Страница:
– Разумеется, принц, – кивнул Альба.
– А сейчас, хочу я того или нет, но придется идти к воротам, а там уж посмотрим. Может, хоть что-то узнаем.
И я снова поставил ногу в стремя.
Мы вернулись к воротам как раз вовремя для того, чтобы увидеть, как из-за поворота меж зеленых холмов в облаке пыли показалась голова обозной колонны. Терпеливые ослики и усталые, но все равно бодрые лошади тащили тяжелые повозки со всякой всячиной, которая может пригодиться для сохранения жизни себе и отъятия ее у других. Между повозок двигались чумазые, измученные и веселые бойцы. Отсюда невозможно было различить, кто из них был в отряде преследования, а кто нежданно обрел свободу и возвращается из страшного плена.
Поспешные шаги за спиной сказали нам, что комендант Олломан не позволил себе медлить с возвращением.
– Мой принц, – сказал он, приблизившись к нам, – я счастлив поздравить вас с возвращением брата. Поистине, все, что вы сделали сегодня, было даром богов для нашего Домена. Должен также доложить вам, что приказание ваше выполнено, санитарные команды уже работают в поле. На случай внезапного нападения я отправил для их защиты и охраны пленных две фаланги из тех, что стояли сегодня на стенах и в бою участия не принимали. Третья фаланга через полгонга выйдет в поле, где возьмет на себя охрану санитарных повозок и конвой пленных.
– Благодарю вас, Олломан, – искренне сказал я. Тоскливая морда раненого демона по-прежнему стояла у меня перед глазами. Интересно, найдется ли в городе человек, знающий, как его лечить?
Колонна подошла к воротам и замерла. Вперед вышел человек со значком лейтенанта на шлеме.
– Властитель Райдок, капитан Олломан, – он учтиво поклонился. – Спешу сообщить, что мой отряд вернулся из экспедиции преследования. Уничтожено около шестидесяти вражеских бойцов, наши потери – четверо убитых, одиннадцать раненых. Захвачен обоз противника, освобождены сорок два пленника. Среди них – Бесцветный принц Белого домена Гэйтхэйт и лейтенант Менард. Мои люди в этом бою пленных не брали.
Он еще раз поклонился.
– Прикажете войти в город?
– Где мой брат? – беспокойно спросил я.
Лейтенант, не отвечая, повернулся к своим бойцам.
– Помогите принцу Гэйтхэйту встать! – приказал он.
Несколько человек собрались у одной из повозок и бережно извлекли из нее нечто, напоминающее скорее ворох тряпья. Лейтенант быстро подошел к ним и еще раз склонился в поклоне.
– Ваше могущество, – сказал он, – вас встречает брат.
Ворох пошевелился и, к моему удивлению, встал на ноги. Высокий худой человек, облаченный в невероятно грязные лохмотья, пошатываясь, шагнул к воротам и остановился, щуря воспаленные глаза. Я пристальнее вгляделся в резкие черты его лица. О боги! Невзирая на ввалившиеся щеки, многодневную щетину, свежий алый рубец на щеке, я узнал этот неприятно пылающий взгляд. Передо мной стоял человек из проклятого сна. Данк был прав! Это действительно мой сводный брат Гэйтхэйт.
Глаза сиблинга вдруг вспыхнули еще ярче.
– Брат?! – хрипло, почти шепотом переспросил он. – Брат?! Да это же Райдок, проклятый богами убийца! Брат? Ты посмел назвать эту кровавую скотину моим братом?!
Лейтенант замер в недоумении.
– Ваше могущество, это действительно Райдок, брат ваш и правитель нашего Домена, Синий принц Белого Запада!
– Это предатель! – выкрикнул Гэйтхэйт, истекая ненавистью, словно сладким ядом. – Это подлый наемник Проклятого, ренегат, мой мучитель!
Голос его сорвался в истерический фальцет и Гэйтхэйт умолк, надрывно кашляя. От уголка его рта поползла тонкая струйка слюны, смешанной с кровью.
Олломан удивленно посмотрел на меня.
– Ваше могущество, несомненно, вы слишком утомлены злоключениями. Принц Райдок сегодня одержал неслыханную, невероятную победу ради славы Домена, он принял Сапфир, как законный правитель города. Мыслимо ли, чтобы…
– Принял город! – Гэйтхэйт подавил приступ кашля и снова вонзил в меня яростный взгляд. – Он принял город?
Его крик породил какое-то движение на передних повозках. Еще несколько изможденных оборванцев приподнялись над бортами телег. Один из них вдруг тоскливо вскрикнул, как ночная птица, и резво выбрался наружу.
– Убийца! – надрывно выдохнул он, показывая на меня.
Гэйтхэйт подошел ко мне вплотную и цепко ухватился за мое плечо.
– Это чудовище убило Селлери, а теперь берет себе его город? Братец, да ты непревзойденный подлец!
Он шатался, как пьяный, а голос звучал хрипло и невнятно, но ненависть заставляла его говорить все громче и звонче.
– Он предал нас! Он возглавил отряды Проклятого в битве у Дайгроу! Он хохотал, когда велел убить Лэйхэма, который просил его о пощаде, он собственноручно зарубил своего дядю Селлери, он приказал поджечь башню, чтобы Линдолл не смог вырваться, он взял меня в плен! Меня, одного меня он пощадил, чтобы измываться надо мной и утолить свою черную ненависть! Но я вырвался из твоих лап, братец, и ты неразумно поступил, оказавшись здесь сейчас. Люди! Чего вы застыли, как статуи? Схватите его!!
Олломан еще раз пораженно перевел взгляд на меня, затем снова на Гэйтхэйта. Но ни сказал ни слова.
Я вдруг вспомнил, как Данк называл моего сиблинга. Хэй. Да, Хэй.
– Прошу прощения, принц, – вдруг вмешался Альба. – Насколько мне известно, Желтого принца Селлери убил некий бастард Отверженного, прозываемый Черным принцем?
Хэй расхохотался во весь голос. Прямо в лицо Альбе.
– Да, вы правы, незнакомец! Именно так! Только вот в чем дело: именно он, наш любимый малыш Райдок, и есть тот самый Черный принц!
Я застыл, как замороженный. Я вдруг понял, что поразило меня в повадках Черного принца, когда я глядел на него во время битвы.
Он действительно походил на меня, как отражение. Вернее, тень. Черная тень, оторвавшаяся от хозяина.
– Он одержал победу? – продолжал Хэй. – Очевидно, вы хотите сказать, что черные войска неожиданно отступили?
Олломан неожиданно грозно встопорщил седой сагастеновский ежик. Я понял – он вспомнил удивительное бегство черных предводителей и нерешительные контратаки вражеских гвардейцев.
– Разумеется, так и должно было быть, – гневно сказал Хэй, вдруг понизив голос. – Он взял Сапфир почти без крови. Голыми руками. И вы еще радуетесь ему, как спасителю?
Он повернулся к растерянному лейтенанту и неуловимым хищным движением выхватил из-за его пояса кинжал.
