Кузьменко Владимир. Гонки с дьяволом

   – Хорошо! Только, не мешало бы сделать где-то в лесу тайных склад оружия и продовольствия.
   – Ты говоришь дело. В ближайшие дни этим займемся.
   Мне казалось, что последними словами я окончательно развеял его недоверие. Сейчас он мне скажет, чтобы я заменил оружие. Но он молчал.
   Ночь эту я не спал, боясь пропустить начало операции. Под утро я разбудил Ильгу.
   – Быстро оденься, – велел я, – и делай то, что буду делать я.
   Я заранее приготовил для нее спортивную одежду. Не задавая вопросов она быстро оделась. До рассвета оставалось не более получаса. Наконец, до меня донесся гул летящих вертолетов. Я открыл окно и сбросил веревку. Быстро спустился и принял Ильгу.
   – Залезай и сиди тихо! – велел я ей, открыв люк башни танка.
   Сам бросился к дому. На крыльце уже появился Можиевский в сопровождении «апостолов». Он прислушался. Гул вертолетов раздавался со стороны села. Вскоре до нас донеслись пулеметные очереди и небо озарилось отблеском пожара. Это горел дом охранников. К гулким выстрелам пулемета присоединилась трескотня автоматов. Вскоре они затихли.
   – Все!
   Кто это сказал, я не заметил. Действительно, в селе все было закончено.
   – Теперь пожалуют к нам! – проговорил Можиевский.
   – Не думаю, что скоро!
   Действительно, вертолеты затихли, видимо, сели. Сейчас там вооружаются бывшие рабы.
   – Это почему же?
   – Видишь ли, судя по всему, это небольшой десант. Я определил по гулу моторов – три-четыре вертолета. Значит – сорок человек. Скорее всего, они хотят взять нас «малой кровью».
   – Не понял?
   – Они хотят сберечь своих людей и вооружили сейчас ваших рабов. Если мы быстро ударим по ним сейчас, то сможем их смять!
   – Ведь верно. Не надо тратить времени, – забеспокоился Можиевский. – А ну, быстрее! Всех туда!
   Апостолы разбежались.
   – Я сейчас! Жди меня в танке, как условились! – он скрылся в доме.
   Я залез в танк и стал ждать, высунувшись из башни. Мимо меня пробегали бандиты, вооруженные автоматами и пулеметами. Вскоре показался Можиевский. Он тащил за руку девушку.
   – Принимай! – крикнул он мне, подсаживая ее на броню танка.
   Я подал ей руку и помог забраться в башню. Затем спустился сам и сел, ожидая Можиевского. В руке я зажал конец толстой капроновой веревки, привязанной к крышке люка. В люке появились его ноги, затем живот. Дождавшись, когда его голова будет над уровнем крышки, я с силой дернул за веревку. Тяжелая крышка обрушилась на голову бандита. Он обмяк и свалился вниз. Я закрыл люк и включил фонарик. Можиевский лежал без сознания.
   – Свяжите его! – я подал женщинам заранее приготовленные длинные куски нейлонового шнура, – и покрепче.
   Заняв место механика-водителя, я включил двигатель. Танк выехал из усадьбы. Впереди были видны бандиты, наступавшие тремя цепями на село. Им навстречу полыхнули очереди тяжелых пулеметов, заставив лечь. Один из «апостолов», завидев приближающийся танк, приподнялся, призывно размахивая рукой.
   – Сейчас будет весело! – крикнул я Ильге.
   Я остановил танк, перешел в башню и стал смотреть в перископ. Послышался свист снаряда и среди цепей залегших бандитов поднялся слой земли. Затем еще и еще. Со стороны леса, с трех сторон на луг выехали три танка. В воздухе снова появились вертолеты.
   Я не успел дать и двух очередей, как все было кончено.
   По полю сновали бывшие рабы, приканчивая раненых и собирая оружие. Ненависть их была настолько велика, что они не оставили в живых никого.
   Можиевский застонал, приходя в себя. Я включил внутреннее освещение. Он смотрел на меня широко открытыми глазами, не произнося ни слова.
