Страница:
– Да, сир-хозяин.
– На этот раз я не прощу ошибок. Не вздумай чего-то придумывать. Ты не должен развязывать Блейз. Ей надлежит умереть там, где она находится сейчас, оставаясь связанной. Как ты это сделаешь, решай сам.
Домино злобно улыбнулся мне.
– Пожалуй, я забью ее до смерти листьями панданы. Ненавижу, когда умирают быстро…
Мортред фыркнул.
– Ты, Домино, ничего не смыслишь в настоящих пытках. – Он искоса глянул на меня. – Вот мы с Блейз понимаем, что истинное страдание – это страдание души, верно, Блейз? Попробуй сначала забить до смерти мальчишку у нее на глазах. – Мортред не стал ждать моего ответа и двинулся к дверям, подтолкнув к выходу и Домино. Уже на пороге он обернулся ко мне.
Сердце у меня заколотилось. Я не знала, что сейчас от него услышу, но понимала, что меня ждет адское мучение. Так и вышло…
– Хорошая была мысль, – любезным тоном сообщил Мортред, – ампутировать Лиссал руку. Это подействовало: в совокупности с сил-магией избавило ее от заражения. Однако есть кое-что, чего ты тогда не знала… и не знаешь до сих пор. Какое же это удовольствие для меня! Ты ведь и понятия не имеешь, почему Лиссал тебя предала, верно? Я даже подумывал, не открыть ли тебе правду: ты умерла бы, страдая от ярости и беспомощности… но нет! Ведь истинная пытка заключается в мелочах. Ты умрешь, не зная, почему Лиссал тебя предала, не зная, что с ней происходит. Ты умрешь, не зная, каковы мои планы и что я готовлю для Лиссал. Ты умрешь в мучительных догадках – это и есть самое изысканное наслаждение для меня. – Улыбка Мор-треда была полна яда. – Незнание станет самым страшным для тебя мучением, Блейз. Да и жизнь твоя утратит смысл, потому что достичь цели тебе не удалось. Мое же наследие, тот ужас, который я оставлю за собой, распространится на все острова, и ты ничего, абсолютно ничего тут поделать не сможешь. Вот так-то, моя дорогая.
Ну и выродок!
Мортред с улыбкой снова повернулся к двери.
– Мортред… – Он взглянул на меня, удивленно подняв брови. – Кто ты такой?
– Что ты имеешь в виду?
– Только одно: кто ты такой? Ты погрузил в море Дастелы и сделал это не без причины. Может быть, у твоего левого уха потому и нет мочки, что на ней была татуировка, говорящая о гражданстве Дастел?
Теперь уже Мортред смотрел на меня заинтересованно.
– И почему же, ради Бездны, я, по-твоему, стану об этом рассказывать?
– Разве не было бы приятно, чтобы хоть кто-то… понял всю грустную иронию твоей жизни?
Мортред поколебался, потом улыбнулся: он оценил сказанное мной. На какое-то мгновение он сделался почти человечным.
– Ты ведь и так знаешь, верно?
Я кивнула.
– Думаю, что ты – Гетелред, а значит, законный наследник монарха Дастел. В этом-то и заключается ирония судьбы – ты потопил весь архипелаг и остался без своих наследственных владений.
Если мое предположение было правильным, отцом Мортреда был Вилрин, наследник престола, убитый своим братом Винсеном. Отец Вилрина и Винсена был последним монархом Дастел. После смерти Вилрина Гетелред попытался сдаться своему деду, чтобы спасти жизни матери, сестер и брата-близнеца, но прибыл слишком поздно.
Историю предательства нам с Тором рассказал Алайн Джентел. После убийства Вилрина началась жестокая гражданская война, залившая Дастелы кровью и кончившаяся, только когда острова ушли под воду.
Мортред подошел ко мне ближе.
– Откуда ты узнала? – В голосе его звучал искренний интерес.
– На самом деле я ничего не знаю, – честно ответила я. – Это всего лишь догадка. Ты похож на южанина, да и говоришь с акцентом дастелца… и еще тот трон, который ты соорудил для себя в Криде… и то, как ты теперь держишься. От тебя так и несет знатностью. Что-то рассердило тебя так сильно, что ты утопил целый архипелаг. Последний монарх Дастел повинен в убийстве отца, а затем и матери, сестер и брата-близнеца Гетелреда – он приказал повесить их тела на крепостной стене, так что они были первым, что увидел Гетелред, когда менодианский корабль, на котором он плыл, чтобы сдаться, вошел в гавань. Сколько тебе тогда было? Двенадцать лет?
Мортреда окутало облако алых всполохов.
– Мне было тринадцать.
– Но Гетелред же не мог быть дун-магом…
– Нет, конечно. Он… я от рождения силв.
– Так что же случилось?
– Спроси менодиан, – прорычал Мортред. – Спроси это менодианское обладающее Взглядом отребье.
– Вряд ли у меня будет такая возможность, не так ли?
Мортред расхохотался.
– А ведь верно! Ладно, расскажу – это так забавно! Сегодня происходит много всяких забавных вещей… Мне приятно сознавать, что ты лучше поймешь меня и то, чем я могу стать… так пусть же твое воображение терзает тебя до самой смерти. Ты знаешь обо всем, что тогда случилось, но известно ли тебе, почему я опоздал сдаться, Блейз? Причина была в том, что эти вечно хнычущие святоши пожелали сначала позаботиться о раненых. Они пожелали излечить ничтожных людишек вроде солдат моего отца, и в результате мы не прибыли к назначенному сроку. Гвардейцы деда изнасиловали мою мать и девочек-сестер, прежде чем убить, – и все потому, что я на сутки задержался. Когда я прибыл, мои родные были всего лишь падалью на городской стене, и глаза их выклевали чайки.
Так и вышло, что менодиане развернули корабль и отвезли меня в свой монастырь на Скодарте. Я говорил им, что мой проклятый дед явится и всех перебьет, но они не обратили на мои слова внимания. Я был для них всего лишь сопливым мальчишкой.
Багровое зарево полыхало вокруг Мортреда, и мне с трудом удалось не отшатнуться, хоть я и знала, что вреда мне причинить оно не может. Мортред продолжал:
– У менодиан был пленник – дун-маг, которого они держали в подземной темнице. Они не казнили его, потому что менодиане – они же трусы! – убивать не любят. Они обрекли его на многолетнее заключение и полагали, что вырваться на волю он не сможет, потому что его камера находилась глубоко под землей. Допускались к нему только обладающие Взглядом, на которых его магия не действовала. – Мортред с искренним весельем усмехнулся. – Я про него, конечно, прослышал.
Я догадалась, что случилось дальше. Неизбежность избранного Гетелредом пути была мне ясна, как лунная дорожка на спокойной воде.
