Ламли Брайан. Второй визит (Дом дверей - 2)

   - И.., и едет в ржавую пустыню, - закончила уже тихо Миранда. - К кротовинам ржавчервей. Я помню.
   - Правильно, - тоже тихо подтвердила Анжела. - Единственная дверь, о которой мы точно знаем, находится в основании одной из этих кротовин или термитников.
   - О, Боже мой! - снова произнесла Миранда, но так, что Анжела совершенно определенно поняла - доклады их Марш прочла. И все же миг спустя она сказала:
   - Но наверняка не тот поезд, ведь механизм, ящик-наколесах, был уничтожен? - Теперь Миранда начинала переживать прочитанное по-настоящему, до нее постепенно доходило, через что им пришлось пройти.
   - Да, - ответила Анжела, - но это - заново синтезированная версия того же мира. Это все равно, как... все равно, как заново прокручивать видеозапись. Каждый раз та же обстановка. Только это неудачная аналогия, так как в этом мире могут такие быть изменения, вызванные нами, нашими действиями. Но если мы когда-нибудь вернемся сюда...
   - Если мы когда-нибудь выберемся отсюда! - перебила Миранда.
   - То все начнется более-менее на тот же лад. Как музыкальная реприза, которая всегда возвращается к начальной теме.
   Миранда кивнула.
   - Этот поезд еще не потерпел крушение.
   - Правильно.., по-моему.
   - И мы к тому же еще не успели на него, - указал Джилл. - И не успеем, если не пошевелимся.
   - Не уверена, что мне хочется успеть, - призналась Миранда.
   - Ну, так стань уверена, - посоветовала ей Анжела. И добавила:
   - Слушай, мы знаем, что это кошмарно, но мы уже побывали здесь и выжили. А теперь побереги дыхание для спуска...
   ***
   Они одолели полпути до дна ущелья, когда да них донесся крик Тарнболла. Оглянувшись назад и вверх на высокий горизонт из механических обломков, Джилл прикрыл ладонью глаза от солнца и помахал силуэтам трех фигур. Рослый спецагент нес Уэйта, взвалив его на плечо, но даже для такого человека как Тарнболл спуск будет нелегким. Стоя рядом с ним, Фред Стэннерсли помахал автоматом спецагента.
   Глядя на них, Джилл вздрогнул. И нахмурясь, заозирался, пробормотав:
   - О, черт!
   - Что теперь? - Голос Анжелы был далеко не таким спокойным, как ей хотелось бы. Ей пока удавалось сохранять контроль над своим внешним видом и таким образом над Мирандой - но внутренне она чувствовала себя нервозной, как кошка.
   - Барни! - ответил Джилл. - Проклятье! Я думал, он с Джеком и Фредом.
   - Пес? - переспросила Миранда. - Разве сложно позвать его?
   - Когда будем поближе к тем рельсам внизу, - ответил Джилл, - тогда, может, и позову. Но не отсюда.
   Фактически, я желал бы, чтобы Джек так не орал.
   - Его может кто-то услышать?
   Джилл пожал плечами:
   - Просто я думаю, что нам следует вести себя потише. Анжела чувствует следящие за нами глаза. Я лично.., не уверен, что именно чувствую. Может, вроде того, что мы не нравимся этому месту? Вроде как оно знает, что нам не положено находиться здесь. - Он снова с отвращением пожал плечами. - Черт, ну конечно - не следует! А что касается Барни, то в любом случае, не представляю, как он сумеет сюда спуститься. Так что бесполезно даже звать его.
   Вымазав себе кисти рук в металлической бочке чем-то, что видом и запахом напоминало прогорклую колесную мазь, они не без риска соскользнули по вертикальным секциям труб - лесов на углу так-никогда-и-не-собранного блока размером с двухэтажное здание. Потом осторожно спустились по осевшей конструкции, напоминающей металлическую винтовую лестницу, которая на каждом шагу качалась и угрожала сорваться со своих креплений. И Джилл, и Анжела испытали удивление и немалое облегчение, заметив, что Миранда Марш сама о себе заботится, прекратив бесконечный поток своих жалоб, и даже Сун теперь, когда он попривык к мысли, что левой кисти у него нет, одолевал спуск без большого труда. Настоящая битва шла выше - там, где Тарнболл и Стэннерсли тащили общими усилиями дополнительное бремя в виде Джорджа Уэйта. Однако они каким-то образом сумели с этим справиться и даже, похоже, нагоняли их.
