторого размышления он вызвал к себе генерала Глодрута.
   Глодрут после присоединения его группы, уцелевшей в резне при Ренгарте, к королевской армии стал ближайшим советником Келсона. Глодрут выслушал приказ короля относительно порядка дальнейшего перемещения войск и поехал исполнять его, а король тем временем решил, что пора посовещаться с Морганом.
   Келсон нашел Моргана, едущим на белом коне впереди главной группы в сопровождении Нигеля, Дункана и епископа Кардиеля.
   В данный момент Морган расспрашивал молодого перепуганного солдата, который, вероятно, только что вернулся из разведки. Неподалеку крутился небольшой отряд всадников, форма одежды и эмблемы которых были такими же, как и у допрашиваемого Морганом разведчика.
   Морган был полностью поглощен полученным донесением, а Кардиель нервно перебирал поводья своей лошади. Только Нигель приветствовал Келсона, подъехавшего к ним.
   Король поразился, увидев в руках Дункана окровавленные лохмотья боевого знамени с алыми розами и спящим Львом — эмблемой Мак Лейнов. Он посмотрел на Моргана, в его глазах застыл безмолвный вопрос.
   — Я не могу сказать тебе, что случилось, мой король, — сказал Морган подъехав к Келсону. — Вероятно, на той стороне холма творится что-то неладное. Добо привез сюда это знамя, — он показал на шелк в руках Дункана, — но так испуган, что из него ничего нельзя выжать. Придется нам самим посмотреть.
   — Ты думаешь, это ловушка? — Келсон снова бросил взгляд на знамя и вздрогнул. — Добо, что ты там видел?
   В ответ на вопрос короля Добо стиснул поводья в руке и испуганно перекрестился.
   — Боже, спаси их души. Сэр, я… я не могу об этом говорить, — прошептал он. Судорога сдавливала его горло. — Это отвратительно, сэр. Прикажите нам уезжать отсюда, пока еще не поздно. Нельзя сражаться с врагом, который способен на такое.
   — Поехали, — сказал Морган, чтобы прекратить дальнейшие расспросы.
   Он пришпорил коня и понесся вперед, сопровождаемый Келсоном, Дунканом и остальными. На вершине холма их поджидали Варин и два его помощника. С ними был и епископ Арлиан. Он, стоя в стременах, осматривал раскинувшуюся внизу долину.
   Варин коротким кивком приветствовал подъехавших.
   — Жуткое зрелище, сэр, — сказал он, указывая на долину. — Посмотрите, сколько здесь воронов и грифов. Они кружат над полем, а некоторые сидят на земле. Не нравится мне все это.
   Келсон посмотрел в том же направлении и невольно вскрикнул.
   Там, в полумиле от них, он увидел группу вооруженных людей, стоящих наготове. Люди отбрасывали на землю длинные зловещие тени. Их доспехи и в лучах солнца казались отлитыми из золота. Но люди эти были совершенно неподвижны. Над ними вилась туча птиц — пожирателей падали.
   Еще больше гнусных стервятников облепили кусты, под которыми разведчики Келсона обнаружили другую группу вооруженных людей.
   Нетрудно было представить, почему они вьются там, и Келсон опустил голову, стараясь отогнать подступившую к горлу тошноту.
   — Это… это наши знамена? — спросил он.
   Один из помощников Варина опустил голову.
   — Кажется, да, сэр. Они… все мертвы, — голос его звучал глухо. Казалось, он сдерживает рыдания.
   — Ну, хватит, — сказал Морган, беря командование в свои руки. — Поскольку Венсит оставил нам это жуткое послание, нам ничего не остается, как прочесть его. Нигель, дай указание, чтобы охрана следовала за нами.
   Он вонзил шпоры в бока лошади и помчался вниз по склону. Дункан и епископы поскакали следом.
   Келсон нерешительно посмотрел на Нигеля, который, казалось, ждал указаний короля, затем кивнул и поскакал догонять остальных. Варин ехал рядом с ним. Нигель повернулся и подозвал охрану.
