Ладлэм Роберт. На повестке дня - Икар

   - Что?!
   - Неизвестно, что нас ждет наверху.
   - Знаешь! Отлично все знаешь, сукин ты сын! Наверху мой мальчик!.. Дай мне оружие, зайчишка, а не то я отправлю телеграмму министру госбезопасности Израиля, что ты владеешь свинофермой! - Вайнграсс внезапно пнул Серого в голень.
   - Невыносимый! - Серый закатил глаза, однако даже не пошевелил ногой. Просто невыносимый!
   - Да ладно тебе, жадина. Всего маленький пистолетик. Я же знаю, что у тебя есть лишний.
   - Только не вздумайте пользоваться им, пока я не скажу, - проговорил израильтянин и, задрав левую штанину, достал из кобуры, укрепленной под коленом, небольшой револьвер.
   - Кстати, я никогда не говорил тебе, что состоял в организации "Хагана"?
   - В самом деле?
   - Точно. Я и Менахем побывали во многих передрягах.
   - Менахем никогда не состоял в "Хагане".
   - Ну, значит, это был кто-то другой. Пошли!
   Бен-Ами, сжимая в руках автомат "узи", застыл у входа в здание, поддерживая связь с остальными по переговорному устройству.
   - Но почему В. с тобой? - спросил он бойца отряда "Масада".
   - Потому что он невозможен! - раздраженно ответил Серый.
   - Это не ответ, - возразил Бен-Ами.
   - Другого дать не могу. Отбой. Мы на шестом этаже. Я свяжусь с тобой, как только будет возможно.
   - Понял.
   Двое бойцов застыли возле широких двустворчатых дверей, третий - на другом конце холла у единственной двери, из-под которой виднелась полоска света. Эммануила Вайнграсса с трудом удалось уговорить остаться на лестнице.
   - Пошли! - шепотом отдал приказ к действию Серый, и двое мужчин, разогнавшись, вышибли дверь, мгновенно упав на пол, как только двое арабов повернулись на шум и принялись стрелять.
   Две очереди из "узи", и арабы распростерлись в луже крови на полу. Два других человека, один - поднявшись из-за необъятного стола черного дерева, и другой, что стоял с ним рядом, попытались бежать.
   - Стоять! - крикнул Серый. - Или вы оба покойники! Темнокожий мужчина в роскошном белоснежном одеянии застыл на месте, тяжелый взгляд горящих глаз сверлил израильтянина.
   - Вы отдаете себе отчет в том, что делаете? - спросил он с угрозой в голосе. - Система охраны в этом здании лучшая в Бахрейне. Полиция будет здесь с минуты на минуту. Вам придется сложить оружие, иначе вас убьют.
   - Привет, засранец! - Эммануил Вайнграсс проковылял в комнату, едва волоча от усталости ноги, как это бывает с пожилыми людьми, испытавшими слишком много потрясений. - Не такая уж и хорошая у тебя система охраны.
   - Ты?!
   - Собственной персоной! Надо было еще в Басре пристрелить тебя. Я знал, что мой мальчик вернется и найдет тебя. Все дело было лишь во времени. Где он?
   - Моя жизнь за его жизнь.
   - Ты не в том положении, чтобы торговаться.
   - А что, если ты ошибаешься? - возразил Махди. - Он на пути к закрытому аэропорту, где его посадят на самолет. Конечный пункт его назначения территориальные воды Катара.
   - Акулы, - тихо произнес Вайнграсс, глаза метали молнии.
   - Абсолютно верно. Одно из удобств, предоставляемых природой. Ну так что, будем торговаться? Я единственный, кто сможет все остановить.
   Несколько секунд Вайнграсс смотрел на высокого смуглолицего человека так, словно пытался испепелить его взглядом.
   - Твоя взяла. Но если проведешь меня, я натравлю на тебя целую армию наемников.
   - Ты всегда был склонен к театральным жестам. - Махди посмотрел на часы. Время подошло. Для таких полетов существует правило: никаких запросов с земли и никаких последующих расследований. По расписанию они должны подняться в воздух с первыми лучами солнца. Когда выберемся из здания, я сделаю звонок и отменю полет, а вы со своей командой уберетесь отсюда.
   - Только не вздумай играть со мной в игры, мразь... Ладно, по рукам.
   - Нет! - Серый, выхватив нож, подскочил к Махди и, вцепившись в складки белой одежды, прижал его голову к столу. - Никаких сделок не будет. Сейчас на карту поставлена только твоя жизнь! - Серый полоснул лезвием ножа по щеке Махди в опасной близости от глаза.