– И тогда ты воспользовался иллюзией, чтобы проникнуть к дун-магу, – сказала я. – Ты предложил ему свободу в обмен на могущество. – У меня перехватило дыхание при одной мысли об этом.
– Разговаривать с тобой, Блейз, – чистое удовольствие, – ответил Мортред, хотя на лице его было написано не удовольствие, а злоба. – Люблю догадливых.
– Ты сознательно попросил осквернить себя…
– Силв-магией никого нельзя убить, – тихо сказал Мортред, – а убить я хотел очень многих.
Я не сразу смогла заговорить снова.
– Тот маг, должно быть, не слишком хорошо знал свое дело: он не научил тебя, как избежать последствий использования силы самому.
На это Мортред ничего не ответил; он продолжал развивать свою мысль.
– Я ведь был, как ты понимаешь, не оскверненным силвом. Почему, по-твоему, я так могуществен? Я приветствовал соединение противоположностей. Это было не осквернение, а обращение. Я радовался ему, я приветствовал свое могущество. Ах, Блейз, ты и представить себе не можешь, каково это – чувствовать в себе силу! Я так и не смог понять, почему силвы, которых я подчиняю себе, сопротивляются. Сопротивление делает их слабыми, они часто не могут разобраться в себе и становятся способными только подчиняться. Наверное, отсутствие у них инициативы должно меня радовать – никто из них никогда не будет мне опасен. Именно то, что тогда произошло со мной, подало мне идею превращения силвов в злых колдунов. Мне просто не удавалось осуществить ее на практике до последнего времени, когда ко мне начала возвращаться сила.
– Ты ведь не собирался топить острова, верно? – Эта мысль возникла у меня непонятно откуда.
– Нет, конечно. Я хотел уничтожить только часть – я ведь собирался править Дастелами. – Мортред пожал плечами. – У меня просто оказалось больше сил, чем я ожидал, да и неопытен я был в те времена. – Он криво улыбнулся. – Мой дорогой дедушка, конечно, послал за мной погоню, и возглавил ее дядюшка Винсен. Весь Скодарт и окружающие острова восстали против них. Ты вроде бы хорошо знаешь историю – представь себе, какой кровопролитной была гражданская война. Я просто выжидал, стремясь сначала научиться управлять своей силой. Менодиане, конечно, отвернулись от меня, как только учуяли во мне дун-магию. – Мортред снова пожал плечами. – Это уже не имело значения. К тому времени у меня была собственная армия. Я надумал утопить столицу вместе с дворцом деда и его гвардейцами; вместо этого в море погрузился весь архипелаг. Как же это было… эффектно! Думаю, я повторил бы все снова, окажись я в том же положении, что и тогда.
– А птицы? – спросила я. – Почему ты превратил островитян в птиц? – Я старалась не показать Мортреду охвативший меня мучительный страх: этот человек обладал невероятной силой, большей, чем кто-либо другой. Может быть, он и в самом деле способен повторить свое ужасное деяние? Способен ли он на такое сейчас?
– Когда я увидел, что случилось, я не захотел, чтобы умерли все, – объяснил Мортред. – Разве это было бы настоящим наказанием? Гораздо лучше было оставить их в живых надолго – чтобы они поняли, что я сделал с ними и с их островами! Маленькие, незаметные птички, любую из которых человек с легкостью раздавит в руке или посадит в клетку… но сохраняющие все ужасные воспоминания. – Мортред злорадно улыбнулся.
Если он собирался поразить меня, то вполне в этом преуспел. Полное равнодушие к страданиям жертв, отсутствие раскаяния – их, возможно, следовало ожидать, и все же огромность его преступления потрясала.
Мортред, заметивший мою реакцию, явно ею наслаждался.
– Оно того стоило, Блейз! Стоило моего искалеченного тела, стоило бесконечных лет слабости, когда я едва мог сотворить ерундовое заклинание, стоило долгого ожидания. – Улыбка Мортреда стала издевательской. – Потопление Дастел было самым впечатляющим оргазмом, который мир только видел или увидит в будущем.
С этими словами он двинулся к дверям, собираясь выйти из амбара. Мортред так наслаждался подобным финалом, что я решила подпортить ему удовольствие.
– Как звали твоих маленьких сестричек, Гетелред?
Злой колдун застыл на месте.
Может быть, у меня и не такой чуткий нос, как у Гилфитера, но уязвимые места у любого человека я чую сразу же. Я знала, что мои слова не сделают мою судьбу более легкой, но это уже не имело значения. Мне было необходимо увидеть, как он корчится от боли.
Что ж, я ведь никогда и не говорила, будто я – славная Девочка…
От агента по особым поручениям
Ш. айсо Фаболда,
Департамент разведки,
Федеральное министерство торговли, Келлс, Достопочтенному М. айсо Кипсуону,
Президенту национального общества научных, антропологических и этнографических исследований не-келлских народов
Дорогой дядюшка!
Я был очень рад узнать, что комитет одобрил мой доклад о религиозных обрядах на Райских островах. Теперь я поручу своим помощникам сделать слайды на эту тему для волшебного фонаря.
Подготовка к следующей экспедиции идет полным ходом. Я успел обнаружить, что поддержка со стороны миссионеров имеет определенные преимущества: церковь давит на министерства, и в результате дело движется быстрее. Как мне кажется, некоторый интерес проявляет и Его Превосходительство Протектор. К несчастью, этот интерес, похоже, подогревается в основном Ее Превосходительством: она желает, чтобы в экспедиции участвовали и женщины. Можете вы себе такое представить? Уж не сошла ли с ума эта благородная дама? Иногда я гадаю: почему мы во время революции, избавившись от королей и королев, не освободили Келлс и от аристократии? Зачем нам нужны эти мешающие прогрессу останки былого? Протектор с супругой могли бы и ограничиться тем, чтобы открывать всякие выставки или закрывать летние сессии Палаты Прений, что им как раз и положено делать.
Аниара, конечно, горячо поддерживает Ее Превосходительство.
Кстати, Аниара сделала для меня несколько прелестных рисунков на темы Райских островов. Она необыкновенно талантлива! Я собираюсь использовать эти рисунки как иллюстрации для книги о своих путешествиях, если у меня когда-нибудь появится достаточно времени, чтобы ее написать. Наброски Аниары пером – само совершенство. Тетушке Росрис будет приятно узнать, что я совершил некоторые шаги для того, чтобы придать нашим отношениям с Аниарой более формальный статус. Впрочем, Аниара не торопится с ответом. Я не осуждаю ее: как я уже указывал раньше, из этнографа получился бы не очень хороший супруг. Мы оба понимаем, что в случае нашего брака Аниаре придется много времени проводить в одиночестве.