   Всадники летели вниз по склону, но, по мере приближения к жуткому месту, лошади замедляли бег. Их пугал стоящий в воздухе запах смерти.
   Лошади испуганно шарахались, когда мимо них пролетали огромные черные птицы, оглушительно хлопая крыльями.
   Да, страшна была участь тех, над кем кружили эти стервятники.
   Они были одеты в голубые, серебряные и алые цвета — цвета Кернея и Кассана, и каждый из них был посажен на вбитый в землю дубовый кол. Некоторые, наименее защищенные доспехами, почти целиком стали добычей птиц. В воздухе стоял тошнотворный сладковатый запах тлена и разложения. Келсон стал белее, чем горделивое перо на его шлеме. Его спутники выглядели не лучше и молчали.
   Дункан опустил голову и закрыл глаза, не в силах смотреть на жуткую сцену.
   И даже Варин заерзал в седле, словно собирался упасть в обморок.
   Кардиель достал белый платок и зажал им рот и нос, очевидно, борясь с приступом тошноты.
   — Сэр… — начал он, повернувшись к Келсону, но вдруг осекся и некоторое время молчал, а затем заговорил снова. — Сэр, кем же надо быть, чтобы сделать такое? Есть ли душа у этого человека? Может быть, он собрал всех демонов для служения себе?
   Келсон покачал головой.
   — Демоны здесь ни при чем, епископ, — прошептал он. — Он рассчитывает на то, что нас охватит ужас. И ужас более сильный, чем тот, которого он мог бы достичь с помощью магии.
   — Но зачем?
   Морган одернул упирающуюся лошадь и с трудом проглотил комок в горле.
   — Венсит знает природу человеческого страха, — тихо прошептал он. — Вид своих близких убитыми и подвергнувшимися надругательствам производит жуткое впечатление на людей. Тот, кто это придумал…
   — Это придумал не человек — Дерини! — крикнул Варин, резко повернув лошадь, чтобы посмотреть в лицо Моргану. — Это мог сделать только Дерини, — в глазах Варина вспыхнул фанатичный огонь, хотя Келсон думал, что никогда больше не увидит этого. — Теперь вы видите, на что способны Дерини. Ни один человек не сделает такого с убитым врагом. Это мог сделать только Дерини. Я же говорил вам, что им нельзя доверять!
   — Ты забыл, Варин! — оборвал его Келсон. — Я тоже возмущен этим, но в истории уже был прецедент, когда люди делали подобное. Ты лучше воздержись от оскорблений Дерини. Ясно?
   — Сэр, — начал Варин. — Вы меня не поняли. Я не имел в виду вас, Ваше Величество…
   — Его Величество знает, что ты имел в виду, — сказал Арлиан, окидывая взором жуткую картину. — Самое важное во всем этом…
   Он замолчал, внезапно задумавшись и глядя на насаженные на колья трупы, затем резко соскочил с седла.
   Все смотрели с недоумением. Арлиан подошел к ближайшему мертвецу и откинул его плащ. После секундной паузы он перешел к следующему и сделал то же самое. Затем он вернулся к Келсону и остальным, которые ждали его, не двинувшись с места.
   — Сэр, подойдите сюда на минуту. Все это очень странно.
   — Что? Смотреть на мертвецов? Нет, я не хочу. Они мертвы. Разве этого мало?
   Арлиан покачал головой.
   — Нет. Вы должны посмотреть. Морган, Дункан, вы тоже подойдите. Мне кажется, эти люди были убиты до того, как их посадили на кол. Возможно, в бою. У них у всех огромные раны, сделанные кольями, но крови вытекло совсем мало.
   Обменявшись озадаченными взглядами, Морган и Дункан соскочили с лошадей и направились к Арлиану. После секундного замешательства к ним присоединился и Келсон. По склону в сопровождении вооруженных всадников спускался Нигель. По мере приближения к жуткому месту их тоже охватывал ужас.
   На вершине холма собрались генералы Келсона и смотрели вниз, на равнину, раскинувшуюся впереди.
   Когда подскакавший Нигель соскочил с седла, Арлиан подозвал его и указал на ближайший труп.