   Тот вскрикнул. Струйка крови обагрила его щеку и закапала в открытый рот.
   - Звони сейчас, иначе лишишься глаза, сначала одного, потом другого! А после тебе уже будет все равно, где окажется мой нож в следующую очередь, потому что ты этого уже не увидишь! - Серый схватил телефонный аппарат и опустил его рядом с окровавленной головой. - Вот твоя сделка, подонок! Назови номер. Я сам наберу, чтобы убедиться, что это аэродром, а не какой-нибудь склад. Говори, живо!
   - Нет, не могу!
   - Ну что ж, начнем, пожалуй.
   - Нет! Нет никакого ни самолета, ни аэродрома!
   - Лжешь!
   - Нет! Не сейчас, это произойдет немного позже.
   - Прощайся с глазом, лжец!
   - Он здесь! Господи, остановитесь! Он здесь!
   - Где? - Мэнни подбежал к столу.
   - В западном крыле... В холле справа есть лестница, он в кладовке, под самой крышей...
   Больше Вайнграсс слушать его не стал. Он выбежал из комнаты и настолько громко, насколько мог, принялся звать:
   - Эван! Эван!..
   Должно быть, у него галлюцинации, подумал Кендрик. Голос человека, бесконечно дорогого ему, звал его, придавая мужества. Синдром заключенного, решил он и поднял глаза к маленькому оконцу. Луна почти скрылась из виду, холодный свет померк. Увидеть луну еще раз ему уже не удастся. Скоро его уделом будет кромешный ад.
   - Эван! Эван!!!
   Как это похоже на Мэнни. Он всегда оказывается рядом, когда так необходим. Вот и сейчас явился, чтобы придать сил, успокоить. "О Господи, Мэнни! Я все-таки послушался тебя. Я вернулся и нашел его. И другие найдут, я уверен в этом. Надеюсь, ты будешь хоть немного гордиться мною..."
   - Черт тебя дери, Кендрик! Где ты?
   Этот голос определенно не галлюцинация! Как и стук шагов на лестнице и других шагов, совсем рядом! Господи, неужели он уже умер?
   - Мэнни! - слабым голосом крикнул он.
   - Здесь! Вот эта дверь! Давайте, здоровяки, ломайте! Дверь, словно под натиском урагана, распахнулась.
   - Сынок! - воскликнул Эммануил Вайнграсс, видя поднявшегося ему навстречу Кендрика. - Разве уважающие себя конгрессмены так себя ведут? Я думал, что сумел научить тебя!
   Со слезами на глазах отец и сын обнялись.
   Они собрались в гостиной Хасана, в доме на окраине города. Бен-Ами подсел к телефону после того, как Вайнграсс наконец закончил разговор с султаном Омана. За большим столом в столовой сидели семь официальных лиц, представляющих правительства Бахрейна, Омана, Франции, Великобритании, Западной Германии, Израиля и Организации освобождения Палестины. По общему согласию представителей Вашингтона не было, учитывая тайное участие в операции одного из конгрессменов США. Эммануил Вайнграсс сидел за столом между представителями Израиля и ООП.
   Эван и раненый Иаков расположились в креслах, как пострадавшие больше других.
   - Я думал над вашими словами, произнесенными в "Араду". - Я надеялся на это.
   - Сделать то, о чем вы говорили, крайне трудно. Мы через многое прошли не сам я, конечно, но наши матери, отцы, деды...
   - И многие поколения до них, - добавил Эван. - Ни один здравомыслящий человек не станет этого отрицать. Однако палестинский народ не несет ответственности за многочисленные погромы или холокост, но в современном мире, исполненном чувства вины - чувства более чем естественного, они стали новыми жертвами, сами не понимая почему.
   - Я знаю. - Иаков кивнул. - Я слышал, что говорили фанатики на Западном берегу реки Иордан и в секторе Газа. Я слушал, что говорил Меир Каханес, и мне стало страшно.
   - Страшно?
   - Еще бы! Они говорили так же, как и наши преследователи много веков назад. И еще, они продолжают убивать. Два моих брата погибли, как и неисчислимо много других людей.
   - Кровопролитию должно когда-нибудь положить конец. Ведь это совершенно бессмысленно.
   - Мне надо подумать.
   - Это только начало.
   Мужчины, сидевшие за столом, внезапно стали подниматься. Легкий кивок головы коллегам на прощанье, и один за другим они направились каждый к ожидавшей их машине, не обращая внимания на других людей, присутствовавших в доме. Хозяин дома, Хасан, появился в арке гостиной и заговорил, однако первые его слова были заглушены сильным кашлем, которым разразился Вайнграсс. Эван хотел было встать, чтобы помочь другу, однако Иаков остановил его, удержав за руку. Мужчины обменялись взглядами, и Эван понял все без слов.
   - Американское посольство в Маскате будет освобождено через три часа, террористам будет позволено сесть на корабль, принадлежащий Сахибу-эль-Фарраххалифу.
   - А что произойдет с ним самим? - спросил Кендрик.
   - Ответ на этот вопрос будет дан в этой, и только в этой, комнате. Королевский дом просил проинструктировать вас о том, что информация не должна выйти за пределы этих стен. Надеюсь, всем понятно?
   Мужчины закивали головами.
   - Сахиб-эль-Фарраххалиф будет казнен без суда и следствия, поскольку его преступления против человечества настолько чудовищны, что не позволяют ему рассчитывать на милость правосудия. Мы поступим с ним так, как считаем нужным.
   - Могу я сказать пару слов? - спросил Бен-Ами.
   - Конечно, - кивнул Хасан.
   - Меня и моих коллег ждет самолет, вылетающий в Израиль. Специальный самолет предоставлен эмиром, поскольку ни у одного из пассажиров нет при себе необходимых бумаг. Мы должны быть в аэропорту через час. Примите наши извинения за чересчур поспешный уход. Прошу вас, джентльмены.
   - Простите и вы нас, - проговорил Хасан, - за то, что не смогли выразить вам свою признательность.
   - У вас есть виски? - спросил его Красный.
   - Все, что пожелаете.
   - Перелет длинный, а я до смерти боюсь летать.
   Эван и Вайнграсс сидели в гостиной Хасана, ожидая инструкций от перепуганного американского посла, которому разрешили связаться с ними только по телефону. Двое друзей словно и не разлучались - безалаберный ученик и строгий учитель снова были вместе. Только теперь роли лидера и ведомого поменялись - ученик говорил, а учитель слушал.
   - Ахмат сейчас, должно быть, вне себя от счастья, - произнес Эван, сделав глоток бренди.
   - Есть два обстоятельства, которые не позволят ему слишком высоко оторваться от земли.
   Эван вопросительно посмотрел на Вайнграсса.
   - Некая группа людей мечтает избавиться от него, отправить назад в Соединенные Штаты, потому что считают, будто он слишком молод для того, чтобы управлять делами. Он зовет их своими высокомерными князьями-торговцами. Он собирается пригласить их во дворец, чтобы вправить им мозги.
   - Это одна проблема, а другая?
   - Существует еще одна шайка, которая в случае необходимости и посольство не погнушалась бы взорвать, лишь бы вернуть себе страну. Спятившие вояки. Именно их нанял Отдел консульских операций Госдепартамента.
   - Что он собирается с ними сделать?
   - Да ничего, если, конечно, ты не хочешь, чтобы твое имя прокричали со всех минаретов. Попытайся он угрожать им, и они обвинят его в связи с Госдепартаментом США, и все бедствия на Ближнем Востоке будут иметь совсем другую причину.
   - Ахмат найдет выход.
   - Есть еще одно дело, которое ему придется взять в свои руки. Он должен взорвать небезызвестный корабль и уничтожить все отребье, что поплывет на нем.
   - Нет, Мэнни, это не выход. Кровопролитие будет продолжаться снова и снова.
   - А вот и ошибаешься! - возразил Вайнграсс. - Всем, кто пожелает следовать их примеру, необходимо преподать урок. Эти мерзавцы должны знать цену, которую им придется заплатить! - Мэнни внезапно побагровел и зашелся в сильнейшем приступе кашля, сотрясаясь всем телом.
   Эван участливо тронул старого друга за плечо.
   - Поговорим как-нибудь потом, - сказал он, когда Мэнни немного успокоился. - Я хочу, чтобы ты поехал со мной.
   - Это из-за моего кашля? - Вайнграсс покачал головой. - Обычная простуда. Промозглая погода во Франции, знаешь ли, только и всего.
   - Я вовсе не об этом, - солгал Кендрик, как он надеялся, убедительно. - Ты мне нужен.
   - Зачем?
   - Я собираюсь запустить несколько проектов, и мне понадобятся твои советы. - Это была очередная ложь, еще менее убедительная, поэтому Эван добавил: - К тому же я собираюсь полностью переделать свой дом.
