Ламли Брайан. Второй визит (Дом дверей - 2)

   - Спенсер, что такое? - Анжела упала на колени в щебень рядом с ним.
   Но Джилл отстранил ее, а также остановил других, подняв руки и задыхаясь, попросил:
   - Отойдите-ка все! Ты тоже, Джек. Предоставьте теперь это дело мне. - И особо Тарнболлу:
   - Я не единственный, кто сейчас только что проснулся. Этот кристалл, Дом Дверей, тоже пробудился ото сна. Прежде он был не особенно активен. Но сейчас он активен, и мне будет намного спокойнее, если вы все уберетесь от него подальше.
   Барни прибежал вместе с остальными. Явно нервничая, он лизнул Джилла в лицо, глухо заскулил и заметался на свойственный только ему лад. Но обегая вокруг Джилла, он случайно столкнулся с сумкой-баулом - и тут же шарахнулся от нее прочь.
   И Джилл ощутил то же, что и пес: вибрацию, пощипывание, покалывание, дрожь, - такое же ощущение, какое испытывал на поляне с плитой для жертвоприношений, и еще раз в мире пораженного раком мозга Джорджа Уэйта. Тогда он призвал:
   - Ребята, вы должны отойти отсюда подальше, - крикнул он. - Я имею в виду, что вы должны отойти немедленно!
   Когда они принялись отходить, причем Анжела - с неохотой, Джилл резко раскрыл сумку-баул и достал жало-антенну и поврежденный глаз. Рослый спецагент по-прежнему оставался с ним и спросил:
   - Тебе чего-нибудь нужно? Не могу ли я чем-нибудь помочь? Черт, кажется, каким-то не правильным, что опасности должен подвергаться только ты один!
   Джилл посмотрел на него и согласился:
   - Оставайся, если ты настаиваешь, покуда девушки и остальные держатся подальше. В любом случае, если с нами чего-то произойдет, то, вероятно, произойдет и с ними тоже.
   - Так что же все-таки происходит? - подступил поближе Тарнболл.
   Джилл посмотрел на жало у себя в левой руке и на глаз в правой.
   - Эти штуки активированы, - сказал он. - Или, скорее, реактивированы присутствием кристалла. Это машины пришельцев, Джек, и, словно маленькие магниты, они находятся под влиянием того большого магнита, Дома Дверей. И вот эта, глаз, сосет энергию как безумная.
   Он положил жало и заглянул в разбитую чашу глаза.
   И оттуда на него смотрело отраженное в бледном свете звезд его собственное лицо. Оно должно быть его собственным лицом, но он видел его перевернутым и не мог сказать наверняка - свое ли. А Тарнболл-то стоял на противоположном конце и увидел лицо в правильном ракурсе. Что было и к лучшему, так как Джилл внезапно оцепенел, его собственное лицо, казалось, скомкалось в какой-то невыносимой муке, когда он упал на колени!
   Но спецагент резко дернулся и заорал:
   - Баннермен! - и выхватил глаз из рук Джилла.
   Глаз этот пылал лучистым светом.
   Джилл растянулся на земле, прижав руки к голове, но теперь, когда Тарнболл забрал у него глаз, внезапная, мучительная боль отступила также быстро, как и появилась. Он сделал глубокий вдох, почувствовал, как силы снова вливаются в него.., и одновременно ощутил со стороны глаза стремительное нарастание взрывной энергии. Кренясь, он поднялся на ноги и заорал:
   - Джек, сейчас же избавься от него!
   Предупреждение едва ли требовалось Тарнболлу, руководствуясь инстинктом, спецагент уже начал действовать.
   Отброшенный изо всех сил "мертвый" глаз, сам по себе являющийся экраном, описал дугу, уносясь в ночь и вниз за отвесные скалы, окаймляющие впадину. А ослепительная сетка, прочертившая след его отвесного полета вниз, и громовой взрыв бомбы, от которого по горам прокатились барабанные раскаты, и блестящий белый свет, озаривший небо, даже чересчур доходчиво сообщили, какая судьба ждала бы всех действующих лиц, не прояви Джек Тарнболл инициативу.
