Ален Лекс
Тайны серых кхоров
ПРОЛОГ
Страницы книги были хрупкими и пожухшими. Коракс осторожно перевернул очередной листок, стараясь не надломить его. Спать не хотелось совершенно. Странная история, найденная им в старом хранилище, захватила мальчишку с головой. Захватила настолько, что он даже не обратил внимания, как ночную тишину потревожили мягкие и осторожные шаги.
– Ну и почему ты все еще здесь? – Раздавшийся прямо над ухом голос наставника заставил Коракса нервно вздрогнуть. Страница протестующе хрустнула в его пальцах. – Разве колокол не звонил отбой уже два часа тому назад?
– Я… немного зачитался.
– И вчера? И позавчера тоже? Неужели ты не понимаешь, что несоблюдение режима замедлит твое выздоровление?
– Я уже хорошо себя чувствую… – неубедительно пробормотал Коракс, старательно разглаживая смятый уголок листа.
– Хорошо? – Зеран нагнулся вперед, заглядывая ученику в лицо. – Откуда на повязке кровь?
– Ну… – Коракс коснулся бинтов, плотным слоем охвативших лоб. Кажется, они все-таки опять намокли.
– Я задал вопрос! – В голосе Зерана прорезалось раздражение.
– Наставник, я просто неловко повернулся… Там правда ничего серьезного!
Зеран протянул руку, явно намереваясь проверить слова своего ученика, но ему не дали. С протестующим писком из-за локтя Коракса выкатился маленький пушистый комочек, грозно топорща крохотные крылья. Рука Зерана неестественно застыла в воздухе.
– Что это? Ты что, с ума сошел? – очень тихо и очень напряженно спросил он.
– Ну… птенец… – Коракс почувствовал некоторую неловкость. Что он такого натворил? Подумаешь, птица! У одного из учеников змея под кроватью спит – и ничего.
– Птенец. Лерринка. Позволь, я угадаю, откуда он у тебя? – Седые брови Зерана сдвинулись в одну линию. – Если не ошибаюсь, один из старших учеников утром похвалялся, что собирается провести уникальные опыты над неким легендарным существом. А ближе к вечеру он загремел в лазарет с обожженными ногами. И разговоров об опыте больше не вел.
Коракс погладил теплый комочек из пестрого пуха, доверчиво подкатившийся к забинтованным пальцам.
– А это лерринк? Я думал, они как-то по-другому выглядят. Они же должны быть белыми и большими. В смысле – совсем большими. – Он задумчиво уставился в янтарно-желтые глаза птенца. – И потом, он меня ничуть не боится. А я ведь не девчонка.
На щеках Зерана заиграли желваки.
– При чем тут твой пол?! Как ты вообще посмел ввязаться в драку?! Ты только-только ходить начал! Тебе что было сказано?! Никаких – слышишь? – никаких заклинаний! Ан нет, пожалуйста! И пары дней не прошло, а он снова головой в петлю полез! И ради чего?! Ради какого-то полудохлого птенца?!
Коракс вздохнул и перевел взгляд на своего наставника.
– Опыты, что хотел проводить тот ученик, были слишком жестокими. А птенец вовсе не полудохлый. И его перелом я уже подлечил. – Он аккуратно шевельнул пальцами, поднимая правое крыло лерринка. Кое-где сквозь пух виднелись небольшие скрепы.
– Коракс… – Зеран устало потер виски. – Тебе что, мало тех увечий, что ты ужезаработал? Еще пара таких стычек – и твое тело не выдержит.
– Но ведь вы сами меня учили, что защищать – это наша обязанность. Долг каждого кхора.
– Защищать людей!Людей, а не птиц и бьерров! Не говоря уже о том, что я многократно озвучивал тебе ситуации, в которых надлежит не защищать, а спасать собственную шкуру! Потому что спасти всех и вся ты никогда не сможешь! И твоя задача, твой долг, твое предназначение – максимально эффективно использовать данный тебе Дар. А не рисковать жизнью по несущественным мелочам! Неужели это так сложно понять?!
– Сложно. – Коракс снова погладил льнущего к его руке птенца. – Я же не просил меня лечить. Если я такой бесталанный ученик, не проще ли махнуть на меня рукой?
Зеран скрипнул зубами.
– Твой уровень способностей… не дает мне права махнуть на тебя рукой, – процедил он.
– Тогда вам придется и дальше терпеть мое поведение.
– Если ты продолжишь в том же духе, я буду вынужден прибегнуть к услугам экзекуторов.
– Гресера? Но я его не боюсь.
– Ты уже не помнишь, как едва не умер? Он до сих пор не в восторге от твоего вмешательства. Ты помешал ему нормально провести дрессировку своего подопечного. Из-за тебя ломка его бьерра не закончена и по сей день!
– Он не убьет меня. – Коракс безмятежно улыбнулся.
– Откуда такая уверенность? Если бы в тот раз я не оказался поблизости…
– Я видел свою смерть. Она случится не от его руки и не так уж и скоро.
– Видел?! – Зеран застыл с полуоткрытым ртом. – Но тебя же еще не обучали… Или ты тайком занимаешься сам? – Он резко схватил лежащую на столе книгу. Несколько страниц, не выдержав такого обращения, сложились почти пополам, надламываясь по сгибу. – Что это? – недоуменно уточнил наставник, разглядывая пожелтевшие от времени строки. – Ты начал читать сказки?!
– Мне не показалось, что это сказка. – Коракс нахмурился. Не закрывшаяся до конца рана отозвалась колющей болью. – Почему эта книга имеет гриф ограниченного допуска?
– Меня куда больше интересует, как она попала к тебе с таким грифом?
– Взломал замок. Можете меня выпороть, – кисло предложил Коракс. – Позже, когда спина заживет.
– Не премину, – не менее кисло согласился наставник. – А книгой этой не забивай голову. Глупый вымысел какого-то свихнувшегося барда не стоит пристального внимания.
– Глупый вымысел не прячут подальше от глаз и не запирают под замок, – возразил Коракс. – Зачем вы лжете? Эта книга… Это действительно было? Время, когда ночь была просто ночью? Время, когда никто не знал, кто такие кхоры? Когда Теньбыла просто тенью и не вела за собой смерть?
– Ты переутомился, – сухо произнес Зеран. – Видимо, утренняя драка не прошла для тебя бесследно. Или ты сам не понимаешь, что несешь редкостную чушь? Тенибыли всегда. И кхоры были всегда. И если нас не станет, мир погибнет.
– Но это неправильно. Люди не должны жить в постоянном страхе.