– Ты ошибся в одном, мой мерзкий братец, – прошептал он, всматриваясь в мое лицо почти что с нежностью. – Тебе следовало меня убить. Тотчас же! Немедленно! Как только я попал в твои руки!
– Такого не может быть! – я не сразу узнал голос Орбена.
Юный паж, позабыв об этикете, наступал на Гэйтхэйта с голыми руками. На его лице была начертана готовность защитить меня во что бы то ни стало, или умереть, сражаясь.
– То, о чем вы говорите, принц, невозможно! Сеньор мой Райдок был в те дни в Дианаре! И готовился к Перекличке Очагов! Ни на миг не отлучаясь, я сопроводил его и принца Данка в Ранскурт, а оттуда мы спешно направились в Сапфир. И все это время я находился рядом с ним! В чем готов поклясться всеми цветами священной Радуги!
– Ага, – с мрачным удовлетворением произнес Хэй, поворачиваясь к Орбену, – ты тоже здесь, гаденыш? И ты думаешь, что сможешь убедить кого-то в истинности своих слов? Ты, очевидно, забыл, маленький паж, что колдовское искусство твоего хозяина известно всем землям Радуги. Отводить глаза он умеет, спору нет. В этом все мы давно убедились. Но везение закончилось, Райдок! Умри!
Он прыгнул вперед, занося кинжал для удара. Орбен бросился наперерез, но в это время Олломан, также отбросив правила церемониала, перехватил руку моего обезумевшего брата.
– Даже если все, что вы говорите, истинно, мой принц, – твердо сказал он, – тем не менее, я не могу позволить свершиться самосуду. Принц Райдок должен предстать перед судом Короны.
– Это не самосуд, Олломан! – выкрикнул Хэй, извиваясь, как угорь. – В конце концов, это внутреннее дело семьи! Прочь руки! Если тебе так угодно, я предстану перед судом Короны сам, за убийство брата! Но суд будет недолгим!
Он взмахом свободной руки указал назад. Почти все освобожденные пленники уже выбрались из повозок и сгрудились за его спиной.
– Вот, гляди! Сорок человек готовы подтвердить каждое мое слово!
Он наконец стряхнул руку Олломана и остановился, задыхаясь.
– Воины Селлери! Воины Линдолла! Воины Лэйхэма! Кто такой Райдок? Скажите этим безумцам, кто такой Райдок, и на что они обрекают себя, повинуясь ему!
– Убийца! – снова крикнул тот, кто поднялся первым. – Убийца, изверг, скотоложец!
– Он совокупляется с нечистью! – громко сказал кто-то из задних рядов. – Я сам видел! Он даже не пытается этого скрывать! Он трахает этих вонючих монстров!
– Он убивал наших воинов, – добавил третий. – Убивал и смеялся. Он уничтожает все, к чему прикоснется! Он и есть Черный принц, лучший полководец Отверженного!
– Однако все мы видели Черного принца во время битвы, – спокойно сказал Альба. – Видели и принца Райдока. По-моему, одного этого вполне достаточно, чтобы понять – речь идет о двух разных людях.
Лейтенант нерешительно кашлянул.
– Прошу простить меня, Витязь, но мы видели человека в черных доспехах, с лицом, закрытым забралом. Черный принц мог приказать любому из приближенных заменить его на время битвы, разве нет?
Олломан посмотрел на меня. Лицо его было мрачным.
– Это серьезные обвинения, принц Райдок, – бесстрастно сказал он. – Я полагаю, что должен задержать вас до выяснения всех обстоятельств.
– Нет! – звонко сказал Хэй. – Никаких выяснений! Он сумеет отвести нам глаза своим чародейством! Пусть умрет здесь и сейчас!
– Да! Да!! – неистово завопили освобожденные. – Если Черный принц в наших руках, его надо убить немедленно!
Альба вдруг порывисто сжал мое запястье.
– Бежим, – решительно сказал он. – Скорее!
– Остановитесь, Витязь! – резко потребовал Олломан.
Альба подбросил меня в седло и вежливо обернулся.
– Я не подчиняюсь вам, комендант. Мне могут приказывать только принцы. Я ведь все-таки Витязь, не так ли?
– Тогда приказываю я! – нервно сказал Хэй, не решаясь, впрочем, подойти поближе.
– Простите, принц, – жестко сказал Альба. – Синий плащ старше серого, а я – Альба Ранскурт, Витязь Райдока. Отнюдь не Гэйтхэйта.
– Дьявол! – заорал Хэй, все же бросаясь вперед. – Тогда – поединок! Демоны ада, лучше сдохнуть, чем допустить это!
– Потом, – небрежно бросил Альба, взлетая в седло и поднимая своего коня в свечу. Хэй едва успел отпрыгнуть, чтобы не получить по плечу копытом.
– Орбен! – крикнул я, растерянно озираясь.
Альба сильно ударил моего вороного мечом по крупу. Плашмя.
– Вперед!
Я успел только заметить, как Хэй метнулся к Олломану, как Орбен, размахивая руками, что-то пытается объяснить солдатам, а улицы Сапфира уже мчались мне навстречу.
Альба скакал рядом, спокойный и невозмутимый, и как всегда, улыбался чему-то. Слева пролетела калитка в стене, у которой мы остановились в прошлый раз.
– Куда мы? – в замешательстве спросил я.
– К причалу, – с великолепной краткостью ответил Альба.
– А где причал?
– Полагаю, на берегу залива.
– Витязь! – взмолился я. – Не издевайтесь хоть вы!
Альба улыбался.
– Я не издеваюсь, принц. Ворота города обращены в поле, залив с противоположной стороны. Значит, нам прямо, прямо и еще раз прямо.
– Но зачем на пристань?
– А как еще вы собираетесь скрыться от разъяренной толпы?
– Вы полагаете, я должен от нее скрываться?
– Люди любят для начала найти виноватого во всех бедах и убить его. Разбираться они будут потом. Не волнуйтесь, принц. Свою часть добрых дел вы сегодня совершили. Теперь отойдите в сторонку – пока не осядет пыль.
Сумасшедшая путаница переулков снова вывела нас на улицу, в конце которой сияло солнце.
– Да, на восток, – ответил моим мыслям Альба. – На пристани мы найдем легкое и быстроходное судно. И вы уплывете отсюда как можно быстрее и как можно дальше. Ветер с юга. Если не ошибемся с выбором судна, никто вас не догонит. На полгонга я их, без сомнения, задержу, а потом будет поздно. Вы уйдете слишком далеко, скроетесь за горизонтом. И если вы возьмете в сторону от берега, вас никто не сможет найти посреди Лиаменны. Лунная Лагуна слишком широка, а быстрая фалара – только точка в сверкании волн.
– Тогда поплывем вместе, – задохнувшись от страха остаться одному, попросил я. – Я не умею обращаться с парусами.
– Парус я вам поставлю, – спокойно сказал Альба, еще подгоняя коня, чтобы держаться рядом. – А потом надо будет только следить за рулевым веслом или штурвалом. Это несложно. Вы быстро освоитесь. Ветер попутный, свежий, но не сильный. Работать со снастями вам не придется.
– Но вдвоем нам будет проще!
– Кто-то должен остаться на пристани, чтобы задержать погоню.
