Ладлэм Роберт. Кодекс "Альтмана"

   — У меня, босс, — негромко, почти шепотом отозвался он.
   Ю не смог сдержать вздох облегчения. Потом он протянул руку и сурово произнес:
   — Давайте.
   Фэн наклонился и подал ему конверт. Ю вскрыл клапан и осмотрел его содержимое.
   Фэн заметил, как дрожат его руки.
   — Это подлинная декларация, — заверил он Ю. Его светло-коричневые глаза были почти бесцветными и казались пустыми, прозрачными. Но сейчас они потемнели и впились в лицо Ю. Мало кто мог выдержать этот взор.
   Ю был не из таких. Он сразу отвел глаза в сторону.
   — Я отнесу декларацию на второй этаж и спрячу в сейф. Вы хорошо поработали, Фэн, и будете вознаграждены. — Он поднялся на ноги.
   Фэну было далеко за сорок. Бывший военный, он начинал офицерскую карьеру в качестве «наблюдателя» на войне, которую США вели против Северного Вьетнама и Советского Союза. Он оставил службу, сочтя куда более прибыльной профессию наемника в создающихся армиях среднеазиатских республик, после распада СССР охваченных войной. Фэн гордился своим умением оценить ситуацию, считал себя знатоком человеческих душ, и то, что он уловил в поведении Ю, ему отнюдь не понравилось.
   Выходя вместе с Ю в дверь кабинета, он сказал:
   — Я бы посоветовал вам сжечь документ. Тогда его больше никто не сможет украсть. Вся эта история еще не закончилась.
   Ю резко обернулся, как будто его дернули за веревочку:
   — Что вы имеете в виду?
   — Вы, вероятно, уже слышали о том, что произошло на Тайване.
   Ю замер, выставив ногу из кабинета, словно мошенник, готовый в любое мгновение пуститься наутек.
   — О чем именно? — поколебавшись, спросил он.
   — Мы убили американского агента и забрали эту декларацию у него...
   От досады и злости Ю едва не закричал. Когда же это кончится? О чем говорит Фэн, черт побери?
   — Я знаю об этом! И если вам больше нечего сказать...
   — ...но Мондрагон был не один. Вместе с ним на берегу присутствовал другой человек. Отлично подготовленный, сообразительный и умелый. Я почти уверен, что это еще один американский разведчик. Он должен был переправить информацию в Вашингтон, а Мондрагон — вернуться в Шанхай под прикрытие своей легенды. Пляж был всего лишь местом передачи сведений. Ничем иным появление второго человека не объяснишь, поскольку его навыки и подготовка дали ему возможность ускользнуть от нас.
   Ю справился с охватившей его паникой. Что в этом страшного? Американцы потерпели неудачу, документ лежит в его кармане.
   — Но американец ушел без декларации, она осталась у нас. В чем, собственно...
   — Этот человек сейчас находится в Шанхае. — Фэн следил за каждым движением Ю, за каждым сокращением его мышц. — Сомневаюсь, что он приехал сюда на отдых.
   Во рту Ю возник горький привкус.
   — Он здесь? Как такое могло произойти? Вы позволили ему проследить за вами? Как вы могли свалять такого дурака? — Ю почувствовал, что в его голосе зазвучали истерические нотки, и умолк.
   — Он не мог выследить нас. Мондрагон наверняка передал ему еще какие-то сведения, либо он обнаружил их на убитом. Эти сведения и привели его сюда.
   Ю пытался взять себя в руки:
   — Но как он проник в страну?
   — В этом-то и вопрос, не правда ли? По всей видимости, он действительно известный микробиолог и врач, а заодно и военный. Подполковник Джон Смит, доктор медицины. Но он не состоит в штате ни одной известной нам разведслужбы США. Однако именно он встречался с Мондрагоном на берегу. И сам пригласил себя в Китай.
   — Пригласил сам себя?
   — На тайваньской конференции наш знаменитый доктор Лян Тяньнин выразил заинтересованность во встрече с ним. Смит вежливо отказался. Однако сегодня утром Смит передумал. Он ясно намекнул Ляну, что готов оказать нам честь и немедленно нанести визит в Шанхайский микробиологический институт. Но, оказавшись здесь, он пожаловался на усталость. Он хотел отдохнуть в отеле. Доктор Лян удивился, и у него появились смутные подозрения. Разумеется, он проинформировал Джун Нань Хаи, после чего министерство общественной безопасности установило слежку за Смитом.
   — Откуда вы узнали об этом?
   — Именно за то, что я знаю такие вещи, вы столь щедро платите мне.
   Это была чистая правда. Порой создавалось впечатление, будто бы Фэн получает больше «гуаньси», чем сам Ю. Вероятно, по этой причине он стал дерзок и самоуверен. Ему постоянно требовалось напоминать, кто из них хозяин.
   — Я плачу вам, чтобы вы делали свою работу, и только. Почему этот американец все еще жив?
   — К нему не так-то легко подступиться, а мы вынуждены соблюдать осторожность. Как я уже сказал, Джун Нань Хаи установил за ним слежку.
   Ю опять почувствовал горечь во рту:
   — Да, да, разумеется. Но его необходимо устранить. Как можно быстрее. Вы уже выяснили, кто передал декларацию Мондрагону?
   — Еще нет.
   — Найдите этого человека. Когда найдете, убейте и его тоже.
   Фэн улыбнулся:
   — Непременно, босс.

* * *

   В тусклом свете, проникавшем в кабинет, Смит увидел невысокого тучного мужчину, который со страхом смотрел на открытую папку, лежавшую на каталожном шкафчике. Потом вошедший перевел взгляд на вскрытый сейф над шкафчиком, и пистолет в его руке дрогнул. Он не спросил «Что вы здесь делаете?» или «Что здесь происходит?». Его интересовало, кто такой Смит. Мужчина знал, что привело его в кабинет Ю Юнфу, президента и управляющего компании «Летучий дракон».
   — Вы, должно быть, Чжао Яньцзи? — отозвался Смит. — Именно вы передали Эвери Мондрагону подлинную грузовую декларацию «Эмпресс».
   «Зиг зауэр» в руке мужчины вновь затрясся.
   — Но как...
   — Мондрагон рассказал мне. Его убили, и я не успел забрать документ.
   Чжао Яньцзи стиснул пистолет обеими мясистыми ладонями, чтобы удержать его в неподвижности:
   — Но как... откуда мне знать, что вы говорите правду?
   — Я знаком с Мондрагоном, знаю ваше имя и сам приехал сюда, чтобы отыскать декларацию.
   Чжао моргнул, его рука, державшая «зиг зауэр», повисла вдоль туловища. Он сел на пол, скрестив ноги и уткнувшись лицом в ладони.
   — Мне конец.
   Смит вынул из его рук пистолет. Сунув «беретту» в карман куртки, он заткнул «зиг зауэр» за пояс и посмотрел на Чжао. Тот сидел, выставив голую шею, словно ожидая удара топора палача.
   — Вас могут выследить по декларации? — спросил Смит.
   Чжао кивнул:
   — Не сегодня. И, может быть, не завтра. Но со временем меня обязательно разоблачат. Фэн — настоящий кудесник. Против него бессильны любые уловки.
   — Кто такой Фэн?
   — Фэн Дунь. Шеф службы безопасности Ю Юнфу.
   Смит нахмурился, припоминая...
   — Как выглядит Фэн?
   Чжао рассказал о рыже-белых волосах Фэна, о его росте, физической силе, о его вероломстве и вспыльчивости под маской внешней невозмутимости.
   — Вы встречались с ним?
   — Встречался. — Смит кивнул, нимало не удивленный. В конце концов он выяснил интересующее его имя. — Расскажите все с самого начала. Почему вы это сделали?
   Чжао поднял голову. Он забыл о своих страхах, на его лице отразился гнев.
   — Ю Юнфу — алчная свинья! Только из-за него я отдал декларацию Мондрагону! Достопочтенный дед моего друга Бэй Жуйтяо основал компанию «Летучий дракон» еще в те времена, когда англичане и американцы работали с нами рука об руку. Мы были достойным предприятием... Мы...
   Слушая его страстную речь, Смит по кусочкам составил представление об истории, которая все чаще повторялась в обновленном Китае: «Летучий дракон» был скромной компанией со старыми традициями, в основном занимавшейся перевозками по Янцзы и вдоль побережья до острова Хайнань. Бэй Жуйтяо был ее президентом до тех пор, пока Ю Юнфу силой не прибрал компанию к рукам, воспользовавшись связями в партии и деньгами из Бельгии. Он сам назначил себя президентом и управляющим и при поддержке бельгийской транспортной компании вывел «Летучий дракон» на мировую арену. Все это время он балансировал на грани китайского и международного законодательства.
   Чжао переполняли эмоции, его голос дрожал.
   — Ю погубил моего друга Жуйтяо. Я передал декларацию Мондрагону, чтобы в отместку разоблачить Ю и погубить его! — Отвага оставила Чжао так же внезапно, как появилась. — Но я потерпел неудачу. Теперь я конченый человек.
   — Как вам удалось похитить ее?
   Чжао кивком указал на сейф над каталожным шкафчиком.
   — Документ хранился в секретной папке в сейфе Ю. Я — казначей «Летучего дракона». Я сделал вид, будто бы рад приходу Ю, и он совершил ошибку, оставив меня в прежней должности. Однажды он забыл спрятать папку, и я обнаружил ее. Я забрал оттуда декларацию и положил папку в сейф. Тогда Ю не вспомнил, спрятал ли он ее. Но теперь вспомнит. Ему уже вернули декларацию.
   — Как вы думаете, где она сейчас находится? Здесь, в сейфе?
   Чжао покачал головой.
   — Ю слишком осторожен, чтобы вновь положить ее в этот сейф. Наверняка она хранится у него дома. Там у него еще один сейф.
   — Где он живет?
   — Далеко, за аэропортом Хунцяо. В отвратительном поместье, которое ужаснуло бы чиновника времен династии Янь. — Чжао назвал адрес, который ничего не говорил Смиту, но Энди сумеет его отыскать.
   — Мондрагон сказал, что декларация существует в трех экземплярах.
   — Да, — тупо произнес Чжао. — Три копии.
   — Где остальные две?
   — Одна должна храниться в Басре или в Багдаде, у компании-получателя. Это обычный порядок. Где третья, не знаю.
   Смит посмотрел на удрученного Чжао.
   — Я могу тайно вывезти вас из Китая.
   — Куда мне ехать? Китай — моя родина. — Толстяк вздохнул, поднялся на ноги, пересек кабинет и рухнул в замшевое кресло. — Может быть, они ничего не узнают.
   — Будем надеяться.
   — Могу я получить свой пистолет?
   Смит нерешительно замялся. Потом он вытащил из-за пояса «зиг зауэр», проверил, нет ли патрона в стволе, вынул обойму и протянул пистолет китайцу.
   — Я положу патроны у двери.
   Он ушел, а Чжао остался сидеть в роскошном кресле, глядя на ночную панораму обновленного Шанхая.

* * *

   Фэн Дунь сидел в своем «Форде Эскорт» в тени раскидистого дерева в огороженном стенами поместье Ю Юнфу. Сквозь открытые окна машины струился сладковатый аромат цветущего жасмина. Фэн следил за силуэтами, которые двигались за шторами окон особняка. Шторы были скроены по западному образцу, а само здание было скопировано с роскошных особняков чайных и шелковых магнатов времен Британской и Французской концессий.
   Силуэты жестикулировали — тот, что повыше, метался по комнате, размахивая руками, а силуэт меньшего роста стоял неподвижно, его жесты были скупыми и отрывистыми. Это была жена Ю, Ли Коню. Ли была гораздо настойчивее и увереннее в себе, чем ее муж, и Фэн всегда относился к ней с настороженностью. В случае дальнейшего осложнения обстановки полагаться на ее супруга было нельзя. Для всех участников предприятия было бы лучше, если бы его возглавила Ли.
   Фэну было достаточно того, что он увидел. Он положил одну руку на свой старый советский «Токарев», а другой набрал номер на сотовом телефоне. Фэн переждал череду гудков и пауз, производимых хитроумной системой переключений, которая защищала того человека, которому он звонил. Этим человеком был Вэй Гаофань.
   — Да? — произнес голос в трубке.
   — Мне необходимо поговорить с ним.
   Обладатель голоса в трубке сразу узнал Фэна:
   — Сейчас.
   Фэн увидел, что Ю теперь сидит в кресле, а над ним возвышается силуэт Ли, положившей руки ему на плечи и, по-видимому, успокаивавшей его.
   — Что с американцем? — послышался грубый голос Вэя, говорившего из далекого Пекина.
   — Судя по всему, Джон Смит до сих пор в отеле, — доложил Фэн. — За ним наблюдает полиция. Я велел своим людям перехватить его, если он попытается добыть декларацию. Мы уверены, что он приехал именно за ней.
   — В каком отеле он живет?
   — В старом «Мире».
   — Вот как? Весьма любопытная прихоть для современного американца-микробиолога, который якобы интересуется нашей исследовательской лабораторией в Чжанцзяне. Полагаю, это говорит нам обо всем, что мы хотели бы знать, ты согласен?
   — Его интересы не ограничиваются микробиологией.
   — Продолжайте выполнять задание.
   — Да. — Фэн выдержал паузу. — Есть еще одна трудность. Ю Юнфу не выдержит.
   — Ты уверен?
   — Он уже готов сломаться. Если выплывут хотя бы самые незначительные подробности, он расколется. Выдаст всех и всё — возможно, еще до того, как просочится информация. Мы больше не можем ему доверять. — Последние слова Фэна прозвучали окончательным приговором.
   — Хорошо. Я сам займусь этим. А ты ликвидируй американца. — Вэй помолчал и добавил: — Как же все это получилось, Фэн? Мы хотели, чтобы информация достигла ушей американцев, но не более того. Мы не собирались снабжать их доказательствами.
   — Не знаю, хозяин. Я сделал все, чтобы слух о грузе дошел до Мондрагона, как вы приказывали, однако не имею ни малейшего понятия о том, кто обнаружил и похитил декларацию. Но обязательно узнаю.
   — Не сомневаюсь в этом. — Трубка умолкла.
   Фэн еще некоторое время сидел в машине. Во всех окнах особняка погас свет, кроме хозяйской спальни на втором этаже. Фэн представил себе Ли Коню, жену Ю Юнфу. Она всегда нравилась ему. Фэн коротко рассмеялся, пожал плечами и вновь набрал номер на сотовом телефоне.