– Довольно. – Зеран хлопнул раскрытой ладонью о стол. – Ты идешь спать. Немедленно. Лерринка завтра же выпустишь на волю. У тебя нет времени, чтобы заниматься птицами. И если я еще раз увижу, что ты читаешь запрещенные книги, тебе придется очень несладко. Уверяю тебя, я умею наказывать и поболезненнее, чем Гресер.
Коракс медленно поднялся, одной рукой цепляясь за спинку стула, а второй нашаривая посох.
– Как скажете, наставник.
Наверное, ему стоило отобразить на лице смирение. Наверное. Но он точно знал, что нарушит приказ Зерана. В том хранилище спрятано много странных книг. Быть может, если он прочитает их все, то сможет узнать правду.
– Ну и почему ты все еще здесь? – Раздавшийся прямо над ухом голос наставника заставил Коракса нервно вздрогнуть. Страница протестующе хрустнула в его пальцах. – Разве колокол не звонил отбой уже два часа тому назад?
– Я… немного зачитался.
– И вчера? И позавчера тоже? Неужели ты не понимаешь, что несоблюдение режима замедлит твое выздоровление?
– Я уже хорошо себя чувствую… – неубедительно пробормотал Коракс, старательно разглаживая смятый уголок листа.
– Хорошо? – Зеран нагнулся вперед, заглядывая ученику в лицо. – Откуда на повязке кровь?
– Ну… – Коракс коснулся бинтов, плотным слоем охвативших лоб. Кажется, они все-таки опять намокли.
– Я задал вопрос! – В голосе Зерана прорезалось раздражение.
– Наставник, я просто неловко повернулся… Там правда ничего серьезного!
Зеран протянул руку, явно намереваясь проверить слова своего ученика, но ему не дали. С протестующим писком из-за локтя Коракса выкатился маленький пушистый комочек, грозно топорща крохотные крылья. Рука Зерана неестественно застыла в воздухе.
– Что это? Ты что, с ума сошел? – очень тихо и очень напряженно спросил он.
– Ну… птенец… – Коракс почувствовал некоторую неловкость. Что он такого натворил? Подумаешь, птица! У одного из учеников змея под кроватью спит – и ничего.
– Птенец. Лерринка. Позволь, я угадаю, откуда он у тебя? – Седые брови Зерана сдвинулись в одну линию. – Если не ошибаюсь, один из старших учеников утром похвалялся, что собирается провести уникальные опыты над неким легендарным существом. А ближе к вечеру он загремел в лазарет с обожженными ногами. И разговоров об опыте больше не вел.
Коракс погладил теплый комочек из пестрого пуха, доверчиво подкатившийся к забинтованным пальцам.
– А это лерринк? Я думал, они как-то по-другому выглядят. Они же должны быть белыми и большими. В смысле – совсем большими. – Он задумчиво уставился в янтарно-желтые глаза птенца. – И потом, он меня ничуть не боится. А я ведь не девчонка.
На щеках Зерана заиграли желваки.
– При чем тут твой пол?! Как ты вообще посмел ввязаться в драку?! Ты только-только ходить начал! Тебе что было сказано?! Никаких – слышишь? – никаких заклинаний! Ан нет, пожалуйста! И пары дней не прошло, а он снова головой в петлю полез! И ради чего?! Ради какого-то полудохлого птенца?!
Коракс вздохнул и перевел взгляд на своего наставника.
– Опыты, что хотел проводить тот ученик, были слишком жестокими. А птенец вовсе не полудохлый. И его перелом я уже подлечил. – Он аккуратно шевельнул пальцами, поднимая правое крыло лерринка. Кое-где сквозь пух виднелись небольшие скрепы.
– Коракс… – Зеран устало потер виски. – Тебе что, мало тех увечий, что ты ужезаработал? Еще пара таких стычек – и твое тело не выдержит.
– Но ведь вы сами меня учили, что защищать – это наша обязанность. Долг каждого кхора.
– Защищать людей!Людей, а не птиц и бьерров! Не говоря уже о том, что я многократно озвучивал тебе ситуации, в которых надлежит не защищать, а спасать собственную шкуру! Потому что спасти всех и вся ты никогда не сможешь! И твоя задача, твой долг, твое предназначение – максимально эффективно использовать данный тебе Дар. А не рисковать жизнью по несущественным мелочам! Неужели это так сложно понять?!
– Сложно. – Коракс снова погладил льнущего к его руке птенца. – Я же не просил меня лечить. Если я такой бесталанный ученик, не проще ли махнуть на меня рукой?
Зеран скрипнул зубами.
– Твой уровень способностей… не дает мне права махнуть на тебя рукой, – процедил он.
– Тогда вам придется и дальше терпеть мое поведение.
– Если ты продолжишь в том же духе, я буду вынужден прибегнуть к услугам экзекуторов.
– Гресера? Но я его не боюсь.
– Ты уже не помнишь, как едва не умер? Он до сих пор не в восторге от твоего вмешательства. Ты помешал ему нормально провести дрессировку своего подопечного. Из-за тебя ломка его бьерра не закончена и по сей день!
– Он не убьет меня. – Коракс безмятежно улыбнулся.
– Откуда такая уверенность? Если бы в тот раз я не оказался поблизости…
– Я видел свою смерть. Она случится не от его руки и не так уж и скоро.
– Видел?! – Зеран застыл с полуоткрытым ртом. – Но тебя же еще не обучали… Или ты тайком занимаешься сам? – Он резко схватил лежащую на столе книгу. Несколько страниц, не выдержав такого обращения, сложились почти пополам, надламываясь по сгибу. – Что это? – недоуменно уточнил наставник, разглядывая пожелтевшие от времени строки. – Ты начал читать сказки?!
– Мне не показалось, что это сказка. – Коракс нахмурился. Не закрывшаяся до конца рана отозвалась колющей болью. – Почему эта книга имеет гриф ограниченного допуска?
– Меня куда больше интересует, как она попала к тебе с таким грифом?
– Взломал замок. Можете меня выпороть, – кисло предложил Коракс. – Позже, когда спина заживет.
– Не премину, – не менее кисло согласился наставник. – А книгой этой не забивай голову. Глупый вымысел какого-то свихнувшегося барда не стоит пристального внимания.
– Глупый вымысел не прячут подальше от глаз и не запирают под замок, – возразил Коракс. – Зачем вы лжете? Эта книга… Это действительно было? Время, когда ночь была просто ночью? Время, когда никто не знал, кто такие кхоры? Когда Теньбыла просто тенью и не вела за собой смерть?
– Ты переутомился, – сухо произнес Зеран. – Видимо, утренняя драка не прошла для тебя бесследно. Или ты сам не понимаешь, что несешь редкостную чушь? Тенибыли всегда. И кхоры были всегда. И если нас не станет, мир погибнет.