   - Последний бросок Сита, - проморгался от слепоты Джилл, когда стих грохот небольших обвалов.
   - Наверняка, не его, а мой, - возразил Тарнболл, наблюдая за тем, как тускнеет свет над впадиной, а затем кивнул:
   - Я понимаю, что именно ты имеешь в виду.., но не каким образом. Его последний бросок?
   - Экраны, - пояснил Джилл. - Он в любое время мог воспользоваться экраном, как воспользовался в моем машинном мире. Разве ты не помнишь: когда он предупредил меня, чтобы я не жульничал? После этого он мог бы взорвать нас в любое время, когда мы сталкивались лицом к лицу со скорпионом. Он мог бы воспользоваться их глазами для прицеливания или же просто перегрузить их энергией до грани саморазрушения. Но он не сделал ни того, ни другого. Он хотел продлить мучения, устроить нам настоящий ад, чего и добился, и очень успешно. Так что же изменилось теперь, а? Сит ведь как раз сейчас достал меня, парализованного болью оттого, что он сделал со мной. Но, заметь, он может это сделать только тогда, когда держит меня в поле зрения, на обзорном экране. Как только ты выхватил у меня глаз и он перестал меня видеть, я быстро оправился. И, ей Богу, он собирался тотчас же убить нас всех!
   Я хочу сказать, на этот раз он действительно пытался!
   Спецагент озадаченно пожал плечами.
   - Значит, он внезапно заспешил. И хочет умертвить нас любыми средствами и как можно скорее.
   - Правильно, Тарнболл, - согласился Джилл. - Возможно, потому что дела у него пошли не так. Ты спрашивал, узнает ли меня этот телепатический компьютер, этот синтезатор: вспомнит ли меня по тому первому разу? И знаешь что, Джек? По-моему, ты был прав, и он меня узнает!
   Тарнболл хлопнул себя по бедру.
   - Он поддерживает равновесие?
   - Думаю, что да, - кивнул Джилл. - И Сит это прекрасно знает. Боже, пусть я окажусь прав, но мы оставались в живых не только благодаря умению или слепому везению, Джек. Нам помогал Дом Дверей!
   - Это объясняет выражение на лице Сита-Баннермена, - заметил спецагент. - Когда я увидел его, глядящим из того глаза, он выглядел дьявольски взбешенным!
   - Ты его ранил, - сказал Джилл. - Так что теперь он, вероятно, испытывает к тебе такую же "симпатию", как и ко мне. - И нагнувшись, он подобрал жало, но сделал это очень осторожно.
   - Но ведь его беспокоит не просто пулевое отверстие, которое я проделал в его жидких внутренностях, ведь верно, Спенсер? - предположил Тарнболл. - Я хочу сказать, ведь Сит же, черт возьми, всего лишь медуза! Он запросто может исцелиться, вырастить новую колонию или что-то в этом духе.
   - Совершенно верно, - ответил Джилл. - Если ты не попал в жизненно важный орган или не рассек его на части, то с ним будет все в порядке. Нет, я уверен, что прав, и Сит действительно теряет управление. И я уверен, что ты тоже прав, и синтезатор помнит и узнает меня. Значит, я теперь должен найти какой-то способ восстановить хорошие отношения с ним.
   Пока они говорили, их коллеги снова подобрались поближе. Джилл взмахом руки велел им отойти и объявил:
   - Слушайте, ребята, я еще не на все сто процентов уверен в том, что делаю. Даже на десять процентов не уверен! Поэтому дайте мне шанс, ладно? В то же время, если вы хотите помочь, то просто не смыкайте глаз.
   Один из вас может подняться обратно на отрог и караулить. А Джек останется здесь, со мной, в качестве дублера. Все согласны? Договорились? И они опять послушно выполнили его инструкции.
   - Ты вроде как пасешь отару? - вопросительно поднял брови Тарнболл.
   Но Джилл покачал головой.., а затем кивнул.
   - Ну, может быть. Но покуда я их гоню не на бойню, у меня нет возражений.
   Он посмотрел на жало.
