Страница:
Ионни пробормотал:
— Так вот куда этот дьявольский столяр Пиринен послал меня ставить крест.
Вернувшись к Пиринену, Ионни поставил свой крест к стене и сообщил;
— Это был мой крест.
Пиринен с удивлением посмотрел на Ионии. И тут он вспомнил, что ходили слухи, будто полиция по ошибке чуть не похоронила живого пьяного человека.
Заплатив Ионии пять марок, Пиринен сказал на прощанье:
— Забирай к черту свой крест и больше не греши, чтоб второй раз не попасть на этот путь.
Взвалив свой гроб на спину и положив крест на плечо, Ионни побрел в ночлежный дом, чтоб там переночевать и на другой день ехать в Хельсинки.
Как раз сегодня в этом ночлежном доме ночевали и Ионнины «убийцы» — тамперские мошенники во главе с толстяком Танакка. Они были в сговоре с хозяином ночлежки, и он не раз в опасные моменты пускал их в свою хозяйскую комнату. Здесь они были в полной безопасности от полиции.
В этот же ночлежный дом прибыл сегодня и агент, тайной полиции Хютинен, который, как известно читателю, разыскивал шайку Ионниных убийц и одновременно с этим ловил опасного международного мошенника.
Хютинен обычно раскидывал свои сети в ночлежках. Там он знакомился с подозрительными личностями и коварными речами выведывал у них то, что ему было нужно, и таким образом не раз получал богатый улов.
Сейчас он как бы случайно вошел в ту каморку, где находился Ионни, и завел с ним приятельский разговор. Но, заметив солидный багаж Ионни — гроб и крест, он, конечно, не заподозрил в нем мошенника, а принял за обычного хозяина. Тем более что Ионни снял свой фрак и сидел на койке в рубашке.
Для отвода глаз поговорив о том, о сем, Хютинен незаметно перешел к делу, сказав:
— Выслеживаю тут одного крупного мошенника, а кроме того, хочу напасть на следы одной воровской шайки, которая по всем данным находится сейчас в Тампере.
Надо сказать, что хозяйская комната, в которой ночевали тамперские мошенники, находилась рядом с Ионниной каморкой, и воры услышали этот разговор через тонкую перегородку. Конечно, они не предполагали, что «убитый» ими Ионни находится рядом, но агента Хютинена они узнали по голосу. Поэтому, притаившись, как мыши, стали прислушиваться к дальнейшей беседе.
Хютинен с увлечением заговорил о международном аферисте Ионни, который не только в Тампере, но и в Швеции совершил свои мошеннические проделки. Конечно, Ионни, ни разу не побывавший в Швеции, не мог узнать себя в герое рассказа, но заинтересовался, им и стал расспрашивать агента об этом аферисте. Расспрашивал с завистью к чужой удаче, и агент с неменьшей завистью отвечал.
В общем Хютинену понравился Ионни своей честностью и умом, и поэтому он сделал ему предложение — помочь в поисках. За крупного афериста он обещал дать Ионни пятьдесят марок, а за шайку убийц — десять марок.
После этого Хютинен стал описывать приметы международного преступника — по рассказам тамперских коммерсантов, кои лично видели его.
— Скорей всего он напоминает быка, а не человека, — сказал агент. — По наружности это бандит с такой свирепой рожей, что приличный человек непременно испугается его. А из особых примет можно отметить его дьявольский аппетит — он, говорят, жрет как леший. Так что если увидишь одного из таких — смело задерживай его — это и есть то, что мы ищем.
Ионни внимательно слушал и старался запомнить приметы. А когда агент закончил свой рассказ об аферисте, он с глубокой завистью воскликнул:
— Везет же другим людям! А я как ни стараюсь, все у меня задний ход дает. Из всего, что имел, только гроб и крест у меня остались.
Но тут Ионни немного просветлел, вспомнив о двадцати тысячах колбасницы Лизы.
— Много денег я зря потерял, — сказал он агенту, — но все-таки двадцать тысяч наличными у меня осталось.
Тамперские мошенники, услышав о такой сумме, встрепенулись. Толстяк Танакка, приложив ухо к стене, тихо шепнул своим:
— Ого, жирная птица рядом с нами. Надо будет ее общипать.
Между тем агент Хютинен, собираясь уходить, сказал Ионни:
— Говорят, что тот босяк, которого тамперские мошенники убили, уже похоронен.
Ионни понял, что речь идет об Антти Питкянене, и поэтому с грустью произнес:
— Я лично знал этого порядочного человека. Много раз мы с ним выпивали.
Тут Ионни, вспомнив о выпивке, еще больше загрустил. Огорчительно вздохнув, Ионни сказал агенту:
— Нынче водку с трудом можно достать.
Хютинен ушел, а Ионни, оставшись один, задумался — не стать ли ему сыщиком, чтобы заработать шестьдесят марок за афериста и за шайку тамперских жуликов.
По уходе агента мошенники решили поймать Ионни на удочку, чтобы вынуть у него двадцать тысяч, которыми он похвастался. Прямо зайти к нему они опасались, так как по коридору ходили люди. Но выход был найден. Постучав в стену, толстяк Танакка сказал:
— Эй, хозяин! Не хочешь ли купить водки?
Ионни обрадовался и согласился. Но Танакка негромко сказал через стену:
— Тут опасно продавать. А завтра, как стемнеет, приходи на шоссе, ко второму верстовому столбу.
Ионни переспросил, на какое шоссе идти. Танакка пояснил:
— На то шоссе, которое ведет к городу Хямеенлинна. У верстового столба увидишь тропинку, по которой дойди до лесочка. В лесочке стоит банька возле сгоревшей избушки. В этой баньке мы будем тебя ждать.
Ионни спросил о цене на водку. Танакка ответил:
— Получишь бутылку за две с половиной марки. Эту же самую бутылку ты можешь продать в Тампере за пятнадцать. А если начнешь продавать по стопкам, то выручишь больше.
Конечно, Ионни с радостью согласился. У него оставалось пять марок, и он решил купить две бутылки, чтоб получить двадцать пять марок прибыли.
Он заснул со светлыми надеждами. И с утра стал нетерпеливо ожидать наступления вечера. Весь день он ходил по рынку и по улицам, стараясь напасть на след международного мошенника, похожего своей внешностью на быка. Однако ему не удалось выследить самого себя.