– Но это неправильно. Люди не должны жить в постоянном страхе.
– Довольно. – Зеран хлопнул раскрытой ладонью о стол. – Ты идешь спать. Немедленно. Лерринка завтра же выпустишь на волю. У тебя нет времени, чтобы заниматься птицами. И если я еще раз увижу, что ты читаешь запрещенные книги, тебе придется очень несладко. Уверяю тебя, я умею наказывать и поболезненнее, чем Гресер.
Коракс медленно поднялся, одной рукой цепляясь за спинку стула, а второй нашаривая посох.
– Как скажете, наставник.
Наверное, ему стоило отобразить на лице смирение. Наверное. Но он точно знал, что нарушит приказ Зерана. В том хранилище спрятано много странных книг. Быть может, если он прочитает их все, то сможет узнать правду.
ГЛАВА 1
Староста неторопливо обходил село по периметру. Близился вечер, и необходимо было проверить, что граница в порядке. Тусклое мерцание золотистых шаров, свободно парящих над линией границы, успокаивало и навевало сон. Он уже почти закончил свой ежедневный обход, когда под одним из последних шаров заметил невысокую фигуру, закутанную в просторный серый плащ. Староста вздрогнул и замер, сбиваясь с шага. Незнакомец медленно поднял голову, откидывая капюшон на плечи. Лучи заходящего солнца мазнули по лицу гостя, заставляя алый кристалл на лбу вспыхнуть живым огнем. Впрочем, в этой демонстрации не было необходимости. Спутать кхора с кем-либо из живых было более чем проблематично. Слишком уж чуждая их окружала сила.
– Я… мы… – Староста мгновенно ощутил, как пересохло во рту. – Я не вызывал никого из Клана. У нас… э-э-э… – Он обвел рукой линию из мерцающих шаров. – У нас все в порядке.
– Я знаю. – Голос у кхора был неровным, ломким. Такой голос бывает у юношей, когда они начинают взрослеть. – Я веду Поиск.
– Ээээ… – Больше всего на свете старосте хотелось сейчас оказаться в своем доме, у жарко натопленного очага. От кхора веяло холодом и смертью. Поиск!За что же им такое наказание?! Да еще сейчас, накануне праздников?
– Я веду Поиск, –терпеливо повторил кхор. – Ты позволишь мне войти?
Староста покосился на горизонт. Солнце медленно садилось. Еще совсем немного – и оно окончательно скроется за лесом. И когда его свет погаснет – ни одна живая душа не сможет выйти за пределы, очерченные мерцающей линией золотистых шаров. За исключением кхоров. Староста не знал, оставалось ли в них что-то живое после посвящения, или же колдуны уподоблялись всем прочим созданиям теневой стороны.
Кхор слегка пошевелился, напоминая о себе. Староста только теперь заметил, что колдун тяжело опирается на посох.
Хотел бы он иметь право отказать кхору. Но вопрос был больше данью вежливости со стороны колдуна, чем реальной просьбой.
– Да, конечно… но… – Староста отер вспотевшую ладонь о засаленную ткань штанов. – Но через пять дней будет Праздник урожая… Мы планировали… Ну… если… чтобы не омрачать… Свадьбы же будут…
– Пяти дней вполне достаточно. Благодарю. – Кхор сделал шаг вперед, пересекая тонкую линию. Золотистые шары на секунду вспыхнули ярче – и снова потускнели, признав хозяина. За спиной кхора, по ту сторону границы,мелькнули смазанные силуэты. Это длилось не дольше удара сердца, и староста решил, что увиденное – не более чем результат разыгравшегося воображения. Ведь солнце еще не село – а значит, время Тенейеще не пришло.
– Я… я бы предложил вам разместиться в моем доме, – напряженно попросил староста. – Если это не нарушит ваших планов…
Кхор заколебался, но все же кивнул.
– Хорошо. Надеюсь, ты не пытаешься меня обмануть.
– Нет-нет! Как можно! Прошу, следуйте за мной. – Староста сделал приглашающий жест, очень надеясь, что рука не задрожит. – Я… вы планируете начать сегодня?
Кхор недоуменно воззрился на старосту.
– Уже поздно. Я не хочу будить детей. Завтра. Я начну Поискутром.
Староста постарался скрыть облегчение. Утром – а значит, у него есть целая ночь, чтобы предупредить жителей. Если повезет, часть детей удастся спрятать. Но надо действовать крайне осторожно. Староста не хотел попасть под горячую руку разгневанного кхора.
Рассвет не принес привычного чувства радости и воодушевления. Староста едва держался на ногах. Всю ночь он провел без сна, торопливо обходя дома. На пятом десятке такие бдения давались уже крайне тяжело.
Кхор устроился в самом мягком из всех имевшихся в доме старосты кресел. Капюшон он снова натянул, скрывая проросший из живой плоти красный камень. Теперь староста видел только острый подбородок и неровно остриженные пряди грязных седых волос.
– Это все, что есть? – Вопрос кхора вырвал старосту из полусонного состояния.
– Э… ну… это лучшие… – Староста покосился на детей, испуганной стайкой жмущихся у дальней стены. По большей части это были нищие беспризорники. Или седьмые-восьмые сыновья в семье. Те, кого можно отдать. Те, без кого будет только проще. Но таких детей подобралось не так уж и много. Кто по доброй воле отдаст ребенка кхору?
Староста подошел к детям и подтолкнул одного из них вперед. Мальчик сделал пару неуверенных шагов, в широко распахнутых глазах застыл ужас.
Кхор протянул в его сторону руку. От черных ногтей по иссохшей ладони разбегались змеи непонятных узоров, прячась в широких рукавах плаща. Ребенок вздрогнул и шарахнулся назад, упершись спиной в живот старосты.
– Я не причиню тебе вреда, дитя… – устало произнес кхор.
– Нет! Нет, пожалуйста! – Мальчик заплакал. – Я больше не буду! Я даю слово! Я не украду ни одного хлебца! Пожалуйста! – Он упал на колени.
Кхор медленно встал. Серая ткань плаща придавала ему сходство с Тенями– с теми самыми Тенями,от которых колдуны защищали живых.
– Я пойду… прогуляюсь.
– Но… пожалуйста, может, вы сначала все же посмотрите этих детей? Вдруг вам кто-то подойдет? – Староста нервно сглотнул. Если кхор будет сам ходить по домам, не так уж много удастся уберечь от его взгляда.
– Я сказал «прогуляюсь». Надеюсь, что к моему возращению ты приведешь детей в более вменяемое состояние. Мне неприятно наблюдать истерику. Это мешает.
