Лассила Майю. Воскресший из мертвых

   — Разулся тут, чтоб починить башмак. Еду сегодня в Хельсинки. Хочу появиться там в приличном виде.
   Нуутинен, рассердившись на Ионни, заорал:
   — К дьяволу твои башмаки! Речь идет о краже, в которой тебя подозревают.
   Тут полицейские стали допрашивать Ионни, и вскоре выяснилось, что он решительно ни при чем.
   Ионни обиженно сказал:
   — Разве на такое дело может пойти человек, у которого были только миллионные сделки?
   Нуутинен извинился перед Ионни и пошел провожать его на вокзал. Он даже помог Ионни войти в вагон и пожелал ему доброго пути.
   Наконец поезд ушел в Хельсинки, и тогда Нуутинен направился к домику доктора Путилайнена.
   Найдя на столе отмычку, Нуутинен сказал доктору:
   — По этой штуке мы распутаем все дело.
   Тотчас же полицейские обошли местных слесарей, и один из них признался, что сегодня утром он продал эту отмычку одному приезжему босяку. Слесарю велели описать приметы этого босяка. И тут, к величайшему изумлению, выяснилось, что приметы эти полностью совпадают с образом Ионни.
   Нуутинен был вне себя. Ведь он только что сам проводил вора в Хельсинки.
   Раздраженный, он явился к доктору Путилайнену, чтобы рассказать ему о конце дела. Но до Путилайнена дошли слухи о задержанном мошеннике в лесу, и поэтому, перебив Нуутинена, доктор спросил:
   — Кем же оказался этот мошенник?
   Нуутинен угрюмо ответил:
   — Хельсинкский босяк Ионни Лумпери. Это он вломился в ваш дом.
   Доктор Путилайнен воскликнул:
   — Это чистый вздор! Не далее как вчера я делал врачебное вскрытие Ионни Лумпери.
   Загорелся спор. Раздраженный доктор бросил на стол хирургический нож и запальчиво крикнул:
   — Вот тот нож, которым я вспорол ему брюхо!
   Не менее раздраженный Нуутинен кинул на стол отмычку и в свою очередь крикнул:
   — А вот отмычка, которой тот же самый Ионни Лумпери вспорол замок вашей двери и украл двенадцать бутылок коньяка!
   Тут они оба стали ходить по комнате и, пожимая плечами, бормотали:
   — М-да… Это да… Вот так штука…
   Вернувшись в Тампере, Нуутинен доложил о происшествии приставу и полицмейстеру.
   На другой день полиция послала Нуутинена в Хельсинки, для того чтобы арестовать Ионни Лумпери.