— Да, знаешь, — начал он, — у нас в Тампере полиция по небрежности заживо похоронила одного хельсинкского босяка по имени Ионс Лундберг или, кажется, Ионни Лумпери…
Но тут поезд остановился на той станции, где нужно было сходить пастору. И поэтому он не досказал об этом происшествии. Он, заторопившись, вышел, едва успев попрощаться со своим школьным приятелем Петури.
Но Петури запомнил рассказ и по приезде в Хельсинки поведал об этой истории своим друзьям из прокуратуры. Прокурор позвонил по телефону в Тампере, в тот самый полицейский участок, где произошел этот случай. Пристав встревожился и на вопрос прокурора уклончиво ответил:
— Да нет, пустяки… Просто маленькая ошибка…
Прокурор стал спрашивать более настойчиво, и тогда пристав, смешавшись, сказал:
— Без полицмейстера я затрудняюсь ответить на этот вопрос.
Такой ответ пристава показался прокурору подозрительным. Тут несомненно пахло преступлением. Поэтому в прокуратуре составили следующее решение:
«Поскольку обнаружены обстоятельства, дающие повод предположить, что в полицейском управлении Тампере совершен поступок уголовного характера, а именно: заживо похоронен человек по имени Ионе Лундберг, он же Ионни Лумпери, и поскольку подобное действие могло причинить смерть покойному, то прокуратура считает необходимым подвергнуть врачебному вскрытию вышеупомянутое тело Ионса Лундберга, дабы установить наличие преступления со стороны тамперского полицейского управления».
Приняв это решение, прокуратура срочно направила в Тампере младшего полицейского Пекка Малинена для совершения нужной процедуры. При этом велела ему действовать без ведома тамперской полиции, чтобы они не приняли мер к скрытию преступления.
— Где тут у вас могила заживо похороненного?
Управляющий был в отъезде, а его новый заместитель, показав могилу Антти Питкянена, сказал:
— Вот сюда собирались его упрятать.
В тот же вечер Малинен нашел врача, чтоб произвести вскрытие. Этот врач — Путилайнен из города Хямеенлинна — был большой любитель выпить, и поэтому он не отказывался ни от каких работ. За сто марок он охотно произвел вскрытие и, не обнаружив преступления, написал свидетельство по всей форме, которая полагалась в таких случаях:
«Сим клятвенно удостоверяю под присягой, что вскрытый мною Ионс Лундберг, он же Ионни Лумпери, из города Хельсинки, скончался от разрыва сердца. Призываю бога в свидетели. Господи, помилуй и спаси мою душу и тело. Врач Путилайнен».
Эту справку Пекка Малинен тотчас же отослал в прокуратуру. Сам же он остался в Тампере, чтобы завершить начатое дело — похоронить то, что было вскрыто.
В это время тамперские господа-полицейские все еще совещались, какой ответ дать прокурору по поводу происшествия. Они не знали о приезде Малинена и о ходе всех дел и поэтому на совещании решили попрежнему не признаваться в той истории, которая у них произошла.
Наступил вечер, и Ионни, предвкушая скорую выпивку, направился к указанной баньке.
Свой гроб и крест он хотел было оставить в ночлежке, но хозяин воспротивился этому, не желая держать багаж бесплатно. По этой причине Ионни пришлось взять с собой свое имущество. Но это обстоятельство не особенно его затруднило, так как он привык таскать на себе всякие грузы. Он легко взвалил гроб па спину и, взяв крест на плечо, побрел на вторую версту шоссе.
Там он без труда нашел указанную тропинку, лесок и баньку. А надо сказать, что банька эта давно уже служила тайным убежищем для тамперских мошенников. Сейчас эта шайка собралась там, поджидая жирную птицу.
Мошенники сидели в темной баньке и тихо беседовали о своих делах. Их особенно беспокоило дело об отравлении Ионни. Они знали, что полиция разыскивает их. Но помимо того они испытывали еще некоторые муки совести. Они были воры, но не убийцы, и этот случай убийства подействовал на них угнетающе.
Конечно, толстяк Танакка оправдывал себя тем, что он отравил Ионни не умышленно, но все-таки ему было тревожно, и он вздрагивал от малейшего шума.
Темнота ночи и угнетенное настроение, вызванное воспоминаниями об убитом Ионни, предрасполагали мошенников к страху и беспокойству. И чтоб рассеять свой страх, они стали резаться в карты. Играли на деньги, при тусклом мигании свечки. Играли яростно, но по временам все еще вспоминали Ионни, которого они так безжалостно обыграли на постоялом дворе Роувари.
Один из мошенников нарочно небрежно сказал:
— А что толковать об этом Ионни? Умер, и черт с ним!
Толстяк Танакка дерзко добавил:
— К дьяволу его! Не явится же он к нам за ответом.
И тут игроки, шлепая по столу картами, начали громко покрикивать, чтоб подбодрить себя шумом:
— Получи карту… Бита… Крой… Ходи веселей…
В этот момент открылась дверь, и на пороге баньки появился Ионни с крестом на плече и с гробом за спиной.
От ужаса все окаменели. Но через мгновенье вскочили из-за стола, чтобы бежать. Кто-то качнул стол. Свеча упала и погасла. Ошеломленный Ионни безмолвно шагнул в сторону. И тогда мошенники, подгоняемые страхом, бросились вон из бани.
Добежав до дороги, они остановились, оглянулись, Но то, что они увидели, еще больше усилило их ужас — в ночной полутьме убитый Ионни стоял неподвижно, как изваяние; потом он нагнулся и вместе со своим страшным грузом полез в баню.
Окончательно устрашенные этим, мошенники побежали прочь из этого леса, держа путь по направлению к городу Хямеенлинна.
Ионни и в самом деле неподвижно постоял у бани, потому что он был ошеломлен, узнав знакомую шайку. А кроме того, у него мелькнула мысль — не та ли это шайка, за которую агент тайной полиции Хютинен посулил ему десять марок.
Постояв и подумав, Ионни не без труда втиснулся в баньку со своим багажом. На столе он обнаружил деньги, оставшиеся от игры. Подсчитал. Оказалось сорок девять марок и девяносто пять пенни. Ионни убрал эти деньги в карман, сочтя за свои, так как мошенники в свое время выудили у него много сотен.
Затем Ионни стал разыскивать водку. Но не нашел, потому что водка была спрятана в лесу.
