Страница:
Что-то тут не сходилось. Я все еще не знала какой-то важной детали… очень важной. Чего-то такого, что сделало Мортреда самодовольным, как рак-отшельник в новой раковине. И мне никак не удавалось понять…
Я с новой энергией принялась теребить шнуровку; наконец она поддалась, и я начала стягивать сапог.
Как раз в этот момент один из стражников, охранявших, по-видимому, вход в амбар, упал; сквозь дверь мне было видно, что в шею ему вонзилась стрела. Рана в горле была ужасной, и человек умер, не издав ни звука. Я разинула рот, как вытащенная из воды треска. В результате мои пальцы разжались, я выронила сапог – и с ним вместе нож. Я узнала стрелу. Она была оперена не перьями, а хребтами скорпены, что заставляло ее вращаться в полете и делало выстрел более точным и смертельным. Я знала только одного человека, который делал такие стрелы, – это был тот, кого когда-то называли Копьем Калмента. Тор Райдер.
Так Тор здесь?
Ох, ад и все его дьяволы! Опять меня спасет Тор… Ну и разгневается же он на меня! Второй… нет, третий раз ему приходится убивать, чтобы сохранить мою шкуру в целости и сохранности.
Я оглянулась на четверых силвов, которые меня стерегли. Оттуда, где они стояли, ни один не мог видеть происходящего за дверью и ни один не проявлял ни малейшего интереса к тому, что творится снаружи. Впрочем, не обратили они внимания и на то, что я сняла сапог. За это я была благодарна судьбе; однако как же унизительно стоять и быть не в силах сделать хоть что-нибудь… Я попыталась вытащить нож из сапога пальцами ноги.
«Проклятие, – думала я. – Уж Тор никогда мне этого не забудет!»
И тут все снаружи взорвалось криками, суетой, смертью. Мне показалось, что я слышу голос Гилфитера. Гилфитер! Я посмотрела через дверь на озеро и увидела его там, стоящего на плоту. Я уж подумала, не схожу ли я с ума, но нет: лохматые рыжие волосы и поразительную привлекательность (немного подпорченную рыжей щетиной на щеках) ни с чем нельзя было спутать. Тор и Гилфитер!
Горец, кажется, называл Домино колченогим пьяницей и прочими лестными эпитетами… Домино, как и следовало ожидать, пришел в ярость и велел дун-магу прибегнуть к разрушительному заклинанию. Оно не могло повредить Келвину – по крайней мере я так думала, – а вот плоту… «Проклятие, – подумала я. – Гилфитер, рыжий кретин, смывайся оттуда!»
Поднявшийся шум, конечно, сказал охранявшим меня силвам, что снаружи происходит что-то странное. Они нерешительно переглянулись, по-видимому, не зная, следует ли им покинуть свои посты, чтобы выяснить, в чем дело. Потом один из силвов заметил мертвое тело, лежащее у входа, и двинулся к дверям.
– Вот молодец, – зловещим тоном обратилась я к нему, – это мне нравится. Почему бы вам всем не оставить меня здесь в одиночестве? Интересно, найдете ли вы меня на прежнем месте, когда вернетесь! – Мне нужно было любой ценой помешать им присоединиться к схватке перед амбаром.
Силв остановился и вопросительно посмотрел на остальных.
Именно этот момент Дек выбрал для того, чтобы влететь в амбар. Снаружи все заливал яркий солнечный свет, а внутри было темно, так что Дек, ничего не видя, налетел прямо на силва и сбил его с ног.
– Скорее, Дек, – завопила я. – Хватай мой меч – он у тебя под носом!
Дек, да благословят его боги, схватил клинок, но силв успел вцепиться ему в руку. Мальчишка сделал единственное, что пришло ему в голову: он кинул меч мне, позабыв, что руки у меня связаны за спиной. Меч задел меня по бедру и упал на землю. Вреда он мне не причинил, но и воспользоваться им я не могла. Остальные силвы кинулись на Дека и прижали его к полу… что ж, по крайней мере они не собирались выходить наружу, где у Тора было и так достаточно противников… если это все-таки был Тор. Я ведь не видела его, хотя и слышала звон мечей у двери. Раздался вопль – кто-то был ранен и не собирался терпеть боль молча. Удар дун-магии обрушился на стену амбара; доски треснули.
Тем временем я шарила ногой по полу в поисках веревки, благословляя свою удачу за то, что успела снять сапог. Дек отчаянно вырывался, и это было хорошо: внимание силвов было сосредоточено на нем, и моей акробатики они не замечали. Еще один заряд дун-магии влетел в амбар, и на задней стене словно расцвели красные розы. Часть стены не выдержала, и к тому же появились язычки пламени. Силвы этого не заметили: они были заняты тем, что били вопящего Дека.
Пальцами ноги я подцепила веревку, потом согнула ногу так, чтобы перехватить веревку рукой. Теперь нужно было подтянуть вверх рукоять меча. Занимаясь этим, я бросила взгляд наружу; происходившее там озадачило меня. Вся поверхность озера, где не росла пандана, была покрыта плывущими серыми фигурами. Многие из них уже выбирались на берег. Водяные чудовища? Времени на то, чтобы обдумать увиденное, у меня не было.
Я уже держала меч за рукоять, но перерезать веревку, стягивавшую мои запястья, мне никак не удавалось. В конце концов я развернула клинок так, что его конец смотрел вверх, и очень осторожно позволила ему соскользнуть вниз между пальцами; рукоять уперлась в пол. Я сделала шаг вперед, насколько позволяла петля, и так сумела прижать меч к путам на руках. Я нажала на него, и клинок рассек веревку. Одно запястье я поцарапала концом меча, другое поранила лезвием, но теперь руки у меня были свободны. Меч снова упал на пол, но я все еще держала привязанную к рукояти веревку. Не понадобилось и секунды, чтобы меч оказался у меня в руках.
Именно в этот момент в амбар вбежал Домино, проскользнув мимо сражающихся у дверей. Меча у него не было: коротышка привык к тому, что его защищают другие. Однако у него был нож. Может быть, его целью было убить меня, что бы ни случилось; с другой стороны, возможно, он хотел использовать меня как заложницу, если Тор победит в схватке. Сражение на берегу продолжалось: до меня долетал звон мечей и чье-то хриплое дыхание. Тор был замечательным бойцом: я помнила это еще со времен Калмента, не говоря уже о потасовке в зале «Приюта пьянчуги» в Гортанской Пристани.