17

   Итак, Ионни, выбравшись из Хямеенлинна, катил в поезде по направлению к Хельсинки.
   В пути он не без тревоги подумал, что хельсинкской полиции больше чем кому-либо известно об его преждевременной смерти. Ведь сюда послано завещание на имя Ханкку, а Пирхонен в своем письме указал даже день погребения Ионни. Придется теперь доказывать полиции, что этого не случилось.
   Ионни вспомнил о справке, которую дал ему Пирхонен, вспомнил его слова: «Представь эту справку, если речь зайдет о твоей истории».
   Порывшись в карманах, Ионни нашел эту справку и, протянув ее соседу, спросил:
   — Что в этой бумаге сказано?
   Угрюмый сосед молча взглянул на бумагу. Справка удостоверяла, что Ионни умер от отравления.
   Сосед подумал, что эта справка нужна для заказа могилы, и поэтому кратко ответил:
   — Отнеси справку в канцелярию церковного прихода и предъяви ее пастору.
   Ионни понял, что ему и в самом деле следует представить эту бумагу попу в доказательство того, что он ожил. Вероятно, по этой справке его вычеркнут из списка умерших.
   Поезд подошел к Хельсинки. Оставив свое имущество в багажном вагоне, Ионни направился в канцелярию церковного прихода.
   Пастор, прочитав справку, сделал на ней пометку о смерти и, отдав бумагу Ионни, сказал:
   — Теперь покажешь могильщику.
   Ионни пошел к выходу, чтобы поискать могильщика, но пастор, вспомнив об одном своем коммерческом деле, окликнул его. Дело в том, что гробовщик Контиайнен обещал пастору небольшой процент за каждый гроб, проданный по его рекомендации. И вот теперь, достав из стола рекламу о заведении Контиайнена, пастор библейским голосом сказал:
   — Прими, сын мой во Христе, сию карточку.
   Эту карточку с рекламой Ионни сунул в свой карман, помышляя о продаже своего гроба, а не о покупке нового.
   Тотчас по уходе Ионни в церковную канцелярию прислали из прокуратуры врачебное свидетельство, подтверждающее смерть Ионни Лумпери от разрыва сердца.
   Пастор с удивлением сказал писарю:
   — Да, этот Лумпери накрепко умер. Сначала от отравления, а потом от разрыва сердца.
   Пришлось записать в церковную книгу обе причины смерти. Писарь, не верующий в бога, сказал, когда пастор вышел:
   — Безразлично, что писать в эту книгу. Никто не воскреснет в Судный день.
   Тем временем Ионни вернулся на вокзал за своим багажом. Но ему не пришлось его получить, так как привязалась кучка бездельников, которые уговорили Ионни сходить в лесок выпить и закусить.
   Ионни пошел с ними в лес и там незаметно провел целый день в интересных беседах.
   Но с наступлением вечера Ионни заторопился к себе домой. Снова зашел на вокзал и, взяв свой багаж, тихонько побрел к своему жалкому пристанищу.
   Он шел домой со спокойной душой, не зная, что прокуратура уже официально объявила об его смерти.
   Теперь он был вне законов, установленных для живых людей.

