- Ну что, Тасси, - сказал он низким зловещим голосом, - что ты скажешь обо всем этом?
   Она не знала не только что сказать, но что даже думать, а позже была готова отдать все что угодно ради того, чтобы забыть об этом навсегда. Но в данный момент...
   Своей формой существо смутно напоминало человека, хотя даже при этом слабом освещении было совершенно очевидно, что это не человек. Похоже, оно сейчас кормилось, отрывая своими конечностями, снабженными когтями, куски сырого красного мяса и отправляя их в пасть. Морда его была почти не видна, но Тасси заметила, как вовсю работают его челюсти, а время от времени, оглядываясь через плечо, оно бросало на людей очень человеческие взгляды.
   Это пригнувшееся, скорчившееся или съежившееся на песчаном полу контейнера существо могло быть обезьяной; однако его липкая на вид кожа была морщинистой, а задние лапы, которыми оно переступало по полу, имели слишком длинные и мощные когти. Какой-то придаток, похожий на хвост - который не был хвостом, существо обернуло вокруг себя. Тасси ахнула, увидев, что эта конечность тоже снабжена не имевшим века, безучастно глядящим глазом.
   Существо это было ни на что не похоже... И питалось оно...
   Тасси отпрыгнула от контейнера, увидев, как существо подобрало очередную порцию пищи с пола стеклянной камеры - это была человеческая рука, болтавшаяся сейчас в его ужасном захвате! Глаза Тасси расширились от ужаса, тогда как существо спокойно продолжало жевать отчлененную руку с ладонью и пальцами.
   - Держись, моя дорогая, - спокойно сказал майор, когда девушка, застонав, привалилась к нему.
   - Но.., но... Оно ест...
   - Человека? - закончил за нее фразу майор. - Или то, что от него осталось? Ну да, оно его ест. Вообще-то, оно ест любое мясо, но, судя по всему, человеческая плоть ему нравится больше всего, - и, обращаясь к Агурскому:
   - Василий, вы хотели что-то показать Тасси?
   Странный маленький человечек подошел к ней и вложил в ее руку несколько предметов. Кошелек? Обручальное кольцо? Паспорт? Несмотря на то, что вещи были очень знакомы, ее сознание долго не желало опознавать их, отказываясь делать ужасное и окончательное заключение. Потом...
   Она почувствовала головокружение и, чтобы удержаться на ногах, оперлась свободной рукой на стеклянную стену контейнера. Взгляд ее падал то на знакомые предметы, которые она держала в руке, то на жующее существо. Напуганная до панического состояния и в то же время как бы завороженная, она смотрела, смотрела и смотрела... Что? Эти люди хотели сказать.., что это существо пожирает ее отца?!
   Агурский прошел в угол помещения и неожиданно включил полный свет. Все вокруг стало резким и до головокружения определенным. Существо прикрыло пищу одной лапой и, развернувшись, уставилось на майора и Тасси, которые одновременно инстинктивно отпрянули назад.
   И только тогда она наконец потеряла сознание и упала бы на пол, если бы ее запястье не было приковано к руке майора и если бы он не успел достаточно быстро подхватить второй рукой ее обмякшее тело.
   Дело в том, что существо в контейнере было... Ну да, оно было адским, оно было кошмарным. Но самым кошмарным было другое: какой бы чудовищной и деформированной, какой бы чуждой и искаженной ни была эта карикатура, Тасси, тем не менее, опознала в ней лицо своего отца!
   ***
   Холостяцкое гнездышко с террасой, которое принадлежало Джазу Симмонсу в Хэмпстеде, было живописным и хаотичным. И когда Гарри Киф впервые вошел в него чуть более суток назад, там стоял пронизывающий холод, а телефон был отключен. Он получил разрешение отдела использовать это жилье в качестве своей рабочей базы и настойчиво попросил их не являться сюда и не беспокоить .его. Дарси Кларк дал ему слово, что он получит возможность разыграть игру самостоятельно, без постороннего вмешательства.
   Для начала Гарри хотел попытаться хотя бы частично впитать в себя атмосферу этого дома. Возможно, он лучше поймет Симмонса, узнав о том, как он жил: его вкусы, склонности и антипатии, повседневные привычки. Не профессиональные привычки, а личные, частные. Гарри не верил в то, что мужчина равен тому, что он выполняет профессионально; он полагал, что мужчина равен тому, что он думает про себя.
