Лафой Лесли. Пари с дьяволом

   Свет лампы падал ей на лицо, и Эйден вдруг заметил, что глаза Дарси полны страха. Она, как могла, отгоняла от себя пугающие воспоминания, но они все же преследовали ее. По собственному опыту Эйден знал, что может пройти целая вечность, но ужасная картина все равно не исчезнет из ее памяти. Так что ей следует загнать ее в самый дальний угол подсознания и притворяться перед собой, что ничего не произошло, словно она ничего и не видела.
   Эйден устроился напротив девушки.
   – А твоя мама знает, что ты водишь знакомство с такими людьми, как Тимми? – полюбопытствовал он.
   Как он и рассчитывал, ее глаза загорелись.
   – Искренне надеюсь, что нет, – покачала головой Дарси. – Ее сердце не выдержало бы этого. Думаю, что отец перевернулся в гробу, когда я впервые забралась сюда. Не такой родители представляли мою жизнь, совсем не такой...
   – Чего же хотели они для тебя?
   – Предполагалось, что я стану женой преуспевающего бизнесмена. Я должна была бы вести хозяйство, при необходимости встречаться с его деловыми партнерами, безропотно носить и воспитывать его детей. И никогда ничего не требовать... Ну, что еще? – Она пожала плечами. – Короче, стать покорной спутницей его жизни.
   – Покорной? – усмехнулся Эйден. – Твои родители считали, что ты можешь быть покорной?
   – Были времена, когда я была более робкой, – улыбнулась Дарси.
   – Но потом ты научилась ходить и говорить, и все их надежды рухнули, да?
   Улыбка медленно исчезла с лица Дарси.
   – Потом отец умер, и возникла необходимость изменить свою жизнь. У меня был выбор – умереть от голода или научиться карманному воровству. Мне казалось, что в пятнадцать лет умирать слишком рано, поэтому я предпочла последнее. – Она поправила фитиль лампы. – Морин О'Шонесси, жена Мика, не устает повторять, что все в жизни происходит к лучшему. Возможно, она права. Мою мать с детства готовили стать женой, и она всю жизнь посвятила отцу. Когда его не стало, ее мир рухнул. Мама не знала, что делать с собой. Она не представляла, как это можно жить для себя. Это было так трудно для нее, что дважды у нас происходили «несчастные случаи», которые едва не лишили ее жизни. После второго ее рассудок не выдержал. Не знаю, захочет ли она еще раз наложить на себя руки, но лучше не давать ей шанса, – договорила девушка.
   – Поэтому ты и не оставляешь ее одну, – заметил Эйден. Дарси кивнула.
   – Но я отвлеклась от темы. Я хотела сказать, что если бы отец не умер, то я пошла бы по маминой дорожке. Если искать в моей нынешней жизни какие-то плюсы, то к ним, безусловно, относится то, что я в состоянии распознавать опасность и ее последствия, а потому стараюсь избегать их.
   Эйден хотел было сказать, что далеко не все женщины так тяжело переживают вдовство, но ему пришло в голову, что этими словами он практически попросит Дарси пересмотреть свой взгляд на замужество. На самом деле существует не так уж много женщин, которые не мечтают обольстить и приручить мужчину. И если когда-нибудь выяснится, что он пытался уговорить женщину взглянуть на брак с оборотной стороны, ему подобные привяжут его к позорному столбу и прилюдно высекут. Потому Террел счел за лучшее сменить тему разговора.
   – Сколько у Тимми тут всего интересного, – заметил Эйден, разглядывая мелкие предметы, которые ему пришлось сдвинуть в сторону, чтобы освободить себе место.
   – Он напоминает крысу, которая все несет в дом.
   – Похоже, ты не преувеличиваешь. – Эйдсн потянул из кучи старого барахла кусок пожелтевшей слоновой кости и вытащил сверкающий нож с костяной рукояткой. – Страшное оружие, тебе не кажется? – спросил он, поднимая нож. Дарси кивнула, и только сейчас его осенила одна идея: – А ты вообще-то вооружена, Дарси?
   – У меня есть две помощницы. – Она помахала перед его лицом руками. – Видишь?
   – М-да... Ты прекрасно поняла, что я имею в виду, – вымолвил он, шаря по куче в поисках ножен. – Ты носишь с собой какое-нибудь оружие?
   – Мне всегда казалось, что мужчины, носящие с собой оружие, часто не раздумывая применяют его. И это, как ни печально, приводит их к беде. А если бы они сначала подумали, то трагедии во многих случаях можно было бы избежать. Короче говоря, вооруженные мужчины долго не живут, и многих из них ждет печальный конец.
   Террел наконец нашел кожаный чехол и засунул в него нож.
   – Ты пыталась сообщить мне таким изощренным способом, что сама оружия не носишь? – спросил он.
   – Нет. – Дарси задрала правую штанину и вытащила что-то из ботинка. Повернувшись к свету, она продемонстрировала Эйдену крошечный ножичек с лезвием не больше двух дюймов в длину.
   Более нелепого ножа он в жизни не видел.
   – Ты что, собираешься кого-то до смерти заколоть этим?
   – Должна тебе сказать, что он идеально подходит для моих нужд, – заявила Дарси.
   – Что же у тебя за нужды, Дарси? Ты чистишь им яблоки?
   – Разрезаю ремешки у кошельков, – равнодушно сообщила она. – К тому же я могу припугнуть кого-то им, если меня загонят в угол.
   – Так почему же ты не припугнула им меня, когда я загнал тебя в угол в проулке?
   – Честно? – Дарси усмехнулась. – Я даже не подумала об этом. Я вообще никогда не помню о нем. К тому же я не могу согласиться с тем, что ты загнал меня в угол.
   – Вообще-то нет, потому что я прижал тебя к стене. Кстати, как твоя рука?
   – Отлично, – вымолвила Дарси, сгибая и разгибая пальцы. – А твоя нога? Кажется, ты больше не хромаешь?
   – Я хромал только для того, чтобы доставить тебе удовольствие и чтобы ты убедилась, что твой удар причинил мне боль.
   Дарси картинно закатила глаза и уже хотела было съязвить в ответ, как вдруг что-то привлекло ее внимание и она посмотрела на выход из тоннеля.
   – Тимми здесь. – Подождав несколько секунд, Дарси крикнула: – Все в порядке, Тимми! Это я, Дарси О'Киф, а со мной мой друг.
   В темноте тоннеля показалась голова и узкие плечи в рубашке. Голова завертелась по сторонам – Тимми осматривался. Эйден не мог понять, сколько ему лет. Не молодой и не старый, а среднего, весьма неопределенного возраста. Черные глаза хозяина жилища пробежали по знакомой обстановке. Его ноздри задергались, когда он увидел Дарси и Эйдена, и Террелу вдруг пришло в голову, что он никогда в жизни не встречал человека, который так напоминал бы ему крысу.
   – Если вы пришли сюда узнать что-то про Селию, – проговорил Тимми, забираясь в свою нору и резко усаживаясь на корточки, – то я скажу вам то же самое, что сказал Гамлету: я не видел никакого убийцы.
   – Зато мы знаем, кто это, – заявила Дарси, вынимая из кармана сложенный листок и протягивая его Тимми. – Ты видел где-нибудь этого человека, Тимми?
   – Не могу сказать, что видел, – ответил Тимми-Крыса, осматривая портрет Джулса с таким видом, с каким человек обычно смотрит на головку сыра. – Но в то же время не могу сказать, что не видел. Не знал, что мне надо высматривать его. – Его нос дернулся, когда он вернул Дарси рисунок. – Хотите, чтобы я разыскал его для вас? Кивнув, Дарси убрала листок назад в карман.
   – Только ты должен быть очень осторожен, Тимми. Этот человек опасен.
   Крыса погладил подбородок длинными тонкими пальцами.
   – И сколько ты заплатишь мне за это, Дарс?
   Она прислонилась плечом к стене барахла и устало улыбнулась:
   – Что предлагал тебе Гамлет?
   – Амнистию за прошлые преступления. – Крыса широко улыбнулся, обнажив четыре обломанных передних зуба и голые десны. – Только он точно не знает, что это за преступления, так что мне пришлось бы стучать на самого себя.
   Дарси выразительно посмотрела на Эйдена, и тот сразу понял ее намек.
   – Десяти долларов хватит? – спросил он.
   Крыса повернулся к нему лицом, и его ноздри опять задергались.
   – Вы кто?
   – Мое имя – Эйден Террел. Человек, портрет которого показала вам Дарси, – мой брат. Я гоняюсь за ним уже полтора года. Селия – не первая его жертва, но мне бы хотелось, чтобы она стала последней.
   Крыса оглядел его с головы до ног.
   – Двадцать, – заявил он. – Причем только американскими монетами, а не бумажками.
   – Хорошо, пусть будет двадцать, – согласился Террел. – Как только найдете его, пошлите мне весточку в...
   – Во «Льва и скрипку», – договорил за него Тимми. Эйден нахмурился, но Крыса наградил его улыбкой.
   – Да все уж слыхали, – проговорил он. – Для меня не новость, что вы сделали Дарс своей леди-пташкой.
   Дарси возразила:
   – Никакая я ему не леди-пташка!
   Казалось, все тело Тимми изогнулось, его улыбка стала еще шире, а глаза загорелись.
   – Веди себя как подобает, Дарс, и ты добьешься того, чтобы стать его левой рукой.
   Эйден спросил себя, правильно ли понимает жаргонные словечки Тимми. Кажется, они рассуждали о его с Дарси отношениях, и было очевидно, что Дарси не нравится то, что говорит Крыса.
   Едва улыбнувшись, девушка двинулась к выходу из тоннеля.
   – Я не хочу быть ни его левой, ни правой рукой.
   Дождавшись, пока она сунет в тоннель голову, Крыса спросил:
   – Не много у тебя шансов все сделать, как полагается, да? Обернувшись, Дарси сказала:
   – Найди убийцу, Тимми. Желательно до завтрашнего вечера. За каждый день промедления ты будешь терять пятерку.
   Как только она исчезла в тоннеле, Эйден с Тимми переглянулись. Террел поднял нож, Крыса настороженно замер.
   – Не беспокойтесь, – промолвил Эйден. – Хочу кое о чем поговорить с вами, Тимми. Не захотите расстаться с этим?
   – Что дашь за это?
   – А что вы хотите?
   – Хорошая у тебя куртка. Она теплая?
   – Очень, – кивнул Террел, понимая, куда клонит Крыса. – Мериносовая шерсть.
   – Хочешь сговориться? – спросил Крыса, поглаживая подбородок. – Куртку на нож. Справедливо?
   – Идет. – Сняв с себя куртку, Эйден протянул ее Крысе.
   К его удивлению, Тимми не сразу надел ее. Бережно сложив куртку, он прижал ее к груди и стал ласково гладить. Это был первый его жест, показавшийся Эйдену человеческим. И, как ни странно, Крыса будто помолодел.
   – Тимми! – Эйден дождался, пока глаза Крысы встретятся с его глазами. – Держись подальше от моего брата. Дарси права. Он порочен, и ему все равно, кого убивать. Не геройствуй. Как только найдешь его убежище, немедленно сообщи мне, где оно находится, а я уж сам возьмусь за дело.
   Тимми кивнул и снова принялся ласкать куртку.
   Дарси стояла в конце проулка, поджидая Эйдена, который остановился, чтобы поставить корзины на место и прикрыть вход в нору Тимми-Крысы. Она ждала, о чем заговорит он: будет расспрашивать ее про Тимми или станет задавать вопросы о жаргонных словечках, которыми они обменивались во время беседы? Дарси пнула носком ботинка булыжник. Она, как могла, описала Тимми Эйдену, но вот его жаргон... Дарси решила, что не будет уводить разговор в сторону и делать вид, что не заметила намеков Крысы на их физическую близость. Если Террел сам заведет разговор на эту тему, она ответит на все его вопросы, чтобы наконец покончить с этим. Она скажет ему, что сожалеет о своем поведении в его гостиничном номере, добавит, что считает их поцелуи ошибкой, и пообещает, что больше ничего подобного не случится.
   Эйден подошел к ней.
   – Вот, – сказал он, протягивая девушке, нож, который нашел среди барахла Тимми. – Теперь у тебя есть достойное оружие.
   – Он мне не нужен, – запротестовала Дарси, пытаясь вернуть ему нож. – Где твоя куртка?
   Террел покачал головой:
   – Я выменял ее на нож. Он нужен тебе, Дарси. Селия была бы жива, если бы у нее было оружие и она могла бы защищаться.
   Дарси долго смотрела на нож, а затем перевела взгляд на Эйдена.
   – А разве хоть одна из жертв Джулса выжила?
   Судя по тому, как сжались его челюсти, ответ был очевиден.
   – Я не буду так переживать из-за того, что втянул тебя в эту историю, зная, что у тебя есть нож, – серьезно проговорил Террел. – Пожалуйста, оставь его у себя, Дарси. Хотя бы ради моего спокойствия.
   Она со вздохом взяла оружие и хотела засунуть его в карман куртки, но Эйден остановил ее.
   – У ножен есть шнурки, Дарс. Их следует завязать у тебя на руке под рукавами куртки и рубашки.
   – Именно так, по-твоему, я должна носить их? – Эйден кивнул, и Дарси сдалась – только для того, чтобы избежать ненужного спора. – Это смешно, но ладно, я готова смириться. Подержи эту чертовщину, пока я сниму куртку и закатаю рукав рубашки.
   Дарси завязывала шнурки ножен, когда он наконец задал пугающий ее вопрос:
   – А что такое «леди-пташка»?
   – Содержанка, любовница, – отозвалась Дарси, раскручивая рукав и застегивая манжету. – И чтобы избежать дальнейших расспросов, добавлю, что левая рука – это любовница, на которой мужчина женится. Это выражение появилось потому, что во время брачной церемонии мужчина держит такую женщину за левую руку, а не за правую, как полагается. Это оскорбление, потому что мужчина всем дает понять, что не ценит и не уважает эту женщину.
   – Стало быть, Бланш была левой рукой моего отца, – задумчиво сказал Эйден, протягивая Дарси куртку и явно намереваясь помочь ей надеть ее. Подумав, она с невнятными словами благодарности сунула руки в рукава. – Правда, я не помню, за какую руку он держал ее во время обряда, – продолжал Эйден, отступая в сторону, – но Бланш много лет была его любовницей, и это всем было известно.
   Удивленная, но довольная тем, что разговор не зашел об их отношениях, Дарси заметила:
   – Наверное, Бланш много значила для твоего отца. Я давно заметила, что мужчины по возможности не женятся на своих любовницах. Особенно удачливые бизнесмены, заботящиеся о своей репутации.
   Эйден сухо усмехнулся:
   – Отец был сложным человеком, а Бланш – проницательной женщиной.
   Дарси была поражена.
   – Джулс – их сын, да? Эйден кивнул:
   – Джулс родился незаконным, но их брак изменил его положение.
   – И если бы рассудок Джулса был в норме, то...
   – Отец, ничтоже сумняшеся, лишил бы меня наследства. Просто все получилось не так, как он хотел.

Глава 11

   Луна освещала черную лестницу «Льва и скрипки». Дарси с трудом поднялась на нее с помощью Эйдена, мысленно благодаря его за то, что последние шесть кварталов он молчал и она могла собраться с мыслями. Она, даже вспомнить не могла, когда в последний раз проходила за день такое большое расстояние и разговаривала со столькими людьми. Ей казалось, что ее ботинки весят больше, чем она сама, а ее ноги дрожали от усталости, когда она поднималась вверх по узким деревянным ступеням.
   Эйден отпер дверь и попросил Дарси подождать, пока он зажжет лампу. Она остановилась в дверном проеме, осматривая залитую лунным светом комнатенку. Поперек нее, от двери до окна, была натянута веревка, с которой свешивались два одеяла, делившие комнату пополам. Сундуки Дарси стояли в одной половине, рядом с железной кроватью, на которой лежала свернутая постель, а поверх нее – ночная рубашка. В самом темном углу виднелся туалетный столик с умывальником и тазом. Другая половина комнаты также была готова для ночлега. В этой половине было окно; на полу лежал толстый тюфяк, накрытый чистой постелью – тоже сложенной. Сверху красовалась ночная рубашка Эйдена. В углу темнел его сундук, а под окном стоял туалетный столик с кувшином, тазом, зеркалом и бритвенными принадлежностями Террела.
   В воздухе неприятно запахло спичками. Пламя вспыхнуло, задрожало и успокоилось, звякнуло стекло.
   – Вот это да! – медленно протянула Дарси. – Если бы я уже не встретилась с Чендлером и не заключила бы про себя, что он мне очень нравится, я была бы потрясена.
   – Ерунда какая-то, – пробормотал Эйден, недоуменно глядя на перегородку из одеял.
   – Он просто заботится о нас обоих и о приличиях, – вымолвила Дарси, заходя в свою часть комнаты. – И не вздумайте снять эти одеяла, мистер Эйден Террел. – Взяв свою ночную рубашку, она направилась в другую половину.
   Эйден загородил ей путь.
   – Что ты делаешь?
   – Чендлер все перепутал, – заявила она, – но я исправлю его ошибку. Утром поменяемся сундуками, а сейчас давай спать – я очень устала.
   – Оставь все как есть. Можешь ложиться на кровать, а меня и тюфяк на полу устроит.
   Дарси криво улыбнулась:
   – Поздно прикидываться джентльменом, Эйден, – я уже давно тебя раскусила.
   – Думай что хочешь, – бросил Террел, скрываясь за одеялом, – но оставь все на своих местах.
   Дарси застыла перед перегородкой из одеял.
   – Я не буду спорить с тобой – я устала. Пора пожелать друг другу спокойной ночи.
   – Жаль, что ночь следует не за очень-то удачливым днем, – буркнул Эйден.
   – Да, нам не очень везло, – кивнула девушка, опускаясь на край кровати с намерением стащить с себя сапоги. – Но мы сделали все, что смогли. Никто не может обвинить нас в том, что мы не старались.
   – Совершенно верно. А вот за отсутствие результатов обвинить нас вполне можно. – Его голос звучал огорченно.
   – Завтра нам больше повезет, Эйден, – ласковым тоном промолвила Дарси. – Поспим немного, и вещи будут видеться нам не в таком мрачном свете.
   Наступила долгая пауза.
   – Ты ведь не разговариваешь во сне?
   Пошевелив онемевшими пальцами на ногах, девушка ответила:
   – Не знаю... Но почему ты спрашиваешь об этом?
   – Потому что если я всю ночь буду выслушивать твои оптимистические прогнозы, то к рассвету, пожалуй, решусь придушить тебя.
   В его голосе звучало не только огорчение, но еще что-то, однако Дарси была такой уставшей, что не могла раздумывать об этом. Сказав: «Поспи хоть немного, Эйден», она заставила себя встать и расстегнуть пуговицы на куртке.
   Стащив с себя одежду, Дарси бросила ее комом в изножье кровати и натянула ночную сорочку, но сил застегнуть на ней пуговицы у нес уже не было. Не успела голова коснуться подушки, как ее веки смежил глубокий сон.
   Вырвавшись из кровавого марева, стоявшего у него перед глазами, Эйден рывком сел на постели. Его сердце билось с неистовой скоростью, его грудь тяжело вздымалась. Схватив свой чемодан, он засунул в его темное нутро обе руки и вскоре нашарил флягу. Полную. Поблагодарив про себя Чендлера, Террел быстро свинтил крышечку и стал лить огненную жидкость себе в горло.
   – Нет!
   Опустив флягу, Террел от неожиданности заморгал и посмотрел в том направлении, откуда раздался голос. Дарси! Он совсем забыл о ней. Она выскочила из-за одеяла, дрожа от ярости. Мозг Эйдена протрубил тревогу, но он не мог заставить свое тело повиноваться столь быстрой команде.
   Правда, когда Дарси, выхватив у него флягу, подбежала к окну, его оцепенение прошло. Вскочив на ноги, Эйден бросился вслед за ней, размахивая руками.
   Но... Дарси уже успела открыть окно и выставить флягу наружу.
   – Виски не прогонит твои кошмары, Эйден. – Янтарная жидкость золотистой струей блеснула в лунном свете.
   – Отдай мне ее, Дарс, – попросил Террел, приближаясь к Дарси.
   – Нет. – Она выбросила флягу на улицу, и было слышно, как та, звякнув, упала на землю.
   – Черт возьми!
   С треском захлопнув окно, Дарси повернулась к нему, уперев руки в бока и вздернув вверх подбородок.
   – Ты думаешь, в Чарлстауне нет больше виски? – мрачно спросил он, поворачиваясь и направляясь к двери. – Я без труда найду себе сколько угодно выпивки. – Что-то белое мелькнуло перед его глазами, и Эйден остановился, увидев перед собой Дарси, вставшую между ним и дверью. Его гнев вспыхнул с новой силой. – Убирайся с моего пути, Дарси!
   Она попятилась назад.
   – Если ты решишься повернуться лицом к демонам, они потеряют власть над тобой. – Ее спина натолкнулась на дверь, и она раскинула руки.
   – Что, черт возьми, ты знаешь о моих демонах и моих ночных кошмарах?! – зловещим шепотом спросил Эйден. – Ты не видела то, что не раз видел я. А теперь убирайся с моего пути, Дарси, иначе я оттолкну тебя.
   – Нет! – решительно покачала головой девушка. – Ты нужен мне трезвым. Если ты хочешь уйти отсюда, то тебе придется сильно ударить меня и перешагнуть через мое тело.
   Террел осатанел.
   – Я предупреждал тебя! – Схватив Дарси, он отбросил ее от двери. Она была легкой как перышко, поэтому ему даже не пришлось прикладывать для этого усилий. Не успел он обрадоваться тому, до чего просто оказалось убрать ее с дороги, как оказался... на полу.
   Дарси сидела у него на груди, ее глаза горели неистовым огнем, кудри рассыпались по ее точеным плечам, а острие ее нового ножа упиралось ему в горло.
   – Господи Иисусе! – прошептал Террел.
   – Ты не допьешься до забытья или до смерти, Эйден Террел. Во всяком случае, пока я с тобой рядом.
   Господи, до чего же она была прекрасна! Изысканной, греховной красотой. Ее волосы в лунном свете, темнеющие сквозь тонкую ткань сорочки груди... Тело Эйдена мгновенно отозвалось на ее прикосновения, и он забыл о виски.
   – Успокойся, Дарси, – прошептал он. – Я не хочу, чтобы ты перерезала мне горло. Ты выиграла, я сдаюсь – я никуда не пойду.
   Дарси улыбнулась:
   – Что ж, по крайней мере на этот раз победил разум. – Она выпрямилась и убрала нож от его горла. – Рада видеть, что ты волен управлять собой.
   – Увы, это не так. – Это было своего рода предупреждением Дарси.
   Изловчившись, Террел выбил нож из ее рук. Едва нож упал на пол, Эйден схватил девушку в свои объятия и перевернулся, подмяв ее под себя.
   – Эйден, не надо...
   Он заставил ее замолчать, зажав ей рот страстным и властным поцелуем. Забросив руки Дарси ей за голову, Террел прижал их своими руками к полу, а сам устроился на коленях между ее ног. Девушка выгибалась, пытаясь сбросить его с себя, но добилась этим лишь того, что их тела стали еще ближе. Эйден застонал, досадуя на одежду, разделявшую их плоть, а Дарси внезапно затихла, и лишь в горле у нее клокотали рыдания.
   Склонившись к ней, Террел ласково произнес:
   – Прости, пожалуйста, Дарси. Больше я не испугаю тебя – обещаю.
   – Эйден... – Ее голос был полон мольбы.
   – Помоги мне забыть, Дарси. Прошу тебя, всего лишь одну ночь побудь моим ангелом и помоги мне забыть.
   – Эйден...
   Кажется, она поняла его – во всяком случае, теперь в ее голосе появилось еще и сочувствие. Дарси потянула руки, он выпустил их, и она тут же обняла его за шею. Их губы снова встретились. От ее прикосновений его тело дрожало и плавилось, сгорая от страсти. Его возбуждение было столь велико, что он испугался не сдержать данного девушке молчаливого обещания. Приподнявшись на локтях, Эйден поцеловал ее в уголок рта, а потом осторожно раздвинул половинки лифа ночной сорочки и дотронулся рукой до острого темного соска. Тело Дарси напряглось.
   – Тебе не будет больно, – прошептал он, лаская пальцами ее грудь.
   Глаза девушки расширились, она судорожно вздохнула. Глядя на Дарси, Террел чувствовал, что голова у него идет кругом.
   – Ты так прекрасна, так соблазнительна, Дарс! – прошептал он с обжигающей страстью в голосе. – Интересно, на вкус ты такая же сладкая, как и на вид?
   Дарси не могла ответить ему. Непонятное, странное томление разливалось по ее телу. Изогнувшись, она запустила пальцы в волосы Эйдена и подставила ему губы для очередного поцелуя. Дарси словно сквозь сон услыхала, как его имя вырвалось из ее рта, и он со стоном ответил ей. Странные ощущения становились все сильнее. Где-то в животе Дарси почувствовала удивительное тепло и – неожиданно для себя – стала ритмично двигаться под Террелом. Она толком не понимала, что происходит, но у нее было такое ощущение, что дольше ей не выдержать этой сладкой пытки. Перед глазами у нее замелькали пестрые круги, ей казалось, что она вот-вот лишится чувств, как вдруг... все прекратилось.
   Она слышала голос Эйдена, но его прикосновения больше не волновали ее. Дарси запаниковала.
   Эйден встал на колени и, склонившись к ней, увидел, что глаза ее полны неприкрытого ужаса.
   – Все хорошо, Дарси, – прошептал он, поглаживая ее ногу. – Все хорошо. Мы начнем сначала.
   Из ее горла вырвалось рыдание, и она вскочила на ноги с такой скоростью, словно сам дьявол преследовал ее.
   – Эйден... – дрожащим голосом прошептала Дарси. Не обращая на нее внимания, Террел рывком встал и большими шагами направился к выходу. Рванув на себя дверь, он выбежал из комнаты, застегивая на ходу пуговицы на брюках. Эйден спускался вниз по лестнице, прыгая через две-три ступени и надеясь упасть и сломать себе шею. Впрочем, как обычно, ему «не повезло», и он оказался внизу, не получив желанной награды.
   Подвыпивший Расти Риордан стоял, прислонившись к стойке бара. Увидев Эйдена, он нахально ухмыльнулся.
   – Похоже, Дарси немного поколотила тебя, – вымолвил он. – Впрочем, думаю, от этого клубничка не стала менее сладкой, не так ли?
   Раздался треск костей, какой-то шум, и Расти, толком ничего не поняв, сначала взлетел в воздух, но уже через короткий миг очутился на полу. В баре наступила тишина.
   – Вставай, ты, сукин сын! – скомандовал Эйден, не разжимая кулаков. – Вставай и попробуй еще раз сказать то же самое!
   Расти не шевельнулся. Наклонившись над стойкой, Симус с опаской посмотрел на поверженного.