Квиннел А.. Ночи 'красных фонарей' (Приключения Кризи - 3)

   - Не знаю я никаких лакеев, - заметил Майкл.
   - Да знаешь ты его... Это - Рене Кайяр.
   - Рене?
   Сатта усмехнулся.
   - Да. Это отличная идея, и здесь, в Риме, это принято. Рене будет тебе гораздо больше, чем лакей, он будет един во всех лицах - лакеем, шофером и телохранителем.
   - Телохранителем?
   - Да, - со скрытым значением ответил Сатта. - Как я тебе сказал, в Риме это вполне нормально, если принять во внимание всю историю здешних похищений. Очень богатый молодой человек, приехавший сюда поучиться уму-разуму, просто обязан иметь такого слугу. Он может именоваться шофером или лакеем, но его главной работой будут функции охранника. Рене отлично подходит на эту роль. Во-первых, он действительно настоящий телохранитель, зарегистрированный в итальянском агентстве, поставляющем такого рода специалистов клиентам. Он знает языки и сносно говорит по-итальянски. Он элегантен, сдержан и в силу своего происхождения знает, как надо себя вести в обществе, смешивать коктейли и подвигать стулья так, чтобы не прищемить даме задницу. - Полковник с завистью вздохнул. - Я бы сам очень хотел иметь при себе такого человека... Однако здесь есть еще одно обстоятельство, которое может сыграть большую роль: поскольку Рене зарегистрирован в Италии в этом агентстве, он автоматически зарегистрирован и в полиции. А это значит, что ему разрешается иметь при себе оружие.
   - Это нам и вправду может здорово пригодиться, - задумчиво сказал Майкл.
   - Это точно, - согласился Сатта. - Теперь слушай меня очень внимательно. Тебя пригласят на одну вечеринку, за которой последуют приглашения на другие приемы. Ты станешь встречаться с очаровательными женщинами и должен будешь приглашать их ужинать в лучшие рестораны. Тебе придется покупать им дорогие подарки. Можешь намекать им, что ты был бы не прочь вложить часть своих огромных средств в индустрию развлечений, в частности, в кинематограф. - Он взглянул на Майкла и улыбнулся. - Тебе обязательно нужно быть восприимчивым к женским чарам. Развлекайся, Майкл, но все время будь начеку. Ни на минуту не забывай, что по-английски тебе надо будет говорить с английским акцентом, поскольку ты получал образование в Англии. В твоем арабском слышится легкий ливанский выговор, поскольку, когда ты учил язык, твой наставник был родом оттуда. Ты можешь делать вид, что слишком много пьешь, но на самом деле никогда не напивайся. Некоторые из тех, с кем ты будешь встречаться, будут у тебя просить взаймы деньги. Можешь им одалживать небольшие суммы. Никогда не проси расписок. Если будешь следовать этим советам, очень скоро пойдет слух, что петушок готов к тому, чтобы его ощипать.
   Майкл улыбнулся при мысли о том, какая ему предстоит веселая жизнь, и о женщинах, с которыми ему доведется в ней встретиться.
   Глава 57
   Поначалу разговор проходил натянуто. Анвар Хуссейн прилетел в Тунис в начале дня. Он взял в аэропорту такси, доехал до гостиницы "Хилтон" и провел там несколько коротких деловых встреч. В семь вечера за ним приехал черный "мерседес" и отвез его на уединенную виллу, расположенную в десяти километрах от города.
   Полчаса его мариновали в приемной. Ему было хорошо известно, что это дурной знак. В конце концов он был приглашен предстать перед главным распорядителем и верховным жрецом "Синей сети".
   На первый взгляд Гамель Гудрис выглядел как преуспевающий и удачливый делец. Он сидел за широким письменными столом красного дерева, инкрустированным витиеватыми вставками эбенового дерева и перламутром. Он был худ и тонок в кости, поэтому темный костюм висел на нем как на вешалке. Его черные глаза глубоко утопали в больших глазницах. Впечатление от того, что глаза казались запавшими, усугублялось сильно выдающимися скулами. Кожа его была гладкой, с желтовато-болезненным оттенком, волосы - цвета воронова крыла.
   Когда Хуссейн вошел в комнату, он не только не встал, но даже не взглянул на него, лишь указал рукой на кресло, стоявшее с противоположной от него стороны письменного стола, а сам продолжал читать какие-то бумаги, лежавшие в тонкой папке. Хуссейн сел и снова стал ждать. Лицо его было такого же цвета, как черное дерево, которым был инкрустирован письменный стол, только на нем проступали капли пота.
   Наконец Гамель Гудрис вынул из внутреннего кармана пиджака золотую ручку фирмы "Кросс", сделал на прочитанных бумагах несколько пометок, потом изучающе взглянул на посетителя.
   - Мне это все не нравится, - сказал он. Голос его был высоким и тонким, он нес в себе такую же угрозу, как летящая пуля. - Уже в течение стольких лет никто не интересовался нашей деятельностью, и вдруг всего за несколько дней о нас стали пытаться навести справки сразу по двум направлениям - о нас пошли разговоры в мафии, и почти одновременно начали расследование карабинеры.
   - Это может быть простым совпадением, - сказал Хуссейн. - Старик Тренто ничего не знал. Он умер под пытками, но ничего нам не сказал, хоть нам было известно, что за два дня до этого он встречался с "капо" Граццини. О чем они говорили, он ничего не сказал. В качестве меры предосторожности мы ликвидировали и Граццини, организовав убийство как простую перестрелку мафиозных банд. Так что если он нами интересовался, то этот интерес умер вместе с ним. А он был главным "капо" Центральной и Северной Италии.
   - Это была твоя первая ошибка, - без всяких эмоций произнес Гудрис. Тебе надо было похитить Граццини и развязать ему язык.
   Хуссейн нервно передернул плечами.
   - Мы обсуждали такую возможность. Однако выкрасть "капо" такого ранга не так-то просто. Поэтому мы решили его убить.
   Гудрис подался вперед.
   - Вам следовало незамедлительно проинформировать меня о деле такого рода.
   - Конечно, - согласился Хуссейн, - как ты знаешь, мы несколько пытались с тобой связаться; однако ты отбыл в неизвестном направлении на два дня. Мы сочли необходимым принять решение как можно скорее.
   Впервые за все время разговора тон Гудриса чуть-чуть смягчился.
   - Я был в Албании, - произнес он, - служил там мессу, первую мессу "Синей сети" в этой стране... но не последнюю. - Он слегка улыбнулся воспоминаниям и сказал: - Страшная нищета и внезапно рухнувшая власть - это взрывоопасное сочетание.
   Хуссейн позволил себе задать вопрос:
   - Я хотел тебя спросить, как там продвигаются дела с сиротским приютом?
   Гудрис махнул рукой и удовлетворенно сказал:
   - Быстро. Но нам надо следует быть очень осторожными. Те, кто там работает, вне всяких подозрений, но все бумаги нужно оформлять так, чтобы комар носа не подточил. - Он улыбнулся. - Первые его обитатели начнут прибывать со дня на день. По моим подсчетам, их будет от двадцати до пятидесяти, причем оборот достигнет двух десятков в месяц. Очень скоро мы сможем получать оттуда по два человека в месяц. Но давай вернемся к нашим делам. Нам необходимо выяснить, кто стоит за расследованием карабинеров. Он слегка постучал авторучкой по лежавшей перед ним папке. - Непосредственно этим занимался майор Массимо Беллу. Его прямым начальником является полковник Марио Сатта.
   Хуссейн кивнул.
   - Если верить нашему информатору, который, как тебе известно, занимает весьма важный пост, выше дело не пошло. Поэтому наш человек смог тут же замять это расследование.
   - Дело не в этом, - резко оборвал его Гудрис. - Я очень сомневаюсь, что этот полковник Сатта действовал по своей воле. Возможно, ему было дано указание итальянской разведкой.
   Хуссейн покачал головой.
   - Мне трудно в это поверить, Гамель. Там у нас тоже есть свои люди.
   Гудрис сказал:
   - Вероятно, ты прав, но можно ли быть в чем-нибудь уверенным, когда речь идет о такой насквозь коррумпированной организации, как итальянская разведка? Может быть, инициатива исходила от кого-то со стороны. В любом случае, нам необходимо выяснить от кого. - Он в задумчивости молчал минуту, потом заглянул в папку и спросил: - Тебе не кажется, что смерть того человека в Марселе - Бутэна как-то со всем этим связана?
   Хуссейн снова покачал головой.
   - Мне это представляется весьма сомнительным. Донати действует очень осторожно, он человек опытный.
   Гудрис задумчиво сказал:
   - Очень жаль, что так случилось. Та девочка прекрасно подходила для нашей цели, ее было просто невозможно выследить. Нам хоть что-нибудь удалось о ней выяснить?
   - Нет, - с сожалением сказал Хуссейн. - Она просто исчезла.
   Гудрис наклонился вперед и нажал на кнопку, вмонтированную в стол. Дверь тут же отворилась, и в комнату вошел одетый в белый бурнус слуга с медным подносом в руках. Он налил им кофе и подал сладости. В его присутствии они разговор не прекращали, поскольку он был глухонемым, как и все остальные слуги на вилле. Когда Гудрис нуждался в их услугах, он нажимал на кнопки, которые включали лампочки разных цветов, в зависимости от этого являлся тот или иной слуга.
   - Нам срочно необходима замена, - заметил Хуссейн. - Наш неофит вполне готов, и мы не можем долго тянуть. Сейчас он горит желанием быть с нами, но со временем желания притупляются.
   Гудрис кивнул.
   - Это должно быть сделано в течение трех недель. Я попытаюсь кого-нибудь подыскать для этой цели в приюте. Но она должна быть молода и красива, а в первом наборе я таких не видел. Если это мне не удастся, нам придется пойти на риск и похитить кого-нибудь прямо на улицах Неаполя или где-нибудь дальше к югу. Значит, придется ей в таком случае красить волосы. - Его глаза сузились от предвкушаемого удовольствия. Он взглянул на сидевшего перед ним крупного чернокожего человека и пробормотал: - Однако белая кожа и настоящие светлые волосы всегда лучше. - Отпив кофе, жрец сменил тему разговора. - Главное сейчас найти людей, организовавших расследование. Не думаю, что это был результат простого любопытства полковника Сатты. Может быть, нам удастся немного поболтать с самим полковником, а еще проще - с его помощником, майором Беллу?
   Глава 58
   Они обе были молоды и красивы, обе были одеты в элегантные платья, но при более внимательном взгляде в их глазах можно было прочесть одинаково глубокую изощренность, амбициозность и расчетливость. Одна была блондинкой с голубыми глазами, другая - зеленоглазой брюнеткой. Тем не менее, если не принимать в расчет эти цветовые различия, их тела и лица могли бы быть вполне взаимозаменяемы. Они смотрели на Майкла через большую комнату, как удавы на кролика.
   - Потрясающий мужик, - пробормотала блондинка.
   - Почти само совершенство, - согласилась брюнетка. - И к тому же не фальшивка какая-нибудь, как большинство прощелыг, околачивающихся на таких приемах. Часы у него - настоящий "Патек Филипп", в кольце - настоящий опал, а костюм наверняка от Кассели. На нем понавешено как минимум на сотню штук зелеными. - Хоть женщины говорили по-итальянски, богатство они оценивали в долларах.
   Мужчина в годах, подслушавший их разговор, с улыбкой на губах подошел к ним сзади. На нем был новый шелковый пиджак, но его опустошенное лицо никак не соответствовало его элегантности, в этом ему бы и дюжина пластических операций не помогла. Тонкими, изогнутыми в улыбке губами он сказал:
   - Это был бы неплохой улов, синьорины. Джорджио говорил мне, что два дня назад он открыл счет в "Банко ди Рома". Первый вклад составил ни много ни мало десять миллионов долларов.
   Обе они повернулись к мужчине, в их глазах загорелась внезапная жадность.
   - Он - друг Джорджио? - спросила блондинка.
   Пожилой человек покачал головой.
   - Нет, недавний знакомый.
   - Откуда же он тогда это узнал?
   Мужчина снова улыбнулся; он был очень собой доволен.
   - В этом городе Джорджио знает обо всем.
   - О чем же ему еще известно? - спросила брюнетка.
   Информация потекла из пожилого мужчины как не раз отрепетированная речь.
   - Зовут его Аднан-бен-Ассад. Ему двадцать два года. Поговаривают, что он - незаконнорожденный сын одного очень богатого араба. Его мать, по всей видимости, была англичанкой, поэтому, очевидно, образование он получал в Англии. В Риме он собирается провести шесть месяцев, чтобы повысить свой культурный уровень, подучить язык и, если представится интересная возможность, сделать кое-какие капиталовложения. Он снял роскошную квартиру неподалеку от "Испанских ступеней", у него там лакей и повар. Ездит на "Феррари-Дино".
   Ничего не говоря, обе молодые женщины отвернулись от него и снова уставились на молодого человека, стоявшего в другом конце просторной комнаты. Казалось, Майкл вел задушевную беседу с престарелой дамой, увешанной бриллиантами. Она была широко известна в Риме своими приемами, на которых любила объединять престарелых повес с очаровательной молодежью. Для Сатты не составило никакого труда организовать Майклу приглашение, пользуясь обширными связями своей матушки. Не трудно было и распустить слухи о его новой ипостаси. Сатта очень точно рассчитал, что надо получить приглашение именно на этот прием. В числе примерно пятидесяти собравшихся на нем людей был кое-кто из телевизионного мира и мира кино, других средств массовой информации, рафинированные аристократы, слегка подозрительные банкиры и несколько очаровательных молодых людей и женщин.
   Хозяйка бала медленно проходила вместе с Майклом по комнате, опираясь на его руку, и представляла юношу гостям. Обе молодые женщины томились в нетерпеливом ожидании. Они смотрели, как он болтал с известным режиссером телевизионных программ и все в жизни повидавшим актером. И тот и другой дали ему свои визитные карточки.
   Молодые женщины затаили дыхание, когда хозяйка подвела его к актрисе, которой, как они знали, было не меньше сорока пяти, хотя с помощью пластической хирургии, великолепного грима и ярко-красной помады она умудрялась выглядеть на тридцать пять.
   - Не переживайте, - прошептал сзади престарелый мужчина, - прошел слух, что он любит молоденьких.
   * * *
   Уехал Майкл вскоре после полуночи вместе с блондинкой и брюнеткой.
   Глава 59
   Пока Майкл вживался в роль светского льва и входил в высшее общество Рима, Кризи проводил приготовления к началу военных действий. Сова отвечал за их базу в пансионе "Сплендид". Макси Макдональд и Фрэнк Миллер отправились в Милан, чтобы организовать слежку за Жаном Люком Донати. Сам Кризи должен был заниматься тем же в отношение Анвара Хуссейна.
   Йен стал своего рода начальником штаба, установив в небольшой комнатке в пансионе факс, телекс и свой усовершенствованный ноутбук. Кризи не переставал поражаться его организованности и вдумчивости. За сорок восемь часов Йен собрал полную информацию, которую им удалось получить из всех источников. Кризи смотрел на небольшой экран компьютера, где датчанин мгновенно находил любые имевшиеся в их распоряжении сведения.
   Кризи регулярно звонил на Гоцо. Он знал, что в школе у Джульетты дела шли хорошо. Лауру поражала скорость, с которой девочка учила мальтийский язык. Монахини, преподававшие там, говорили, что она не по годам развита и благоразумна. Тем не менее Лаура не скрывала от Кризи, что часто Джульетта бывает молчаливой и озабоченной, все спрашивает, нет ли новостей от Кризи и Майкла. Он прекрасно понимал, что девочка очень скучала по двум мужчинам, ставшим такой важной частью ее жизни. Она сильно переживала, зная, какой страшной опасности они подвергаются, а помочь им у нее не было никакой возможности.
   Поначалу Кризи решил звонить ей каждый день, но вскоре передумал - если бы обстоятельства так сложились, что в очередной раз он не смог бы ей позвонить, Джульетта стала бы нервничать еще сильнее. Вместо этого он решил как можно чаще ей писать и просил Майкла о том же - хоть открытки посылать, в которых он черкнул бы несколько строк. Коротенькое письмецо было бы для нее приятнее, чем долгий телефонный разговор.
   Кризи сидел и смотрел на телефонный аппарат. Он отчетливо представил себе лицо девочки, чувствуя, как сильно по ней скучает.
   Глава 60
   Монахиня смотрела, как за ехавшей по дороге машиной вздымается пыльный шлейф. Она стояла перед длинным приземистым строением, где еще три месяца назад был заброшенный склад сельскохозяйственных продуктов в небольшой деревушке.
   Сестра Ассунта была откомандирована сюда орденом августинианок с Мальты. Орден имел долгую историю миссионерской и педагогической деятельности, и, говоря по правде, в своем монастыре сестра Ассунта немного скучала. До этого она пять лет занималась миссионерской деятельностью в Кении. Эта работа ей очень нравилась и духовно ее обогащала. Но последние три года она провела на Мальте и, хотя дома было хорошо, в последние месяцы чувствовала от работы какую-то неудовлетворенность. Когда два месяца назад настоятельница вызвала ее и дала ей это задание, особого восторга оно у монахини не вызвало, несмотря на то что положение в Албании было очень сложное и ее новое назначение могло быть сопряжено с опасностями и риском.
   Поначалу трудности действительно были, но именно это ее и ободряло. В первые недели пребывания на новом месте она часто слышала стрельбу, доносившуюся со стороны Тираны, которая находилась в двадцати милях к югу. Несколько раз мимо будущего сиротского приюта проходили группы вооруженных людей, некоторые из них были в военной форме, другие - в износившейся гражданской одежде. Но монахинь они не беспокоили, только просили что-нибудь поесть и шли дальше своей дорогой. Теперь все было спокойно, и сестра Ассунта наслаждалась миром и видом поросших лесами окрестностей. Этот зеленый лесной край очень отличался от типичных ландшафтов ее родной страны с их застывшими коричневыми известняковыми скалами, лишенными какой-либо растительности.
   Всего сиротским приютом должны были заниматься пятеро монахинь. Она была старшей и единственной, прибывшей с Мальты. Кроме нее в монастыре жили три монашки из Италии и одна из Ирландии. Она была неопределенного возраста и отличалась от остальных мощным телосложением. Никаких проблем в общении с ними у сестры Ассунты не возникало, поскольку она прекрасно говорила как по-английски, так и по-итальянски.
   Приют был устроен на средства нескольких благотворительных обществ, прежде всего частной международной организации с центром в Риме. На Мальте настоятельница говорила ей, что это общество основано несколькими весьма состоятельными частными лицами, которые в большинстве своем, хотя это и казалось немного странным, пожелали остаться неизвестными. Тем не менее она знала, что в приближавшейся машине ехал один из главных жертвователей. Целью его визита было проверить, как в приюте продвигаются дела. Сестре Ассунте и находившимся в ее подчинении монахиням удалось за короткий срок получить для приюта все необходимое, оборудовать его и принять первую партию девочек в возрасте от четырех до тринадцати лет. В соответствии с полученными инструкциями, потерявшихся и брошенных в результате развала семей девочек в приют не принимали. Здесь были лишь те сироты, которых родители оставляли сразу же после рождения, или подкидыши.
   Автомобиль затормозил прямо перед монахиней. Водитель был знакомым ей албанцем. На заднем сиденье машины расположился смуглый худощавый мужчина. На какое-то мгновенье сестре Ассунте показалось, что много лет назад она где-то уже видела его лицо. Но монахиня тут же отогнала эту мысль прочь. Мужчина вышел из автомобиля. Она оглядела его с ног до головы, сгорая от любопытства, объяснявшегося отчасти тем, что у приехавшего было арабское имя. Она никак не могла понять, почему арабу пришло в голову финансировать благотворительную христианскую организацию.
   Будучи по природе человеком любопытным и прямым, сестра Ассунта задала этот вопрос во время обеда, поданного сразу же после того, как гость осмотрел ремонтные работы. Во время самого осмотра она была просто поражена его интересом к делу и проницательностью. Всей хозяйственной работой в приюте должны были под ее руководством заниматься шесть албанских мирянок. Он прежде всего спросил ее, знает ли она албанский язык. Сестра Ассунта сказала, что, освоив краткий курс обучения, уже может объясняться, а через несколько недель практики будет в состоянии беседовать и на более серьезные темы. Потом он поинтересовался, удобные ли помещения для жилья у нее и других монахинь. Она с улыбкой ответила:
   - Учитывая наши потребности, вполне.
   Он тоже улыбнулся и заметил, что испытывает глубокое уважение к призванию монахинь.
   Итак, она задала ему свой первый вопрос во время простого и непритязательного обеда. И задала она именно этот вопрос, так как на нее произвел впечатление его искренний интерес и доброта к детям. Среди них была двенадцатилетняя девочка, единственная из всех, родителей которой расстреляли из пулемета в первую же ночь восстания. Звали ее Катрин, она была блондинкой с бледным личиком и ангельскими глазами.
   Он сжал это личико между ладоней, поцеловал девочку в щеку, обернулся к сестре Ассунте и тихо сказал ей:
   - Мы должны найти этому ребенку дом, где она расцвела бы так, чтобы наполнить наши сердца радостью.
   Вот тогда-то она его и спросила:
   - Но вы ведь не нашей веры?
   Он покачал головой и произнес:
   - Нет, сестра, я не вашей веры.
   - Вы исповедуете ислам? - спросила она.
   Он снова отрицательно покачал головой, и губы его скривились в легкой усмешке.
   - У меня своя вера. Она не имеет прямого отношения ни к одной мировой религии.
   Они вшестером сидели за круглым столом в недавно построенной столовой. Остальные четыре сестры обедали с ними. Женщины-мирянки питались за другим столом. Когда он вновь заговорил, все монахини стали его внимательно слушать.
   - Конечно, я верую в некое высшее существо. Любой человек, лишенный веры, - глупец. Однако мне трудно определить высшее существо, в которое я верую. Мне много приходилось заниматься всеми крупными мировыми религиями, изучал я и второстепенные вероучения. Я разделяю многие их положения, но принять в целом все-таки не могу.
   Когда подали суп, сестра Ассунта резко положила ложку на стол и спросила:
   - Вы - масон?
   Он улыбнулся и покачал головой.
   - Сестра, успокойтесь, пожалуйста. Я не имею к этому никакого отношения и очень от масонства далек.
   Сестра Симона спросила:
   - Но если вы не нашей веры, почему же вы решили поддержать здесь работу нашего ордена?
   Он обернулся к итальянской монахине и пояснил:
   - Моя организация поддерживает самые разные формы благочестивой деятельности. За годы работы мы убедились в том, что такого рода деятельность должна осуществляться людьми, имеющими к ней призвание. - Он улыбнулся и обвел взглядом присутствующих. - Вместе с тем мы обнаружили, что легче всего таких людей найти в религиозных организациях, прежде всего в монашеских орденах. Мы, конечно, поддерживаем арабский Красный Крест, равно как и ряд благотворительных организаций, не имеющих прямой связи с отдельными вероисповеданиями. Мы обратились за поддержкой к ордену августинцев, поскольку его отделения на Мальте находятся близко к Албании, а также потому, что за последние месяцы они обрели большой опыт работы в этой истерзанной стране.
   Сестра Ассунта задала еще один вопрос.
   - Инструкции по организации этого приюта были очень жесткие. Сюда должны принимать лишь девочек в возрасте от четырех до четырнадцати лет. Чем вызваны такие строгие требования?
   Гость обезоруживающе пожал плечами.
   - Это вполне естественно, так как мы должны вкладывать наши скудные средства весьма осмотрительно и продуманно. При проведении благотворительной деятельности крайне важно, чтобы каждый цент использовался с максимальной эффективностью. Проведенные нами исследования показали, что здесь, в Албании, благотворительность быстро набирает силу и уже облегчает страдания совсем юных существ. С другой стороны, я полагаю, что любая девушка, достигшая четырнадцати лет, может считаться взрослой и сама о себе заботиться. Поэтому мы и выдвинули такие требования к этому приюту.
   Сестра Ассунта собралась было задать еще вопрос, но не успела, потому что он спросил сам:
   - После того как к вам поступила первая партия детей, готовы ли вы в течение двух ближайших недель заполнить приют целиком?
   Она решительно кивнула головой.
   - Да. Мы только ждем, когда нам подвезут еще кровати, белье и самые необходимые медикаменты. Нам пообещали, что все будет сделано в пятницу.
   - Хорошо. Как вам известно, мы будем стараться пристраивать большую часть сирот в итальянские семьи. До Италии отсюда рукой подать, да и с формальностями там сравнительно просто. Знаете вы и о том, что в Бари мы организовали специальное агентство по удочерению. Это агентство уже начало действовать, и через несколько дней к вам с визитом приедет его директор. Наша политика и философия основываются на многочисленных исследованиях, проведенных на международном уровне. Мы не считаем, что дети должны надолго оставаться в приюте, поскольку через какое-то время они смогут привязаться к нему, как к родному дому, и тогда удочерение эмоционально станет для них весьма болезненным потрясением. Поэтому мы хотели бы рассматривать этот приют как своего рода временное пристанище для сирот. Соответственно с этой задачей будет строить свою работу и наше агентство в Бари. К счастью, первая процедура удочерения состоится уже через одну-две недели. - Он снова повернулся к сестре Ассунте и строго произнес: - Кроме того, сестра, очень важно, чтобы ни вы, ни другие сестры, ни женщины-мирянки не испытывали к этим девочкам душевной привязанности. Я знаю, вам будет трудно не стараться заменить им матерей, учитывая особенно, какие страдания - духовные и физические - довелось перенести некоторым из этих юных созданий. И тем не менее, зная ваш опыт, я уверен, что вы со мной согласитесь.