– Я… да… разумеется… – Староста облизал пересохшие губы, провожая серый силуэт взглядом. Этот колдун совсем не производил грозного впечатления – если брать в расчет чисто физические данные. Но кхоров нельзя было оценивать по привычным меркам. Даже если колдун уже не в состоянии своими дряхлыми пальцами удержать чашку, он до самой смерти останется членом Клана. И тот, кто осмелится пойти против его воли, погибнет ужаснейшей из смертей.
Кхоры… Спасение этого мира. Единственные, кто в состоянии вести борьбу с Тенями.
Никто не знал, что такое эти Тенина самом деле, на что они похожи. Изнутри границыони выглядели размытыми пятнами серой мути. А снаружи… Те, кто видел Тенипо ту сторону границы,уже никогда не расскажут об этом.
Тонкая, едва заметная линия на земле, прочерчиваемая кхорами по внешнему краю жилых поселений. Эту линию не могли стереть ни дождь, ни ветер. Линия, над которой даже в самую сильную грозу неярко мерцали золотистые шары. Граница.Внутри – мир живых, снаружи – мир мертвых. За ее пределы можно уйти, но оттуда нельзя вернуться.
Иногда случалось находить тех, кто по тем или иным причинам оставался на ночь снаружи. Они по-прежнему были живы. На их телах не было ни царапины. Но разум навсегда покидал их. В пустых глазах горели только животные инстинкты, без малейшего следа души. Они больше не были людьми.
Староста слышал, что когда-то давно таких несчастных пытались лечить. Но лечение не приносило пользы – утратившие душу превращались в диких зверей. И нападали на своих близких, воспринимая их лишь как пищу – близкую и доступную.
Сейчас, если и случалось найти человека, пробывшего ночью за пределами границы,его уже не приводили обратно в дом. Его просто убивали на месте.
Коракс медленно шел по улице, выбивая посохом облачка сухой пыли. Было привычно тихо – и привычно безлюдно. Время от времени, проходя мимо наглухо запертых дверей и закрытых ставен, он слышал отдаленный шорох: жильцы притаились у щелей, высматривая, пройдет он мимо или остановится. И молясь про себя, чтобы не остановился. Страх невидимой змеей полз перед кхором, ядовитой паутиной оплетая дома. Кораксу казалось, что еще немного – и этот страх можно будет почувствовать на ощупь.
Тем больше было его удивление, когда за очередным поворотом улицы он наткнулся на ребенка, увлеченно пускавшего кораблики в широкой луже. Ребенку было лет пять, не больше. И, конечно, это была девочка. Мальчика не оставили бы без присмотра – он либо подпирал бы стену в составе недавней стайки в доме старосты, либо сидел бы в подвале, стараясь не дышать.
– А это ты и есть страшный колдун? – Девочка оторвалась от попытки выудить из лужи утонувший кораблик и схватила его за полу плаща.
– Именно страшный? – уточнил кхор.
– Так моя мама сказала. Она говорит, что от меня никакого проку. И что даже страшному колдуну я не нужна. Она выгнала меня. Я мешала им сидеть тихо. – Девочка шмыгнула носом и вытерла его рукавом и без того не очень чистой рубашки. – Но тихо сидеть скучно. А ты правда хочешь украсть моих братьев? Укради лучше меня!
Коракс с трудом опустился на корточки рядом с ребенком. Старая рана на ноге ныла, мешая свободно двигаться.
– Ты хочешь, чтобы я тебя украл?
Девочка некоторое время рассматривала его низко надвинутый капюшон, словно надеялась отыскать в старой серой мешковине что-то интересное.
– Ну… не знаю. Если ты не будешь меня бить – хочу. Мама все время меня бьет. Я не люблю, когда бьют. Это больно.
– Мы не бьем, – он запнулся, – детей. – Пригладил встрепанные вихры ребенка. Темные руны, покрывавшие высохшую кожу колдуна, мягко вспыхнули золотым.
– Ух ты! – увидев свечение, девочка восторженно взвизгнула и попыталась коснуться ожившего узора. Коракс резко отдернул руку. Руны снова начали темнеть, возвращаясь к первоначальному виду. – Как красиво! Это фокусы, да? Как на ярмарке?
– Если бы… – Он уставился на ребенка.
– А зачем ты их сделал?
– Привычка. Этот свет значит, что ты подходишь для моего Поиска.
– Ой! Ты меня заберешь? Мама говорит, колдуны воруют детей, а потом превращают в чудовищ. Я стану чудовищем?
– Нет. И мы никого не воруем.
– Но мама же спрятала братьев! Она сказала, ты их можешь украсть. Зачем тебе дети?
– Я ищу преемника. Мне осталось недолго жить, и мне надо, чтобы кто-нибудь заменил меня.
– Ой. Ты такой старый? – Девочка сделала попытку заглянуть под его капюшон. – Но ты не кажешься очень старым! Мой дедушка точно старше. А, знаю! Ты больной, да?
– Нет. Просто мы знаем, когда наш срок истекает. Это сложно объяснить.
Девочка попробовала на зуб край его плаща, но почти сразу же отказалась от неинтересного развлечения.
– Так ты возьмешь меня, старый-страшный колдун?
– Нет. Хотя ты и подходишь.
– Почему? – Девочка дернула его за руку. – Из меня нельзя сделать колдуна?
– Можно, почему нет. Но мне нужен мальчик. – Он задумчиво изучал испачканное личико. У нее есть братья – те, которым она мешала сидеть тихо. Скорее всего, кто-то из них тоже может подойти.
– Я хорошо дерусь! – сообщил ребенок. – Лучше, чем Салей!
– Это неважно. Ты еще маленькая. Тебе предстоит вырасти в прекрасную женщину и продолжить человеческий род. А задача кхоров – защищать людей. Это не женская, это мужская обязанность. И потому мне нужен мальчик.
– Я не понимаю. – Девочка отпустила подол его плаща и засунула палец в рот. – Ты все-таки заберешь моего брата?
– Не знаю. – Он медленно поднялся, опираясь на посох. – Может быть, и заберу.
– Не надо! Мама огорчится.
– Вероятно. Но тут ничего не поделать. Чтобы дать человечеству возможность жить счастливо, приходится жертвовать счастьем нескольких отдельно взятых семей.
– Я не понимаю! Ты плохой! – Девочка зло ткнула его кулачком. – Ты хочешь расстроить маму! – Она ткнула колдуна еще раз и шмыгнула прочь, оставив невыловленный кораблик плавать в грязной луже.
Коракс задумчиво изучал полузатонувшую конструкцию из обломанной бересты. Он не чувствовал обиды или удивления. Все верно. Другой реакции просто не могло быть. Люди всегда остаются людьми.