   Первое, что произвело на него значительное впечатление, - это беспорядок. Оказывается, в частной жизни Джаз Симмонс был попросту неряхой. Возможно, таков был его способ релаксации. Когда ты оттренирован до остроты лезвия ножа, нужно иметь местечко, где можно позволить себе расслабиться, иначе ты не сможешь поддерживать форму. Вот здесь и было такое местечко Джаза.
   Данный "беспорядок" конкретно состоял главным образом из книг и журналов, разбросанных где угодно, но располагавшихся вне книжных полок. Шпионские триллеры (в чем не было ничего необычного) лежали рядом со стопками публикаций на иностранных языках, в основном на русском. Кроме того, на столике возле кровати Джаза покоилась пыльная, в фут толщиной подшивка газеты "Правда", поверх которой красовался глянцевитый "Плейбой". Гарри не мог не улыбнуться: наглядная иллюстрация на тему: "Два мира - две идеологии!".
   Кроме того, в спальне были явно регулярно очищавшиеся от пыли фотографии отца и матери Джаза; на той же стене висел плакат с фотографией Мэрилин Монро в натуральную величину. В застекленном шкафу у окна красовались кубки, завоеванные на различных лыжных состязаниях, и к той же стене была прикреплена пара ярко-желтых горных лыж с палками, имевших, видимо, для хозяина какое-то особое значение. В буфете, стоявшем в нише короткого коридорчика, Гарри нашел полный набор лыжного снаряжения, а возле кассетного видеомагнитофона были беспорядочно набросаны кассеты с записями всех главных соревнований по зимним видам спорта за последние пять лет. Хотя Джаз не мог присутствовать на всех соревнованиях, он, вероятно, не желал упустить возможность полностью посмотреть их.
   В уголке письменного стола, который стоял здесь же, в спальне, нашлись и снимки девушек - довольно много. В одном альбоме хранились фотографии, отражавшие службу Джаза в армии. Что более примечательно, во второй альбом, тщательно завернутый в старый пуловер, были вложены выцветшие от времени письма, написанные Джазу его отцом.
   Гарри попытался впитать в себя ощущение присутствия всех этих вещей. Он спал в постели Джаза, пользовался его кухней, ванной и даже домашним халатом. Он нашел несколько телефонных номеров старых подружек Джаза, позвонил им и, расспросив, выяснил, что это весьма разношерстная толпа людей, не имеющих между собой ничего общего, за исключением явно высокого интеллекта и того, что все они, как одна, считали Джаза "очень милым парнем".
   Гарри тоже начал склоняться к этому мнению. Если раньше Майкл Дж. Симмонс был для него всего лишь средством, ведущим к цели - реализовать надежду найти" свою семью, - то теперь он стал для него самостоятельной ценностью. Иными словами, горизонт навязчивой страсти Гарри вышел за сферу его личных интересов.
   На этой же стадии Гарри почувствовал, что теперь ему нужно подобраться немножко ближе к самому Симмонсу. Ну, если не к реальному человеку, то, по крайней мере, к его метафизическому "Я". Симмонс более не существовал в этой Вселенной, но когда-то, в прошлом, он был здесь...
   В те времена, когда Гарри вел бестелесную жизнь, у него была возможность отправляться в путешествия в прошлое и "материализоваться" там: он мог появиться в виде туманного образа на экране текущих событий. Теперь, когда он вновь обрел телесное воплощение, такие путешествия стали невозможны. Они могли бы создать невероятные парадоксы и, может статься, повредить саму структуру времени. Он мог продолжать путешествовать во времени, но, делая это, вынужден был оставаться в метафизической бесконечности Мёбиуса, не делая попыток контакта с реальным миром.
   Теперь возникла такая необходимость. В данном случае для того, чтобы добиться своей цели, он мог довольствоваться самим путешествием во времени. Итак, он вошел в пространство, отыскал дверь в прошлое и совершил туда небольшое - протяженностью менее чем в два года - путешествие. Делая это, Гарри менял свою позицию только во времени, но не в пространстве; он продолжал "проживать" в доме Джаза Симмонса. Таким образом, когда он решил, что прошел уже достаточно далеко и, развернувшись, отправился в обратную сторону, в настоящее время, он мог практически без всяких сомнений быть уверенным в том, что мощная голубая нить жизни, идущая параллельно его собственной, принадлежит именно Симмонсу. В конце концов, он отыскал ее именно в доме Симмонса. Следуя вдоль этой нити жизни в будущее, он знал также, что сейчас тем или иным образом выяснится сходство между.., чем? исчезновением? перенесением?.. Симмонса и его собственных жены и сына.