   Но когда Джилл и его тройка остановились, чтобы перейти на второе дыхание, там, где один участок мостов наполовину рухнул, образуя из переплетения стальных труб скат на следующий уровень, несколько смахивающий на гигантскую терку для сыра, Миранда отметила:
   - Этот страшный грохот кажется теперь гораздо громче.
   - Да, - кивнул Джилл. - Но, поверь, он станет намного хуже.
   - И скоро, - добавила Анжела, указывая вдоль сияюще-гладких лент огромных рельсов в глубь сердца машинного города. - Вот он!
   Миранда посмотрела туда, куда показывала Анжела, разинула рот и, наконец, хрипло прошептала:
   - Поезд? Вот этот? Но это же.., ну, как вы и говорили: огромный ощетинившийся ящик на колесах. Словно нечто, собранное каким-то безумным ребенком из детских конструкторов всего мира!
   - Точно, - подтвердил Джилл. - Но не придирайтесь к нему. Более чем вероятно, что тот безумный ребенок - это я! В любом случае, это наше единственное транспортное средство для выезда отсюда. Так что вперед, а то ведь мы не успеем.
   Он нашел отрезок ржавой, но пригодной цепи, прикрепил один конец к опоре, а остальную часть сбросил по скату. И предупредил, когда Анжела пошла первой:
   - Не поскользнись. А то эта металлическая терка разрежет тебя на кусочки. - Для хороших манер времени уже не осталось, только для правды.
   С трепетом в сердце Джилл следил, как женщины, пятясь, спускались по скату, перебирая руками цепь.
   Однако они справились с этим без происшествий, и Джилл отправился следующим, чтобы принять на себя вес Кину Суна, если тот подскользнется. Но все опять же прошло отлично, и через несколько минут все четверо оказались на предпоследнем уровне.
   - Ты узнаешь это место? - Джилл вытер со лба Анжелы пот и ржавчину.
   - К несчастью, да, - кивнула она, показывая в ту сторону, куда вели мостки. - Вон та путаница из лесов.
   Мы спускаемся по ней на ту платформу из листового железа. И это конец пути - именно там-то и заправляется механический зверь.
   - Что? - вскинулась ставшая теперь очень нервной Миранда. - Зверь?
   - Поезд, машина, что бы то ни было, - разъяснил Джилл. - Оно останавливается под той платформой.
   - Нам придется запрыгивать на него? - Лицо ее сильно побледнело под ржавчиной.
   - Нет, - ответил Джилл. - Эту часть нашего доклада вы, должно быть, пропустили. Как только мы окажемся на платформе, остальное происходит автоматически, помимо нашего управления.
   - Пожалуйста, - попросила она. - Объясните, ладно? Я хочу сказать, я сожалею, что не прочла ваши треклятые доклады повнимательней, но я действительно-таки ненавижу тайны.
   Джилл кивнул. Он был уверен, что факты ей не понравятся еще больше. Но прежде, чем он смог начать, да них донесся бычий рев Тарнболла:
   - Спенсер! - Ив нем звучала настойчивость, пока еще невысказанное предупреждение.
   Джилл поднял взгляд. Спецагент и его спутники находились на вершине громадного машинного блока, там, где тот был одет в леса, но еще не начали спускаться. И Джордж Уэйт теперь уже держался на ногах, выглядя лишь немного потрепанным.
   - Что такое? - крикнул в ответ Джилл, сложив руки рупором.
   - Смотри... Смотри... Смотри!.. - Эхом долетел ответ, и стоящая на краешке каньона из лесов фигура показала, вытянув руку. И Джилл с остальными посмотрели...