   - Сит теперь точно знает, где мы находимся. Мне кажется, что твой выстрел отвлек его, а может быть, даже заставил потерять наш след. Глаз скорпиона был очевидным способом опять найти нас, но он не мог им воспользоваться, не мог через него видеть, пока тот лежал в сумке. А теперь.., теперь я теряюсь в догадках. насчет жала. Когда я воспользуюсь им, узнает ли об этом Сит? Я имею в виду, сможет ли он перегрузить его, как поступил с глазом?
   - Ты воспользуешься им для связи с синтезатором? - Тарнболл, похоже, сомневался. - Несмотря на то, что недавно случилось с глазом?
   - И тотчас же, - кивнул Джилл. - Ведь это же мир зверя, а сейчас ночь, и время у нас уже иссякает.
   - Тогда давай начнем, - спецагент смирился с неизбежным, - и посмотрим, что именно из этого выйдет.
   А если все тут же взорвется, то не выйдет...
   Джилл направил жало, инопланетянскую антенну, на огромный кристалл и сосредоточился, пытаясь почувствовать машину, заключенную в сердцевине из синтезированного камня. А затем покачнулся, и Тарнболл поддержал его, схватив за плечи.
   - Эй, ты в порядке?
   - Да, - кивнул Джилл. - В порядке. Я почувствовал какой-то контакт, вот и все. Джек, окажи мне услугу, не говори ни слова. Я не могу заниматься этим, да еще и разговаривать.
   Он снова сосредоточился и почувствовал, как его мозг опутали сетью, изучили.., и, да, узнали! И подумал: "Я вошел! Я вошел! Я пробился к Дому Дверей!"
   - Я вошел, - ответил ему, словно эхо, огромный кристалл. - Я вошел в Дом Дверей! - Джилл почти услышал, как работает аналитический мозг компьютера, изучая его мысли.
   "Синтезатор, компьютер, - обратился к нему Джилл. - Я - достойный. Мы мои спутники и я - достойные. Разве ты не помнишь?"
   - Помню, - произнес голос, который не был голосом, в чувствующем машины мозгу Джилла. - Наличествуют противоречащие инструкции. Вы - достойные, и вы - не достойные. Вопрос этот в ближайшее время будет решен.
   "Но разве тебя перепрограммировали, чтобы убивать или допускать, чтобы из-за твоего бездействия происходила смерть? Разве это обычная твоя функция, убивать? Или твоя истинная функция анализировать, испытывать, проверять?"
   - Вы - достойные.., казалось бы. Следовательно, в Программе изъян. Вопрос этот будет решен. Одно последнее испытание.
   "Испытание? Что еще за испытание? Но это же несправедливо! Нас уже протестировали и сочли достойными!"
   - Я - инструмент. Воспользуйся мной. Покажи, чего ты стоишь. Покажите, чего вы все стоите... - И звучавший в мозгу у Джилла голос, который не был голосом, затих.
   - Спенсер! - скрипучий голос Тарнболла и рука на плече у Джилла вернули его на землю. - Спенсер, тут кое-что происходит!
   - Знаю, - отозвался Джилл. А затем увидел, куда показывал спецагент: прямо вверх на небо, где изменялись созвездия.
   Изменялись, текли, образовывали узоры - картины куда более отчетливые, чем когда-либо представляли себе древние греки, видя в ночном небе мифических существ зодиака. Звезды стекались, становились сценами на фоне задника столь же широкого, как сам космос. Но что за сцены!
   По небу тянулись бестелесные, изъеденные раком мозги с тянущимися за ними корчащимися спинными хребтами. Маршировали строем "хирурги" в белых халатах и хирургических масках, держащие в руках молотки-гвоздодеры и прожигающие Миранду взглядами горящих глаз. Усыпали небо кусками своих тел голые, мертвые и разлагающиеся Роды Денхольмы, куда более похотливые и отталкивающие в смерти, чем раньше, при жизни.., все они делали знаки Анжеле и непристойно толкали вперед костлявые бедра. Стояла на коленях страдающая от боли жена Кину Суна, Лотос, обхватив руками свой огромный, готовый вот-вот лопнуть живот, из которого высыпала орда уродливых лилипутов сплошь с лицами Суна, ползавших по ней, словно улитки, и кусавших ее кровоточащие груди. И все это время она обвиняющее показывала на Суна, кляня его кривящимися от боли губами.