Зловоние дун-магии мешало дышать, багровое сияние заливало амбар. Домино кинулся ко мне, как раз когда я вскинула меч. Мне удалось направить его куда следует, хотя свободой маневра я не располагала. Думаю, что в полумраке амбара Домино даже не замечал клинка, пока не стало слишком поздно. Мы оба оказались удивлены, когда он нанизал себя на мой меч, как окорок на вертел. Выражение его лица доставило мне истинное удовольствие… только, к несчастью, удар его тела отбросил меня назад, и петля начала меня душить. Я опустила меч, и Домино соскользнул с клинка. Мгновение он стоял на коленях, с недоверием глядя на меня. Потом на его лице появился ужас. Он стиснул руками живот, пытаясь остановить кровь, и с воплем рухнул к моим ногам. Я подняла меч, обрызгав кровью Домино свои лицо и шею, и перерубила веревку у себя над головой.
Еще не сняв петлю с шеи, я кинулась к Деку, которому каким-то образом удавалось так успешно сопротивляться, что трое силвов с трудом его удерживали. Впрочем, избили они его ужасно. Силвы почему-то не воспользовались мечами: возможно, они знали, что Домино предназначил Деку другую смерть. К одному из силвов я подошла сзади и перерезала ему горло, прежде чем он понял, что происходит. У него уже была рана в груди… Отшвырнув в сторону Селмариан, я ударила мечом второго мужчину. Дек был в плохом состоянии, но все равно сел и начал шарить по полу в поисках своего ножа. Селмариан кинулась на меня, явно не понимая, что происходит, и мне пришлось отрубить ей руку. Только теперь я с удивлением обнаружила, что четвертый силв, тот, которого сбил с ног Дек, все еще лежит у стены, хотя и пытается приподняться. Тогда я поняла, как мало времени на самом деле прошло с того момента, когда Дек прибежал меня спасать… мне только казалось, будто минула целая вечность.
Когда четвертый силв все-таки сумел подняться на ноги, я сильно ударила его ногой в живот, и он снова растянулся у стены. Селмариан начала скулить, но я не обратила на нее внимания.
– Дек, – распорядилась я, кидаясь к двери, – присмотри за ними, ладно? И будь осторожен, мальчик.
Когда я выглянула из амбара, я не сразу разобралась в том, что вижу. Все это казалось ночным кошмаром: кровь, вопли, вспышки дун-магии и серая масса каких-то существ. По берегу ко мне бежал Келвин Гилфитер. Его плот оказался наполовину вытащен на песок, что показалось мне необъяснимым. Как удалось ему так быстро выбраться на берег? Но думать об этом мне было некогда: я высматривала Тора. Он сражался слева от двери в амбар, и на него как раз навалилась толпа врагов. Я врезалась в них, испытывая ужасную уверенность, что Тора убивают у меня на глазах. Я рубила мечом и расшвыривала силвов, рыча от ярости. На мгновение я, должно быть, превратилась в берсерка. Охваченная паникой, я не думала о том, что подставляю спину врагам, оказавшимся позади меня. Мне было все равно. Потом до меня смутно стало доходить, что мне кто-то помогает… кто-то говорил мне успокоительные слова… и я наконец стала улавливать их смысл.
Все кончилось так быстро, что в это трудно было поверить… Тор лежал навзничь на земле и смотрел на меня, вокруг нас образовалось свободное пространство. С моего меча капала кровь, и казалось, что мертвые силвы лежат всюду, куда только ни глянь. Я все-таки не могла перебить так много народа… к тому же некоторые трупы выглядели так, словно были растерзаны когтями. На земле лежали и рабы – на них ран заметно не было, должно быть, их просто оглушили. Ко мне подбежал, виляя хвостом, Следопыт. Клыки его были окровавлены… Ох, клянусь морским огурцом, не мог же он загрызть всех этих силвов?
– Спокойно, Блейз, – говорил кто-то рядом со мной. – Не тревожься, девонька. Все уже кончилось. – Келвин Гилфитер. Было что-то потрясающе утешительное в том, чтобы тебя назвали девонькой. Только что, ради всех страдающих в аду душ, он здесь делает?
Я подняла глаза и осмотрелась, все еще не понимая, что случилось. Нас со всех сторон окружали… не люди, нет – гхемфы. Гхемфы! Они были нагими, поэтому-то я и не поняла сразу, кто это такие. Все было так невероятно… Я оставила попытки разобраться в происходящем, выронила меч и опустилась на колени рядом с Тором. Он был жив. Я взяла его за руку и ощутила пожатие, хотя говорить он, похоже, не мог.
Келвин тоже опустился на колени рядом с Тором и начал осматривать его. Не поднимая головы, он распорядился:
– Кто-нибудь – принесите мою медицинскую сумку с плота. – В его голосе звучала уверенность человека, привыкшего к тому, что его слушаются. Я заморгала. Так как все-таки Гилфитер оказался здесь?
В этот момент Тор хриплым шепотом сказал:
– Замечательное ожерелье, моя дорогая. Что ты сделала сначала – повесилась или рассекла запястья?
Я оглядела себя. На шее у меня все еще оставалась петля. Я сорвала ее и отбросила. Порезы на руках меня особенно не беспокоили; они хоть и кровоточили, но были неглубокими.
Тор переключил внимание на Келвина.
– Ты должен был отправиться следом за Флейм.
Морские блюдечки и омары, так эти двое явились сюда вместе! Никаких объяснений этому мне в голову не приходило.
Горец рассеянно ответил:
– Я и отправлюсь, не беспокойся. Сейчас ее выслеживает Руарт. – Я видела, что его гораздо больше тревожит состояние Тора, чем местопребывание Флейм. – Не двигайся и не разговаривай. – Он поднял глаза на гхемфов и велел тем, кто стоял ближе всего: – Вы трое, вскипятите воду. И еще мне будет нужен крепкий алкогольный напиток и чистый ошпаренный таз или ведро. Нужно выскоблить дочиста и тоже ошпарить кухонный стол в одном из домов. Остальные пусть посмотрят на парнишку в амбаре. И схватите тех пятерых силвов, которые охраняют деревню, и четверых в лодках на озере, только, ради всего святого, не убивайте их. Они нам могут еще понадобиться.
Тут один из гхемфов принес его сумку; Кел сумел за удивительно короткое время и не тратя лишних слов организовать толпу гхемфов: кто-то хоронил убитых, кто-то помогал постепенно приходящим в себя рабам, кто-то собирал в одно место и стерег тех силвов, что не были убиты. И все время, отдавая приказания, Кел занимался Тором. Патриарх получил несколько колотых и резаных ран, потерял много крови и несколько раз падал в обморок.
Я чувствовала себя лишней. Гилфитер, оказавшись в своей стихии, быстро навел во всем порядок. Смотреть на то, что он делал с Тором, я была не в силах. Я поднялась на ноги и отправилась в амбар проведать Дека.
