Страница:
– Хочешь – верь, хочешь – нет, Натан, но я плевать хотел на Бланш.
Побарабанив пальцами по подлокотнику, Чендлер спросил:
– А ты не боишься, что Бланш сама придет за тобой, чтобы попытаться все-таки получить в свое распоряжение имущество твоего отца?
– Моим отцом был Эдвард Чендлер, – заметил Эйден, глядя прямо в глаза Натану. – Моим и твоим. Да, я получил в наследство имущество Фредерика Террела, но думаю, настала пора во всем как следует разобраться. Что касается Бланш... Дадим ей попробовать убить меня, если она хочет это сделать. Если не хочет, то мне на нее плевать, как я уже говорил. Я не стану будить спящую собаку. Я устал от смертей и необходимости вершить правосудие. Я хочу поехать домой и забыть обо всем этом.
Наступило долгое молчание. Наконец Натан нарушил его:
– Так, может, настало время тебе извиниться передо мной за то, что ты испортил мне медовый месяц?
Эйден смутился из-за того, что был настолько эгоистичен, что думал лишь о своих проблемах.
– Прости меня, Натан, – искренне извинился он. – Тебе пришлось сойти с корабля?
– До этого дело не дошло, – ответил Натан. – Мейзи решила до отъезда отнести Дарси кусочек свадебного торта. К счастью, мы зашли вскоре после того, как ты убил Джулса. Дарси была очень слаба, но, едва не теряя сознание, пыталась сделать все возможное, чтобы спасти тебя. Она очень смелая и отважная женщина.
Услышав знакомые нотки в голосе брата, Эйден улыбнулся:
– Тебе не стоит читать проповедь, Натан. На сей раз я пою в твоем хоре.
Фыркнув, Чендлер встал с кресла.
– Ну и денек сегодня будет! – заметил он.
– Ты сообщишь Дарси, что я пришел в себя? – спросил Эйден, увидев, что брат направляется к двери. – Мне надо кое-что сказать ей.
Положив руку на ручку двери, Натан обернулся:
– Могу я заключить, что твоими первыми словами будет предложение узаконить вашу любовь?
– Ты считаешь, что я должен начать с этого, да? Натан усмехнулся:
– Я приведу к тебе Дарси. – Он вышел из комнаты, но перед тем, как закрыть за собой дверь, еще раз посмотрел на брата. – И вот что, Эйден... Попытайся хоть немного сдержать себя... физически и не переусердствовать кое в чем. На тебе больше швов, чем на стеганом одеяле.
Эйден улыбнулся.
– Я постараюсь, – пообещал он.
– Я позабочусь о том, чтобы вам не помешали. – Натан рассмеялся и закрыл за собой дверь.
Как только замок защелкнулся, Эйден попытался оценить свои силы и понять, насколько он свободен в движениях. Его мышцы затекли от неподвижности, но они быстро вспомнят, как надо себя вести, так что недалек тот час, когда он почувствует себя самим собой. Правда, бок болел, но если ему вздумается, по любезному совету Чендлера, заняться любовью... Отбросив одеяло, он осторожно спустил ноги на пол. Давно пора вернуться к своим обязанностям любовника Дарси. А для этого ему надо избавиться от дурацкой ночной сорочки и совершить быстрое утреннее омовение.
Дарси заставила себя остановиться в коридоре и сделать глубокий вдох. Поправив руку, висящую на косынке, она быстро разгладила юбки и облизнула губы. Но никакими силами она не смогла бы умерить биение своего сердца и быстрый ток крови, кипевшей в ее жилах. Ей просто придется потерпеть до тех пор, пока она не скажет того, что должна сказать. Словно и не обдумывала эти слова последние шесть дней, Дарси быстро припомнила содержание своей речи. Она скажет Эйдену, что любит его – разумеется, не сердцем, а умом – логично и рационально. Никаких трагических зала-мываний рук. Никаких заверений в вечной преданности. Лишь простое «Я тебя люблю». И она твердо даст ему понять, что не ждет подобного признания в ответ.
А когда с этим будет покончено, она спокойно скажет ему, что готова стать его официальной любовницей. Если он захочет, она поедет с ним на Сент-Киттс. Если он пожелает, чтобы она осталась его любовницей в Чарлстауне, она согласится. А когда он от нее устанет, тогда она будет думать, как ей провести остаток жизни. А если вдруг Эйден скажет, что со смертью Джулса их отношения закончились, она без возражений примет и это его решение. И не будет плакать, во всяком случае, перед ним. Они с Эйденом всегда были честны друг с другом, и это был единственный способ пересечь перекресток, на котором они оба оказались.
Вздернув подбородок, Дарси заставила себя уверенно улыбнуться, нажала на ручку двери и смело вошла в его комнату. Но вся ее решимость вмиг исчезла, как только она увидела Эйдена, сидевшего, опершись спиной на подушки. Посмотрев на нее, Террел улыбнулся, и она осознала, что им не нужны слова. По одному его взгляду можно было догадаться, что он просто пожирает ее глазами и никак не может вдоволь наглядеться. Дарси не знала, куда они пойдут дальше, но поняла, что им по пути. Если бы не все эти повязки и швы, она бы бросилась к нему и крепко его обняла. Чувствуя, что сердце ее вот-вот выскочит из груди, она дрожащими руками закрыла дверь.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила Дарси, приближаясь к нему грациозной и летящей – как ей казалось – походкой.