* * *

   Ионнины друзья искренно горевали о потере своего доброго товарища. Грузчик Ханкку, получив письмо и завещание, вовсю теперь хозяйничал в Ионниной клетушке.
   Он распродал все наследство Ионни, в том числе и стомарковую семейную кровать. Комнатушка опустела.
   Там остался лишь ящик, служивший столом, да несколько чурбанчиков для сиденья.
   Сегодня друзья справляли здесь поминки по Ионни.
   Комнатка эта была сумрачна даже днем, так как окна ее, забитые фанерой и заткнутые тряпьем, едва пропускали свет.
   На столе чадила плохонькая керосиновая лампочка, жалкая, как песня страдающего от безнадежной любви.
   Густой табачный дым окутал все помещение.
   Вспоминая Ионни, друзья произносили хорошие слова. Ханкку, продав Ионнины вещи, не пожалел денег и славно угостил Ионниных друзей. И теперь благодарные друзья бесконечно восхваляли добряка Ионни.
   — Настоящий был человек! — восклицали они. — Не сделался буржуем, когда разбогател! Жаль, что умер раньше времени.
   Захмелевшие головы склонны были всесторонне обсудить вопрос о смерти. Кто-то сказал:
   — Вот попы утверждают, что будет Судный день, и тогда все воскреснут из мертвых.
   Другой воскликнул:
   — Это чистое вранье! Откуда там, к черту, воскреснешь, если пришел твой конец жизни.
   Ханкку поддержал эти слова. Он сказал:
   — В природе, друзья мои, не бывает лишних прогулок туда и обратно. Не бывает простого шатанья взад и вперед. А уж если ты сдох, так и вычеркивай себя из всех житейских списков.
   Это высказывание Ханкку прекратило все споры. Заговорили о других вещах и тут напились изрядно. Кто-то в пьяном угаре крикнул, вспомнив Ионни:
   — Эх, Ионни, Ионни, взял бы ты да пришел к нам выпить чарочку!
   В темной прихожей раздался какой-то стук. Потом послышалось шарканье ног. Все смолкли и переглянулись. Открылась дверь, и на пороге комнаты появился Ионни с гробом за спиной. Пьяные друзья повскакали со своих мест. Вопя от ужаса, они ринулись к двери, едва не сбив с ног вошедшего Ионни.
   Выскочив на улицу, друзья немного пришли в себя и, кинувшись к постовому полицейскому, рассказали ему о странном происшествии.
   Постовой полицейский Матикайнен только что в участке наслышался всяких разговоров насчет Ионни. Ведь сегодня из Тампере прибыл Малинен и привез протокол вскрытия и прочие бумаги. Все полицейские участка отлично знали Ионни, и теперь многие вздохнули с облегчением, узнав от Малинена эту новость. И Матикайнен, отправляясь на пост, сказал своим сослуживцам:
   — Теперь уж нам окончательно не будет с ним больше хлопот.
   И вдруг прибегают эти подвыпившие люди и утверждают, что Ионни появился в своей квартире. История более чем странная.
   Постовой храбро пошел к месту происшествия, но в последний момент заробел и для храбрости пригласил с собой другого полицейского.
   Оба они, сильно труся, стали осторожно подкрадываться к Ионниному жилищу.
   Вот они уже достигли комнаты, но тут остановились перевести дух. Затем вынули шашки из ножен и одним рывком открыли дверь комнаты.
   Ионни спокойно сидел за столом с бутылкой пива в руках. При этом поедал сыр и все, что осталось от его поминок.
   Увидев полицейских, Ионни спокойно спросил:
   — Это какой же черт хозяйничал в моей комнате? Кто же унес отсюда кровать и все на свете?
   Полицейские удивились Ионниным речам. И один из них, крепко выругавшись, тоже спросил:
   — Позволь, да ты разве не умер?
   В ответ на это Ионни достал из кармана справку, зарегистрированную у пастора, и, протянув ее полицейскому, сказал:
   — Читай, что там есть!
   Полицейский прочитал вслух:
   «Клятвенно подтверждаю, что босяк Ионни Лумпери, он же Ионс Лундберг, из Хельсинки, умер от отравления и теперь имеет право быть похороненным на любом кладбище. Призываю бога в свидетели. Господи, спаси и помилуй мою душу и тело. Врач Нильс Хюпен».
   — Что ты прочел? — с удивлением переспросил Ионни.
   Полицейский стал объяснять:
   — Тут, видишь ли, написано, что ты умер и готов к погребению.
   Обе стороны были в сильном недоумении. Начались расспросы и объяснения. Однако до истины не добрались.
   Ионни пригласил полицейских присесть и выпил с ними. Те спросили, зачем он ходит со своим гробом, и Ионни ответил:
   — Ездил по коммерческим делам и случайно купил эту недвижимость, чтоб потом выгодно продать. Ведь такая вещь в любом хозяйстве потребуется.
   Полицейские совсем успокоились и только не могли уяснить себе, зачем Ионни поехал странствовать. На это Ионни с невинным видом ответил:
   — Это коммерции советник Лундберг уговорил меня немного заняться спекуляцией, чтоб разбогатеть. Я согласился с его доводами и поехал. Но только мне ничего не удалось сделать, хотя я и дополз до самого царства тьмы.
   Полицейские удалились, размышляя об этом происшествии. Они, конечно, решили рассказать обо всем в полицейском управлении, но поскольку завтра у них был выходной день после дежурства, то дело это отодвинулось. И по этой причине возникли новые недоразумения.