   Доказательство не заставило себя долго ждать, и на темпоральной шкале оно точно совпадало со временем, которое указал Дарси Кларк как момент исчезновения Симмонса. Гарри, хотя и ожидал этого, не видел, как это произошло - всего лишь ослепительная вспышка белого света, после которой.., он остался в одиночестве. Джаз Симмонс куда-то исчез! Предположительно, туда же, куда до него исчезли Гарри-младший и Бренда.
   Гарри не нужно было возвращаться и еще раз проигрывать ту же самую сцену. Он видел ее уже много раз, но она всегда выглядела одинаково. Ничего нового для себя он не отметил, и единственная разница заключалась в том, что Симмонс исчез в единственной мгновенной белой вспышке, в то время как исчезновение Гарри-младшего и его матери сопровождалось двумя одинаковыми мощными взрывами. Относительно значения этих последних вспышек Гарри терялся в догадках. Он знал лишь, что до такой белой вспышки голубая линия жизни простирается в будущее и что после вспышки линия жизни более не существует, во всяком случае, в этой Вселенной.
   И это привело его к новой линии расследования - к самому Мёбиусу.
   Август Фердинанд Мёбиус (1790 - 1868) - германский математик и астроном покоился в своей могиле на Лейпцигском кладбище. Во всяком случае, там находился его прах, и для Гарри Кифа, некроскопа, это значило, что там находился и Мёбиус. Гарри уже встречался с Мёбиусом, выясняя у него тайны нового пространства. При жизни Мёбиус открыл его существование (хотя сам он отрицал это, уверяя Гарри, что на самом деле всего-навсего "заметил" его), а после смерти продолжил развитие своих теорий до уровня точной науки, науки, которую никто из живущих не смог бы понять. То есть - никто, за исключением Гарри Кифа. И, конечно, сына Гарри Кифа.
   Последний раз Гарри прибывал сюда более традиционными транспортными средствами: самолетом до Западного Берлина, а затем через контрольный пост в Восточную Германию - как турист. Но насколько заурядным было его прибытие, настолько же необычным был его уход из Лейпцига, проделанный по совершенно иному маршруту - через дверь Мёбиуса. Это была первая встреча Гарри с бесконечностью Мёбиуса, и с тех пор он стал в этой области уникальным экспертом.
   Гарри наносил визит не только ради знакомства, и даже в этом случае он, возможно, не сумел бы найти нужную ментальную формулу, если бы не вовремя полученный допинг. Дело в том, что Гарри оказался в "горячем списке" советского отдела экстрасенсорики. Появившийся неожиданно вампир Борис Драгошани, работник этого подразделения, желал захватить Гарри - по возможности живым - и вырвать у него тайну его уникального таланта. Драгошани был некромантом, похищавшим мысли мертвых из их разлагающихся тел и читавшим тайны во флюидах мозга, в порванных связках, в вырванных органах и вывороченных внутренностях. Ему было бы гораздо проще выполнять свою задачу, если бы он научился, как Гарри, просто беседовать с мертвыми. Возможно, они не относились бы к нему с таким уважением, с каким относились к Гарри, однако угрозы осквернения было бы достаточно, чтобы заставить их раскрыться. А если нет.., ну что ж, всегда остается в запасе другой способ.
   Драгошани имел при себе ордер на арест, приказывающий полиции Восточной Германии задержать Гарри по сфабрикованному обвинению. Полиция попыталась сделать это, и, оказавшись в вынужденной ситуации, Гарри решил последнее уравнение измерения метафизического времени-пространства Мёбиуса, при помощи которого он мог раскрывать "двери" во всей Вселенной по любым координатам. И Гарри очень вовремя воспользовался одной из этих дверей. По иронии судьбы Гарри (и только Гарри) заметил ее на поверхности памятника Мёбиусу!
   Начиная с той поры, борьба Гарри с советским отделом экстрасенсорики и задача уничтожения Драгошани стали непрерывным процессом, в ходе которого тело его было уничтожено, в то время как он вновь сумел бежать в бесконечность Мёбиуса. Пребывая там в бестелесном образе, обладая только душой и сознанием, он наконец нашел бренные останки Алека Кайла и вошел в них. Случилось это едва ли не против его воли - тело Кайла, внутри которого царил духовный вакуум, можно сказать, втянуло в себя Гарри, однако это дало ему возможность вновь найти себе место в мире людей И завершило - при иных условиях бесконечное его существование в бестелесном образе" в континиуме Мёбиуса.