– Раны побаливают и тянут, но я жив и твердо намереваюсь быстро поправиться. – Уголки его рта дрогнули. – А как вы себя чувствуете, мисс О'Киф?
Вот, значит, как? Мисс О'Киф? Дарси улыбнулась. Эйден слишком хорошо знает ее, понимает, что она старается соблюсти приличия, а потому нарочно поддразнивает ее. Что ж, ей нравились подобные состязания с Террелом. Они всегда увлекали Дарси и всегда хорошо кончались.
– Кажется, я понимаю, что ты имеешь в виду, когда говоришь, что твои раны тянут, – промолвила девушка, расправляя его простыню и одеяло. – Доктор сказал мне, что на руке останутся шрамы, но я уже могу почти свободно пользоваться ею. Натан сообщил, что с тобой захотят поговорить констебли?
– Да, – кивнул Эйден, – но беспокоиться не о чем, Дарси. Я, как и вы с Натаном, отвечу на все их вопросы, и на этом дело кончится. Оно, собственно, уже и так завершилось. – Подвинувшись, он освободил ей место и похлопал по кровати с такой знакомой Дарси лукавой улыбкой: – Садись рядом, составь мне компанию.
Дарси не хотела, чтобы он так легко выигрывал. Криво улыбнувшись, она уперлась руками в бока.
Террелу явно стоило больших усилий сдержать удивленную усмешку.
– Что тебя тревожит, Дарси?
– Итак, сначала я была «горячей девкой», а потом перестала ею быть, да? – спросила она, поднимая брови. – Твоя логика меня несколько смущает, но, что бы ты ни хотел сказать, я так или иначе была оскорблена.
На лице Эйдена появилось такое удивление и смущение, что на мгновение Дарси подумала о том, что и то и другое может быть искренним, но потом довольная усмешка выдала его.
– Извини. Но мои дальнейшие слова должны были показать тебе, что именно я хотел сказать.
– Никаких дальнейших слов не было, – заявила Дарси, подбирая юбки и залезая на кровать. Протянув здоровую руку, Террел помог ей. Дарси села на колени лицом к нему и продолжила: – Тебе еще повезло, что ты тогда потерял сознание, Эйден, а иначе схлопотал бы от меня второй удар по голове.
– Но я ведь не сказал ничего обидного? Готов поклясться, что не сказал.
– И что же в таком случае ты сказал?
– Что я люблю тебя. – Он произнес это уверенным тоном. После этих слов игра между ними обрела совершенно иной смысл.
– Нет, Эйден, – тихо промолвила Дарси, – ты ничего подобного не говорил, иначе я бы запомнила.
– Не знаю, не знаю! – поддразнил он ее. – В то мгновение я думал, что умираю, и решил, что просто обязан сказать тебе то, что ты хочешь услышать. Я счел это своим последним добрым земным поступком.
Эйден Террел отлично понимал, как Дарси хочется услышать эти слова, и само осознание того, что он способен видеть ее насквозь, наполняло его теплой радостью. Наклонившись вперед, она поцеловала его в губы. А потом, чуть отодвинувшись, произнесла:
– Мне не так уж важно было услышать от тебя слова любви, Эйден. В этом нет необходимости, потому что я вижу это признание в твоих глазах, чувствую это, когда мы занимаемся любовью. Этого довольно.
– Но не для меня. – Он погладил ее по щеке. – Не помню, когда это произошло, Дарси, но думаю, что с самого начала. Только я не понял, что со мной. Но когда я услышал твой разговор с Джулсом... Когда увидел нож у твоего горла... В тот момент я понял, что в жизни нет ничего более чистого и важного, чем моя любовь к тебе. Да, я люблю тебя.
– И я люблю тебя, Эйден. – На ее ресницах повисли слезы. – Так люблю...
– Прошу тебя, скажи, что это слезы радости.
Она смогла лишь кивнуть. Эйден привлек ее к себе и нежно поцеловал. Это был удивительный поцелуй, потому что он ознаменовал его возвращение к жизни, и сердцем Дарси поняла, что все их сомнения, боль и борьба были не напрасны, потому что они получили самую лучшую награду, о которой только могли мечтать. Когда поцелуй прервался, Дарси осторожно легла рядом с Эйденом и положила голову на его здоровое плечо. Ей хотелось лишь одного – всегда быть рядом с ним и провести целую вечность в его объятиях.
Несколько минут они просто лежали молча, а потом Эйден, поцеловав ее волосы, спросил:
– Когда ты поняла это, Дарси?
– Все сложилось из мелких кусочков, – ответила она, – как и мозаика с Джулсом, которую мы собирали вместе. С каждым мгновением, что мы были рядом, я отдавала тебе частичку своего сердца. Но до тех пор, пока ты не ушел из моей жизни, я не понимала, как много уже отдала тебе. А когда ты наконец показался у меня на пороге, я думала, что умру от счастья.
– Что-то я не заметил, чтобы у тебя был слишком счастливый вид.
– Я боялась, что ты повернешься и снова уйдешь.
– А я опасался того, что ты прогонишь меня. Дарси чуть повернулась, чтобы видеть его лицо.
– В жизни я ни о чем не жалела так сильно, как о том, что прогнала тебя в ту ночь, когда умерла мама. Это была ужасная ошибка, но я так во всем сомневалась. Ох, не хочу; больше даже вспоминать об этом.