Двойная дверь была широко распахнута, и помещение заливал яркий солнечный свет. Дек сидел, привалившись спиной к стене, и кто-то из гхемфов вытирал ему лицо влажной тряпкой. Выглядел Дек ужасно: оба глаза заплыли, губы были рассечены, один зуб качался, нос был сломан; судя по тому, как Дек морщился, были сломаны и несколько ребер. Оглядевшись, я обнаружила, что все остававшиеся в амбаре силвы, включая Селмариан и того, которого я пнула в живот, мертвы. Домино был еще жив; он стонал, катаясь по полу: кто-то говорил мне, что раны в живот особенно болезненны. Гхемфы как раз собирались погрузить на тележку мертвые тела, и никто из них внимания на Домино не обращал.
Дек просиял, увидев меня: надо отметить, это было большим достижением, учитывая состояние его лица.
– Ох, ты в порядке! Мне говорили, что с тобой все хорошо, только я поверить не мог! Как там Кел? – Дек осторожно потрогал губу и сплюнул кровь.
– Прекрасно. Не получил ни царапины. Что произошло здесь? Ты что, убил тех, которых я оставила живыми?
– Ну да, парня убил. Ты же не против? Сначала я пытался выбросить за дверь оружие – ты же велела мне за всем присмотреть. Просто так убить их я бы, наверное, не смог… ох! Больно! – Дек сморщился, но гхемф только улыбнулся и продолжал промывать его раны. – А тут этот тип попытался ударить меня листом панданы, ну я и пырнул его. – Радостное настроение Дека несколько поблекло. – Мне не особенно нравится убивать людей, даже тех, кто заслужил… Только если я стану охотником за дун-магами, придется привыкать – иначе не справиться, верно?
Я кивнула.
– Открою тебе один секрет: мне тоже не слишком нравится убивать даже тех, кто пытается убить меня. И особенно не нравится убивать тех, кто когда-то был силвом. – Я улыбнулась парнишке. – Я рада, что и тебе не понравилось. Люди, которые наслаждаются убийствами, душой обычно мало отличаются от дун-магов. А что случилось с женщиной?
Мне ответил гхемф – лицо его было покрыто морщинами, так что я решила, что он, должно быть, немолод и уже превратился в мужчину.
– Она тоже умерла. Об этом позаботились мы.
– А я думала… э-э… Ведь считается, что гхемфы не могут причинить вреда людям.
– Мы, те, кто из одного выводка с Эйлсой, больше не станем щадить дун-магов. Мы не считаем их людьми и полагаем, что жить они недостойны. Они – зараза, бедствие. – Гхемф кивнул в сторону Домино. – Им я тоже скоро займусь. Я только думал, что ты, может быть, захочешь его сначала допросить.
Я покачала головой.
– Ты знал Эйлсу?
– Она была моей сестрой. Мы все здесь из одного выводка. – Гхемф присел на корточки перед Деком и еще раз ему улыбнулся. – Твоим зубом нужно заняться, да и вообще пусть тебя осмотрит врач. Чтобы ребра срослись, грудь нужно перебинтовать. – Потом гхемф повернулся ко мне. – Можно… можно мне увидеть бугет, который сделала Эйлса?
Я показала ему ладонь.
Гхемф провел пальцем по тонким линиям.
– Ты знаешь, что это означает?
– Эйлса говорила, что это знак твоего народа.
– В определенном смысле… Это знак нашего выводка. Он означает, что тебе нужно помогать, как одной из нас. Вот этот завиток говорит о том, что один из нас отдал за тебя жизнь, но в нашей культуре он имеет еще одно важное значение: если мы позволим тебе погибнуть, значит, мы делаем смерть Эйлсы бессмысленной, унизим ее. Чтобы сделать ее смерть достойной, мы должны сохранить тебе жизнь.
– Провалиться мне на месте! – воскликнул Дек.
Я пораженно смотрела на гхемфа.
– Ты хочешь сказать… вы все явились сюда из-за меня?
Гхемф рассмеялся – по крайней мере я сочла, что это был смех, – как будто любое другое предположение было бы абсурдным.
– Конечно!
Я со смирением обдумала эту новость, потом сказала:
– Вы спасли наши жизни. Спасли нас всех – без вашей помощи мы бы погибли. Откуда вы явились?
– Со всего Мекате. Наш выводок разбросан, другие не могли добраться вовремя, так что наша сестра Эмилиасса, та, с которой вы разговаривали в Мекатехевене, позвала только тех, кто был поблизости.
– Позвала? – Я чувствовала, что окончательно запуталась.
Гхемф кивнул.
– Позвала через море. Наша песня разносится далеко.
Я обдумала все, что узнала. Перепончатые пальцы гхемфов, те странные звуки, которые мы слышали, пока плыли по озеру, серые контуры в воде, существо, которое толкнуло нас с Флейм и тем самым спасло от болезненного столкновения с листьями панданы…
Только потому, что мы всегда видели гхемфов одетыми и похожими на людей, мы никогда не думали о них как о жителях вод.
– Вы прекрасно плаваете, – с глупым видом пробормотала я, – но мы никогда не видели вас плавающими…
– Мы всегда живем рядом с морем или рекой. Мы плаваем по ночам, когда нас нельзя увидеть. Как только наступает утро, мы уже дома, в своих постелях.
– Эмилиасса… о чем была ее песня?
– О том, что мы должны следовать за тобой и обеспечивать твою безопасность, потому что ты стала нашей сестрой по выводку и преследуешь дун-мага, который убил одну из нас.
– Эмилиасса здесь?
– Да, конечно. Я сам живу на острове Эзун. Мы знали, что ты направляешься сюда и что именно здесь тебе может понадобиться наша помощь. Поэтому мы поплыли на юг, поднялись по Лентяйке от Раттеспи и ожидали тебя на Плавучей Заросли.
– Проклятие, – прошептала я, – я просто не знаю, что сказать.
– Учись у нас: когда сказать нечего, мы молчим.
Гхемф наклонился к Деку, который слушал наш разговор разинув рот, и сказал:
– Паренек, ты никогда не расскажешь о том, что слышал, и о том, что здесь сегодня случилось, по крайней мере о роли, которую сыграл мой народ.
Глаза Дека сияли.
– Никогда! Клянусь! Клянусь честью!
Звук, который издал гхемф, подозрительно походил на смех.
– Я дам тебе кое-что, чтобы ты не забыл своего обещания. Закрой глаза и открой рот.
Дек с благоговением выполнил его просьбу. Гхемф поднял ногу и коснулся когтем поврежденного зуба Дека. Парнишка дернулся, потом замер. Из полого когтя гхемфа появилась какая-то жидкость… Когда гхемф убрал ногу, во рту Дека сиял золотом здоровый зуб. Мальчишка осторожно потрогал его языком.
– Блейз! – Я подняла глаза. В дверях стоял Гилфитер. – Мы перенесли Тора в один из домов.
Я поднялась, с ужасом осознав, какой слабой я себя чувствую.