   И вот теперь Гарри вновь был в Лейпциге и так же, как и в первый раз, стоял у могилы Мёбиуса. Прошло почти девять лет с тех пор, как он был здесь. Но все же из его памяти не стерлись события, которыми завершился его первый визит. Именно поэтому на этот раз он пришел сюда ночью.
   Луна низко висела над городом, и среди немногочисленных мелких облаков ярко светили звезды. Ночной ветер, гулявший среди надгробий, взметал в воздух целые кучи опавших листьев, и Гарри почувствовал холодок в костях, возникающий отчасти от низкой температуры ноябрьской ночи, а отчасти - от ощущения неуместности пребывания здесь и сейчас. Однако ворота кладбища были заперты на ключ, огней в городе стало поменьше, и если не считать шелеста листьев, стояла тишина.
   Он начал поиски Мёбиуса и нашел его, застав великого математика, как и в первый раз, работающим над формулами и расчетами. Таблицы масс и моментов движений планет, масс Солнца и непрерывно вращавшихся по своим орбитам миров сопоставлялись с их орбитальными скоростями и силами притяжения. Получалась такая сложная формула, что даже интуитивные способности Гарри не помогали ему ухватить ее общий смысл вместе с вытекающими из нее уравнениями, решения которых происходили на его глазах. Все эти цифры и конфигурации появлялись в сознании Гарри как постоянно меняющиеся результаты на экране компьютера, работающего в режиме реального времени. Гарри понял, что проблема эта столь сложна и столь близка к решению, что он предпочел до поры до времени не заявлять о своем присутствии. Именно в этот момент экран очистился и Мёбиус вздохнул. Было очень странно, даже сейчас, "слышать вздох" мертвого человека.
   - Простите, к вам сегодня можно? - спросил Гарри.
   - Как? - переспросил Мёбиус, в первый момент не опознав сознание Гарри. А затем, уже радостно:
   - Это вы, Гарри? Я думал, что кто-то есть здесь поблизости. Вы чуть не сбили меня с мысли, а проблема, над которой я работал, очень важна.
   - Я понимаю, - кивнул Гарри. - Я все видел и потому не хотел беспокоить вас. Это воистину чудесное открытие.
   - Да? - казалось, Мёбиус удивлен этими словами. - Значит, вы смогли понять, над чем именно я работаю? Прекрасно. Так что же такое я открыл?
   Гарри несколько смутился. Он прекрасно сознавал, что находится в обществе гения. Всю жизнь Мёбиус был великим математиком, а когда его жизнь завершилась, он смог продолжать свой труд, уже не испытывая никаких помех. В то время как математические способности Гарри были интуитивными, Мёбиус добивался результатов методичной работой. Никаких квантовых прыжков, только работа методом проб и ошибок плюс всепоглощающая, никогда не исчезающая страсть к своей теме. Гарри показалось, что он пришел не вовремя, подглядев за великим человеком в миг его триумфа.
   - Вовсе нет, - прервал его Мёбиус. - Что такое? Человек, который может перемещать свою физическую оболочку в метафизическую вселенную, делая это усилием воли? И такой человек может за мной подглядывать? Я считаю вас коллегой, Гарри, причем равным себе! А если говорить правду, то вы не могли выбрать для визита более подходящего времени. Ну же, не стесняйтесь, растолкуйте мне, чем я тут занимался. Что же такое я доказал своими цифрами, а?
   Гарри пожал плечами.
   - Прекрасно, - сказал он. - Вы доказали, что вместо девяти планет, из которых, как до сих пор полагали, состоит наша Солнечная система, планет этих одиннадцать. Обе новые планеты невелики и все-таки являются настоящими планетами. Одна из них расположена прямо позади Юпитера и имеет тот же период обращения вокруг Солнца, что у него, так что она всегда прикрыта огромным соседом, а вторая не отражает солнечных лучей и располагается от Солнца примерно на том же расстоянии, что и Плутон.
   - Превосходно! - Мёбиус поаплодировал ему. - А их спутники?
   - Как? - Гарри был захвачен врасплох. - Я прочитал только проблему, которую вы поставили себе, и ее решение, которое вы нашли! Там имелись легкие отклонения - как я полагаю, процент ошибки измерения, но... - он умолк.
   - Но? Что "но" ? - Гарри прекрасно представлял, как Мёбиус поднимает брови. - Все необходимые данные находились в этих уравнениях, Гарри. Разве нет? Очень хорошо, тогда поясню вам.
