Луис Ламур
Чик Боудри — техасский рейнджер
ПРЕДИСЛОВИЕ
После окончания Гражданской войны в США* в Техасе сложилась напряженная ситуация. И хотя многие округи штата пережили этот период в относительном спокойствии и тишине, в некоторых разгорелись кровавые стычки между группировками или семьями, участились нападения из пограничной Мексики, атаки индейцев племени команчи, не редкими были противозаконные поступки граждан. Для поддержания порядка в Техасе воссоздали институт рейнджеров — организацию, активно действовавшую во время войны с Мексикой и в меньшей степени до нее.
Рейнджеры, работая вместе или по отдельности, дрались с индейцами, бандитами, конокрадами и скотокрадами, разбойниками, грабителями банков и вообще с нарушителями закона. Состоявшие в основном из молодых людей, рейнджеры экипировались за свой счет: от них требовалось обеспечить себя лошадью, винтовкой и парой пистолетов. У рейнджеров не было формы. Во многих случаях местные силы правопорядка никому не подчинялись, и тогда рейнджерам приходилось действовать рассудительно и осторожно, применяя силу, когда и если это становилось необходимым.
Рейнджеры разделялись на две группы: пограничный батальон под командованием майора Джона Б. Джонса и силы спецназначения под командованием капитана Л. Х. Мак-Нелли. В этой последней группе состояло около тридцати человек, и за несколько лет рейнджеры стали знамениты благодаря быстрым и решительным действиям, которые предпринимались, чтобы прекратить беззакония в обширных, а потому слабоуправляемых районах.
Чик Боудри, который появляется во всех рассказах этого сборника, — персонаж собирательный. Как и большинство его современников, он начал работать с мальчишеских лет, прекрасно владел винтовкой и пистолетом, легко управлялся с лошадьми и скотом, постоянно оставаясь настороже в ожидании набега индейцев или бандитов. Рейды команчей были частыми, иногда индейцы достигали берегов Мексиканского залива. Мастерство обращения с оружием, которое было присуще многим из этих юношей и мальчишек, — естественный результат каждодневной обязанности добывать мясо к столу, охранять стада от диких животных и просто защищать свои дома и самих себя.
Мальчики двенадцати-тринадцати лет часто проезжали верхом по несколько десятков миль с тем или иным поручением, они росли привычными к тяжелой мужской работе и ответственности.
Гражданами Техаса были люди многих национальностей. Общеизвестным, но не общепринятым фактом является то, что в битве при Аламо мексиканцы участвовали как на одной, так и на другой стороне, а многие техасцы испанского происхождения выступили добровольцами в войне за независимость США. В Техасе находились поселения с выходцами из Швейцарии, Германии и Франции, а в некоторых районах они составляли большинство населения. Не было ничего необычного в том, что дети росли в окрестностях Кастровиля, Д'Аниса или Фредериксбурга и учили иностранные языки в играх с детьми других национальностей, а вырастая, делили с ними работу.
Эти рассказы написаны давно…
Рейнджеры, работая вместе или по отдельности, дрались с индейцами, бандитами, конокрадами и скотокрадами, разбойниками, грабителями банков и вообще с нарушителями закона. Состоявшие в основном из молодых людей, рейнджеры экипировались за свой счет: от них требовалось обеспечить себя лошадью, винтовкой и парой пистолетов. У рейнджеров не было формы. Во многих случаях местные силы правопорядка никому не подчинялись, и тогда рейнджерам приходилось действовать рассудительно и осторожно, применяя силу, когда и если это становилось необходимым.
Рейнджеры разделялись на две группы: пограничный батальон под командованием майора Джона Б. Джонса и силы спецназначения под командованием капитана Л. Х. Мак-Нелли. В этой последней группе состояло около тридцати человек, и за несколько лет рейнджеры стали знамениты благодаря быстрым и решительным действиям, которые предпринимались, чтобы прекратить беззакония в обширных, а потому слабоуправляемых районах.
Чик Боудри, который появляется во всех рассказах этого сборника, — персонаж собирательный. Как и большинство его современников, он начал работать с мальчишеских лет, прекрасно владел винтовкой и пистолетом, легко управлялся с лошадьми и скотом, постоянно оставаясь настороже в ожидании набега индейцев или бандитов. Рейды команчей были частыми, иногда индейцы достигали берегов Мексиканского залива. Мастерство обращения с оружием, которое было присуще многим из этих юношей и мальчишек, — естественный результат каждодневной обязанности добывать мясо к столу, охранять стада от диких животных и просто защищать свои дома и самих себя.
Мальчики двенадцати-тринадцати лет часто проезжали верхом по несколько десятков миль с тем или иным поручением, они росли привычными к тяжелой мужской работе и ответственности.
Гражданами Техаса были люди многих национальностей. Общеизвестным, но не общепринятым фактом является то, что в битве при Аламо мексиканцы участвовали как на одной, так и на другой стороне, а многие техасцы испанского происхождения выступили добровольцами в войне за независимость США. В Техасе находились поселения с выходцами из Швейцарии, Германии и Франции, а в некоторых районах они составляли большинство населения. Не было ничего необычного в том, что дети росли в окрестностях Кастровиля, Д'Аниса или Фредериксбурга и учили иностранные языки в играх с детьми других национальностей, а вырастая, делили с ними работу.
Эти рассказы написаны давно…
ПО СЛЕДУ КОЙОТА
Всего лишь секунду назад Чик Боудри дремал в седле, измученный долгой дорогой, но внезапная настороженность узкомордого чалого жеребца разбудила его.
Его предупредили ноги, чувствующие каждое движение лошади. Если бы этого оказалось мало, ему достаточно было взглянуть на тревожно напрягшиеся уши и раздувающиеся ноздри чалого. Что бы там ни было впереди, чалому это не нравилось.
Надвинув черную с плоской тульей шляпу на лоб, он оглядел местность с видом человека, который, похоже, проживет долго. Боудри медленно подъехал к роще. Правая рука сама опустилась к кобуре и сняла кожаный ремешок, удерживающий в ней шестизарядник во время долгих поездок. Лицо Чика, напоминающее лицо индейца-апача, не изменилось, только побледнел шрам на правой щеке да посуровели глаза.
Тропа вела вдоль основания скалистого хребта, где стояли редкие деревья и лежали тут и там камни, скатившиеся вниз по склону с самого гребня. Чалый, легко ступая, вошел в рощу.
— Ну-ка, постой, мальчик, — тихо сказал Чик, останавливая коня.
В нескольких ярдах впереди лежало распростертое тело.
Рейнджер сидел на коне и осматривал местность с вниманием человека, который знает, что ему придется свидетельствовать в суде и уж по крайней мере составить отчет о своей находке.