– Но вас же там убьют!
Альба зажмурился на солнце, как кот, и мурлычущим голосом сказал:
– Как говаривал один славный воин – это не так-то просто сделать.
За очередным поворотом перед нами распахнулась водная гладь. Улочка шла вниз и упиралась в берег. Мы выбрали верную дорогу.
– Влево, – коротко скомандовал Альба. – Я вижу пристань.
Грохоча копытами по доскам настила, мы влетели на первый причал. Сонные моряки смотрели на нас с недоумением.
– Самую быструю фалару Синему принцу Райдоку! – громовым голосом приказал Альба. – Якорь поднять! Паруса поставить! Каждый миг на счету, шевелитесь, болваны! Приготовьтесь отдать швартовы, как только принц ступит на борт!
Несколько человек бросились к небольшому, но удивительно красивому суденышку. Еще один, постарше, спешно направился к нам.
– Вот она, извольте, ваше сиятельство, – он сорвал с головы смешную шапочку и уважительно поклонился. – Уж вы поверьте, ничего быстрее еще по морям не ходило. Мигом домчит, куда прикажете. Экипажа-то вам сколько надобно, ваше сиятельство?
– Синий принц отправляется в путь один, – отрезал Альба и склонился ко мне. – Как можно быстрее отплывайте.
– Почему без экипажа? – жалобно спросил я.
– Скандал на берегу разразится, когда вы будете в двух полетах стрелы от берега. Вам очень нужен бунт на борту?
– Нет! – сказал я плачущим голосом. – И куда прикажете плыть?
– Куда угодно. В Харденанг. В Кармин. В Лагор. Боги, да куда ветром вынесет, туда и причаливайте! Врагов на севере пока что нет.
Пожилой моряк придирчиво оглядел взмывшие почти к верхушкам мачт косые треугольные паруса и удовлетворенно хмыкнул.
– По нынешним ветрам вам, ваше сиятельство, и перекладываться почти не придется. Одним штурвалом управитесь. Тут скоро низовик пойдет – он, ясное дело, с востока – так вы, если на север, чуть круче к ветру заложитесь и все дела. Готова ваша малышка, сударь; коли угодно – можно и в путь.
Альба почти что стащил меня с седла и подтолкнул к фаларе.
– Быстрее же!
Гордым независимым шагом я прошел по шатким мосткам и ступил на соломенно-золотистую палубу.
– Отдать концы! – зычно крикнул пожилой моряк.
Два юнца, лет по шестнадцати каждый, с восторгом глядя на меня, втянули на борт фалары канаты, державшие судно у причала, и проворно прыгнули обратно на причал. Суденышко, покачиваясь, медленно отходило от берега.
– Идите к штурвалу, принц, – громко сказал Альба, и в голосе его не было интонаций прощания. – Встретимся на севере.
– Удачи! – ответил я и побрел на корму, придерживаясь за борт.
– Вам удача понадобится не меньше, – улыбнулся Альба и решительно двинулся обратно к лошадям.
Фалара набирала ход быстро, до берега было уже шагов пятьдесят, когда из переулка появились всадники. Альба снова оказался прав. Олломан и Хэй смогли договориться по крайней мере о погоне.
Я встал за штурвал и отвернулся от берега. Если меня все-таки догонят, я всегда успею об этом узнать.
Вода приятно шелестела, всхлипывала, шуршала пеной о борт. Солнце грело мне правую щеку. Жить было хорошо.
И очень противно.
Я пытался понять то, что услышал от Хэя, и не мог этого сделать.
Если Черный принц – мой двойник, то это, надо полагать, результат чародейства. Какого? Зачем это?
Может быть, его создали специально, чтобы посеять раздор в семье? А потом хотели разменять со мной… но не получилось?
Тогда, возможно, он сейчас обладает моей памятью? Ох, боги, знание принца-чародея в лапах злейшего из врагов?!
Я со стоном опустился на палубу и обхватил голову руками. Нич-чего не понимаю, сохрани меня Луна!
Я твердо знал одно: теперь я потерял все, что имел. Семью, дом, друзей… Последнего, единственного друга, которого послала мне судьба! Альбу Ранскурта, Витязя Райдока… Сейчас он погибнет на причале, защищая мою спину, давая мне возможность уйти – зачем? Зачем все это!?
Я поднял голову и глянул на берег. Там сверкали мечи, но драки, похоже, не было. Велась какая-то оживленнейшая беседа. А на самом краю стояли двое. Высокие, худые… Хэй?
Нет. Это не лохмотья Хэя. Один из этих двоих в кольчужной рубашке надо полагать, Альба. А рядом… в сером плаще… на голове что-то белое… Сагастен?!..
Сердце в моей груди отчаянно заколотилось. Я замахал руками и заорал, надрывно и отчаянно:
– Сагастен! Я здесь! Здесь я, Сагастен!
Старый маг, казалось, не обращал на меня внимания. Вот он повернулся к Альбе, вот вообще отвернулся от залива…
Неужели он покинет меня вот так, без помощи, даже без совета?
Внезапно воздух рядом со мной замерцал и сложился в фигуру чародея.
– Привет, Райдок, – сказал Сагастен дружелюбно.
– Гастен! Ты не бросил меня!
Я попытался схватить его за руку, но ладонь моя прошла сквозь теплый воздух насквозь.
– Нет, это не я, – чуть насмешливо сказал фантом. – Я там, на причале. Видишь?
Я посмотрел на причал.
– Да. Вижу.
– Уплывай отсюда, малыш. Альба принял верное решение. Как, впрочем, и ты – когда рассказал ему обо всем. Да! И спасибо тебе за то, что спас Сапфир. Видишь, наши расчеты тоже во многом оказались верны. Кстати, хорошо, что вам пришло в голову отправить ко мне гонца. Иначе сейчас нам не удалось бы встретиться, а твоему Альбе, пожалуй, пришлось бы худо.
– А что же Хэй? Что с ним стряслось в плену? И кого, вернее, что за чародейство он видел?
– С этим мы разберемся. Не торопись, Райдок. Ты же сам понимаешь, все запуталось куда сложнее, чем хотелось бы. Кстати, кое о чем вы с Альбой в этой суматохе не подумали. Ты чем собираешься питаться, юноша? Мечтами о возвышенном?
Я охнул.
– Блин! Но, Сагастен, мы все равно не успевали бы…
– Молодость, – добродушно, насмешливо и самодовольно сказал фантом. Всего-то и надо было мешок с вьючной лошади схватить.
– И кто бы меня к вьючной пустил?
– Тоже правильно. Ладно, лови!
Над палубой собрался плотный желтый дым и увесистым мешком шлепнулся на доски. Я ошеломленно пнул его ногой. Мешок был настоящий.
– Кроме пищи, там всякая мелочь – Орбен у тебя молодец, все самое необходимое в одном месте держит – и ларец с «Хрониками». Не стыдно тебе, Райдок? Самое ценное, что у тебя было, бросил на произвол судьбы, так?
