Страница:
* * *
ГонконгВыйдя из здания компании «Донк и Ла Пьер», Джон протиснулся сквозь толпу и поток машин и пересек улицу Стэнли, направляясь к кафе-мороженому «Оленья ферма». Воздух сотрясали рев клаксонов и китайские ругательства. Смит заказан чашку кофе и принялся наблюдать за зданием, которое только что покинул. Он ждал, что оттуда появятся люди — в форме либо в гражданском — и начнут его искать. Убедившись в том, что из здания никто не вышел, он остановил такси и поехал в отель.
Всю дорогу Смит сохранял бдительность и внимательно оглядывался вокруг. Автомобиль, лавируя, выбрался из затора, промчался по туннелю под проливом в район Коулюнь и остановился у «Шангри-Ла». Войдя в номер, Смит лег на кровать и позвонил Клейну по мобильному телефону с кодированием. Как всегда, Клейн находился в своем кабинете в яхт-клубе.
— Вы когда-нибудь бываете дома, Фред? — Смит представил себе сумрачную комнату, закрытые жалюзи и шторы, превращавшие день в бесконечную ночь.
Клейн пропустил его слова мимо ушей:
— Насколько я понимаю, тебе удалось благополучно добраться до места.
— Да. До сих пор все было в порядке. — Смит помолчат, чувствуя, как во рту возникает кислый привкус. — Но я сделал ошибку.
— Серьезную?
— Точно не знаю. — Смит рассказал о телефонном звонке в «Донк и Ла Пьер». — Либо никакого Яна Донка не существует, либо номер был секретный, либо и то и другое. Вероятно, это был особый номер для Ю Юнфу, который знал только он, а меня никак нельзя было счесть китайским предпринимателем.
— Возможно, это номер только для переговоров по поводу «Эмпресс».
— Как бы то ни было, теперь в «Донк и Ла Пьер» знают, что этот номер известен постороннему лицу, которое сейчас находится в Гонконге и, вероятно, интересуется грузом «Эмпресс». Это до такой степени встревожило их, что они послали к телефонной будке вооруженных громил. И это поставило меня перед очередным затруднением.
— Только этого не хватало, — усталым и раздраженным тоном отозвался Клейн. — Ты уверен, что это задание тебе по силам?
— Как только вы захотите вернуть меня домой, я к вашим услугам, — проворчал Смит.
В трубке возникло растерянное молчание.
— Извини, Джон. Я просто пытаюсь уяснить ситуацию. У нас здесь дела обстоят довольно мрачно.
— У вас тоже неприятности?
— Китайцы засекли наше наблюдательное судно. Выражаясь морским языком, китайский посол гонит волну.
— Затевает скандал?
— Пока китайцы ограничились намеками. Но мы с тобой знаем, что это ненадолго. Я хотел бы услышать от тебя что-нибудь хорошее, прежде чем ты окончательно ввергнешь меня в тоску своим рассказом об очередном затруднении. Что дал твой визит в «Донк и Ла Пьер»?
— У меня три новости. Главный администратор Кри-юфф держит в своем сейфе что-то, что очень его тревожит. Он испугался, когда я спросил о связях компании с китайскими фирмами.
— Это две новости.
— Третья намного существеннее. В этом деле замешан кто-то намного более влиятельный — человек, перед которым отчитывается Криюфф и которому известно, что я сейчас нахожусь в Гонконге и как я выгляжу. — Смит рассказал о встрече с Криюффом и о том, как вернулся в кабинет, чтобы подслушать его телефонный разговор.
— Вычислить его антверпенского босса очень просто.
— Криюфф говорил по-английски, а не по-французски и не по-фламандски, поэтому я сомневаюсь, что он докладывал в Антверпен. Нет, кем бы ни был его хозяин, он находится здесь, в Гонконге. Мой светлый парик отчасти сбил его и Криюффа с толку, но рано или поздно они пришлют людей сюда, в отель. Мне нужны сведения об этом человеке, чтобы решить, как действовать дальше.
— Сейчас, когда в мире хозяйничают международные корпорации и холдинговые компании, мы не можем исключить, что бельгийские боссы на самом деле американцы или англичане. Но так и быть, я займусь этим вопросом. Что ты собираешься делать?
— Поесть. Для разнообразия — отведать что-нибудь изысканное. И выспаться. Целая ночь сна — редкое событие для меня.
— Я не сплю, и президент не спит.
— У вас в Америке утро.
— Это не имеет значения. Возьми с собой в постель телефон и положи под подушку пистолет. Я свяжусь с тобой позднее. Добрых тебе снов.
* * *
На борту самолета по пути в ГонконгРальф МакДермид считал самолет для высших руководителей компании — усовершенствованный «Боинг-757» с изысканным камбузом, отделанным вишневым деревом салоном и спальным отсеком — своим личным средством транспорта. Бесплатное пользование самолетом было оговорено в его сорокастраничном контракте, который, естественно, предусматривал также обычную долю акций, премии, щедрые выплаты при увольнении, страховку, членство в клубах, пользование автомобилями компании, домами и квартирами по всему миру.
Когда зазвонил телефон, МакДермид дремал, откинувшись на спинку кресла и задрав ноги, убаюканный мягким рокотом двигателей. Звонил Фэн Дунь.
МакДермид мгновенно вернулся к действительности.
— Где ты был, черт побери? — требовательным тоном спросил он. — Я трижды пытался связаться с тобой.
В голосе Фэна зазвучал лед:
— Я занимался поисками и много звонил по телефону, «тайпан».
МакДермид всегда подозревал, что Фэн вкладывает в это старинное почетное название оскорбительный смысл. В XIX веке китайцы называли «тайпанами» европейских и американских вольных торговцев, которые наживали огромные состояния в Китае и Гонконге, почти ничего не давая взамен.