   Каждый из них увидел самый страшный свой кошмар, написанный в небе, даже Джек Тарнболл и Спенсер Джилл, стоявшие около громадного кристалла.
   Для Джилла небо заполняли машины в духе Хит-Робинсона, более страшные для него, чем целая армия монстров Франкенштейна или свихнувшихся роботов из дешевых научно-фантастических романов. Потому что эти машины его воображение просто не могло постичь; они находились за пределами его машинной эмпатии и понимания, даже гипотетического. Но он знал, что их настоящая цель этим не ограничивалась, они находились тут с целью отвлечь, сманить его рассудок прочь от истины, от его наиважнейшего контакта с кристаллом.
   А для Тарнболла повторялось то представление, которое он увидел в "Альт Дойчехаузе" в Берлине тысяча девятьсот семидесятого года. И несмотря на его огромную силу воли и физическую силу, это оказалось почти невыносимым. Его руки стиснули пистолет-пулемет...
   И небо прострочила короткая, яростная очередь, вдребезги разбив пулями иллюзию, и приведя всех в чувство; по крайней мере, на какой-то миг.
   - На нашей стороне? - процедил сквозь стиснутые зубы спецагент. Синтезатор? Вот бы никогда не подумал! - Он проверил магазин, выругался и отшвырнул застучавшее по камням рязряженное оружие. - И это оставило меня без патронов.
   - Одно последнее испытание, - повторил слова компьютера Джилл. - Именно так он мне и сказал: мы должны показать, чего стоим.
   Тарнболл, похоже, преисполнился надеждой:
   - Одно последнее испытание? И какое именно?
   - Нет, оно еще лишь предстоит, - покачал головой Джилл. - Я чувствую, как оно надвигается.
   Именно в этот момент Джордж Уэйт и крикнул с гребня отрога:
   - Внизу какое-то движение. Что-то многочисленное поднимается по склону!
   - Лучше спустись обратно, - позвал его Джилл. И бросил остальным:
   - Подойдите теперь все ко мне и принесите сюда Фреда Стэннерсли. Положите его вон туда, прислонив к тому камню. - А затем повернулся к спецагенту. - Чем бы там это ни оказалось, мы вполне можем встретить его все вместе. И Фред Стэннерсли тоже, там, где мы сможем постоянно наблюдать за ним.
   Миранда подошла к кристаллу первой, бросившись в, объятия Тарнболла со словами:
   - Ах, Джек!
   Тот утихомирил ее и утешил:
   - Это еще не все. Нам еще не конец.
   Анжела посмотрела на Джилла, увидела, каким сделалось его лицо, и поняла, что все именно так и обстоит.
   - Что делать? - спросила она.
   - Ждем, - коротко ответил Джилл. И поскольку ничего не мог тут поделать, то экстрасенс направил жало на кристалл там, где тот высился, словно сияющий чернотой дом, и произнес или подумал: "Итак, вот мы все и здесь. И чего ты теперь ждешь? Проклятая, злобная.., машина!"
   Нехорошая мысль, но и не такая уж и плохая. Вызов - это последняя линия обороны непобежденного, неослабевшего, не павшего духом.
   И кристалл ожил, сделался смазанным в беззвучном движении! Словно непоющая юла какого-то ребенка-великана, он закружился, его грани - его двери - сделались неотчетливыми. Затем четкость вернулась, как у колеса рулетки или фургона, когда вращение замедлилось. Это вращение не потревожило ни единого камешка среди окружающей кучи щебня. А когда оно замедлилось...
   Шестеро стоявших, пошатываясь, оборванных людей увидели, что на дверях появились фамилии и всего один-единственный номер.
   Слева направо, противосолонь, эти фамилии гласили: ДЖИЛЛ, ДЕНХОЛЬМ, ТАРНБОЛЛ, МАРШ, СУН И УЭЙТ. А единственный номер - тринадцать.