   Этот внутренний мир имеет не полноценного спутника, но, как вы его назвали, "процент ошибки измерения", поскольку сосед его все-таки слишком велик, чтобы его можно было игнорировать. Я все проверил, и данные говорят о том, что у этой планеты имеется железоникелевая сферическая луна диаметром в три километра, которая вращается по орбите радиусом, равным двадцати четырем тысячам окружностей самой планеты. Вот это мы называем точный расчет! Конечно же, я проверю все расчеты, отправившись туда и убедившись лично.
   Гарри, потерпев поражение, покачал головой и скорчил кислую гримасу.
   - Слишком вы сильны для меня, - сказал он. - И так будет всегда, - и, помолчав, добавил:
   - Вы хотите, чтобы я обеспечил "утечку информации", как в прошлый раз? Я могу сделать это достаточно просто, дав информации ровно столько, чтобы все астрономическое братство пришло в ажиотаж! Это мог бы сделать анонимно некий "любитель", как вы понимаете. При условии, что, когда расчеты окажутся правильными, одну из этих планет назовут Мёбиус.
   Мёбиус был поражен:
   - Вы действительно можете сделать это, Гарри?
   - Я уверен, что нашел бы подходящий способ.
   - Мой мальчик... Боже! - Мёбиус был вне себя от радости, услышав о таких перспективах. - Гарри, как бы мне хотелось пожать вашу руку!
   - Вы можете сделать для меня гораздо большее, - ответил ему Гарри, мгновенно посерьезнев. - Вы помните, что в последний раз, когда я приходил сюда, у меня была вполне определенная проблема? Так вот, теперь у меня проблема еще более серьезная.
   - Давайте, излагайте ее, - последовал немедленный ответ, и Гарри рассказал о поисках жены и сына. Он завершил рассказ пояснением:
   - Так что, как видите, это уже теперь не просто мое семейное дело, но мне следует позаботиться и о британском агенте Майкле Симмонсе.
   Мёбиус, похоже, пришел в замешательство.
   - И вы пришли за помощью ко мне? Ну да, естественно, пришли... Но никак не могу понять, чем бы я мог вам помочь! Я хочу сказать, что если их нет здесь этих троих людей, - если они физически прекратили свое существование в этой Вселенной, то как могу я или кто-либо иной подсказать, где и каким образом искать их. Наша Вселенная - это единственная Вселенная, Гарри. Ее дефиницией является само ее название. Вселенная - это все сущее. И если их нет в ней, значит, их нет нигде.
   - Точно таким же образом рассуждал и я, - признался Гарри. - До последнего времени. Но вы и я, разве мы оба не упускаем из виду очень важный факт?
   - Какой именно?
   - Бесконечность Мёбиуса, - ответил Гарри, начиная свое объяснение. - Вы сами признаете, что это чисто метафизический план существования, не относящийся к нашей Вселенной. Ступив в бесконечность Мёбиуса, я выхожу из трех привычных координат измерения. Бесконечность Мёбиуса выходит не только за границы трех измерений обычного пространства, но и за четвертую координату время - и проходит параллельно всем им! А что вы скажете о черной дыре?
   - А что я могу сказать? - Мёбиус ментально имитировал пожатие плечами.
   - А разве не является любая черная дыра выходом из этой Вселенной? Мне, во всяком случае, всегда объясняли это именно так: это настолько сильная концентрация гравитации, что время и пространство проваливаются в нее. А если они являются выходами отсюда, "из сейчас", то куда же, черт возьми, они ведут?
   - В иную часть нашей Вселенной, - ответил Мёбиус. - Для меня это выглядит единственно разумным объяснением. Однако, извините, я пока еще всерьез не занимался черными дырами. Тем не менее, это у меня запланировано.
   - Не упускаете ли вы сути дела и не уклоняетесь ли от нее умышленно? желал знать Гарри. - Вопрос мой формулируется так: если какая-то черная дыра куда-то ведет, пусть в какое-то место, отстоящее на много световых лет, что находится в промежуточном пространстве? Где находится материя, затянутая в эту дыру с момента исчезновения и до момента нового появления? Видите ли, для меня все это выглядит весьма похоже на нашу бесконечность Мёбиуса.
   - Продолжайте, - Мёбиус явно заинтересовался.
   - Хорошо, - сказал Гарри, - давайте посмотрим на это чуточку по-иному. Во-первых, мы имеем... Ну, назовем это обычной Вселенной, и, предположим, выглядит она следующим образом.