   – Сейчас! Тебе будет легче. Представление продолжается! – пообещал я ему, направляя танк к усадьбе. В ее дворе уже стояли бронетранспортер и два грузовика.
   На этом записки «тринадцатого апостола» кончаются и слово снова беру я.
 

Глава XXII
РЕШАЙТЕ САМИ…

 
   На исходные позиции мы вышли перед самым закатом. Виктор хорошо разведал местность и указал в радиограмме удобную поляну для посадки вертолетов в пяти километрах от логова банды. Танки вышли раньше и, когда мы подлетели к месту, были уже в полутора километрах от цели. Следом за нами шли бронетранспортеры и три машины с бойцами. Их я не планировал использовать в бою, так как надеялся, что наш план с Виктором удастся и мы сможем окружить банду на широком лугу между усадьбой и селом. В этом случае в бой вступят только танки и вертолеты. И, конечно, восставшие.
   Все дело заключалось в том, чтобы незаметно подвести танки. Прибыв на поляну, мы выслали вперед разведку и стали ждать.
   Было уже темно, когда разведчики возвратились. Они вели под уздцы двух лошадей. На одной из них был перекинут через седло пленный. Допрос его не дал ничего нового. Меня интересовало, есть ли еще в нашем направлении посты, но тот заверил, что они на этой дороге были единственными. Двое, сказал он, охраняют дорогу с севера. Но эти нам не мешали.
   В назначенное время танки тихо поползли к усадьбе, а мы, выждав еще полчаса, поднялись в воздух. Вскоре мы заметили условные огни – два костра. Маленький, едва заметный огонек в стороне от них, указывал место нахождения сторожевых. Туда сразу же нырнул вертолет Алексея и скоро дом, в котором ночевали стражники, запылал. Предоставив Алексею расправляться со стражниками, мы посадили у костров машины и раздали оружие ожидавшим нас людям.
   – Кто из вас Кандыба? – спросил я.
   Вперед вышел крепко скроенный высокий мужчина.
   – Я!
   – Берите людей и встречайте банду. Сейчас они кинутся на вас. Прижмите их огнем к земле. Главное, не давайте уйти в лес!
   – Стрелять-то умеете? – выкрикнул из-за моей спины пилот.
   – А как же! Все служили…
   Рассвело. Мы подняли вертолеты и зависли над местом боя. Из леса показались танки. В одном из них, я догадался, был Виктор, так как он стоял за цепями бандитов. Мы дали по этим цепям несколько очередей, но это уже было лишним. Я глянул на часы. Прошел всего час с момента нашей высадки, а все уже было кончено.
   Мы пролетели над усадьбой. Там хозяйничали наши автоматчики. Человек пять разоруженных бандитов стояли под охраной посреди площади.
   Мы посадили вертолеты. Лязгая гусеницами, подошли танки. Люк одного из них открылся и из него высунулась голова Виктора. Впервые за прошедшие годы мы обнялись с ним как в прежние времена.
   Следом за ним из люка вылезла девушка в синем лыжном костюме. Она что-то пыталась вытащить из танка, но ей, видимо, не хватало сил.
   – Ильга, не надрывайся! – крикнул Виктор, – сейчас мы его вытащим.
   Ильга соскочила с танка. Вслед за ней вылезла еще одна девушка.
   – Это моя жена! – представил мне Ильгу Виктор.
   – Поздравляю! А это кто? – спросил я, невольно залюбовавшись подошедшей к нам девушкой.
   Она что-то ответила мне на польском языке. Я не разобрал.
   – Это Беата! Она из Польши. Вчера только доставили. Они-то и помогли мне связать главаря!
   – Так он жив?
   – В танке. Пусть ребята его вытащат.
   Вскоре перед нами положили связанного по рукам и ногам здоровенного детину. По-видимому, он только недавно пришел в себя, так как дико вращал глазами, еще не понимая, что с ним произошло.
   – Чем это ты его? – спросил я увидев у него на темени огромную черно-багровую шишку.