– Ты сумеешь его спасти? – спросила я, в отчаянии предвидя ответ.
Гилфитер молчал.
– Прошу тебя! – взмолилась я. – Должны же быть какие-то средства!
Гилфитер выглядел совершенно опустошенным; он отвернулся, запустив руки в свои спутанные волосы.
– Потребуется та магия, о которой ты говорила, – пробормотал он. – Целительство силвов. Я сделал все, что мог, и этого недостаточно, девонька.
Я тупо смотрела на Гилфитера. Потом я подошла к Домино, который все еще стонал на полу. Он со страхом взглянул на меня, и то, что он прочел на моем лице, заставило его умолкнуть. Я нацелила острие меча ему в глаз и ударила изо всех сил.
Тор обладал Взглядом, а на обладающих Взглядом магия не действует. Любая магия, в том числе целительная.
ГЛАВА 23
Пока гхемф карабкался на плот, я успел тысячу раз умереть от страха, прежде чем понял, кто это такой. Опасения – за Блейз, за Тора, за меня самого – уже успели довести мое восприятие реальности до критического состояния; к тому же чувство вины за то, что я бросил своих друзей, обрушивалось на меня с яростью тропического полуденного солнца; моя личность, самая моя сущность, казалась мне беззащитной и уязвимой. Из-за такого состояния мое слишком богатое воображение превращало гхемфа поочередно в полдюжины чудовищ, обитающих в глубинах вод и готовых обрушить на меня заслуженное возмездие за неверие.
Потом же, когда я разглядел, кто вынырнул из озера, и понял, что их не меньше пяти десятков, мне оказалось трудно поверить в происходящее, как трудно было поверить в то, что я в конце концов останусь в живых.
– Блейз что-то угрожает? – вежливо поинтересовался гхемф, не обращая внимания на дождь стрел, падавших в воду вокруг плота. Если судить по проявленным им эмоциям, мы вполне могли беседовать в уютной таверне за кружками меда… Никакого запаха от гхемфа не исходило.
Скорчившись на плоту, я зажмурился, пытаясь уменьшить свой страх до такого размера, с которым мог бы справиться. Я чуть было не начал задавать дурацкие вопросы вроде «А почему ты интересуешься?», но быстро понял, что это было бы абсурдно. Чем бы ни было вызвано появление гхемфов, причинять Блейз вред они не собирались. Я сглотнул и ответил, показав на берег:
– Да, угрожает. Она вон в том амбаре. – Во мне проснулась надежда на помощь гхемфов, и я торопливо добавил: – Тот человек в черном пытается ее спасти. Беда грозит и мальчишке – ему всего-то лет четырнадцать…
В плот вонзились две стрелы – так близко от нас, что одна порвала мою тунику. Я сжался в комочек, как испуганный щенок, притворяющийся, что его тут вовсе нет.
Гхемф нырнул в воду, и я снова услышал тот же странный свист, что и во время путешествия по озеру, только теперь его источник был так близко, что у меня зашевелились волосы.
«Сотворение, – подумал я, – это же гхемфы так передают сообщения под водой – поют друг другу».
Ученый во мне возмутился тем, как мало мы знаем об этих существах, с которыми делим острова и чье искусство бездумно используем для подкрепления своих бессмысленных законов.
За первым свистом последовал взрыв звуков, от которого по поверхности воды побежала рябь. В тот момент, когда я решил, что стрелы будут меньше угрожать мне в воде, плот вдруг пришел в движение. Его толкали, почти подняв над водой, к берегу – гораздо быстрее, чем я смог бы добраться с помощью весла. Я осторожно приподнял голову. Дун-маг с его вонючими заклинаниями, экс-силвы, вознамерившиеся добраться до меня на лодке, лучники на берегу – все они оцепенели, открыв рты от ужаса. Потом они начали пятиться от уреза воды. Я сел, ощутив прилив смелости. Впрочем, меня все еще трясло – уверенности, что я выживу, что выживет хоть кто-нибудь из нас, у меня не было.
Как раз когда плот приближался к берегу, прилетел Руарт. Плот двигался так быстро, что птичке оказалось трудно на него сесть.
– Гхемфы, – сообщил я ему очевидную вещь. – Думаю, они явились на помощь. Руарт, ты должен последовать за Флейм. Я догоню вас, как только смогу, обещаю.
Он пристально посмотрел на меня, склонив голову набок; в его синих глазах я прочел упрек. Потом, не говоря ни слова, он взлетел и исчез. В этот момент плот врезался в берег, и я растянулся на животе.
Выбравшись на сушу, я огляделся. Все пространство от кромки воды до амбара представляло собой мешанину борющихся тел. Всюду мелькали гхемфы; их атака была жестокой и эффективной. Группами по двое или по трое они нападали на выбранную жертву и«алили ее на землю, потом, пока кто-то из них держал ее, еще кто-то когтями на ногах впивался в горло… Красные брызги превращались в ручейки. Уж не знаю, что было хуже: видеть, как умирают люди, или знать, что убивают их гхемфы, обычно такие мягкие и добрые. Мы были воспитаны в уверенности, что гхемфы никогда не причиняют людям вреда, и картина этого безжалостного истребления приводила на ум нападение стаи полевых мышей на прайд травяных львов.
Я на мгновение замешкался, высматривая Блейз. Увидев, как она выбежала из амбара, судя по всему, целая и невредимая, я почувствовал, как часть тяжести свалилась с моих плеч. И тут я заметил Тора, на которого напали четверо или пятеро силвов, а также несколько рабов. Они так жаждали убить патриарха, что ни один из них, казалось, не замечал избиения на берегу. Я кинулся к Тору, хоть и был безоружен; я даже не сообразил захватить с собой весло в качестве дубинки. Впрочем, к тому времени, когда я добежал, на группу силвов напала Блейз – так пылающая головня врезается в кучу соломы. Смотреть на это было страшно: Блейз овладело безумие битвы, она слепо крушила все на своем пути. Она едва не обезглавила нескольких гхемфов, спешивших ей на помощь, не говоря уже обо мне… да и вообще любом, кто имел бы глупость подойти достаточно близко.
Я осторожно приблизился к ней и попытался успокоить:
– Блейз, хватит! Опусти меч… Это же я – Гилфитер, рыжеволосый пожиратель капусты… – Я рискнул положить руку ей на плечо, и она обернулась ко мне. – Спокойно, Блейз. Не тревожься, девонька. Все уже кончилось. – Устрашающий боевой блеск погас в ее глазах, Блейз обессиленно поникла. Когда мой нос сказал мне, что она пришла в себя, я опустился на колени перед Тором и начал осматривать его раны. Он был жив и в сознании, но это оказалось единственным, что можно было сказать хорошего о его состоянии. Я отогнал все посторонние мысли и, хотя запах Тора говорил о неизбежной смерти, принялся делать для него все возможное.
Я с новой энергией принялась теребить шнуровку; наконец она поддалась, и я начала стягивать сапог.
Как раз в этот момент один из стражников, охранявших, по-видимому, вход в амбар, упал; сквозь дверь мне было видно, что в шею ему вонзилась стрела. Рана в горле была ужасной, и человек умер, не издав ни звука. Я разинула рот, как вытащенная из воды треска. В результате мои пальцы разжались, я выронила сапог – и с ним вместе нож. Я узнала стрелу. Она была оперена не перьями, а хребтами скорпены, что заставляло ее вращаться в полете и делало выстрел более точным и смертельным. Я знала только одного человека, который делал такие стрелы, – это был тот, кого когда-то называли Копьем Калмента. Тор Райдер.
Так Тор здесь?
Ох, ад и все его дьяволы! Опять меня спасет Тор… Ну и разгневается же он на меня! Второй… нет, третий раз ему приходится убивать, чтобы сохранить мою шкуру в целости и сохранности.
Я оглянулась на четверых силвов, которые меня стерегли. Оттуда, где они стояли, ни один не мог видеть происходящего за дверью и ни один не проявлял ни малейшего интереса к тому, что творится снаружи. Впрочем, не обратили они внимания и на то, что я сняла сапог. За это я была благодарна судьбе; однако как же унизительно стоять и быть не в силах сделать хоть что-нибудь… Я попыталась вытащить нож из сапога пальцами ноги.
«Проклятие, – думала я. – Уж Тор никогда мне этого не забудет!»
И тут все снаружи взорвалось криками, суетой, смертью. Мне показалось, что я слышу голос Гилфитера. Гилфитер! Я посмотрела через дверь на озеро и увидела его там, стоящего на плоту. Я уж подумала, не схожу ли я с ума, но нет: лохматые рыжие волосы и поразительную привлекательность (немного подпорченную рыжей щетиной на щеках) ни с чем нельзя было спутать. Тор и Гилфитер!
Горец, кажется, называл Домино колченогим пьяницей и прочими лестными эпитетами… Домино, как и следовало ожидать, пришел в ярость и велел дун-магу прибегнуть к разрушительному заклинанию. Оно не могло повредить Келвину – по крайней мере я так думала, – а вот плоту… «Проклятие, – подумала я. – Гилфитер, рыжий кретин, смывайся оттуда!»
Поднявшийся шум, конечно, сказал охранявшим меня силвам, что снаружи происходит что-то странное. Они нерешительно переглянулись, по-видимому, не зная, следует ли им покинуть свои посты, чтобы выяснить, в чем дело. Потом один из силвов заметил мертвое тело, лежащее у входа, и двинулся к дверям.
– Вот молодец, – зловещим тоном обратилась я к нему, – это мне нравится. Почему бы вам всем не оставить меня здесь в одиночестве? Интересно, найдете ли вы меня на прежнем месте, когда вернетесь! – Мне нужно было любой ценой помешать им присоединиться к схватке перед амбаром.
Силв остановился и вопросительно посмотрел на остальных.
Именно этот момент Дек выбрал для того, чтобы влететь в амбар. Снаружи все заливал яркий солнечный свет, а внутри было темно, так что Дек, ничего не видя, налетел прямо на силва и сбил его с ног.
– Скорее, Дек, – завопила я. – Хватай мой меч – он у тебя под носом!
Дек, да благословят его боги, схватил клинок, но силв успел вцепиться ему в руку. Мальчишка сделал единственное, что пришло ему в голову: он кинул меч мне, позабыв, что руки у меня связаны за спиной. Меч задел меня по бедру и упал на землю. Вреда он мне не причинил, но и воспользоваться им я не могла. Остальные силвы кинулись на Дека и прижали его к полу… что ж, по крайней мере они не собирались выходить наружу, где у Тора было и так достаточно противников… если это все-таки был Тор. Я ведь не видела его, хотя и слышала звон мечей у двери. Раздался вопль – кто-то был ранен и не собирался терпеть боль молча. Удар дун-магии обрушился на стену амбара; доски треснули.
Тем временем я шарила ногой по полу в поисках веревки, благословляя свою удачу за то, что успела снять сапог. Дек отчаянно вырывался, и это было хорошо: внимание силвов было сосредоточено на нем, и моей акробатики они не замечали. Еще один заряд дун-магии влетел в амбар, и на задней стене словно расцвели красные розы. Часть стены не выдержала, и к тому же появились язычки пламени. Силвы этого не заметили: они были заняты тем, что били вопящего Дека.
Пальцами ноги я подцепила веревку, потом согнула ногу так, чтобы перехватить веревку рукой. Теперь нужно было подтянуть вверх рукоять меча. Занимаясь этим, я бросила взгляд наружу; происходившее там озадачило меня. Вся поверхность озера, где не росла пандана, была покрыта плывущими серыми фигурами. Многие из них уже выбирались на берег. Водяные чудовища? Времени на то, чтобы обдумать увиденное, у меня не было.
Я уже держала меч за рукоять, но перерезать веревку, стягивавшую мои запястья, мне никак не удавалось. В конце концов я развернула клинок так, что его конец смотрел вверх, и очень осторожно позволила ему соскользнуть вниз между пальцами; рукоять уперлась в пол. Я сделала шаг вперед, насколько позволяла петля, и так сумела прижать меч к путам на руках. Я нажала на него, и клинок рассек веревку. Одно запястье я поцарапала концом меча, другое поранила лезвием, но теперь руки у меня были свободны. Меч снова упал на пол, но я все еще держала привязанную к рукояти веревку. Не понадобилось и секунды, чтобы меч оказался у меня в руках.
Именно в этот момент в амбар вбежал Домино, проскользнув мимо сражающихся у дверей. Меча у него не было: коротышка привык к тому, что его защищают другие. Однако у него был нож. Может быть, его целью было убить меня, что бы ни случилось; с другой стороны, возможно, он хотел использовать меня как заложницу, если Тор победит в схватке. Сражение на берегу продолжалось: до меня долетал звон мечей и чье-то хриплое дыхание. Тор был замечательным бойцом: я помнила это еще со времен Калмента, не говоря уже о потасовке в зале «Приюта пьянчуги» в Гортанской Пристани.
Зловоние дун-магии мешало дышать, багровое сияние заливало амбар. Домино кинулся ко мне, как раз когда я вскинула меч. Мне удалось направить его куда следует, хотя свободой маневра я не располагала. Думаю, что в полумраке амбара Домино даже не замечал клинка, пока не стало слишком поздно. Мы оба оказались удивлены, когда он нанизал себя на мой меч, как окорок на вертел. Выражение его лица доставило мне истинное удовольствие… только, к несчастью, удар его тела отбросил меня назад, и петля начала меня душить. Я опустила меч, и Домино соскользнул с клинка. Мгновение он стоял на коленях, с недоверием глядя на меня. Потом на его лице появился ужас. Он стиснул руками живот, пытаясь остановить кровь, и с воплем рухнул к моим ногам. Я подняла меч, обрызгав кровью Домино свои лицо и шею, и перерубила веревку у себя над головой.
Еще не сняв петлю с шеи, я кинулась к Деку, которому каким-то образом удавалось так успешно сопротивляться, что трое силвов с трудом его удерживали. Впрочем, избили они его ужасно. Силвы почему-то не воспользовались мечами: возможно, они знали, что Домино предназначил Деку другую смерть. К одному из силвов я подошла сзади и перерезала ему горло, прежде чем он понял, что происходит. У него уже была рана в груди… Отшвырнув в сторону Селмариан, я ударила мечом второго мужчину. Дек был в плохом состоянии, но все равно сел и начал шарить по полу в поисках своего ножа. Селмариан кинулась на меня, явно не понимая, что происходит, и мне пришлось отрубить ей руку. Только теперь я с удивлением обнаружила, что четвертый силв, тот, которого сбил с ног Дек, все еще лежит у стены, хотя и пытается приподняться. Тогда я поняла, как мало времени на самом деле прошло с того момента, когда Дек прибежал меня спасать… мне только казалось, будто минула целая вечность.
Когда четвертый силв все-таки сумел подняться на ноги, я сильно ударила его ногой в живот, и он снова растянулся у стены. Селмариан начала скулить, но я не обратила на нее внимания.
– Дек, – распорядилась я, кидаясь к двери, – присмотри за ними, ладно? И будь осторожен, мальчик.
Когда я выглянула из амбара, я не сразу разобралась в том, что вижу. Все это казалось ночным кошмаром: кровь, вопли, вспышки дун-магии и серая масса каких-то существ. По берегу ко мне бежал Келвин Гилфитер. Его плот оказался наполовину вытащен на песок, что показалось мне необъяснимым. Как удалось ему так быстро выбраться на берег? Но думать об этом мне было некогда: я высматривала Тора. Он сражался слева от двери в амбар, и на него как раз навалилась толпа врагов. Я врезалась в них, испытывая ужасную уверенность, что Тора убивают у меня на глазах. Я рубила мечом и расшвыривала силвов, рыча от ярости. На мгновение я, должно быть, превратилась в берсерка. Охваченная паникой, я не думала о том, что подставляю спину врагам, оказавшимся позади меня. Мне было все равно. Потом до меня смутно стало доходить, что мне кто-то помогает… кто-то говорил мне успокоительные слова… и я наконец стала улавливать их смысл.
Все кончилось так быстро, что в это трудно было поверить… Тор лежал навзничь на земле и смотрел на меня, вокруг нас образовалось свободное пространство. С моего меча капала кровь, и казалось, что мертвые силвы лежат всюду, куда только ни глянь. Я все-таки не могла перебить так много народа… к тому же некоторые трупы выглядели так, словно были растерзаны когтями. На земле лежали и рабы – на них ран заметно не было, должно быть, их просто оглушили. Ко мне подбежал, виляя хвостом, Следопыт. Клыки его были окровавлены… Ох, клянусь морским огурцом, не мог же он загрызть всех этих силвов?
– Спокойно, Блейз, – говорил кто-то рядом со мной. – Не тревожься, девонька. Все уже кончилось. – Келвин Гилфитер. Было что-то потрясающе утешительное в том, чтобы тебя назвали девонькой. Только что, ради всех страдающих в аду душ, он здесь делает?
Я подняла глаза и осмотрелась, все еще не понимая, что случилось. Нас со всех сторон окружали… не люди, нет – гхемфы. Гхемфы! Они были нагими, поэтому-то я и не поняла сразу, кто это такие. Все было так невероятно… Я оставила попытки разобраться в происходящем, выронила меч и опустилась на колени рядом с Тором. Он был жив. Я взяла его за руку и ощутила пожатие, хотя говорить он, похоже, не мог.
Келвин тоже опустился на колени рядом с Тором и начал осматривать его. Не поднимая головы, он распорядился:
– Кто-нибудь – принесите мою медицинскую сумку с плота. – В его голосе звучала уверенность человека, привыкшего к тому, что его слушаются. Я заморгала. Так как все-таки Гилфитер оказался здесь?
В этот момент Тор хриплым шепотом сказал:
– Замечательное ожерелье, моя дорогая. Что ты сделала сначала – повесилась или рассекла запястья?
Я оглядела себя. На шее у меня все еще оставалась петля. Я сорвала ее и отбросила. Порезы на руках меня особенно не беспокоили; они хоть и кровоточили, но были неглубокими.
Тор переключил внимание на Келвина.
– Ты должен был отправиться следом за Флейм.
Морские блюдечки и омары, так эти двое явились сюда вместе! Никаких объяснений этому мне в голову не приходило.
Горец рассеянно ответил:
– Я и отправлюсь, не беспокойся. Сейчас ее выслеживает Руарт. – Я видела, что его гораздо больше тревожит состояние Тора, чем местопребывание Флейм. – Не двигайся и не разговаривай. – Он поднял глаза на гхемфов и велел тем, кто стоял ближе всего: – Вы трое, вскипятите воду. И еще мне будет нужен крепкий алкогольный напиток и чистый ошпаренный таз или ведро. Нужно выскоблить дочиста и тоже ошпарить кухонный стол в одном из домов. Остальные пусть посмотрят на парнишку в амбаре. И схватите тех пятерых силвов, которые охраняют деревню, и четверых в лодках на озере, только, ради всего святого, не убивайте их. Они нам могут еще понадобиться.
Тут один из гхемфов принес его сумку; Кел сумел за удивительно короткое время и не тратя лишних слов организовать толпу гхемфов: кто-то хоронил убитых, кто-то помогал постепенно приходящим в себя рабам, кто-то собирал в одно место и стерег тех силвов, что не были убиты. И все время, отдавая приказания, Кел занимался Тором. Патриарх получил несколько колотых и резаных ран, потерял много крови и несколько раз падал в обморок.
Я чувствовала себя лишней. Гилфитер, оказавшись в своей стихии, быстро навел во всем порядок. Смотреть на то, что он делал с Тором, я была не в силах. Я поднялась на ноги и отправилась в амбар проведать Дека.
Двойная дверь была широко распахнута, и помещение заливал яркий солнечный свет. Дек сидел, привалившись спиной к стене, и кто-то из гхемфов вытирал ему лицо влажной тряпкой. Выглядел Дек ужасно: оба глаза заплыли, губы были рассечены, один зуб качался, нос был сломан; судя по тому, как Дек морщился, были сломаны и несколько ребер. Оглядевшись, я обнаружила, что все остававшиеся в амбаре силвы, включая Селмариан и того, которого я пнула в живот, мертвы. Домино был еще жив; он стонал, катаясь по полу: кто-то говорил мне, что раны в живот особенно болезненны. Гхемфы как раз собирались погрузить на тележку мертвые тела, и никто из них внимания на Домино не обращал.
Дек просиял, увидев меня: надо отметить, это было большим достижением, учитывая состояние его лица.
– Ох, ты в порядке! Мне говорили, что с тобой все хорошо, только я поверить не мог! Как там Кел? – Дек осторожно потрогал губу и сплюнул кровь.
– Прекрасно. Не получил ни царапины. Что произошло здесь? Ты что, убил тех, которых я оставила живыми?
– Ну да, парня убил. Ты же не против? Сначала я пытался выбросить за дверь оружие – ты же велела мне за всем присмотреть. Просто так убить их я бы, наверное, не смог… ох! Больно! – Дек сморщился, но гхемф только улыбнулся и продолжал промывать его раны. – А тут этот тип попытался ударить меня листом панданы, ну я и пырнул его. – Радостное настроение Дека несколько поблекло. – Мне не особенно нравится убивать людей, даже тех, кто заслужил… Только если я стану охотником за дун-магами, придется привыкать – иначе не справиться, верно?
Я кивнула.
– Открою тебе один секрет: мне тоже не слишком нравится убивать даже тех, кто пытается убить меня. И особенно не нравится убивать тех, кто когда-то был силвом. – Я улыбнулась парнишке. – Я рада, что и тебе не понравилось. Люди, которые наслаждаются убийствами, душой обычно мало отличаются от дун-магов. А что случилось с женщиной?
Мне ответил гхемф – лицо его было покрыто морщинами, так что я решила, что он, должно быть, немолод и уже превратился в мужчину.
– Она тоже умерла. Об этом позаботились мы.
– А я думала… э-э… Ведь считается, что гхемфы не могут причинить вреда людям.
– Мы, те, кто из одного выводка с Эйлсой, больше не станем щадить дун-магов. Мы не считаем их людьми и полагаем, что жить они недостойны. Они – зараза, бедствие. – Гхемф кивнул в сторону Домино. – Им я тоже скоро займусь. Я только думал, что ты, может быть, захочешь его сначала допросить.
Я покачала головой.
– Ты знал Эйлсу?
– Она была моей сестрой. Мы все здесь из одного выводка. – Гхемф присел на корточки перед Деком и еще раз ему улыбнулся. – Твоим зубом нужно заняться, да и вообще пусть тебя осмотрит врач. Чтобы ребра срослись, грудь нужно перебинтовать. – Потом гхемф повернулся ко мне. – Можно… можно мне увидеть бугет, который сделала Эйлса?
Я показала ему ладонь.
Гхемф провел пальцем по тонким линиям.
– Ты знаешь, что это означает?
– Эйлса говорила, что это знак твоего народа.
– В определенном смысле… Это знак нашего выводка. Он означает, что тебе нужно помогать, как одной из нас. Вот этот завиток говорит о том, что один из нас отдал за тебя жизнь, но в нашей культуре он имеет еще одно важное значение: если мы позволим тебе погибнуть, значит, мы делаем смерть Эйлсы бессмысленной, унизим ее. Чтобы сделать ее смерть достойной, мы должны сохранить тебе жизнь.
– Провалиться мне на месте! – воскликнул Дек.
Я пораженно смотрела на гхемфа.
– Ты хочешь сказать… вы все явились сюда из-за меня?
Гхемф рассмеялся – по крайней мере я сочла, что это был смех, – как будто любое другое предположение было бы абсурдным.
– Конечно!
Я со смирением обдумала эту новость, потом сказала:
– Вы спасли наши жизни. Спасли нас всех – без вашей помощи мы бы погибли. Откуда вы явились?
– Со всего Мекате. Наш выводок разбросан, другие не могли добраться вовремя, так что наша сестра Эмилиасса, та, с которой вы разговаривали в Мекатехевене, позвала только тех, кто был поблизости.
– Позвала? – Я чувствовала, что окончательно запуталась.
Гхемф кивнул.
– Позвала через море. Наша песня разносится далеко.
Я обдумала все, что узнала. Перепончатые пальцы гхемфов, те странные звуки, которые мы слышали, пока плыли по озеру, серые контуры в воде, существо, которое толкнуло нас с Флейм и тем самым спасло от болезненного столкновения с листьями панданы…
Только потому, что мы всегда видели гхемфов одетыми и похожими на людей, мы никогда не думали о них как о жителях вод.
– Вы прекрасно плаваете, – с глупым видом пробормотала я, – но мы никогда не видели вас плавающими…
– Мы всегда живем рядом с морем или рекой. Мы плаваем по ночам, когда нас нельзя увидеть. Как только наступает утро, мы уже дома, в своих постелях.
– Эмилиасса… о чем была ее песня?
– О том, что мы должны следовать за тобой и обеспечивать твою безопасность, потому что ты стала нашей сестрой по выводку и преследуешь дун-мага, который убил одну из нас.
– Эмилиасса здесь?
– Да, конечно. Я сам живу на острове Эзун. Мы знали, что ты направляешься сюда и что именно здесь тебе может понадобиться наша помощь. Поэтому мы поплыли на юг, поднялись по Лентяйке от Раттеспи и ожидали тебя на Плавучей Заросли.
– Проклятие, – прошептала я, – я просто не знаю, что сказать.
– Учись у нас: когда сказать нечего, мы молчим.
Гхемф наклонился к Деку, который слушал наш разговор разинув рот, и сказал:
– Паренек, ты никогда не расскажешь о том, что слышал, и о том, что здесь сегодня случилось, по крайней мере о роли, которую сыграл мой народ.
Глаза Дека сияли.
– Никогда! Клянусь! Клянусь честью!
Звук, который издал гхемф, подозрительно походил на смех.
– Я дам тебе кое-что, чтобы ты не забыл своего обещания. Закрой глаза и открой рот.
Дек с благоговением выполнил его просьбу. Гхемф поднял ногу и коснулся когтем поврежденного зуба Дека. Парнишка дернулся, потом замер. Из полого когтя гхемфа появилась какая-то жидкость… Когда гхемф убрал ногу, во рту Дека сиял золотом здоровый зуб. Мальчишка осторожно потрогал его языком.
– Блейз! – Я подняла глаза. В дверях стоял Гилфитер. – Мы перенесли Тора в один из домов.
Я поднялась, с ужасом осознав, какой слабой я себя чувствую.
– Ты сумеешь его спасти? – спросила я, в отчаянии предвидя ответ.
Гилфитер молчал.