Колдун потер пальцами виски. Голова болела, в ушах все еще звенело тихое эхо. Но боль тоже была привычной. Ему всегда тяжело давались переходы через теневую сторону. Жаль, что его собственные запасы трав заканчиваются. Впрочем, ничто не мешает попробовать собрать нужную траву в здешнем лесу. Может, за это время дети в доме старосты успокоятся.
– Я… мы… – Староста мгновенно ощутил, как пересохло во рту. – Я не вызывал никого из Клана. У нас… э-э-э… – Он обвел рукой линию из мерцающих шаров. – У нас все в порядке.
– Я знаю. – Голос у кхора был неровным, ломким. Такой голос бывает у юношей, когда они начинают взрослеть. – Я веду Поиск.
– Ээээ… – Больше всего на свете старосте хотелось сейчас оказаться в своем доме, у жарко натопленного очага. От кхора веяло холодом и смертью. Поиск!За что же им такое наказание?! Да еще сейчас, накануне праздников?
– Я веду Поиск, –терпеливо повторил кхор. – Ты позволишь мне войти?
Староста покосился на горизонт. Солнце медленно садилось. Еще совсем немного – и оно окончательно скроется за лесом. И когда его свет погаснет – ни одна живая душа не сможет выйти за пределы, очерченные мерцающей линией золотистых шаров. За исключением кхоров. Староста не знал, оставалось ли в них что-то живое после посвящения, или же колдуны уподоблялись всем прочим созданиям теневой стороны.
Кхор слегка пошевелился, напоминая о себе. Староста только теперь заметил, что колдун тяжело опирается на посох.
Хотел бы он иметь право отказать кхору. Но вопрос был больше данью вежливости со стороны колдуна, чем реальной просьбой.
– Да, конечно… но… – Староста отер вспотевшую ладонь о засаленную ткань штанов. – Но через пять дней будет Праздник урожая… Мы планировали… Ну… если… чтобы не омрачать… Свадьбы же будут…
– Пяти дней вполне достаточно. Благодарю. – Кхор сделал шаг вперед, пересекая тонкую линию. Золотистые шары на секунду вспыхнули ярче – и снова потускнели, признав хозяина. За спиной кхора, по ту сторону границы,мелькнули смазанные силуэты. Это длилось не дольше удара сердца, и староста решил, что увиденное – не более чем результат разыгравшегося воображения. Ведь солнце еще не село – а значит, время Тенейеще не пришло.
– Я… я бы предложил вам разместиться в моем доме, – напряженно попросил староста. – Если это не нарушит ваших планов…
Кхор заколебался, но все же кивнул.
– Хорошо. Надеюсь, ты не пытаешься меня обмануть.
– Нет-нет! Как можно! Прошу, следуйте за мной. – Староста сделал приглашающий жест, очень надеясь, что рука не задрожит. – Я… вы планируете начать сегодня?
Кхор недоуменно воззрился на старосту.
– Уже поздно. Я не хочу будить детей. Завтра. Я начну Поискутром.
Староста постарался скрыть облегчение. Утром – а значит, у него есть целая ночь, чтобы предупредить жителей. Если повезет, часть детей удастся спрятать. Но надо действовать крайне осторожно. Староста не хотел попасть под горячую руку разгневанного кхора.
Рассвет не принес привычного чувства радости и воодушевления. Староста едва держался на ногах. Всю ночь он провел без сна, торопливо обходя дома. На пятом десятке такие бдения давались уже крайне тяжело.
Кхор устроился в самом мягком из всех имевшихся в доме старосты кресел. Капюшон он снова натянул, скрывая проросший из живой плоти красный камень. Теперь староста видел только острый подбородок и неровно остриженные пряди грязных седых волос.
– Это все, что есть? – Вопрос кхора вырвал старосту из полусонного состояния.
– Э… ну… это лучшие… – Староста покосился на детей, испуганной стайкой жмущихся у дальней стены. По большей части это были нищие беспризорники. Или седьмые-восьмые сыновья в семье. Те, кого можно отдать. Те, без кого будет только проще. Но таких детей подобралось не так уж и много. Кто по доброй воле отдаст ребенка кхору?
Староста подошел к детям и подтолкнул одного из них вперед. Мальчик сделал пару неуверенных шагов, в широко распахнутых глазах застыл ужас.
Кхор протянул в его сторону руку. От черных ногтей по иссохшей ладони разбегались змеи непонятных узоров, прячась в широких рукавах плаща. Ребенок вздрогнул и шарахнулся назад, упершись спиной в живот старосты.
– Я не причиню тебе вреда, дитя… – устало произнес кхор.
– Нет! Нет, пожалуйста! – Мальчик заплакал. – Я больше не буду! Я даю слово! Я не украду ни одного хлебца! Пожалуйста! – Он упал на колени.
Кхор медленно встал. Серая ткань плаща придавала ему сходство с Тенями– с теми самыми Тенями,от которых колдуны защищали живых.
– Я пойду… прогуляюсь.
– Но… пожалуйста, может, вы сначала все же посмотрите этих детей? Вдруг вам кто-то подойдет? – Староста нервно сглотнул. Если кхор будет сам ходить по домам, не так уж много удастся уберечь от его взгляда.
– Я сказал «прогуляюсь». Надеюсь, что к моему возращению ты приведешь детей в более вменяемое состояние. Мне неприятно наблюдать истерику. Это мешает.
– Я… да… разумеется… – Староста облизал пересохшие губы, провожая серый силуэт взглядом. Этот колдун совсем не производил грозного впечатления – если брать в расчет чисто физические данные. Но кхоров нельзя было оценивать по привычным меркам. Даже если колдун уже не в состоянии своими дряхлыми пальцами удержать чашку, он до самой смерти останется членом Клана. И тот, кто осмелится пойти против его воли, погибнет ужаснейшей из смертей.
Кхоры… Спасение этого мира. Единственные, кто в состоянии вести борьбу с Тенями.
Никто не знал, что такое эти Тенина самом деле, на что они похожи. Изнутри границыони выглядели размытыми пятнами серой мути. А снаружи… Те, кто видел Тенипо ту сторону границы,уже никогда не расскажут об этом.
Тонкая, едва заметная линия на земле, прочерчиваемая кхорами по внешнему краю жилых поселений. Эту линию не могли стереть ни дождь, ни ветер. Линия, над которой даже в самую сильную грозу неярко мерцали золотистые шары. Граница.Внутри – мир живых, снаружи – мир мертвых. За ее пределы можно уйти, но оттуда нельзя вернуться.
Иногда случалось находить тех, кто по тем или иным причинам оставался на ночь снаружи. Они по-прежнему были живы. На их телах не было ни царапины. Но разум навсегда покидал их. В пустых глазах горели только животные инстинкты, без малейшего следа души. Они больше не были людьми.