   Он продемонстрировал Мёбиусу ментальную схему.
   - А откуда эти перегибы ? - немедленно поинтересовался математик, разглядывая схему.
   - Без них на схеме была бы просто пара параллельных линий, - ответил ему Гарри. - Перегибы определяют ее, дают ей внешний вид.
   - Наподобие ленты?
   - Если для наглядности, то почему бы и нет? Насколько я понимаю, она может быть и кругом, а может быть и сферой. Просто таким образом нам легче визуализировать и прошлое, и будущее.
   - Прекрасно, - согласился Мёбиус.
   - Так вот, на этой схеме Вселенной, - продолжил Гарри, - мы не можем попасть из точки А в точку Б, не пересекая данной поверхности. Мы можем добраться до этой ленты из точки А, а затем пересечь ее и пройти в точку Б. Или наоборот - это безразлично. Ее поверхность предопределяет расстояние между А и Б, верно?
   - Согласен, - ответил математик.
   - Теперь посмотрите, как я представляю себе бесконечность Мёбиуса.
   И он продолжил:
   - Эта ленточная Вселенная, которую мы знаем, свернутая в кольцо Мёбиуса "сейчас", повернулась на 90 граду сов и превратилась в "вечно", а это означает, что А и & находятся в одной и той же плоскости. Нам больше не нужно пересекать эту поверхность. Мы можем добраться из одной точки в другую мгновенно, сразу!
   - Продолжайте, - сказал Мёбиус, но на этот раз более задумчиво.
   - Раньше мы представляли себе это таким образом... - сказал Гарри. Скажем.., обуться в пару семимильных сапог и в несколько секунд добраться до места назначения. Покрывать дистанции, требовавшие многочасовых путешествий, в считанные минуты. Однако я все проверил и выяснил, что дело обстоит не так. На самом деле мы доберемся туда мгновенно, во всяком случае, по земному времени. Дело вовсе не в том, что мы начнем передвигаться быстрее, а в том, что пространство между точками попросту исчезает!
   Через некоторое время Мёбиус сказал:
   - Мне кажется, что я вас понял. Вы хотели бы понять следующее: если для нас пространство, разделяющее А и Б, сокращается до нуля.., если оно исчезает...
   - Вот именно! - прервал его Гарри. - Куда же оно девается?
   - Но это ведь попросту иллюзия! - воскликнул Мёбиус. - Оно остается там же, где и было. Исчезаем-то как раз мы - в бесконечность Мёбиуса, как вы настойчиво продолжаете ее называть!
   - Ну вот, к чему-то мы уже пришли, - удовлетворенно вздохнул Гарри. Видите ли, по моему мнению, бесконечность Мёбиуса - ничейная земля. Это Чистилище. Это промежуточный буфер между Вселенными. "Вселенными" во множественном числе! В ней есть двери, ведущие в прошлое, в будущее и в любую точку настоящего времени. Используя ее, мы можем добраться куда угодно и когда угодно. По крайней мере, я могу это сделать, поскольку все еще обладаю линией жизни, которой следую. Однако хочу указать вам на следующее: я полагаю, что могут существовать другие двери, которые мы еще не отыскали. У нас еще нет уравнений для них, и я полагаю, что одна из этих дверей, когда я отыщу ее, сможет...
   - ..привести вас к жене, сыну и Майклу Симмонсу?
   - Да!
   Мёбиус покивал и некоторое время поразмышлял над услышанным.
   - Другие двери... - пробормотал он. И потом:
   - Вы уж признайте за мной то, что мне известно об этом измерении Мёбиуса больше, чем вам. То, что я за истекшие сто двадцать лет исследовал его более тщательно, чем вы могли бы рассчитывать. То, что я открыл его и использовал для того, чтобы добираться до таких мест, до которых вы никогда не доберетесь - во всяком случае, при жизни.
   - Неужели? - спросил Гарри.
   - Неужели? - Мёбиус вновь приподнял брови. - Неужели? А вы можете добраться до центра звезды Бетельгейзе и измерить ее температуру? Вы можете посетить спутники Юпитера или посидеть в центре чудовищного урагана, который тысячелетиями бушует на этой планете и называется "Красное Пятно"? А вы можете отправиться на дно Марианской впадины и в иные океанские пропасти, чтобы точно просчитать массу воды, которую содержит эта планета? Нет, вы не можете. А я могу, и делал это! Так вот, признайте, что я знаю бесконечность Мёбиуса лучше, чем вы!