– Самое ценное, что у меня есть – это честь, – гордо процитировал я и сам улыбнулся своим словам. – Не ругайся, учитель. Я удивляюсь, как я голову в Сапфире не оставил…
– Между прочим, вполне мог остаться без головы, – брюзгливо, но ласково сказал призрак Сагастена. – Да и анналы тебе еще пригодятся. Ладно, успокойся. Все уже почти что хорошо. Или почти не плохо.
– Но куда же мне плыть? В Харденанг?
Призрак покачал головой. На миг он вдруг расплылся, замерцал, но тут же вновь обрел четкие контуры.
– Не думаю. Полагаю, что тебе сейчас надо поскорее оказаться в Люмине. И найти там Нагона.
– Зачем?
– Чтобы не тратить времени. Зачем тебе возвращаться сюда, делая крюк? Тебе нужен маг и храм. Если бы все сложилось так, как мы задумывали изначально, это был бы я. В Дельфосе. Но раз события разворачиваются… э-э-э… немного иначе, тогда пусть это будет Нагон в храме Орфи. Все, малыш, до новой встречи и удачи тебе! Мне трудно поддерживать канал так долго, я устал с дороги.
Фантом снова замерцал и исчез. А Сагастен на удаляющейся пристани даже не обернулся в мою сторону. Он что-то горячо доказывал обступившим его воинам Сапфира.
Здравствуйте! Плыть в Люмину? Еще и родины лишили, нахалы! Память отшибли, город отняли…
Я вдруг понял, что, по существу, даже и не был в спасенном мной Сапфире. Постоял у ворот, заглянул в гости помочиться, ненадолго вернулся к воротам, галопом промчался насквозь – и все! Кстати, даже не помочился на самом деле. Не отметился.
Но я вернусь, во что бы то ни стало вернусь. Вернусь, чтобы вернуть древней столице Корабелов славу и честь. Вернусь, чтобы смыть пятна сомнения со своего плаща. Вернусь по своим следам, что бы об этом не говорили певцы и поэты.
Вода казалась совершенно серебряной под яркими солнечными лучами. А за кормой пенился быстрый бурун – так стремительно рассекала волны моя фалара. Бурун был белый, как снег. Идущий вперед по белому…
На этот раз я почти не оставлял следов. Кроме этой белоснежной пены. Но я все равно вернусь.
Я мечтательно вздохнул и взялся за штурвал. Фалара уверенно шла на север.
Словарь имен, названий и выражений.
Сокращения
Единицы измерения длины
Единицы измерения веса
Монетная система Белых доменов
Словарь
– А сейчас, хочу я того или нет, но придется идти к воротам, а там уж посмотрим. Может, хоть что-то узнаем.
И я снова поставил ногу в стремя.
Мы вернулись к воротам как раз вовремя для того, чтобы увидеть, как из-за поворота меж зеленых холмов в облаке пыли показалась голова обозной колонны. Терпеливые ослики и усталые, но все равно бодрые лошади тащили тяжелые повозки со всякой всячиной, которая может пригодиться для сохранения жизни себе и отъятия ее у других. Между повозок двигались чумазые, измученные и веселые бойцы. Отсюда невозможно было различить, кто из них был в отряде преследования, а кто нежданно обрел свободу и возвращается из страшного плена.
Поспешные шаги за спиной сказали нам, что комендант Олломан не позволил себе медлить с возвращением.
– Мой принц, – сказал он, приблизившись к нам, – я счастлив поздравить вас с возвращением брата. Поистине, все, что вы сделали сегодня, было даром богов для нашего Домена. Должен также доложить вам, что приказание ваше выполнено, санитарные команды уже работают в поле. На случай внезапного нападения я отправил для их защиты и охраны пленных две фаланги из тех, что стояли сегодня на стенах и в бою участия не принимали. Третья фаланга через полгонга выйдет в поле, где возьмет на себя охрану санитарных повозок и конвой пленных.
– Благодарю вас, Олломан, – искренне сказал я. Тоскливая морда раненого демона по-прежнему стояла у меня перед глазами. Интересно, найдется ли в городе человек, знающий, как его лечить?
Колонна подошла к воротам и замерла. Вперед вышел человек со значком лейтенанта на шлеме.
– Властитель Райдок, капитан Олломан, – он учтиво поклонился. – Спешу сообщить, что мой отряд вернулся из экспедиции преследования. Уничтожено около шестидесяти вражеских бойцов, наши потери – четверо убитых, одиннадцать раненых. Захвачен обоз противника, освобождены сорок два пленника. Среди них – Бесцветный принц Белого домена Гэйтхэйт и лейтенант Менард. Мои люди в этом бою пленных не брали.
Он еще раз поклонился.
– Прикажете войти в город?
– Где мой брат? – беспокойно спросил я.
Лейтенант, не отвечая, повернулся к своим бойцам.
– Помогите принцу Гэйтхэйту встать! – приказал он.
Несколько человек собрались у одной из повозок и бережно извлекли из нее нечто, напоминающее скорее ворох тряпья. Лейтенант быстро подошел к ним и еще раз склонился в поклоне.
– Ваше могущество, – сказал он, – вас встречает брат.
Ворох пошевелился и, к моему удивлению, встал на ноги. Высокий худой человек, облаченный в невероятно грязные лохмотья, пошатываясь, шагнул к воротам и остановился, щуря воспаленные глаза. Я пристальнее вгляделся в резкие черты его лица. О боги! Невзирая на ввалившиеся щеки, многодневную щетину, свежий алый рубец на щеке, я узнал этот неприятно пылающий взгляд. Передо мной стоял человек из проклятого сна. Данк был прав! Это действительно мой сводный брат Гэйтхэйт.
Глаза сиблинга вдруг вспыхнули еще ярче.
– Брат?! – хрипло, почти шепотом переспросил он. – Брат?! Да это же Райдок, проклятый богами убийца! Брат? Ты посмел назвать эту кровавую скотину моим братом?!
Лейтенант замер в недоумении.
– Ваше могущество, это действительно Райдок, брат ваш и правитель нашего Домена, Синий принц Белого Запада!
– Это предатель! – выкрикнул Гэйтхэйт, истекая ненавистью, словно сладким ядом. – Это подлый наемник Проклятого, ренегат, мой мучитель!
Голос его сорвался в истерический фальцет и Гэйтхэйт умолк, надрывно кашляя. От уголка его рта поползла тонкая струйка слюны, смешанной с кровью.
Олломан удивленно посмотрел на меня.
– Ваше могущество, несомненно, вы слишком утомлены злоключениями. Принц Райдок сегодня одержал неслыханную, невероятную победу ради славы Домена, он принял Сапфир, как законный правитель города. Мыслимо ли, чтобы…
– Принял город! – Гэйтхэйт подавил приступ кашля и снова вонзил в меня яростный взгляд. – Он принял город?
Его крик породил какое-то движение на передних повозках. Еще несколько изможденных оборванцев приподнялись над бортами телег. Один из них вдруг тоскливо вскрикнул, как ночная птица, и резво выбрался наружу.
– Убийца! – надрывно выдохнул он, показывая на меня.
Гэйтхэйт подошел ко мне вплотную и цепко ухватился за мое плечо.
– Это чудовище убило Селлери, а теперь берет себе его город? Братец, да ты непревзойденный подлец!