Пожалуйста, заверьте Тетушку Росрис в моих нежнейших чувствах и передайте ей, что присланный ею роман я читаю с удовольствием.
Ваш преданный племянник
Шор айсо Фаболд.
ГЛАВА 21
В одном сомнений не было: мне повезло, что рядом был Райдер, потому что собственных идей у меня не возникало. Мы вдвоем противостояли четырем десяткам врагов, и хотя они не могли причинить нам вреда магией – или чем-то, что так мерзко воняло, – в этом у них и не возникло бы нужды при том количестве мечей и ножей, которыми они были вооружены, не говоря уже о луках.
Я ежился, чувствуя свою полную бесполезность. Если уж говорить о безопасности, то мы были, на мой взгляд, слишком близко от первого из домов деревни – настолько близко, что могли бы подслушать разговоры, если бы они там велись. Однако Райдер не обращал никакого внимания на возможную угрозу; он был готов к бою, и запах его возбуждения, немного похожий на аромат перебродивших яблок, окрашивал все остальные долетавшие до меня запахи. Проклятие, подумал я, неужели он, как любой нормальный человек, не испытывает страха? Сам я чувствовал себя полевым цветочком, окруженным стадом пасущихся селверов.
– Ты можешь определить, – спокойно спросил Райдер, – не ранена ли Блейз… или Флейм?
Я как раз собрался ответить ему, когда на поверхность озера рядом с нашим плотом вынырнуло какое-то крупное существо. Я так и подскочил, едва не свалившись в воду. Райдер отреагировал быстрее, чем травяной лев, преследующий зайца. Только что он стоял на коленях, глядя на деревню, и вот уже он с обнаженным мечом в руке готов был встретить пришельца. Я схватил его за руку.
– Погоди, – прошептал я, – это всего лишь Следопыт.
Пес заскулил и стал карабкаться на плот; хвост, которым он принялся вилять, вспенивал воду. Я ухватил его за шкирку и втащил на плот: что угодно было лучше, чем позволить ему продолжать плескаться. На Следопыте я увидел что-то вроде ошейника с привязанной к нему веревкой.
Райдер опустил меч и отодвинулся, пытаясь не дать псу окатить себя брызгами.
– Это еще что? – спросил он.
– Следопыт – собака Блейз.
– Это не собака. – Райдер отвернулся и снова стал смотреть в сторону деревни. – Это ныряльщик с островов Фен – ты только посмотри на перепонки на лапах. Где она им обзавелась?
– В Гортанской Пристани, насколько мне известно. – Я удивился: мне казалось, что о Следопыте Райдер должен был знать.
На меня обрушилась целая волна эмоций Райдера: боль, ревность, горе… и печальная ирония. Он смеялся над собой за то, что завидует мне из-за моих доверительных отношений с Блейз. Прежде чем я успел во всем этом разобраться, Райдер шепнул:
– Смотри! Там что-то происходит.
Из амбара вышла Флейм – одна. Она не смотрела ни влево, ни вправо – она просто прошла мимо стражников и села в одну из ожидающих у кромки воды лодок.
– Ее не стерегут, – прошептал Райдер, и я уловил горечь в его голосе. – Ты был прав. Она предала остальных. Что тебе о ней теперь говорит твой нос?
– Трудно судить… Вокруг слишком много дун-магии…
Прежде чем Райдер принял решение о дальнейших действиях, из амбара вышли еще несколько человек.
– Парнишка – это Дек, – сообщил я Райдеру. – Тот самый, о котором я тебе говорил. Остальных я не знаю, но среди них – два дун-мага. – Дек казался ужасно испуганным, и не могу сказать, что я упрекнул бы его в этом. Он не был связан, но силвы-хранители крепко держали его за руки.
– Мортреда среди них нет, – заметил Райдер. – И Домино тоже. И Блейз. – Среди вышедших из амбара мы разглядели троих раненых: у одного из силвов был расквашен нос, у другого – рассечена рука, а третьего вынесли на руках. Райдер подавил довольный смешок:
– Не годится поворачиваться спиной к этой женщине!
Мы продолжали наблюдать, но ничего интересного больше не происходило. Приспешники Мортреда просто стояли на берегу; большинство из них хранили молчание и не двигались. Пригнувшийся рядом со мной Райдер испытывал все большее беспокойство, хотя по нему сказать этого было бы нельзя: у него не дрогнул ни единый мускул.
Как раз в тот момент, когда, как я чувствовал, Райдер собрался начать действовать, из амбара показалась еще одна фигура. Это был низенький человечек, разодетый в пестрые одежды.
– Домино, – прошептал Райдер.
Домино заговорил с кем-то из силвов, окружавших раненых, потом показал на берег, где в лодке все еще сидела Флейм. Мы слышали его голос, но разобрать слов не могли.
– Злой колдун все еще в амбаре, – прошептал я. – Я в этом уверен.
– Вместе с Блейз?
Я кивнул.
– Я не вижу Руарта.
– Я тоже его не чую.
– Проклятие! Я думал, что он не улетит далеко от Флейм. Он мог бы рассказать нам, что происходит, если только нам удалось бы его поймать… и если бы мы смогли его понять.
– Я немного знаю его язык.
– Знаешь? Прекрасно. А Блейз… С ней по-прежнему все в порядке?
– Пока да. – Я пытался уловить оттенки в ее запахе, которые сказали бы мне больше, но безуспешно. Эта проклятая воительница слишком хорошо умела держать себя в руках; кроме того, все заглушало зловоние дун-магии. По мне тек пот, желудок сводило. Мне приходилось стискивать кулаки, чтобы не позволить рукам трястись. Великая Бездна, думал я, эта дрянь меня отравит!
Райдер склонил голову. Мгновение я не мог понять, в чем дело, потом догадался: он молился. Что ж, больше особенно и нечего было делать: мы вдвоем против десятков врагов…
Флейм неподвижно сидела в лодке, по-видимому, совершенно не интересуясь тем, что происходило вокруг, и не делая попыток скрыться. Дек оказался тщедушным парнишкой, и державшим его силвам не приходилось прилагать усилий, чтобы не дать ему сбежать. Домино отдал какое-то приказание, и несколько человек направились к кустам панданы, росшим у берега. Они зачем-то принялись срезать колючие листья и складывать их у амбара.
Следопыт, растянувшийся на плоту, изредка издавал низкое рычание.
«Мы с тобой оба страдаем, – подумал я. – Невозможно терпеть этот жуткий смрад…»
Зловоние было таким густым, что становилось трудно дышать, трудно думать. Меня уже давно вырвало всем, что я успел съесть утром, и теперь я съежился на плоту, мечтая о смерти. Морская болезнь не шла ни в какое сравнение с этой пыткой.