* * *

   Гонконг
   Гонконг, бывшая оккупационная зона Британии, после присоединения к материковому Китаю в 1997 году несколько утратил свой блеск. Пекин видел себя в качестве будущей столицы Азии, Шанхай стремился превратиться в восточный Нью-Йорк, а Гонконг хотел лишь оставаться самим собой — городом свободных предпринимателей, веселым и жизнерадостным, чего никак нельзя сказать о других современных метрополисах Китая.
   С балкона пентхауза штаб-квартиры группы «Альтман» Гонконг казался бескрайним морем мерцающих огней. В столовой с тиковыми панелями подходил к концу вечерний прием. Комнату наполняли ароматы роскошных блюд и французских соусов. Радушный хозяин Ральф МакДермид, основатель, президент и главный управляющий группы «Альтман», поднял тост в честь двух последних гостей.
   Человек среднего роста с добродушным лицом, которое не заметишь в толпе, МакДермид уже давно разменял седьмой десяток, изрядно располнел и держался с непринужденной любезностью.
   — Перспективы мировой торговли связаны с Тихоокеанским регионом. США и Китай станут ее главными финансовыми столпами и основными рынками. Я уверен, что Китай сознает это в той же мере, что и Соединенные Штаты. Нравится им ваша независимость или нет, но они будут вынуждены мириться с ней в том грядущем, которое нас ожидает.
   Гости МакДермида, супруги-китайцы, коренные жители Гонконга, были крупными финансовыми воротилами. Они с серьезным видом кивнули, хотя от них почти ничего не зависело, поскольку над деловым сообществом Особой административной зоны грозно навис тяжелый политический кулак Пекина.
   Однако ужин в обществе столь влиятельного в западных кругах человека, как Ральф МакДермид, и его ободряющие слова льстили их самолюбию и внушали надежды. Пентхауз занимал крышу самого фешенебельного небоскреба на Репалс-бей-роуд, и супруги, не прерывая беседу, время от времени поглядывали в окно, любуясь видом стоимостью во многие миллионы долларов.
   Где-то зазвонил телефон. В этот момент бизнесмен-китаец говорил МакДермиду:
   — Мы разделяем ваши взгляды и надеемся, что вы сумеете внушить их нашему мэру. Поддержка Америки крайне необходима Гонконгу для налаживания отношений с Пекином.
   МакДермид любезно улыбнулся.
   — Я не сомневаюсь, что Пекин отлично сознает...
   В комнату почти беззвучно вошел личный секретарь МакДермида и что-то тихо прошептал ему на ухо. МакДермид ничего не сказал в ответ, но извинился перед гостями:
   — Я очень сожалею, но меня вызывают к телефону. Мы провели великолепный вечер, он был для меня столь же познавательным, сколь и приятным. Благодарю вас за то, что вы составили мне компанию. Надеюсь, мы еще встретимся и продолжим обмен своими взглядами.
   Китаянка сказала:
   — Мы будем рады. В следующий раз мы ждем вас у себя. Полагаю, мы можем пообещать вам столь же интересный вечер, хотя и без таких изумительных яств. Вино было превыше всех похвал.
   — Заурядная американская трапеза и продукция крохотной деревенской винодельни, едва ли достойные таких уважаемых гостей. Лоренс подаст вам пальто и проводит к выходу. Еще раз спасибо за то, что вы почтили меня своим присутствием.
   — Примите благодарность двух скромных торговцев.
   После обмена приличествующими случаю комплиментами МакДермид торопливо прошагал по пентхаузу, направляясь в жилые комнаты.
   Его любезной улыбки как не бывало.
   — Докладывайте, — отрывисто бросил он в трубку.
   — Все прошло благополучно, — сообщил Фэн Дунь. — Как вы и предполагали, на острове был еще один американский агент. Мы ликвидировали Мондрагона и забрали декларацию, но дали американцу уйти. Теперь его хозяева встревожатся не на шутку.
   — Великолепно.
   — Есть и более интересные новости, — продолжал Фэн. — Этот американский агент, подполковник Джон Смит, является также микробиологом, сотрудником ВМИИЗ.
   — Чем же это интересно? Кто он такой?
   — Он не числится в штатах ни одной разведслужбы Америки.
   МакДермид задумчиво кивнул:
   — Любопытно.
   — Мы не знаем, на кого работает Смит, но сейчас он находится в Шанхае, и это нам на руку. Я с ним справлюсь. Однако возникло другое серьезное затруднение, которого мы не предвидели.
   — В чем дело? — осведомился МакДермид.
   — Ю Юнфу считает себя лисой, а на самом деле он испуганный кролик. Кролик, который изведет себя до смерти, если почувствует, что его загоняют в угол. Ю в панике. Он погубит себя и всех нас.
   — Ты прав, — произнес МакДермид после задумчивой паузы. — Мы не можем рисковать. Избавься от него.
   МакДермид дал отбой, но информация о Джоне Смите продолжала прокручиваться в его мозгу. Стук в дверь оторвал его от мыслей.
   — Да.
   — Госпожа Сунь в гостиной, сэр.
   — Спасибо, Лоренс. Предложите ей выпить. Скажите, что я сейчас приду.
   МакДермид еще две минуты продолжал размышлять, потом поднялся на ноги. Сунь Люйся была дочерью высокопоставленного чиновника, и он не мог позволить себе оскорбить гостью. Вдобавок она была молода и очень хороша собой. Улыбаясь, МакДермид принял душ, сменил костюм и покинул спальню. Вечер еще не кончился. За окнами пентхауза расстилались огни Гонконга. Казалось, весь мир принадлежит МакДермиду. К тому времени, когда он вошел в гостиную, хорошее расположение духа полностью вернулось к нему.