Он шатался, как пьяный, а голос звучал хрипло и невнятно, но ненависть заставляла его говорить все громче и звонче.
– Он предал нас! Он возглавил отряды Проклятого в битве у Дайгроу! Он хохотал, когда велел убить Лэйхэма, который просил его о пощаде, он собственноручно зарубил своего дядю Селлери, он приказал поджечь башню, чтобы Линдолл не смог вырваться, он взял меня в плен! Меня, одного меня он пощадил, чтобы измываться надо мной и утолить свою черную ненависть! Но я вырвался из твоих лап, братец, и ты неразумно поступил, оказавшись здесь сейчас. Люди! Чего вы застыли, как статуи? Схватите его!!
Олломан еще раз пораженно перевел взгляд на меня, затем снова на Гэйтхэйта. Но ни сказал ни слова.
Я вдруг вспомнил, как Данк называл моего сиблинга. Хэй. Да, Хэй.
– Прошу прощения, принц, – вдруг вмешался Альба. – Насколько мне известно, Желтого принца Селлери убил некий бастард Отверженного, прозываемый Черным принцем?
Хэй расхохотался во весь голос. Прямо в лицо Альбе.
– Да, вы правы, незнакомец! Именно так! Только вот в чем дело: именно он, наш любимый малыш Райдок, и есть тот самый Черный принц!
Я застыл, как замороженный. Я вдруг понял, что поразило меня в повадках Черного принца, когда я глядел на него во время битвы.
Он действительно походил на меня, как отражение. Вернее, тень. Черная тень, оторвавшаяся от хозяина.
– Он одержал победу? – продолжал Хэй. – Очевидно, вы хотите сказать, что черные войска неожиданно отступили?
Олломан неожиданно грозно встопорщил седой сагастеновский ежик. Я понял – он вспомнил удивительное бегство черных предводителей и нерешительные контратаки вражеских гвардейцев.
– Разумеется, так и должно было быть, – гневно сказал Хэй, вдруг понизив голос. – Он взял Сапфир почти без крови. Голыми руками. И вы еще радуетесь ему, как спасителю?
Он повернулся к растерянному лейтенанту и неуловимым хищным движением выхватил из-за его пояса кинжал.
– Ты ошибся в одном, мой мерзкий братец, – прошептал он, всматриваясь в мое лицо почти что с нежностью. – Тебе следовало меня убить. Тотчас же! Немедленно! Как только я попал в твои руки!
– Такого не может быть! – я не сразу узнал голос Орбена.
Юный паж, позабыв об этикете, наступал на Гэйтхэйта с голыми руками. На его лице была начертана готовность защитить меня во что бы то ни стало, или умереть, сражаясь.
– То, о чем вы говорите, принц, невозможно! Сеньор мой Райдок был в те дни в Дианаре! И готовился к Перекличке Очагов! Ни на миг не отлучаясь, я сопроводил его и принца Данка в Ранскурт, а оттуда мы спешно направились в Сапфир. И все это время я находился рядом с ним! В чем готов поклясться всеми цветами священной Радуги!
– Ага, – с мрачным удовлетворением произнес Хэй, поворачиваясь к Орбену, – ты тоже здесь, гаденыш? И ты думаешь, что сможешь убедить кого-то в истинности своих слов? Ты, очевидно, забыл, маленький паж, что колдовское искусство твоего хозяина известно всем землям Радуги. Отводить глаза он умеет, спору нет. В этом все мы давно убедились. Но везение закончилось, Райдок! Умри!
Он прыгнул вперед, занося кинжал для удара. Орбен бросился наперерез, но в это время Олломан, также отбросив правила церемониала, перехватил руку моего обезумевшего брата.
– Даже если все, что вы говорите, истинно, мой принц, – твердо сказал он, – тем не менее, я не могу позволить свершиться самосуду. Принц Райдок должен предстать перед судом Короны.
– Это не самосуд, Олломан! – выкрикнул Хэй, извиваясь, как угорь. – В конце концов, это внутреннее дело семьи! Прочь руки! Если тебе так угодно, я предстану перед судом Короны сам, за убийство брата! Но суд будет недолгим!
Он взмахом свободной руки указал назад. Почти все освобожденные пленники уже выбрались из повозок и сгрудились за его спиной.
– Вот, гляди! Сорок человек готовы подтвердить каждое мое слово!
Он наконец стряхнул руку Олломана и остановился, задыхаясь.
– Воины Селлери! Воины Линдолла! Воины Лэйхэма! Кто такой Райдок? Скажите этим безумцам, кто такой Райдок, и на что они обрекают себя, повинуясь ему!
– Убийца! – снова крикнул тот, кто поднялся первым. – Убийца, изверг, скотоложец!
– Он совокупляется с нечистью! – громко сказал кто-то из задних рядов. – Я сам видел! Он даже не пытается этого скрывать! Он трахает этих вонючих монстров!
– Он убивал наших воинов, – добавил третий. – Убивал и смеялся. Он уничтожает все, к чему прикоснется! Он и есть Черный принц, лучший полководец Отверженного!
– Однако все мы видели Черного принца во время битвы, – спокойно сказал Альба. – Видели и принца Райдока. По-моему, одного этого вполне достаточно, чтобы понять – речь идет о двух разных людях.
Лейтенант нерешительно кашлянул.
– Прошу простить меня, Витязь, но мы видели человека в черных доспехах, с лицом, закрытым забралом. Черный принц мог приказать любому из приближенных заменить его на время битвы, разве нет?
Олломан посмотрел на меня. Лицо его было мрачным.
– Это серьезные обвинения, принц Райдок, – бесстрастно сказал он. – Я полагаю, что должен задержать вас до выяснения всех обстоятельств.
– Нет! – звонко сказал Хэй. – Никаких выяснений! Он сумеет отвести нам глаза своим чародейством! Пусть умрет здесь и сейчас!
– Да! Да!! – неистово завопили освобожденные. – Если Черный принц в наших руках, его надо убить немедленно!
Альба вдруг порывисто сжал мое запястье.
– Бежим, – решительно сказал он. – Скорее!
– Остановитесь, Витязь! – резко потребовал Олломан.
Альба подбросил меня в седло и вежливо обернулся.
– Я не подчиняюсь вам, комендант. Мне могут приказывать только принцы. Я ведь все-таки Витязь, не так ли?
– Тогда приказываю я! – нервно сказал Хэй, не решаясь, впрочем, подойти поближе.
– Простите, принц, – жестко сказал Альба. – Синий плащ старше серого, а я – Альба Ранскурт, Витязь Райдока. Отнюдь не Гэйтхэйта.
– Дьявол! – заорал Хэй, все же бросаясь вперед. – Тогда – поединок! Демоны ада, лучше сдохнуть, чем допустить это!
– Потом, – небрежно бросил Альба, взлетая в седло и поднимая своего коня в свечу. Хэй едва успел отпрыгнуть, чтобы не получить по плечу копытом.
– Орбен! – крикнул я, растерянно озираясь.
Альба сильно ударил моего вороного мечом по крупу. Плашмя.
– Вперед!