   - Ты же буквально только что его построил.
   - На меня навалилась такая масса дел, что проследить за строительством просто не было времени. Это ужасно, я не успеваю сделать и половины того, что должен, не говоря уже о горах и озерах.
   - Да, с ландшафтным дизайном у тебя всегда были нелады.
   - Мне очень нужна твоя помощь. Пожалуйста.
   - У меня дела в Париже. Надо послать деньги. Я дал слово.
   - Пошли мои.
   - А если я скажу, что мне понадобится миллион?
   - Да хоть десять. Я здесь, а не в утробе у какой-нибудь акулы. Я не хочу уговаривать тебя, но ты мне и в самом деле нужен.
   - Ну, может, погощу у тебя недельку или две, - буркнул пожилой человек. Пойми, меня в Париже ждут.
   - Ну конечно, город просто обеднеет - в буквальном смысле, - если ты перестанешь просаживать деньги в казино, - с улыбкой проговорил Эван.
   - Что?
   К счастью, в этот-момент зазвонил телефон, избавляя Эвана от возмущенных нотаций друга. Это был посол.
   - Я человек, с которым вы никогда не встречались и никогда не говорили, сказал Эван в трубку телефона-автомата на авиабазе Эндрюс. - Я собираюсь в горы, буду спускаться по горным рекам, чем и занимался последние пять дней. Это понятно?
   - Понятно, - ответил Фрэнк Свонн, директор Отдела консульских операций Госдепартамента США. - Я даже не буду пытаться благодарить вас.
   - Не надо.
   - И хотел бы, да не знаю вашего имени.
   "Степень защиты максимальная
   Перехват не засечен
   Приступайте".
   Человек склонился над клавиатурой. Глаза у него лихорадочно блестели, несмотря на явные признаки физического истощения. Он не спал вот уже почти сорок восемь часов, ожидая развития событий в Бахрейне. Связь на некоторое время была прервана. Теперь, как он полагал, небольшая группа людей из Госдепартамента и ЦРУ может вздохнуть спокойно, но только теперь, и не секундой раньше. Они все с замиранием сердца следили за происходящим. Развязка представлялась неясной. Теперь все закончилось, объект уже в воздухе. Он выиграл. Человек за компьютером продолжал вводить данные:
   "Наш человек справился. Мои пользователи в восторге. Хоть и не без сомнения, они с самого начала указывали на то, что его ждет успех. Каким-то образом они уловили мое предвидение.
   Объект под глубоким прикрытием прибыл сюда сегодня утром, полагая, что теперь его жизнь вернется в свое привычное русло. Однако он ошибается. Все его действия документально зафиксированы. Средства должны и будут найдены. Он станет тем, кто сможет изменить мир. Для него это только начало".
   Книга вторая
   "Уровень безопасности максимальный
   Перехват не засечен
   Приступайте.
   Для достижения цели все средства хороши, а мне обстоятельства позволили познакомиться с наилучшим из них! Оманская часть журнального файла завершена. Полностью!
   Он человек, достойный внимания, я, между прочим, тоже. Он целиком отдается делу, и в этом смысле я напоминаю его.
   Ставлю точку и начинаю следующую часть журнального файла".
   Глава 16
   Год спустя
   Воскресенье, 22 августа, 20.30
   Теплым летним вечером четыре сверкающих лимузина с водителями в фирменных униформах подкатывали один за другим с интервалами приблизительно в десять минут к парадному подъезду с мраморными ступенями и портиком с колоннами шикарного особняка на берегу Чесапикского залива.31
   Разумеется, можно было бы прибыть всем сразу, однако в этот уик-энд предпринимались меры для того, чтобы ни у кого из соседей, да и вообще у любого стороннего наблюдателя не возникло ощущения какой-то спешки, а если точнее - срочного свидания в связи с делом, требующим безотлагательного исполнения.
   Мероприятие выглядело как запланированная, правда, не афишированная встреча дружески расположенных друг к другу финансовых магнатов, что, собственно, не являлось редкостью в этом весьма привилегированном городке. И проживай рядом какой-нибудь банкир местного значения, ему на ум, пожалуй, могла прийти мысль о том, что нелишне было бы послушать, о чем беседуют эти воротилы, потягивая бренди за игрой в бильярд. Неплохо, конечно, почерпнуть информацию о котировках на фондовой бирже, а затем обсудить с приятелями-коммерсантами за рюмкой в баре, что в центре этого городка.
   Вообще-то эти сказочно богатые люди, как ни странно, не отличались скупостью. Напротив, от их щедрот перепадало немало обслуживающему персоналу со всеми чадами и домочадцами.
   Возвращаясь после плодотворных переговоров в Лондоне либо в Париже о кредитах иностранным государствам, они всегда находили свои имения в полном порядке, и конечно же это обстоятельство вызывало у хозяев желание отблагодарить сторицей.
   Прекрасно, когда владельцы наследственных имений ладят со слугами, садовниками, работниками сферы обслуживания и всеми остальными, оберегающими право на частную жизнь сильных мира сего. И если для этого требуется иногда обойти кое-какие законы, то это делать не возбраняется, особенно если учесть, на какие чудовищные инсинуации способна порой пресса ради того, чтобы повыгоднее продать свои скандальные издания.
   Нередко случается, что, к примеру, обыватель напивается, скандалит, бьет жену, своих детей, оскорбляет соседа, но, как правило, подобные сцены корреспондентов бульварной прессы не интересуют.
   Почему-то именно богатые привлекают особое внимание в качестве объекта сенсационного чтива для людей, не обладающих и сотой долей их талантов. Например, богатые предоставляют работу, занимаются благотворительностью, зачастую существенно облегчают участь тех, кому посчастливилось с ними встретиться, так за что же их преследовать?
   Так рассуждали жители этого городка, поэтому местной полиции ничего не стоило попридержать языки всяких писак во избежание каких-либо конфликтов, что, в свою очередь, позволяло оберегать строго охраняемые тайны привилегированной зоны, в которой находилась резиденция на берегу Чесапикского залива.
   Однако секреты - понятие относительное. Тайна одного нередко становится предметом насмешек для другого. Правительственные документы с грифом "секретно" то и дело попадают на страницы прессы, а сексуальные пристрастия какого-либо члена кабинета, как правило, являются тайной лишь для его жены, равно как и ее любовные похождения для него. "Клянусь жизнью, если нарушу слово" - это клятва для юнцов, но там, где речь действительно идет о риске для жизни, тайна должна быть абсолютной.
   Так было и в тот вечер, когда четыре лимузина проследовали через поселок Синвид-Холлоу к Чесапикскому заливу.
   Внутри огромного особняка, в расположенном у самой воды крыле, находилась библиотека - просторное помещение с высоким потолком, - обстановка которой отличалась подчеркнуто мужским стилем с преобладанием дерева, натертого до блеска воском. Широкие окна выходили в парк с подсвеченными снизу скульптурами. Повсюду, где только позволяло место, были книжные полки высотой в два с лишним метра. Возле окон стояли кресла, обитые мягкой коричневой кожей, с торшерами по бокам. В правом дальнем углу виднелся письменный стол из вишневого дерева с вращающимся креслом черной кожи с высокой спинкой. В центре библиотеки свободно размещался большой круглый стол. Так выглядело вполне обычное, на первый взгляд, место встреч, которые лучше всего проводить в тиши какого-нибудь медвежьего угла.
   Однако, если присмотреться к обстановке повнимательнее, в глаза бросалось нечто необычное и даже странное. На столе, напротив каждого кресла, стояла бронзовая лампа, свет которой был направлен на специальный желтый блокнот. По-видимому, эти небольшие четко очерченные кружки света помогали сидящим за столом концентрировать свое внимание на записях, которые они делали, и свет при этом не слепил тех, кто рядом и напротив. Другого освещения в комнате не было, поэтому сидящие за столом время от времени оказывались в тени, и выражение их лиц можно было наблюдать лишь короткое время.
   В западном конце библиотеки к багету сверху стены крепился продолговатый цилиндр, из которого нажатием кнопки опускался серебристый экран. В данный момент он предназначался для другого оборудования - несколько необычного. В восточную стену на соответствующей высоте была встроена автоматически выдвигаемая консоль с аудиовизуальной аппаратурой, в частности с проекторами для воспроизведения прямых и записанных на пленку телепередач, киноматериалов и слайдов, а также аудиозаписей. Дистанционно управляемый диск типа перископа, весьма сложной конструкции, установленный на крыше, давал возможность принимать спутниковые и коротковолновые передачи со всех концов земного шара. В данный момент на четвертом с края проекторе моргал красный глаз индикатора турель со слайдами была готова к работе.
   Оборудование было и в самом деле необычным для библиотеки пусть даже богатого человека! И к тому же в точности повторяло атмосферу, пожалуй, всего разведывательного сообщества.32 Достаточно было нажать кнопку, и события в мире - прошлые и текущие - представлялись для детального анализа и вынесения суждений.