Староста слышал, что когда-то давно таких несчастных пытались лечить. Но лечение не приносило пользы – утратившие душу превращались в диких зверей. И нападали на своих близких, воспринимая их лишь как пищу – близкую и доступную.
Сейчас, если и случалось найти человека, пробывшего ночью за пределами границы,его уже не приводили обратно в дом. Его просто убивали на месте.
Коракс медленно шел по улице, выбивая посохом облачка сухой пыли. Было привычно тихо – и привычно безлюдно. Время от времени, проходя мимо наглухо запертых дверей и закрытых ставен, он слышал отдаленный шорох: жильцы притаились у щелей, высматривая, пройдет он мимо или остановится. И молясь про себя, чтобы не остановился. Страх невидимой змеей полз перед кхором, ядовитой паутиной оплетая дома. Кораксу казалось, что еще немного – и этот страх можно будет почувствовать на ощупь.
Тем больше было его удивление, когда за очередным поворотом улицы он наткнулся на ребенка, увлеченно пускавшего кораблики в широкой луже. Ребенку было лет пять, не больше. И, конечно, это была девочка. Мальчика не оставили бы без присмотра – он либо подпирал бы стену в составе недавней стайки в доме старосты, либо сидел бы в подвале, стараясь не дышать.
– А это ты и есть страшный колдун? – Девочка оторвалась от попытки выудить из лужи утонувший кораблик и схватила его за полу плаща.
– Именно страшный? – уточнил кхор.
– Так моя мама сказала. Она говорит, что от меня никакого проку. И что даже страшному колдуну я не нужна. Она выгнала меня. Я мешала им сидеть тихо. – Девочка шмыгнула носом и вытерла его рукавом и без того не очень чистой рубашки. – Но тихо сидеть скучно. А ты правда хочешь украсть моих братьев? Укради лучше меня!
Коракс с трудом опустился на корточки рядом с ребенком. Старая рана на ноге ныла, мешая свободно двигаться.
– Ты хочешь, чтобы я тебя украл?
Девочка некоторое время рассматривала его низко надвинутый капюшон, словно надеялась отыскать в старой серой мешковине что-то интересное.
– Ну… не знаю. Если ты не будешь меня бить – хочу. Мама все время меня бьет. Я не люблю, когда бьют. Это больно.
– Мы не бьем, – он запнулся, – детей. – Пригладил встрепанные вихры ребенка. Темные руны, покрывавшие высохшую кожу колдуна, мягко вспыхнули золотым.
– Ух ты! – увидев свечение, девочка восторженно взвизгнула и попыталась коснуться ожившего узора. Коракс резко отдернул руку. Руны снова начали темнеть, возвращаясь к первоначальному виду. – Как красиво! Это фокусы, да? Как на ярмарке?
– Если бы… – Он уставился на ребенка.
– А зачем ты их сделал?
– Привычка. Этот свет значит, что ты подходишь для моего Поиска.
– Ой! Ты меня заберешь? Мама говорит, колдуны воруют детей, а потом превращают в чудовищ. Я стану чудовищем?
– Нет. И мы никого не воруем.
– Но мама же спрятала братьев! Она сказала, ты их можешь украсть. Зачем тебе дети?
– Я ищу преемника. Мне осталось недолго жить, и мне надо, чтобы кто-нибудь заменил меня.
– Ой. Ты такой старый? – Девочка сделала попытку заглянуть под его капюшон. – Но ты не кажешься очень старым! Мой дедушка точно старше. А, знаю! Ты больной, да?
– Нет. Просто мы знаем, когда наш срок истекает. Это сложно объяснить.
Девочка попробовала на зуб край его плаща, но почти сразу же отказалась от неинтересного развлечения.
– Так ты возьмешь меня, старый-страшный колдун?
– Нет. Хотя ты и подходишь.
– Почему? – Девочка дернула его за руку. – Из меня нельзя сделать колдуна?
– Можно, почему нет. Но мне нужен мальчик. – Он задумчиво изучал испачканное личико. У нее есть братья – те, которым она мешала сидеть тихо. Скорее всего, кто-то из них тоже может подойти.
– Я хорошо дерусь! – сообщил ребенок. – Лучше, чем Салей!
– Это неважно. Ты еще маленькая. Тебе предстоит вырасти в прекрасную женщину и продолжить человеческий род. А задача кхоров – защищать людей. Это не женская, это мужская обязанность. И потому мне нужен мальчик.
– Я не понимаю. – Девочка отпустила подол его плаща и засунула палец в рот. – Ты все-таки заберешь моего брата?
– Не знаю. – Он медленно поднялся, опираясь на посох. – Может быть, и заберу.
– Не надо! Мама огорчится.
– Вероятно. Но тут ничего не поделать. Чтобы дать человечеству возможность жить счастливо, приходится жертвовать счастьем нескольких отдельно взятых семей.
– Я не понимаю! Ты плохой! – Девочка зло ткнула его кулачком. – Ты хочешь расстроить маму! – Она ткнула колдуна еще раз и шмыгнула прочь, оставив невыловленный кораблик плавать в грязной луже.
Коракс задумчиво изучал полузатонувшую конструкцию из обломанной бересты. Он не чувствовал обиды или удивления. Все верно. Другой реакции просто не могло быть. Люди всегда остаются людьми.
Колдун потер пальцами виски. Голова болела, в ушах все еще звенело тихое эхо. Но боль тоже была привычной. Ему всегда тяжело давались переходы через теневую сторону. Жаль, что его собственные запасы трав заканчиваются. Впрочем, ничто не мешает попробовать собрать нужную траву в здешнем лесу. Может, за это время дети в доме старосты успокоятся.
ГЛАВА 2
– И, значит, как зыркнет он на меня… – Криста сделала максимально страшное лицо. При ее задорно-веселой физиономии это получилось абсолютно несуразно. – А глаза у него зеленым огнем горят!
– Ха. Как гнилые головешки? – насмешливо перебила рассказчицу Гелера. Описание «жутко страшного колдуна» ее совершенно не занимало. Куда больше беспокоила чуть растрепавшаяся от недавних девчачьих игр прическа. Ведь скоро за ней придет Налек! Девушка кинула скептический взгляд в маленькое зеркальце – слишком уж маленькое, чтобы досконально изучить образовавшиеся огрехи.
– И вовсе не как головешки! – Кристу было сложно сбить с намеченной линии. Кроме того, за исключением Гелеры, в лице остальных девушек она нашла более чем внимательную аудиторию. – А прямо как настоящий огонь – но зеленый и мертвый! И как он зыркнет на меня – так у меня вся душа в пятки и ушла! Стою – и шагу сделать не могу! Не иначе – заколдовал! И, значит, подходит он ко мне – медленно так, неторопливо… Видит, что я двинуться не могу… И глаза у него все горят… А высокий – жуть, плечи – во! – Криста развела руки широко в стороны.