– Ты говоришь так, словно хотела бы, чтобы мы долго были вместе, – промолвил Террел.
Он старался говорить беспечным тоном, однако Дарси видела, как напряжены уголки его рта, как потемнели его глаза, а потому поняла, что беспечность его деланная. Теперь они оказались на перепутье и им надо было твердо и окончательно решить, в какую сторону идти дальше.
– Никто не может заставить тебя делать что-то против воли, – начала девушка. – Я имею в виду, что мне бы хотелось идти вперед вместе с тобой до тех пор, пока мы можем делать друг друга счастливыми. И как только ты решишь тронуться в путь – пусть это даже будет завтра, – у меня хватит смелости присоединиться к тебе, и я сочту это подарком фортуны.
Эйден молча наблюдал за ней. Не в силах выдержать на себе его испытующий взгляд, Дарси опустила голову и прижалась щекой к плечу Террела в ожидании его решения.
– Что случилось с женщиной, которой необходимо было знать, что принесет завтра? – наконец спросил он. – С той, которая хотела контролировать собственную жизнь и судьбу?
– Думаю, она повзрослела и поняла, что некоторые вещи в жизни неподвластны ее воле и подчиняются только руке судьбы.
Еще раз поцеловав ее волосы, Эйден спросил:
– А что, если я никогда не захочу расстаться с тобой, Дарси?
Счастье и надежда захлестнули ее.
– У меня достанет смелости принять и это твое решение. Впрочем, я не сказала бы, что близость с тобой так уж обременительна.
– Значит, ты хочешь быть моей любовницей?
– По-моему, я и так твоя любовница, вот только я бы хотела получить тому подтверждение. Впрочем, – добавила она, с улыбкой глядя на него, – будь я помудрее, я бы попросила тебя принять кое-какие мои условия.
Эйден удивленно приподнял брови.
– Какие еще условия? – с улыбкой спросил он.
Наблюдая за Дарси, Эйден думал о том, до чего ему повезло, что эта женщина вошла в его жизнь. Милая, решительная Дарси. Такая логичная и практичная. Невинная и импульсивная. И она совершенно забыла первое и основное правило светских любовников. Замечательно, что теперь он сможет обыграть ее там, где захочет.
– Что ж, – заговорила девушка тем тоном, которым всегда вела беседу, когда была готова встретить возражения, – я прекрасно знаю, что это будет вопреки общепринятой практике, но я вообще-то всегда не любила делиться, а потому ты должен пообещать мне, что не будешь ухаживать за другими женщинами, пока мы вместе.
– Думаю, мне легко будет выполнить это обещание, – вымолвил Эйден, зная, что ни одна женщина на свете не способна очаровать его так, как Дарси. – Что-нибудь еще?
– Ты не должен возражать против того, чтобы я носила брюки и рубашку, когда у меня будет настроение. Возможно, это и против правил этикета и может вызвать скандал, но не думаю, что мне захочется быть истинной леди круглые сутки.
Господи, как же он любил ее непредсказуемость, ее озорную привычку забывать о правилах хорошего тона!
– А кому нужна женщина, которая целыми днями только и думает о том, чтобы оставаться леди? Считай, что и эта просьба удовлетворена. – Внезапно кое-что пришло Террелу в голову, и он быстро добавил: – Но будет одно исключение. Мне бы хотелось, чтобы ночами, в спальне, ты вообще была ни в чем.
– С удовольствием, – кивнула Дарси.
– Буду на это надеяться, – ухмыльнувшись, добавил молодой человек.
– Так я могу считать себя принятой на работу?
– Возможно, – вздохнув, бросил Террел. Следующая ступенька была чрезвычайно важной и необычной для него. Он медленно вздохнул, чтобы успокоить нервы. Если Дарси смогла принять внезапный поворот судьбы за любовь, то и он может. – Я тут думал... Ты не хотела бы стать моей женой?
Глаза Дарси расширились, и в них засияло такое счастье, что и без слов он понял, каким будет ее ответ. Но поскольку Дарси никогда не позволяла ему выигрывать без борьбы, она сдвинула брови и сделала вид, что раздумывает над его предложением. Впрочем, Террел знал, что, когда все будет сказано и сделано, девушка поцелует его и с радостью согласится выйти за него замуж. Так что ему оставалось лишь любоваться ее игрой. Эйден молчал, ожидая, какую дорожку она выберет, и обдумывая, какие карты он может выложить.
– Я-то считала, что ты вообще против женитьбы, – наконец произнесла она. – Ты же всегда утверждал, что будешь ужасным мужем.
– Меня ударила молния, когда я лежал с разбитой головой на полу в твоем доме, – заявил он. – С тех пор я думаю, что все может пойти весьма неплохо, если я встречу подходящую женщину и буду обращаться с ней, как с самой лучшей из всех любовниц. Думаю, я смогу сделать эту женщину счастливой на долгие годы. Что скажешь на это?
– Это похоже на разумный подход, и думаю, он сработает.
– А тебе эта идея не кажется привлекательной? – выбросил он первый козырь, быстро добавив: – Но прежде чем ты дашь мне ответ, я вынужден напомнить тебе, что мы нарушили главное правило любовниц и любовников: мы полюбили друг друга.
– Я пыталась противиться этому, но ты умеешь так соблазнять.