   — Посмотри, теперь я уверен, что прав. На нем столько ран, а одежда совершенно чистая, без следов крови. Их, вероятно, переодели в новую одежду, чтобы ввести нас в заблуждение. И, следовательно… — он потянулся к шлему одного из мертвецов, — это совсем не обязательно наши люди.
   Когда он скинул шлем на землю, у присутствующих вырвался крик ужаса: мертвец был без головы. Только запекшиеся почерневшие сгустки крови и плоти предстали перед их глазами.
   Арлиан торопливо бросился к следующему трупу и снял с него шлем.
   И этот труп был обезглавлен!
   Выругавшись, Арлиан стал сбивать шлемы направо и налево. Они со звоном катились по траве, а глазам ошеломленных людей открывались жуткие обрубки, торчащие из доспехов. В бешенстве Арлиан отвернулся в сторону и ударил кулаком по ладони.
   — Будь они прокляты на веки вечные! Я знаю, что для них нет ничего святого, но я даже представить себе не мог, на что способен Венсит!
   — Это… это работа Венсита? — спросил Нигель, глотая слюну и стараясь не смотреть на страшную картину.
   — А чья же еще?
   Нигель недоверчиво покачал головой и сказал:
   — Боже, здесь ведь человек пятьдесят, — голос его оборвался, — и у всех отрублены головы. А ведь это были наши товарищи! И мы теперь даже не знаем, кто они! Мы…
   Он опять замолчал и отвернулся в сторону, издав слабый стон.
   Келсон посмотрел на Моргана. Морган казался невозмутимым. Его эмоции выражались только в нервных движениях рук, сжимавшихся и разжимавшихся в кулаки.
   Дункан тоже держал себя в руках, хотя Келсон мог представить себе, какого усилия воли ему это стоило.
   Морган, должно быть, почувствовал на себе взгляд Келсона, потому что, обернувшись, похлопал его по плечу и повернулся к остальным.
   — Необходимо исполнить ритуал похорон, но, конечно, не полный: у нас мало времени. Нужно также осмотреть окрестности. Наверняка мы еще найдем что-нибудь подобное, если не хуже. Келсон, — обратился он к королю. — как ты думаешь, не следует ли нам сообщить об этом всем нашим людям?
   — Непременно.
   — Согласен. Но надо сказать о том, что эти люди погибли до того, как их принесли сюда, что они погибли в бою, а не посажены на колья, как дикие звери.
   — Верно, — согласился Арлиан. — Это укрепит солдат в решимости драться с врагом. Они поймут, что нельзя отдавать родную землю Венситу на поругание.
   Келсон кивнул. Самообладание вернулось к нему.
   — Хорошо. Нигель, подготовь все к похоронному обряду.
   — Да, сэр.
   — А ты, Варин, возьми своих людей и осмотрите окрестности.
   Варин кивнул:
   — Хорошо, сэр.
   — Арлиан и Кардиель. У нас нет времени для настоящей службы, но все же несколько слов вы должны сказать. А если вы сможете опознать кого-нибудь из несчастных, то… скажите мне. Я знаю, как это сложно, ведь трупы обезглавлены, но… — он вздрогнул и отвернулся. — Пожалуйста, сделайте, что можно.
   С опущенной головой Келсон подошел к своей лошади, повернул ее так, чтобы больше не видеть ужасного зрелища, вскочил в седло и поехал, не оглядываясь, прочь.
   Он поднимался вверх по склону, чтобы присоединиться к своим генералам, а Арлиан, проводив его глазами, посмотрел сначала на Варина с его людьми, потом на Нигеля с его свитой, и начал свою скорбную работу. Он снимал несчастных с кольев и укладывал их на землю.
   Закончив, Арлиан подошел к Моргану и Дункану и обнял их за плечи.
   — Наш юный король очень потрясен, друзья мои, — тихо сказал он, глядя на солдат, которые продолжали начатую им работу. — Как это отразится на нем?
   Морган фыркнул, сложив руки на груди.
   — У тебя удивительная способность задавать вопросы, на которые я не могу ответить. Как это отразится на всех нас? Ты знаешь, что меня беспокоит больше всего?