– И что, что? – нетерпеливо перебила одна из слушательниц.
– И как обнимет меня – чуть дух не вышиб!
– Криста, а ты этого «страшного» кхора случайно с кузнецом не перепутала? Он вроде давно уже к тебе неравнодушен. – Гелера по-прежнему не отрывала взгляд от зеркала. Да нет, не так уж и страшно. С чуть растрепавшимися кудрями она выглядит даже милее. – Сама же говоришь – темно было.
– Ты это… – Криста недовольно наморщила конопатый носик и с завистью покосилась на лилейно-белую кожу подруги. – Я что, по-твоему, одного мужчину от другого отличить не могу?!
– Сложно сказать. Сама ведь жаловалась, что зрение у тебя слабое. Да и на твою вышивку просто посмотреть – сразу все станет ясно.
Криста хотела уже ответить привычной колкостью, когда ветки ближайших деревьев качнулись в стороны и на полянку шумно ввалился Налек. И почти сразу же замер, уставившись на Гелеру влюбленным взглядом.
Гелера в притворном смущении опустила длинные ресницы. Она и сама знала, что хороша – более чем хороша. Она считалась первой красавицей – и, по ее собственному мнению, считалась заслуженно. Высокая, гибкая, с пышной грудью и осиной талией, с пшеничными волосами, мягкой волной падающими почти до лодыжек, с ясными серыми глазами, подчеркнутыми тонким росчерком бровей, – ее красота заставляла оборачиваться практически любого мужчину. И девушка частенько пользовалась этим. Правда, тщательно следя, чтобы рядом не было Налека. Своего жениха она любила и старалась не расстраивать.
Гелера плавно встала и грациозно приблизилась к застывшему соляным столбом юноше. У того на лице снова появилось выражение безграничного счастья пополам с недоверием – будто он боялся очнуться и осознать, что их помолвка – просто сон. Гелера мягко взяла его за руку. На фоне медвежьей лапищи ее ладошка казалась крошечной.
Налек, собственно, тоже не был обделен вниманием противоположного пола. Высоченный, крепко сбитый, да и на лицо не урод, он заставлял тайком вздыхать не одну девушку. Но, в отличие от Гелеры, своей привлекательности абсолютно не осознавал. Да и зная нрав Гелеры, никто не рисковал переходить ей дорогу.
– Послушай… я тут подумал… – Они уже значительно отошли от полянки с девчатами, но дар речи к Налеку только начал возвращаться. – Может, тебе сейчас не стоит гулять одной? – Он запнулся, покраснел и бросил на нее смущенный взгляд.
– Это ты из-за кхора, что ли? – Она недоуменно вскинула совершенной формы бровь. – Ты подслушал рассказ Кристы?
– Я… нет… ну… Но все-таки колдун… Мало ли…
– Глупости это все. Кхор охотится за детьми. К тому же только за мальчишками. Я ему без надобности.
– Это так, но я волнуюсь за тебя…
– Перестань.
– Нет, я все же думаю, что лучше я буду провожать тебя, пока этот колдун здесь.
– Налек! – Девушка резко остановилась, заставив юношу запнуться. – Я сказала – нет! И более того – я вот прямо сейчас пойду домой одна! И дойду! И ничего мне не будет, потому что я не верю в старушечьи россказни!
– Но, но, Гелерочка…
Девушка стремительно выдернула свои пальцы из его ладони. Конечно, Налек без труда мог бы задержать ее силой, но у него даже и мысли такой не возникло. Он только растерянно округлил глаза.
Гелера небрежно тряхнула косами и шагнула в сторону.
– Я пойду одна! Понятно? И не смей мешать мне!
Из вредности она выбрала самый дальний путь, решив по дороге нарвать букет любимых желтоглазок. Несомненно, Налек сейчас будет бежать до ее дома – а после ждать у двери, с замиранием сердца вглядываясь в лес. Ну и пусть. Будет знать, как верить всяким старушенциям. А она не хрустальная, чтоб с нее каждую пылинку сдувать. Хотя эта привычка Налека, что уж греха таить, ей все-таки нравилась.
Девушка настолько увлеклась своими размышлениями, что далеко не сразу обратила внимание на непривычную тишину, накрывшую лес. Она остановилась, только заметив впереди незнакомца, закутанного в серый плащ. И этот незнакомец – какая наглость! – рвал ее желтоглазки!
– Да как ты смеешь! – Гелера вспылила раньше, чем успела задуматься, кем мог быть встреченный в лесу чужак. – Это мои цветы!
– Что? Цветы? – Он наконец повернулся. Ничегообщего с описанием Кристы. Невысокий, тощий, глаз не видно за патлами седых волос. Даже красный кристалл – атрибут власти кхоров – едва-едва проглядывал из-под длинной седой челки. Да еще, похоже, и горбун – или это он так сутулится? Ха, и этогомелкого старика испугался Налек? Да она сама с ним разберется – мало не покажется!
– Цветы! Это моя полянка. Никто не вправе рвать мои цветы, – снизошла она до объяснений.
– Девушка, эти цветы не могут быть твоими. Это же лес. – Он уставился ей в глаза. Этот взгляд не нес в себе даже толики привычного восхищения. Так можно смотреть… Ну на придорожный столб. Гелера почувствовала, как в душе закипает злость.
– Ты, мерзкое существо! Быстро положил мои цветы на землю и пошел прочь! Пока я из тебя дух не вышибла. – Она махнула в сторону кхора сжатой в кулак рукой.
Но, к сожалению, на колдуна ее выпад не произвел ни малейшего воздействия. Некультурно повернувшись спиной, он медленно опустился на карачки, обрывая последние из уцелевших желтоглазок. Гелера скрипнула зубами. Чесались руки отдубасить наглеца – тем более, при такой хлипкой комплекции старикашка явно слабее, но ведь драка могла оставить следы на ее безупречной коже. Гелера задумчиво уставилась себе под ноги. И почти тотчас же торжествующая улыбка озарила ее лицо. Стараясь производить поменьше шума, она подняла с земли небольшой, но довольно увесистый булыжник – и швырнула в зловредного колдуна.
– Ха. Как гнилые головешки? – насмешливо перебила рассказчицу Гелера. Описание «жутко страшного колдуна» ее совершенно не занимало. Куда больше беспокоила чуть растрепавшаяся от недавних девчачьих игр прическа. Ведь скоро за ней придет Налек! Девушка кинула скептический взгляд в маленькое зеркальце – слишком уж маленькое, чтобы досконально изучить образовавшиеся огрехи.