Из амбара вышел высокий человек – вышел один.
– Райдер, – прошептал я, – это он! Злой колдун!
Райдер помотал головой.
– Нет, это не Мортред.
– Ну хорошо, скажем иначе: это тот, кто обладает здесь всей силой.
– Мортред – калека. Он выглядел таким сплющенным… и у него оставалось не особенно много силы – он слишком щедро ее расходовал.
– Да ты посмотри на него! Ты же должен видеть его могущество – от него воняет совсем уж нестерпимо!
Райдер присмотрелся внимательнее.
– И в самом деле – дун-магии там очень много, – согласился он и тут же резко втянул воздух. – Господи на небесах! Это и правда он! Он исцелился!
– Заодно и силу свою восстановил. Никакой слабости в этом человеке нет. – Даже и тогда я не мог унять любопытство: мне хотелось узнать, что же собой представляет дун-магия, понять ее причины.
– А мы-то думали, что он ослабел… Как, да заберет его морской дьявол, сумел он стать таким?
– Руарт, – перебил я его, – Руарт где-то здесь. Я его чую. – Мы осмотрели окрестности и наконец заметили птичку на коньке амбара.
– Нам нужно заманить его сюда, – сказал Райдер.
Это казалось невозможным. Как нам дать знать о себе Руарту, не привлекая внимания всех остальных на берегу? Мы беспомощно смотрели, как Руарт перелетел на крышу соседнего с амбаром дома… по крайней мере теперь он был немного ближе к нам, чем раньше.
– Я схожу туда, – сказал Райдер. Я открыл рот, чтобы запротестовать, но Райдер уже все решил и сполз с плота. Он оказался на тянущемся рядом с деревней огороде. Там росли тапиока, бананы и всякие травы – имбирь, каланг, куркума, лемонграсс, чили, перец. К счастью, они были достаточно высокими, чтобы обеспечить Райдеру хоть какое-то укрытие. Я следил за ним, затаив дыхание. Рядом со мной Следопыт продолжал рычать, так что мне пришлось зажать ему пасть.
Каким-то образом Райдеру удалось незамеченным добраться до первого дома. Оказавшись там, он поднялся на ноги и дальше двинулся открыто. Меча в руке он не держал – клинок все еще оставался в ножнах у него за плечом, – а лук он с собой не взял. Рядом с дверью стояло деревянное ведро, Райдер взял его и собрался идти дальше, но тут из дома кто-то выглянул.
– Сиди внутри и не высовывайся! – рявкнул на человека Райдер.
От выглянувшего из дома старика разило страхом, дун-магией и той кислятиной, которой воняет подползающая на животе подобострастная собака. Он немедленно послушался. Райдер бросил взгляд в мою сторону и ухмыльнулся.
«Великие небеса! – подумал я. – Он еще и наслаждается приключением!»
Райдер теперь был на открытом месте, где собравшиеся на берегу могли его видеть, но никто не обращал на него внимания. Для приспешников Мортреда он был просто рабом с ведром в руках. Я продолжал следить за его продвижением: теперь уже Райдер был рядом с домом, на котором сидел Руарт. Райдер, должно быть, тихо окликнул птичку по имени; я его не слышал, но Руарт явно услышал, потому что слетел на водосточный желоб и посмотрел вниз.
Мортред подошел к лодке и заговорил с Флейм. Она не проявила желания беседовать, так что говорил в основном один Мортред.
Райдер передвинул портупею так, чтобы при взгляде сзади она не была особенно заметна, и пошел обратно в сторону плота. В руке он по-прежнему нес ведро. Я подумал, что мне, наверное, не хватило бы мужества повернуться к врагам спиной и так спокойно идти… Я перевел дыхание, только когда Райдер добрался до плота, никем, по-видимому, не замеченный. Облегчение было таким, что у меня затряслись руки, и пришлось стиснуть кулаки, чтобы Райдер ничего не заметил.
Руарт подлетел к нам. Он был в ужасном состоянии… Я ожидал, что он выскажет удивление нашим с Райдером появлением, но он только сказал:
– Она не желает со мной разговаривать… – Горе и отчаяние вытеснили все другие эмоции.
Когда я перевел слова Руарта Райдеру, тот сурово сказал:
– О состоянии Флейм мы поговорим потом. Сейчас нам нужно знать, что происходит. Где Блейз? Удалось ли тебе побывать внутри амбара? Великая Бездна, Гилфитер, что он говорит?
Мне оказалось трудно расшифровать ответ Руарта – так быстро он чирикал и взмахивал крыльями.
– Домино должен убить Блейз и Дека. Мортред увозит Флейм с острова. Кел, можешь ты помочь? А ты, Тор? Вы же знаете, как она пострадала… да и сейчас…
Я чуть было не прибег к своей обычной мантре: «Я врач, а не воин. Я не умею сражаться».
– Так что он говорит? – не скрывая беспокойства, отвлек меня от моих мыслей Райдер. Я перевел сказанное Руартом.
Райдер еще раз оглядел берег.
– Даже если не считать рабов, там два десятка мужчин и женщин, которые скорее прикончат нас, чем вступят в переговоры. Нам нужно время, чтобы составить план, Руарт. Сколько у нас есть времени… когда они убьют Блейз?
– Как только Мортред и Флейм уедут. Теперь уже в любой момент… – Я перевел это Райдеру.
Райдер бросил на меня мрачный взгляд и сообщил мне свое решение, снова не поинтересовавшись моим мнением:
– Гилфитер, вы с Руартом отправляйтесь следом за Флейм. Вы – ее последний шанс. Возьми этот плот и плыви. Если сумеешь, выясни, что с ней случилось, и помоги.
– Я? Ты хочешь, чтобы я ее освободил?
– Она не пленница. У тебя может появиться возможность с ней поговорить. Придумай что-нибудь. Используй любой шанс связаться с менодианскими патриархами. Скажи им, что это я тебя послал. Скажи им, что долг, возложенный на всех менодиан верховным патриархом, – помочь Флейм в безопасности добраться до Тенкора. Тебе будет нужна помощь, и менодиане тебе ее окажут.
Я последую за вами, если смогу… надеюсь, вместе с Блейз и тем пареньком. Оставляй сообщения у всех патриархов по дороге, чтобы мы знали, где вас искать. Только помни, что доверять Флейм нельзя, она может выдать вас обоих. От нее тут ничего не зависит – никогда об этом не забывай.
Я усомнился в том, что он хорошо представляет все, о чем так уверенно говорит. Нам предстояло следовать не только за Флейм, но и за Мортредом. Я облизнул губы, которые неожиданно высохли.
– На этот раз я не прощу ошибок. Не вздумай чего-то придумывать. Ты не должен развязывать Блейз. Ей надлежит умереть там, где она находится сейчас, оставаясь связанной. Как ты это сделаешь, решай сам.
Домино злобно улыбнулся мне.
– Пожалуй, я забью ее до смерти листьями панданы. Ненавижу, когда умирают быстро…
Мортред фыркнул.
– Ты, Домино, ничего не смыслишь в настоящих пытках. – Он искоса глянул на меня. – Вот мы с Блейз понимаем, что истинное страдание – это страдание души, верно, Блейз? Попробуй сначала забить до смерти мальчишку у нее на глазах. – Мортред не стал ждать моего ответа и двинулся к дверям, подтолкнув к выходу и Домино. Уже на пороге он обернулся ко мне.
Сердце у меня заколотилось. Я не знала, что сейчас от него услышу, но понимала, что меня ждет адское мучение. Так и вышло…
– Хорошая была мысль, – любезным тоном сообщил Мортред, – ампутировать Лиссал руку. Это подействовало: в совокупности с сил-магией избавило ее от заражения. Однако есть кое-что, чего ты тогда не знала… и не знаешь до сих пор. Какое же это удовольствие для меня! Ты ведь и понятия не имеешь, почему Лиссал тебя предала, верно? Я даже подумывал, не открыть ли тебе правду: ты умерла бы, страдая от ярости и беспомощности… но нет! Ведь истинная пытка заключается в мелочах. Ты умрешь, не зная, почему Лиссал тебя предала, не зная, что с ней происходит. Ты умрешь, не зная, каковы мои планы и что я готовлю для Лиссал. Ты умрешь в мучительных догадках – это и есть самое изысканное наслаждение для меня. – Улыбка Мор-треда была полна яда. – Незнание станет самым страшным для тебя мучением, Блейз. Да и жизнь твоя утратит смысл, потому что достичь цели тебе не удалось. Мое же наследие, тот ужас, который я оставлю за собой, распространится на все острова, и ты ничего, абсолютно ничего тут поделать не сможешь. Вот так-то, моя дорогая.
Ну и выродок!
Мортред с улыбкой снова повернулся к двери.
– Мортред… – Он взглянул на меня, удивленно подняв брови. – Кто ты такой?
– Что ты имеешь в виду?
– Только одно: кто ты такой? Ты погрузил в море Дастелы и сделал это не без причины. Может быть, у твоего левого уха потому и нет мочки, что на ней была татуировка, говорящая о гражданстве Дастел?
Теперь уже Мортред смотрел на меня заинтересованно.
– И почему же, ради Бездны, я, по-твоему, стану об этом рассказывать?
– Разве не было бы приятно, чтобы хоть кто-то… понял всю грустную иронию твоей жизни?
Мортред поколебался, потом улыбнулся: он оценил сказанное мной. На какое-то мгновение он сделался почти человечным.
– Ты ведь и так знаешь, верно?
Я кивнула.
– Думаю, что ты – Гетелред, а значит, законный наследник монарха Дастел. В этом-то и заключается ирония судьбы – ты потопил весь архипелаг и остался без своих наследственных владений.
Если мое предположение было правильным, отцом Мортреда был Вилрин, наследник престола, убитый своим братом Винсеном. Отец Вилрина и Винсена был последним монархом Дастел. После смерти Вилрина Гетелред попытался сдаться своему деду, чтобы спасти жизни матери, сестер и брата-близнеца, но прибыл слишком поздно.
Историю предательства нам с Тором рассказал Алайн Джентел. После убийства Вилрина началась жестокая гражданская война, залившая Дастелы кровью и кончившаяся, только когда острова ушли под воду.
Мортред подошел ко мне ближе.
– Откуда ты узнала? – В голосе его звучал искренний интерес.
– На самом деле я ничего не знаю, – честно ответила я. – Это всего лишь догадка. Ты похож на южанина, да и говоришь с акцентом дастелца… и еще тот трон, который ты соорудил для себя в Криде… и то, как ты теперь держишься. От тебя так и несет знатностью. Что-то рассердило тебя так сильно, что ты утопил целый архипелаг. Последний монарх Дастел повинен в убийстве отца, а затем и матери, сестер и брата-близнеца Гетелреда – он приказал повесить их тела на крепостной стене, так что они были первым, что увидел Гетелред, когда менодианский корабль, на котором он плыл, чтобы сдаться, вошел в гавань. Сколько тебе тогда было? Двенадцать лет?
Мортреда окутало облако алых всполохов.
– Мне было тринадцать.
– Но Гетелред же не мог быть дун-магом…
– Нет, конечно. Он… я от рождения силв.
– Так что же случилось?
– Спроси менодиан, – прорычал Мортред. – Спроси это менодианское обладающее Взглядом отребье.
– Вряд ли у меня будет такая возможность, не так ли?
Мортред расхохотался.
– А ведь верно! Ладно, расскажу – это так забавно! Сегодня происходит много всяких забавных вещей… Мне приятно сознавать, что ты лучше поймешь меня и то, чем я могу стать… так пусть же твое воображение терзает тебя до самой смерти. Ты знаешь обо всем, что тогда случилось, но известно ли тебе, почему я опоздал сдаться, Блейз? Причина была в том, что эти вечно хнычущие святоши пожелали сначала позаботиться о раненых. Они пожелали излечить ничтожных людишек вроде солдат моего отца, и в результате мы не прибыли к назначенному сроку. Гвардейцы деда изнасиловали мою мать и девочек-сестер, прежде чем убить, – и все потому, что я на сутки задержался. Когда я прибыл, мои родные были всего лишь падалью на городской стене, и глаза их выклевали чайки.
Так и вышло, что менодиане развернули корабль и отвезли меня в свой монастырь на Скодарте. Я говорил им, что мой проклятый дед явится и всех перебьет, но они не обратили на мои слова внимания. Я был для них всего лишь сопливым мальчишкой.
Багровое зарево полыхало вокруг Мортреда, и мне с трудом удалось не отшатнуться, хоть я и знала, что вреда мне причинить оно не может. Мортред продолжал:
– У менодиан был пленник – дун-маг, которого они держали в подземной темнице. Они не казнили его, потому что менодиане – они же трусы! – убивать не любят. Они обрекли его на многолетнее заключение и полагали, что вырваться на волю он не сможет, потому что его камера находилась глубоко под землей. Допускались к нему только обладающие Взглядом, на которых его магия не действовала. – Мортред с искренним весельем усмехнулся. – Я про него, конечно, прослышал.
Я догадалась, что случилось дальше. Неизбежность избранного Гетелредом пути была мне ясна, как лунная дорожка на спокойной воде.
– И тогда ты воспользовался иллюзией, чтобы проникнуть к дун-магу, – сказала я. – Ты предложил ему свободу в обмен на могущество. – У меня перехватило дыхание при одной мысли об этом.
– Разговаривать с тобой, Блейз, – чистое удовольствие, – ответил Мортред, хотя на лице его было написано не удовольствие, а злоба. – Люблю догадливых.
– Ты сознательно попросил осквернить себя…
– Силв-магией никого нельзя убить, – тихо сказал Мортред, – а убить я хотел очень многих.
Я не сразу смогла заговорить снова.
– Тот маг, должно быть, не слишком хорошо знал свое дело: он не научил тебя, как избежать последствий использования силы самому.
На это Мортред ничего не ответил; он продолжал развивать свою мысль.
– Я ведь был, как ты понимаешь, не оскверненным силвом. Почему, по-твоему, я так могуществен? Я приветствовал соединение противоположностей. Это было не осквернение, а обращение. Я радовался ему, я приветствовал свое могущество. Ах, Блейз, ты и представить себе не можешь, каково это – чувствовать в себе силу! Я так и не смог понять, почему силвы, которых я подчиняю себе, сопротивляются. Сопротивление делает их слабыми, они часто не могут разобраться в себе и становятся способными только подчиняться. Наверное, отсутствие у них инициативы должно меня радовать – никто из них никогда не будет мне опасен. Именно то, что тогда произошло со мной, подало мне идею превращения силвов в злых колдунов. Мне просто не удавалось осуществить ее на практике до последнего времени, когда ко мне начала возвращаться сила.
– Ты ведь не собирался топить острова, верно? – Эта мысль возникла у меня непонятно откуда.
– Нет, конечно. Я хотел уничтожить только часть – я ведь собирался править Дастелами. – Мортред пожал плечами. – У меня просто оказалось больше сил, чем я ожидал, да и неопытен я был в те времена. – Он криво улыбнулся. – Мой дорогой дедушка, конечно, послал за мной погоню, и возглавил ее дядюшка Винсен. Весь Скодарт и окружающие острова восстали против них. Ты вроде бы хорошо знаешь историю – представь себе, какой кровопролитной была гражданская война. Я просто выжидал, стремясь сначала научиться управлять своей силой. Менодиане, конечно, отвернулись от меня, как только учуяли во мне дун-магию. – Мортред снова пожал плечами. – Это уже не имело значения. К тому времени у меня была собственная армия. Я надумал утопить столицу вместе с дворцом деда и его гвардейцами; вместо этого в море погрузился весь архипелаг. Как же это было… эффектно! Думаю, я повторил бы все снова, окажись я в том же положении, что и тогда.
– А птицы? – спросила я. – Почему ты превратил островитян в птиц? – Я старалась не показать Мортреду охвативший меня мучительный страх: этот человек обладал невероятной силой, большей, чем кто-либо другой. Может быть, он и в самом деле способен повторить свое ужасное деяние? Способен ли он на такое сейчас?
– Когда я увидел, что случилось, я не захотел, чтобы умерли все, – объяснил Мортред. – Разве это было бы настоящим наказанием? Гораздо лучше было оставить их в живых надолго – чтобы они поняли, что я сделал с ними и с их островами! Маленькие, незаметные птички, любую из которых человек с легкостью раздавит в руке или посадит в клетку… но сохраняющие все ужасные воспоминания. – Мортред злорадно улыбнулся.
Если он собирался поразить меня, то вполне в этом преуспел. Полное равнодушие к страданиям жертв, отсутствие раскаяния – их, возможно, следовало ожидать, и все же огромность его преступления потрясала.
Мортред, заметивший мою реакцию, явно ею наслаждался.
– Оно того стоило, Блейз! Стоило моего искалеченного тела, стоило бесконечных лет слабости, когда я едва мог сотворить ерундовое заклинание, стоило долгого ожидания. – Улыбка Мортреда стала издевательской. – Потопление Дастел было самым впечатляющим оргазмом, который мир только видел или увидит в будущем.
С этими словами он двинулся к дверям, собираясь выйти из амбара. Мортред так наслаждался подобным финалом, что я решила подпортить ему удовольствие.
– Как звали твоих маленьких сестричек, Гетелред?
Злой колдун застыл на месте.
Может быть, у меня и не такой чуткий нос, как у Гилфитера, но уязвимые места у любого человека я чую сразу же. Я знала, что мои слова не сделают мою судьбу более легкой, но это уже не имело значения. Мне было необходимо увидеть, как он корчится от боли.
Что ж, я ведь никогда и не говорила, будто я – славная Девочка…
От агента по особым поручениям
Ш. айсо Фаболда,
Департамент разведки,
Федеральное министерство торговли, Келлс, Достопочтенному М. айсо Кипсуону,
Президенту национального общества научных, антропологических и этнографических исследований не-келлских народов
59/2 МЕСЯЦА ТЕМНОЙ ЛУНЫ, 1793
Дорогой дядюшка!
Я был очень рад узнать, что комитет одобрил мой доклад о религиозных обрядах на Райских островах. Теперь я поручу своим помощникам сделать слайды на эту тему для волшебного фонаря.
Подготовка к следующей экспедиции идет полным ходом. Я успел обнаружить, что поддержка со стороны миссионеров имеет определенные преимущества: церковь давит на министерства, и в результате дело движется быстрее. Как мне кажется, некоторый интерес проявляет и Его Превосходительство Протектор. К несчастью, этот интерес, похоже, подогревается в основном Ее Превосходительством: она желает, чтобы в экспедиции участвовали и женщины. Можете вы себе такое представить? Уж не сошла ли с ума эта благородная дама? Иногда я гадаю: почему мы во время революции, избавившись от королей и королев, не освободили Келлс и от аристократии? Зачем нам нужны эти мешающие прогрессу останки былого? Протектор с супругой могли бы и ограничиться тем, чтобы открывать всякие выставки или закрывать летние сессии Палаты Прений, что им как раз и положено делать.
Аниара, конечно, горячо поддерживает Ее Превосходительство.
Кстати, Аниара сделала для меня несколько прелестных рисунков на темы Райских островов. Она необыкновенно талантлива! Я собираюсь использовать эти рисунки как иллюстрации для книги о своих путешествиях, если у меня когда-нибудь появится достаточно времени, чтобы ее написать. Наброски Аниары пером – само совершенство. Тетушке Росрис будет приятно узнать, что я совершил некоторые шаги для того, чтобы придать нашим отношениям с Аниарой более формальный статус. Впрочем, Аниара не торопится с ответом. Я не осуждаю ее: как я уже указывал раньше, из этнографа получился бы не очень хороший супруг. Мы оба понимаем, что в случае нашего брака Аниаре придется много времени проводить в одиночестве.