Человек, лежащий рядом с тропой, был мертв. После такого ранения остаться в живых невозможно. Он лежал на спине, глядя на солнце открытыми, немигающими глазами.
Около трупа не было следов, кроме отпечатков копыт лошади, стоящей неподалеку. Судя по размеру раны в груди, стреляли в спину. Боудри повернулся в седле, прикидывая расстояние; его взгляд остановился на большой, покрытой кустарником скале ярдах в пятидесяти.
Рейнджер, не двигаясь, сидел на коне. Убийца был осторожен. И правильно делал, потому что человек, ныне лежащий на земле, отнюдь не был новичком. Его красивое лицо, в котором чувствовалась суровая сила, успело обветриться за годы странствий. У мертвеца за поясом было заткнуто два револьвера, а это делали немногие — только те, кто умел с ними обращаться.
Боудри проехал еще несколько шагов, стараясь не затоптать следы. Он заметил цепочку, висевшую на пряжке шпор, осмотрел лошадь, обратив внимание на трензель, явно изготовленный в Санта-Барбаре, и замысловатые тападерос — чехлы для шпор.
— Калифорниец, — вслух сказал Боудри. — Приехал издалека, чтобы здесь умереть.
Спешившись, он подошел к лошади убитого. Сначала она шарахнулась, но когда Чик с ней заговорил, в нерешительности остановилась, потом потянулась к нему мордой — осторожно, но дружелюбно.
— Твой хозяин, — сказал Боудри, — похоже, был неплохим парнем. С тобой обращались хорошо.
Он почесал ей шею. Его внимание привлекла висящая у седла риата note 1 из сыромятной кожи.
— Восемьдесят или восемьдесят пять футов, бьюсь об заклад. Я слыхал о таких. Ну, парень из Калифорнии, ты был настоящим ковбоем!
Техасские всадники пользовались волосяными лассо длиной от тридцати пяти до сорока футов и работали с ними вплотную к коровам или бычкам. Для того чтобы обращаться с лассо длиной восемьдесят футов, требовалось искусство мастера, и Боудри слышал о калифорнийских вакерос, которые владели им в совершенстве.
Подойдя к убитому, он проверил его карманы. Одежда пропылилась насквозь. Лошадь была высокой, вороной масти, крупнее, чем большинство техасских лошадей, явно хороших кровей и тщательно выдрессированная. Это была лошадь, способная вынести трудные мили долгих дорог, и, кажется, именно это ей пришлось испытать.
— Ты к кому-то ехал, — предположил Чик, — потому что, глядя на тебя, никак не подумаешь, что ты мог от кого-то убегать.
Аккуратно связав в узелок вещи, найденные у убитого, Чик положил их в свою седельную сумку. Затем он снял с мертвеца револьверы и повесил на луку седла.
— Ближайший город слишком далеко, чтобы везти туда тело, к тому же в дороге наверняка встретятся койоты. Четвероногие. — Боудри, как и многие, кто ездит в одиночестве, часто разговаривал сам с собой. — С двуногими ты уже встретился.
В небольшой ложбинке он нашел место, где земля была не слишком твердой, выкопал палкой неглубокую яму и уложил туда труп. Закрыв лицо убитого, Чик присыпал его землей, потом обвалил на могилу часть откоса, а сверху набросал веток можжевельника и камней.
Когда он снова сел в седло, на поводу у него шла вороная. Отъезжая, он выбрал дорогу, которая вела мимо покрытой кустами скалы.
Самый тщательный осмотр мало что дал. Он уже собрался уходить, когда заметил место, где была привязана лошадь убийцы. Что-то задержало его взгляд, и он, задумчиво нахмурившись, обследовал шершавую поверхность скалы.
Судя по отпечаткам копыт, лошадь ждала довольно долго и пыталась почесаться о камень.
С этого места Боудри собрал несколько крохотных кусочков дерева. С одной стороны они были сухими и твердыми, с другой — свежими и не успевшими потемнеть. Все они были не больше крупной занозы; он завернул их в бумагу для самокруток и спрятал.
…Несколько часов спустя, когда вечерние тени легли на маленький городок под названием Хакер, Чик Боудри медленно въехал на пыльную главную улицу и направился к конюшне. Вороная трусила за ним.
Балансируя на стуле, прислоненном к стене салуна, сидел человек и внимательно наблюдал за Боудри. Когда тот остановился у конюшни, человек повернул голову и заговорил с кем-то внутри. Через секунду двери широко раскрылись, из салуна вышел мужчина в белой шляпе и посмотрел в ту сторону, где спешился рейнджер.
Поставив лошадей, Чик тщательно обтер их, сам насыпал корма и напоил. Конюх, методично двигая челюстями, лениво подошел и молча наблюдал за ним.
— Издалека? — наконец спросил он.
— Да уж, пришлось поездить. Что делается в городе?
— Ничего особенного. — Конюх поглядел на сухощавое, твердое лицо Чика, на револьверы. — Ищешь работу?
— Может быть.
— Херман и Хоувеллс — ранчо «XX» — набирают людей. А если знаешь, как обращаться с шестизарядником, это не повредит.
— В драке всегда участвуют двое. Как насчет другой стороны?
— Джек Дарси. Ранчо «Вилы». Молодой, но на работу не берет. Нет денег. — Конюх перевел взгляд на вороную. — Ты все время ездишь на двух?
— Это иногда удобно. — Чик выпрямился и посмотрел в голубые глаза конюха. — Ты сам интересуешься или для кого-то?
— Я просто так. — Он показал на вороную. — Ты вроде из Техаса, а на ней чужая упряжь.
Чик улыбнулся.
— Это чтоб ты не спал слишком крепко. Будет над чем подумать, Рейни.
Конюх изумленно уставился на него.
— Откуда ты знаешь, как меня зовут?
— Полезно держать глаза открытыми, Рейни, — ответил Чик. — Когда я подъехал, ты доставал табак из кисета, а на нем вышито твое имя.
Конюх смутился.
— Ну да, конечно! Я иной раз об этом забываю.
Боудри зашагал по улице, оценивая городок взглядом. Тихий, побитый ветрами и непогодой, несколько лошадей у коновязи, пара бродячих псов, полдюжины салунов, несколько магазинчиков. Только в салунах, кафе и отеле горел свет, в целом же городок производил впечатление вымершего. Обманчивое впечатление. Ему приходилось видеть много таких городков. Одно неверное слово — и он взорвется беспорядками и насилием.
И убийство на тропе, и то, что на одном из ранчо нанимают «стреляющих» ковбоев, означает, что не все здесь лежит на поверхности.
Боудри снял комнату в двухэтажном деревянном отеле, зашел в кафе, заказал ужин и, сев за длинный стол из некрашеных досок, молча начал есть. Неряшливая женщина, обслуживавшая его, не проявила интереса к неразговорчивому молодому человеку с обветренным лицом и двумя одинаковыми револьверами. Она таких повидала немало, а некоторых даже помогала и хоронить.