   – Крышкой люка. Рекомендую – Степан Можиевский – главарь банды!
   Бандит что-то пробормотал заплетающимся голосом из чего я только понял – «тринадцатый апостол».
   – Что он бормочет? Бредит?
   – Да нет! Это мое прозвище в банде. Он сам меня так назвал. У него было двенадцать помощников, я стал тринадцатым!
   – Ну, добро! Пусть его заберут и держат отдельно от остальных. Мы будем их судить. Вернее, не мы, а их бывшие рабы.
   Алексей, который только что подошел, дал распоряжение и бандита увели.
   – Просто невероятно! Двести тридцать убитых бандитов, а у нас ни одного раненого! – сообщил мне Алексей.
   – А у них? – спросил я, имея в виду восставших.
   – У них хуже. Убито трое и семь человек ранены. Причем двое – тяжело.
   – Отправьте вертолетом к Александру Ивановичу. Ну пойдем посмотрим, что там делается, – предложил я, направляясь к воротам усадьбы.
   Первое, что мне бросилось в глаза – толпа женщин.
   Они окружили кого-то и молчали. Это молчание нарушалось только слабым повизгиванием. Я вначале подумал, что там сидит собака. Мы подошли. Толпа расступилась. В центре на земле сидели три старухи. Я еще в жизни не видел таких отвратительных уродов. Во-первых, они были громадного роста. А что до их лиц, то нельзя было на них смотреть без отвращения.
   – Кто это?
   – Стражи гарема! – ответил стоящий сзади Виктор. Женщины зашумели. Они говорили все разом, и ничего нельзя было разобрать. Русские, украинские и белорусские слова смешивались с литовскими и польскими. Среди этих слов только одно слышалось явственно: ПРЕДСТАВЛЕНИЕ!
   – Что же, они этого заслужили! – жестко произнес Виктор.
   – Что за «представление»?
   – Потом объясню. Пусть пока их уведут, да присмотрят, чтобы они сами себе что-нибудь не сделали. Лучше всего связать.
   Старух связали и увели.
   – Успокойтесь! Представление будет! – заверил женщин Виктор.
   Мы вошли в дом и Виктор провел меня в кабинет Можиевского.
   – Ну, рассказывай! – предложил я ему.
   Часть рассказа его изложена в предыдущей главе. Только часть. Потому что бумага бы воспламенилась, если бы на ней было записано все то, что он рассказал. Хотя говорят, что бумага все терпит.
   – Так вот в чем заключалось ПРЕДСТАВЛЕНИЕ?!
   – Да, как раз сегодня его готовили для одной провинившейся!
   – Где это происходило?
   – Здесь за зданием есть площадка, закрытая со всех сторон толстой металлической сеткой. Там раньше играли в баскетбол. А вокруг сооружения – ступенчатые трибуны. Теперь столбы с баскетбольными корзинами убрали и поставили большую клетку с собаками. В связи с предстоящим представлением их уже три дня не кормили.
   – Какой ужас!
   – Все относительно! – послышался голос Алексея. Он неслышно вошел и слышал весь рассказ Виктора.
   – Что ты говоришь? Опомнись!
   – Не так давно, каких-нибудь две тысячи лет назад, римский народ считал такие зрелища самым лучшим развлечением!
   – А ведь действительно, – поддержал его Виктор, – римляне, давшие миру Вергилия и Сенеку, Аврелия, гражданские законы, находили удовольствие в подобных зрелищах.
   – Или гадание на внутренностях беременной женщины!
   – Перестаньте! – взмолился я. Виктор вытащил из кармана связку ключей и открыл сейф.
   – Посмотри, может быть есть какие-нибудь документы.
   Виктор начал выкладывать на стол содержимое. Это были шкатулки, коробки.
   – Все, больше ничего нет! – сообщил он. Я открыл одну из коробок. Она была доверху наполнена кольцами, браслетами, колье, диадемами. Комната осветилась блеском алмазов и рубинов.
   – Зачем это?