Пожалуйста, заверьте Тетушку Росрис в моих нежнейших чувствах и передайте ей, что присланный ею роман я читаю с удовольствием.
Ваш преданный племянник
Шор айсо Фаболд.
ГЛАВА 21
РАССКАЗЧИК – КЕЛВИН
В одном сомнений не было: мне повезло, что рядом был Райдер, потому что собственных идей у меня не возникало. Мы вдвоем противостояли четырем десяткам врагов, и хотя они не могли причинить нам вреда магией – или чем-то, что так мерзко воняло, – в этом у них и не возникло бы нужды при том количестве мечей и ножей, которыми они были вооружены, не говоря уже о луках.
Я ежился, чувствуя свою полную бесполезность. Если уж говорить о безопасности, то мы были, на мой взгляд, слишком близко от первого из домов деревни – настолько близко, что могли бы подслушать разговоры, если бы они там велись. Однако Райдер не обращал никакого внимания на возможную угрозу; он был готов к бою, и запах его возбуждения, немного похожий на аромат перебродивших яблок, окрашивал все остальные долетавшие до меня запахи. Проклятие, подумал я, неужели он, как любой нормальный человек, не испытывает страха? Сам я чувствовал себя полевым цветочком, окруженным стадом пасущихся селверов.
– Ты можешь определить, – спокойно спросил Райдер, – не ранена ли Блейз… или Флейм?
Я как раз собрался ответить ему, когда на поверхность озера рядом с нашим плотом вынырнуло какое-то крупное существо. Я так и подскочил, едва не свалившись в воду. Райдер отреагировал быстрее, чем травяной лев, преследующий зайца. Только что он стоял на коленях, глядя на деревню, и вот уже он с обнаженным мечом в руке готов был встретить пришельца. Я схватил его за руку.
– Погоди, – прошептал я, – это всего лишь Следопыт.
Пес заскулил и стал карабкаться на плот; хвост, которым он принялся вилять, вспенивал воду. Я ухватил его за шкирку и втащил на плот: что угодно было лучше, чем позволить ему продолжать плескаться. На Следопыте я увидел что-то вроде ошейника с привязанной к нему веревкой.
Райдер опустил меч и отодвинулся, пытаясь не дать псу окатить себя брызгами.
– Это еще что? – спросил он.
– Следопыт – собака Блейз.
– Это не собака. – Райдер отвернулся и снова стал смотреть в сторону деревни. – Это ныряльщик с островов Фен – ты только посмотри на перепонки на лапах. Где она им обзавелась?
– В Гортанской Пристани, насколько мне известно. – Я удивился: мне казалось, что о Следопыте Райдер должен был знать.
На меня обрушилась целая волна эмоций Райдера: боль, ревность, горе… и печальная ирония. Он смеялся над собой за то, что завидует мне из-за моих доверительных отношений с Блейз. Прежде чем я успел во всем этом разобраться, Райдер шепнул:
– Смотри! Там что-то происходит.
Из амбара вышла Флейм – одна. Она не смотрела ни влево, ни вправо – она просто прошла мимо стражников и села в одну из ожидающих у кромки воды лодок.
– Ее не стерегут, – прошептал Райдер, и я уловил горечь в его голосе. – Ты был прав. Она предала остальных. Что тебе о ней теперь говорит твой нос?
– Трудно судить… Вокруг слишком много дун-магии…
Прежде чем Райдер принял решение о дальнейших действиях, из амбара вышли еще несколько человек.
– Парнишка – это Дек, – сообщил я Райдеру. – Тот самый, о котором я тебе говорил. Остальных я не знаю, но среди них – два дун-мага. – Дек казался ужасно испуганным, и не могу сказать, что я упрекнул бы его в этом. Он не был связан, но силвы-хранители крепко держали его за руки.
– Мортреда среди них нет, – заметил Райдер. – И Домино тоже. И Блейз. – Среди вышедших из амбара мы разглядели троих раненых: у одного из силвов был расквашен нос, у другого – рассечена рука, а третьего вынесли на руках. Райдер подавил довольный смешок:
– Не годится поворачиваться спиной к этой женщине!
Мы продолжали наблюдать, но ничего интересного больше не происходило. Приспешники Мортреда просто стояли на берегу; большинство из них хранили молчание и не двигались. Пригнувшийся рядом со мной Райдер испытывал все большее беспокойство, хотя по нему сказать этого было бы нельзя: у него не дрогнул ни единый мускул.
Как раз в тот момент, когда, как я чувствовал, Райдер собрался начать действовать, из амбара показалась еще одна фигура. Это был низенький человечек, разодетый в пестрые одежды.
– Домино, – прошептал Райдер.
Домино заговорил с кем-то из силвов, окружавших раненых, потом показал на берег, где в лодке все еще сидела Флейм. Мы слышали его голос, но разобрать слов не могли.
– Злой колдун все еще в амбаре, – прошептал я. – Я в этом уверен.
– Вместе с Блейз?
Я кивнул.
– Я не вижу Руарта.
– Я тоже его не чую.
– Проклятие! Я думал, что он не улетит далеко от Флейм. Он мог бы рассказать нам, что происходит, если только нам удалось бы его поймать… и если бы мы смогли его понять.
– Я немного знаю его язык.
– Знаешь? Прекрасно. А Блейз… С ней по-прежнему все в порядке?
– Пока да. – Я пытался уловить оттенки в ее запахе, которые сказали бы мне больше, но безуспешно. Эта проклятая воительница слишком хорошо умела держать себя в руках; кроме того, все заглушало зловоние дун-магии. По мне тек пот, желудок сводило. Мне приходилось стискивать кулаки, чтобы не позволить рукам трястись. Великая Бездна, думал я, эта дрянь меня отравит!
Райдер склонил голову. Мгновение я не мог понять, в чем дело, потом догадался: он молился. Что ж, больше особенно и нечего было делать: мы вдвоем против десятков врагов…
Флейм неподвижно сидела в лодке, по-видимому, совершенно не интересуясь тем, что происходило вокруг, и не делая попыток скрыться. Дек оказался тщедушным парнишкой, и державшим его силвам не приходилось прилагать усилий, чтобы не дать ему сбежать. Домино отдал какое-то приказание, и несколько человек направились к кустам панданы, росшим у берега. Они зачем-то принялись срезать колючие листья и складывать их у амбара.
Следопыт, растянувшийся на плоту, изредка издавал низкое рычание.
«Мы с тобой оба страдаем, – подумал я. – Невозможно терпеть этот жуткий смрад…»
Зловоние было таким густым, что становилось трудно дышать, трудно думать. Меня уже давно вырвало всем, что я успел съесть утром, и теперь я съежился на плоту, мечтая о смерти. Морская болезнь не шла ни в какое сравнение с этой пыткой.
Из амбара вышел высокий человек – вышел один.
– Райдер, – прошептал я, – это он! Злой колдун!
Райдер помотал головой.
– Нет, это не Мортред.
– Ну хорошо, скажем иначе: это тот, кто обладает здесь всей силой.
– Мортред – калека. Он выглядел таким сплющенным… и у него оставалось не особенно много силы – он слишком щедро ее расходовал.
– Да ты посмотри на него! Ты же должен видеть его могущество – от него воняет совсем уж нестерпимо!
Райдер присмотрелся внимательнее.
– И в самом деле – дун-магии там очень много, – согласился он и тут же резко втянул воздух. – Господи на небесах! Это и правда он! Он исцелился!
– Заодно и силу свою восстановил. Никакой слабости в этом человеке нет. – Даже и тогда я не мог унять любопытство: мне хотелось узнать, что же собой представляет дун-магия, понять ее причины.
– А мы-то думали, что он ослабел… Как, да заберет его морской дьявол, сумел он стать таким?
– Руарт, – перебил я его, – Руарт где-то здесь. Я его чую. – Мы осмотрели окрестности и наконец заметили птичку на коньке амбара.
– Нам нужно заманить его сюда, – сказал Райдер.
Это казалось невозможным. Как нам дать знать о себе Руарту, не привлекая внимания всех остальных на берегу? Мы беспомощно смотрели, как Руарт перелетел на крышу соседнего с амбаром дома… по крайней мере теперь он был немного ближе к нам, чем раньше.
– Я схожу туда, – сказал Райдер. Я открыл рот, чтобы запротестовать, но Райдер уже все решил и сполз с плота. Он оказался на тянущемся рядом с деревней огороде. Там росли тапиока, бананы и всякие травы – имбирь, каланг, куркума, лемонграсс, чили, перец. К счастью, они были достаточно высокими, чтобы обеспечить Райдеру хоть какое-то укрытие. Я следил за ним, затаив дыхание. Рядом со мной Следопыт продолжал рычать, так что мне пришлось зажать ему пасть.
Каким-то образом Райдеру удалось незамеченным добраться до первого дома. Оказавшись там, он поднялся на ноги и дальше двинулся открыто. Меча в руке он не держал – клинок все еще оставался в ножнах у него за плечом, – а лук он с собой не взял. Рядом с дверью стояло деревянное ведро, Райдер взял его и собрался идти дальше, но тут из дома кто-то выглянул.
– Сиди внутри и не высовывайся! – рявкнул на человека Райдер.
От выглянувшего из дома старика разило страхом, дун-магией и той кислятиной, которой воняет подползающая на животе подобострастная собака. Он немедленно послушался. Райдер бросил взгляд в мою сторону и ухмыльнулся.
«Великие небеса! – подумал я. – Он еще и наслаждается приключением!»
Райдер теперь был на открытом месте, где собравшиеся на берегу могли его видеть, но никто не обращал на него внимания. Для приспешников Мортреда он был просто рабом с ведром в руках. Я продолжал следить за его продвижением: теперь уже Райдер был рядом с домом, на котором сидел Руарт. Райдер, должно быть, тихо окликнул птичку по имени; я его не слышал, но Руарт явно услышал, потому что слетел на водосточный желоб и посмотрел вниз.
Мортред подошел к лодке и заговорил с Флейм. Она не проявила желания беседовать, так что говорил в основном один Мортред.
Райдер передвинул портупею так, чтобы при взгляде сзади она не была особенно заметна, и пошел обратно в сторону плота. В руке он по-прежнему нес ведро. Я подумал, что мне, наверное, не хватило бы мужества повернуться к врагам спиной и так спокойно идти… Я перевел дыхание, только когда Райдер добрался до плота, никем, по-видимому, не замеченный. Облегчение было таким, что у меня затряслись руки, и пришлось стиснуть кулаки, чтобы Райдер ничего не заметил.
Руарт подлетел к нам. Он был в ужасном состоянии… Я ожидал, что он выскажет удивление нашим с Райдером появлением, но он только сказал:
– Она не желает со мной разговаривать… – Горе и отчаяние вытеснили все другие эмоции.
Когда я перевел слова Руарта Райдеру, тот сурово сказал:
– О состоянии Флейм мы поговорим потом. Сейчас нам нужно знать, что происходит. Где Блейз? Удалось ли тебе побывать внутри амбара? Великая Бездна, Гилфитер, что он говорит?
Мне оказалось трудно расшифровать ответ Руарта – так быстро он чирикал и взмахивал крыльями.
– Домино должен убить Блейз и Дека. Мортред увозит Флейм с острова. Кел, можешь ты помочь? А ты, Тор? Вы же знаете, как она пострадала… да и сейчас…
Я чуть было не прибег к своей обычной мантре: «Я врач, а не воин. Я не умею сражаться».
– Так что он говорит? – не скрывая беспокойства, отвлек меня от моих мыслей Райдер. Я перевел сказанное Руартом.
Райдер еще раз оглядел берег.
– Даже если не считать рабов, там два десятка мужчин и женщин, которые скорее прикончат нас, чем вступят в переговоры. Нам нужно время, чтобы составить план, Руарт. Сколько у нас есть времени… когда они убьют Блейз?
– Как только Мортред и Флейм уедут. Теперь уже в любой момент… – Я перевел это Райдеру.
Райдер бросил на меня мрачный взгляд и сообщил мне свое решение, снова не поинтересовавшись моим мнением:
– Гилфитер, вы с Руартом отправляйтесь следом за Флейм. Вы – ее последний шанс. Возьми этот плот и плыви. Если сумеешь, выясни, что с ней случилось, и помоги.
– Я? Ты хочешь, чтобы я ее освободил?
– Она не пленница. У тебя может появиться возможность с ней поговорить. Придумай что-нибудь. Используй любой шанс связаться с менодианскими патриархами. Скажи им, что это я тебя послал. Скажи им, что долг, возложенный на всех менодиан верховным патриархом, – помочь Флейм в безопасности добраться до Тенкора. Тебе будет нужна помощь, и менодиане тебе ее окажут.
Я последую за вами, если смогу… надеюсь, вместе с Блейз и тем пареньком. Оставляй сообщения у всех патриархов по дороге, чтобы мы знали, где вас искать. Только помни, что доверять Флейм нельзя, она может выдать вас обоих. От нее тут ничего не зависит – никогда об этом не забывай.
Я усомнился в том, что он хорошо представляет все, о чем так уверенно говорит. Нам предстояло следовать не только за Флейм, но и за Мортредом. Я облизнул губы, которые неожиданно высохли.