   В правом дальнем углу этой поразительной библиотеки находился любопытный анахронизм. В нескольких метрах от полок с книгами стояла старинная литая печь из чугуна с уходящим в потолок дымоходом, рядом с ней находился железный ларь с углем. В печи горел огонь, хотя в помещении работал кондиционер, столь необходимый в теплые влажные вечера на берегу Чесапикского залива.
   Однако для совещания, которое вот-вот должно было начаться на побережье штата Мэриленд, эта деталь обстановки комнаты, отведенной под библиотеку, являлась весьма существенной. Записи, сделанные здесь во время таких встреч, сжигались, ибо все, что происходило, ни в коем случае не должно было стать достоянием внешнего мира.
   От решений и выводов участников совещания зависели судьбы правительств, подъемы и спады экономики, развязывание и предотвращение войн. Они являлись наследниками не только своих имений, но и могущественной тайной организации свободного мира.
   Их было пятеро. И они были простые смертные.
   - Президент будет переизбран подавляющим большинством через два года, считая с текущего ноября, - произнес седой мужчина с аристократическим лицом и орлиным профилем, сидевший во главе стола заседаний. - Вряд ли стоит тратить время на размышления о том, произойдет это или нет. Он прочно держит страну в руках, а его опытные советники способны удержать его от так называемой "катастрофы ошибок", и с этим никто ничего не может сделать, включая и нас. Поэтому мы обязаны, предвидя эту неизбежность, подготовить нашего человека.
   - "Наш человек" звучит несколько необычно, - заметил, покачивая головой, худощавый, с залысинами пожилой мужчина лет семидесяти с большими кроткими глазами. - Мы должны действовать быстро. И только тогда что-то можно изменить. Президент милый человек, обаятельный, хочет всем понравиться и, полагаю, быть любимым.
   - Поверхностно обо всем судит, вот что! - спокойно, без тени враждебности в голосе произнес широкоплечий смуглый мужчина средних лет в безупречно сшитом костюме, свидетельствовавшем о его немалом благосостоянии и безукоризненном вкусе. - Я не испытываю к нему никакой неприязни, он благоразумный, порядочный и, возможно, даже добрый человек. Таким его все воспринимают. Речь, однако, не о нем, а о тех прихвостнях, что стоят за ним, вернее - финансируют его избирательную кампанию, о чем он, скорее всего, не догадывается!
   - Я кое с чем не согласен! - сказал четвертый. Полный розовощекий человек среднего возраста с лихорадочным блеском глаз ученого и торчащими пучками рыжих волос вместо бровей был одет в твидовый пиджак с замшевыми накладками на локтях. - Советники у него ни к черту! Ставлю десять против одного, что еще до истечения своего первого срока он допустит ряд серьезных промахов.
   - И проиграете! - произнесла пятая участница совещания - пожилая дама с тронутыми сединой волосами в элегантном платье из черного шелка. На ней не было почти никаких украшений, а хорошо поставленная речь изобиловала мелодическими интонациями, которые часто называют среднеатлантическими. - И не потому, что недооцениваете его, хотя и это имеет место, а потому, что он и стоящие за ним люди будут стремиться к консенсусу на основе консолидации до тех пор, пока он не станет политически неуязвимым. Бесконечные потоки риторики, никаких серьезных заявлений... Оппозиция будет сведена до положения безмолвствующих наблюдателей. Иными словами, они приберегут свое главное оружие на второй срок президентства.
   - Получается, вы согласны с Иаковом относительно необходимости принятия нами неотложных мер? - спросил седовласый Самуил Уинтерс, кивнув на сидящего справа хмурого Иакова Манделя.
   - Разумеется, согласна! - ответила Маргрет Лоуэлл, привычно поправив прическу и резко подавшись вперед. - Если рассуждать трезво, я не уверена в том, что мы способны действовать решительно и энергично, - тихо произнесла она. - Мы лишь в состоянии попытаться рассмотреть более радикальный подход.
   - Нет, Маргрет, нет! - возразил Эрик Сандстрем, рыжеволосый ученый, сидящий слева от миссис Лоуэлл. - Все должно происходить абсолютно естественным образом, присущим государственной власти, превращающей пассивы в активы. Таков должен быть наш подход! Любое отклонение от принципа естественной эволюции, а природа непредсказуема, чревато тревожными симптомами. Этого консенсуса, о котором вы упомянули, будут стремиться достигнуть дворцовые приспешники, и тогда мы превратимся в полицейское государство.