   Арлиан покачал головой, а Дункан вопросительно посмотрел на своего кузена.
   — Сейчас перед нами просто трупы, — тихо сказал Морган. — Может быть, это просто мертвые солдаты Венсита, переодетые в нашу форму, хотя я сомневаюсь в этом, — он помолчал, глаза его сузились. — Но кто-то ведь знает, кто эти солдаты. Трупы их здесь, а головы где-то в другом месте. Я вот задаю себе вопрос: что наши люди сделают, если мы найдем эти головы?
   Похоронный ритуал занял час времени, а затем колонны двинулись мимо погребальных костров, салютуя погибшим товарищам.
   Гнев и возмущение вызвало у солдат это надругательство над телами погибших. Такое зверство требовало отмщения: тому, кто сделал это, не могло быть пощады. Битва, которая должна начаться завтра утром, будет жестокой и кровавой.
   Армия двинулась дальше, оставив позади погребальные костры, распространяющие запах скорби.
   Дальше ничего непредвиденного не случилось. Возможно, враг решил, что потрясение было слишком сильным и продолжения не требуется. А может быть, он просто берег силы для завтрашней битвы. Во всяком случае, Келсон был рад, когда они, наконец, достигли места, где решили разбить последний перед битвой лагерь.
   После долгого дня наступали сумерки. Солдаты устали — как физически, так и морально. Все нуждались в хорошем отдыхе.
   Разбивка лагеря потребовала почти три часа. Наконец, Келсон был удовлетворен оборонительными сооружениями и пошел в свою палатку, собираясь поужинать. Морган, Дункан и Нигель сопровождали его. Однако они все, как сговорившись, болтали только о пустяках и не хотели обсуждать подробности минувшего дня.
   Когда кубки были наполнены вином, Келсон встал и поднял свой кубок.
   Остальные сделали то же.
   — Друзья, я предлагаю последний тост: за победу, которая, надеюсь, придет к нам завтра!
   — И за короля! — добавил Нигель, прежде чем Келсон успел поднести кубок к губам. — Долгой ему жизни и царствования!
   — За победу и короля! — повторили все и осушили кубки.
   Келсон улыбнулся, выпил вино и, поставив кубок на стол, опустился в кресло. Затем улыбка его погасла, он с тревогой оглядел всех, покачал головой и вздохнул.
   — О Боже, как я устал. Но ничего не поделаешь. У каждого из нас есть свои обязанности. Морган, могу я просить тебя об одной услуге?
   — Конечно, мой король.
   — Спасибо, — кивнул Келсон. — Я хочу, чтобы ты посетил леди Риченду и рассказал ей о том, что случилось сегодня, но без подробностей, конечно. Она очень чувствительна. Скажи ей, что я не буду хуже относиться к ней, если она не пожелает завтра обратиться к своему мужу, чтобы попытаться убедить его перейти на нашу сторону.
   — Судя по тому, что я о ней слышал, — хмыкнул Дункан, — Моргану придется трудно, уговаривая ее в этом. Леди Риченда, хотя и очень чувствительна, в то же время и очень упряма.
   Келсон засмеялся.
   — Знаю. Морган, дай ей понять, что мы против такой ее попытки.
   Я не имею права теперь просить ее о помощи. Мне не следовало брать ее с собой в поход.
   Морган поклонился.
   — Я сделаю, что смогу, мой король.
   — Благодарю. Нигель, нам надо пойти и проверить северные укрепления. Я в них не очень уверен, и мне нужен твой совет.
   Пока Келсон продолжал говорить, Морган выскользнул из королевской палатки.
   Он был рад поручению Келсона и в то же время беспокоился, не будучи уверен, что ему следует видеться с Ричендой после их короткой, но заполненной переживаниями встрече в Джассе.
   Часть его души рвалась к встрече с Ричендой, но другая часть, более осторожная и осмотрительная, отвечающая, как он был уверен, за вопросы чести, советовала ему держаться подальше и не встречаться с женой другого человека, пусть даже он может этого человека завтра убить.