   Дом Дверей перестал кружиться и остановился.
   - Наши фамилии, - констатировала очевидное Миранда.
   - Всех, кроме Фреда, - кивнул Тарнболл. - А номер?
   - Сита, - сразу же определила Анжела. - SITH; 3, 1, 4 и 5. Если сложить эти цифры, то получится тринадцать.
   - Но разве мы не складываем один и три, получив четыре? - не поняла Миранда.
   - Только не на мой взгляд, - отвергла такой дилетантский подход Анжела. - Только не в этот раз. Спасибо, нам отлично сгодится и тринадцать. К несчастью для некоторых.., надеюсь, - для Сита!
   Барни снова метался и тявкал. А из темноты послышались медленные шаги, жутковатый шорох скользящих тел и стук потревоженных камней. На гребне отрога появились на фоне темного неба силуэты странных фигур.
   Впрочем, не таких уж и странных, точнее, знакомых.
   - Боже мой! - ахнула Миранда.
   Но Тарнболл сунул руку во внутренний карман камуфляжной куртки и достал фрагмент клешни.
   - У-у, - покачал головой он. - Бог тут совсем ни при чем, Миранда. Нет, все это затеял один маленький безобразный инопланетный ублюдок, который и слыхом не слыхивал о Нем.
   - Совершенно верно, - подтвердил Джилл. - Он это дело начал, и теперь нам надо его закончить.
   И там, где прежде ночь была всего лишь страшной, она стала насыщенной ужасом...
   Глава сорок первая
   Прозвенела команда - на резком китайском! И Кину Сун зашипел как змея, выругался на том же языке и крикнул:
   - Они приходить.., за мной!
   С отрога по крутому, утыканному щебнем склону съехала дюжина фигур, трудноразличимых в бледном свете звезд, но явно в форме. И Джек Тарнболл, увидав блеск вороненой стали, заорал:
   - Ложись!
   Шестеро спутников пригнулись, скрылись за мелким обнажившимся уступом и наблюдали, как солдаты В форме занимают позиции для стрельбы. Затем последовала еще одна резкая команда, и Кину Сун снова прошипел предупреждение.
   Ночь ожила от стрекочущего автоматного огня! Пули зацокали по каменистому гребню, высекая искры, взметая осколки камней и столбы пыли. И при вспышках жаркого света из стволов Джилл и его друзья разглядели, кто же все-таки такие, их враги - солдаты НОАК из синтезированного Китая Кину Суна! Их красные звезды и хлопающие уши на головных уборах ни с чем и никогда не перепутаешь.
   - Дерьмо, мы - покойники! - крикнул на ухо Джиллу рослый спецагент, но не настолько громко, чтобы его расслышали сквозь рев свинцового ливня другие. - Нам нечем отбиваться.
   Джилл взглянул на него, увидел уголком глаза какое-то движение. Двигался Дом Дверей: он на миг сделался смазанным, перенеся дверь с фамилией Суна на центральное место, прямо напротив впадины.., перед опустившимися на одно колено солдатами. И тут...
   - Я - инструмент, воспользуйся мной. - Всплыли в памяти у Джилла "слова" синтезатора. И теперь он понял.
   - Кошмар Кину Суна.., и его дверь! - пробормотал он.
   - А? - Тарнболл поднял камень и швырнул его в солдат, которые теперь наступали ровным строем.
   - Кину Сун! - заорал Джилл. - Твоя дверь, вон та... - И он показал на дверь. - Ты - стучать, сейчас же! Сделай это немедленно!
   Ошалевший Сун непонимающе покачал головой. Но жест Джилла мог означать только одно. А Сун научился доверять этим людям, и этому человеку - сильней, чем другим. Так как с самого начала этого кошмарного приключения доверять больше было некому.
   Он двинулся, припадая к земле, пополз, добрался до двери, постучал по дверному молотку в виде горгульи над его именем, СУН. И когда солдаты перешли на бег, стреляя с бедра, кореец распластался, откатился от двери, и обхватил руками землю. Что оказалось весьма кстати.
   Джилл со спецагентом смотрели во все глаза на это зрелище. Челюсти у них отвисли, когда дверь Кину Суна разделилась посередине и распахнулась, наружу высунули свои уродливые тридцатимиллиметровые стволы спаренные пушки.
   - Это же русские солдаты, - крикнул Тарнболл. - Я видел такие в Афганистане, установленными на БТРах. Мне даже довелось пострелять из такой, когда ее захватили моджахеды.
   "Вот и хорошо, что довелось, - подумал Джилл, потому что было уже слишком поздно говорить и надеяться быть услышанным сквозь грохот внезапно загремевших пушек. - И в самом деле, очень хорошо. Потому, что именно из твоей-то головы синтезатор и извлек модель!"
   Вопли, фонтаны вывороченной земли и окровавленного рваного мяса (синтезированного мяса солдат НОАК) и узкая впадина, содрогающаяся от грома и от его эха, когда пушки смолкли, а из раскаленных стволов подымался дымок. И пушки беззвучно убрались, а обсидиановые панели закрылись за ними.
   Там, где наступала шеренга солдат НОАК, не осталось никого. Но маленькие кратеры выставляли завесу из плывущего дыма...
   Прикрывая наступление чего-то, куда худшего!
   Эти твари приближались как змеи; они приближались, ползя, словно змеи или чудовищные головастики, но они не были ни теми, ни другими. Это были больные мозги, мозги из самых страшных кошмаров Джорджа Уэйта. Белые, как кость, и с тянущимися за ними сужающимися хвостами - суставчатыми спинными хребтами. Эти хлещущие хвосты толкали их вперед, будто подвижные жгутики.
   - Господи Боже! - в ужасе воскликнул Джордж.
   - Эти уродливые твари! - Миранда вне себя подпрыгивала на месте, вцепившись в плечо спецагента. - Но какой же от них вред?
   - Давай не будем дожидаться и выяснять, - ответил Джилл. - Вы, женщины, оставайтесь здесь. А остальные.., давайте-ка посмотрим, из чего же созданы эти штуки.
   Они взяли в руки камни, Тарнболл держал свое оружие из клешни скорпиона; и не имея ничего лучше этих первобытных орудий, они вышли навстречу порождению кошмаров.
   Их сползлось больше дюжины, и двигались они быстро. Джилл сам первый и выяснил, "из чего же они созданы". С силой обрушив камень на мозговую часть головастика, он увидел, как порвалась мякоть, услышал, как она чавкнула, но это не остановило самого головастика. Эта жуткая штука прицепилась к его правой ноге, впилась в нее, как пиявка! И когда Джилл толкнул ее и в ужасе вскрикнул, второй живой мозг поднялся на своем позвоночном столбе, прицепился к его бедру и принялся карабкаться.
   Рядом с ним спецагент нагнулся, чтобы перерезать сверкающий белым спинной хребет.., только для того, чтобы "голова" прыгнула, норовя вцепиться ему в лицо!
   Он закулдыкал, когда эта тварь накрыла собой ему рот, попытался оторвать ее и сумел освободиться, лишь приложив неистовое усилие. Лицо Тарнболла покраснело от невероятного присасывания.
   Но идеальную мишень представлял собой Джордж Уэйт. Когда мозги заставили остальных опуститься на колени, то оставили их и перебрались на Джорджа. Тот оказался буквально погребенным под этими тварями.
   Вот тут-то Анжела и закричала:
   - Джордж, твоя дверь. Ты должен постучать!
   Накрытый удушающим ковром больной гнили, Джордж Уэйт все же услышал ее. Пошатываясь, спотыкаясь, он каким-то образом пробился к огромному кристаллу.
   Двери снова поменялись местами, и в центре находилась теперь дверь с фамилией УЭЙТ. С помощью Джилла и других, старающихся отодрать от него уподобившиеся пиявкам мозги, Джордж протянул цепляющуюся клешню к молотку в виде горгульи, поднял его и отпустил, позволив ему упасть. Черная, как ночь, обсидиановая панель со вздохом раздвинулась, открыв еще более черное пространство за нею. Оно было черным, как уголь, черноты самого глубокого космоса. Космоса, но более чистого, чем расстилавшиеся над ними небеса. Глубокий космос, безвоздушное пространство, холодное, сверкающее от света далеких звезд: оно засасывало людей во впадине и особенно Уэйта, который шатался перед открытой дверью.