Я успел только заметить, как Хэй метнулся к Олломану, как Орбен, размахивая руками, что-то пытается объяснить солдатам, а улицы Сапфира уже мчались мне навстречу.
Альба скакал рядом, спокойный и невозмутимый, и как всегда, улыбался чему-то. Слева пролетела калитка в стене, у которой мы остановились в прошлый раз.
– Куда мы? – в замешательстве спросил я.
– К причалу, – с великолепной краткостью ответил Альба.
– А где причал?
– Полагаю, на берегу залива.
– Витязь! – взмолился я. – Не издевайтесь хоть вы!
Альба улыбался.
– Я не издеваюсь, принц. Ворота города обращены в поле, залив с противоположной стороны. Значит, нам прямо, прямо и еще раз прямо.
– Но зачем на пристань?
– А как еще вы собираетесь скрыться от разъяренной толпы?
– Вы полагаете, я должен от нее скрываться?
– Люди любят для начала найти виноватого во всех бедах и убить его. Разбираться они будут потом. Не волнуйтесь, принц. Свою часть добрых дел вы сегодня совершили. Теперь отойдите в сторонку – пока не осядет пыль.
Сумасшедшая путаница переулков снова вывела нас на улицу, в конце которой сияло солнце.
– Да, на восток, – ответил моим мыслям Альба. – На пристани мы найдем легкое и быстроходное судно. И вы уплывете отсюда как можно быстрее и как можно дальше. Ветер с юга. Если не ошибемся с выбором судна, никто вас не догонит. На полгонга я их, без сомнения, задержу, а потом будет поздно. Вы уйдете слишком далеко, скроетесь за горизонтом. И если вы возьмете в сторону от берега, вас никто не сможет найти посреди Лиаменны. Лунная Лагуна слишком широка, а быстрая фалара – только точка в сверкании волн.
– Тогда поплывем вместе, – задохнувшись от страха остаться одному, попросил я. – Я не умею обращаться с парусами.
– Парус я вам поставлю, – спокойно сказал Альба, еще подгоняя коня, чтобы держаться рядом. – А потом надо будет только следить за рулевым веслом или штурвалом. Это несложно. Вы быстро освоитесь. Ветер попутный, свежий, но не сильный. Работать со снастями вам не придется.
– Но вдвоем нам будет проще!
– Кто-то должен остаться на пристани, чтобы задержать погоню.
– Но вас же там убьют!
Альба зажмурился на солнце, как кот, и мурлычущим голосом сказал:
– Как говаривал один славный воин – это не так-то просто сделать.
За очередным поворотом перед нами распахнулась водная гладь. Улочка шла вниз и упиралась в берег. Мы выбрали верную дорогу.
– Влево, – коротко скомандовал Альба. – Я вижу пристань.
Грохоча копытами по доскам настила, мы влетели на первый причал. Сонные моряки смотрели на нас с недоумением.
– Самую быструю фалару Синему принцу Райдоку! – громовым голосом приказал Альба. – Якорь поднять! Паруса поставить! Каждый миг на счету, шевелитесь, болваны! Приготовьтесь отдать швартовы, как только принц ступит на борт!
Несколько человек бросились к небольшому, но удивительно красивому суденышку. Еще один, постарше, спешно направился к нам.
– Вот она, извольте, ваше сиятельство, – он сорвал с головы смешную шапочку и уважительно поклонился. – Уж вы поверьте, ничего быстрее еще по морям не ходило. Мигом домчит, куда прикажете. Экипажа-то вам сколько надобно, ваше сиятельство?
– Синий принц отправляется в путь один, – отрезал Альба и склонился ко мне. – Как можно быстрее отплывайте.
– Почему без экипажа? – жалобно спросил я.
– Скандал на берегу разразится, когда вы будете в двух полетах стрелы от берега. Вам очень нужен бунт на борту?
– Нет! – сказал я плачущим голосом. – И куда прикажете плыть?
– Куда угодно. В Харденанг. В Кармин. В Лагор. Боги, да куда ветром вынесет, туда и причаливайте! Врагов на севере пока что нет.
Пожилой моряк придирчиво оглядел взмывшие почти к верхушкам мачт косые треугольные паруса и удовлетворенно хмыкнул.
– По нынешним ветрам вам, ваше сиятельство, и перекладываться почти не придется. Одним штурвалом управитесь. Тут скоро низовик пойдет – он, ясное дело, с востока – так вы, если на север, чуть круче к ветру заложитесь и все дела. Готова ваша малышка, сударь; коли угодно – можно и в путь.
Альба почти что стащил меня с седла и подтолкнул к фаларе.
– Быстрее же!
Гордым независимым шагом я прошел по шатким мосткам и ступил на соломенно-золотистую палубу.
– Отдать концы! – зычно крикнул пожилой моряк.
Два юнца, лет по шестнадцати каждый, с восторгом глядя на меня, втянули на борт фалары канаты, державшие судно у причала, и проворно прыгнули обратно на причал. Суденышко, покачиваясь, медленно отходило от берега.
– Идите к штурвалу, принц, – громко сказал Альба, и в голосе его не было интонаций прощания. – Встретимся на севере.
– Удачи! – ответил я и побрел на корму, придерживаясь за борт.
– Вам удача понадобится не меньше, – улыбнулся Альба и решительно двинулся обратно к лошадям.
Фалара набирала ход быстро, до берега было уже шагов пятьдесят, когда из переулка появились всадники. Альба снова оказался прав. Олломан и Хэй смогли договориться по крайней мере о погоне.
Я встал за штурвал и отвернулся от берега. Если меня все-таки догонят, я всегда успею об этом узнать.
Вода приятно шелестела, всхлипывала, шуршала пеной о борт. Солнце грело мне правую щеку. Жить было хорошо.
И очень противно.
Я пытался понять то, что услышал от Хэя, и не мог этого сделать.
Если Черный принц – мой двойник, то это, надо полагать, результат чародейства. Какого? Зачем это?
Может быть, его создали специально, чтобы посеять раздор в семье? А потом хотели разменять со мной… но не получилось?
Тогда, возможно, он сейчас обладает моей памятью? Ох, боги, знание принца-чародея в лапах злейшего из врагов?!
Я со стоном опустился на палубу и обхватил голову руками. Нич-чего не понимаю, сохрани меня Луна!
Я твердо знал одно: теперь я потерял все, что имел. Семью, дом, друзей… Последнего, единственного друга, которого послала мне судьба! Альбу Ранскурта, Витязя Райдока… Сейчас он погибнет на причале, защищая мою спину, давая мне возможность уйти – зачем? Зачем все это!?
Я поднял голову и глянул на берег. Там сверкали мечи, но драки, похоже, не было. Велась какая-то оживленнейшая беседа. А на самом краю стояли двое. Высокие, худые… Хэй?
Нет. Это не лохмотья Хэя. Один из этих двоих в кольчужной рубашке надо полагать, Альба. А рядом… в сером плаще… на голове что-то белое… Сагастен?!..
Сердце в моей груди отчаянно заколотилось. Я замахал руками и заорал, надрывно и отчаянно:
– Сагастен! Я здесь! Здесь я, Сагастен!
Старый маг, казалось, не обращал на меня внимания. Вот он повернулся к Альбе, вот вообще отвернулся от залива…
Неужели он покинет меня вот так, без помощи, даже без совета?
Внезапно воздух рядом со мной замерцал и сложился в фигуру чародея.
– Привет, Райдок, – сказал Сагастен дружелюбно.
– Гастен! Ты не бросил меня!
Я попытался схватить его за руку, но ладонь моя прошла сквозь теплый воздух насквозь.
– Нет, это не я, – чуть насмешливо сказал фантом. – Я там, на причале. Видишь?
Я посмотрел на причал.
– Да. Вижу.
– Уплывай отсюда, малыш. Альба принял верное решение. Как, впрочем, и ты – когда рассказал ему обо всем. Да! И спасибо тебе за то, что спас Сапфир. Видишь, наши расчеты тоже во многом оказались верны. Кстати, хорошо, что вам пришло в голову отправить ко мне гонца. Иначе сейчас нам не удалось бы встретиться, а твоему Альбе, пожалуй, пришлось бы худо.
– А что же Хэй? Что с ним стряслось в плену? И кого, вернее, что за чародейство он видел?
– С этим мы разберемся. Не торопись, Райдок. Ты же сам понимаешь, все запуталось куда сложнее, чем хотелось бы. Кстати, кое о чем вы с Альбой в этой суматохе не подумали. Ты чем собираешься питаться, юноша? Мечтами о возвышенном?
Я охнул.
– Блин! Но, Сагастен, мы все равно не успевали бы…
– Молодость, – добродушно, насмешливо и самодовольно сказал фантом. Всего-то и надо было мешок с вьючной лошади схватить.
– И кто бы меня к вьючной пустил?
– Тоже правильно. Ладно, лови!
Над палубой собрался плотный желтый дым и увесистым мешком шлепнулся на доски. Я ошеломленно пнул его ногой. Мешок был настоящий.
– Кроме пищи, там всякая мелочь – Орбен у тебя молодец, все самое необходимое в одном месте держит – и ларец с «Хрониками». Не стыдно тебе, Райдок? Самое ценное, что у тебя было, бросил на произвол судьбы, так?
– Самое ценное, что у меня есть – это честь, – гордо процитировал я и сам улыбнулся своим словам. – Не ругайся, учитель. Я удивляюсь, как я голову в Сапфире не оставил…
– Между прочим, вполне мог остаться без головы, – брюзгливо, но ласково сказал призрак Сагастена. – Да и анналы тебе еще пригодятся. Ладно, успокойся. Все уже почти что хорошо. Или почти не плохо.
– Но куда же мне плыть? В Харденанг?
Призрак покачал головой. На миг он вдруг расплылся, замерцал, но тут же вновь обрел четкие контуры.
– Не думаю. Полагаю, что тебе сейчас надо поскорее оказаться в Люмине. И найти там Нагона.
– Зачем?
– Чтобы не тратить времени. Зачем тебе возвращаться сюда, делая крюк? Тебе нужен маг и храм. Если бы все сложилось так, как мы задумывали изначально, это был бы я. В Дельфосе. Но раз события разворачиваются… э-э-э… немного иначе, тогда пусть это будет Нагон в храме Орфи. Все, малыш, до новой встречи и удачи тебе! Мне трудно поддерживать канал так долго, я устал с дороги.
Фантом снова замерцал и исчез. А Сагастен на удаляющейся пристани даже не обернулся в мою сторону. Он что-то горячо доказывал обступившим его воинам Сапфира.
Здравствуйте! Плыть в Люмину? Еще и родины лишили, нахалы! Память отшибли, город отняли…
Я вдруг понял, что, по существу, даже и не был в спасенном мной Сапфире. Постоял у ворот, заглянул в гости помочиться, ненадолго вернулся к воротам, галопом промчался насквозь – и все! Кстати, даже не помочился на самом деле. Не отметился.
Но я вернусь, во что бы то ни стало вернусь. Вернусь, чтобы вернуть древней столице Корабелов славу и честь. Вернусь, чтобы смыть пятна сомнения со своего плаща. Вернусь по своим следам, что бы об этом не говорили певцы и поэты.
Вода казалась совершенно серебряной под яркими солнечными лучами. А за кормой пенился быстрый бурун – так стремительно рассекала волны моя фалара. Бурун был белый, как снег. Идущий вперед по белому…
На этот раз я почти не оставлял следов. Кроме этой белоснежной пены. Но я все равно вернусь.
Я мечтательно вздохнул и взялся за штурвал. Фалара уверенно шла на север.
Словарь имен, названий и выражений.
Сокращения
Следует иметь в виду, что этот словарь, хотя и относится непосредственно к первой части Анналов Радуги, тем не менее ставит своей целью расширенную трактовку происходящего. Поэтому в нем можно встретить статьи к терминам, в первом томе настоящих Анналов не употребляемым, но важным для понимания событий. Распространенные под Радугой единицы измерения по возможности адаптированы для читателя настоящего издания. В тех случаях, когда летоисчисление не указано особо, имеются в виду Лета Селекса. 1-й год Селекса – 1066 год от Первого Передела.
данл. – данлианский
дв. – двартескин
денс. – денсайский
лауг. – гхор лаугра
Л.С. – Лета Селекса
П.П. – Первый Передел
сдн. – сиа-донг
фр. – фрейхольт
эльф. – эльфийский
эт. – этельрад
данл. – данлианский
дв. – двартескин
денс. – денсайский
лауг. – гхор лаугра
Л.С. – Лета Селекса
П.П. – Первый Передел
сдн. – сиа-донг
фр. – фрейхольт
эльф. – эльфийский
эт. – этельрад
Единицы измерения длины
1 морская лига = 8 фарадов = 64 стакса = 4096 стрел = 32726 ладоней
1 фарад = 8 стаксов = 512 стрел = 4096 ладоней
1 стрела = 8 ладоней = 64 ногтя = 512 черт
1 фарад = 8 стаксов = 512 стрел = 4096 ладоней
1 стрела = 8 ладоней = 64 ногтя = 512 черт
Единицы измерения веса
1 таленг = 8 ленгов = 32 банга = 64 квайна
1 квайн = 64 сима = 512 плентов
1 плент = 8 дафов
1 квайн = 64 сима = 512 плентов
1 плент = 8 дафов
Монетная система Белых доменов
1 таленг = 20 золотых = 160 серебцов = 1280 реннов
1 золотой = 8 серебцов = 64 ренна = 128 блесток
1 ренн = 2 блестки = 8 сарет = 16 ансиков
1 золотой = 8 серебцов = 64 ренна = 128 блесток
1 ренн = 2 блестки = 8 сарет = 16 ансиков
Словарь
Айнал – крупный город на юге Белого Запада, у основания полуострова Корабелов, центр Синего колората. Взят и разрушен войсками Черного повелителя.
Айроу – имя девушки, приснившейся принцу Райдоку во время первого заклятия.
Алора – фрейлина Двора, прислужница принца Райдока.