   ...Все, за исключением Кину Суна, который, казалось, сосредоточился на определении их нынешнего местонахождения. Анжела увидела его первой: один из гигантских экранов по другую сторону рельсов, но на том же уровне над дном ущелья, что и они сами. Он сверкал, выбрасывая дуги электрической энергии, выдавая вспышки интенсивно белого света - и тем самым не оставляя ни у кого никаких сомнений, что именно грядет дальше.
   - Дерьмо! - тихо выругалась Миранда, и никто не обратил на это внимания.
   - Спенсер!., енсер!., сер! - Снова рослый спецагент. - Вали к черту.., черту.., черту, обратно сюда!., тно сюда!.. сюда!
   Краб-скорпион тяжело прошел через экран, просканировал ущелье, посмотрел через него прямо на Джилла и его компанию и принялся спускаться по стене из спрессованных частей машин, словно клещ, пробирающийся по шерсти на овечьем боку.
   Джилл провел языком по пересохшим, покрытым ржавчиной губам, огляделся кругом и попытался сообразить. Как и он сам, его команда почти истощила силы; он знал, что состояние это временное, но все равно им потребуется энергия, чтобы залезть обратно наверх к спецагенту и остальным, прежде чем этот скорпион перехватит их.., дело казалось безнадежным, невозможным.
   Однако нужда всегда была матерью изобретений, и из отчаяния Джилла внезапно прорезалась идея. И тогда, выбросив из головы все остальное и следя, как охотник-убийца спускается на дно ущелья, а поезд приближается с безумным "бум-бам" по гигантским рельсам, он прикинул шансы. И настойчиво скомандовал остальным:
   - Убирайтесь! Тотчас же. Убирайтесь назад...
   - Что? - Анжела схватила его за руку, когда он двинулся по мосткам к гирляндам болтающихся лесов. - Куда убираться? Без тебя? - Испугавшись теперь, но также и рассердившись, она выпятила челюсть на свойственный ей лад. - Ни в коем случае. Спенсер Джилл!
   - Доверься мне, - попросил он, поворачиваясь к ней и беря за плечи. Доверься мне, но сделай это быстро.
   Поезд уже почти здесь, а тот треклятый скорпион уже почти спустился к рельсам.
   - Но, Спенсер, что же ты задумал? - Она достаточно ясно видела отчаяние и решимость на лице Джилла.
   И знала, что чего бы он там ни задумал, в первую очередь, он печется о ее безопасности. Да, даже за счет своей.
   - Если все будут работать точь-в-точь как в прошлый раз, у нас есть шанс, - быстро бросил он. - Совсем мизерный. Но помни, милая, это все не ради нас.
   От этого зависит судьба намного большего числа людей, чем семерых. Пяти с половиной миллиардов.
   - Спенсер, - бесполезно запротестовала она, когда он поцеловал ее и развернул кругом.
   - Постарайтесь вернуться к Джеку и другим. Я должен испробовать это. По крайней мере, я, возможно, сумею попридержать этого ублюдка. - А затем исчез...
   ...Убежал по мостку к лесам, где те свисали, словно путаница из корней со стенки ущелья; без задержки полез в их лабиринт и спустился на позицию всего в нескольких футах над погрузочной платформой. И оттуда снова оглянулся наверх, думая: "Если это не сработает, то проклятая штука вытащит меня из здешнего металлического меха, словно обезьяна, выискивающая у своего дружка блох - только я-то не блоха. И определенно ей не дружок!"
   С этой мыслью он как можно мягче опустился на плоскую поверхность листового железа заправочной платформы, которая вибрировала, словно камертон, под монотонные молотобойные удары гигантского механизма на рельсах.
   Бум-бам! Бум-ба-ам! Бум-ба-а-ам! Машина замедляла ход, готовая к загрузке горючего. И это безумное устройство, машина - поезд, Бога ради! представлялась единственной вещью во всем мире, которая имела хоть какой-то механический смысл. Что и образовывало по существу основу идеи или предчувствия Джилла: что поезд и был его маршрутом бегства из кошмара.