В хорошем расположении духа, побрякивая деньгами в кармане, Ионни пошел в обратный путь. Ему показалось, что мошенники устремились в Тампере. Засияла надежда, что теперь он получит-таки десять марок за эту воровскую шайку.
Между тем шайка, едва достигнув города Хямеенлинна, была задержана полицией. Всех пойманных отправили под конвоем в участок. Но там не оказалось семи свободных одиночных камер, и поэтому всю шайку временно заключили в одну общую камеру.
В ожидании поезда он стал бродить по городу, надеясь напасть на след воровской шайки. Потратив на это несколько часов, он пришел к мысли, что шайка бежала не в Тампере, а, видимо, в Хямеенлинна. Это соображение изменило намерение Ионни. Он решил побывать в Хямеенлинна, а уж оттуда ехать в Хельсинки.
Вместе со своим багажом он доехал местным поездом до Хямеенлинна. Но там на вокзале он сразу же сдружился с каким-то босяком и выпил с ним. К вечеру он пропил все деньги, оставшиеся от мошенников, и, вдребезги пьяный, заснул на улице возле своего багажа.
Полицейские подобрали его и поместили в маленькую камеру рядом с той, где сидели его «убийцы».
Утром мошенники заметили, что их сосед проснулся, и, не подозревая в нем Ионни, спросили его, постучав в стену.
— За что сидишь? За воровство?
Ионни ответил:
— Никакой вины за мной нет, кроме выпивки.
Мошенники жалобно сказали ему:
— Мы тоже сидим без всякой вины. И даже вчера были трезвые, когда нас забрали.
И тут они, зная, что полиция освободит Ионни, стали просить его помощи. Они обещали ему сто марок, если он достанет им отмычку. Ионни обрадовался такой награде и обещал выполнить просьбу тех, кто без всякой вины пострадал от полиции.
В общем они договорились, что эту отмычку Ионни просунет им в окно. Причем мошенники просили сделать это ночью, чтобы Ионни не попался с отмычкой.
Через час полиция освободила Ионии, и он пошел в город со своим багажом.
Вскоре он на последние пенни раздобыл отмычку и стал ожидать вечера.
Он поехал в угнетенном и подавленном настроении, В поезде подошел к нему один знакомый и спросил его, почему он повесил голову. Пунтури грустно ответил:
— Запутался я тут в одно мошенническое дело и вот теперь пропадаю. Еду в Хельсинки, чтоб как-нибудь выбраться из беды.
А в этом поезде случайно находился некий Микко Пукари — человек без определенных занятий. Он сел в поезд на один перегон и услышал в обрывках этот разговор. Услышал, что речь шла о каком-то водопаде и о лесах. Мелькнула мысль — не есть ли этот рассказчик тот самый международный аферист, которого разыскивает полиция.
Но эта мысль мелькнула у Микко Пукари, когда он уже сошел с поезда. И поэтому Микко подосадовал, что он не задержал этого человека, за которого объявлена крупная премия.
Впереди было много свободного времени, и Ионни отправился на розыски шайки мошенников, той самой шайки, которую он собирался выручить с помощью отмычки.
С большим вниманием Ионни присматривался к прохожим и прислушивался к их разговорам. Ему нравилось быть сыщиком, нравилось, что он не просто шляется по городу, а ходит с большим и важным заданием — поймать преступную шайку или напасть на следы международного афериста.
К вечеру Ионни встретил на улице Микко Пукари, которого он до этого немного знал. Остановились поболтать. Ионни рассказал Микко о своих розысках. Микко, вспомнив Пунтури, воскликнул:
— А ведь этого крупного афериста я случайно встретил в поезде. Он сам рассказывал своему приятелю о мошеннической проделке с водопадом. Теперь он поехал в Хельсинки, чтобы там укрыться от полиции и как-нибудь выпутаться из беды.
У Ионни загорелось сердце. Значит, надо спешить в Хельсинки. Поймать этого мошенника значительно важней, чем охотиться за тамперской воровской шайкой.
Поезд с севера отходил на Хельсинки поздно ночью. Оставалось не менее шести часов до отъезда.
Сначала Ионни решил купить билет до Хельсинки из тех денег, какие ему были обещаны за отмычку. Но эту сделку с отмычкой можно было совершить только позже, когда совсем стемнеет. И поэтому Ионни передумал. Чтобы скоротать время и застраховать себя от всяких случайностей, нередко возникающих при коммерческих сделках, Ионни пришел к неожиданной мысли — собрать деньги на билет Христа ради.
Вряд ли прохожие откажут ему, если он будет просить подаяние с крестом на плече и с гробом за спиной.
Тотчас Ионни пошел за своим имуществом, которое было спрятано у него в ближайшем лесочке.
И верно — прохожие охотно стали подавать ему, когда он появился у вокзала с крестом и гробом.
В самое короткое время Ионни собрал нужные ему деньги. И, купив билет, побрел к полицейскому участку, чтобы выручить сто марок за отмычку.
Было уже совсем темно. Все небо затянуло тучами. Незаметно подойдя к зданию участка, Ионни тихонько постучал по решетке окна камеры. Мошенники кинулись к окошку, но сразу отпрянули и даже от ужаса присели на пол. Снова перед ними стоял убитый Ионни с крестом и гробом.
Ионни постучал по окну еще раз, но тут послышались шаги полицейского, и Ионни поспешил уйти, так и не получив ста марок. Однако, не желая оставить товарищей в беде, он, уходя, успел просунуть отмычку между прутьями решетки.
Присевшие в испуге мошенники не заметили отмычку, и она так и осталась лежать на подоконнике.
Между тем тамперские мошенники, оставшись в камере, пришли в уныние. Совесть с еще большей силой заговорила в них. Особенно сильно страдал толстяк Танакка. Он дрожал от страха и даже стал призывать попа, чтоб покаяться.
В камеру пришел пастор, и Танакка, еле ворочая языком, признался ему в неумышленном убийстве Ионни Лумпери.
Однако пастор знал во всех подробностях историю Ионни Лумпери. Он знал, что мошенники непричастны к этому делу и что Ионни остался в живых. И вот, видя, что мошенники так страдают, пастор принялся им рассказывать обо всем. Мошенники слушали этот рассказ с немалым изумлением.
Желая окончательно утешить добросердечных христиан, пастор сказал:
— Мои знакомые не далее как вчера видели этого Ионни Лумпери на улице нашего города Хямеенлинна. Он шел пьяный со своим крестом и гробом. И всем прохожим предлагал купить эти замогильные вещи.
Тут все дело прояснилось. Мошенники поняли, что случилось и почему Ионни дважды появлялся перед ними с крестом и гробом. Они тотчас успокоились и возликовали, но скрыли свою радость перед пастором. Толстяк Танакка, подмигнув своим, сказал смиренным голосом:
— Жаль, друзья, что мы не имеем того, чем открывают дверь к райской свободе.
Растроганный пастор по-своему понял эти слова об отмычке и, умилившись раскаянием грешников, сказал им тоном библейского пророка:
— Не жалейте же, дорогие братья, о том, что еще не свершилось. Ключ божеского благоволения снизойдет на вас. По неизреченному милосердию своему бог ниспошлет вам то, чего вы жаждете с христианским смирением.
Тут, окончательно растрогавшись, пастор благословил мошенников и поспешил уйти из камеры, чтобы поскорей доложить приставу о той божественной благодати, которая снизошла на преступников и заставила их обратиться к богу в поисках райских дверей.
В свою очередь пристав тоже растрогался и велел снять усиленную охрану, которую он перед этим поставил по всем коридорам участка, боясь, чтоб преступники не удрали. При этом он позвонил в полицейское управление и доложил полицмейстеру, что тамперские мошенники раскаялись в своих злодейских делах и с христианским смирением обратились к богу.
Но это не соответствовало истине. Тамперские мошенники, узнав суть дела, ожесточились до крайности и стали пробовать крепость запоров, чтобы бежать. Толстяк Танакка сунулся к окну, чтоб расшатать и выломать решетку. И тут, к своему удивлению, он нашел на подоконнике то, что пообещал пастор. Он нашел отмычку, которую Ионни сунул между прутьями решетки.
Минут через десять тамперские мошенники уже ощутили радость райской свободы. Они торопливо по одному покинули здание полицейского участка и, соединившись вместе, двинулись в дальний путь. Они решили покинуть город Хямеенлинна. Но перед этим они еще раз испробовали свою благословенную отмычку.
Увидев неосвещенный домик в саду, они проникли туда и стали хозяйничать.
Этот домик принадлежал доктору Путилайнену, которого Пекка Малинен специально вызвал в Тампере на предмет врачебного вскрытия Ионни. Вспрыскивая эту удачную операцию, доктор Путилайнен немного задержался в Тампере. Но сейчас он уже подъезжал к Хямеенлинна.
В этом докторском домике мошенники ничего хорошего не нашли, кроме вина. И вот, забрав с собой двенадцать бутылок коньяка, наши тамперские воры поспешили покинуть гостеприимный дом Путилайнена. Но при этом они случайно позабыли на столе отмычку, с помощью которой им легко удалось открыть дверь докторского жилища.
Минут через двадцать из Тампере вернулся сам доктор Путилайнен. Обнаружив разгром в своем доме, он стал названивать во все полицейские участки. И даже, не надеясь на хямеенлиннскую полицию, позвонил в Тампере знакомому приставу, с которым он час назад выпивал.
Этот тамперский пристав обещал доктору оказать немедленную помощь и торжественно уверил его, что похищенный коньяк будет найден.
Забастовка в Тампере еще не кончилась, и поэтому Малинену пришлось взять носильщиков из ближайшего полицейского участка. Среди этих полицейских оказался и Нуутинен. Помогая нести гроб, он спросил у Малинена:
— Это кого же вы хороните?
Малинен ответил, не желая вдаваться в подробности:
— Хороним одного хельсинкского босяка по имени Ионни Лумпери.
Нуутинен воскликнул, едва не выпустив из рук лямку, за которую держал гроб:
— Нет, не могу избавиться от этой дьявольской птицы! Куда ни поверну, везде приходится его носить.
Но тут Нуутинен стал сомневаться — точно ли это Ионни Лумпери. Ведь он недавно видел его в прекрасном здоровье. Что же случилось с ним за эти дни?
Малинен ответил:
— За эти дни он умер по всем правилам врачебной науки. И медицинское вскрытие обнаружило у него разрыв сердца.
Нуутинен искренно пожалел своего хельсинкского приятеля. Он сказал о нем:
— Его сердце сильно любило все, что есть в этом мире, и поэтому неудивительно, что оно в конце концов разорвалось.
Нуутинен, опечаленный, вернулся в свой полицейский участок.
— Это воровство только что обнаружено, и нужно действовать по горячим следам.
Через час Нуутинен был уже в Хямеенлинна.
Между тем хямеенлиннские прохожие случайно увидели в лесу подозрительного человека с гробом и крестом. Этот человек, видимо, прятался от людей, и поэтому прохожие сообщили о нем полиции. В полиции возникло подозрение, что это и есть тот вор, который похитил у доктора коньяк. Украденные двенадцать бутылок он, вероятно, держит в гробу, чтоб не попасться.
Так что когда Нуутинен приехал в Хямеенлинна, первоначальное следствие о краже было почти закончено.
Крупные полицейские силы оцепили лесок, и Нуутинен бесстрашно двинулся вперед.
Необычайная картина открылась перед ним. В густом ельнике Ионни сидел на крышке гроба и при свете луны чинил свой башмак.
— Ионни, перкеле! — воскликнул пораженный Нуутинен. — Ты что тут делаешь? Опять воскрес?
Ионни порадовался встрече.
— А-а, Нуутинен! — закричал он. — Что это давно тебя не видно?
И тут, как ни в чем не бывало, стал объяснять, почему он в лесу:
— Так вот куда этот дьявольский столяр Пиринен послал меня ставить крест.
Вернувшись к Пиринену, Ионни поставил свой крест к стене и сообщил;
— Это был мой крест.
Пиринен с удивлением посмотрел на Ионии. И тут он вспомнил, что ходили слухи, будто полиция по ошибке чуть не похоронила живого пьяного человека.
Заплатив Ионии пять марок, Пиринен сказал на прощанье:
— Забирай к черту свой крест и больше не греши, чтоб второй раз не попасть на этот путь.
Взвалив свой гроб на спину и положив крест на плечо, Ионни побрел в ночлежный дом, чтоб там переночевать и на другой день ехать в Хельсинки.
Как раз сегодня в этом ночлежном доме ночевали и Ионнины «убийцы» — тамперские мошенники во главе с толстяком Танакка. Они были в сговоре с хозяином ночлежки, и он не раз в опасные моменты пускал их в свою хозяйскую комнату. Здесь они были в полной безопасности от полиции.
В этот же ночлежный дом прибыл сегодня и агент, тайной полиции Хютинен, который, как известно читателю, разыскивал шайку Ионниных убийц и одновременно с этим ловил опасного международного мошенника.
Хютинен обычно раскидывал свои сети в ночлежках. Там он знакомился с подозрительными личностями и коварными речами выведывал у них то, что ему было нужно, и таким образом не раз получал богатый улов.
Сейчас он как бы случайно вошел в ту каморку, где находился Ионни, и завел с ним приятельский разговор. Но, заметив солидный багаж Ионни — гроб и крест, он, конечно, не заподозрил в нем мошенника, а принял за обычного хозяина. Тем более что Ионни снял свой фрак и сидел на койке в рубашке.
Для отвода глаз поговорив о том, о сем, Хютинен незаметно перешел к делу, сказав:
— Выслеживаю тут одного крупного мошенника, а кроме того, хочу напасть на следы одной воровской шайки, которая по всем данным находится сейчас в Тампере.
Надо сказать, что хозяйская комната, в которой ночевали тамперские мошенники, находилась рядом с Ионниной каморкой, и воры услышали этот разговор через тонкую перегородку. Конечно, они не предполагали, что «убитый» ими Ионни находится рядом, но агента Хютинена они узнали по голосу. Поэтому, притаившись, как мыши, стали прислушиваться к дальнейшей беседе.
Хютинен с увлечением заговорил о международном аферисте Ионни, который не только в Тампере, но и в Швеции совершил свои мошеннические проделки. Конечно, Ионни, ни разу не побывавший в Швеции, не мог узнать себя в герое рассказа, но заинтересовался, им и стал расспрашивать агента об этом аферисте. Расспрашивал с завистью к чужой удаче, и агент с неменьшей завистью отвечал.
В общем Хютинену понравился Ионни своей честностью и умом, и поэтому он сделал ему предложение — помочь в поисках. За крупного афериста он обещал дать Ионни пятьдесят марок, а за шайку убийц — десять марок.
После этого Хютинен стал описывать приметы международного преступника — по рассказам тамперских коммерсантов, кои лично видели его.
— Скорей всего он напоминает быка, а не человека, — сказал агент. — По наружности это бандит с такой свирепой рожей, что приличный человек непременно испугается его. А из особых примет можно отметить его дьявольский аппетит — он, говорят, жрет как леший. Так что если увидишь одного из таких — смело задерживай его — это и есть то, что мы ищем.
Ионни внимательно слушал и старался запомнить приметы. А когда агент закончил свой рассказ об аферисте, он с глубокой завистью воскликнул:
— Везет же другим людям! А я как ни стараюсь, все у меня задний ход дает. Из всего, что имел, только гроб и крест у меня остались.
Но тут Ионни немного просветлел, вспомнив о двадцати тысячах колбасницы Лизы.
— Много денег я зря потерял, — сказал он агенту, — но все-таки двадцать тысяч наличными у меня осталось.
Тамперские мошенники, услышав о такой сумме, встрепенулись. Толстяк Танакка, приложив ухо к стене, тихо шепнул своим:
— Ого, жирная птица рядом с нами. Надо будет ее общипать.
Между тем агент Хютинен, собираясь уходить, сказал Ионни:
— Говорят, что тот босяк, которого тамперские мошенники убили, уже похоронен.
Ионни понял, что речь идет об Антти Питкянене, и поэтому с грустью произнес:
— Я лично знал этого порядочного человека. Много раз мы с ним выпивали.
Тут Ионни, вспомнив о выпивке, еще больше загрустил. Огорчительно вздохнув, Ионни сказал агенту:
— Нынче водку с трудом можно достать.
Хютинен ушел, а Ионни, оставшись один, задумался — не стать ли ему сыщиком, чтобы заработать шестьдесят марок за афериста и за шайку тамперских жуликов.
По уходе агента мошенники решили поймать Ионни на удочку, чтобы вынуть у него двадцать тысяч, которыми он похвастался. Прямо зайти к нему они опасались, так как по коридору ходили люди. Но выход был найден. Постучав в стену, толстяк Танакка сказал:
— Эй, хозяин! Не хочешь ли купить водки?
Ионни обрадовался и согласился. Но Танакка негромко сказал через стену:
— Тут опасно продавать. А завтра, как стемнеет, приходи на шоссе, ко второму верстовому столбу.
Ионни переспросил, на какое шоссе идти. Танакка пояснил:
— На то шоссе, которое ведет к городу Хямеенлинна. У верстового столба увидишь тропинку, по которой дойди до лесочка. В лесочке стоит банька возле сгоревшей избушки. В этой баньке мы будем тебя ждать.
Ионни спросил о цене на водку. Танакка ответил:
— Получишь бутылку за две с половиной марки. Эту же самую бутылку ты можешь продать в Тампере за пятнадцать. А если начнешь продавать по стопкам, то выручишь больше.
Конечно, Ионни с радостью согласился. У него оставалось пять марок, и он решил купить две бутылки, чтоб получить двадцать пять марок прибыли.
Он заснул со светлыми надеждами. И с утра стал нетерпеливо ожидать наступления вечера. Весь день он ходил по рынку и по улицам, стараясь напасть на след международного мошенника, похожего своей внешностью на быка. Однако ему не удалось выследить самого себя.
14
Между тем в прокуратуре Хельсинки шли оживленные разговоры о происшествии в Тампере. Дело в том, что священнослужитель, хоронивший Ионни, встретил и поезде своего школьного товарища — ныне чиновника прокуратуры, господина Петури. Беседуя с ним, пастор начал было рассказывать об этом ужасном случае.— Да, знаешь, — начал он, — у нас в Тампере полиция по небрежности заживо похоронила одного хельсинкского босяка по имени Ионс Лундберг или, кажется, Ионни Лумпери…
Но тут поезд остановился на той станции, где нужно было сходить пастору. И поэтому он не досказал об этом происшествии. Он, заторопившись, вышел, едва успев попрощаться со своим школьным приятелем Петури.
Но Петури запомнил рассказ и по приезде в Хельсинки поведал об этой истории своим друзьям из прокуратуры. Прокурор позвонил по телефону в Тампере, в тот самый полицейский участок, где произошел этот случай. Пристав встревожился и на вопрос прокурора уклончиво ответил:
— Да нет, пустяки… Просто маленькая ошибка…
Прокурор стал спрашивать более настойчиво, и тогда пристав, смешавшись, сказал:
— Без полицмейстера я затрудняюсь ответить на этот вопрос.