* * *

   Шанхай
   Чжао Яньцзи вздохнул. Испуганный и опечаленный, он сидел в роскошном кресле в кабинете Ю Юнфу, глядя на пистолет, который лежал у него на коленях. Может быть, ему стоило принять помощь американца? Может быть, наилучшим выходом из сложившейся ситуации действительно было бегство из Шанхая. Либо он мог вставить в пистолет обойму, приложить ствол к голове и нажать курок.
   Он задумчиво смотрел на «зиг зауэр», поглаживая его пальцем. Он представлял, как пуля вырывается из патронника, молнией вылетает из дула и пронзает его череп и мягкие ткани мозга. Эта мысль ничуть не пугала его. Наоборот, его на мгновение посетило ощущение покоя. Его битва наконец закончится, бесчестье компании больше не будет тяжкой ношей лежать у него на душе.
   Он оглядел такой знакомый кабинет Ю Юнфу. Чжао был казначеем компании и, казалось, провел здесь целую жизнь, стараясь вразумить самонадеянного президента и вызволить предприятие из его рук. Он вздохнул и вдруг поймал себя на том, что качает головой. Он еще не готов к смерти. Он не хочет отказываться от борьбы. Компанию еще можно спасти.
   Он должен уйти отсюда, пока его не заметили. Он с трудом поднялся на ноги, чувствуя громадное облегчение. Он принял решение, и будущее представлялось ему вполне определенным.
   Послышался негромкий звук. Едва уловимый щелчок.
   Он удивленно обернулся. Дверь кабинета была открыта. Льющийся снаружи свет очерчивал силуэт человека, стоявшего в проеме. Прежде чем Чжао успел открыть рот, раздался громкий хлопок. Вспышка на мгновение ослепила его, и он понял, что это был выстрел из пистолета с глушителем. Внезапно в его груди возникла боль. Она была такой острой, что Чжао даже не почувствовал, как падает на ковер лицом вниз.

Глава 7

   В особняке Ю Юнфу в предместьях Шанхая появился знатный гость. Его приезд застал семейство Ю врасплох. Это был толстый старик с множеством подбородков. Он уселся за массивный стол Ю, словно тот был его собственностью. Ю ничего не сказал, стараясь подавить раздражение из-за того, что у него такой бесцеремонный тесть. В конце концов, грузовая декларация «Эмпресс» теперь хранится в надежном месте, осталось лишь справиться с американским агентом. Ю хотелось верить, что Фэн Дунь сумеет ликвидировать его.
   Ю горделиво смотрел на старика, улыбавшегося маленькому мальчику, который стоял рядом с ним, застенчиво потупившись. Мальчик был одет в американскую пижаму с лицом Бэтмена на груди. Он был слишком мал для своего возраста, и от него пахло американским кокосовым маслом.
   Старик — его звали Ли Аожун — снисходительно погладил мальчика по голове.
   — Сколько тебе лет, Пэйхэнь?
   — Семь, достопочтенный дед. — Бросив взгляд на мать, мальчик произнес: — Исполнится через несколько месяцев. — И с гордостью добавил: — Я хожу в американскую школу.
   Ли рассмеялся:
   — Тебе нравится учиться вместе с детьми иностранцев?
   — Папа говорит, что это поможет мне стать важным человеком.
   Ли оглянулся на своего зятя Ю Юнфу, который сидел в кресле с замшевой обивкой; в его позе угадывалось напряжение, но он все же улыбался сыну.
   — Твой отец — умный человек, Пэйхэнь, — сказал Ли Аожун.
   В разговор вмешалась Ли Коню, стоявшая у двери кабинета:
   — У тебя есть не только внук, но и внучка, отец.
   — Да, дочь. У меня есть внучка. Самая красивая малютка на свете. — Ли вновь улыбнулся. — Входи, детка. Встань рядом с братом. Скажи, ты тоже учишься в американской школе?
   — Да, дедушка. Я на два класса старше Пэйхэня.
   Ли Аожун напустил на себя изумленный вид:
   — Тебе всего на год больше — и ты на два класса старше? Ты пошла в мать. Она всегда была умнее моих сыновей.
   — У Пэйхэня хорошие способности к математике, — отрывисто произнес Ю.
   — Еще один делец в семье. — Ли удовлетворенно фыркнул и ласково провел пальцами по лицам детей, как будто прикасаясь к драгоценным хрупким вазам. — В обновленном мире их ждет большое будущее. Но, кажется, им пора в постель? — Ли с серьезным видом кивнул Ю и его жене. — Вы проявили доброту, разрешив им не ложиться спать.
   — Ты очень редко навещаешь нас, отец, — натянутым тоном отозвалась Ли Коню.
   — У меня очень много дел в Шанхае.
   — Но сегодня ты приехал, — с вызовом бросила Ли. — В такой поздний час.
   Они пристально смотрели друг на друга. Взгляд Ли Коню был столь же тверд и решителен, как взгляд ее могущественного отца. Она требовала объяснений.
   — Детям пора в постель, дочь, — сказал Ли Аожун.
   Коню взяла детей за руки и повернулась к двери:
   — Мы с мужем скоро вернемся.
   — Пусть Ю останется. Нам нужно поговорить, — заявил Ли Аожун и, повысив голос, добавил: — С глазу на глаз.
   Коню нерешительно замялась. Потом она выпрямила спину и увела детей.

* * *

   Над камином в кабинете Ю Юнфу чуть слышно тикали часы Викторианской эпохи. Двое мужчин несколько минут сидели в молчании. Старик пристально смотрел на своего зятя, и наконец Ю негромко произнес:
   — Вы долго не навешали нас, достопочтенный тесть. Нам не хватало ваших мудрых советов.
   — Главный долг мужчины — перед своей семьей, — сказал старик. — Не так ли, зять?
   — Так записано в древних законах.
   Ю терпеливо ждал. У старика явно что-то на уме. Вероятно, он хочет предложить зятю высокий пост и тем самым оказать своей семье услугу. Он хочет быть уверенным в том, что Ю достоин этой чести. Сегодня вечером Ю были нужны только добрые вести. История с «Эмпресс» изрядно потрепала ему нервы.
   — Мужчина не должен навлекать позор на свою семью, — произнес наконец Ю.
   Старик поднял голову.
   — Позор? — повторил он голосом, в котором слышалось едва ли не изумление. — У тебя жена и двое детей.
   — Они для меня — благословение небес. Мое сердце принадлежит им безраздельно.
   — У меня дочь и двое внуков.
   Ю моргнул. Что случилось? Какого ответа от него ждут? Во рту Ю возникла сухость, словно в пустыне Синьцзян. Его сковал страх. В комнате произошла какая-то перемена. Собеседник Ю уже не был дедом его сына и дочери. Теперь на него смотрели холодные неумолимые глаза политика, чиновника Специальной административной зоны Шанхая, ставленника всемогущего Вэй Гаофаня.
   — Ты совершил непростительную ошибку, — невыразительным голосом произнес Ли. Его широкое заплывшее жиром лицо было неподвижным, как затаившаяся в ожидании змея. — Похищение декларации «Доваджер Эмпресс» ставит нас в крайне трудное положение. Всех нас.
   Ю охватил ужас.
   — Эта ошибка уже исправлена. Она не причинила никакого вреда. Декларация лежит в моем сейфе на втором этаже. Никакого...
   — Американцы знают, какой груз перевозит «Эмпресс». Из-за этого в Шанхае рыщет американский агент. Если от него избавиться, это вызовет много ненужных вопросов. Ты подвел меня и, что намного хуже, — подвел Вэй Гаофаня. Тайна выплыла наружу и неизбежно достигнет ушей врагов Вэя в ЦК, в Политбюро и даже в Постоянном комитете.