   Поднялся ветер, с ревом пронесся через дверь, подхватил пыль и землю и закрутил их в спиральные струи, колотившие по Джорджу и угрожавшие скинуть его.
   Джилл и Тарнболл бросились наземь и, распластавшись, схватили его за голени и уволокли назад, даже когда он упал. А ветер подхватил кошмарные мозги и отодрал от него. Один за другим они, кувыркаясь, уносились в ледяную бездну, коченея на лету, переворачиваясь и замерзая, трясясь и разбиваясь на куски. Их осколки стеклянно, льдисто мерцали, когда они уплывали из поля зрения.
   И дверь Уэйта закрылась...
   Но Джилл и остальные поняли намек. Синтезатор поддерживал равновесие, вышибал клин своим собственным, их собственным клином.
   - Он не может модифицировать свою программу, - охнул Джилл, - но может дать нам средства защиты.
   Когда мы ими пользуемся, то показываем себя достойными. - И они, наконец, поняли, что же делать.
   Когда явились "врачи" в хирургических халатах, масках и с молотками, Миранда, не задавая лишних вопросов, лишь наблюдала за кружащимся кристаллом, пока дверь, отмеченная надписью МАРШ, не встала со щелчком на центральное место. А затем, не говоря ни слова, она постучала. Спецагент стоял прямо за ее спиной и, подхватив на руки, увлек в сторону, пока дверь еще поворачивалась на центральной оси.
   Да, клин клином вышибают. И из царящей за дверью тьмы в поле зрения вырвались спроецированные на лучах активной энергии, гудящие хирургические пилы - вырвались и ворвались в гущу несостоявшихся мучителей Миранды. В итоге вышло нечто такое, на что не смог смотреть никто из группы Джилла. Но эта бойня быстро закончилась.
   Спотыкающихся, крошащихся Родов Анжелы ждала ничуть не лучшая судьба, их гниющие тела расплавились на ударивших из ее двери копьях неистового жара.
   Потом настала очередь Джилла. "Клин клином вышибают", - подумал он, когда через гребень отрога перевалили и, лязгая, покатились к кристаллу его безумные машины. Машины всех безумных видов и бредовых моделей, какие только мог вообразить человек, а некоторых никогда не смог бы вообразить и сам Хит-Робинсон. Они перли вперед, стремясь раздавить Джилла, перемолоть его в своих сверхъестественных механизмах, но он точно знал, как с ними разделаться.
   Его нисколько не удивило, когда он увидел, как после стука в дверь из нее выкинуло ржавчервя. Но этого червя интересовало только одно: уничтожение безумных машин Джилла. И это тоже очень быстро закончилось.
   - Остался только я, - заключил спецагент. - И Сит, наверняка, придумал для меня что-то особенное.
   Но Джилл возразил:
   - А, может быть, и нет. Может быть, это синтезатор придумал что-то особенное для него.
   Тарнболл крепко сжимал в здоровенной ручище свое оружие-клешню и нервно, подозрительно озирался в ночи.
   - Ничего не происходит, - недоверчиво произнес он.
   Джилл нервничал не меньше него.
   - Если мы ничего не видим, это еще не значит, будто ничего и не происходит. Тебе лучше все равно постучать.
   И только поэтому спецагент постучал в свою дверь... которая просто-напросто исчезла, явив взорам паутину пульсирующих, ползающих и потрескивающих энергий в обсидиановой раме. Тарнболл начал пятиться - и из этой паутины метнулась на волю дуга блестящего, голубого огня и ударила по волнистому фрагменту скорпионьей клешни в его руке! Крепко удерживаемый этой корчащейся, сыплющей искрами, дугой энергии, фрагмент так и запылал; и рука спецагента тоже запылала. Но спустя еще один миг дуга отключилась, паутина погасла, сгинула, а на ее месте вновь появилась обсидиановая дверь.