   – Наверное думал, что когда-нибудь это будет иметь ценность!
   Алексей присвистнул.
   – Может быть лет через пятьсот, когда появятся вновь товарно-денежные отношения. Не раньше.
   – Что мы с этим будем делать?
   – Отдадим, как всегда, женщинам. Что же еще?
   – Подбери для своих! – предложил Алексей.
   – Я в этом совсем не разбираюсь!
   – Тогда пусть сами выберут!
   – Как хочешь! Сложите пока все в мешок, дома разберемся.
   – Ну что? Пойдем посмотрим дальше? – предложил Виктор.
   – Веди, показывай, – согласился я и пошел за ним следом.
 
   – Это какая-то антикварная лавка! Вульгарная мешанина роскоши. Посмотри, полотна старых мастеров висят рядом с дешевыми копиями, музейные вазы из саксонского фарфора стоят рядом с изделиями ширпотреба! Но это все меня мало интересует. Где склады?
   – Склады в другом месте. Надо идти через двор.
   – Пошли. Жаль, что не взяли твоего отца.
   – Он здесь!
   – Как?!
   – Я сам его обнаружил всего час назад. Он пристроился на последнюю машину.
   – Почему же я его не видел там, на поляне?
   – А он спрятался!
   Мы рассмеялись.
   – Мне кажется, он входит во вкус своей интендантской должности! – продолжал смеяться Алексей, – он так себя теперь и называет – интендант.
   Мы спустились на первый этаж. Нам навстречу бежал Николай:
   – Где вы ходите? – накинулся он на нас с Алексеем. – Пожар! Село горит!
   Мы выбежали во двор. Из-за кирпичных стен усадьбы сам пожар не был виден, но небо на той стороне горизонта, где было село, заволокло черными клубами дыма. Когда мы вышли за ворота, нам открылась страшная картина. Все село, виднеющееся километрах в двух-трех от нас, было охвачено пламенем и затянуто клубами дыма.
   Мы сели в бронетранспортер и помчались туда. Однако доехать не удалось. Путь нам преградило стадо. Скоро мы оказались у него в плену. Коровы обступили бронетранспортер, не позволяя двигаться дальше. Я вылез из люка и встал на броню, надеясь рассмотреть, что там делается впереди. Наконец показались люди, которые гнали скотину.
   – Ну что там?
   – Все дотла!
   – А люди? Дети?
   – С людьми все в порядке. Успели выскочить, а вот скотины погибло немало. Имущество тоже почти все сгорело!
   – Как это случилось?
   – Когда загорелся дом охранников, пламя перекинулось на соседний двор, а там рядом скирда. Дождя уже больше месяца не было! Ветер раскидал скирду… Попало на крыши…
   – Гоните скот к усадьбе и собирайте там людей.
   – Это я виноват! – начал было Алексей.
   – Да причем тут ты? – отмахнулся я с досадой, – просто, в пылу боя не заметили, как пожар стал распространяться.
   Меня окликнули. В человеке, позвавшем меня, я с трудом узнал Кандыбу. Одежда его была вся обгоревшая, лицо в копоти, волосы опаленные.
   – Люди как? Не пострадали? – снова спросил я.
   – Нет. Погибло много свиней и птицы. Хуже всего, что сгорело все сено. Нечем теперь будет кормить скот.
   – А зерно?
   – Зерно все там! – он кивнул на усадьбу. Ехать дальше не было смысла.
   – Надо как-то устроить людей на ночь! – обратился я к Виктору.
   – Где-то есть шатры и палатки. Бандиты брали их с собой в набеги. Надо поискать.
   – Найди отца Алексея и поищи с ним. Покажи ему склады.
   – Я же не знаю его в лицо!
   – Алексей тебя познакомит. Давайте, действуйте! Тех, для кого не хватит места в здании, селите пока в палатки. Да возьмите ковры. Здесь их полно! Пусть люди укроются. Ночи теперь холодные. В доме поселите женщин и детей.
   – Так их же много, – уточнил Виктор.
   – Ну, тех, кому хватит места.