Он ел неторопливо, обдумывая задачу, которая привела его сюда. Где-то в Хакере скрывался скотокрад и убийца Карл Дайсон. Он был в розыске за убийство в Техасе. Чик Боудри почти месяц шел по его следу, который тот тщательно старался скрыть.
Когда Чик допивал кофе, вошел Рейни и плюхнулся на стул напротив. На лице у него было написано не больше, чем у Боудри. Он взял кофейник и налил себе чашку крепкого черного кофе.
— Парочка джентльменов осматривает твоих лошадей и упряжь, — сказал он, не поднимая глаз. — Думаю, тебе будет интересно. Один — Расс Питере, ганфайтер с «XX», второй — Мюррей Роберте, управляющий оттуда же.
— Спасибо, — сказал Чик, вставая из-за стола. — Где они ошиваются?
— В основном в салуне «Колесо фургона». Это пара сволочей, приятель. Будь с ними поосторожней.
Взгляд бывалого Рейни упал на револьверы в поношенных кобурах, когда рейнджер выходил на улицу.
— Лучше им быть поосторожней! — добавил он.
В «Колесе фургона» шла игра в покер, за одним из столов ковбои лениво делали ставки в «фараоне», четверо стояли у бара. Один из них был высоким, симпатичным мужчиной в белой шляпе и ладно сидевшей ковбойской одежде, второй — пониже, потяжелее, с жестким небритым лицом и усами, довольно потрепанный. На нем было сомбреро с низкой тульей и складкой посередине.
Когда Боудри подошел к бару, тот что-то пробормотал своему компаньону, мужчина в белом стетсоне лишь мельком взглянул на Чика и продолжал разговор.
— Дарси лучше продать ранчо, пока можно. Если так пойдет и дальше, у него ничего не останется.
Человек в сомбреро не отрывал взгляда от Чика.
— Ты привел в город отличную лошадь, — сказал он, — но наши хотят знать, что стало с ее хозяином.
Чик медленно повернулся. Его левая рука лежала на стойке, в правой был стаканчик виски. Он пристально посмотрел в желтые глаза человека в сомбреро, и кто-то в комнате громко сглотнул. По задымленному салуну медленно расползалась угроза.
Индейское лицо Боудри не изменилось. Он допил виски и поставил стакан на стойку. Напряжение в комнате пульсировало, словно живое, а скупые движения молодого человека у бара пробуждали в умах присутствующих неясные тревожные воспоминания.
— Я сказал, — повторил человек в сомбреро, — мы хотим знать, что стало с ее хозяином.
Чик, не отрывая взгляда, как бы между прочим, почти скучающе сказал:
— Имя — Расс Питерс. — Он дал понять, что говорит о человеке напротив. — Зовет себя Ржавый Пэдвилл. Думает, что он ганфайтер, но всегда выбирает, с кем стреляться. В войне в Линкольн-Каунти участвовал с бандой Мэрфи — Долана. Разыскивается в Колорадо за конокрадство, подозревается в предательском убийстве старателя в Аризоне. Из Тумстоуна его выгнал Вирджил Эрп.
У Питерса отвисла челюсть, он хотел что-то сказать, но Чик Боудри продолжал:
— Я хочу добавить, что хозяина лошади убили выстрелом в спину, и, по-моему, в городе все знают, кто здесь способен стрелять из-за угла.
Питерс остолбенел от такого невозмутимого описания своей жизни. Его лицо побелело, затем покраснело от бешенства.
— Ты меня имеешь в виду? — потребовал он ответа.
— Когда кидаешь камень в стаю собак, визжит та, в которую попали.
Питерс в ярости бросился на него, но Боудри отбил его руку и нанес сокрушительный удар правой в челюсть. Колени Питерса подкосились, и он рухнул лицом вперед.
Боудри сделал шаг назад и сказал изумленному бармену:
— Налейте еще один стаканчик. От дорожной пыли у меня пересохло в горле.
Питерс, тряся головой, поднялся на четвереньки. Внезапно он пришел в себя и рывком встал на ноги, хватаясь за револьвер. Он уже положил ладонь на рукоятку и застыл: на него глядело дуло револьвера Боудри.
— У меня нет настроения стрелять, — сказал Боудри, — к тому же тебе сегодня не везет. Поэтому забирайся в седло и езжай домой.
Мюррей Роберте посмотрел на Боудри.
— Спасибо за подсказку, мистер. Мы не имели понятия, что Расс в розыске. — Он взглянул на его револьверы. — Вы хорошо себя держите. Я не расслышал, откуда вы?
— А я и не говорил.
— Если вы ищете работу, загляните в «XX». Нам нужны люди.
— Если Питерс — образец того, что вы имеете, — он осушил стакан, — то вам точно нужны люди.
Повернувшись на каблуках, Чик вышел, а Роберте с искаженным от гнева лицом неотрывно смотрел ему вслед.
Боудри подошел к крыльцу отеля, когда из темноты появилась фигура.
— Подождите! — Человек поднял руку. — Я друг!
Это был блондин невысокого роста в джинсах, заправленных в поношенные сапоги.
— Говорите, — сказал Боудри. — Или, может, зайдем внутрь?
Молодой человек был одет в рубашку в белую и черную клетку и расстегнутый жилет и имел при себе револьвер.
— Это вы привели в город вороную лошадь? С калифорнийской упряжью?
— Да.
— Что случилось со всадником?
— Убит в спину милях в десяти отсюда. Вы его знаете?
— Он был моим другом, я его ждал. Я Джек Дарси из «Вил». А его звали Дан Лингл, он ехал помочь мне.
Боудри удивился, потом разозлился на себя. Ему следовало бы знать.
— Дан Лингл, шериф? Тот, что очистил Скалл Кэньон от банды?
— Он самый. Чего я не понимаю, так это почему в него стреляли? Никто не знал, что он едет сюда, никто даже не догадывался, что мы знакомы. Лингл был моим шурином. А потом мою сестру убили.
— Убили? Кто?
— Какой-то ковбой, которого она наняла, когда Дан был в отъезде. Она поймала его на краже. Он ее ударил. Падая, она, очевидно, ударилась головой и умерла. Дан знал этого человека и охотился за ним.
— Когда здесь началась заварушка? — спросил Боудри. — Расскажите.
Дарси заколебался, потом пожал плечами.