* * *

   Между тем Ионнина вторая невеста, вдова Мария Коуру, приехала в Хельсинки. Именно в этом городе она решила накупить всяких вещей, необходимых к обручению и свадьбе.
   Помимо того, она втайне надеялась повидать здесь своего знаменитого жениха.
   Будучи женщиной благонравной и набожной, она не знала, прилично ли ей зайти к нему. Об этом она долго раздумывала и мучилась. Но победила любовь. Она решила зайти к нему, тем более что ей нужен был срочный коммерческий совет. Один хельсинкский банк повысил прибыль с вкладов на полпроцента больше, чем она получала в своем банке. Поэтому она задумала перевести свои капиталы туда, где платили больше. Однако она не решилась еще на это окончательно, ожидая получить дельный совет опытного коммерсанта. В общем это был вполне приличный предлог посетить коммерции советника Лундберга. Ей даже показалось, что она обязана переговорить с женихом о столь важном деле, поскольку их капиталы теперь соединялись вместе. Лундберг был крупным коммерсантом, и его совет мог принести пользу обоим.
   Восхитительно одетая и празднично настроенная, богатая вдова отправилась с визитом к своему жениху, коммерции советнику Ионсу Лундбергу.

* * *

   Торговые похождения Ионни уже причинили неприятности дому коммерции советника.
   К Лундбергу приехал помещик Пунтури продавать имение. Речь, конечно, зашла об обманщике. И коммерции советник, судя по приметам обманщика, заподозрил в нем своего тезку Ионни. А вскоре он совершенно уверился в этом.
   Раздражительный старик вспылил на этот раз сильнее обычного и стал на всех срывать свою злобу.
   Будучи не в духе, он сердился на всех конторщиков и в особенности на свою экономку. Эта женщина чуть ли не целый век прослужила в его доме и превосходно знала старика. Если прочая челядь в такие горячие дни ходила на цыпочках, то экономка смело вламывалась в его кабинет и даже подчас вступала в пререкания со стариком. И тогда советник, проклиная всех женщин на свете, визгливо кричал:
   — Все женщины такие, как ты!
   Быть может, советник в силу этой причины держался подальше от женщин и остался старым холостяком.
   Итак, на первых порах гроза разразилась в конторе. Но служащие, хорошо зная хозяина, не дали ему повода для дальнейшего неистовства. Уткнувшись в свои канцелярские книги, они работали, боясь кашлянуть. В полной тишине слышался лишь скрип перьев. И тогда гроза перекинулась дальше.
   Придя домой, старик стал ссориться со своей экономкой, стал придираться к ней за каждую мелочь. Но эта женщина не пожелала безмолвствовать. С грозным видом она принялась отвечать ему, все равно как своему мужу.
   Недовольный обедом, старик брюзгливо сказал ей:
   — Это ты во всем виновата…
   Покраснев от злости, экономка не полезла в карман за словом и тотчас ответила:
   — Еще неизвестно, кто во всем виноват!
   И тут она, конечно не всерьез, пригрозила, что возьмет расчет. Уйдя на кухню, она пожаловалась на старика кухарке и горничной:
   — Старый черт! Сердится из-за босяка.
   Пришел конторщик с газетами для советника и с таинственным видом сообщил экономке, что в газетах напечатано о смерти Ионни Лумпери. Схватив газеты, экономка с торжественным видом вернулась в столовую. Бросив газеты старику, она язвительно сказала:
   — Помер тот, кто был виноват. Гляди! Читай! Нет больше твоего босяка.
   И, не подождав ответа, экономка с горделивым видом удалилась на кухню.
   Старик, оставшись один, стал просматривать газеты и внимательно прочитал статью о смерти Ионни.
   Смерть тезки неожиданно растрогала старика, тем более что он умер таким печальным образом, от яда, испытывая страшные муки. Старик читал и перечитывал статью и, совершенно расчувствовавшись, крикнул экономку, чтобы с ней примириться:
   — Эй, Сусанна! Пойди сюда.
   Но экономка сделала вид, что не слышит. Она пришла далеко не сразу и то как будто бы по другому делу.
   — Печальная смерть, — грустно сказал старик. — Ужасный конец…
   Но экономка на это ничего не ответила. С женским упорством она молчала, убирая посуду в буфет. Потом, собираясь уйти из столовой, сказала:
   — Вам надо жениться, советник. И тогда вы перестали бы сердиться из-за пустяков.
   — Э, нет, Сусанна! — торопливо воскликнул старик. — Этого никогда не случится.
   Тяжко вздохнув и поправив салфетку на груди, он приготовился разрезать жаркое. Но тут влетела горничная и доложила о пришедшей вдове:
   — Некая госпожа Коуру желает видеть господина коммерции советника.
   — Какая госпожа? — переспросил старик.
   Горничная, замявшись, ответила:
   — Она называет себя невестой господина советника.
   Старик вскочил из-за стола. Он подумал, что опять кто-то явился издеваться над ним. Не сняв даже салфетки, он бросился в переднюю, чтоб проучить нахалку. Но в дверях он остановился. Перед ним стояла почтенная особа, которую советник не решился выругать. Сбитый с толку, он посмотрел на толстуху и спросил ее:
   — Что вам угодно?
   Вдова пролепетала:
   — Могу ли я видеть моего жениха, коммерции советника Лундберга?
   Ошеломленный старик безмолвно воззрился на нее. Удивленная экономка с немалым любопытством ожидала дальнейших событий и поэтому не ушла. Раздраженный старик, перейдя на шведский язык, крикнул экономке:
   — А тебе какого дьявола тут еще нужно?!
   Экономка ничего не ответила и, презрительно посмотрев на советника, вышла. Тогда старик, снова обернувшись к вдове Коуру, сказал:
   — Это я — коммерции советник Лундберг.
   Наступило молчание. Старик обалдело глядел на вдову.
   Туго соображая, вдова под конец все же догадалась, что тут какое-то недоразумение.
   — Прошу извинения, что побеспокоила вас, — проговорила она в полнейшем замешательстве.
   Но тут в передней раздался чей-то восторженный вопль:
   — Босяк Ионни Лумпери идет!
   Все остолбенели. Открылась дверь, и в комнату ввалился Ионни. Он пришел, чтоб рассказать советнику о своих похождениях.
   Возникло новое недоразумение. Испуганный старик Лундберг, увидев Ионни, попятился, чтоб уйти. Ионни, узнав вдову, сразу смекнул, что тут происходит. Он посмотрел на вдову таким странным взором, что та вдруг сразу исчезла. Она исчезла, как сказочный дух.
   В столовой остались два старых холостяка.
   Лундберг был крайне рассержен, главным образом визитом невесты. Он, правда, не знал, что Ионии действовал под его именем в любовных и коммерческих делах, И поэтому он согласился побеседовать с Ионии.
   Но мы не будем подробно описывать их беседу и коммерческий их разговор, тем более что старик, беседуя, употреблял слишком много более чем оригинальных выражений, неудобных для печати. Скажем только, что после первых же криков и первых разъяснений старик все понял.
   Для стройности сюжета отметим еще, что старик, вдоволь накричавшись, утих и даже с немалым любопытством коммерсанта стал расспрашивать Ионни о некоторых подробностях его торговых сделок.
   Разобравшись во всем, старик снова смягчился. Эти Ионнины попытки стать миллионером попросту умилили его. Ведь в свое время он и сам пускался во все тяжкие, чтобы разбогатеть. И теперь Ионнины речи растрогали его. В этом босяке он как бы увидел тот отголосок, тот священный огонь, который составил содержание всей его жизни на пути к миллионам.
   Старик Лундберг усадил Ионни за стол и славно угостил его. Но что касается стремления Ионни к миллионам, то Лундберг об этом так сказал ему:
   — Нет, не выйдет из тебя миллионера. У тебя не хватает выдержки.
   Ионни поверил этому и сказал Лундбергу:
   — Конечно, коммерции советнику видней… У советника большой опыт…
   Старик Лундберг совсем подобрел. И тогда у Ионни возникло непреодолимое желание получить с него на водку.
   Преисполненный этим желанием, Ионни принялся рассказывать о своем погребении, для того чтоб еще больше размягчить старика. С лукавой усмешкой младенца он сказал:
   — А ведь я побывал в потустороннем мире и немного пожил в царстве тьмы.
   Старик начал расспрашивать, и Ионни рассказал ему о своем воскресении из мертвых.
   Повествуя об этом приключении, Ионни вдохновился и прибавил от себя много лишнего, чтобы возбудить жалость. И действительно, эта история окончательно растрогала старика. Она и позабавила его и отчасти вызвала жалость и сочувствие.
   Потрепав Ионни по плечу, старик сказал:
   — Ай-яй, что ты пережил, Ионни!
   Как опытный сочинитель, Ионни пояснил финал:
   — Они спутали меня с Антти Питкяненом, и я из-за этого чуть не сгинул.
   Эта история с воскресением сыграла до некоторой степени значительную роль в дальнейшей жизни Ионни Лумпери, ибо советник обещал выплачивать ему пенсию в размере десяти марок в месяц.
   Затем старик принялся рассказывать о самом себе и о своей неожиданной невесте. Он так сказал, не зная, что вся эта история со вдовой — дело Ионниных рук:
   — Тут одна сумасшедшая бабка бегает ко мне… Предлагает жениться…
   Ионни искоса взглянул на советника и прикусил свой язык. Историю своих любовных похождений он не хотел рассказывать старику Лундбергу. Он промолчал об этом, как старый холостяк, да и по другим причинам, кои могли бы разгневать советника.
   Эту любовную историю советника Ионни попытался обобщить.
   — Если женщина любит, то она делается слепой, — сказал Ионни. И тут же, найдя поэтическое сравнение, добавил: — На бульваре сирень распускается от тепла. Так и женщина — она расцветает перед каким угодно мужчиной.
   — Да, да, пожалуй, — задумчиво произнес старик. Опасный момент миновал. Ионни почувствовал, что он спасен от больших неприятностей.
   На этом они расстались.