   Он знал, что у каждого есть свой запасной выход из Дурного сна, что обычно, когда кошмар становится слишком уж невыносимо-страшным, его автор просыпается от шока. Но это был синтезированный сон, сон, сделанный материальным, и поскольку Джилл не мог пробудиться от него - потому что фактически не спал - то, возможно, это была его освободительная лазейка. Она хо более громадного и куда менее ужасающего зверя на рельсах. А опускающие двери закрылись.
   - Попался! - заорал Джилл, цепляясь за ржавые трубки ногами и так сильно грозя кулаком, что заставил всю массу лесов задрожать и закачаться вокруг него. - Попался! Я тебя, мать твою, уделал на хрен.., уконтрапупил.., на хрен.., заловил!
   Или, возможно, не заловил.
   Поезд снова свистнул, но на сей раз пронзительно, словно страдальчески, и звук этот почти совпал со скрежетом разрываемого металла опускающихся дверей. А затем из промежутка между верхом поезда и погрузочной платформы показался огромный, створчатый, рваный и мятый лист металла. Он гремел там, где промалывал себе дорогу, высвободился, наконец, и с лязгом упал на рельсы сорока футами ниже. И по петлям Джилл догадался, что это такое: одна из створок опускающих дверей с хоппера поезда!
   Увиденное побудило его к действию, он забрался еще выше и подтянулся на мостки. А под ним дверцы заправочной платформы лязгали вновь и вновь и действительно являли взору вмятины там, где по ним колотили снизу. И с каждым ударом они подпрыгивали на своих петлях и взметали в воздух струпья ржавчины, пока одна створка не оторвалась и не упала, кружась, как лист, на рельсы, в то время, как другую схватила покрытая хитиновыми пластинами клешня и свернула в сторону.
   И когда Джилл вцепился в перила мостков, словно замерев, в поле зрения поднялись голова и жвалы скорпиона, и глаза на стебельках уставились на него...
   На мгновение.
   Пока челюсти огромного ковша крана не разжались, выпустив на волю свой груз "горючего": тонн так пятнадцать железного лома! И охотник-убийца рухнул как подкошенный под градом этих металлических обломков.
   Поезд свистнул в третий раз, издав придушенный, приглушенный звук механического отчаяния, и принялся неритмично выезжать из-под платформы, ставшей теперь голым скелетом.
   Бум-бам! - Бум-брям! - Бум-клац! Поезд содрогнулся, двигаясь по рельсам, качаясь и колыхаясь, и Джилл гадал, какие же механические чудеса или идиотизмы творились в высоконевероятном двигателе этой штуки, превращая железный лом - а теперь и металл ггудднов? - в топливо. А в самом-то деле, возможно ли, чтобы поезд переварил нечто столь огромное, гротескное и инопланетное, как этот скорпион?
   Ответ он получил, когда поезд отъехал ярдов этак на шестьдесят. И ответ был отрицательный.
   С оглушительным грохотом поезд взорвался! Швы его разлетелись, крыша взмыла ввысь, а колеса покатились, подскакивая во все стороны, из-за взрыва, превратившего эту штуку в еще большее количество утиля в утильном городе. И когда Джилл почувствовал окатившую его волну горячего воздуха, то еще крепче вцепился в перила и пригнулся, и поэтому мог расслышать лязг и стук сыплющихся с неба гаек, болтов и осколков поменьше, а иной раз и добавочный взрывчик, когда поезд издавал свои последние жалобы.
   На счет три, когда он осмелился поднять голову...
   ...Он увидел на дне ущелья огромный почерневший участок, и дым, поднимающийся от остатков поезда, разбросанных примерно в радиусе ста футов от последнего местоположения невольного самоубийцы. А что до скорпиона, то иссеченная, почерневшая жвала лениво перевернулась в дымном воздухе и шмякнулась на кучу мусора с противоположной стороны ущелья. Но среди все еще падавшей с высоты струйки меньших осколков ничего больше не шевелилось, и наступила совершенно чудесная тишина...
   ***
   Джек Тарнболл спустился встретить их, присоединившись к Джиллу и его группе на полпути через утомительное карабканье вверх по стене каньона из металлолома, и помог им преодолеть остальной путь. По дороге, когда женщины и Кину Сун остановились передохнуть, Джилл и спецагент отошли в сторонку поболтать наедине.