Она еще будет говорить ему о соблазнении! Эйден усмехнулся:
– И разумеется, если ты будешь моей женой, все договоренности, которых мы достигли, обсуждая твою роль любовницы, останутся в силе.
– У меня есть еще одно условие, – заявила Дарси, сверкнув глазами. – Как твоя жена, я захочу иметь много детей от тебя. Может, дюжину или около того.
Эйден покачал головой. .
– Хорошо, дюжину, – согласился он. Если они достигнут этой цели, то он будет считать себя счастливым человеком.
– А может, и больше, – вымолвила девушка. – Думаю, с дюжины мы начнем.
Внезапно он понял, что игривое состязание между ними кончилось и что его сердце наконец обрело покой. Проведя пальцем по ее губам, Эйден тихо сказал:
– У нас будет столько детей, сколько ты захочешь, Дарси. Какую фамилию они будут носить? О'Киф или Террел? Ты выйдешь за меня замуж или нет?
– Конечно, выйду, – с улыбкой, сводившей его с ума, ответила Дарси. – Едва сделав мне предложение, ты понял, каким будет мой ответ.
– Но я сразу понял и то, что ты, как всегда, захочешь немного поспорить со мной.
Он привлек ее к себе и поцеловал, предлагая Дарси все, что способен был дать ей. Она приняла его и так же пылко ответила ему. И как это всегда было у него с Дарси, желание обладать ею оказалось таким сильным, что он забыл обо всем на свете. Осыпая ее поцелуями, он осторожно вынул шпильки из ее волос, распустил их и тут же с удовольствием провел пальцами по шелковистым медным локонам. Вздохнув, Дарси обняла его за талию, а потом с ее уст сорвался низкий разочарованный стон.
Приподняв голову, Террел удивленно посмотрел на нее.
Вместо объяснения Дарси показала ему раненую руку.
– У нас все получится, – прошептал он. – Мы же с легкостью решали еще и не такие проблемы. – И в доказательство своих слов он стал расстегивать пуговицы на ее платье, а Дарси с наслаждением запустила пальцы в густую курчавую поросль у него на груди.
– Вдруг кто-нибудь войдет? – прошептала она.
– Натан никого не пустит.
Дарси улыбнулась. Когда с пуговицами было покончено, она сняла косынку, на которой висела ее рука, и отбросила ее в сторону.
– Если ты хочешь дюжину и даже больше детей, – проговорил Эйден, осторожно стягивая лиф с ее плеч и рук, – то... нам ведь не придется никогда больше пользоваться губками, не правда ли?
Усмехнувшись, Дарси встала на колени.
– Думаю, что нет, – прошептала она, снимая платье через бедра.
– А о самом первом ты не подумала, направляясь сюда?
– Нет, – рассмеявшись, ответила Дарси, когда платье присоединилось к косынке, уже валявшейся на полу. – Я думала, что ты еще слишком слаб, чтобы быть опасным для меня.
– Похоже, ты ошибалась. – Террел помог Дарси избавиться от панталон и нижних юбок. А когда и эти предметы ее туалета оказались на полу, он отбросил в сторону одеяло и, взяв Дарси за талию, привлек к себе. – Если ты хочешь иметь так много детей, то нам следует начать немедленно.
– Эйден, прошу тебя, пожалуйста, будь поосторожнее, – взмолилась девушка, и не думая оказывать ему сопротивления. – А то как бы швы не разошлись на твоем боку.
– Это тебе надо быть осторожней, – промолвил он, рывком насаживая ее на свою восставшую плоть. – А обо мне не беспокойся – я гораздо сильнее, чем тебе кажется.
И гораздо беззащитнее, подумалось Дарси. Она никогда не забудет об этом. Он доверил ей свои сердце и душу, и она всю жизнь будет трепетно оберегать эти драгоценные дары. Потому что на свете нет ничего более сильного и прекрасного, чем их любовь.
Эпилог
Побарабанив пальцами по подлокотнику, Чендлер спросил:
– А ты не боишься, что Бланш сама придет за тобой, чтобы попытаться все-таки получить в свое распоряжение имущество твоего отца?
– Моим отцом был Эдвард Чендлер, – заметил Эйден, глядя прямо в глаза Натану. – Моим и твоим. Да, я получил в наследство имущество Фредерика Террела, но думаю, настала пора во всем как следует разобраться. Что касается Бланш... Дадим ей попробовать убить меня, если она хочет это сделать. Если не хочет, то мне на нее плевать, как я уже говорил. Я не стану будить спящую собаку. Я устал от смертей и необходимости вершить правосудие. Я хочу поехать домой и забыть обо всем этом.
Наступило долгое молчание. Наконец Натан нарушил его:
– Так, может, настало время тебе извиниться передо мной за то, что ты испортил мне медовый месяц?
Эйден смутился из-за того, что был настолько эгоистичен, что думал лишь о своих проблемах.
– Прости меня, Натан, – искренне извинился он. – Тебе пришлось сойти с корабля?
– До этого дело не дошло, – ответил Натан. – Мейзи решила до отъезда отнести Дарси кусочек свадебного торта. К счастью, мы зашли вскоре после того, как ты убил Джулса. Дарси была очень слаба, но, едва не теряя сознание, пыталась сделать все возможное, чтобы спасти тебя. Она очень смелая и отважная женщина.
