Страница:
- Что еще вам будет нужно? - спросил он.
Майкл перестал ходить.
- Кроме Призрака, который, как я полагаю, чист, прошу тебя держать карабинеров в стороне от этого дела по вполне понятным причинам. Мне нужны будут две машины с обычными номерами здесь, в Милане, для Призрака и Макси, и еще две в Риме - для меня и тех, кто будет со мной. Кроме того, в Риме мне понадобится безопасная квартира. В Милане, как я понял, это будет этот дом. Нужно нанять самолет для меня и моей команды, чтобы он доставил нас в Рим через три часа. Самолет должен быть частным, никак не связанным со службами карабинеров. Сможешь это организовать?
Сатта кивнул как раз в тот момент, когда открылась дверь и вошла старуха, державшая в руках поднос, уставленный бутылками с вином, стаканами, большим блюдом с горячими макаронами и тарелками. Она бросила исподлобья взгляд в сторону Призрака. Старческие глаза светились на старческом лице, но улыбка ее была полна беззлобного лукавства.
- Если ты меня еще раз старой кошелкой обзовешь, я тебя в койку затащу и докажу тебе, что ты ошибся.
Призрак, красивый мужчина, которому было тридцать с небольшим, взглянул на нее, кивнул и осенил себя крестным знамением.
За едой Майкл с друзьями оттачивали детали плана предстоящей операции.
Глава 36
Кризи освещал свет лампы, направленной на него с дальнего конца помещения. По другую ее сторону во тьме сидели два охранника. Каждые два часа они сменялись. Им говорили, что, хотя он и был связан и неподвижен, следить за ним надо с неусыпной бдительностью. Подбородок Кризи был прижат к груди. Он занимался тем, чему выучился много лет назад, - тело его спало, а разум бодрствовал. Он давно уже перестал корить себя за неосмотрительность. Конечно, надо было быть более осторожным. Конечно, нельзя было дважды останавливаться в одной и той же гостинице. Конечно, надо было смотреть за машинами, стоявшими вдоль тротуара. Конечно, он должен был распознать бандитов в тех людях, которые были посланы за ним. Но все это было уже в прошлом. Он с иронией вспоминал сейчас лекцию, которую совсем недавно читал Майклу в Марселе. Его ошибки были столь же грубыми. Он думал о Майкле, зная, что тот уже наверняка был в Италии и занимался его розысками. Он знал, что Майкл сколотил команду, которая и не снилась другим. Его только интересовало, как Майкл эту команду будет использовать.
Потом мысль его перелетела к Граццини. Кое-что о Граццини он знал. Это был человек северной мафии, не похожий на мафиози Калабрии или Сицилии, которые в погоне за легкими долларами наркобизнеса давно уже забыли о чести и совести. Граццини был сравнительно молод. Конечно же он тоже был беспощаден, как и другие бандитские главари, но проводил четкую грань между семьей и делами. Интересно, сможет ли Майкл это понять? А если нет, смогут ли Гвидо и Сатта ему это объяснить?
Сидя в неудобной позе, он давно уже испытывал страшную боль, но, несмотря на это, у Кризи возникло ощущение, что Майклу удастся исправить ситуацию. В глубине сознания он явственно представлял себе, что сильные, бывалые мужчины будут следовать за Майклом. Они в нем будут видеть некий отсвет его самого.
Потом мысли его заполнила женщина-дитя, оставшаяся на Гоцо, и его передернуло от боли. Теперь у нее был брат, но не меньше ей нужен был и отец. И снова он подумал о Граццини. Ему было известно, что Граццини занимается наркотиками, вымогательством, подкупами, немало внимания уделяя торговле и строительству. Но женщинами он не занимался. Он знал, что Граццини ненавидит его до мозга костей, и, если римскому "капо" удастся его прикончить, для него это будет большая победа.
Еще немного поразмышляв, Кризи понял, как и о чем будет говорить с Граццини.
Глава 37
Майкл, как говорится, был на коне. Естественно, в переносном смысле. Он знал, что благодаря его личным качествам, а также его отношениям с Кризи ему удалось встать во главе группы чрезвычайно опытных и прошедших большой жизненный путь мужчин. Он знал и о том, что этим людям известно об одном из его самых серьезных подвигов, который состоял в том, что он всадил в плечо террористу пулю из снайперской винтовки с пятисот метров. Этот подвиг обретал особую значимость потому, что, когда он уже спустил курок, Кризи, лежавший рядом точно с такой же винтовкой в руках, этого еще не сделал. Таким образом, Майкл мог считать, что хоть в чем-то ему удалось превзойти своего учителя. Он прекрасно понимал, что в глазах Макси, Миллера, Кайяра, Сатта и даже Гвидо такой поступок дорогого стоил. А ведь ему тогда не исполнилось еще и девятнадцати, хотя моральный груз недолгих прожитых лет тоже давал о себе знать.
Небольшой реактивный самолет вырулил на посадочную полосу. Слегка моросило, но, если можно верить прогнозу, день ожидался прохладным и солнечным. Было четыре утра. Небольшой аэропорт располагался в пятнадцати милях к востоку от города, здесь принимали и отправляли небольшие самолеты, обслуживавшие в основном внутренние чартерные рейсы. Майкл был уверен, что здесь он столкнется с минимумом бюрократических проволочек. Маленький самолет следовал за мерцающими огнями сопроводительной машины к освещенному прожекторами ангару. Как только они остановились, рядом с самолетом затормозил большой легковой автомобиль. Майкл спустился вниз по ступеням, и уже через минуту он и его спутники распаковывали сумки с личными вещами и те, в которых лежало оружие.
Час спустя они уже были в доме на северной окраине Рима. Это было такое же невзрачное строение в таком же ничем не примечательном районе, как и в Милане. Дверь им распахнула другая пожилая женщина, не выказавшая никакого удивления по поводу приезда пятерых незнакомцев в столь ранний час.
Туда уже доставили рясу священника, инвалидное кресло и детальный план городка Браччиано Лаго. Кроме того, там были карты автомобильных дорог, ведущих от Браччиано к дому, в котором они находились. Мужчины сели вокруг кухонного стола. Старушка сварила кофе. Майкл еще раз бегло остановился на всех деталях плана предстоящей операции.
Когда он закончил, Миллер произнес:
- Все очень четко и просто, но меня немного беспокоит одно обстоятельство. - Он указал в сторону датчанина. - На передний план ты выставляешь Йена. А у него в такого рода делах опыт небольшой. Почему бы его роль не сыграть мне, Рене или Сове?
Майкл покачал головой и улыбнулся.