— Сначала мы ладили, «Херман и Хоувеллс» и я. Вообще-то, — он покраснел, — я вроде как ухаживаю за Мэг Хоувеллс. И вот приезжает Мюррей Роберте, нанимается к Хоувеллсу и через некоторое время натравливает Хермана и Хоувеллса на меня. Он показал им переклейменных коров, но я-то за всю свою жизнь не украл ни одного бычка! Потом он начал ухаживать за Мэг, а меня теперь не пускают на порог. Я не слишком хорошо владею револьвером. А Роберте хотел стреляться и Убил бы меня, если бы Мэг не вцепилась ему в руку. Она твердила, что во всем виноват только я, и сказала, чтобы я больше не показывался.
Боудри сел на обитый кожей диван и жестом пригласил Дарси сесть. Они расположились так, что Боудри мог наблюдать за окном и дверью, оставаясь незамеченным.
— Давно здесь Роберте? — спросил он.
— Месяцев шесть, наверно. Его напарник, Расс Питерс, появился с месяц назад, но, по-моему, он и раньше знал Робертса.
— Шесть месяцев? — В голосе рейнджера явно прозвучало разочарование. Поднявшись, он направился к лестнице. — Завтра я к вам заеду, Дарси. Могу остаться на ночь. Может, мне и далеко до Дана Лингла, но…
— Ради Бога! Приезжайте! У меня всегда полно работы, но вас я жду в любое время! Вообще-то, — добавил он, — дома становится одиноко: никто не заезжает и с Мэг я больше не встречаюсь. — Он повернулся к выходу, но остановился. — Вы не сказали, как вас зовут.
— Чик Боудри.
— Чик Боудри, техасский рейнджер? Я о вас слышал.
Боудри поднялся по лестнице, а портье, встав с кресла, наблюдал за Дарси, который сел на лошадь и поскакал в сторону своего ранчо. Тогда портье вышел из-за стойки, быстро огляделся и выбежал на улицу.
Боудри спустился и, держась в тени, пошел за ним.
Через несколько минут, стоя в темноте под распахнутым окном, он слушал, как портье все доложил Мюррею Робертсу, Рассу Питерсу и еще какому-то толстому лысому человеку.
— Так это Чик Боудри? — говорил Роберте. — Значит, мы обязаны его убить, или нам тут нечего делать.
— Тогда мы его убьем, — сказал толстый, вынимая изо рта сигару, — и времени терять нельзя. Если он обнаружит улики, то сообщит Мак-Нелли.
Толстяк посмотрел на Робертса.
— Кто убил Лингла, Мюррей?
Мюррей Роберте пожал плечами.
— Не я! — произнес он.
— Ну и не я! — сказал Питерс. — Будь я проклят, если знаю!
— Мюррей, поезжай обратно на ранчо. Расс побудет со мной. Посторожи старика. Нельзя допустить, чтобы он обо всем догадался, иначе тут же найдутся ответы на некоторые вопросы. — Толстяк помолчал и ткнул средним пальцем в Робертса. — Смотри за ним, а не за девчонкой! Женщины тебя погубят!
Чик Боудри вернулся в отель, проскользнув по черной лестнице к себе в комнату и лег в постель. Легких расследований больше не было. А может, их и не было никогда.
Он начал охоту за убийцей, не имея достаточно полного его описания, кроме того, что убийца носил два кольца с бриллиантами, часы и имел великолепных моргановских лошадей, жеребца и трех кобыл.
С самого начала он шел по холодному следу, но одну вещь он знал наверняка: убийца не продал ни одной моргановской лошади. Где бы он ни прятался, они будут рядом с ним.
— Завтра надо проверить эти ранчо, — сказал он себе и закинул руки за голову.
Подумать только! Он, Чик Боудри, техасский рейнджер! Год назад такое и в голову не могло прийти. Он вырос на ранчо рядом с Д'Анисом, городом неподалеку от Сан-Антонио. В шестнадцать он впервые убил человека — скотокрада, пытавшегося угнать несколько коров, но его первый бой случился намного раньше. В шесть лет он перезаряжал винтовки отцу и дяде, которые отбивали атаки команчей, а к своему шестнадцатому дню рождения он уже участвовал в полудюжине схваток с индейцами.
Его жизнь не была чем-то необычным для того времени. Стычки с индейцами и пограничные рейды случались очень часто, а умение Боудри обращаться с оружием было врожденным. Подобно многим его сверстникам, он начал охотиться, как только научился поднимать винтовку.
И все же, если бы все шло своим чередом, он мог очутиться по другую сторону закона. Ему помог случай: капитан Мак-Нелли из отряда рейнджеров направил его по верному пути.
Ранчо «Херман и Хоувеллс» лежало в шести милях к западу от Хакера, и Чик Боудри подъехал к нему на рассвете. Он остановил коня в кедровой роще на вершине длинного холма и оглядел ранчо сверху.
Это была мечта скотовода. За кучкой зданий расстилались мили и мили зеленых, похожих на бескрайний океан пастбищ. На них до самого горизонта паслись коровы, рассеянные по прерии или сгрудившиеся у потока, который питал равнину.
Дальше, у подножия холмов, он разглядел владения Джека Дарси. Он заранее навел справки и знал, чего ждать. Скот из «Вил» пасся в лощинах, ведущих в холмы, и по их склонам.
Неприятности начались в прошлом году. На «XX» стал пропадать скот, некоторым коровам попытались сменить клеймо, и Река Хермана убедили, что их крадет Дарси. Затем появился Роберте, которого взяли на ранчо управляющим, и жалобы на Дарси стали множиться. Затем возник слух, что ковбой с ранчо Дарси убил всадника с «XX».
Чик тщательно обдумал ситуацию. Он вырос на ранчо, пас коров и знал, что такое равнинный выпас. Он также знал, как разгорались соседские распри и как мало иной раз для этого требуется.
Свидетелей убийства не было. Ковбоя с «XX» нашли на территории «Вил», застреленным в спину. В отместку пастухи «XX» убили ковбоя из «Вил», и «XX» стало предлагать работу ганфайтерам.
— Похоже, что кому-то выгодна междоусобица, — предположил Боудри, но он был достаточно опытен, чтобы доверять первым впечатлениям.
Неприятности начались еще до того, как сюда прибыл Мюррей Роберте, и, очевидно, не он явился причиной.
С холма Чик наблюдал, как разъезжались по выпасам ковбои. Чем меньше останется их на ранчо, тем лучше. Наконец он пустил коня галопом и въехал во двор.
По ступенькам сбежала девушка, чтобы согнать с клумбы кур, ее светлые волосы развевались на ветру. Увидев Боудри, она остановилась, прикрыв ладонью глаза от солнца.
Он натянул поводья.
— Доброе утро, мэм. Не угостите меня чашкой кофе?
— Конечно. Кофе есть. Мы варим так, чтобы хватило всем на весь день. Входите, пожалуйста.