Такой ответ пристава показался прокурору подозрительным. Тут несомненно пахло преступлением. Поэтому в прокуратуре составили следующее решение:
«Поскольку обнаружены обстоятельства, дающие повод предположить, что в полицейском управлении Тампере совершен поступок уголовного характера, а именно: заживо похоронен человек по имени Ионе Лундберг, он же Ионни Лумпери, и поскольку подобное действие могло причинить смерть покойному, то прокуратура считает необходимым подвергнуть врачебному вскрытию вышеупомянутое тело Ионса Лундберга, дабы установить наличие преступления со стороны тамперского полицейского управления».
Приняв это решение, прокуратура срочно направила в Тампере младшего полицейского Пекка Малинена для совершения нужной процедуры. При этом велела ему действовать без ведома тамперской полиции, чтобы они не приняли мер к скрытию преступления.
* * *
Приехав в Тампере, Пекка Малинен начал энергично действовать. Он сходил на то кладбище, где обычно хоронили бездомных людей, и там спросил в конторе:— Где тут у вас могила заживо похороненного?
Управляющий был в отъезде, а его новый заместитель, показав могилу Антти Питкянена, сказал:
— Вот сюда собирались его упрятать.
В тот же вечер Малинен нашел врача, чтоб произвести вскрытие. Этот врач — Путилайнен из города Хямеенлинна — был большой любитель выпить, и поэтому он не отказывался ни от каких работ. За сто марок он охотно произвел вскрытие и, не обнаружив преступления, написал свидетельство по всей форме, которая полагалась в таких случаях:
«Сим клятвенно удостоверяю под присягой, что вскрытый мною Ионс Лундберг, он же Ионни Лумпери, из города Хельсинки, скончался от разрыва сердца. Призываю бога в свидетели. Господи, помилуй и спаси мою душу и тело. Врач Путилайнен».
Эту справку Пекка Малинен тотчас же отослал в прокуратуру. Сам же он остался в Тампере, чтобы завершить начатое дело — похоронить то, что было вскрыто.
В это время тамперские господа-полицейские все еще совещались, какой ответ дать прокурору по поводу происшествия. Они не знали о приезде Малинена и о ходе всех дел и поэтому на совещании решили попрежнему не признаваться в той истории, которая у них произошла.
* * *
Однако последуем за Ионни.Наступил вечер, и Ионни, предвкушая скорую выпивку, направился к указанной баньке.
Свой гроб и крест он хотел было оставить в ночлежке, но хозяин воспротивился этому, не желая держать багаж бесплатно. По этой причине Ионни пришлось взять с собой свое имущество. Но это обстоятельство не особенно его затруднило, так как он привык таскать на себе всякие грузы. Он легко взвалил гроб па спину и, взяв крест на плечо, побрел на вторую версту шоссе.
Там он без труда нашел указанную тропинку, лесок и баньку. А надо сказать, что банька эта давно уже служила тайным убежищем для тамперских мошенников. Сейчас эта шайка собралась там, поджидая жирную птицу.
Мошенники сидели в темной баньке и тихо беседовали о своих делах. Их особенно беспокоило дело об отравлении Ионни. Они знали, что полиция разыскивает их. Но помимо того они испытывали еще некоторые муки совести. Они были воры, но не убийцы, и этот случай убийства подействовал на них угнетающе.
Конечно, толстяк Танакка оправдывал себя тем, что он отравил Ионни не умышленно, но все-таки ему было тревожно, и он вздрагивал от малейшего шума.
Темнота ночи и угнетенное настроение, вызванное воспоминаниями об убитом Ионни, предрасполагали мошенников к страху и беспокойству. И чтоб рассеять свой страх, они стали резаться в карты. Играли на деньги, при тусклом мигании свечки. Играли яростно, но по временам все еще вспоминали Ионни, которого они так безжалостно обыграли на постоялом дворе Роувари.
Один из мошенников нарочно небрежно сказал:
— А что толковать об этом Ионни? Умер, и черт с ним!
Толстяк Танакка дерзко добавил:
— К дьяволу его! Не явится же он к нам за ответом.
И тут игроки, шлепая по столу картами, начали громко покрикивать, чтоб подбодрить себя шумом:
— Получи карту… Бита… Крой… Ходи веселей…
В этот момент открылась дверь, и на пороге баньки появился Ионни с крестом на плече и с гробом за спиной.
От ужаса все окаменели. Но через мгновенье вскочили из-за стола, чтобы бежать. Кто-то качнул стол. Свеча упала и погасла. Ошеломленный Ионни безмолвно шагнул в сторону. И тогда мошенники, подгоняемые страхом, бросились вон из бани.
Добежав до дороги, они остановились, оглянулись, Но то, что они увидели, еще больше усилило их ужас — в ночной полутьме убитый Ионни стоял неподвижно, как изваяние; потом он нагнулся и вместе со своим страшным грузом полез в баню.
Окончательно устрашенные этим, мошенники побежали прочь из этого леса, держа путь по направлению к городу Хямеенлинна.
Ионни и в самом деле неподвижно постоял у бани, потому что он был ошеломлен, узнав знакомую шайку. А кроме того, у него мелькнула мысль — не та ли это шайка, за которую агент тайной полиции Хютинен посулил ему десять марок.
Постояв и подумав, Ионни не без труда втиснулся в баньку со своим багажом. На столе он обнаружил деньги, оставшиеся от игры. Подсчитал. Оказалось сорок девять марок и девяносто пять пенни. Ионни убрал эти деньги в карман, сочтя за свои, так как мошенники в свое время выудили у него много сотен.
Затем Ионни стал разыскивать водку. Но не нашел, потому что водка была спрятана в лесу.
В хорошем расположении духа, побрякивая деньгами в кармане, Ионни пошел в обратный путь. Ему показалось, что мошенники устремились в Тампере. Засияла надежда, что теперь он получит-таки десять марок за эту воровскую шайку.
Между тем шайка, едва достигнув города Хямеенлинна, была задержана полицией. Всех пойманных отправили под конвоем в участок. Но там не оказалось семи свободных одиночных камер, и поэтому всю шайку временно заключили в одну общую камеру.