- Прежде всего потому, что Йен выглядит как настоящий священник, причем слегка перекормленный. Мы точно знаем, что там будет один телохранитель, возможно больше. Описание этого телохранителя у нас есть, нам известно, что, пока женщина молится в церкви, он обычно околачивается снаружи. Тебе, Фрэнк, надо будет находиться рядом с ним, когда она выйдет. Рене будет ждать в одной из машин, чтобы подобрать тебя, как только я ее схвачу. Лучше бы тебе, конечно, его не убивать, но, если другого выхода не будет, придется на это пойти.
Вмешался Рене:
- Мне кажется, Фрэнку почти наверняка придется его убить. Ведь он обязан охранять мать Граццини. Если он допустит, чтобы ее похитили, ему все равно не жить.
- Может быть, и так, - сказал Майкл. - Но он же был ее телохранителем уже довольно долго - пару лет. Ее никто всерьез не рассматривал как цель похищения, поэтому вряд ли он все время будет начеку. Так что Фрэнку, наверное, не составит труда просто его вырубить.
- Ну это я сделаю, - отозвался Миллер.
Майкл повернулся к Сове и сказал:
- Ты будешь сидеть за рулем второй машины, готовый в любой момент забрать меня, Йена и старуху. - Он сделал жест рукой, обращаясь ко всем присутствующим. - У нас будут только пистолеты, которые можно легко спрятать, если нас остановит случайный дорожный патруль на пути в Браччиано.
Впервые за время разговора подал голос Сова:
- А что будет, если нас остановит дорожная полиция по дороге из Браччиано?
- Придется прорываться и, возможно, отстреливаться, - коротко ответил Майкл. - Конечно, если бы у нас было больше времени и людей, мы бы могли спланировать операцию более тщательно и организовать себе какое-нибудь пристанище поближе. - Он пожал плечами и взглянул на часы. - Но времени у нас в обрез. Прежде всего мы должны полагаться на внезапность да еще на скорость. Дороги будут прилично загружены и когда мы поедем туда, и когда будем возвращаться обратно. Вряд ли полиция решит в это время устраивать проверки.
Он опустил руку вниз, расстегнул "молнию" на сумке, стоявшей у него в ногах, вынул портативные рации и раздал каждому участнику операции. Они проверили, как работают эти устройства, потом Майкл связался с Макси. Голос Макси слегка заглушали помехи, но его вполне можно было разобрать.
Майкл негромко сказал в микрофон:
- Мы начинаем примерно через час. Будь на своей позиции к девяти часам и свяжись с нами.
Из динамика донесся голос Макси:
- Будет сделано. Удачи вам.
Глава 38
Граццини говорил буднично, не повышая голос. Хотя обращался он к Абрате, на самом деле слова его предназначались Кризи.
- Восемнадцать часов, - сказал он. - Самый большой срок, о котором я знаю. Это был один француз из "Юнион Коз". Мы поймали его года три назад, он хотел украсть какие-то произведения искусства в Риме... сволочь - на моей территории. Я решил показать на нем пример другим ублюдкам. Обрабатывали его двое моих лучших людей. Эти ребята за полчаса даже папу римского уговорили бы отречься. Восемнадцать часов... Он очень удивил и меня, и моих ребят. Он обернулся и взглянул на связанного Кризи. - Ты, надеюсь, таким тупым не будешь? Ведь конечный результат тебе прекрасно известен.
Кризи зевнул, слегка подался вперед и сказал:
- Граццини, у меня к тебе претензий нет. Я в Италии совсем не для того, чтобы выяснять отношения с тобой или твоими людьми. Я занимался здесь своими делами, когда этот шут гороховый приказал схватить меня прямо на улице. Если он в самое ближайшее время меня не отпустит, то сдохнет, очень об этом жалея, а поскольку ты его босс, с тобой случится то же самое.
Граццини усмехнулся.
- Ты не в том положении, чтобы угрожать или говорить о претензиях. Голос его стал злым. - Ты убил моего зятя и одного из моих двоюродных братьев.
- Как звали твоего двоюродного брата?
- Его звали Вико Ди Марко. Он был телохранителем моего зятя, одним из его боевиков. Ты взорвал его в том "кадиллаке" в Риме вместе с моим зятем и еще двумя боевиками.
Кризи кивнул, вспомнив эту историю.
- Значит, он умер, исполняя свой долг, - пытался защитить босса. Ничего личного здесь не было и быть не могло.
Граццини даже фыркнул от гнева.
- Мы здесь никогда не забываем тех, кто осмеливается развязывать против нас войну. Я тебе за это отомщу. Но сначала мы с тобой потолкуем.
Кризи расправил плечи и спокойно спросил:
- О чем ты хочешь говорить?
- Мне надо знать, зачем ты приехал в Италию, каковы твои намерения, кто здесь с тобой работает, где твоя база в Италии и за ее пределами.
Ответ Кризи до крайности удивил итальянцев:
- Об этом я тебе расскажу хоть сейчас. Кроме, естественно, моей базы за пределами страны.
Граццини и Абрата удивленно переглянулись.
Кризи продолжал:
- Но, Граццини, говорить я буду только с тобой. Остальные пусть выйдут.
Абрата тут же выпалил:
- Об этом забудь.
Кризи не сводил глаз с Граццини. После долгого, напряженного молчания Граццини проговорил:
- Джино, будь добр, оставь нас на несколько минут вдвоем. Я тебе за это буду очень признателен.
Он обратился к Абрате, как равный к равному с просьбой об одолжении, но эта просьба подразумевала четко выраженный приказ. Сначала глаза миланского "капо" налились яростью, но тут же прояснились, и он сказал:
- Ты сам прекрасно понимаешь, что он хочет выкинуть какой-то фортель. Этот малый просто пытается схитрить. Не давай ему изворачиваться, ты ведь хорошо знаешь, на что он способен. Не забудь, сколько жизней наших людей он загубил шесть лет назад.
Граццини кивнул.
- Ты, конечно, прав. Поверь мне, Джино, я никогда этого не забуду. Но перед тем, как он сдохнет, мне не помешает с ним несколько минут потолковать.
После непродолжительного молчания Абрата медленно поднялся и кивнул двоим громилам, стоявшим позади кресла Кризи. Они вышли, захватив с собой автоматы.
- Ты вооружен? - спросил Абрата.
- Нет, - ответил Граццини. - Я теперь редко бываю при оружии.
Абрата сунул руку под пиджак и вынул пистолет. Сняв оружие с предохранителя, он положил его на стол перед Граццини и сказал:
- Связан он крепко, но все равно, будь с ним очень осторожен.
Граццини слегка улыбнулся и ответил:
- Друг мой, я прожил так долго только потому, что всегда был очень осторожен. Я собираюсь спокойно умереть в собственной постели, дожив до глубокой старости. Позову тебя, как только освобожусь.
Абрата бросил последний взгляд на Кризи, как бы обещая ему сполна рассчитаться в будущем за свое унижение. После этого он вышел из комнаты.
Глава 39
- В этом нет никаких сомнений. Эта девочка Уомо, а когда она вырастет, станет женщиной, воспитанной в его духе.
Лаура смотрела через кухонное окно на раскинувшийся невдалеке огород. Рядом с ней стояла ее сноха Мария. Пол работал в поле. Джульетта неотступно следовала за ним, как маленькая собачонка. Звук маленького трактора затруднял их разговор, но до Лауры неясно доносился его громкий голос. Пол объяснял Джульетте, что делает и почему. Пол закончил заниматься последним участком, остановил трактор, сел на невысокую ограду и вынул из брезентовой сумки объемную фляжку. Девочка села рядом с ним, и они выпили на двоих стакан холодного вина.
- Да, ты права, - согласилась Мария. - Она здесь только сутки, но уже может из Пола и Джойи веревки вить. Очень мне интересно, с Кризи у нее такие номера тоже будут проходить?
Лаура немного подумала над ее вопросом и кивнула.
- Думаю, да. Кризи будет в ней видеть подросшую дочку, которая погибла. А вот с Майклом у нее ничего не получится. Майкл с ней будет обходиться жестко, как старший брат, он страшно будет злиться на Кризи за его мягкость. Для семейных отношений получится отличный треугольник.
- В том случае, если Кризи вернется обратно, - печально заметила Мария. - Если правда, что его поймала мафия, они сделают все, чтобы ему отомстить.
- Он прожил долгую жизнь, - сказала Лаура. - Были у него и лихие времена. Их он переживал, как правило, в одиночестве. Теперь у него есть Майкл, сейчас он его там ищет. Майкл его обязательно привезет домой, тогда все у них будет в порядке.
* * *
Джульетта, сидевшая рядом с Полом на заборе, задавала ему множество вопросов.
- Сколько времени у вас уже эта ферма?
Пол взглянул на нее и улыбнулся.
- Моя семья обрабатывала эту землю не одно поколение. - Он указал на грядки с уже почти созревшими помидорами. - Конечно, даже смешно об этом говорить: я работаю по двенадцать-четырнадцать часов в сутки, а когда на следующей неделе поеду на базар их продавать, получу пятнадцать лир или около того. Если подсчитать, сколько я денег потратил на удобрения, на средства против вредителей и сколько затратил своего труда, который стоит никак не меньше фунта в час, окажется, что я остался в проигрыше.
- Почему же тогда ты этим занимаешься?
- Эта работа у меня в крови, - объяснил он. - Она в крови у всех гоцианцев. Когда я получу эти пятнадцать лир, это будут свободные деньги, потому что я на них особенно не рассчитываю... Здесь дело в другом. Все овощи и фрукты, что ты видишь у нас на столе, мы вырастили нашими собственными руками на нашей собственной земле. Яйца и куры, кролики и утки - все это тоже дает ферма. Мне трудно тебе объяснить, какое огромное удовлетворение от этого испытываешь. К тому же, если вдруг завтра закроются все магазины, моя семья не будет голодать. - Он взял стакан с вином, отпил немного и протянул его девочке. - И жажда нас мучить тоже не будет. У нас здесь свой родник, из которого мы берем воду, и виноградники, чтобы в доме всегда было вино.
Джульетта отпила глоток и взглянула на Пола.
- Отличное вино. Мне кажется, я понимаю, что ты чувствуешь.
Он кивнул.
- Может быть, и понимаешь... Хотя ты еще и ребенок, пережить тебе довелось немало. История нашего острова насчитывает не одну тысячу лет, и на жителей его тоже сваливалось немало бедствий. Им довелось пережить столько нашествий, столько горя, когда людей продавали в рабство завоеватели! Я помню последнюю войну... все магазины тогда позакрывались. В те годы я был еще ребенком. - Он обвел рукой, указывая на свое поле. - Но я работал вместе с отцом и дядей на ферме, и наша семья не голодала. А то, что у нас оставалось, мы отвозили на Мальту, где людям действительно иногда было нечего есть.
- Значит, можно сказать, что ты - счастливый человек? - спросила Джульетта.
Он снова взял стакан и отпил на этот раз побольше, обдумывая свой ответ.
- В каком-то смысле я действительно счастлив. У меня прекрасная, сильная жена, сын, которым я горжусь, сноха, которую я люблю и которая подарит мне внуков. У меня есть Кризи, в котором мы с Лаурой видим одновременно сына, брата и отца. И Майкл у меня есть, он стал мне вторым сыном. - Пол положил тяжелую, загрубевшую, коричневую от загара руку девочке на голову, легонько потрепал ее по волосам и сказал: - А теперь вот, кажется, у меня и дочурка появилась. Само по себе это, конечно, хорошо, но тебе придется нелегко, потому что ты должна будешь заменить мне двух дочерей, которых я потерял, а они были прекрасными дочерьми.
Джульетта смотрела на стоявший невдалеке крепкий фермерский дом. На небольшом дворе перед входом сидели Лаура и Мария. Очень спокойно девочка сказала:
- Я все знаю о Наде и Джулии... мне рассказал Майкл. Я никогда не смогу их тебе заменить. И боль твою снять не сумею никогда. - Она обернулась и очень серьезно взглянула на Пола. - Но я смогу любить тебя, Лауру, Джойи и Марию как своих близких родственников. Кроме этого, я тебе пообещать не могу ничего.
Пол встал и вернулся к маленькому трактору.
- Давай теперь еще часть поля обработаем, а потом мне надо будет сходить к одному приятелю, у которого проблема с виноградным прессом.
- Мне можно будет пойти с тобой?
- А почему бы нет?
Глава 40
Без двух минут девять перед церковью остановился автомобиль. Майкл наблюдал за ним, сидя в инвалидной коляске примерно в сотне метров от него на другой стороне площади. На покрытых пледом коленях молодого человека лежала раскрытая книга. Одетый в сутану священника, за его спиной стоял Йен. В уши того и другого были вставлены слуховые аппараты.
Это была черная "ланчия" старой модели, но в прекрасном состоянии. Водитель вышел, обогнул машину и открыл дверцу с противоположной стороны. Из нее вышла пожилая женщина. Шофер попытался ей помочь, но она отодвинула его в сторону повелительным жестом. Опираясь на белую клюку, старуха тяжело поднялась по выщербленным ступеням паперти и подошла ко входу в церковь. Там ее ждал престарелый священник. Он взял ее под руку и провел под своды небольшого собора. Водитель снова сел в машину, переехал площадь и припарковался перед небольшим кафе. Через пару минут он уже потягивал капуччино и уплетал сладкую булочку.