Альба – Альба Ранскурт, Витязь Райдока (563), заключивший договор в Ранскурте. (Здесь и дальше второе имя Витязя означает город Договора, цифра – год Договора.)
Альда (р.505) – дочь правителя Белого Востока, Изумрудная принцесса (532) Белого Запада, жена принца Сенрайда Стойкого, мать принца Райдока. Титул «Леди Дельфоса» означает, что Альда, как супруга правящего принца, осуществляет почетный патронат над Храмом.
Амери (245-320) – дочь правителя Белого Востока, Сердоликовая принцесса (274) Белого Запада, жена принца Денхира Достойного, мать принцев Хирама Мудрого и Хирали Златокудрого. Погибла во время атаки на гавань Хьяридейла. Почитается среди величайших героев Белого Запада.
Амунгир (1046 П. П.– 83 Л. С.) – Амунгир Седой Мэгаут, Белый ярл (34) Туманного Берега.
Ангкха-Даум (281-347) – Белый вождь (296) волчьих всадников.
ансик (ст.денс.) – самая мелкая монета Белых доменов, достоинством в пол-сареты (одна восьмая блестки). Не чеканится более двухсот лет, полностью вышла из употребления. Современникам известна в основном по пословицам. Любопытно, что слово «ансик», также практически вышедшее из употребления, дословно означает «пища на одного человека; порция; то, чего достаточно, чтобы один раз наесться досыта».
Арет – крылатый конь из священных табунов Сердца Леса. Был дарован Белым принцем Энселиэрном Преображенному Витязю Глориану.
атлис – первая буква алфавита Серенгара. См. атлида.
атлида – самый распространенный алфавит Земель Радуги. По преданию, изобретен в первом веке Обитаемых Времен великим мудрецом и магом Серенгаром, служившим принцу Белого Востока. Используется с малыми изменениями в обоих Белых доменах, Детьми Туманного Берега, Детьми Волка, Всадниками Голубых степей, в быту – также гномами и эльфами. Последние два народа используют также собственные алфавиты, в основном для создания хроник и священных записей.
атлинги – одно из самоназваний жителей Голубого домена. Потомки племени Атли (по преданию, первого человека, приручившего и оседлавшего дикого коня). Полный атлинг – человек, возводящий родословную непосредственно к Атли. Полные атлинги пользуются огромным уважением степных всадников. Рэджоры Степей, как правило, полные атлинги. Существует также предание, что кони слушаются и чтят своих хозяев по великому договору с Атли, пока жив хоть один человек его крови. После гибели последнего полного атлинга Княжество В Седле будет вынуждено спешиться, что равнозначно концу света. Поэтому за смерть полного атлинга в Степной Правде назначена огромная вира – шестьдесят четыре (квонг) Белые виры. Вира Атли была востребована всего дважды и не уплачена ни разу. После гибели Ратдены от руки ярла Амунгира Совет Радуги, собравшийся по обычаю в Сангане, решил, что рэджор атлингов погиб в честном поединке, приравнивающемся к бою. Поэтому дети Туманного Берега уплатили всего восемь Желтых вир – честь Желтого вождя, умноженная на восемь, поскольку в ссоре, приведшей к поединку, ярл Амунгир был пьян. За смерть бесцветного атлинга Хорзы в споре из-за невесты его убийца Данн и весь его род добровольно заплатили кровью. Род Данна пресекся, но сохранил честь. Все даннинги покоятся в почитаемом Кургане Виры, в самом центре Ладенских степей. Влюбленные и поныне дают клятву верности у подножия Кургана Виры.
Айроу – имя девушки, приснившейся принцу Райдоку во время первого заклятия.
Алора – фрейлина Двора, прислужница принца Райдока.
Альба – Альба Ранскурт, Витязь Райдока (563), заключивший договор в Ранскурте. (Здесь и дальше второе имя Витязя означает город Договора, цифра – год Договора.)
Альда (р.505) – дочь правителя Белого Востока, Изумрудная принцесса (532) Белого Запада, жена принца Сенрайда Стойкого, мать принца Райдока. Титул «Леди Дельфоса» означает, что Альда, как супруга правящего принца, осуществляет почетный патронат над Храмом.
Амери (245-320) – дочь правителя Белого Востока, Сердоликовая принцесса (274) Белого Запада, жена принца Денхира Достойного, мать принцев Хирама Мудрого и Хирали Златокудрого. Погибла во время атаки на гавань Хьяридейла. Почитается среди величайших героев Белого Запада.
Амунгир (1046 П. П.– 83 Л. С.) – Амунгир Седой Мэгаут, Белый ярл (34) Туманного Берега.
Ангкха-Даум (281-347) – Белый вождь (296) волчьих всадников.
ансик (ст.денс.) – самая мелкая монета Белых доменов, достоинством в пол-сареты (одна восьмая блестки). Не чеканится более двухсот лет, полностью вышла из употребления. Современникам известна в основном по пословицам. Любопытно, что слово «ансик», также практически вышедшее из употребления, дословно означает «пища на одного человека; порция; то, чего достаточно, чтобы один раз наесться досыта».
Арет – крылатый конь из священных табунов Сердца Леса. Был дарован Белым принцем Энселиэрном Преображенному Витязю Глориану.
атлис – первая буква алфавита Серенгара. См. атлида.
атлида – самый распространенный алфавит Земель Радуги. По преданию, изобретен в первом веке Обитаемых Времен великим мудрецом и магом Серенгаром, служившим принцу Белого Востока. Используется с малыми изменениями в обоих Белых доменах, Детьми Туманного Берега, Детьми Волка, Всадниками Голубых степей, в быту – также гномами и эльфами. Последние два народа используют также собственные алфавиты, в основном для создания хроник и священных записей.
атлинги – одно из самоназваний жителей Голубого домена. Потомки племени Атли (по преданию, первого человека, приручившего и оседлавшего дикого коня). Полный атлинг – человек, возводящий родословную непосредственно к Атли. Полные атлинги пользуются огромным уважением степных всадников. Рэджоры Степей, как правило, полные атлинги. Существует также предание, что кони слушаются и чтят своих хозяев по великому договору с Атли, пока жив хоть один человек его крови. После гибели последнего полного атлинга Княжество В Седле будет вынуждено спешиться, что равнозначно концу света. Поэтому за смерть полного атлинга в Степной Правде назначена огромная вира – шестьдесят четыре (квонг) Белые виры. Вира Атли была востребована всего дважды и не уплачена ни разу. После гибели Ратдены от руки ярла Амунгира Совет Радуги, собравшийся по обычаю в Сангане, решил, что рэджор атлингов погиб в честном поединке, приравнивающемся к бою. Поэтому дети Туманного Берега уплатили всего восемь Желтых вир – честь Желтого вождя, умноженная на восемь, поскольку в ссоре, приведшей к поединку, ярл Амунгир был пьян. За смерть бесцветного атлинга Хорзы в споре из-за невесты его убийца Данн и весь его род добровольно заплатили кровью. Род Данна пресекся, но сохранил честь. Все даннинги покоятся в почитаемом Кургане Виры, в самом центре Ладенских степей. Влюбленные и поныне дают клятву верности у подножия Кургана Виры.