* * *

   Ионни сходил домой за гробом и отправился на рынок, чтоб, наконец, продать эту ненужную ему вещь.
   В это время полицейский Нуутинен явился к нему на квартиру с намерением арестовать его. Дверь комнаты оказалась закрытой, и Нуутинен пошел справляться к дворнику. Дворник вчера находился в отлучке и поэтому не знал о том, что Ионни вернулся. Считая Ионни умершим, он сказал Нуутинену:
   — Он уже на небе, а вся его мебель продана.
   Нуутинен явился в полицейское управление и там рассказал всю эту историю дежурному приставу. Однако в полицейское управление еще вчера пришла официальная бумага из прокуратуры о смерти Ионни. Поэтому дежурный пристав уверенно сказал:
   — Теперь этот Ионни бродит по лучшим небесным рынкам.
   Нуутинен удивился, но не поверил этому. Он стал спорить с приставом, сказав:
   — Я сам позавчера видел его в Хямеенлинна. Мне лучше, чем вам, известно, жив он или помер.
   Приставу показалось, что младший полицейский слишком уж вольно разговаривает с начальством, и поэтому он сердито прикрикнул:
   — Прекратить споры!
   Другой пристав, находившийся в кабинете, более спокойным тоном сказал Нуутинену:
   — Действительно, не следует спорить. Могу тебя уверить, что Ионни Лумпери умер. И, вероятно, в Хямеенлинна ты видел его двойника.
   Нуутинен вышел из кабинета. В коридоре он встретил помещика Пунтури, который специально зашел в полицию, чтобы здесь навести справку насчет мошенника Ионни. Пунтури спросил Нуутинена, у кого можно будет взять такую справку. Узнав, что речь идет об Ионни, Нуутинен сказал:
   — Уже не требуется вам такая справка. Ионни Лумпери позавчера умер.
   Пунтури пал духом. Но, смирившись с неизбежным, сказал:
   — Ну, тогда ничего не поделаешь. — И тут же мстительно воскликнул: — Как жаль, что он находится сейчас в таком месте, где даже полицейский не сможет с ним переговорить о деле!
   Он удалился, повесив голову.
   Нуутинен, выйдя на улицу, стал опять сомневаться — умер ли этот Ионни. На всякий случай он сходил на городской рынок и там в толпе увидел Ионни, продававшего гроб.
   — Ионни, черт тебя побери! — воскликнул Нуутинен. — А ведь говорят, что ты на небесных рынках шляешься.
   — А-а, Нуутинен! — обрадовался Ионни. — Ты что здесь ходишь?
   Нуутинен стал бранить Ионни за всю ту путаницу, которая с ним произошла. На это Ионни ответил:
   — А чем я виноват, что воскрес из мертвых?
   И тут он быстренько перевел разговор на повседневные дела. Похлопывая по крышке гроба, он сказал:
   — Показалось, что эта шаланда лишняя для меня мебель, так вот пришел на рынок продать ее.
   Нуутинен вышел из терпения и рявкнул:
   — Пусть черт меня возьмет, если я захочу еще раз тебя увидеть!
   Ионни старался успокоить полицейского:
   — Нам надо быть друзьями, Нуутинен. Нам всегда надо действовать вместе. Не будь таких, как я, попал бы ты в безработные.