Майкл окинул площадь взглядом, поднял с колен книгу и спокойно сказал:
- Только один, как обычно. Вы его видите?
В его слуховом аппарате раздался голос Миллера:
- Мы его видим.
- Минут через тридцать, - сказал Майкл, - мой святоша повезет меня на прогулку.
Он взглянул на Йена и кивнул. Датчанин почтительно толкнул кресло на колесах через вымощенную булыжником площадь в направление кафе.
Глава 41
Кризи бросил через стол два слова, не отрывая пристального взгляда от лица итальянца и внимательно следя за его реакцией:
- "Синяя сеть".
Сначала вообще не было никакой реакции. Темные глаза Граццини лишь озадаченно на него смотрели. В ответ он только повторил эти два слова, но теперь с вопросительной интонацией:
- "Синяя сеть"?
Кризи ничего не ответил, продолжая внимательно следить за собеседником. Граццини снова повторил те же слова:
- "Синяя сеть"? - При этом он едва заметно кивнул. - Что-то такое я уже слышал, слухи какие-то, неясные намеки. Об этом уже много лет по-тихому толкуют. Но я очень сомневаюсь, что за этим стоит что-то реальное.
Кризи сухо и прямо ему ответил:
- "Синяя сеть" существует, и именно по этой причине я приехал в Италию.
Разговор их стал теперь похож на игру в покер. Каждый из двух игроков пытался определить карты противника. Кризи тянул паузу. В конце концов заговорил Граццини.
- Если она и существует, ничего общего с "Коза нострой" у нее нет.
Руки и ноги Кризи затекли так, что он их почти не чувствовал. Он попытался пошевелить пальцами, но даже не понял, удалось ему это или нет. Тогда он слегка повел плечами и сказал:
- Я знаю об этом. Если бы у меня были хоть какие-то сведения о том, что они связаны с "Коза нострой", я бы здесь связанный не сидел. Я был бы в Риме и говорил с тобой - только связан тогда был бы ты.
Граццини сделал вид, что пропустил последнюю ремарку мимо ушей.
- Что тебе известно о "Синей Сети"?
- Я тебе расскажу, - ответил Кризи. - Только перед этим я тебе поведаю, что мне известно о Паоло Граццини.
Итальянец презрительно усмехнулся и махнул рукой, как бы приглашая Кризи к рассказу. Кризи подался вперед настолько далеко, насколько ему позволяли веревки, и заговорил таким тоном, будто они дружески беседовали за столиком в кафе.
- До того, как Паоло Граццини женился на сестре Конти, главного "капо" Рима и всей Северной Италии, он был обычным боевиком, подвизавшимся на второстепенных ролях в Вечном Городе. Брак резко ускорил его карьеру, и он занял место в числе ближайших подручных Конти, хотя последний никогда не испытывал к Граццини того уважения, на которое тот претендовал.
Граццини пожал плечами, презрительная улыбка все еще играла у него на губах. Кризи продолжал:
- Около шести лет назад Джино Фосселла, главный "капо" Милана, формально находившийся под контролем Конти, похитил ребенка, который был мне очень дорог, и во время похищения ранил меня так сильно, что я чуть было Богу душу не отдал. Позже похищенная девочка умерла. Я убил Фосселлу и всех его ближайших помощников, потому что был очень на него зол. Настолько зол, что готов был добраться до самой верхушки. Поэтому я и взорвал Конти и всех его подручных, кроме тебя.
- Все это мне хорошо известно, - нетерпеливо сказал Граццини.
- Хотя ты знаешь это, есть вещи, которые тебе, видимо, не дано понять. Сейчас я их тебе объясню. Я отправился в Палермо и разделался там с Кантареллой и всеми его прихвостнями. Потом я симулировал собственную смерть.
Граццини кивнул.
- С помощью твоего близкого приятеля - полковника Сатты.
- Это особой роли не играет. После смерти Кантареллы я решил, что отомстил. Ничего против тебя лично или "Коза ностры" в целом я не имею.
Итальянец снова холодно усмехнулся.
- Чтобы остановить вендетту, нужно согласие двух сторон. Ты доставил нам беспокойство и заплатишь за это. На этот раз симулировать собственную смерть тебе не удастся, можешь мне поверить.
Кризи усмехнулся широкой открытой улыбкой и сказал:
- Ты ведь не лоху из глубинки лапшу на уши вешаешь - я-то в этих делах немного кумекаю. За прошедшие шесть лет много что изменилось. Ты взобрался на самую вершину в Риме и контролируешь весь север, но никогда не сможешь быть хозяином в Неаполе, Калабрии или на Сицилии. Сейчас в Италии есть две "Коза ностры": одна - к югу от Рима, вторая - к северу. На севере вы пытаетесь действовать немного цивилизованнее, чтобы приобрести хоть мало-мальски респектабельный вид. Со временем, может быть, вам это и удастся, но уж никак не с такими выродками, как Абрата и его люди. Он далеко не лучший представитель старого поколения.
Граццини пытался изображать безразличие к его словам, но Кризи видел в его глазах живой интерес к тому, о чем он говорил.
- Паоло Граццини, - продолжал он, - сделан из другого теста. Да, он и сам наркотиками приторговывает и подчиненным позволяет, имея, разумеется, с этого свою долю. Ты и рэкетом не брезгуешь, и взятки давать умеешь, но при этом по большей части ведешь дела вместе с политиками и крупными дельцами. Голос Кризи был совершенно спокойным, даже слегка задумчивым. - Но с женщинами ты не связываешься, проституция для тебя - дело грязное. Когда ты отдаешь приказ кого-нибудь убрать - это касается только ваших внутренних разборок, в отличие от скетов с юга и с Сицилии. Против простых людей ты не воюешь. Ты не убиваешь и не насилуешь женщин.
Последовало молчание, вскоре прерванное Граццини:
- Ну и что? - спросил он.
Кризи пожал плечами.
- Ты ведь сам мне сказал, что знаешь о "Синей сети", которая пятном лежит на чести "Коза ностры".
Снова последовало молчание. Кризи ждал, понимая, что реакция итальянца на его слова сейчас во многом имела решающее значение. Ответ Граццини не заставил себя долго ждать.
- Что это еще за пятно?
Кризи понял, что первый рубеж перейден.
- Это пятно на всей "Коза ностре", но в первую очередь на тебе лично, потому что именно ты позволяешь такой мрази действовать на твоей территории.
Майкл перестал ходить.
- Кроме Призрака, который, как я полагаю, чист, прошу тебя держать карабинеров в стороне от этого дела по вполне понятным причинам. Мне нужны будут две машины с обычными номерами здесь, в Милане, для Призрака и Макси, и еще две в Риме - для меня и тех, кто будет со мной. Кроме того, в Риме мне понадобится безопасная квартира. В Милане, как я понял, это будет этот дом. Нужно нанять самолет для меня и моей команды, чтобы он доставил нас в Рим через три часа. Самолет должен быть частным, никак не связанным со службами карабинеров. Сможешь это организовать?
Сатта кивнул как раз в тот момент, когда открылась дверь и вошла старуха, державшая в руках поднос, уставленный бутылками с вином, стаканами, большим блюдом с горячими макаронами и тарелками. Она бросила исподлобья взгляд в сторону Призрака. Старческие глаза светились на старческом лице, но улыбка ее была полна беззлобного лукавства.
- Если ты меня еще раз старой кошелкой обзовешь, я тебя в койку затащу и докажу тебе, что ты ошибся.
Призрак, красивый мужчина, которому было тридцать с небольшим, взглянул на нее, кивнул и осенил себя крестным знамением.
За едой Майкл с друзьями оттачивали детали плана предстоящей операции.
Глава 36
Кризи освещал свет лампы, направленной на него с дальнего конца помещения. По другую ее сторону во тьме сидели два охранника. Каждые два часа они сменялись. Им говорили, что, хотя он и был связан и неподвижен, следить за ним надо с неусыпной бдительностью. Подбородок Кризи был прижат к груди. Он занимался тем, чему выучился много лет назад, - тело его спало, а разум бодрствовал. Он давно уже перестал корить себя за неосмотрительность. Конечно, надо было быть более осторожным. Конечно, нельзя было дважды останавливаться в одной и той же гостинице. Конечно, надо было смотреть за машинами, стоявшими вдоль тротуара. Конечно, он должен был распознать бандитов в тех людях, которые были посланы за ним. Но все это было уже в прошлом. Он с иронией вспоминал сейчас лекцию, которую совсем недавно читал Майклу в Марселе. Его ошибки были столь же грубыми. Он думал о Майкле, зная, что тот уже наверняка был в Италии и занимался его розысками. Он знал, что Майкл сколотил команду, которая и не снилась другим. Его только интересовало, как Майкл эту команду будет использовать.
Потом мысль его перелетела к Граццини. Кое-что о Граццини он знал. Это был человек северной мафии, не похожий на мафиози Калабрии или Сицилии, которые в погоне за легкими долларами наркобизнеса давно уже забыли о чести и совести. Граццини был сравнительно молод. Конечно же он тоже был беспощаден, как и другие бандитские главари, но проводил четкую грань между семьей и делами. Интересно, сможет ли Майкл это понять? А если нет, смогут ли Гвидо и Сатта ему это объяснить?
Сидя в неудобной позе, он давно уже испытывал страшную боль, но, несмотря на это, у Кризи возникло ощущение, что Майклу удастся исправить ситуацию. В глубине сознания он явственно представлял себе, что сильные, бывалые мужчины будут следовать за Майклом. Они в нем будут видеть некий отсвет его самого.
Потом мысли его заполнила женщина-дитя, оставшаяся на Гоцо, и его передернуло от боли. Теперь у нее был брат, но не меньше ей нужен был и отец. И снова он подумал о Граццини. Ему было известно, что Граццини занимается наркотиками, вымогательством, подкупами, немало внимания уделяя торговле и строительству. Но женщинами он не занимался. Он знал, что Граццини ненавидит его до мозга костей, и, если римскому "капо" удастся его прикончить, для него это будет большая победа.
Еще немного поразмышляв, Кризи понял, как и о чем будет говорить с Граццини.
Глава 37
Майкл, как говорится, был на коне. Естественно, в переносном смысле. Он знал, что благодаря его личным качествам, а также его отношениям с Кризи ему удалось встать во главе группы чрезвычайно опытных и прошедших большой жизненный путь мужчин. Он знал и о том, что этим людям известно об одном из его самых серьезных подвигов, который состоял в том, что он всадил в плечо террористу пулю из снайперской винтовки с пятисот метров. Этот подвиг обретал особую значимость потому, что, когда он уже спустил курок, Кризи, лежавший рядом точно с такой же винтовкой в руках, этого еще не сделал. Таким образом, Майкл мог считать, что хоть в чем-то ему удалось превзойти своего учителя. Он прекрасно понимал, что в глазах Макси, Миллера, Кайяра, Сатта и даже Гвидо такой поступок дорогого стоил. А ведь ему тогда не исполнилось еще и девятнадцати, хотя моральный груз недолгих прожитых лет тоже давал о себе знать.
Небольшой реактивный самолет вырулил на посадочную полосу. Слегка моросило, но, если можно верить прогнозу, день ожидался прохладным и солнечным. Было четыре утра. Небольшой аэропорт располагался в пятнадцати милях к востоку от города, здесь принимали и отправляли небольшие самолеты, обслуживавшие в основном внутренние чартерные рейсы. Майкл был уверен, что здесь он столкнется с минимумом бюрократических проволочек. Маленький самолет следовал за мерцающими огнями сопроводительной машины к освещенному прожекторами ангару. Как только они остановились, рядом с самолетом затормозил большой легковой автомобиль. Майкл спустился вниз по ступеням, и уже через минуту он и его спутники распаковывали сумки с личными вещами и те, в которых лежало оружие.
Час спустя они уже были в доме на северной окраине Рима. Это было такое же невзрачное строение в таком же ничем не примечательном районе, как и в Милане. Дверь им распахнула другая пожилая женщина, не выказавшая никакого удивления по поводу приезда пятерых незнакомцев в столь ранний час.
Туда уже доставили рясу священника, инвалидное кресло и детальный план городка Браччиано Лаго. Кроме того, там были карты автомобильных дорог, ведущих от Браччиано к дому, в котором они находились. Мужчины сели вокруг кухонного стола. Старушка сварила кофе. Майкл еще раз бегло остановился на всех деталях плана предстоящей операции.
Когда он закончил, Миллер произнес:
- Все очень четко и просто, но меня немного беспокоит одно обстоятельство. - Он указал в сторону датчанина. - На передний план ты выставляешь Йена. А у него в такого рода делах опыт небольшой. Почему бы его роль не сыграть мне, Рене или Сове?
Майкл покачал головой и улыбнулся.
- Прежде всего потому, что Йен выглядит как настоящий священник, причем слегка перекормленный. Мы точно знаем, что там будет один телохранитель, возможно больше. Описание этого телохранителя у нас есть, нам известно, что, пока женщина молится в церкви, он обычно околачивается снаружи. Тебе, Фрэнк, надо будет находиться рядом с ним, когда она выйдет. Рене будет ждать в одной из машин, чтобы подобрать тебя, как только я ее схвачу. Лучше бы тебе, конечно, его не убивать, но, если другого выхода не будет, придется на это пойти.
Вмешался Рене:
- Мне кажется, Фрэнку почти наверняка придется его убить. Ведь он обязан охранять мать Граццини. Если он допустит, чтобы ее похитили, ему все равно не жить.
- Может быть, и так, - сказал Майкл. - Но он же был ее телохранителем уже довольно долго - пару лет. Ее никто всерьез не рассматривал как цель похищения, поэтому вряд ли он все время будет начеку. Так что Фрэнку, наверное, не составит труда просто его вырубить.
- Ну это я сделаю, - отозвался Миллер.
Майкл повернулся к Сове и сказал:
- Ты будешь сидеть за рулем второй машины, готовый в любой момент забрать меня, Йена и старуху. - Он сделал жест рукой, обращаясь ко всем присутствующим. - У нас будут только пистолеты, которые можно легко спрятать, если нас остановит случайный дорожный патруль на пути в Браччиано.
Впервые за время разговора подал голос Сова:
- А что будет, если нас остановит дорожная полиция по дороге из Браччиано?
- Придется прорываться и, возможно, отстреливаться, - коротко ответил Майкл. - Конечно, если бы у нас было больше времени и людей, мы бы могли спланировать операцию более тщательно и организовать себе какое-нибудь пристанище поближе. - Он пожал плечами и взглянул на часы. - Но времени у нас в обрез. Прежде всего мы должны полагаться на внезапность да еще на скорость. Дороги будут прилично загружены и когда мы поедем туда, и когда будем возвращаться обратно. Вряд ли полиция решит в это время устраивать проверки.
Он опустил руку вниз, расстегнул "молнию" на сумке, стоявшей у него в ногах, вынул портативные рации и раздал каждому участнику операции. Они проверили, как работают эти устройства, потом Майкл связался с Макси. Голос Макси слегка заглушали помехи, но его вполне можно было разобрать.
Майкл негромко сказал в микрофон:
- Мы начинаем примерно через час. Будь на своей позиции к девяти часам и свяжись с нами.
Из динамика донесся голос Макси:
- Будет сделано. Удачи вам.
Глава 38
Граццини говорил буднично, не повышая голос. Хотя обращался он к Абрате, на самом деле слова его предназначались Кризи.
- Восемнадцать часов, - сказал он. - Самый большой срок, о котором я знаю. Это был один француз из "Юнион Коз". Мы поймали его года три назад, он хотел украсть какие-то произведения искусства в Риме... сволочь - на моей территории. Я решил показать на нем пример другим ублюдкам. Обрабатывали его двое моих лучших людей. Эти ребята за полчаса даже папу римского уговорили бы отречься. Восемнадцать часов... Он очень удивил и меня, и моих ребят. Он обернулся и взглянул на связанного Кризи. - Ты, надеюсь, таким тупым не будешь? Ведь конечный результат тебе прекрасно известен.
Кризи зевнул, слегка подался вперед и сказал:
- Граццини, у меня к тебе претензий нет. Я в Италии совсем не для того, чтобы выяснять отношения с тобой или твоими людьми. Я занимался здесь своими делами, когда этот шут гороховый приказал схватить меня прямо на улице. Если он в самое ближайшее время меня не отпустит, то сдохнет, очень об этом жалея, а поскольку ты его босс, с тобой случится то же самое.
Граццини усмехнулся.
- Ты не в том положении, чтобы угрожать или говорить о претензиях. Голос его стал злым. - Ты убил моего зятя и одного из моих двоюродных братьев.
- Как звали твоего двоюродного брата?
- Его звали Вико Ди Марко. Он был телохранителем моего зятя, одним из его боевиков. Ты взорвал его в том "кадиллаке" в Риме вместе с моим зятем и еще двумя боевиками.
Кризи кивнул, вспомнив эту историю.
- Значит, он умер, исполняя свой долг, - пытался защитить босса. Ничего личного здесь не было и быть не могло.
Граццини даже фыркнул от гнева.
- Мы здесь никогда не забываем тех, кто осмеливается развязывать против нас войну. Я тебе за это отомщу. Но сначала мы с тобой потолкуем.
Кризи расправил плечи и спокойно спросил:
- О чем ты хочешь говорить?
- Мне надо знать, зачем ты приехал в Италию, каковы твои намерения, кто здесь с тобой работает, где твоя база в Италии и за ее пределами.
Ответ Кризи до крайности удивил итальянцев:
- Об этом я тебе расскажу хоть сейчас. Кроме, естественно, моей базы за пределами страны.
Граццини и Абрата удивленно переглянулись.
Кризи продолжал:
- Но, Граццини, говорить я буду только с тобой. Остальные пусть выйдут.
Абрата тут же выпалил:
- Об этом забудь.
Кризи не сводил глаз с Граццини. После долгого, напряженного молчания Граццини проговорил:
- Джино, будь добр, оставь нас на несколько минут вдвоем. Я тебе за это буду очень признателен.
Он обратился к Абрате, как равный к равному с просьбой об одолжении, но эта просьба подразумевала четко выраженный приказ. Сначала глаза миланского "капо" налились яростью, но тут же прояснились, и он сказал:
- Ты сам прекрасно понимаешь, что он хочет выкинуть какой-то фортель. Этот малый просто пытается схитрить. Не давай ему изворачиваться, ты ведь хорошо знаешь, на что он способен. Не забудь, сколько жизней наших людей он загубил шесть лет назад.
Граццини кивнул.
- Ты, конечно, прав. Поверь мне, Джино, я никогда этого не забуду. Но перед тем, как он сдохнет, мне не помешает с ним несколько минут потолковать.
После непродолжительного молчания Абрата медленно поднялся и кивнул двоим громилам, стоявшим позади кресла Кризи. Они вышли, захватив с собой автоматы.
- Ты вооружен? - спросил Абрата.
- Нет, - ответил Граццини. - Я теперь редко бываю при оружии.
Абрата сунул руку под пиджак и вынул пистолет. Сняв оружие с предохранителя, он положил его на стол перед Граццини и сказал:
- Связан он крепко, но все равно, будь с ним очень осторожен.
Граццини слегка улыбнулся и ответил:
- Друг мой, я прожил так долго только потому, что всегда был очень осторожен. Я собираюсь спокойно умереть в собственной постели, дожив до глубокой старости. Позову тебя, как только освобожусь.
Абрата бросил последний взгляд на Кризи, как бы обещая ему сполна рассчитаться в будущем за свое унижение. После этого он вышел из комнаты.
Глава 39
- В этом нет никаких сомнений. Эта девочка Уомо, а когда она вырастет, станет женщиной, воспитанной в его духе.
Лаура смотрела через кухонное окно на раскинувшийся невдалеке огород. Рядом с ней стояла ее сноха Мария. Пол работал в поле. Джульетта неотступно следовала за ним, как маленькая собачонка. Звук маленького трактора затруднял их разговор, но до Лауры неясно доносился его громкий голос. Пол объяснял Джульетте, что делает и почему. Пол закончил заниматься последним участком, остановил трактор, сел на невысокую ограду и вынул из брезентовой сумки объемную фляжку. Девочка села рядом с ним, и они выпили на двоих стакан холодного вина.
- Да, ты права, - согласилась Мария. - Она здесь только сутки, но уже может из Пола и Джойи веревки вить. Очень мне интересно, с Кризи у нее такие номера тоже будут проходить?
Лаура немного подумала над ее вопросом и кивнула.
- Думаю, да. Кризи будет в ней видеть подросшую дочку, которая погибла. А вот с Майклом у нее ничего не получится. Майкл с ней будет обходиться жестко, как старший брат, он страшно будет злиться на Кризи за его мягкость. Для семейных отношений получится отличный треугольник.
- В том случае, если Кризи вернется обратно, - печально заметила Мария. - Если правда, что его поймала мафия, они сделают все, чтобы ему отомстить.
- Он прожил долгую жизнь, - сказала Лаура. - Были у него и лихие времена. Их он переживал, как правило, в одиночестве. Теперь у него есть Майкл, сейчас он его там ищет. Майкл его обязательно привезет домой, тогда все у них будет в порядке.
* * *
Джульетта, сидевшая рядом с Полом на заборе, задавала ему множество вопросов.
- Сколько времени у вас уже эта ферма?
Пол взглянул на нее и улыбнулся.
- Моя семья обрабатывала эту землю не одно поколение. - Он указал на грядки с уже почти созревшими помидорами. - Конечно, даже смешно об этом говорить: я работаю по двенадцать-четырнадцать часов в сутки, а когда на следующей неделе поеду на базар их продавать, получу пятнадцать лир или около того. Если подсчитать, сколько я денег потратил на удобрения, на средства против вредителей и сколько затратил своего труда, который стоит никак не меньше фунта в час, окажется, что я остался в проигрыше.
- Почему же тогда ты этим занимаешься?
- Эта работа у меня в крови, - объяснил он. - Она в крови у всех гоцианцев. Когда я получу эти пятнадцать лир, это будут свободные деньги, потому что я на них особенно не рассчитываю... Здесь дело в другом. Все овощи и фрукты, что ты видишь у нас на столе, мы вырастили нашими собственными руками на нашей собственной земле. Яйца и куры, кролики и утки - все это тоже дает ферма. Мне трудно тебе объяснить, какое огромное удовлетворение от этого испытываешь. К тому же, если вдруг завтра закроются все магазины, моя семья не будет голодать. - Он взял стакан с вином, отпил немного и протянул его девочке. - И жажда нас мучить тоже не будет. У нас здесь свой родник, из которого мы берем воду, и виноградники, чтобы в доме всегда было вино.
Джульетта отпила глоток и взглянула на Пола.
- Отличное вино. Мне кажется, я понимаю, что ты чувствуешь.
Он кивнул.
- Может быть, и понимаешь... Хотя ты еще и ребенок, пережить тебе довелось немало. История нашего острова насчитывает не одну тысячу лет, и на жителей его тоже сваливалось немало бедствий. Им довелось пережить столько нашествий, столько горя, когда людей продавали в рабство завоеватели! Я помню последнюю войну... все магазины тогда позакрывались. В те годы я был еще ребенком. - Он обвел рукой, указывая на свое поле. - Но я работал вместе с отцом и дядей на ферме, и наша семья не голодала. А то, что у нас оставалось, мы отвозили на Мальту, где людям действительно иногда было нечего есть.
- Значит, можно сказать, что ты - счастливый человек? - спросила Джульетта.
Он снова взял стакан и отпил на этот раз побольше, обдумывая свой ответ.
- В каком-то смысле я действительно счастлив. У меня прекрасная, сильная жена, сын, которым я горжусь, сноха, которую я люблю и которая подарит мне внуков. У меня есть Кризи, в котором мы с Лаурой видим одновременно сына, брата и отца. И Майкл у меня есть, он стал мне вторым сыном. - Пол положил тяжелую, загрубевшую, коричневую от загара руку девочке на голову, легонько потрепал ее по волосам и сказал: - А теперь вот, кажется, у меня и дочурка появилась. Само по себе это, конечно, хорошо, но тебе придется нелегко, потому что ты должна будешь заменить мне двух дочерей, которых я потерял, а они были прекрасными дочерьми.
Джульетта смотрела на стоявший невдалеке крепкий фермерский дом. На небольшом дворе перед входом сидели Лаура и Мария. Очень спокойно девочка сказала:
- Я все знаю о Наде и Джулии... мне рассказал Майкл. Я никогда не смогу их тебе заменить. И боль твою снять не сумею никогда. - Она обернулась и очень серьезно взглянула на Пола. - Но я смогу любить тебя, Лауру, Джойи и Марию как своих близких родственников. Кроме этого, я тебе пообещать не могу ничего.
Пол встал и вернулся к маленькому трактору.
- Давай теперь еще часть поля обработаем, а потом мне надо будет сходить к одному приятелю, у которого проблема с виноградным прессом.
- Мне можно будет пойти с тобой?
- А почему бы нет?
Глава 40
Без двух минут девять перед церковью остановился автомобиль. Майкл наблюдал за ним, сидя в инвалидной коляске примерно в сотне метров от него на другой стороне площади. На покрытых пледом коленях молодого человека лежала раскрытая книга. Одетый в сутану священника, за его спиной стоял Йен. В уши того и другого были вставлены слуховые аппараты.
Это была черная "ланчия" старой модели, но в прекрасном состоянии. Водитель вышел, обогнул машину и открыл дверцу с противоположной стороны. Из нее вышла пожилая женщина. Шофер попытался ей помочь, но она отодвинула его в сторону повелительным жестом. Опираясь на белую клюку, старуха тяжело поднялась по выщербленным ступеням паперти и подошла ко входу в церковь. Там ее ждал престарелый священник. Он взял ее под руку и провел под своды небольшого собора. Водитель снова сел в машину, переехал площадь и припарковался перед небольшим кафе. Через пару минут он уже потягивал капуччино и уплетал сладкую булочку.
Майкл окинул площадь взглядом, поднял с колен книгу и спокойно сказал:
- Только один, как обычно. Вы его видите?
В его слуховом аппарате раздался голос Миллера:
- Мы его видим.
- Минут через тридцать, - сказал Майкл, - мой святоша повезет меня на прогулку.
Он взглянул на Йена и кивнул. Датчанин почтительно толкнул кресло на колесах через вымощенную булыжником площадь в направление кафе.
Глава 41
Кризи бросил через стол два слова, не отрывая пристального взгляда от лица итальянца и внимательно следя за его реакцией:
- "Синяя сеть".
Сначала вообще не было никакой реакции. Темные глаза Граццини лишь озадаченно на него смотрели. В ответ он только повторил эти два слова, но теперь с вопросительной интонацией:
- "Синяя сеть"?
Кризи ничего не ответил, продолжая внимательно следить за собеседником. Граццини снова повторил те же слова:
- "Синяя сеть"? - При этом он едва заметно кивнул. - Что-то такое я уже слышал, слухи какие-то, неясные намеки. Об этом уже много лет по-тихому толкуют. Но я очень сомневаюсь, что за этим стоит что-то реальное.
Кризи сухо и прямо ему ответил:
- "Синяя сеть" существует, и именно по этой причине я приехал в Италию.
Разговор их стал теперь похож на игру в покер. Каждый из двух игроков пытался определить карты противника. Кризи тянул паузу. В конце концов заговорил Граццини.
- Если она и существует, ничего общего с "Коза нострой" у нее нет.
Руки и ноги Кризи затекли так, что он их почти не чувствовал. Он попытался пошевелить пальцами, но даже не понял, удалось ему это или нет. Тогда он слегка повел плечами и сказал:
- Я знаю об этом. Если бы у меня были хоть какие-то сведения о том, что они связаны с "Коза нострой", я бы здесь связанный не сидел. Я был бы в Риме и говорил с тобой - только связан тогда был бы ты.
Граццини сделал вид, что пропустил последнюю ремарку мимо ушей.
- Что тебе известно о "Синей Сети"?
- Я тебе расскажу, - ответил Кризи. - Только перед этим я тебе поведаю, что мне известно о Паоло Граццини.
Итальянец презрительно усмехнулся и махнул рукой, как бы приглашая Кризи к рассказу. Кризи подался вперед настолько далеко, насколько ему позволяли веревки, и заговорил таким тоном, будто они дружески беседовали за столиком в кафе.
- До того, как Паоло Граццини женился на сестре Конти, главного "капо" Рима и всей Северной Италии, он был обычным боевиком, подвизавшимся на второстепенных ролях в Вечном Городе. Брак резко ускорил его карьеру, и он занял место в числе ближайших подручных Конти, хотя последний никогда не испытывал к Граццини того уважения, на которое тот претендовал.
Граццини пожал плечами, презрительная улыбка все еще играла у него на губах. Кризи продолжал:
- Около шести лет назад Джино Фосселла, главный "капо" Милана, формально находившийся под контролем Конти, похитил ребенка, который был мне очень дорог, и во время похищения ранил меня так сильно, что я чуть было Богу душу не отдал. Позже похищенная девочка умерла. Я убил Фосселлу и всех его ближайших помощников, потому что был очень на него зол. Настолько зол, что готов был добраться до самой верхушки. Поэтому я и взорвал Конти и всех его подручных, кроме тебя.
- Все это мне хорошо известно, - нетерпеливо сказал Граццини.
- Хотя ты знаешь это, есть вещи, которые тебе, видимо, не дано понять. Сейчас я их тебе объясню. Я отправился в Палермо и разделался там с Кантареллой и всеми его прихвостнями. Потом я симулировал собственную смерть.
Граццини кивнул.
- С помощью твоего близкого приятеля - полковника Сатты.
- Это особой роли не играет. После смерти Кантареллы я решил, что отомстил. Ничего против тебя лично или "Коза ностры" в целом я не имею.
Итальянец снова холодно усмехнулся.
- Чтобы остановить вендетту, нужно согласие двух сторон. Ты доставил нам беспокойство и заплатишь за это. На этот раз симулировать собственную смерть тебе не удастся, можешь мне поверить.
Кризи усмехнулся широкой открытой улыбкой и сказал:
- Ты ведь не лоху из глубинки лапшу на уши вешаешь - я-то в этих делах немного кумекаю. За прошедшие шесть лет много что изменилось. Ты взобрался на самую вершину в Риме и контролируешь весь север, но никогда не сможешь быть хозяином в Неаполе, Калабрии или на Сицилии. Сейчас в Италии есть две "Коза ностры": одна - к югу от Рима, вторая - к северу. На севере вы пытаетесь действовать немного цивилизованнее, чтобы приобрести хоть мало-мальски респектабельный вид. Со временем, может быть, вам это и удастся, но уж никак не с такими выродками, как Абрата и его люди. Он далеко не лучший представитель старого поколения.
Граццини пытался изображать безразличие к его словам, но Кризи видел в его глазах живой интерес к тому, о чем он говорил.
- Паоло Граццини, - продолжал он, - сделан из другого теста. Да, он и сам наркотиками приторговывает и подчиненным позволяет, имея, разумеется, с этого свою долю. Ты и рэкетом не брезгуешь, и взятки давать умеешь, но при этом по большей части ведешь дела вместе с политиками и крупными дельцами. Голос Кризи был совершенно спокойным, даже слегка задумчивым. - Но с женщинами ты не связываешься, проституция для тебя - дело грязное. Когда ты отдаешь приказ кого-нибудь убрать - это касается только ваших внутренних разборок, в отличие от скетов с юга и с Сицилии. Против простых людей ты не воюешь. Ты не убиваешь и не насилуешь женщин.
Последовало молчание, вскоре прерванное Граццини:
- Ну и что? - спросил он.
Кризи пожал плечами.
- Ты ведь сам мне сказал, что знаешь о "Синей сети", которая пятном лежит на чести "Коза ностры".
Снова последовало молчание. Кризи ждал, понимая, что реакция итальянца на его слова сейчас во многом имела решающее значение. Ответ Граццини не заставил себя долго ждать.
- Что это еще за пятно?
Кризи понял, что первый рубеж перейден.
- Это пятно на всей "Коза ностре", но в первую очередь на тебе лично, потому что именно ты позволяешь такой мрази действовать на твоей территории.