   – Надо выставить усиленную охрану скота. Ночью тут разбойничают собаки.
   – Скажи Кандыбе. И вот еще что – свяжись с домом. Меня что-то беспокоит! Надо покормить всех наших и быть готовыми в любой момент вернуться. Во всяком случае, танки и бронетранспортеры отправить сегодня.
   – А здесь?
   – Здесь мы среди друзей!
   Весь оставшийся день прошел в суматохе. Поминутно надо было что-то решать. В большинстве случаев это были мелочи, но люди почему-то шли с ними ко мне.
   – В конце-концов, у вас есть Кандыба! – не выдержал я, – к нему и обращайтесь.
   Мне удалось отдохнуть не более тридцати минут, как в кабинет Можиевского, где я находился, вошли Алексей, Виктор, Николай с Юрием и Петр Тихонович – отец Алексея.
   – Ну, что дома? – спросил я Алексея, приглашая всех садиться.
   Виктор подошел, достал бутылку коньяка и рюмки.
   – После такого дня не повредит по глотку, – пояснил он.
   – Дома все более-менее нормально. Раненым уже оказана помощь.
   – А что «менее»? – я почувствовал, что он что-то скрывает.
   Алексей помялся, переглянулся с Николаем.
   – Ну говори уж! – нетерпеливо потребовал я.
   – Светлана повесилась!
   – Что?!
   – Успокойся! Жива! Вовремя вытащили из петли. Сейчас уже вне опасности.
   – Я предупреждал… С нею поступили чересчур жестоко.
   – Ты имеешь в виду работу в свинарнике? Дело не в этом, – продолжал он.
   – А в чем же?
   – Паскевич! Девка влюбилась в него по уши, а он после того случая вообще ее не замечает. Вдобавок – работа в свинарнике. После него надо два дня мыться, чтобы исчез запах… Ну вот…
   – Ладно, об этом после. Что еще?
   – Людей покормили, разместили на ночлег, – заговорил Виктор, – женщинам и детям отвели бывшую казарму. Там достаточно коек. Кому не хватило места, дали ковры. Для мужчин поставили палатки. Наши будут ночевать здесь. Ну и часть женщин тоже. Те, которые здесь были и те, кому не хватило места в казарме. Скот выгнан на луг. Его охраняют. Всю ночь будут гореть костры. Этим занимается Кандыба. Да он должен сейчас подойти.
   – Танки и бронетранспортеры уже на марше, – сообщил Николай, – здесь осталось только человек пятнадцать.
   – Это я попросил, – вмешался завхоз, – мне нужны люди и водители. Я обследовал склады. Чего здесь только нет! Нам придется возить две недели.
   – А все ли нужно? Потом, большую часть надо оставить местным и все продовольствие.
   – А они разве не уйдут с нами?
   – Не знаю.
   – Конечно, уйдут, – Виктор допил коньяк, встал и зашагал по комнате. – Село сгорело, жить негде, корма погибли.
   – Во всяком случае, они должны решать это сами. Если захотят остаться, то ты, Николай, позаботься, чтобы им оставили достаточно боеприпасов.
   Дверь отворилась и вошел Кандыба.
   – Садись! – пригласил его Виктор, наливая полный стакан коньяка.
   Кандыба взял бокал, понюхал и залпом выпил.
   – Уфф! Хорошо! – одобрил он напиток и вопросительно посмотрел на меня и Виктора.
   Тот налил ему еще. Кандыба на этот раз отпил небольшой глоток, потом поднял бокал, посмотрел на свет.
   – Вообще-то я не пьющий, – пояснил он, – но сейчас выпить просто необходимо…
   – Снять напряжение! – подсказал Алексей.
   – Ага. Мне до сих пор не верится, что все позади. Я ведь здесь второй год, насмотрелся всего. Хуже фашистов… Вон Виктор здесь три недели побыл, имеет представление… Но всего не видел… Что вы с ними намерены делать? Я говорю о пленных.
   – Мы? Ничего!
   – Как это так? Вы что, хотите их отпустить?!