15
На другой день Ионни твердо решил покинуть Тампере и ехать в Хельсинки.В ожидании поезда он стал бродить по городу, надеясь напасть на след воровской шайки. Потратив на это несколько часов, он пришел к мысли, что шайка бежала не в Тампере, а, видимо, в Хямеенлинна. Это соображение изменило намерение Ионни. Он решил побывать в Хямеенлинна, а уж оттуда ехать в Хельсинки.
Вместе со своим багажом он доехал местным поездом до Хямеенлинна. Но там на вокзале он сразу же сдружился с каким-то босяком и выпил с ним. К вечеру он пропил все деньги, оставшиеся от мошенников, и, вдребезги пьяный, заснул на улице возле своего багажа.
Полицейские подобрали его и поместили в маленькую камеру рядом с той, где сидели его «убийцы».
Утром мошенники заметили, что их сосед проснулся, и, не подозревая в нем Ионни, спросили его, постучав в стену.
— За что сидишь? За воровство?
Ионни ответил:
— Никакой вины за мной нет, кроме выпивки.
Мошенники жалобно сказали ему:
— Мы тоже сидим без всякой вины. И даже вчера были трезвые, когда нас забрали.
И тут они, зная, что полиция освободит Ионни, стали просить его помощи. Они обещали ему сто марок, если он достанет им отмычку. Ионни обрадовался такой награде и обещал выполнить просьбу тех, кто без всякой вины пострадал от полиции.
В общем они договорились, что эту отмычку Ионни просунет им в окно. Причем мошенники просили сделать это ночью, чтобы Ионни не попался с отмычкой.
Через час полиция освободила Ионии, и он пошел в город со своим багажом.
Вскоре он на последние пенни раздобыл отмычку и стал ожидать вечера.
* * *
Но тут случилась странная история. Помещик Пунтури — тот самый, у которого Ионни покупал имение, — оказался по милости Ионни в крайне стесненных обстоятельствах. Ожидая продажи своего имения, он, как известно, высмотрел дом в Хямеенлинна и дал за него задаток, чтобы приобрести его. Эти две неудачные сделки совершенно разорили Пунтури. И он решил поехать в Хельсинки — продать свое имение настоящему Лундбергу.Он поехал в угнетенном и подавленном настроении, В поезде подошел к нему один знакомый и спросил его, почему он повесил голову. Пунтури грустно ответил:
— Запутался я тут в одно мошенническое дело и вот теперь пропадаю. Еду в Хельсинки, чтоб как-нибудь выбраться из беды.
А в этом поезде случайно находился некий Микко Пукари — человек без определенных занятий. Он сел в поезд на один перегон и услышал в обрывках этот разговор. Услышал, что речь шла о каком-то водопаде и о лесах. Мелькнула мысль — не есть ли этот рассказчик тот самый международный аферист, которого разыскивает полиция.
Но эта мысль мелькнула у Микко Пукари, когда он уже сошел с поезда. И поэтому Микко подосадовал, что он не задержал этого человека, за которого объявлена крупная премия.
* * *
Итак, Ионни раздобыл отмычку и стал поджидать вечера.Впереди было много свободного времени, и Ионни отправился на розыски шайки мошенников, той самой шайки, которую он собирался выручить с помощью отмычки.
С большим вниманием Ионни присматривался к прохожим и прислушивался к их разговорам. Ему нравилось быть сыщиком, нравилось, что он не просто шляется по городу, а ходит с большим и важным заданием — поймать преступную шайку или напасть на следы международного афериста.
К вечеру Ионни встретил на улице Микко Пукари, которого он до этого немного знал. Остановились поболтать. Ионни рассказал Микко о своих розысках. Микко, вспомнив Пунтури, воскликнул:
— А ведь этого крупного афериста я случайно встретил в поезде. Он сам рассказывал своему приятелю о мошеннической проделке с водопадом. Теперь он поехал в Хельсинки, чтобы там укрыться от полиции и как-нибудь выпутаться из беды.
У Ионни загорелось сердце. Значит, надо спешить в Хельсинки. Поймать этого мошенника значительно важней, чем охотиться за тамперской воровской шайкой.
Поезд с севера отходил на Хельсинки поздно ночью. Оставалось не менее шести часов до отъезда.
Сначала Ионни решил купить билет до Хельсинки из тех денег, какие ему были обещаны за отмычку. Но эту сделку с отмычкой можно было совершить только позже, когда совсем стемнеет. И поэтому Ионни передумал. Чтобы скоротать время и застраховать себя от всяких случайностей, нередко возникающих при коммерческих сделках, Ионни пришел к неожиданной мысли — собрать деньги на билет Христа ради.
Вряд ли прохожие откажут ему, если он будет просить подаяние с крестом на плече и с гробом за спиной.
Тотчас Ионни пошел за своим имуществом, которое было спрятано у него в ближайшем лесочке.
И верно — прохожие охотно стали подавать ему, когда он появился у вокзала с крестом и гробом.
В самое короткое время Ионни собрал нужные ему деньги. И, купив билет, побрел к полицейскому участку, чтобы выручить сто марок за отмычку.
Было уже совсем темно. Все небо затянуло тучами. Незаметно подойдя к зданию участка, Ионни тихонько постучал по решетке окна камеры. Мошенники кинулись к окошку, но сразу отпрянули и даже от ужаса присели на пол. Снова перед ними стоял убитый Ионни с крестом и гробом.
Ионни постучал по окну еще раз, но тут послышались шаги полицейского, и Ионни поспешил уйти, так и не получив ста марок. Однако, не желая оставить товарищей в беде, он, уходя, успел просунуть отмычку между прутьями решетки.
Присевшие в испуге мошенники не заметили отмычку, и она так и осталась лежать на подоконнике.
* * *
Ионни пошел на вокзал, но оказалось, что до отхода поезда оставалось еще четыре часа. Поэтому он направился в ближайший лесок, чтобы там вздремнуть. Кроме того, ему хотелось разуться и поправить свои ботинки, которые пришли в ужасную ветхость и буквально сваливались с ног.Между тем тамперские мошенники, оставшись в камере, пришли в уныние. Совесть с еще большей силой заговорила в них. Особенно сильно страдал толстяк Танакка. Он дрожал от страха и даже стал призывать попа, чтоб покаяться.
В камеру пришел пастор, и Танакка, еле ворочая языком, признался ему в неумышленном убийстве Ионни Лумпери.