Услышав знакомые нотки в голосе брата, Эйден улыбнулся:
– Тебе не стоит читать проповедь, Натан. На сей раз я пою в твоем хоре.
Фыркнув, Чендлер встал с кресла.
– Ну и денек сегодня будет! – заметил он.
– Ты сообщишь Дарси, что я пришел в себя? – спросил Эйден, увидев, что брат направляется к двери. – Мне надо кое-что сказать ей.
Положив руку на ручку двери, Натан обернулся:
– Могу я заключить, что твоими первыми словами будет предложение узаконить вашу любовь?
– Ты считаешь, что я должен начать с этого, да? Натан усмехнулся:
– Я приведу к тебе Дарси. – Он вышел из комнаты, но перед тем, как закрыть за собой дверь, еще раз посмотрел на брата. – И вот что, Эйден... Попытайся хоть немного сдержать себя... физически и не переусердствовать кое в чем. На тебе больше швов, чем на стеганом одеяле.
Эйден улыбнулся.
– Я постараюсь, – пообещал он.
– Я позабочусь о том, чтобы вам не помешали. – Натан рассмеялся и закрыл за собой дверь.
Как только замок защелкнулся, Эйден попытался оценить свои силы и понять, насколько он свободен в движениях. Его мышцы затекли от неподвижности, но они быстро вспомнят, как надо себя вести, так что недалек тот час, когда он почувствует себя самим собой. Правда, бок болел, но если ему вздумается, по любезному совету Чендлера, заняться любовью... Отбросив одеяло, он осторожно спустил ноги на пол. Давно пора вернуться к своим обязанностям любовника Дарси. А для этого ему надо избавиться от дурацкой ночной сорочки и совершить быстрое утреннее омовение.
Дарси заставила себя остановиться в коридоре и сделать глубокий вдох. Поправив руку, висящую на косынке, она быстро разгладила юбки и облизнула губы. Но никакими силами она не смогла бы умерить биение своего сердца и быстрый ток крови, кипевшей в ее жилах. Ей просто придется потерпеть до тех пор, пока она не скажет того, что должна сказать. Словно и не обдумывала эти слова последние шесть дней, Дарси быстро припомнила содержание своей речи. Она скажет Эйдену, что любит его – разумеется, не сердцем, а умом – логично и рационально. Никаких трагических зала-мываний рук. Никаких заверений в вечной преданности. Лишь простое «Я тебя люблю». И она твердо даст ему понять, что не ждет подобного признания в ответ.
А когда с этим будет покончено, она спокойно скажет ему, что готова стать его официальной любовницей. Если он захочет, она поедет с ним на Сент-Киттс. Если он пожелает, чтобы она осталась его любовницей в Чарлстауне, она согласится. А когда он от нее устанет, тогда она будет думать, как ей провести остаток жизни. А если вдруг Эйден скажет, что со смертью Джулса их отношения закончились, она без возражений примет и это его решение. И не будет плакать, во всяком случае, перед ним. Они с Эйденом всегда были честны друг с другом, и это был единственный способ пересечь перекресток, на котором они оба оказались.
Вздернув подбородок, Дарси заставила себя уверенно улыбнуться, нажала на ручку двери и смело вошла в его комнату. Но вся ее решимость вмиг исчезла, как только она увидела Эйдена, сидевшего, опершись спиной на подушки. Посмотрев на нее, Террел улыбнулся, и она осознала, что им не нужны слова. По одному его взгляду можно было догадаться, что он просто пожирает ее глазами и никак не может вдоволь наглядеться. Дарси не знала, куда они пойдут дальше, но поняла, что им по пути. Если бы не все эти повязки и швы, она бы бросилась к нему и крепко его обняла. Чувствуя, что сердце ее вот-вот выскочит из груди, она дрожащими руками закрыла дверь.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила Дарси, приближаясь к нему грациозной и летящей – как ей казалось – походкой.
– Раны побаливают и тянут, но я жив и твердо намереваюсь быстро поправиться. – Уголки его рта дрогнули. – А как вы себя чувствуете, мисс О'Киф?
Вот, значит, как? Мисс О'Киф? Дарси улыбнулась. Эйден слишком хорошо знает ее, понимает, что она старается соблюсти приличия, а потому нарочно поддразнивает ее. Что ж, ей нравились подобные состязания с Террелом. Они всегда увлекали Дарси и всегда хорошо кончались.
– Кажется, я понимаю, что ты имеешь в виду, когда говоришь, что твои раны тянут, – промолвила девушка, расправляя его простыню и одеяло. – Доктор сказал мне, что на руке останутся шрамы, но я уже могу почти свободно пользоваться ею. Натан сообщил, что с тобой захотят поговорить констебли?
– Да, – кивнул Эйден, – но беспокоиться не о чем, Дарси. Я, как и вы с Натаном, отвечу на все их вопросы, и на этом дело кончится. Оно, собственно, уже и так завершилось. – Подвинувшись, он освободил ей место и похлопал по кровати с такой знакомой Дарси лукавой улыбкой: – Садись рядом, составь мне компанию.
Дарси не хотела, чтобы он так легко выигрывал. Криво улыбнувшись, она уперлась руками в бока.
Террелу явно стоило больших усилий сдержать удивленную усмешку.
– Что тебя тревожит, Дарси?