   – Я говорю «мы – ничего». Это вы будете решать, что с ними делать. Как присудите, так и будет.
   – Вот это правильно! И старух этих пусть сами девчата судят.
   – Как там со стадом?
   – Погибло тридцать коров и около двадцати свиней, почти вся птица. Остальное удалось спасти. Лошади целы.
   – Трупы закопали?
   – Вот еще! Оттащим к лесу. Там у них свои могильщики будут.
   Он замолчал. Потом подошел к окну и раскрыл его.
   – Вот послушайте!
   Мы прислушались. Издали доносился вой.
   – Уже воют!
   – Странно… Собаки обычно лают…
   – Так то собаки, а эти уже с волками смешались. Страшные звери! Людей абсолютно не боятся. Что им день, что ночь – все одно. Мы когда жили сами, до того как нас взяли бандиты, иной раз из дома выходить боялись. Некоторые из них, ну что твой теленок! Такая одна загрызть может не то что бабу, а и мужика здорового. Вы, я слышал, избавились от них?
   – Да! Они нас почти не беспокоят.
   – Здесь их полным-полно! Нас чего не стерегли? Попробуй уйти – и километра не пройдешь. Нас как сюда завезли, то их главный собрал всех на площади в селе и говорит: «Мы вас здесь насильно не держим. Кто хочет уйти – пожалуйста, скатертью дорога. Ну а если остаться желаете – то придется делать все, что прикажут!»
   Петр Тихонович как-будто что-то вспомнил, вскочил:
   – Я сейчас! – сказал он, направляясь к выходу. Вернулся он буквально через пять минут.
   – Я вспомнил, что вы ничего не ели, – он положил на стол большой кусок окорока и буханку хлеба.
   – А хлеб откуда? – удивленно спросил я Кандыбу.
   – Была у нас небольшая пекарня. Да вот, сгорела…
   – А вкусное мясо! – похвалил Алексей, – я уже года три не ел свинины.
   – Мы тоже. Вы нас как, возьмете с собой?
   – Решайте сами. Можете здесь остаться, можете вернуться по домам. Если не пойдете с нами, мы вам оставим достаточно оружия. Если с нами, то можно войти в нашу организацию, а не войдете – будете жить самостоятельно, поблизости. Словом, вам самим решать!
   – А вы как советуете?
   – Еще раз повторяю – решайте сами!
   – Вот ведь как, – Капдыба покачал головой, – мне уж говорили. И Виктор, и ваши ребята, да все как-то не верилось…
   – Что? – не понял я.
   – Да порядки ваши!
   – Чем же они вам не нравятся?
   – Да не в этом дело, нравятся или не нравятся. Нравятся! Непривычно только… Вроде бы каждый себе полный хозяин и в то же время, я вот посмотрел на ваших ребят, дисциплина, скажу, железная. Как это все получается? А наши-то?! Бабы особенно. Говорили: «Чего радуетесь? Тех вот побили, теперь эти вас заберут!» Не все, конечно, так думают, но есть такие.
   – Так объясните им.
   – Я вот что думаю. Будем мы вместе – никто нам тогда не страшен и эта самая «Армия Возрождения», о которой говорил Виктор. В случае чего – отобьемся. Так что единый выход – идти нам с вами и жить вместе!
   – Но это должны решать все вместе.
   – Да это я понял сразу.
   Он поднялся. Покосился на недопитую бутылку.
   – Что, налить? – спросил Виктор.
   – Нет, не надо! Не пил три года, лучше и не начинать теперь. Ну, я пойду, – он забросил на плечо автомат и вышел.
   – Ты же говорил, что единственное наше спасение – это присоединение к нам людей, которых мы освободим от банды, а теперь… – Николай смотрел на меня с недоумением.
   – Что теперь?
   – Да вроде бы так как-то неохотно соглашаешься, чтобы они были с нами. Идите, мол, на все четыре стороны.