   - Значит, с этим все, - пожал плечами Тарнболл после того, как Джилл объяснил крушение поезда. - Похоже, нас не подвезут до ржавой пустыни - если тут курсирует только один поезд.
   - Даже тогда ничего не выйдет, - объяснил ему Джилл. - Когда взорвался поезд, то прихватил с собой и участок рельсового пути. Рельсы погнуты как не знаю что. И в любом случае, - сумел усмехнуться он, - я так и не вычислил расписание их движения. - А затем стер с лица усмешку:
   - Меня беспокоит еще кое-что.
   - В самом деле? - удивился Тарнболл. - Всего лишь одно? Ну, говори же.
   - Ты извлек зуб Уэйта?
   - Да, и оно и к лучшему, потому что тот расшатался и начал болтаться. Я загнал его в кучу лома, бросил в ущелье как можно дальше. В данный момент бедный старина Джордж там, наверху, держится за челюсть.
   Но так что с того? Этот синтезатор не даст ему слишком долго страдать от боли.
   - Ты бросил его в ущелье? Хм-м-м! - промычал Джилл.
   - О?
   - Ну, это могло бы объяснить, почему Сит отправил второго скорпиона через экран на дне ущелья. Поскольку "жучок" оказался там, то он подумал, что мы тоже там. Этому ублюдку повезло, я фактически и находился там, если и не все остальные.
   - Не получится, - покачал головой спецагент. - Понимаешь, я и не думал избавляться от зуба, пока не услыхал, как рванул поезд. К тому времени мы почти сумели вернуться к точке нашего первоначального входа, к той утильной пещере.
   - Так как же Сит узнал, где мы? - Джилл почесал подбородок и подумал о присутствии глаз, взгляд которых чувствовала Анжела. - Но, в любом случае, и раз он таки знал.., то, возможно, знает и теперь, где мы сейчас! Но откуда?
   Спецагент снова пожал плечами. И устало произнес:
   - Может быть, один долой и один остался? - Он небрежно взглянул в сторону женщин и китайца и дал взгляду задержаться на миг на Кину Суне. Но, в любом случае, все это, как ты сказал раньше, одни лишь предположения, пока у нас не будет доказательств. А пока, Спенсер, это игра Сита, мой мальчик. Это его гребанная игра, и пока Сит - организатор игры, то можешь ставить на кон свою жизнь, что "змейки" будут попадаться намного чаще, чем "лесенки".
   - Поставить на кон свою жизнь? - спросил Джилл. - Я думал, мы и так уже это сделали.
   - Неудачный выбор слов, - извинился Тарнболл.
   - 01 - Джилл вдруг вспомнил про пса. - Ты случайно не видел Барни?
   - В последний раз я его видел, когда мы были неподалеку от пещеры.
   - Неподалеку от пещеры? - повторил Джилл. - Куда мы впервые и прошли?
   - Той самой, - кивнул Тарнболл.
   Джилл перестал хмуриться и выглядел чуть менее мрачны?
   - Пошли, - предложил он, и спецагент что-то почувствовал в его голосе. Не могло ли это быть надеждой?
   - Я что-то такое сказал, чего-то нечаянно сообщил тебе?
   - Возможно, Джек, - ответил Джилл. - В самом деле, вполне возможно, что сообщил. А тот старый пес, быть может, пытается сообщить нам куда больше. Думаю, нам пора начинать прислушиваться к нему. Отныне, наверное, более внимательно...
   Глава двадцатая
   - Некоторые из этих экранов - двери, - подытожил ситуацию Джилл. Возможно, что все они двери, но мы не смеем сунуться в них. Если мы приблизимся, то Сит, вероятно, нас увидит, а он теперь уже как раз малость разозлился. Поэтому нам нежелательно бегать по открытому пространству, давая ему слишком много шансов сравнять счет. Нашей второй самой верной ставкой была дверь, которая, как нам известно, существует в ржавой пустыне в терриконе ржавчервей. Единственный способ попасть туда - и ни в коем случае не безопасный способ - это на том драндулете-поезде. Но сам поезд взорвался к чертям собачим, рельсы погнуты, и этот путь отпадает. Поэтому мы и вернулись прямиком туда, где начинали путь в этом механическом мавзолее, в нашу так называемую "пещеру". Сейчас ранний вечер, еды и воды у нас, самое большее, на три-четыре дня. - Он переводил взгляд с одного лица на другое. Есть ли у кого какие-нибудь идеи?
   Все умяли кусочек-другой еды и выпили по глотку воды. Но, пытаясь поберечь то немногое, что у них оставалось, они по-прежнему испытывали голод или жажду, или и то и другое; и все они ощущали зуд с головы до пят. Фактически, этот последний был не так уж и страшен. Хотя зуд и боли не были ранами или "болезнями" как таковыми, они все же знали, что Дом Дверей восстановит их силы намного быстрее, чем они когда-либо могли надеяться добиться в "реальном", или несинтезированном мире. Но в отношении еды.., тут просто-напросто не происходило никакого компенсирования. Когда иссякнет еда, они должны ослабеть.
   - Идеи? - устало спросила Миранда. - Вы имеете в виду вроде таких, как выбраться отсюда? Это по вашей части, Спенсер. А насчет пищи: я бы лошадь могла съесть! Что же касается выпивки: джин с чем-то вполне подойдет, спасибо. Ах, да, и я знаю, что если мне когда-нибудь снова доведется уснуть, то приснится, что я принимаю ванну. Сожалею, но это единственные "идеи", какие я в состоянии выдать в данный момент. Ну, нет, есть еще одна. На самом-то деле, даже не идея, а скорее самооценка: что я должна быть полнейшей идиоткой, чтобы разгуливать в том, в чем разгуливаю в подобном поганом, пугающем, проклятом месте! - И все поняли, что на сей раз Миранда не жалуется, просто констатирует факт.
   Она по-прежнему оставалась в брючном костюме, который сделался теперь ржаво-красным, особенно в районе седалища и коленок. Что же касается ее белой блузки, то оборочки смялись, замаслились и покрылись крапинками ржавчины. И хуже всего, каблуки ее модных туфель давным-давно сломались и были выброшены, оставив ступни в неглубоких, исцарапанных, потрепанных реликтах обуви, которая, наверняка, не доживет до следующего утра. И вот она сидела, раскачиваясь в полом изгибе того, что походило на крыло трактора, и осторожно массируя ступни.
   Остальные, не считая Кину Суна, явились в Дом Дверей довольно хорошо подготовленными, по крайней мере, в отношении одежды. И даже Сун ходил в одном из поношенных старых армейских свитеров Тарнболла. Стэннерсли располагал защитой, какую могли представить его костюм летчика и ботинки, а когда Тарнболл покупал себе экипировку в Ньюпорте, то приобрел снаряжение и для Джорджа Уэйта. Так что в этом отношении дела у них обстояли не так уж и плохо.., за исключением Миранды. Высокая, стройная, длинноногая и очень красивая, и не менее грязная, она выглядела, словно...
   - Каминный эльф! - ухмыльнулся спецагент.
   Миранда подняла взгляд и, казалось, сперва удивилась, а потом рассердилась, обнаружив, что его замечание относилось к ней. Наконец она, нахмурясь, посмотрела на него и резко бросила:
   - Что?
   - Эльф, который живет в камине, - разъяснил он, выпрямляясь с того места, где постоянно наблюдал за выходным отверстием. - Чумазый и миленький, и...
   - Миленький? - Миранду никогда раньше не называли миленькой, ни разу в жизни; а происходило это оттого, что все мальчики и парни, а потом и мужчины, обычно пугались или трепетали перед ней. Но такого" как Джек Тарнболл, мало что могло испугать. - Миленький чумазый эльф? - Она стиснула кулаки.., а затем разжала их и, себе вопреки, усмехнулась вместе с ним. Так кто же тогда будете вы, мистер Тарнболл?
   Пещерный человек или, наверное, тролль.
   - Для моих друзей - просто Джек, - отозвался он.
   Затем без всякого смущения пожал плечами. - И тролль, Да, если хотите особенно, если вы хотите предаваться именно такой фантазии! Но чертовски симпатичный, вы должны признать. Тогда сойдемся на троллеподобном, идет?
   - Более, чем верно, - уныло потер челюсть Джордж Уэйт. - Я определенно могу поручиться, что удар у тебя, как у тролля!
   - Сожалею об этом, - извинился Тарнболл, он говорил это всерьез.
   Тем временем Анжела порылась в своей чудесной авоське и достала пару разношерстных спортивных туфель.
   - Мне сгодятся и мои сапожки, - сказала она Миранде. - Но, возможно, тебе захочется примерить вот эти.
   Миранда примерила их и сказала:
   - Возможно, чуть-чуть малы. Но знаешь что? Мне наплевать! Спасибо, Анжела. Буду зашнуровывать их не слишком туго, вот и все.
   И Джилл повторил:
   - И это все? Больше никаких идей?
   - Ну, я знаю, что у тебя одна есть, - уведомил его Тарнболл.
   - О?
   - Ты уже пару часов выглядишь веселым, - объяснил спецагент, - с тех самых пор, как мы встретились на стене каньона. Усталый, но оптимистичный, хоть и пытаешься скрыть это. Так почему бы тебе не посвятить нас в нее?
   - Потому что она всего лишь то, что есть, просто идея, - ответил Джилл. - Я пока буду держать ее при себе, пока мы не отдохнем. Тогда, если она ни к чему не приведет, мы, по крайней мере, снова восстановим силы.
   И я лично не буду чувствовать себя таким неудачником.
   - Ты не неудачник! - начала было возражать Анжела. - Никто ведь не мог предвидеть...
   - Идея, - внезапно произнес Кину Сун, заставив Анжелу резко умолкнуть и поразив их всех. Сидевший на массивной наковальне, он снова ткнул себя в грудь большим пальцем и сказал:
   - У моя идея. Нет, два идея! У меня есть.
   Они смотрели на него, ждали.
   - Одна: это сон, - заявил он, разводя руки и указывая на других, на пещеру, на все. Все это быть дурной сон! Это, - он поднял полностью заживший теперь обрубок. - Дурной сон. Это место не настоящий, дурной сон. Я приходить и уходить, проскальзывать в него и выскальзывать из него. Я здесь - и не здесь. Я помнить... вещи. Не помнить вещи. Это дурной сон, все.
   - Ну, тут он прав, - сказал Джилл, когда стало понятно, что Сун закончил. - По крайней мере, все это создано из сна, да притом дурного, моего самого страшного кошмара. Но что, черт возьми, значит вся остальная бодяга? Он говорит, что проскальзывает в него и выскальзывает из него? И что-то не так с его памятью?
   - Два, - произнес Кину Сун, подняв два пальца. - Если нет дурной сон, если настоящий.., то мы имей еда! - Он показал на спящего в углу Барни, где тот пребывал с тех пор, как они вернулись в пещеру. - Мы есть собака!
   - Черт! - взорвался Тарнболл. Но Джилл остановил его, подняв руку.
   - Успокойся. В конце концов, Сун с Востока, а там собак, едят. По крайней мере, мне так кажется. И он не понимает, что Барни.., важен для нас.
   - Или, может быть, понимает, - усомнилась Анжела, подозрительная в отношении китайца, как никогда раньше, и вдобавок разъяренная.
   Но Джилл быстро взглянул на нее, а также на Тарнболла и Стэннерсли, и его единственный многозначительный взгляд нес предупреждение. Если Сит их слушает, то словесная атака на Кину Суна даст пришельцу знать, что раскрыты оба его шпиона или следящих устройства. То есть, конечно, если Сун действительно был жертвой и орудием Сита. Но сейчас, когда он выдвигал и защищал идею съесть Барни, можно было увидеть, как он мог быть именно такой жертвой-орудием. Во всяком случае, Анжела думала именно так. В любом случае, троица сообщение от Джилла получила и сразу же стихла, предоставив Уэйту и Миранде гадать, а что бы все это значило.