– Прошу тебя! – взмолилась я. – Должны же быть какие-то средства!
Гилфитер выглядел совершенно опустошенным; он отвернулся, запустив руки в свои спутанные волосы.
– Потребуется та магия, о которой ты говорила, – пробормотал он. – Целительство силвов. Я сделал все, что мог, и этого недостаточно, девонька.
Я тупо смотрела на Гилфитера. Потом я подошла к Домино, который все еще стонал на полу. Он со страхом взглянул на меня, и то, что он прочел на моем лице, заставило его умолкнуть. Я нацелила острие меча ему в глаз и ударила изо всех сил.
Тор обладал Взглядом, а на обладающих Взглядом магия не действует. Любая магия, в том числе целительная.
ГЛАВА 23
РАССКАЗЧИК – КЕЛВИН
Пока гхемф карабкался на плот, я успел тысячу раз умереть от страха, прежде чем понял, кто это такой. Опасения – за Блейз, за Тора, за меня самого – уже успели довести мое восприятие реальности до критического состояния; к тому же чувство вины за то, что я бросил своих друзей, обрушивалось на меня с яростью тропического полуденного солнца; моя личность, самая моя сущность, казалась мне беззащитной и уязвимой. Из-за такого состояния мое слишком богатое воображение превращало гхемфа поочередно в полдюжины чудовищ, обитающих в глубинах вод и готовых обрушить на меня заслуженное возмездие за неверие.
Потом же, когда я разглядел, кто вынырнул из озера, и понял, что их не меньше пяти десятков, мне оказалось трудно поверить в происходящее, как трудно было поверить в то, что я в конце концов останусь в живых.
– Блейз что-то угрожает? – вежливо поинтересовался гхемф, не обращая внимания на дождь стрел, падавших в воду вокруг плота. Если судить по проявленным им эмоциям, мы вполне могли беседовать в уютной таверне за кружками меда… Никакого запаха от гхемфа не исходило.
Скорчившись на плоту, я зажмурился, пытаясь уменьшить свой страх до такого размера, с которым мог бы справиться. Я чуть было не начал задавать дурацкие вопросы вроде «А почему ты интересуешься?», но быстро понял, что это было бы абсурдно. Чем бы ни было вызвано появление гхемфов, причинять Блейз вред они не собирались. Я сглотнул и ответил, показав на берег:
– Да, угрожает. Она вон в том амбаре. – Во мне проснулась надежда на помощь гхемфов, и я торопливо добавил: – Тот человек в черном пытается ее спасти. Беда грозит и мальчишке – ему всего-то лет четырнадцать…
В плот вонзились две стрелы – так близко от нас, что одна порвала мою тунику. Я сжался в комочек, как испуганный щенок, притворяющийся, что его тут вовсе нет.
Гхемф нырнул в воду, и я снова услышал тот же странный свист, что и во время путешествия по озеру, только теперь его источник был так близко, что у меня зашевелились волосы.
«Сотворение, – подумал я, – это же гхемфы так передают сообщения под водой – поют друг другу».
Ученый во мне возмутился тем, как мало мы знаем об этих существах, с которыми делим острова и чье искусство бездумно используем для подкрепления своих бессмысленных законов.
За первым свистом последовал взрыв звуков, от которого по поверхности воды побежала рябь. В тот момент, когда я решил, что стрелы будут меньше угрожать мне в воде, плот вдруг пришел в движение. Его толкали, почти подняв над водой, к берегу – гораздо быстрее, чем я смог бы добраться с помощью весла. Я осторожно приподнял голову. Дун-маг с его вонючими заклинаниями, экс-силвы, вознамерившиеся добраться до меня на лодке, лучники на берегу – все они оцепенели, открыв рты от ужаса. Потом они начали пятиться от уреза воды. Я сел, ощутив прилив смелости. Впрочем, меня все еще трясло – уверенности, что я выживу, что выживет хоть кто-нибудь из нас, у меня не было.
Как раз когда плот приближался к берегу, прилетел Руарт. Плот двигался так быстро, что птичке оказалось трудно на него сесть.
– Гхемфы, – сообщил я ему очевидную вещь. – Думаю, они явились на помощь. Руарт, ты должен последовать за Флейм. Я догоню вас, как только смогу, обещаю.
Он пристально посмотрел на меня, склонив голову набок; в его синих глазах я прочел упрек. Потом, не говоря ни слова, он взлетел и исчез. В этот момент плот врезался в берег, и я растянулся на животе.
Выбравшись на сушу, я огляделся. Все пространство от кромки воды до амбара представляло собой мешанину борющихся тел. Всюду мелькали гхемфы; их атака была жестокой и эффективной. Группами по двое или по трое они нападали на выбранную жертву и«алили ее на землю, потом, пока кто-то из них держал ее, еще кто-то когтями на ногах впивался в горло… Красные брызги превращались в ручейки. Уж не знаю, что было хуже: видеть, как умирают люди, или знать, что убивают их гхемфы, обычно такие мягкие и добрые. Мы были воспитаны в уверенности, что гхемфы никогда не причиняют людям вреда, и картина этого безжалостного истребления приводила на ум нападение стаи полевых мышей на прайд травяных львов.
Я на мгновение замешкался, высматривая Блейз. Увидев, как она выбежала из амбара, судя по всему, целая и невредимая, я почувствовал, как часть тяжести свалилась с моих плеч. И тут я заметил Тора, на которого напали четверо или пятеро силвов, а также несколько рабов. Они так жаждали убить патриарха, что ни один из них, казалось, не замечал избиения на берегу. Я кинулся к Тору, хоть и был безоружен; я даже не сообразил захватить с собой весло в качестве дубинки. Впрочем, к тому времени, когда я добежал, на группу силвов напала Блейз – так пылающая головня врезается в кучу соломы. Смотреть на это было страшно: Блейз овладело безумие битвы, она слепо крушила все на своем пути. Она едва не обезглавила нескольких гхемфов, спешивших ей на помощь, не говоря уже обо мне… да и вообще любом, кто имел бы глупость подойти достаточно близко.
Я осторожно приблизился к ней и попытался успокоить:
– Блейз, хватит! Опусти меч… Это же я – Гилфитер, рыжеволосый пожиратель капусты… – Я рискнул положить руку ей на плечо, и она обернулась ко мне. – Спокойно, Блейз. Не тревожься, девонька. Все уже кончилось. – Устрашающий боевой блеск погас в ее глазах, Блейз обессиленно поникла. Когда мой нос сказал мне, что она пришла в себя, я опустился на колени перед Тором и начал осматривать его раны. Он был жив и в сознании, но это оказалось единственным, что можно было сказать хорошего о его состоянии. Я отогнал все посторонние мысли и, хотя запах Тора говорил о неизбежной смерти, принялся делать для него все возможное.