Он спрыгнул с коня, привязал его к коновязи и вошел вслед за девушкой в дом. Повар-китаец убирал со стола после завтрака. Увидев Боудри, он, не задавая вопросов, принес кофе, яичницу и ломти мяса.
— Вы — Мэг Хоувеллс, — внезапно сказал Чик.
— Да. — Она внимательно посмотрела на него. — Откуда вы знаете?
— Я тут встретил парня, — мягко произнес он, — который сказал, что вы самая красивая девушка в этих краях. И не соврал.
— О! Вы встретили Мюррея?
Чик отпил кофе и отрезал вилкой кусочек яичницы.
— Нет, мэм. Его зовут Джек Дарси.
— Да? — Ее голос зазвучал прохладно. — Ну и как он?
Она хотела казаться безразличной, но под холодностью Чик ощутил не только любопытство, но и заинтересованность.
— Немного унылый, как будто на ранчо не все в порядке, или девушка его бросила, или еще что-то. — Прежде чем она успела ответить, он продолжил: — Правда, он потерял лучшего друга.
— Джек? Как это произошло?
— У него был друг — прекрасный человек по имени Дан Лингл, шериф из Калифорнии. Он ехал в гости к Джеку, но кто-то по дороге подстерег его и убил. Стреляли из засады в спину.
— Какое несчастье! Это просто ужасно! Точно так же, как у Джека!..
Она запнулась, нахмурившись.
— Что у Джека? — спросил Боудри.
Он не понимал женщин. Куда легче читать следы на тропе. След женщины непредсказуем, но Чик почувствовал: Мэг Хоувеллс что-то беспокоит.
— Мне пришло в голову, что у Джека точно так же убили отца. Несколько месяцев назад он преследовал скотокрадов. Его нашли рядом с тропой, стреляли в спину.
Он отпил кофе. Неожиданно она повернулась к нему:
— Кто вы? Вы ищете работу?
— Нет, мэм. Я рейнджер. Я иду по следам человека, который сначала женился, а потом убил жену и увел ее скот. Он говорил всем, что переезжает на запад, что жена больна и лежит в фургоне. После того как он уехал, нашли ее труп. Он забрал кольца, которые подарил ей отец, и четырех лошадей моргановской породы. После этого убили еще одну женщину, но мы не уверены, что это он.
— Четырех лошадей?
— Да, мэм. Жеребца и трех кобыл. Отличные лошади. Вы здесь таких не видели?
— Нет. Нет. Не видела.
Ему вдруг показалось, что она хочет поскорее от него избавиться, он отодвинул стул и встал.
— Не возражаете, если я тут немного похожу посмотрю? У вас отличное ранчо.
— Пожалуйста! Смотрите на здоровье!
Она поспешила из комнаты. Чик допил кофе и вышел. Не торопясь дошагал до конюшни. Когда он увидел ряд седел на стене, его губы сжались.
Его предупредили ноги, чувствующие каждое движение лошади. Если бы этого оказалось мало, ему достаточно было взглянуть на тревожно напрягшиеся уши и раздувающиеся ноздри чалого. Что бы там ни было впереди, чалому это не нравилось.
Надвинув черную с плоской тульей шляпу на лоб, он оглядел местность с видом человека, который, похоже, проживет долго. Боудри медленно подъехал к роще. Правая рука сама опустилась к кобуре и сняла кожаный ремешок, удерживающий в ней шестизарядник во время долгих поездок. Лицо Чика, напоминающее лицо индейца-апача, не изменилось, только побледнел шрам на правой щеке да посуровели глаза.
Тропа вела вдоль основания скалистого хребта, где стояли редкие деревья и лежали тут и там камни, скатившиеся вниз по склону с самого гребня. Чалый, легко ступая, вошел в рощу.
— Ну-ка, постой, мальчик, — тихо сказал Чик, останавливая коня.
В нескольких ярдах впереди лежало распростертое тело.
Рейнджер сидел на коне и осматривал местность с вниманием человека, который знает, что ему придется свидетельствовать в суде и уж по крайней мере составить отчет о своей находке.
Человек, лежащий рядом с тропой, был мертв. После такого ранения остаться в живых невозможно. Он лежал на спине, глядя на солнце открытыми, немигающими глазами.
Около трупа не было следов, кроме отпечатков копыт лошади, стоящей неподалеку. Судя по размеру раны в груди, стреляли в спину. Боудри повернулся в седле, прикидывая расстояние; его взгляд остановился на большой, покрытой кустарником скале ярдах в пятидесяти.
Рейнджер, не двигаясь, сидел на коне. Убийца был осторожен. И правильно делал, потому что человек, ныне лежащий на земле, отнюдь не был новичком. Его красивое лицо, в котором чувствовалась суровая сила, успело обветриться за годы странствий. У мертвеца за поясом было заткнуто два револьвера, а это делали немногие — только те, кто умел с ними обращаться.
Боудри проехал еще несколько шагов, стараясь не затоптать следы. Он заметил цепочку, висевшую на пряжке шпор, осмотрел лошадь, обратив внимание на трензель, явно изготовленный в Санта-Барбаре, и замысловатые тападерос — чехлы для шпор.
— Калифорниец, — вслух сказал Боудри. — Приехал издалека, чтобы здесь умереть.
Спешившись, он подошел к лошади убитого. Сначала она шарахнулась, но когда Чик с ней заговорил, в нерешительности остановилась, потом потянулась к нему мордой — осторожно, но дружелюбно.
— Твой хозяин, — сказал Боудри, — похоже, был неплохим парнем. С тобой обращались хорошо.
Он почесал ей шею. Его внимание привлекла висящая у седла риата note 1 из сыромятной кожи.
— Восемьдесят или восемьдесят пять футов, бьюсь об заклад. Я слыхал о таких. Ну, парень из Калифорнии, ты был настоящим ковбоем!
Техасские всадники пользовались волосяными лассо длиной от тридцати пяти до сорока футов и работали с ними вплотную к коровам или бычкам. Для того чтобы обращаться с лассо длиной восемьдесят футов, требовалось искусство мастера, и Боудри слышал о калифорнийских вакерос, которые владели им в совершенстве.
Подойдя к убитому, он проверил его карманы. Одежда пропылилась насквозь. Лошадь была высокой, вороной масти, крупнее, чем большинство техасских лошадей, явно хороших кровей и тщательно выдрессированная. Это была лошадь, способная вынести трудные мили долгих дорог, и, кажется, именно это ей пришлось испытать.
— Ты к кому-то ехал, — предположил Чик, — потому что, глядя на тебя, никак не подумаешь, что ты мог от кого-то убегать.
Аккуратно связав в узелок вещи, найденные у убитого, Чик положил их в свою седельную сумку. Затем он снял с мертвеца револьверы и повесил на луку седла.
— Ближайший город слишком далеко, чтобы везти туда тело, к тому же в дороге наверняка встретятся койоты. Четвероногие. — Боудри, как и многие, кто ездит в одиночестве, часто разговаривал сам с собой. — С двуногими ты уже встретился.
В небольшой ложбинке он нашел место, где земля была не слишком твердой, выкопал палкой неглубокую яму и уложил туда труп. Закрыв лицо убитого, Чик присыпал его землей, потом обвалил на могилу часть откоса, а сверху набросал веток можжевельника и камней.
Когда он снова сел в седло, на поводу у него шла вороная. Отъезжая, он выбрал дорогу, которая вела мимо покрытой кустами скалы.
Самый тщательный осмотр мало что дал. Он уже собрался уходить, когда заметил место, где была привязана лошадь убийцы. Что-то задержало его взгляд, и он, задумчиво нахмурившись, обследовал шершавую поверхность скалы.
Судя по отпечаткам копыт, лошадь ждала довольно долго и пыталась почесаться о камень.
С этого места Боудри собрал несколько крохотных кусочков дерева. С одной стороны они были сухими и твердыми, с другой — свежими и не успевшими потемнеть. Все они были не больше крупной занозы; он завернул их в бумагу для самокруток и спрятал.
…Несколько часов спустя, когда вечерние тени легли на маленький городок под названием Хакер, Чик Боудри медленно въехал на пыльную главную улицу и направился к конюшне. Вороная трусила за ним.
Балансируя на стуле, прислоненном к стене салуна, сидел человек и внимательно наблюдал за Боудри. Когда тот остановился у конюшни, человек повернул голову и заговорил с кем-то внутри. Через секунду двери широко раскрылись, из салуна вышел мужчина в белой шляпе и посмотрел в ту сторону, где спешился рейнджер.
Поставив лошадей, Чик тщательно обтер их, сам насыпал корма и напоил. Конюх, методично двигая челюстями, лениво подошел и молча наблюдал за ним.
— Издалека? — наконец спросил он.
— Да уж, пришлось поездить. Что делается в городе?
— Ничего особенного. — Конюх поглядел на сухощавое, твердое лицо Чика, на револьверы. — Ищешь работу?
— Может быть.
— Херман и Хоувеллс — ранчо «XX» — набирают людей. А если знаешь, как обращаться с шестизарядником, это не повредит.
— В драке всегда участвуют двое. Как насчет другой стороны?
— Джек Дарси. Ранчо «Вилы». Молодой, но на работу не берет. Нет денег. — Конюх перевел взгляд на вороную. — Ты все время ездишь на двух?
— Это иногда удобно. — Чик выпрямился и посмотрел в голубые глаза конюха. — Ты сам интересуешься или для кого-то?
— Я просто так. — Он показал на вороную. — Ты вроде из Техаса, а на ней чужая упряжь.
Чик улыбнулся.
— Это чтоб ты не спал слишком крепко. Будет над чем подумать, Рейни.
Конюх изумленно уставился на него.
— Откуда ты знаешь, как меня зовут?
— Полезно держать глаза открытыми, Рейни, — ответил Чик. — Когда я подъехал, ты доставал табак из кисета, а на нем вышито твое имя.
Конюх смутился.
— Ну да, конечно! Я иной раз об этом забываю.
Боудри зашагал по улице, оценивая городок взглядом. Тихий, побитый ветрами и непогодой, несколько лошадей у коновязи, пара бродячих псов, полдюжины салунов, несколько магазинчиков. Только в салунах, кафе и отеле горел свет, в целом же городок производил впечатление вымершего. Обманчивое впечатление. Ему приходилось видеть много таких городков. Одно неверное слово — и он взорвется беспорядками и насилием.
И убийство на тропе, и то, что на одном из ранчо нанимают «стреляющих» ковбоев, означает, что не все здесь лежит на поверхности.
Боудри снял комнату в двухэтажном деревянном отеле, зашел в кафе, заказал ужин и, сев за длинный стол из некрашеных досок, молча начал есть. Неряшливая женщина, обслуживавшая его, не проявила интереса к неразговорчивому молодому человеку с обветренным лицом и двумя одинаковыми револьверами. Она таких повидала немало, а некоторых даже помогала и хоронить.
Он ел неторопливо, обдумывая задачу, которая привела его сюда. Где-то в Хакере скрывался скотокрад и убийца Карл Дайсон. Он был в розыске за убийство в Техасе. Чик Боудри почти месяц шел по его следу, который тот тщательно старался скрыть.
Когда Чик допивал кофе, вошел Рейни и плюхнулся на стул напротив. На лице у него было написано не больше, чем у Боудри. Он взял кофейник и налил себе чашку крепкого черного кофе.
— Парочка джентльменов осматривает твоих лошадей и упряжь, — сказал он, не поднимая глаз. — Думаю, тебе будет интересно. Один — Расс Питере, ганфайтер с «XX», второй — Мюррей Роберте, управляющий оттуда же.
— Спасибо, — сказал Чик, вставая из-за стола. — Где они ошиваются?
— В основном в салуне «Колесо фургона». Это пара сволочей, приятель. Будь с ними поосторожней.
Взгляд бывалого Рейни упал на револьверы в поношенных кобурах, когда рейнджер выходил на улицу.
— Лучше им быть поосторожней! — добавил он.
В «Колесе фургона» шла игра в покер, за одним из столов ковбои лениво делали ставки в «фараоне», четверо стояли у бара. Один из них был высоким, симпатичным мужчиной в белой шляпе и ладно сидевшей ковбойской одежде, второй — пониже, потяжелее, с жестким небритым лицом и усами, довольно потрепанный. На нем было сомбреро с низкой тульей и складкой посередине.
Когда Боудри подошел к бару, тот что-то пробормотал своему компаньону, мужчина в белом стетсоне лишь мельком взглянул на Чика и продолжал разговор.
— Дарси лучше продать ранчо, пока можно. Если так пойдет и дальше, у него ничего не останется.
Человек в сомбреро не отрывал взгляда от Чика.
— Ты привел в город отличную лошадь, — сказал он, — но наши хотят знать, что стало с ее хозяином.
Чик медленно повернулся. Его левая рука лежала на стойке, в правой был стаканчик виски. Он пристально посмотрел в желтые глаза человека в сомбреро, и кто-то в комнате громко сглотнул. По задымленному салуну медленно расползалась угроза.
Индейское лицо Боудри не изменилось. Он допил виски и поставил стакан на стойку. Напряжение в комнате пульсировало, словно живое, а скупые движения молодого человека у бара пробуждали в умах присутствующих неясные тревожные воспоминания.
— Я сказал, — повторил человек в сомбреро, — мы хотим знать, что стало с ее хозяином.
Чик, не отрывая взгляда, как бы между прочим, почти скучающе сказал:
— Имя — Расс Питерс. — Он дал понять, что говорит о человеке напротив. — Зовет себя Ржавый Пэдвилл. Думает, что он ганфайтер, но всегда выбирает, с кем стреляться. В войне в Линкольн-Каунти участвовал с бандой Мэрфи — Долана. Разыскивается в Колорадо за конокрадство, подозревается в предательском убийстве старателя в Аризоне. Из Тумстоуна его выгнал Вирджил Эрп.
У Питерса отвисла челюсть, он хотел что-то сказать, но Чик Боудри продолжал:
— Я хочу добавить, что хозяина лошади убили выстрелом в спину, и, по-моему, в городе все знают, кто здесь способен стрелять из-за угла.
Питерс остолбенел от такого невозмутимого описания своей жизни. Его лицо побелело, затем покраснело от бешенства.
— Ты меня имеешь в виду? — потребовал он ответа.
— Когда кидаешь камень в стаю собак, визжит та, в которую попали.
Питерс в ярости бросился на него, но Боудри отбил его руку и нанес сокрушительный удар правой в челюсть. Колени Питерса подкосились, и он рухнул лицом вперед.
Боудри сделал шаг назад и сказал изумленному бармену:
— Налейте еще один стаканчик. От дорожной пыли у меня пересохло в горле.
Питерс, тряся головой, поднялся на четвереньки. Внезапно он пришел в себя и рывком встал на ноги, хватаясь за револьвер. Он уже положил ладонь на рукоятку и застыл: на него глядело дуло револьвера Боудри.
— У меня нет настроения стрелять, — сказал Боудри, — к тому же тебе сегодня не везет. Поэтому забирайся в седло и езжай домой.
Мюррей Роберте посмотрел на Боудри.
— Спасибо за подсказку, мистер. Мы не имели понятия, что Расс в розыске. — Он взглянул на его револьверы. — Вы хорошо себя держите. Я не расслышал, откуда вы?
— А я и не говорил.
— Если вы ищете работу, загляните в «XX». Нам нужны люди.
— Если Питерс — образец того, что вы имеете, — он осушил стакан, — то вам точно нужны люди.
Повернувшись на каблуках, Чик вышел, а Роберте с искаженным от гнева лицом неотрывно смотрел ему вслед.
Боудри подошел к крыльцу отеля, когда из темноты появилась фигура.
— Подождите! — Человек поднял руку. — Я друг!
Это был блондин невысокого роста в джинсах, заправленных в поношенные сапоги.
— Говорите, — сказал Боудри. — Или, может, зайдем внутрь?
Молодой человек был одет в рубашку в белую и черную клетку и расстегнутый жилет и имел при себе револьвер.
— Это вы привели в город вороную лошадь? С калифорнийской упряжью?
— Да.
— Что случилось со всадником?
— Убит в спину милях в десяти отсюда. Вы его знаете?
— Он был моим другом, я его ждал. Я Джек Дарси из «Вил». А его звали Дан Лингл, он ехал помочь мне.
Боудри удивился, потом разозлился на себя. Ему следовало бы знать.
— Дан Лингл, шериф? Тот, что очистил Скалл Кэньон от банды?
— Он самый. Чего я не понимаю, так это почему в него стреляли? Никто не знал, что он едет сюда, никто даже не догадывался, что мы знакомы. Лингл был моим шурином. А потом мою сестру убили.
— Убили? Кто?
— Какой-то ковбой, которого она наняла, когда Дан был в отъезде. Она поймала его на краже. Он ее ударил. Падая, она, очевидно, ударилась головой и умерла. Дан знал этого человека и охотился за ним.
— Когда здесь началась заварушка? — спросил Боудри. — Расскажите.
Дарси заколебался, потом пожал плечами.
— Сначала мы ладили, «Херман и Хоувеллс» и я. Вообще-то, — он покраснел, — я вроде как ухаживаю за Мэг Хоувеллс. И вот приезжает Мюррей Роберте, нанимается к Хоувеллсу и через некоторое время натравливает Хермана и Хоувеллса на меня. Он показал им переклейменных коров, но я-то за всю свою жизнь не украл ни одного бычка! Потом он начал ухаживать за Мэг, а меня теперь не пускают на порог. Я не слишком хорошо владею револьвером. А Роберте хотел стреляться и Убил бы меня, если бы Мэг не вцепилась ему в руку. Она твердила, что во всем виноват только я, и сказала, чтобы я больше не показывался.
Боудри сел на обитый кожей диван и жестом пригласил Дарси сесть. Они расположились так, что Боудри мог наблюдать за окном и дверью, оставаясь незамеченным.
— Давно здесь Роберте? — спросил он.
— Месяцев шесть, наверно. Его напарник, Расс Питерс, появился с месяц назад, но, по-моему, он и раньше знал Робертса.
— Шесть месяцев? — В голосе рейнджера явно прозвучало разочарование. Поднявшись, он направился к лестнице. — Завтра я к вам заеду, Дарси. Могу остаться на ночь. Может, мне и далеко до Дана Лингла, но…
— Ради Бога! Приезжайте! У меня всегда полно работы, но вас я жду в любое время! Вообще-то, — добавил он, — дома становится одиноко: никто не заезжает и с Мэг я больше не встречаюсь. — Он повернулся к выходу, но остановился. — Вы не сказали, как вас зовут.
— Чик Боудри.
— Чик Боудри, техасский рейнджер? Я о вас слышал.
Боудри поднялся по лестнице, а портье, встав с кресла, наблюдал за Дарси, который сел на лошадь и поскакал в сторону своего ранчо. Тогда портье вышел из-за стойки, быстро огляделся и выбежал на улицу.
Боудри спустился и, держась в тени, пошел за ним.
Через несколько минут, стоя в темноте под распахнутым окном, он слушал, как портье все доложил Мюррею Робертсу, Рассу Питерсу и еще какому-то толстому лысому человеку.
— Так это Чик Боудри? — говорил Роберте. — Значит, мы обязаны его убить, или нам тут нечего делать.
— Тогда мы его убьем, — сказал толстый, вынимая изо рта сигару, — и времени терять нельзя. Если он обнаружит улики, то сообщит Мак-Нелли.
Толстяк посмотрел на Робертса.
— Кто убил Лингла, Мюррей?
Мюррей Роберте пожал плечами.
— Не я! — произнес он.
— Ну и не я! — сказал Питерс. — Будь я проклят, если знаю!
— Мюррей, поезжай обратно на ранчо. Расс побудет со мной. Посторожи старика. Нельзя допустить, чтобы он обо всем догадался, иначе тут же найдутся ответы на некоторые вопросы. — Толстяк помолчал и ткнул средним пальцем в Робертса. — Смотри за ним, а не за девчонкой! Женщины тебя погубят!
Чик Боудри вернулся в отель, проскользнув по черной лестнице к себе в комнату и лег в постель. Легких расследований больше не было. А может, их и не было никогда.
Он начал охоту за убийцей, не имея достаточно полного его описания, кроме того, что убийца носил два кольца с бриллиантами, часы и имел великолепных моргановских лошадей, жеребца и трех кобыл.
С самого начала он шел по холодному следу, но одну вещь он знал наверняка: убийца не продал ни одной моргановской лошади. Где бы он ни прятался, они будут рядом с ним.
— Завтра надо проверить эти ранчо, — сказал он себе и закинул руки за голову.
Подумать только! Он, Чик Боудри, техасский рейнджер! Год назад такое и в голову не могло прийти. Он вырос на ранчо рядом с Д'Анисом, городом неподалеку от Сан-Антонио. В шестнадцать он впервые убил человека — скотокрада, пытавшегося угнать несколько коров, но его первый бой случился намного раньше. В шесть лет он перезаряжал винтовки отцу и дяде, которые отбивали атаки команчей, а к своему шестнадцатому дню рождения он уже участвовал в полудюжине схваток с индейцами.
Его жизнь не была чем-то необычным для того времени. Стычки с индейцами и пограничные рейды случались очень часто, а умение Боудри обращаться с оружием было врожденным. Подобно многим его сверстникам, он начал охотиться, как только научился поднимать винтовку.
И все же, если бы все шло своим чередом, он мог очутиться по другую сторону закона. Ему помог случай: капитан Мак-Нелли из отряда рейнджеров направил его по верному пути.
Ранчо «Херман и Хоувеллс» лежало в шести милях к западу от Хакера, и Чик Боудри подъехал к нему на рассвете. Он остановил коня в кедровой роще на вершине длинного холма и оглядел ранчо сверху.
Это была мечта скотовода. За кучкой зданий расстилались мили и мили зеленых, похожих на бескрайний океан пастбищ. На них до самого горизонта паслись коровы, рассеянные по прерии или сгрудившиеся у потока, который питал равнину.
Дальше, у подножия холмов, он разглядел владения Джека Дарси. Он заранее навел справки и знал, чего ждать. Скот из «Вил» пасся в лощинах, ведущих в холмы, и по их склонам.
Неприятности начались в прошлом году. На «XX» стал пропадать скот, некоторым коровам попытались сменить клеймо, и Река Хермана убедили, что их крадет Дарси. Затем появился Роберте, которого взяли на ранчо управляющим, и жалобы на Дарси стали множиться. Затем возник слух, что ковбой с ранчо Дарси убил всадника с «XX».
Чик тщательно обдумал ситуацию. Он вырос на ранчо, пас коров и знал, что такое равнинный выпас. Он также знал, как разгорались соседские распри и как мало иной раз для этого требуется.
Свидетелей убийства не было. Ковбоя с «XX» нашли на территории «Вил», застреленным в спину. В отместку пастухи «XX» убили ковбоя из «Вил», и «XX» стало предлагать работу ганфайтерам.
— Похоже, что кому-то выгодна междоусобица, — предположил Боудри, но он был достаточно опытен, чтобы доверять первым впечатлениям.
Неприятности начались еще до того, как сюда прибыл Мюррей Роберте, и, очевидно, не он явился причиной.
С холма Чик наблюдал, как разъезжались по выпасам ковбои. Чем меньше останется их на ранчо, тем лучше. Наконец он пустил коня галопом и въехал во двор.
По ступенькам сбежала девушка, чтобы согнать с клумбы кур, ее светлые волосы развевались на ветру. Увидев Боудри, она остановилась, прикрыв ладонью глаза от солнца.
Он натянул поводья.
— Доброе утро, мэм. Не угостите меня чашкой кофе?
— Конечно. Кофе есть. Мы варим так, чтобы хватило всем на весь день. Входите, пожалуйста.
Он спрыгнул с коня, привязал его к коновязи и вошел вслед за девушкой в дом. Повар-китаец убирал со стола после завтрака. Увидев Боудри, он, не задавая вопросов, принес кофе, яичницу и ломти мяса.
— Вы — Мэг Хоувеллс, — внезапно сказал Чик.
— Да. — Она внимательно посмотрела на него. — Откуда вы знаете?
— Я тут встретил парня, — мягко произнес он, — который сказал, что вы самая красивая девушка в этих краях. И не соврал.
— О! Вы встретили Мюррея?
Чик отпил кофе и отрезал вилкой кусочек яичницы.
— Нет, мэм. Его зовут Джек Дарси.
— Да? — Ее голос зазвучал прохладно. — Ну и как он?
Она хотела казаться безразличной, но под холодностью Чик ощутил не только любопытство, но и заинтересованность.
— Немного унылый, как будто на ранчо не все в порядке, или девушка его бросила, или еще что-то. — Прежде чем она успела ответить, он продолжил: — Правда, он потерял лучшего друга.
— Джек? Как это произошло?
— У него был друг — прекрасный человек по имени Дан Лингл, шериф из Калифорнии. Он ехал в гости к Джеку, но кто-то по дороге подстерег его и убил. Стреляли из засады в спину.
— Какое несчастье! Это просто ужасно! Точно так же, как у Джека!..
Она запнулась, нахмурившись.
— Что у Джека? — спросил Боудри.
Он не понимал женщин. Куда легче читать следы на тропе. След женщины непредсказуем, но Чик почувствовал: Мэг Хоувеллс что-то беспокоит.
— Мне пришло в голову, что у Джека точно так же убили отца. Несколько месяцев назад он преследовал скотокрадов. Его нашли рядом с тропой, стреляли в спину.
Он отпил кофе. Неожиданно она повернулась к нему:
— Кто вы? Вы ищете работу?
— Нет, мэм. Я рейнджер. Я иду по следам человека, который сначала женился, а потом убил жену и увел ее скот. Он говорил всем, что переезжает на запад, что жена больна и лежит в фургоне. После того как он уехал, нашли ее труп. Он забрал кольца, которые подарил ей отец, и четырех лошадей моргановской породы. После этого убили еще одну женщину, но мы не уверены, что это он.
— Четырех лошадей?
— Да, мэм. Жеребца и трех кобыл. Отличные лошади. Вы здесь таких не видели?
— Нет. Нет. Не видела.
Ему вдруг показалось, что она хочет поскорее от него избавиться, он отодвинул стул и встал.
— Не возражаете, если я тут немного похожу посмотрю? У вас отличное ранчо.
— Пожалуйста! Смотрите на здоровье!
Она поспешила из комнаты. Чик допил кофе и вышел. Не торопясь дошагал до конюшни. Когда он увидел ряд седел на стене, его губы сжались.