– Итак, сначала я была «горячей девкой», а потом перестала ею быть, да? – спросила она, поднимая брови. – Твоя логика меня несколько смущает, но, что бы ты ни хотел сказать, я так или иначе была оскорблена.
На лице Эйдена появилось такое удивление и смущение, что на мгновение Дарси подумала о том, что и то и другое может быть искренним, но потом довольная усмешка выдала его.
– Извини. Но мои дальнейшие слова должны были показать тебе, что именно я хотел сказать.
– Никаких дальнейших слов не было, – заявила Дарси, подбирая юбки и залезая на кровать. Протянув здоровую руку, Террел помог ей. Дарси села на колени лицом к нему и продолжила: – Тебе еще повезло, что ты тогда потерял сознание, Эйден, а иначе схлопотал бы от меня второй удар по голове.
– Но я ведь не сказал ничего обидного? Готов поклясться, что не сказал.
– И что же в таком случае ты сказал?
– Что я люблю тебя. – Он произнес это уверенным тоном. После этих слов игра между ними обрела совершенно иной смысл.
– Нет, Эйден, – тихо промолвила Дарси, – ты ничего подобного не говорил, иначе я бы запомнила.
– Не знаю, не знаю! – поддразнил он ее. – В то мгновение я думал, что умираю, и решил, что просто обязан сказать тебе то, что ты хочешь услышать. Я счел это своим последним добрым земным поступком.
Эйден Террел отлично понимал, как Дарси хочется услышать эти слова, и само осознание того, что он способен видеть ее насквозь, наполняло его теплой радостью. Наклонившись вперед, она поцеловала его в губы. А потом, чуть отодвинувшись, произнесла:
– Мне не так уж важно было услышать от тебя слова любви, Эйден. В этом нет необходимости, потому что я вижу это признание в твоих глазах, чувствую это, когда мы занимаемся любовью. Этого довольно.
– Но не для меня. – Он погладил ее по щеке. – Не помню, когда это произошло, Дарси, но думаю, что с самого начала. Только я не понял, что со мной. Но когда я услышал твой разговор с Джулсом... Когда увидел нож у твоего горла... В тот момент я понял, что в жизни нет ничего более чистого и важного, чем моя любовь к тебе. Да, я люблю тебя.
– И я люблю тебя, Эйден. – На ее ресницах повисли слезы. – Так люблю...
– Прошу тебя, скажи, что это слезы радости.
Она смогла лишь кивнуть. Эйден привлек ее к себе и нежно поцеловал. Это был удивительный поцелуй, потому что он ознаменовал его возвращение к жизни, и сердцем Дарси поняла, что все их сомнения, боль и борьба были не напрасны, потому что они получили самую лучшую награду, о которой только могли мечтать. Когда поцелуй прервался, Дарси осторожно легла рядом с Эйденом и положила голову на его здоровое плечо. Ей хотелось лишь одного – всегда быть рядом с ним и провести целую вечность в его объятиях.
Несколько минут они просто лежали молча, а потом Эйден, поцеловав ее волосы, спросил:
– Когда ты поняла это, Дарси?
– Все сложилось из мелких кусочков, – ответила она, – как и мозаика с Джулсом, которую мы собирали вместе. С каждым мгновением, что мы были рядом, я отдавала тебе частичку своего сердца. Но до тех пор, пока ты не ушел из моей жизни, я не понимала, как много уже отдала тебе. А когда ты наконец показался у меня на пороге, я думала, что умру от счастья.
– Что-то я не заметил, чтобы у тебя был слишком счастливый вид.
– Я боялась, что ты повернешься и снова уйдешь.
– А я опасался того, что ты прогонишь меня. Дарси чуть повернулась, чтобы видеть его лицо.
– В жизни я ни о чем не жалела так сильно, как о том, что прогнала тебя в ту ночь, когда умерла мама. Это была ужасная ошибка, но я так во всем сомневалась. Ох, не хочу; больше даже вспоминать об этом.
– Ты говоришь так, словно хотела бы, чтобы мы долго были вместе, – промолвил Террел.
Он старался говорить беспечным тоном, однако Дарси видела, как напряжены уголки его рта, как потемнели его глаза, а потому поняла, что беспечность его деланная. Теперь они оказались на перепутье и им надо было твердо и окончательно решить, в какую сторону идти дальше.
– Никто не может заставить тебя делать что-то против воли, – начала девушка. – Я имею в виду, что мне бы хотелось идти вперед вместе с тобой до тех пор, пока мы можем делать друг друга счастливыми. И как только ты решишь тронуться в путь – пусть это даже будет завтра, – у меня хватит смелости присоединиться к тебе, и я сочту это подарком фортуны.
Эйден молча наблюдал за ней. Не в силах выдержать на себе его испытующий взгляд, Дарси опустила голову и прижалась щекой к плечу Террела в ожидании его решения.
– Что случилось с женщиной, которой необходимо было знать, что принесет завтра? – наконец спросил он. – С той, которая хотела контролировать собственную жизнь и судьбу?
– Думаю, она повзрослела и поняла, что некоторые вещи в жизни неподвластны ее воле и подчиняются только руке судьбы.
Еще раз поцеловав ее волосы, Эйден спросил:
– А что, если я никогда не захочу расстаться с тобой, Дарси?
Счастье и надежда захлестнули ее.
– У меня достанет смелости принять и это твое решение. Впрочем, я не сказала бы, что близость с тобой так уж обременительна.
– Значит, ты хочешь быть моей любовницей?
– По-моему, я и так твоя любовница, вот только я бы хотела получить тому подтверждение. Впрочем, – добавила она, с улыбкой глядя на него, – будь я помудрее, я бы попросила тебя принять кое-какие мои условия.
Эйден удивленно приподнял брови.
– Какие еще условия? – с улыбкой спросил он.
Наблюдая за Дарси, Эйден думал о том, до чего ему повезло, что эта женщина вошла в его жизнь. Милая, решительная Дарси. Такая логичная и практичная. Невинная и импульсивная. И она совершенно забыла первое и основное правило светских любовников. Замечательно, что теперь он сможет обыграть ее там, где захочет.
– Что ж, – заговорила девушка тем тоном, которым всегда вела беседу, когда была готова встретить возражения, – я прекрасно знаю, что это будет вопреки общепринятой практике, но я вообще-то всегда не любила делиться, а потому ты должен пообещать мне, что не будешь ухаживать за другими женщинами, пока мы вместе.
– Думаю, мне легко будет выполнить это обещание, – вымолвил Эйден, зная, что ни одна женщина на свете не способна очаровать его так, как Дарси. – Что-нибудь еще?
– Ты не должен возражать против того, чтобы я носила брюки и рубашку, когда у меня будет настроение. Возможно, это и против правил этикета и может вызвать скандал, но не думаю, что мне захочется быть истинной леди круглые сутки.
Господи, как же он любил ее непредсказуемость, ее озорную привычку забывать о правилах хорошего тона!
– А кому нужна женщина, которая целыми днями только и думает о том, чтобы оставаться леди? Считай, что и эта просьба удовлетворена. – Внезапно кое-что пришло Террелу в голову, и он быстро добавил: – Но будет одно исключение. Мне бы хотелось, чтобы ночами, в спальне, ты вообще была ни в чем.
– С удовольствием, – кивнула Дарси.
– Буду на это надеяться, – ухмыльнувшись, добавил молодой человек.
– Так я могу считать себя принятой на работу?
– Возможно, – вздохнув, бросил Террел. Следующая ступенька была чрезвычайно важной и необычной для него. Он медленно вздохнул, чтобы успокоить нервы. Если Дарси смогла принять внезапный поворот судьбы за любовь, то и он может. – Я тут думал... Ты не хотела бы стать моей женой?
Глаза Дарси расширились, и в них засияло такое счастье, что и без слов он понял, каким будет ее ответ. Но поскольку Дарси никогда не позволяла ему выигрывать без борьбы, она сдвинула брови и сделала вид, что раздумывает над его предложением. Впрочем, Террел знал, что, когда все будет сказано и сделано, девушка поцелует его и с радостью согласится выйти за него замуж. Так что ему оставалось лишь любоваться ее игрой. Эйден молчал, ожидая, какую дорожку она выберет, и обдумывая, какие карты он может выложить.
– Я-то считала, что ты вообще против женитьбы, – наконец произнесла она. – Ты же всегда утверждал, что будешь ужасным мужем.
– Меня ударила молния, когда я лежал с разбитой головой на полу в твоем доме, – заявил он. – С тех пор я думаю, что все может пойти весьма неплохо, если я встречу подходящую женщину и буду обращаться с ней, как с самой лучшей из всех любовниц. Думаю, я смогу сделать эту женщину счастливой на долгие годы. Что скажешь на это?
– Это похоже на разумный подход, и думаю, он сработает.
– А тебе эта идея не кажется привлекательной? – выбросил он первый козырь, быстро добавив: – Но прежде чем ты дашь мне ответ, я вынужден напомнить тебе, что мы нарушили главное правило любовниц и любовников: мы полюбили друг друга.
– Я пыталась противиться этому, но ты умеешь так соблазнять.
Она еще будет говорить ему о соблазнении! Эйден усмехнулся:
– И разумеется, если ты будешь моей женой, все договоренности, которых мы достигли, обсуждая твою роль любовницы, останутся в силе.
– У меня есть еще одно условие, – заявила Дарси, сверкнув глазами. – Как твоя жена, я захочу иметь много детей от тебя. Может, дюжину или около того.
Эйден покачал головой. .
– Хорошо, дюжину, – согласился он. Если они достигнут этой цели, то он будет считать себя счастливым человеком.
– А может, и больше, – вымолвила девушка. – Думаю, с дюжины мы начнем.
Внезапно он понял, что игривое состязание между ними кончилось и что его сердце наконец обрело покой. Проведя пальцем по ее губам, Эйден тихо сказал:
– У нас будет столько детей, сколько ты захочешь, Дарси. Какую фамилию они будут носить? О'Киф или Террел? Ты выйдешь за меня замуж или нет?
– Конечно, выйду, – с улыбкой, сводившей его с ума, ответила Дарси. – Едва сделав мне предложение, ты понял, каким будет мой ответ.
– Но я сразу понял и то, что ты, как всегда, захочешь немного поспорить со мной.
Он привлек ее к себе и поцеловал, предлагая Дарси все, что способен был дать ей. Она приняла его и так же пылко ответила ему. И как это всегда было у него с Дарси, желание обладать ею оказалось таким сильным, что он забыл обо всем на свете. Осыпая ее поцелуями, он осторожно вынул шпильки из ее волос, распустил их и тут же с удовольствием провел пальцами по шелковистым медным локонам. Вздохнув, Дарси обняла его за талию, а потом с ее уст сорвался низкий разочарованный стон.
Приподняв голову, Террел удивленно посмотрел на нее.
Вместо объяснения Дарси показала ему раненую руку.
– У нас все получится, – прошептал он. – Мы же с легкостью решали еще и не такие проблемы. – И в доказательство своих слов он стал расстегивать пуговицы на ее платье, а Дарси с наслаждением запустила пальцы в густую курчавую поросль у него на груди.
– Вдруг кто-нибудь войдет? – прошептала она.
– Натан никого не пустит.
Дарси улыбнулась. Когда с пуговицами было покончено, она сняла косынку, на которой висела ее рука, и отбросила ее в сторону.
– Если ты хочешь дюжину и даже больше детей, – проговорил Эйден, осторожно стягивая лиф с ее плеч и рук, – то... нам ведь не придется никогда больше пользоваться губками, не правда ли?
Усмехнувшись, Дарси встала на колени.
– Думаю, что нет, – прошептала она, снимая платье через бедра.
– А о самом первом ты не подумала, направляясь сюда?
– Нет, – рассмеявшись, ответила Дарси, когда платье присоединилось к косынке, уже валявшейся на полу. – Я думала, что ты еще слишком слаб, чтобы быть опасным для меня.
– Похоже, ты ошибалась. – Террел помог Дарси избавиться от панталон и нижних юбок. А когда и эти предметы ее туалета оказались на полу, он отбросил в сторону одеяло и, взяв Дарси за талию, привлек к себе. – Если ты хочешь иметь так много детей, то нам следует начать немедленно.
– Эйден, прошу тебя, пожалуйста, будь поосторожнее, – взмолилась девушка, и не думая оказывать ему сопротивления. – А то как бы швы не разошлись на твоем боку.
– Это тебе надо быть осторожней, – промолвил он, рывком насаживая ее на свою восставшую плоть. – А обо мне не беспокойся – я гораздо сильнее, чем тебе кажется.
И гораздо беззащитнее, подумалось Дарси. Она никогда не забудет об этом. Он доверил ей свои сердце и душу, и она всю жизнь будет трепетно оберегать эти драгоценные дары. Потому что на свете нет ничего более сильного и прекрасного, чем их любовь.
Эпилог
Суббота, 5 мая 1859 года Бассетерр, Сент-Киттс
СЕМЕЙСТВО ТЕРРЕЛОВ ОТПРАВЛЯЕТСЯ В БОЛЬШОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ
Мистер и миссис Эйден Террел, длительное время проживающие в Бассетерре на Сент-Киттсе, объявили о своих планах провести следующий год в путешествии по Западной Европе. Вместе с ними в поездку отправятся их двенадцать детей: восемь сыновей и четыре дочери.
Мистер Террел, уроженец Сент-Киттса, известный и глубокоуважаемый член международного делового сообщества, особо отметил, что он собирается обратить внимание на то, чтобы его дети не только наслаждались произведениями западноевропейского искусства и культуры, но также углубляли свои знания в области коммерции, финансов и изучали политический уклад жизни, принятый в различных частях Европы.
В интервью нашему корреспонденту мистер Террел сообщил, что он недавно завершил переговоры по приобретению четырех пароходов на Бристольской судовой верфи в Великобритании. Семейный тур на континент закончится в Бристоле, где мистер Террел и трое его старших детей – Джон Эйден, Мэри Джорджина и Эдвард Майкл – официально станут владельцами судов, о которых шла речь выше, и на них отправятся в британские порты, расположенные в Карибском регионе.
Миссис Террел, уроженка Чарлстауна, что в Массачусетсе, США, хорошо известна и пользуется большим уважением местной публики за свое большое внимание к искусству. Миссис Эйден Террел основала Сент-Киттскую академию для мальчиков и девочек, а также Академию Святого Креста для получения углубленных знаний. Сент-Киттская академия расположилась в доме покойного отца мистера Террела, Фредерика Террела. Академия Святого Креста расположилась в доме покойной мачехи мистера Террела, Бланш Террел, покончившей с собой вскоре после того, как мистер Эйден Террел с женой прибыли на Подветренные острова.
Несмотря на то что миссис Террел славится своим независимым характером, откровенностью и пренебрежением к светским условностям, она наотрез отказалась подтвердить или опровергнуть слухи о том, что в Парижской галерее в августе устраивается выставка ее картин. Анонимные источники сообщают, что там будут представлены выполненные тушью наброски обнаженных мужских фигур. Мистер Террел также отказался комментировать эту информацию.
Во время отсутствия мистера Террела на Сент-Киттсе все торговые дела будут вестись его сводным братом и деловым партнером, мистером Натаном Чендлером. Мистер и миссис Натан Чендлер устраивают в своем доме прощальный прием в честь семейства Террелов в субботу вечером. Миссис Чендлер, мать семерых детей и давняя приятельница миссис Террел, сообщила нашему корреспонденту, что на приеме также будут присутствовать частые гости Подветренных островов: миссис Джозеф Райли из Бостона, бабушка миссис Террел, и мистер и миссис Майкл О'Шонесси, крестные родители миссис Террел, как и миссис Райли приехавшие из Бостона.
Газета «Сент-Киттс клэрион»