   – Я так не говорил, во-первых. А во-вторых, пойми ты, наконец, что все должно быть строго добровольно, по осознанному желанию каждого. Только в этом случае человек становится надежным другом. Иначе, если малейшая степень принуждения, то… Сам понимаешь…
   – Да все они уйдут с нами. В этом не может быть никакого сомнения, – сказал Алексей, – но теперь уйдут с полным сознанием того, что пошли добровольно, по собственному желанию и без всякого принуждения.
   – А если нет? – не сдавался Николай.
   – Нет так нет!
   – Выходит, мы тут зря проливали кровь?
   – Во-первых, мы своей крови не проливали! Во-вторых, ликвидировали банду, которая для нас представляла реальную опасность, а в-третьих, разве освобождение людей от рабства – это что, «зря»?
   – Да я ничего! – смутился Коля.
   Я посмотрел на часы. Было уже одиннадцать ночи.
   – Давайте спать! Завтра день насыщенный. Надо выспаться.
 

Глава XXIII
КОНТАКТ-II

 
   Виктор провел меня на второй этаж и толкнул одну из дверей, выходящих в коридор.
   – Не закрывайся на ночь, мало ли что может случиться!
   Я зашел в комнату. Фонарь светил тускло. Уже начали садиться батареи, но все же его света было достаточно, чтобы рассмотреть помещение. Это была, очевидно, одна из «гаремных» комнат главаря банды. Кровати не было. Посреди комнаты находилось широкое возвышение, застланное коврами. На них уже были постелены чистые простыни и накинуто одеяло. На стенах, обтянутых материей, висели картины, изображающие сатиров, развлекающихся с нимфами на берегу водоема. Судя по письму, это были работы мастеров середины или конца XVIII века. В комнате не было никакой мебели.
   Я разделся и с наслаждением вытянулся на свежих простынях. Усталость давала о себе знать и я заснул мгновенно.
 
   И опять я шел по берегу пустынного моря. Он ждал меня на старом месте. Плавки у него, правда, были теперь другие. Синие с белым поясом, на котором поблескивал миниатюрный золо-тистый якорь.
   Завидев меня, он приподнялся и приветливо помахал рукой. На этот раз он не принимал образ Бориса Ивановича и предстал предо мною в своем первозданном величии.
   – Привет!
   – Привет! – ответил я. – Зачем я тебе снова понадобился?
   Он поморщился как от зубной боли:
   – А ты невежлив! Просто так. Разве ты не рад?
   – Рад… Но что-то я не слышал, чтобы черт «просто так» беспокоил человека.
   – Фи! Как грубо! Черт! Почему надо обязательно говорить обидные прозвища!
   – Прости, я не знал, что это обидно! Просто, у нас так принято тебя называть.
   – Вы, люди, всегда были неблагодарны! У меня есть хорошее имя. Почему не быть вежливым в обращении?
   – Как же лучше тебя звать?
   – Люцифер! Это и красиво, и вежливо.
   – Ты сказал «неблагодарные». За что ж тебя благодарить?
   – Вот-вот! Вы, люди, молитесь своему папочке, который бросил вас на произвол судьбы и даже отказывается платить алименты. А того, кто вас вырастил и воспитал, признавать не хотите!
   – Уж не ты ли?
   – А что? Кто дал вам познанье? Я! Кто наделил вас самым главным – желанием? Опять я! Чем вы бы были без этого? Выходит, вы всем обязаны мне. А что до происхождения, то не забывайте, что ваш прародитель – Каин, а Каин… – он замолк. – Впрочем, это не моя тайна! Я всегда был корректен с женщинами, как, полагается настоящему мужчине, и не… В общем, я не занимаюсь сплетнями! А ваш папаша? Что он для вас сделал? Выгнал из дома, не дав предварительно никакого образования. Мало того, он вас топил, как котят во Всемирном потопе. Я уж не говорю о чуме и египетской тьме! И за что вы его так любите, а меня, вашего истинного творца и воспитателя, презираете, называете обидным прозвищем?
   – Все это чушь. Никто никого не создавал. Образовалась мембрана, клетка, возникла жизнь и так далее.