Однако пастор знал во всех подробностях историю Ионни Лумпери. Он знал, что мошенники непричастны к этому делу и что Ионни остался в живых. И вот, видя, что мошенники так страдают, пастор принялся им рассказывать обо всем. Мошенники слушали этот рассказ с немалым изумлением.
Желая окончательно утешить добросердечных христиан, пастор сказал:
— Мои знакомые не далее как вчера видели этого Ионни Лумпери на улице нашего города Хямеенлинна. Он шел пьяный со своим крестом и гробом. И всем прохожим предлагал купить эти замогильные вещи.
Тут все дело прояснилось. Мошенники поняли, что случилось и почему Ионни дважды появлялся перед ними с крестом и гробом. Они тотчас успокоились и возликовали, но скрыли свою радость перед пастором. Толстяк Танакка, подмигнув своим, сказал смиренным голосом:
— Жаль, друзья, что мы не имеем того, чем открывают дверь к райской свободе.
Растроганный пастор по-своему понял эти слова об отмычке и, умилившись раскаянием грешников, сказал им тоном библейского пророка:
— Не жалейте же, дорогие братья, о том, что еще не свершилось. Ключ божеского благоволения снизойдет на вас. По неизреченному милосердию своему бог ниспошлет вам то, чего вы жаждете с христианским смирением.
Тут, окончательно растрогавшись, пастор благословил мошенников и поспешил уйти из камеры, чтобы поскорей доложить приставу о той божественной благодати, которая снизошла на преступников и заставила их обратиться к богу в поисках райских дверей.
В свою очередь пристав тоже растрогался и велел снять усиленную охрану, которую он перед этим поставил по всем коридорам участка, боясь, чтоб преступники не удрали. При этом он позвонил в полицейское управление и доложил полицмейстеру, что тамперские мошенники раскаялись в своих злодейских делах и с христианским смирением обратились к богу.
Но это не соответствовало истине. Тамперские мошенники, узнав суть дела, ожесточились до крайности и стали пробовать крепость запоров, чтобы бежать. Толстяк Танакка сунулся к окну, чтоб расшатать и выломать решетку. И тут, к своему удивлению, он нашел на подоконнике то, что пообещал пастор. Он нашел отмычку, которую Ионни сунул между прутьями решетки.
Минут через десять тамперские мошенники уже ощутили радость райской свободы. Они торопливо по одному покинули здание полицейского участка и, соединившись вместе, двинулись в дальний путь. Они решили покинуть город Хямеенлинна. Но перед этим они еще раз испробовали свою благословенную отмычку.
Увидев неосвещенный домик в саду, они проникли туда и стали хозяйничать.
Этот домик принадлежал доктору Путилайнену, которого Пекка Малинен специально вызвал в Тампере на предмет врачебного вскрытия Ионни. Вспрыскивая эту удачную операцию, доктор Путилайнен немного задержался в Тампере. Но сейчас он уже подъезжал к Хямеенлинна.
В этом докторском домике мошенники ничего хорошего не нашли, кроме вина. И вот, забрав с собой двенадцать бутылок коньяка, наши тамперские воры поспешили покинуть гостеприимный дом Путилайнена. Но при этом они случайно позабыли на столе отмычку, с помощью которой им легко удалось открыть дверь докторского жилища.
Минут через двадцать из Тампере вернулся сам доктор Путилайнен. Обнаружив разгром в своем доме, он стал названивать во все полицейские участки. И даже, не надеясь на хямеенлиннскую полицию, позвонил в Тампере знакомому приставу, с которым он час назад выпивал.
Этот тамперский пристав обещал доктору оказать немедленную помощь и торжественно уверил его, что похищенный коньяк будет найден.
16
За несколько часов до этого в Тампере, после врачебного вскрытия, вторично хоронили потревоженные останки Антти Питкянена. Хоронили его, конечно, как Ионни Лумпери, и в другом месте, для того чтобы прекратить излишние разговоры о заживо погребенном.Забастовка в Тампере еще не кончилась, и поэтому Малинену пришлось взять носильщиков из ближайшего полицейского участка. Среди этих полицейских оказался и Нуутинен. Помогая нести гроб, он спросил у Малинена:
— Это кого же вы хороните?
Малинен ответил, не желая вдаваться в подробности:
— Хороним одного хельсинкского босяка по имени Ионни Лумпери.
Нуутинен воскликнул, едва не выпустив из рук лямку, за которую держал гроб:
— Нет, не могу избавиться от этой дьявольской птицы! Куда ни поверну, везде приходится его носить.
Но тут Нуутинен стал сомневаться — точно ли это Ионни Лумпери. Ведь он недавно видел его в прекрасном здоровье. Что же случилось с ним за эти дни?
Малинен ответил:
— За эти дни он умер по всем правилам врачебной науки. И медицинское вскрытие обнаружило у него разрыв сердца.
Нуутинен искренно пожалел своего хельсинкского приятеля. Он сказал о нем:
— Его сердце сильно любило все, что есть в этом мире, и поэтому неудивительно, что оно в конце концов разорвалось.
Нуутинен, опечаленный, вернулся в свой полицейский участок.
* * *
Поздно вечером пристав вызвал Нуутинена в свой кабинет и приказал ему срочно выехать в Хямеенлинна, чтобы задержать наглого вора, проникшего в дом доктора Путилайнена. Пристав сказал:— Это воровство только что обнаружено, и нужно действовать по горячим следам.
Через час Нуутинен был уже в Хямеенлинна.
Между тем хямеенлиннские прохожие случайно увидели в лесу подозрительного человека с гробом и крестом. Этот человек, видимо, прятался от людей, и поэтому прохожие сообщили о нем полиции. В полиции возникло подозрение, что это и есть тот вор, который похитил у доктора коньяк. Украденные двенадцать бутылок он, вероятно, держит в гробу, чтоб не попасться.
Так что когда Нуутинен приехал в Хямеенлинна, первоначальное следствие о краже было почти закончено.
Крупные полицейские силы оцепили лесок, и Нуутинен бесстрашно двинулся вперед.
Необычайная картина открылась перед ним. В густом ельнике Ионни сидел на крышке гроба и при свете луны чинил свой башмак.
— Ионни, перкеле! — воскликнул пораженный Нуутинен. — Ты что тут делаешь? Опять воскрес?
Ионни порадовался встрече.
— А-а, Нуутинен! — закричал он. — Что это давно тебя не видно?
И тут, как ни в чем не бывало, стал объяснять, почему он в лесу: