Лафой Лесли. Пари с дьяволом

   Они стояли по обе стороны стола, но внезапно поняли, что отныне лишь этот деревянный стол является между ними преградой. Дарси почувствовала глубочайшую симпатию к этой женщине, которая была и в то же время не была ее бабушкой.
   – Для мамы Джон О'Киф был целым миром, – заверила она миссис Райли. – Они были очень счастливы вместе.
   – А ты? У тебя было счастливое детство? – спросила Джорджина Райли.
   – Да. Я ни в чем не нуждалась, и родители горячо любили меня.
   Пожилая женщина долго смотрела в окно, а потом поинтересовалась:
   – А зачем ты приходила в мой дом в поисках работы?
   – Мне не нужна была работа, – вымолвила Дарси, не видя причин скрывать правду. – Я уже работала на Мика О'Шонесси. Мне просто хотелось увидеть вас и дом, в котором мама провела детство.
   Не отрывая взгляда от окна, Джорджина спросила:
   – А тебе известно, почему я не наняла тебя?
   – Вы сказали, что у меня недостаточно опыта, чтобы чистить ваши кастрюли.
   Бабушка перевела взор на внучку, и уголки ее рта приподнялись в печальной улыбке.
   – Ты была слишком красива, моя дорогая. Все слуги нашего квартала переполошились бы, пусти я тебя в дом. – В ее голубых глазах блеснули слезы. – Ты даже не представляешь, как часто в последнее время я сожалела о том, что не пригляделась к тебе внимательнее, – прошептала она, – как я жалела о том, что не узнала в тебе черты своей дочери. Так много лет потеряно, так много бессмысленной боли перенесено... Если бы только ты тогда сказала мне правду...
   – Боюсь, гордость не позволила мне сделать это.
   – Вся эта гордость – наследство от дедушки, вот что, – с горечью, потушившей улыбку на ее лице, промолвила Джорджина. – Ты позволяешь ей править своими поступками?
   – Она сослужила мне неплохую службу, – призналась Дарси.
   Пожилая женщина опять выпрямила плечи – Дарси уже догадалась, что та делала так, готовясь к чему-то важному.
   – Я пришла сюда сделать тебе предложение, – заговорила она. – Я хочу, чтобы мы забыли все обиды и ошибки и начали все сначала. Джозеф Райли умер – на прошлой неделе было тринадцать месяцев. Я потеряла дочь из-за его тирании и непомерных амбиций, но я не позволю ему из могилы достать мою внучку. Я хочу построить с тобой добрые отношения, которые согреют нас в оставшиеся мне годы.
   Дарси ждала чего-то подобного от этой женщины, но чтобы та предложила такое... Она молча смотрела на бабушку, чувствуя, что лишилась дара речи.
   – Я хочу, чтобы ты переехала ко мне, Дарси, – продолжала Джорджина. – Признаться, перед тем как принять это решение, я разузнала о тебе кое-что. Надеюсь, что ты позволишь мне оказать тебе материальную поддержку и обеспечить твою безопасность, ведь именно этого тебе не хватало в последние годы.
   Последние годы... Эти слова вывели Дарси из шокового состояния.
   – Если вы наводили обо мне справки, – произнесла она с кривой усмешкой, – то вам известно, что мое присутствие в вашем доме может вызвать скандал. Подумайте хорошенько, нужны ли вам неприятности.
   – Меня не волнует, что ты зарабатывала себе на жизнь, обчищая чужие карманы, – не задумываясь, отозвалась женщина. – Никому не стоит знать этой части твоего прошлого.
   – Карманное воровство – не худшее из моих преступлений, и я не об этом говорила, – таким же спокойным голосом заметила Дарси. – Вы не сможете скрыть мою связь с Эйденом Террелом, потому что о ней известно всем.
   – Он очень красивый мужчина, – вымолвила пожилая женщина. Ее лицо на мгновение осветилось улыбкой. – Я понимаю, почему он нравится тебе. – Внезапно ее улыбка стала печальной, и она покачала головой: – Даже не знаю, как такие слова приходят мне на ум, но... Я все-таки произнесу их: твой дедушка был бы весьма рад этому союзу.
   – Это не союз, – покачав головой, прошептала Дарси. Внезапно ее вновь охватила тоска, и она остро ощутила чувство потери.
   – Между вами все кончено?
   – Да, – равнодушно ответила Дарси. «Господи, как бы мне хотелось, чтобы все обстояло иначе. Но Эйден ушел, преследуемый своими демонами».
   – Со временем ты будешь не так переживать эту потерю, дорогая, – ласково сказала Джорджина Райли. – Да и люди забудут о вашем романе. А до тех пор... Я не позволю кривотолкам помешать моим планам. Есть вещи куда более важные, чем общественное мнение.
   – У меня есть время подумать? – спросила Дарси, чувствуя, что в голове у нее мутится. – Мне никогда ничего подобного и в голову не приходило. Я так долго жила одна, что теперь не уверена в своей способности стать той внучкой, о которой вы мечтаете. Мне легче говорить с вами честно, чем разочаровывать вас.
   – Понимаю, Дарси. Обдумывай свой ответ сколько хочешь. А как только примешь решение, немедленно пошли мне записку, и я тут же отправлю за тобой карету. Но умоляю: не тяни слишком долго.
   – Я скоро напишу вам, – пообещала Дарси.
   – Тебе сейчас нужно что-нибудь? Может, еды? Одежду? Приказать Вильяму растопить печку? Мне не нравится, что ты сидишь тут и мерзнешь.
   Дарси покачала головой:
   – Со мной все в порядке. И кажется, я не замечаю холода.
   – Что ж, хорошо, моя дорогая. Оставлю тебя наедине с твоими размышлениями. – Повернувшись, она поплыла к двери.
   – Бабушка!
   Пожилая женщина обернулась. На ее лице засияла широкая улыбка, глаза наполнились слезами.
   – Спасибо, что пришла, – прошептала Дарси, забыв про хорошие манеры.
   Всхлипнув, Джорджина Райли кивнула и вышла из комнаты.
   Как только дверь за ней закрылась, Дарси опустилась на стул. Что же ей делать? И у нее, и у Джорджины больше никого нет. Так может ли она сесть на поезд, направляющийся в Сент-Луис, и оставить пожилую женщину в одиночестве? Может ли начать новую жизнь на Западе, не проверив, что предложит ей новая жизнь здесь?
   Она так устала! Так сильно устала. Может, сказала себе Дарси, ей будет легче ответить на все эти вопросы после того, как она хотя бы немного поспит.

Глава 24

   В серых предрассветных тенях он приметил какое-то движение. Эйден прищурился, чтобы получше разглядеть внезапно появившееся перед ним лицо человека.
   – Расти Риордан? – спросил он.
   – Да.
   Лицо Расти как-то странно раскачивалось. Эйден стал приподниматься и лишь потом осознал, что делает...
   – Прости за то, что выбил тебе тогда зубы, – пробормотал он.
   Все вокруг него завертелось с бешенрй скоростью; он прислонился спиной к стене.
   – Симус сказал, что если бы ты не ударил меня, то это сделал бы он, – заявил Расти, усаживаясь на корзину. – По его словам, я заслуживал этого, так что никаких обид. Кстати, я научился жевать на другой стороне рта.
   – Где я? – спросил Эйден, глядя на стену из красного кирпича, темнеющую у его ног. В последнее время он повидал немало кирпичных стен, но эту припомнить не мог.
   – Ты лежишь на куче мусора на задворках «Льва и скрипки», – таким равнодушным тоном сообщил Расти, что можно было подумать, будто Террел вообще большую часть времени проводит на помойках.
   Впрочем, Эйдену было все равно.
   – Тебя разыскивает Натан Чендлер, – добавил Расти.
   Нельзя сказать, чтобы это сообщение совсем не заинтересовало Эйдена – нет, он тут же подумал о том, как бы ему подольше скрываться и не попадаться брату на глаза.
   – Натан Чендлер может проваливать ко всем чертям и заодно прихватить с собой свои ханжеские проповеди. – Террел почувствовал давление на правое плечо и, с усилием повернув голову, обнаружил, что это была рука Расти.
   – Чендлер собирается обвенчаться с моей кузиной Мейзи через несколько дней, – медленно произнес Расти, – так что придержи язык, когда говоришь о членах моей семьи.
   Через несколько дней? И все? Губы Эйдена растянулись в медленной улыбке. Стало быть, ему удалось убить немало времени. Давление на его плечо усилилось – это Расти пытался удержать равновесие, но его качало из стороны в сторону. Террел толкнул его.
   – Ты пьян, Расти?
   – Мне далеко до того состояния, в котором ты пребывал последние несколько недель, – ухмыльнувшись, отозвался Расти. Сморщив нос, он помахал рукой перед лицом. – Господи, Террел, как же от тебя воняет! Если бы сейчас стояло лето, то вокруг бы тучи мух кружили.
   – Ну извини, – буркнул Террел. – Я не заметил. – Он даже не потрудился осмотреть себя.
   – Похоже, ты вообще был не в состоянии заметить хоть что-то в последнее время, – сказал Расти.
   Эйден фыркнул.
   – Так и было задумано, – заявил он.
   – Так какого же черта ты так напиваешься? – с интересом спросил Расти. – Из-за того, что скучаешь по Дарси?
   Дарси... Он даже не ожидал, что будет так сильно тосковать по ней. Пьяный или почти трезвый, не важно. По тысяче раз в день он вспоминал ее смех, ее золотисто-коричневые волосы, в которых так чудесно играли солнечные лучи, ее упрямый подбородок, то, с каким упорством она добивалась желаемого. Больше того, будучи эгоистичным мерзавцем, он скучал по самому себе. Да-да, именно по себе – такому, каким он был рядом с Дарси. А напивался до полусмерти он потому, что в состоянии опьянения воспоминания о Дарси не были так болезненны, к тому же, едва ворочая языком, он не мог сделать ничего такого, что не понравилось бы ей. Эйден чуть приподнялся, чтобы сесть поудобнее, и тут же решил, что мысли его стали чересчур ясными для того, чтобы он мог чувствовать себя беззаботно. Еще немного – и он начнет корить себя за то, что до сих пор не поймал Джулса. Эти укоры совести были так же сильны, как и его желание снова обнять Дарси. Тряхнув головой, он ударился о холодную кирпичную стену.
   – Тебе не удавалось улизнуть отсюда с бутылкой в руках, Расти?
   – Я хотел, но Симус забрал у меня бутылку, – раздраженно ответил парень. – Он сказал, что я обязательно упаду и разобью ее, а ему, видите ли, жаль хорошего виски.
   – Между прочим, я совершенно трезв, – вдруг заявил Террел.
   – Сомневаюсь!
   Он сразу узнал этот голос, в котором почти всегда слышался укор. Заскрежетав зубами, Эйден стал шарить руками вокруг себя в поисках камня, которым можно было бы запустить в ту сторону, откуда раздался голос.
   – Да это, кажется, Натан Чендлер! – радостно вскричал Расти. – Здорово, кузен! – Поднявшись на ноги, Расти обратился к Эйдену: – Давай-ка мне руку, я помогу тебе встать.
   Эйден оторопело уставился на руку Расти, мелькнувшую у него перед глазами. Вдруг она исчезла – это Расти рухнул на корзину, задыхаясь от внезапного приступа смеха.
   – Ах ты, сукин сын! – услышал Террел голос Натана. – Я целых две недели тебя всюду разыскиваю.
   Подняв голову, Эйден увидел своего сводного брата. Как всегда безупречно одетый, он стоял над ним, поставив ноги по обе стороны от ног Террела.
   – Ну теперь ты меня нашел, – буркнул Эйден. – Ты счастлив?
   – Ничуть.
   Вздернув вверх брови, Террел закрыл глаза.
   – Я дам тебе сотню долларов за то, чтобы ты перерезал мне горло и покончил со мной раз и навсегда. – Вдруг он почувствовал легкий удар в грудь. А потом неожиданно земля ушла из-под него. Он попытался встать на ноги, но они почти не держали его, и ему пришлось прислониться к стене, чтобы не упасть.
   – Сукин сын! – прорычал Натан. – Сидишь тут и скулишь от жалости к самому себе! Ты хоть раз видел Дарси после того, как ее мать умерла?
   – Морин не пускала меня в свой дом. – Эйден открыл глаза.
   Натан рванул его к себе за отвороты куртки, а потом с силой оттолкнул к стене.
   – Дарси уже не в доме О'Шонесси, ты, кретин! Она давным-давно ушла от них к себе домой.
   – А Морин, наверное, разбила лагерь перед ее квартирой, да? – с сардонической усмешкой спросил Эйден. – Или, может, Мик взял на себя роль ее защитника?
   – Она одна.
   Его колени подкосились.
   – Дарси не должна быть одна.
   – Я тоже так считаю, – буркнул Натан, поднимая брата на ноги и прислоняя к стене.
   Выпрямившись, Эйден ухватился за плечи Чендлера.
   – Ты должен пойти к ней, Натан. Проверь, чтобы она достаточно много ела и спала, и вообще, чтобы с ней все было в порядке.
   Натан как следует встряхнул его.
   – Это не мое дело, черт возьми, а твое!
   – Она не хочет видеть меня, – донесся до Террела собственный голос. Он и так слишком много причинил ей боли.
   – Да уж, в таком состоянии, как сейчас, тебя мало кто захочет увидеть, – кивнул Натан. Оторвав Эйдена от стены, он подтолкнул его на дорожку проулка. – Для начала ты должен протрезветь.
   – И помыться, – пискнул Расти со своей корзины. Все как-то странно закачалось у Эйдена под ногами. Он должен вернуться к своей стене – без нее ему не выстоять.
   – Ты не понимаешь, – пробормотал Эйден, пытаясь стряхнуть руки Натана со своей куртки. – Я не нужен Дарси.
   – Откуда, черт возьми, ты можешь знать, кому нужен, а кому – нет?
   Он это знал. Он мог предложить ей одну лишь боль. Цена, которую она заплатила за то, чтобы некоторое время побыть с ним, была слишком велика. Да он ненависть ее должен был заработать за все, что с ней случилось!
   – Отвяжись, Нейт! – прохрипел он, изо всех сил толкая Чендлера в грудь.
   Натан попятился назад. Моргая, Эйден посмотрел на стену и, прищурившись, сумел различить фигуру Расти Риордана.
   – Вот что, Расти, – заявил он, – давай-ка раздобудем бутылку. Я заплачу.
   – Ты больше не будешь пить, Эйден, – послышался у него за спиной голос Чендлера. – Я не позволю тебе прикончить себя.
   – Только попробуй остановить меня! – вызывающим тоном промолвил Террел, поворачиваясь к нему лицом. – А еще лучше – проваливай куда-нибудь подальше!
   – Эйден, мне бы не хотелось бить тебя...
   Натан? Натан угрожает ударить его? Как будто ему известно, как надо сжимать кулак и замахиваться! Впрочем, он мог бы попробовать. Внезапно Эйден почувствовал сильную боль, а потом наступила темнота.
   Дарси вылезла из ванны, думая о том, что жизнь постепенно возвращается к ней. Она чувствовала, что ожила по-настоящему после визита Джорджины Райли. Она больше не одинока, у нее есть бабушка, которая сожалеет о прошлом и хочет для них обеих счастья в будущем. Дарси кивнула. Не стоит тянуть время. Решив, что оденется в одно из платьев, лежавших в сундуке, чтобы не смущать бабушку своими старыми лохмотьями, Дарси быстро пересекла комнату и открыла крышку самого маленького сундука.
   Внутри лежало белье. Каждая вещь была аккуратно сложена и завернута в тончайшую бумагу. Дарси смотрела на содержимое сундука, чувствуя, что у нее дрожат ноги... Опять эти воспоминания! Вот Эйден шутливо угрожает ей, что снимет с нее одежду прямо в примерочной Франсуа, что он, кстати, и сделал, только позднее. Его объятия... На следующее утро он отнес ее на руках в постель, и они опять занимались любовью. Она помнила озорной огонек в его глазах, его нежные прикосновения, от которых по ее телу пробегала дрожь. И его улыбка... Когда он улыбался, Дарси готова была забыть обо всем на свете.
   Теперь ей оставалось лишь вспоминать его.
   Дарси напомнила себе, что с самого начала ей было известно о том, что их близость – временная. Они должны были быть вместе лишь до тех пор, пока не найдут Джулса и не остановят его. А потом ее мама умерла, и как-то так вышло, что они с Эйденом расстались. Он не мог больше ждать, пока она переживет потерю и найдет в себе силы идти с ним дальше. Не такого конца она ждала, но, увы, надо было смириться. Пожалуй, никому лучше ее не известно, что не все получается так, как задумаешь.
   Заставив себя оторваться от печальных воспоминаний, Дарси посмотрела на свое белье. Через несколько минут она вышла из спальни и оглядела квартиру в последний раз. Сундуки... Она спросит у Джорджины Райли, как лучше поступить с их содержимым. Об остальном она подумает позже. Взор Дарси остановился на вещах, разложенных на кухонном столе: разорванная записка, нож, прощальное письмо ее матери. Дарси взяла письмо. Настало время прочитать его и положить прошлому конец.
   Дарси медленно переломила круглую восковую печать и развернула листок.
   Моя дорогая Дарси!
   С чего начать, моя любимая доченька? В глубине души я верю, что ты понимаешь, как сильно я люблю тебя, как горжусь твоей силой. Часто в окно я наблюдала за тем, как ты в оборванной мальчишеской одежде выходишь из дома и смело вступаешь в мир, который бывает безжалостен и даже груб. И когда вечерами ты возвращалась домой, я восхищалась твоей улыбкой и тем, с каким усердием ты пыталась отгородить меня от всех проблем и добывала деньги нам на пропитание. Дарси, дорогая, любимая моя, пожалуйста, помни, что ни одна дочь на свете лучше тебя не доказывала своей матери, как она любит ее и предана ей.
   Умоляю тебя не расценивать мое решение уйти из жизни как предательство твоей любви. Я молила святую Деву Марию о двух вещах: чтобы ты встретила любовь – такую же сильную, какая соединяла нас с твоим отцом, и чтобы я могла уйти к твоему отцу, когда ты найдешь ее.
   Я слышала нежное трепетание крыльев ангела, Дарси, и очень скоро я получу то, о чем просила. Я ухожу с радостью, детка, потому что знаю: Дева Мария вняла моим молитвам. Господь наш небесный послал тебе Эйдена Террела и даровал мне счастье увидеть, как нежно вы любите друг друга. Люби своего Эйдена, дорогая, люби его всем сердцем. Защищай его и заботься о нем так же, как и оно тебе. Старайтесь как можно больше времени проводить вместе – это самое главное в любви.
   А ведь в мире нет силы более могущественной, чем любовь.
   И я обращаюсь к тебе со всей любовью, на которую способна, и обещаю, что мы с твоим отцом будем наблюдать за вами с Эйденом, защищать вас и молиться за вас и ваших будущих детей.
   Твоя мама.
   Слезы капали из глаз Дарси на бумагу, отчего чернила расплывались. Она сложила листок, чтобы не портить письмо. Напрасно мама была так уверена, что ее жизнь изменилась к лучшему. На вторую часть ее молитвы Господь, может, и ответил, а вот на первую – нет. Эйден не любит ее. И несмотря на то что Дарси любила его всей силой своего сердца, она знала, что для настоящей любви нужны двое. У них с Эйденом не будет радостных пробуждений, не будет любимых детей, они не будут вместе проводить время. Их отношения в прошлом. Дарси медленно осела на пол, с ее уст сорвалось горькое рыдание. Она поняла, что сердце ее навеки разбито.
   Дарси смотрела на сгущавшиеся сумерки. Она уже была готова пойти вперед, и вдруг мир вокруг нее опять стал рушиться. Если бы только она знала, что это произойдет, то постаралась бы приготовиться, чтобы собраться с силами и легче перенести боль. Но, увы, она не могла предугадать этого, поэтому слезы, которых, как она думала, у нее уже не осталось, так и брызнули из ее глаз. Через некоторое время Дарси немного успокоилась, но вдруг рыдания снова сотрясли ее тело.
   Дарси едва заметила, как Патрик поднял ее с пола и отнес на кровать. Чуть яснее она помнила, как Мик с Морин утешают ее и уговаривают вернуться к ним. Прости Господи, но Дарси прогнала их. Морин разрыдалась. Мик стоически перенес обиду и позволил Дарси самой решать, как жить дальше.
   А когда они ушли, Дарси снова забралась на кровать, прижала к себе подушку и стала молиться Деве Марии, суля той все, что угодно, только бы она вернула ей Эйдена. Но, как обычно, Дева Мария не услышала ее молитв.
   Встав, Дарси подошла к окну, у которого так любила стоять покойная Мэри и из которого она почти семь лет смотрела на уходящую из дома дочь. Она прислонилась лбом к оконному стеклу – оно приятно холодило ей кожу. Наверное, пришло Дарси в голову, ей слишком трудно было решить, какую дорогу выбрать. Возможно, проще всего было пойти по знакомой, проторенной ею дорожке. Можно вновь взяться за воровство и за привычным занятием дождаться, пока ее жизнь наладится и она с трезвой головой сумеет принять нужное решение. Разумеется, с Джимми О'Мира из Сент-Луиса ничего не случится, если обещанная учительница не приедет на указанном поезде. А если она станет часто навещать Джорджину Райли, то бабушка, возможно, будет даже рада тому, что внучка захотела жить самостоятельно.
   Со временем она, возможно, примирится с кончиной матери и поймет, что смерть была для нее благословенна и лишь избавила несчастную от ненужных страданий. Не исключено, что она даже перестанет так сильно горевать о потере Эйдена Террела.
   – Дарси! Можно войти?
   Мейзи? Дарси не слышала стука, но она была до того измучена, что даже не могла удивляться. Отвернувшись от окна, она сказала:
   – Пожалуйста, входите.
   Натан Чендлер закрыл за собой дверь.
   – Мы можем что-нибудь сделать для вас, мисс Дарси? И как только она раньше не замечала, что у Чендлера с Эйденом одинаковые глаза? Сердце ее защемило от тоски при виде тени ее возлюбленного, появившейся перед ней.
   – Со мной все хорошо, – солгала она. И, заставив себя улыбнуться, добавила: – Но все равно спасибо. Очень мило с вашей стороны предложить мне помощь.
   Мейзи нервно мяла в руках ридикюль. Наконец, взглянув на Натана, она выпалила:
   – Дарси, мы пришли, чтобы сказать тебе кое-что!.. Обняв Мейзи за плечи, Натан тоже вступил в разговор:
   – Мейзи оказала мне честь принять мое предложение руки и сердца. Родители одобрили ее выбор, так что через три дня у нас свадьба.
   Казалось, Мейзи готова расплакаться.
   – Мы бы сказали тебе сразу после того, как мама с папой дали свое благословение, но это случилось сразу после... Мы не хотели, чтобы ты подумала, будто мы не понимаем...
   Подойдя к ним, Дарси взяла подругу за руки и поцеловала ее в лоб.
   – Я очень счастлива за вас, Мейзи, – серьезно проговорила она. Пожав Мейзи руки, Дарси повернулась к брату Эйдена. – Примите мои поздравления, Натан. Вам удалось заполучить в невесты лучшую девушку Чарлстауна.
   – Знаю, – отозвался Чендлер, награждая Мейзи ласковой улыбкой.
   Если бы только Эйден так смотрел на нее...
   – Натан отвезет меня к себе домой на Сент-Киттс, – радостно сообщила Мейзи. – Мы отправимся в путь на следующее утро после свадьбы.
   – Я буду очень скучать по тебе, Мейзи. Будешь мне писать?
   Не успела Мейзи и рта открыть, как Натан заявил:
   – Но мы надеемся уговорить вас поехать с нами.
   Дарси встретила его взгляд, больше поражаясь своей способности удивляться, чем его предложению. Ей даже пришло в голову, что внутри ее, возможно, еще теплится жизнь.
   – В Сент-Киттс? – наконец недоуменно пробормотала она. – Но с чего это я поеду в Сент-Киттс?
   – Дарси, Эйден нуждается в тебе, – вымолвила Мейзи. Святая простота! Дарси печально улыбнулась:
   – Эйден без труда может найти мне замену. Уверена, готовые услужить ему дамы выстроятся в три шеренги, чтобы приветствовать его дома.
   – Эйден... – заговорил было Натан, но, вздохнув, замолчал. – Так вот, Дарси, – продолжил он через некоторое время, – Эйден на грани смерти. Боюсь, сейчас он ближе к беде, чем всегда. Он запил. И пьет много и постоянно.
   Дарси сразу поняла: это означало, что Террела опять мучают ночные кошмары. Через некоторое время он избавится от них, но их вовсе не надо гнать с помощью виски.
   – Едва ли он разыщет Джулса в таком состоянии, – заметила она.
   – За последние две недели он не так уж часто думал о Джулсе. При других обстоятельствах я бы даже обрадовался этому, однако... – Натан провел рукой по волосам, и Дарси показалось, что все оборвалось у нее внутри – так этот жест походил на знакомый ей жест Эйдена. – Мне удалось привести его в отель, – продолжил Чендлер. – Сейчас он пытается вернуться к трезвому образу жизни, правда, ему это не совсем удается. Я пытался воззвать к остаткам его разума, но, увы, безуспешно. Так вот, ради его же блага я решил сделать все возможное, чтобы отвезти его на Сент-Киттс. Пока что я пытаюсь добром уговорить его сесть с нами на корабль, но не исключено, что придется нанимать и крепких ребят, которые затащат его туда силой.
   Положив руку на плечо Дарси, Мейзи промолвила:
   – Но Эйден не станет противиться, если узнает, что ты едешь с нами, Дарси.
   – Мейзи говорила мне, что вы мечтали стать учительницей, – быстро добавил Натан. – Уверен, что детям на Сент-Киттсе нужна учительница.
   – Как много у меня предложений – прямо голова кругом, – сказала Дарси в ответ. – Мик как раз предложил мне место учительницы в Сент-Луисе. Меня разыскала бабушка, и она хочет, чтобы мы поселились вместе. В глубине души я испытываю желание просто собрать осколки прошлого и зажить прежней жизнью.
   – Но ты не сможешь помочь Эйдену, если не поедешь с нами в Сент-Киттс, Дарси.
   Что-то оборвалось внутри ее, Дарси обожгло жаром гнева. Почему она должна помогать Эйдену, ведь она уже столько для него сделала?! Мик прав: лишь Господь спас ее маму от жестокости Джулса. Джулс никогда и не узнал бы о существовании Мэри О'Киф, если бы Эйден Террел не появился в жизни ее дочери. А разве Эйден попытался облегчить ее боль, когда ей было так плохо, разве он обнимал ее, шептал ей на ухо ласковые слова утешения? Нет. Он предпочел нырнуть в колодец с виски, забыв о ней.