– И вовсе не как головешки! – Кристу было сложно сбить с намеченной линии. Кроме того, за исключением Гелеры, в лице остальных девушек она нашла более чем внимательную аудиторию. – А прямо как настоящий огонь – но зеленый и мертвый! И как он зыркнет на меня – так у меня вся душа в пятки и ушла! Стою – и шагу сделать не могу! Не иначе – заколдовал! И, значит, подходит он ко мне – медленно так, неторопливо… Видит, что я двинуться не могу… И глаза у него все горят… А высокий – жуть, плечи – во! – Криста развела руки широко в стороны.
– И что, что? – нетерпеливо перебила одна из слушательниц.
– И как обнимет меня – чуть дух не вышиб!
– Криста, а ты этого «страшного» кхора случайно с кузнецом не перепутала? Он вроде давно уже к тебе неравнодушен. – Гелера по-прежнему не отрывала взгляд от зеркала. Да нет, не так уж и страшно. С чуть растрепавшимися кудрями она выглядит даже милее. – Сама же говоришь – темно было.
– Ты это… – Криста недовольно наморщила конопатый носик и с завистью покосилась на лилейно-белую кожу подруги. – Я что, по-твоему, одного мужчину от другого отличить не могу?!
– Сложно сказать. Сама ведь жаловалась, что зрение у тебя слабое. Да и на твою вышивку просто посмотреть – сразу все станет ясно.
Криста хотела уже ответить привычной колкостью, когда ветки ближайших деревьев качнулись в стороны и на полянку шумно ввалился Налек. И почти сразу же замер, уставившись на Гелеру влюбленным взглядом.
Гелера в притворном смущении опустила длинные ресницы. Она и сама знала, что хороша – более чем хороша. Она считалась первой красавицей – и, по ее собственному мнению, считалась заслуженно. Высокая, гибкая, с пышной грудью и осиной талией, с пшеничными волосами, мягкой волной падающими почти до лодыжек, с ясными серыми глазами, подчеркнутыми тонким росчерком бровей, – ее красота заставляла оборачиваться практически любого мужчину. И девушка частенько пользовалась этим. Правда, тщательно следя, чтобы рядом не было Налека. Своего жениха она любила и старалась не расстраивать.
Гелера плавно встала и грациозно приблизилась к застывшему соляным столбом юноше. У того на лице снова появилось выражение безграничного счастья пополам с недоверием – будто он боялся очнуться и осознать, что их помолвка – просто сон. Гелера мягко взяла его за руку. На фоне медвежьей лапищи ее ладошка казалась крошечной.
Налек, собственно, тоже не был обделен вниманием противоположного пола. Высоченный, крепко сбитый, да и на лицо не урод, он заставлял тайком вздыхать не одну девушку. Но, в отличие от Гелеры, своей привлекательности абсолютно не осознавал. Да и зная нрав Гелеры, никто не рисковал переходить ей дорогу.
– Послушай… я тут подумал… – Они уже значительно отошли от полянки с девчатами, но дар речи к Налеку только начал возвращаться. – Может, тебе сейчас не стоит гулять одной? – Он запнулся, покраснел и бросил на нее смущенный взгляд.
– Это ты из-за кхора, что ли? – Она недоуменно вскинула совершенной формы бровь. – Ты подслушал рассказ Кристы?
– Я… нет… ну… Но все-таки колдун… Мало ли…
– Глупости это все. Кхор охотится за детьми. К тому же только за мальчишками. Я ему без надобности.
– Это так, но я волнуюсь за тебя…
– Перестань.
– Нет, я все же думаю, что лучше я буду провожать тебя, пока этот колдун здесь.
– Налек! – Девушка резко остановилась, заставив юношу запнуться. – Я сказала – нет! И более того – я вот прямо сейчас пойду домой одна! И дойду! И ничего мне не будет, потому что я не верю в старушечьи россказни!
– Но, но, Гелерочка…
Девушка стремительно выдернула свои пальцы из его ладони. Конечно, Налек без труда мог бы задержать ее силой, но у него даже и мысли такой не возникло. Он только растерянно округлил глаза.
Гелера небрежно тряхнула косами и шагнула в сторону.
– Я пойду одна! Понятно? И не смей мешать мне!
Из вредности она выбрала самый дальний путь, решив по дороге нарвать букет любимых желтоглазок. Несомненно, Налек сейчас будет бежать до ее дома – а после ждать у двери, с замиранием сердца вглядываясь в лес. Ну и пусть. Будет знать, как верить всяким старушенциям. А она не хрустальная, чтоб с нее каждую пылинку сдувать. Хотя эта привычка Налека, что уж греха таить, ей все-таки нравилась.
Девушка настолько увлеклась своими размышлениями, что далеко не сразу обратила внимание на непривычную тишину, накрывшую лес. Она остановилась, только заметив впереди незнакомца, закутанного в серый плащ. И этот незнакомец – какая наглость! – рвал ее желтоглазки!
– Да как ты смеешь! – Гелера вспылила раньше, чем успела задуматься, кем мог быть встреченный в лесу чужак. – Это мои цветы!
– Что? Цветы? – Он наконец повернулся. Ничегообщего с описанием Кристы. Невысокий, тощий, глаз не видно за патлами седых волос. Даже красный кристалл – атрибут власти кхоров – едва-едва проглядывал из-под длинной седой челки. Да еще, похоже, и горбун – или это он так сутулится? Ха, и этогомелкого старика испугался Налек? Да она сама с ним разберется – мало не покажется!
– Цветы! Это моя полянка. Никто не вправе рвать мои цветы, – снизошла она до объяснений.
– Девушка, эти цветы не могут быть твоими. Это же лес. – Он уставился ей в глаза. Этот взгляд не нес в себе даже толики привычного восхищения. Так можно смотреть… Ну на придорожный столб. Гелера почувствовала, как в душе закипает злость.
– Ты, мерзкое существо! Быстро положил мои цветы на землю и пошел прочь! Пока я из тебя дух не вышибла. – Она махнула в сторону кхора сжатой в кулак рукой.
Но, к сожалению, на колдуна ее выпад не произвел ни малейшего воздействия. Некультурно повернувшись спиной, он медленно опустился на карачки, обрывая последние из уцелевших желтоглазок. Гелера скрипнула зубами. Чесались руки отдубасить наглеца – тем более, при такой хлипкой комплекции старикашка явно слабее, но ведь драка могла оставить следы на ее безупречной коже. Гелера задумчиво уставилась себе под ноги. И почти тотчас же торжествующая улыбка озарила ее лицо. Стараясь производить поменьше шума, она подняла с земли небольшой, но довольно увесистый булыжник – и швырнула в зловредного колдуна.