Однако МакДермид не мог обойтись без Фэна, поэтому он лишь спросил:
— Что тебе удалось выяснить?
— Ли Коню пропала. Она находилась в отцовском доме, потом исчезла. Никто не знает куда. Ни ее слуги, ни сотрудники «Дракона».
МакДермид встревожился. После самоубийства Ю Юнфу его жена могла стать опасной. Это зависело от того, насколько тяжело она восприняла гибель мужа и в какой мере дорожила своими детьми.
— Ее отец не знает, где она? — спросил МакДермид.
— По его словам, нет. Дети Ли Коню живут у него. Я внимательно слежу за ними.
— Не стоит. Приставь к ним своих лучших людей. У меня для тебя другое, персональное, задание.
— А именно?
— Джон Смит. Вполне возможно, он сейчас в Гонконге.
В трубке было слышно, как Фэн скрипнул зубами. Он явно заинтересовался.
— Этот человек похож на змею в ночном мраке. Он всегда появляется там, где его меньше всего ждут. Вы не предупреждали меня о том, что он обладает такими талантами.
МакДермид с трудом удержатся от язвительного ответа.
— Я подозреваю, что он ищет третий экземпляр декларации. Мне известно, какая у него легенда и где он остановился. Сколько времени тебе потребуется, чтобы добраться до Гонконга и убить его?
Глава 19
Суббота, 16 сентября
Гонконг
До рассвета оставался час. Худощавый китаец вынул из кармана фартука ночной горничной универсальный ключ и втащил обмякшее тело женщины в бельевое хранилище отеля. Мягкая податливая плоть казалась тошнотворно-безжизненной, словно полупустой мешок с рисом. Мужчина закрыл дверь и запер ее.
Этого человека звали Чо. Ему было немногим более двадцати, но он выглядел значительно моложе. Его сердце гулко билось. Он был опытным профессионалом, однако страх никогда не покидал его. Подростковая внешность Чо позволяла ему проникать в такие места, куда не могли попасть люди старшего возраста. Благодаря этому обстоятельству он получал много выгодных заказов и неизменно выполнял их.
Чо торопливо прошел по коридору и остановился у двери нужного номера. Он вставил в скважину ключ, отпер замок и приоткрыл дверь, пока та не натянула цепочку. Чо прислушался.
Изнутри не донеслось ни звука, свет не зажегся, и он, чуть прикрыв дверь, сунул в щель тонкий самодельный инструмент и сбросил цепочку с крюка. Потом он вернул инструмент в особый карман своих черных джинсов, скользнул в темный номер, беззвучно закрыл дверь и отступил влево.
Чо неподвижно стоял, прижавшись спиной к стене и дожидаясь, пока глаза не привыкнут к темноте. Он ощущал в воздухе теплую влагу — его жертва находилась где-то в комнате и глубоко дышала, погруженная в крепкий сон. Сквозь шторы проникал приглушенный звук автомобилей, ехавших по улице далеко внизу. Больше Чо не улавливал ни звуков, ни движений.
Моложавый убийца осторожно двинулся вперед. Его ноги в мягких сандалиях беззвучно ступали по пушистому ковру. Он отыскал кровать. Человек лежал на спине, ритмично втягивая и выдыхая воздух, не догадываясь, что секунды спустя его грудь навсегда прекратит вздыматься и опадать.
Возникло затруднение — человек был накрыт простыней и одеялом. Чо нерешительно замялся. Как поступить — ударить сквозь одеяло, не зная точно расположения тела? Или попытаться стянуть покровы, пока не обнажится грудь?
Потом Чо увидел руку. Правую. Она свисала с кровати и не была прикрыта одеялом и простыней. Рука казалась обмякшей, словно труп ночной горничной. Потом рука дрогнула. Чо определил по ее движению, где под одеялом находятся плечо и грудь. Улыбаясь самому себе, он вытащил стилет из-за пояса своих американских джинсов, стиснул его в кулаке острием вниз и занес над головой.
Джон чуть приоткрыл глаза. Больше не дрогнул ни один его мускул — только шевельнулись веки. Ему снился Криюфф, но темная фигура, нависшая над его кроватью, принадлежала другому человеку. Это был не сон. Тонкий луч, проникавший из-под двери в коридор, высветил худощавый туманный силуэт. Рука поднялась вверх. Джон увидел блеск отраженного света. Стилет. Внезапно острие метнулось вниз.
Джон выбросил вверх правую руку и перехватил запястье нападавшего. Запястье было таким тонким, что Смиту показалось, будто бы он может сломать его пальцами. Но потом он ощутил в нем силу. Тень отпрянула назад, словно испуганное дикое животное. Содрогаясь всем телом, убийца неистово пытался освободиться от хватки Джона.
Смит крепче сжал пальцы и дернул запястье к себе, чтобы вывернуть из руки стилет.
Но стилет не выпал. Нападавший не выпускал оружие. Джон приподнялся, и фигура запрокинулась на спину, увлекая его за собой и продолжая вырываться. Вся сила мышц нападавшего была направлена назад. Он рухнул на пол.
Джон навалился на него всем своим весом. Противник внезапно замер в неподвижности. Смит тяжело дышал; он был почти обнажен, если не считать трусов, и вдруг ощутил прохладу воздуха в номере. Он слышал приглушенный звук уличного движения. Нападавший не шевелился.
Продолжая стискивать его запястье, Джон протянул вторую руку, чтобы вынуть клинок. Стилета не было. Он торопливо ощупал ковер вокруг запястья. Стилета не оказалось и там, но Смит почувствовал, как по его груди расползается что-то горячее и липкое. Он уловил едва заметный металлический запах свежей крови. Он ощупал запястье в поисках пульса. Сердце противника не билось.
Смит быстро поднялся на ноги, включил свет и судорожно вздохнул. Рукоятка стилета торчала из груди нападавшего — вероятно, клинок угодил туда, когда тот извивался в падении. На черной рубашке киллера проступило немного крови.
Джон глубоко вздохнул, подошел к телефону, стоявшему на прикроватном столике, протянул руку к трубке... и замер в неподвижности. Гонконгская полиция станет задавать вопросы, поэтому звонить туда нельзя.
Смит вернулся к трупу и заметил, что кровь еще не испачкала ковер. Он поднял тело, которое оказалось легким, будто у ребенка. Смит отнес его в ванную комнату и уложил в ванну, потом отступил на шаг и задумался.
Услышав пронзительный писк сотового телефона, Смит рывком обернулся. Он выбежал из ванной комнаты и вытащил аппарат из-под подушки.
— Фред? Я... — заговорил он.
— У меня два кандидата на роль твоего загадочного человека, — перебил Клейн, явно спеша поделиться новостями. — Того, который, по всей видимости, намного влиятельнее, чем Шарль-Мария Криюфф. Первый из них очевиден, зато второй — куда более интересная личность.
Джон не слушал.
— Я только что убил человека. Он был такой маленький, будто истощенный подросток. Если бы я не включил свет, нипочем не догадался бы, что это взрослый. Он...
На секунду в трубке возникла ошеломленная тишина.
— Что стряслось? Где это произошло?
— Его прислали убить меня. Китаец. Здесь, в отеле.
В голосе Клейна зазвучала тревога:
— Труп все еще там?
— В ванной. Крови на ковре не осталось. Мне очень повезло. Он едва не прикончил меня. Какой-то голодный парень позарился на деньги тех мерзавцев, которые стоят за всей этой историей, и мне повезло, а ему — нет.
— Успокойтесь, полковник, — отрывисто бросил Клейн и добавил, понизив голос: — Извини, Джон.
Смит глубоко вздохнул и взял себя в руки. На мгновение его охватило отвращение к самому себе за желание развеять скуку тайваньской конференции по биомедицине и принять участие в «приключении».
— Хорошо. Я спрячу тело. В номере не останется следов.
Внезапно в его мозгу прозвучали слова Клейна: «У меня два кандидата на роль твоего загадочного человека, того, который, по всей видимости, намного влиятельнее, чем Шарль-Мария Криюфф. Первый из них очевиден, зато второй — куда более интересная личность».
В душе Смита возникла сумятица. Его охватил прилив гнева, потом пришло смирение и понимание. Он впервые в жизни осознал, насколько важно верить в то, что твои усилия направлены на доброе дело. Но разве кто-нибудь мог бы выполнить это задание без такой уверенности?
— Кто этот очевидный кандидат на роль босса Криюффа? — быстро произнес он.
— Луи Ла Пьер, — ответил Клейн. — Он президент и управляющий директор компании «Донк и Ла Пьер». У него резиденция в Антверпене, он говорит по-английски, хотя урожден чистокровным бельгийским валлонцем. Его основной язык — французский, второй — фламандский. Очень трудно представить, что они с Криюффом общаются по-английски.
— В Гонконге почти все говорят на английском. Может быть, Криюфф и Ла Пьер не хотели, чтобы их беседу подслушали нижестоящие сотрудники антверпенской конторы.
— Эта мысль приходила на ум и мне тоже.
— Кто второй кандидат? — спросил Джон.
— Тут начинается самое интересное. Мои специалисты по финансам и корпоративной деятельности выяснили, что истинный владелец «Донк и Ла Пьер» маскируется за множеством подставных организаций, филиалов и офшорных предприятий. Оказалось, что «Донк и Ла Пьер», сколь бы крупной она ни была, целиком принадлежит гораздо более масштабной компании, которая и навела меня на мысль о втором кандидате — группе «Альтман».
— Никогда о ней не слышал.
— Вполне мог слышать, — заверил его Клейн, — просто не обратил внимания, как, впрочем, и подавляющее большинство людей. «Альтман» специально нанимает высокооплачиваемых представителей прессы, чтобы оставаться в тени. Тем не менее эта группа считается в международных деловых кругах весьма знаменитой... почти легендарной.
— Продолжайте.
— Это международная корпорация предприятий, занятых в самых различных сферах... в то же время она является крупнейшей на планете фирмой — держателем акций. Каждый день она приобретает и растрачивает целые состояния. Так вот, среди высокопоставленных руководителей «Альтмана» имеются бывшие сотрудники администраций четырех бывших президентов США, в том числе один президент, бывший министр обороны и бывший глава ЦРУ. Но это не все. Европейским отделением «Альтмана» управляет бывший премьер-министр Британии, а второй в его команде — бывший министр финансов Германии. Азиатским отделением руководит бывший президент Филиппин.
Джон присвистнул:
— Настоящее созвездие.
— Я не знаю ни одной другой компании, которая держала бы на довольствии столько крупных политических воротил. Главная штаб-квартира «Альтмана» находится в Вашингтоне, что, в общем-то, довольно заурядное дело. Однако ее адрес заслуживает особого внимания — Пенсильвания-авеню, точно между Белым домом и Капитолием, в пятнадцати минутах ходьбы от обоих.
— Буквально в двух шагах от Гувер-билдинг, — добавил Смит, припомнив карту района. — Черт побери, это самое средоточие вашингтонского истеблишмента, во всех смыслах.
— Совершенно верно.
— Как же это получилось, что я не знал о группе «Альтман»?
— Я уже сказал — они борются против огласки самыми жесткими способами.
— Впечатляюще. Как возникла эта компания?
— То, что я тебе рассказываю, — сведения, доступные всем и каждому. Но поскольку группа «Альтман» держится в тени, никто не обращает на нее внимания. Компания была основана в 1987 году — после того, как некий честолюбивый деятель федерального уровня вышел в отставку, взял в кредит сто тысяч долларов и нанял первую знаменитость из числа политиков — бывшего сенатора. Пользуясь его именем и авторитетом, компания начала расширяться. Она скупала предприятия, некоторые из них оставляла себе, другие продавала, каждый раз получая солидные прибыли, порой — баснословные. Одновременно на ее официальных бланках появлялись все более известные имена. На данный момент она обладает значительным политическим весом, перед ней открыты любые двери — и это еще слабо сказано. Теперь это империя стоимостью в тридцать миллиардов долларов, которая инвестирует капитал во всевозможные области по всему миру. Черт побери, нельзя исключать и того, что у них есть собственность даже в Антарктике.
— Иными словами, эта группа, в сущности, является гигантским финансовым холдингом. — Джон попытался представить, каким образом группа «Альтман» могла оказаться причастной к его нынешнему заданию. — Ее азиатская штаб-квартира находится здесь, в Гонконге?
— Именно так.
— Владеет ли бывший филиппинский президент иными языками, кроме тагальского и английского?
— Он бегло говорит по меньшей мере на шести языках, включая французский и датский. Но он не появлялся в гонконгской резиденции уже несколько месяцев. Лечится на водах в Швеции. Мы проверили и выяснили, что ему не звонили из Гонконга по меньшей мере несколько недель.
— Кто же в таком случае второй кандидат на роль босса Криюффа?
— Ральф МакДермид, крупный специалист по инвестициям, основатель компании.
— МакДермид? Почему же компания называется «Альтман»?
— Так звали его отца, — объяснил Клейн. — Альтман МакДермид, неудачливый бизнесмен. Он открыл аптеку и разорился во время Великой депрессии, едва начав дело. Потом опять открыл и вновь разорился, когда «Уолгрин» построил в их маленьком техасском городе огромную аптеку. С тех пор он не работал. Семью содержала мать, которая занималась уборкой в частных домах.
Джон кивнул:
— У Ральфа МакДермида вполне могло возникнуть желание отомстить за неудачи отца. Либо он до смерти боится, что с ним произойдет нечто подобное, и сколачивает капитал на случай катастрофы.
— Либо он настоящий финансовый гений и не может противиться своей природе. — Клейн помолчат. — Сейчас Ральф МакДермид в Гонконге. Он американец и говорит только по-английски.
Джон обдумал его слова:
— Хорошо, я уяснил общую картину. Но какое МакДермиду дело до «Эмпресс»? Это всего лишь корабль, сущий пустяк для могучего гиганта, которым он заправляет.
— Верно. Но мы знаем наверняка, что группа «Альтман» — хозяин компании «Донк и Ла Пьер», а та, в свою очередь, владеет «Доваджер Эмпресс» и его грузом на равных паях с «Летучим драконом». Мне нужно, чтобы ты как можно быстрее добыл третий экземпляр декларации. Займись Ральфом МакДермидом. Выясни, не связан ли он с «Доваджер Эмпресс» и не у него ли находится третья копия.
Вашингтон, округ Колумбия
Президент Кастилья выдержал паузу, подбирая слова, которые могли бы передать всю важность того, что он намеревался сказать, а также объяснить, почему он оттягивал этот разговор до самого последнего момента. Кастилья окинул задумчивым взглядом защищенную всевозможными средствами Ситуационную комнату в подвале Белого дома и пятерых людей, которые сидели за столом для совещаний по левую и правую руку от него. На лицах трех из них читалось сдерживаемое удивление.
— То, что мы собрались здесь, — заговорил президент, — очевидно, подсказывает вам, насколько серьезна возникшая ситуация. Прежде чем перейти к делу, я хотел бы извиниться перед теми из вас, кто до сих пор оставался в неведении, а потом объясню, почему я, в сущности, не должен извиняться.
— Мы к вашим услугам, — произнес вице-президент Брэндон Эрикссон и совершенно искренне добавил: — Как всегда.
У Эрикссона были прямые черные волосы, лицо с правильными чертами и раскованные манеры, которые чем-то напоминали Кеннеди и обезоруживали избирателей. Ему было сорок лет, он славился энергией и взрывным характером, но истинная его сила заключалась в остром интеллекте и политическом чутье, которое обычно появляется у людей в гораздо более позднем возрасте.
— Какая ситуация? — с подозрением в голосе осведомился министр обороны Стэнтон. Он повернулся, обводя взглядом собравшихся за столом, и его голый череп сверкнул в свете ламп.
— Насколько я понял, адмирал Броуз и господин Оурей уже знают то, о чем вы хотите нам рассказать? — спросил госсекретарь Эбнер Пэджетт. Его голос прозвучал нарочито тихо, но, судя по гневному блеску глаз, он был оскорблен. Он удобно расположил свое тучное тело в кресле, бессознательно приняв позу, которая демонстрировала присущую ему от природы уверенность в себе — то самое качество, на которое Кастилья полагался вновь и вновь, направляя Пэджетта в горячие точки планеты преодолевать кризисы и смягчать твердокаменные сердца. Пэджетт, как никто другой, умел выполнять щекотливые дипломатические поручения, но, находясь на родине, он был вспыльчив и нетерпелив.
— Адмирал Броуз знал об этом, потому что иначе было нельзя, — отрывисто произнес Кастилья, свирепо взирая на собравшихся. — А Чарли я поставил в известность только сегодня утром, чтобы он собрал это совещание. Ваша реакция лишний раз подтверждает, что мне нет нужды извиняться. В нынешних правительстве и администрации слишком много тщеславных деятелей и личных амбиций. Но есть кое-что похуже — и вы все прекрасно знаете, что это истинная правда, — кое-кто слишком много болтает о вещах, которые следовало бы держать в секрете. Надеюсь, я ясно выразился?
Генри Стэнтон покраснел:
— Вы говорите об утечках информации? Надеюсь, ваши слова не относятся ко мне, сэр.
— Да, я говорю именно об утечках. А мои слова относятся буквально ко всем. — Взгляд президента был прикован к Стэнтону. — Я решил никому не рассказывать о нынешней ситуации до тех пор, пока в этом не возникнет крайняя необходимость, и сообщить только то, что сочту полезным для себя. Не для вас и не для кого-нибудь еще. Я и теперь придерживаюсь этого мнения. — Он выпятил подбородок, у его губ залегла скорбная складка, глаза, смотревшие на людей за столом, словно остекленели. В этот миг лицо Кастильи казалось высеченным в одной из скал Долины изваяний.
— Мы понимаем вас, сэр, — примирительным тоном заговорил вице-президент. — Подобные решения принимать нелегко, но именно для этого мы избрали вас. Мы знаем, что можем доверять вам. — Он повернулся к Стэнтону и Пэджетту. — Вы согласны со мной, джентльмены?
Министр обороны пристыженно откашлялся:
— Разумеется, господин президент.
— Целиком и полностью, — торопливо произнес госсекретарь. — Вероятно, вас к этому принудили факты, сэр.
— Да, Эбнер. Именно факты. И теперь я пришел к решению, что настала пора ввести вас в курс дела. — Кастилья подался вперед, крепко сцепив руки. — Вероятно, нас ожидает повторение инцидента с «Иньхэ».
Президент рассказал о происходящем, опустив подробности, касающиеся «Прикрытия-1», а также человека, который называл себя его отцом. Собравшиеся сосредоточенно слушали, их тревога нарастала, и президент видел, что они уже размышляют, какое отношение может иметь возникшая ситуация к их ведомствам и обязанностям.
Закончив рассказ, Кастилья кивнул вице-президенту:
— Все же я хочу извиниться перед вами, Брэндон. Я должен был загодя поставить вас в известность — на тот случай, если со мной что-нибудь произойдет.
— Да, сэр, так было бы лучше. Но я понимаю. Утечки информации сделали нас подозрительными. В данных обстоятельствах, когда столь важна секретность, я, вероятно, поступил бы так же.
Президент кивнул:
— Спасибо. Я ценю ваше понимание. Теперь давайте подумаем, как должен действовать каждый из нас, если ситуация обострится и мы будем вынуждены предать дело огласке и задержать «Эмпресс» в международных водах, не имея улик.
— Нам следует оценить, какие шаги могут предпринять китайцы после того, как на «Эмпресс» обнаружили наш фрегат, — заговорил адмирал Броуз. — А также определить, каким образом конфликт такого масштаба повлияет на наши военные планы и ассигнования.
— Мы должны думать не только о возможном столкновении с Китаем, но и о том, как нам дальше вести жесткую стратегию сдерживания, — согласился госсекретарь.
Гонконг
До рассвета оставался час. Худощавый китаец вынул из кармана фартука ночной горничной универсальный ключ и втащил обмякшее тело женщины в бельевое хранилище отеля. Мягкая податливая плоть казалась тошнотворно-безжизненной, словно полупустой мешок с рисом. Мужчина закрыл дверь и запер ее.
Этого человека звали Чо. Ему было немногим более двадцати, но он выглядел значительно моложе. Его сердце гулко билось. Он был опытным профессионалом, однако страх никогда не покидал его. Подростковая внешность Чо позволяла ему проникать в такие места, куда не могли попасть люди старшего возраста. Благодаря этому обстоятельству он получал много выгодных заказов и неизменно выполнял их.
Чо торопливо прошел по коридору и остановился у двери нужного номера. Он вставил в скважину ключ, отпер замок и приоткрыл дверь, пока та не натянула цепочку. Чо прислушался.
Изнутри не донеслось ни звука, свет не зажегся, и он, чуть прикрыв дверь, сунул в щель тонкий самодельный инструмент и сбросил цепочку с крюка. Потом он вернул инструмент в особый карман своих черных джинсов, скользнул в темный номер, беззвучно закрыл дверь и отступил влево.
Чо неподвижно стоял, прижавшись спиной к стене и дожидаясь, пока глаза не привыкнут к темноте. Он ощущал в воздухе теплую влагу — его жертва находилась где-то в комнате и глубоко дышала, погруженная в крепкий сон. Сквозь шторы проникал приглушенный звук автомобилей, ехавших по улице далеко внизу. Больше Чо не улавливал ни звуков, ни движений.
Моложавый убийца осторожно двинулся вперед. Его ноги в мягких сандалиях беззвучно ступали по пушистому ковру. Он отыскал кровать. Человек лежал на спине, ритмично втягивая и выдыхая воздух, не догадываясь, что секунды спустя его грудь навсегда прекратит вздыматься и опадать.
Возникло затруднение — человек был накрыт простыней и одеялом. Чо нерешительно замялся. Как поступить — ударить сквозь одеяло, не зная точно расположения тела? Или попытаться стянуть покровы, пока не обнажится грудь?
Потом Чо увидел руку. Правую. Она свисала с кровати и не была прикрыта одеялом и простыней. Рука казалась обмякшей, словно труп ночной горничной. Потом рука дрогнула. Чо определил по ее движению, где под одеялом находятся плечо и грудь. Улыбаясь самому себе, он вытащил стилет из-за пояса своих американских джинсов, стиснул его в кулаке острием вниз и занес над головой.
* * *
Шарль-Мария Криюфф приближался к Смиту сквозь вязкий туман. На его лице играла зловещая улыбка, в зубах он держал острый стилет. Криюффа нагонял американский фрегат, но Джон видел, что корабль не успеет спасти его. Голова и лоб ухмыляющегося Криюффа были покрыты красным платком, завязанным на шее. Он подошел к кровати, и...Джон чуть приоткрыл глаза. Больше не дрогнул ни один его мускул — только шевельнулись веки. Ему снился Криюфф, но темная фигура, нависшая над его кроватью, принадлежала другому человеку. Это был не сон. Тонкий луч, проникавший из-под двери в коридор, высветил худощавый туманный силуэт. Рука поднялась вверх. Джон увидел блеск отраженного света. Стилет. Внезапно острие метнулось вниз.
Джон выбросил вверх правую руку и перехватил запястье нападавшего. Запястье было таким тонким, что Смиту показалось, будто бы он может сломать его пальцами. Но потом он ощутил в нем силу. Тень отпрянула назад, словно испуганное дикое животное. Содрогаясь всем телом, убийца неистово пытался освободиться от хватки Джона.
Смит крепче сжал пальцы и дернул запястье к себе, чтобы вывернуть из руки стилет.
Но стилет не выпал. Нападавший не выпускал оружие. Джон приподнялся, и фигура запрокинулась на спину, увлекая его за собой и продолжая вырываться. Вся сила мышц нападавшего была направлена назад. Он рухнул на пол.
Джон навалился на него всем своим весом. Противник внезапно замер в неподвижности. Смит тяжело дышал; он был почти обнажен, если не считать трусов, и вдруг ощутил прохладу воздуха в номере. Он слышал приглушенный звук уличного движения. Нападавший не шевелился.
Продолжая стискивать его запястье, Джон протянул вторую руку, чтобы вынуть клинок. Стилета не было. Он торопливо ощупал ковер вокруг запястья. Стилета не оказалось и там, но Смит почувствовал, как по его груди расползается что-то горячее и липкое. Он уловил едва заметный металлический запах свежей крови. Он ощупал запястье в поисках пульса. Сердце противника не билось.
Смит быстро поднялся на ноги, включил свет и судорожно вздохнул. Рукоятка стилета торчала из груди нападавшего — вероятно, клинок угодил туда, когда тот извивался в падении. На черной рубашке киллера проступило немного крови.
Джон глубоко вздохнул, подошел к телефону, стоявшему на прикроватном столике, протянул руку к трубке... и замер в неподвижности. Гонконгская полиция станет задавать вопросы, поэтому звонить туда нельзя.
Смит вернулся к трупу и заметил, что кровь еще не испачкала ковер. Он поднял тело, которое оказалось легким, будто у ребенка. Смит отнес его в ванную комнату и уложил в ванну, потом отступил на шаг и задумался.
Услышав пронзительный писк сотового телефона, Смит рывком обернулся. Он выбежал из ванной комнаты и вытащил аппарат из-под подушки.
— Фред? Я... — заговорил он.
— У меня два кандидата на роль твоего загадочного человека, — перебил Клейн, явно спеша поделиться новостями. — Того, который, по всей видимости, намного влиятельнее, чем Шарль-Мария Криюфф. Первый из них очевиден, зато второй — куда более интересная личность.
Джон не слушал.
— Я только что убил человека. Он был такой маленький, будто истощенный подросток. Если бы я не включил свет, нипочем не догадался бы, что это взрослый. Он...
На секунду в трубке возникла ошеломленная тишина.
— Что стряслось? Где это произошло?
— Его прислали убить меня. Китаец. Здесь, в отеле.
В голосе Клейна зазвучала тревога:
— Труп все еще там?
— В ванной. Крови на ковре не осталось. Мне очень повезло. Он едва не прикончил меня. Какой-то голодный парень позарился на деньги тех мерзавцев, которые стоят за всей этой историей, и мне повезло, а ему — нет.
— Успокойтесь, полковник, — отрывисто бросил Клейн и добавил, понизив голос: — Извини, Джон.
Смит глубоко вздохнул и взял себя в руки. На мгновение его охватило отвращение к самому себе за желание развеять скуку тайваньской конференции по биомедицине и принять участие в «приключении».
— Хорошо. Я спрячу тело. В номере не останется следов.
Внезапно в его мозгу прозвучали слова Клейна: «У меня два кандидата на роль твоего загадочного человека, того, который, по всей видимости, намного влиятельнее, чем Шарль-Мария Криюфф. Первый из них очевиден, зато второй — куда более интересная личность».
В душе Смита возникла сумятица. Его охватил прилив гнева, потом пришло смирение и понимание. Он впервые в жизни осознал, насколько важно верить в то, что твои усилия направлены на доброе дело. Но разве кто-нибудь мог бы выполнить это задание без такой уверенности?
— Кто этот очевидный кандидат на роль босса Криюффа? — быстро произнес он.
— Луи Ла Пьер, — ответил Клейн. — Он президент и управляющий директор компании «Донк и Ла Пьер». У него резиденция в Антверпене, он говорит по-английски, хотя урожден чистокровным бельгийским валлонцем. Его основной язык — французский, второй — фламандский. Очень трудно представить, что они с Криюффом общаются по-английски.
— В Гонконге почти все говорят на английском. Может быть, Криюфф и Ла Пьер не хотели, чтобы их беседу подслушали нижестоящие сотрудники антверпенской конторы.
— Эта мысль приходила на ум и мне тоже.
— Кто второй кандидат? — спросил Джон.
— Тут начинается самое интересное. Мои специалисты по финансам и корпоративной деятельности выяснили, что истинный владелец «Донк и Ла Пьер» маскируется за множеством подставных организаций, филиалов и офшорных предприятий. Оказалось, что «Донк и Ла Пьер», сколь бы крупной она ни была, целиком принадлежит гораздо более масштабной компании, которая и навела меня на мысль о втором кандидате — группе «Альтман».
— Никогда о ней не слышал.
— Вполне мог слышать, — заверил его Клейн, — просто не обратил внимания, как, впрочем, и подавляющее большинство людей. «Альтман» специально нанимает высокооплачиваемых представителей прессы, чтобы оставаться в тени. Тем не менее эта группа считается в международных деловых кругах весьма знаменитой... почти легендарной.
— Продолжайте.
— Это международная корпорация предприятий, занятых в самых различных сферах... в то же время она является крупнейшей на планете фирмой — держателем акций. Каждый день она приобретает и растрачивает целые состояния. Так вот, среди высокопоставленных руководителей «Альтмана» имеются бывшие сотрудники администраций четырех бывших президентов США, в том числе один президент, бывший министр обороны и бывший глава ЦРУ. Но это не все. Европейским отделением «Альтмана» управляет бывший премьер-министр Британии, а второй в его команде — бывший министр финансов Германии. Азиатским отделением руководит бывший президент Филиппин.
Джон присвистнул:
— Настоящее созвездие.
— Я не знаю ни одной другой компании, которая держала бы на довольствии столько крупных политических воротил. Главная штаб-квартира «Альтмана» находится в Вашингтоне, что, в общем-то, довольно заурядное дело. Однако ее адрес заслуживает особого внимания — Пенсильвания-авеню, точно между Белым домом и Капитолием, в пятнадцати минутах ходьбы от обоих.
— Буквально в двух шагах от Гувер-билдинг, — добавил Смит, припомнив карту района. — Черт побери, это самое средоточие вашингтонского истеблишмента, во всех смыслах.
— Совершенно верно.
— Как же это получилось, что я не знал о группе «Альтман»?
— Я уже сказал — они борются против огласки самыми жесткими способами.
— Впечатляюще. Как возникла эта компания?
— То, что я тебе рассказываю, — сведения, доступные всем и каждому. Но поскольку группа «Альтман» держится в тени, никто не обращает на нее внимания. Компания была основана в 1987 году — после того, как некий честолюбивый деятель федерального уровня вышел в отставку, взял в кредит сто тысяч долларов и нанял первую знаменитость из числа политиков — бывшего сенатора. Пользуясь его именем и авторитетом, компания начала расширяться. Она скупала предприятия, некоторые из них оставляла себе, другие продавала, каждый раз получая солидные прибыли, порой — баснословные. Одновременно на ее официальных бланках появлялись все более известные имена. На данный момент она обладает значительным политическим весом, перед ней открыты любые двери — и это еще слабо сказано. Теперь это империя стоимостью в тридцать миллиардов долларов, которая инвестирует капитал во всевозможные области по всему миру. Черт побери, нельзя исключать и того, что у них есть собственность даже в Антарктике.
— Иными словами, эта группа, в сущности, является гигантским финансовым холдингом. — Джон попытался представить, каким образом группа «Альтман» могла оказаться причастной к его нынешнему заданию. — Ее азиатская штаб-квартира находится здесь, в Гонконге?
— Именно так.
— Владеет ли бывший филиппинский президент иными языками, кроме тагальского и английского?
— Он бегло говорит по меньшей мере на шести языках, включая французский и датский. Но он не появлялся в гонконгской резиденции уже несколько месяцев. Лечится на водах в Швеции. Мы проверили и выяснили, что ему не звонили из Гонконга по меньшей мере несколько недель.
— Кто же в таком случае второй кандидат на роль босса Криюффа?
— Ральф МакДермид, крупный специалист по инвестициям, основатель компании.
— МакДермид? Почему же компания называется «Альтман»?
— Так звали его отца, — объяснил Клейн. — Альтман МакДермид, неудачливый бизнесмен. Он открыл аптеку и разорился во время Великой депрессии, едва начав дело. Потом опять открыл и вновь разорился, когда «Уолгрин» построил в их маленьком техасском городе огромную аптеку. С тех пор он не работал. Семью содержала мать, которая занималась уборкой в частных домах.
Джон кивнул:
— У Ральфа МакДермида вполне могло возникнуть желание отомстить за неудачи отца. Либо он до смерти боится, что с ним произойдет нечто подобное, и сколачивает капитал на случай катастрофы.
— Либо он настоящий финансовый гений и не может противиться своей природе. — Клейн помолчат. — Сейчас Ральф МакДермид в Гонконге. Он американец и говорит только по-английски.
Джон обдумал его слова:
— Хорошо, я уяснил общую картину. Но какое МакДермиду дело до «Эмпресс»? Это всего лишь корабль, сущий пустяк для могучего гиганта, которым он заправляет.
— Верно. Но мы знаем наверняка, что группа «Альтман» — хозяин компании «Донк и Ла Пьер», а та, в свою очередь, владеет «Доваджер Эмпресс» и его грузом на равных паях с «Летучим драконом». Мне нужно, чтобы ты как можно быстрее добыл третий экземпляр декларации. Займись Ральфом МакДермидом. Выясни, не связан ли он с «Доваджер Эмпресс» и не у него ли находится третья копия.
* * *
Пятница, 15 сентябряВашингтон, округ Колумбия
Президент Кастилья выдержал паузу, подбирая слова, которые могли бы передать всю важность того, что он намеревался сказать, а также объяснить, почему он оттягивал этот разговор до самого последнего момента. Кастилья окинул задумчивым взглядом защищенную всевозможными средствами Ситуационную комнату в подвале Белого дома и пятерых людей, которые сидели за столом для совещаний по левую и правую руку от него. На лицах трех из них читалось сдерживаемое удивление.
— То, что мы собрались здесь, — заговорил президент, — очевидно, подсказывает вам, насколько серьезна возникшая ситуация. Прежде чем перейти к делу, я хотел бы извиниться перед теми из вас, кто до сих пор оставался в неведении, а потом объясню, почему я, в сущности, не должен извиняться.
— Мы к вашим услугам, — произнес вице-президент Брэндон Эрикссон и совершенно искренне добавил: — Как всегда.
У Эрикссона были прямые черные волосы, лицо с правильными чертами и раскованные манеры, которые чем-то напоминали Кеннеди и обезоруживали избирателей. Ему было сорок лет, он славился энергией и взрывным характером, но истинная его сила заключалась в остром интеллекте и политическом чутье, которое обычно появляется у людей в гораздо более позднем возрасте.
— Какая ситуация? — с подозрением в голосе осведомился министр обороны Стэнтон. Он повернулся, обводя взглядом собравшихся за столом, и его голый череп сверкнул в свете ламп.
— Насколько я понял, адмирал Броуз и господин Оурей уже знают то, о чем вы хотите нам рассказать? — спросил госсекретарь Эбнер Пэджетт. Его голос прозвучал нарочито тихо, но, судя по гневному блеску глаз, он был оскорблен. Он удобно расположил свое тучное тело в кресле, бессознательно приняв позу, которая демонстрировала присущую ему от природы уверенность в себе — то самое качество, на которое Кастилья полагался вновь и вновь, направляя Пэджетта в горячие точки планеты преодолевать кризисы и смягчать твердокаменные сердца. Пэджетт, как никто другой, умел выполнять щекотливые дипломатические поручения, но, находясь на родине, он был вспыльчив и нетерпелив.
— Адмирал Броуз знал об этом, потому что иначе было нельзя, — отрывисто произнес Кастилья, свирепо взирая на собравшихся. — А Чарли я поставил в известность только сегодня утром, чтобы он собрал это совещание. Ваша реакция лишний раз подтверждает, что мне нет нужды извиняться. В нынешних правительстве и администрации слишком много тщеславных деятелей и личных амбиций. Но есть кое-что похуже — и вы все прекрасно знаете, что это истинная правда, — кое-кто слишком много болтает о вещах, которые следовало бы держать в секрете. Надеюсь, я ясно выразился?
Генри Стэнтон покраснел:
— Вы говорите об утечках информации? Надеюсь, ваши слова не относятся ко мне, сэр.
— Да, я говорю именно об утечках. А мои слова относятся буквально ко всем. — Взгляд президента был прикован к Стэнтону. — Я решил никому не рассказывать о нынешней ситуации до тех пор, пока в этом не возникнет крайняя необходимость, и сообщить только то, что сочту полезным для себя. Не для вас и не для кого-нибудь еще. Я и теперь придерживаюсь этого мнения. — Он выпятил подбородок, у его губ залегла скорбная складка, глаза, смотревшие на людей за столом, словно остекленели. В этот миг лицо Кастильи казалось высеченным в одной из скал Долины изваяний.
— Мы понимаем вас, сэр, — примирительным тоном заговорил вице-президент. — Подобные решения принимать нелегко, но именно для этого мы избрали вас. Мы знаем, что можем доверять вам. — Он повернулся к Стэнтону и Пэджетту. — Вы согласны со мной, джентльмены?
Министр обороны пристыженно откашлялся:
— Разумеется, господин президент.
— Целиком и полностью, — торопливо произнес госсекретарь. — Вероятно, вас к этому принудили факты, сэр.
— Да, Эбнер. Именно факты. И теперь я пришел к решению, что настала пора ввести вас в курс дела. — Кастилья подался вперед, крепко сцепив руки. — Вероятно, нас ожидает повторение инцидента с «Иньхэ».
Президент рассказал о происходящем, опустив подробности, касающиеся «Прикрытия-1», а также человека, который называл себя его отцом. Собравшиеся сосредоточенно слушали, их тревога нарастала, и президент видел, что они уже размышляют, какое отношение может иметь возникшая ситуация к их ведомствам и обязанностям.
Закончив рассказ, Кастилья кивнул вице-президенту:
— Все же я хочу извиниться перед вами, Брэндон. Я должен был загодя поставить вас в известность — на тот случай, если со мной что-нибудь произойдет.
— Да, сэр, так было бы лучше. Но я понимаю. Утечки информации сделали нас подозрительными. В данных обстоятельствах, когда столь важна секретность, я, вероятно, поступил бы так же.
Президент кивнул:
— Спасибо. Я ценю ваше понимание. Теперь давайте подумаем, как должен действовать каждый из нас, если ситуация обострится и мы будем вынуждены предать дело огласке и задержать «Эмпресс» в международных водах, не имея улик.
— Нам следует оценить, какие шаги могут предпринять китайцы после того, как на «Эмпресс» обнаружили наш фрегат, — заговорил адмирал Броуз. — А также определить, каким образом конфликт такого масштаба повлияет на наши военные планы и ассигнования.
— Мы должны думать не только о возможном столкновении с Китаем, но и о том, как нам дальше вести жесткую стратегию сдерживания, — согласился госсекретарь.