   Но и эти доводы не помогли. Нуутинен повел Ионни в полицию.
   В кабинете дежурного пристава собрались все высшие чины полицейского управления. И там Ионни пришлось рассказать этим господам обо всех своих приключениях.
   Рассказ этот крайне заинтересовал полицейских. Было заметно, что эти господа согласны примириться с Ионни, который жил и действовал одновременно в нескольких лицах.
   Удивленный полицмейстер сказал Ионни:
   — Похоже на то, что в тебе самом находилась целая толпа.
   Ионни библейским тоном ответил:
   — Никто в мире, кроме Адама, не был в одном лице. Ему не пришлось спекулировать, чтоб заработать деньги. И поэтому у него не было нужды выступать во многих лицах. А все остальные действовали как я.
   Полицейские стали совещаться, как им поступить. В официальной бумаге категорически утверждалось, что Ионни Лумпери умер. И поэтому полицмейстер сказал ему:
   — Закон не имеет обратной силы. Находись пока в списках умерших, а потом мы разберемся.
   А так как умершего нельзя было арестовать, то они его отпустили, примирившись с. его незаконным существованием в земных сферах.
   После ухода Ионни господа полицейские долго беседовали о нем и не оставили без внимания его коммерческий гений. Они говорили между собой:
   — Это настоящий делец. Он не стал дожидаться небесной расплаты, а сам кинулся в бой, чтобы урвать на земле хоть что-нибудь и здесь насладиться.
   Полицмейстер сказал:
   — Да, у этого человека голова миллионера.

18

   Теперь жизнь Ионни потекла почти по прежнему руслу.
   Через некоторое время ему удалось продать свой гроб, и он пропил деньги. И после этого зажил мирно, по-старому.
   Господа из «Лесного товарищества» потребовали было наказания для Ионни за попытку обмануть их, но когда судебные органы копнули это дело, то обнаружилось, что Ионни по закону является умершим лицом. Юристы объяснили этим кровожадным делягам:
   — Мы не имеем права обвинять через суд умершего. Закон не допускает этого.
   Делягам из «Лесного товарищества» пришлось-таки отказаться от своих претензий. И Ионни продолжал числиться в списках умерших.
   Это обстоятельство, конечно, причиняло ему некоторые неприятности. Приятели все время подшучивали над ним и нарочно серьезными голосами говорили, когда Ионни являлся в порт на разгрузку:
   — Покойника нельзя держать на работе. За это крепко штрафуют всех оставшихся в живых.
   Эти шуточные разговоры дошли до начальника порта, и он посоветовал Ионни обратиться с ходатайством к всероссийскому государю, чтобы тот позволил ему жить и иной раз работать в порту Хельсинки.
   Ионни решился, наконец, просить у государя этого милостивого права пожить. Один юрист согласился за десять марок составить такую бумагу на имя государя. Пришлось обратиться к коммерции советнику за деньгами. Старик Лундберг дал Ионни десять марок и при этом сообщил ему новость: