Лэм Шарлотта. Страстный любовник

   — Да. Несколько акварелей и набросков…
   — Правда? А какие? — Клэр подошла поближе, рассматривая картины, а Дэнзил встал рядом. Он не переставая зевал.
   — Вот эта акварель — моя, — он указал на картину.
   — Она превосходна, — восхищенно выдохнула Клэр, удивленная, что он так хорошо рисует. Пейзаж удался — Дэнзил не выписывал детали, но мастерски передавал игру света и тени.
   — Я сам себе сценарный отдел киностудии, — заявил Дэнзил. — Это набросок заднего плана, который мы использовали в предыдущем фильме. Мне необходимо увидеть и оценить каждый штрих, чтобы точно знать, что я буду делать на съемках. А вот здесь, — он кивнул головой, — интерьер дома из моего последнего фильма.
   Клэр взглянула на показавшийся знакомым рисунок. В ее памяти возникла сцена, когда актриса — та самая, наполовину ирландка, наполовину мексиканка, — танцевала обнаженной для своего любовника — Со странным ощущением Клэр рассматривала первое приближение к этому эпизоду, отраженное на бумаге, где все очертания были неясны, силуэты людей нечетки, а вместо лиц — пустые овалы. Однако эскиз глубоко передавал эротику сцены.
   Дэнзил снова широко зевнул.
   — Прошу прощения, — извинился он, заметив быстрый взгляд Клэр. — Я говорил вам, что очень устал, но не знал, насколько сильно.
   Он в изнеможении опустился на кровать.
   Вероятно, каждое движение давалось ему с огромным трудом. Клэр подошла и положила руку Дэнзилу на лоб.
   — Может, вы подцепили грипп? Сейчас в городе эпидемия. Болезнь протекает тяжело, но острый период продолжается всего сутки. Вам лучше лечь.
   — Нет, я должен проводить вас и… — его голос прервался. — Господи, что со мной…
   Будто тряпичную куклу, Клэр уложила несопротивлявшегося Дэнзила на кровать. Его веки слипались.
   — О, моя голова! — простонал он и погрузился в глубокий сон.
   Клэр наклонилась над его лицом, вслушиваясь в ровное дыхание. Дэнзил полностью отключился. Она торжествовала победу. Без всяких осложнений ее замысел удался. Она боялась, что снотворные таблетки будут действовать медленно, поэтому всыпала в стакан с соком двойную дозу, и вот теперь поверженный враг лежал у ее ног.
   Клэр глубоко вздохнула. Она не знала, сколько продлится сон Дэнзила, поэтому должна была действовать быстро. Дэнзил мог проснуться через пять минут или через пять часов. Доктор, выслушав вранье Клэр про мучившую ее в течение многих месяцев бессонницу, выписал сильное лекарство и предупредил, что время его действия зависит от индивидуальных особенностей организма. Врач также добавил, что средство имеет серьезные побочные эффекты и его максимальная доза за один раз не должна превышать двух таблеток. Столько она и подсыпала Дэнзилу без риска для его здоровья.
   Клэр принялась за работу. Вначале она решила снять со спящего стеганый халат, потому что слишком плотные рукава мешали ей надеть лично изготовленные наручники на запястья Дэнзила.
   Ох, до чего он был тяжел! Ей пришлось встать на колени на кровати и подсунуть под него одну руку. Другой рукой Клэр стянула халат. А потом — потом она защелкнула на запястьях Дэнзила наручники, заранее прикрепленные к раме в изголовье кровати и спрятанные под подушкой.
   Когда Клэр снова опустила Дэнзила на постель, пижама распахнулась, и она увидела его бронзовые мускулистые плечи и покрытую жесткими волосами грудь. В горле у нее пересохло. Она поспешно отвела взгляд от этого красивого мужского тела. Злясь на себя, она схватилась за пижаму, чтобы прикрыть смущавшую ее наготу мужчины, но в этот момент Дэнзил тихо застонал и шевельнулся, как будто просыпаясь.
   Клэр отскочила в угол спальни. Затаив дыхание, она напряженно следила за тем, как он попытался перевернуться и не смог — из-за наручников, державших его руки, закинутые за голову. Наконец он снова затих.
   Клэр вернулась к кровати и сняла со спящего тапочки, невольно разглядывая большие, но изящные ступни.
   Девушка резко встряхнула головой, чтобы отогнать непрошеные мысли. Перестань пялиться на него, твердила она себе, но все же не могла не любоваться красотой его тела.
   Бельевой веревкой Клэр связала Дэнзилу ноги — так-то надежней — и убрала подальше стоявший в спальне телефон, предварительно отключив его. Однако Клэр не унесла аппарат совсем — в ее плане телефон играл определенную роль.
   Затем с помощью отвертки Клэр соединила наручники с длинной цепью и, убедившись, что Дэнзил по-прежнему крепко спит, спустилась вниз сварить себе кофе.
   После чашки бодрящего напитка она вернулась в спальню. Теперь Клэр оставалось только ждать.
   Найдя среди книг детективы о Шерлоке Холмсе, Клэр попыталась читать, но не сумела сосредоточиться. Как магнитом, ее взгляд притягивало к себе полуобнаженное тело мужчины, распростертое в двух шагах от нее. Каждый его глубокий вздох заставлял сжиматься ее сердце. В комнате было тепло, но Клэр вдруг подумала, что Дэнзил замерз, ведь во время сна температура тела понижается.
   Она подошла к кровати и натянула на спящего стеганое одеяло. Внезапно его веки дрогнули и между ними сверкнула молочно-белая полоска глазного яблока. Через мгновение веки сомкнулись вновь. Злоумышленница облегченно вздохнула.
   Наверное, ему снится сон. Моргание и вращение глазами характеризуют погружение в сон, во время которого человек и видит цветные сказки. Интересно, а что ему снится? — пронеслось в голове у Клэр. Она, задумчиво смотрела на закрытые глаза с длинными ресницами, на пылавшие скулы.
   А вдруг у него температура? Клэр встревожилась. Она легко коснулась щеки Дэнзила. Кожа была теплой, но не горела в лихорадочном жару.
   Клэр следовало вернуться к чтению, однако искушение рассмотреть его, не ведавшего о ее присутствии, было слишком велико. Клэр осторожно присела на краешек кровати и потрогала жесткие волосы на его широкой груди. По пальцам ее словно пробежал электрический ток, будоража все ее существо.
   Клэр вспомнила ночной кошмар, который преследовал ее месяцами, — зловещий силуэт Дэнзила, приближающийся к ней. Сейчас же Дэнзил был неподвижен и находился в ее власти. Клэр закрыла глаза. Как слепая, сосредоточенная лишь на ощущениях, она проводила кончиками пальцев по его плечам, шее, волевому подбородку.
   Во сне Дэнзил разомкнул губы. Клэр легко прикоснулась к ним, не в силах противостоять желанию поцеловать его. Дыхание ее сбилось. Его рот был таким дразнящим и обещал так много… Клэр наклонилась над ним, дрожа от волнения. Он никогда ничего не узнает. Она может делать все, что захочет, а он даже не вспомнит эту ночь.
   Голова спящего повернулась на подушке.
   Клэр взглянула на его шею и вновь вспомнила свой рождественский сон — губы Дэнзила, скользнувшие по ее шее… чувство слабости и беспомощности, охватившее ее. Теперь они поменялись ролями…
   Повинуясь давно сдерживаемому желанию, Клэр припала к его шее, наслаждаясь запахом кожи, чувствуя биение маленькой жилки, несущей жизнь всем клеточкам тела… Господи, да она сошла с ума! Что он подумает, если сейчас проснется и увидит, что она целует его?
   Клэр торопливо встала, но зацепившаяся за что-то ее жемчужная брошка расстегнулась, и острие булавки поранило кожу на обнаженной груди Дэнзила, где сразу же выступила капелька крови.
   Клэр приколола брошку к свитеру, не отводя завороженного взгляда от маленькой ранки. Вид его крови вдруг возбудил ее. Закрыв глаза, она снова склонилась над ним и жадно слизнула красную капельку с его кожи.
   Наконец, вся пылая, Клэр выпрямилась, укрыла Дэнзила одеялом и заставила себя вернуться в кресло — к чтению. Однако скоро строчки поплыли у нее перед глазами, и, несмотря на выпитый крепкий кофе, Клэр уснула.
   Стон и возглас удивления разбудили ее. Проснувшись, она не сразу поняла, где находится.
   Когда память вернулась к ней, Клэр обратила взгляд к кровати.
   Глаза Дэнзила были широко раскрыты. Он барахтался, пытаясь освободиться от оков.
   — Что, черт возьми, происходит?!

ГЛАВА ШЕСТАЯ

   Клэр встала с кресла, и Дэнзил резко повернул голову. Он широко раскрыл глаза, потом сощурился.
   — Простите меня, — сказала Клэр, чувствуя, как под его взглядом кровь приливает к щекам.
   — Так это ваших рук дело? — В голосе Дэнзила слышалось недоверие. Он до сих пор не мог прийти в себя, и Клэр вполне понимала почему. — Дьявол! Чем вы меня оглушили?
   — В стакан с соком я кинула снотворные таблетки.
   — Вы… что? Если это ваша манера шутить, то я вовсе не нахожу шутку забавной. — Он снова попытался избавиться от наручников. — Снимите с меня эти чертовы штуки!
   Клэр подошла ближе к кровати и, успокоенная мыслью, что находится вне пределов его досягаемости, начала сбивчиво объяснять:
   — Мне очень жаль, что пришлось так поступить с вами, но ничего другого я не придумала. Я должна была остановить вас, я не могу позволить, чтобы вы разрушили жизнь моей сестры. Пройдя пробы и получив роль в вашем фильме, Люси разорвет помолвку с Майком, а значит, совершит самую большую ошибку в своей жизни, потому что она по-прежнему любит его, я уверена. Но когда она это поймет, будет уже слишком поздно. На завтра я заказала билеты на авиарейс — Люси должна лететь в Африку, где работает Майк. Мне нужно было остановить ее, и ничего другого мне не пришло в голову. Я знала, вы не захотите выслушать мои объяснения, так что… — Она прервалась, переводя дыхание.
   Дэнзил пробормотал сквозь стиснутые зубы:
   — Бог мой, вы совсем спятили, — и снова попытался освободиться от своих пут.
   — Вы понапрасну теряете время и силы, — сказала Клэр.
   Дэнзил поднял к ней лицо, искаженное звериной яростью.
   — Проклятье, освободите меня!
   Клэр упрямо покачала головой.
   — Нет. Но если вы будете так трясти наручниками, то только поранитесь.
   Он с трудом сдерживал готовый вырваться наружу гнев.
   — Тогда расстегните наручники!
   От звука его голоса Клэр нервно вздрогнула.
   Она боялась Дэнзила, даже связанного. Однако нельзя было показывать свой страх, иначе она проиграет. Клэр постаралась взять себя в руки.
   Дэнзил лежал, тяжело дыша, и о чем-то раздумывал. Вдруг его лицо преобразилось, стало мягким, понимающим. Морщинка, пересекавшая лоб, разгладилась, а взгляд прояснился. Дэнзил обезоруживающе улыбнулся ей.
   — Хорошо. Вы победили, Клэр. Завтра Люси не пойдет ни на какие пробы. Даю вам слово. Договорились? А теперь расстегните наручники.
   Клэр вновь отрицательно покачала головой.
   Сладкое выражение тут же сползло с его лица, исказившегося от ярости.
   — Когда я встану с этой кровати, вы пожалеете, что родились на свет, клянусь!
   Клэр облизнула пересохшие губы. Она не сомневалась, что он грозит всерьез, но думать о последствиях сейчас не имело смысла — слишком многое было поставлено на карту.
   — Я хочу, чтобы вы поговорили с Люси, — решительно заявила Клэр.
   Его брови сошлись на переносице — Дэнзил недоумевал.
   — Она тоже здесь?! — В этот момент он, казалось, не удивился бы, появись на пороге сам папа римский.
   — Конечно, нет! — Клэр взглянула на часы: половина двенадцатого. Люси уже вернулась из кино и, наверное, готовилась ко сну. Пора звонить.
   Клэр снова подключила телефон и с аппаратом в руке встала у кровати, глядя на Дэнзила в упор.
   — Сначала пообещайте в точности повторить то, что скажу вам я, и ничего больше не говорить.
   — С какой стати? — резко спросил Дэнзил.
   — Пока вы не позвоните Люси, я не освобожу вас.
   — Вы что — серьезно? — Он неприязненно рассмеялся, но было видно, что ему вовсе не до смеха.
   — Абсолютно серьезно. Либо вы соглашаетесь, либо я оставляю вас здесь на всю ночь.
   Гнев снова прорвался, и Дэнзил разъяренно прокричал:
   — Вам все это может показаться забавной шуткой, но мне уже не смешно! Полиция тоже не найдет происходящее смешным. Вы знаете, какое наказание полагается за подобные шалости? Вас осудят за нападение и захват заложника. Поверьте мне, тюрьма отобьет у вас охоту шутить.
   От нарисованной картины по спине у Клэр пробежал холодок, но отступать было поздно.
   — Вряд ли вы захотите признаться полиции, что вас приковала наручниками к постели женщина, — сухо сказала Клэр. — Над вами будет потешаться вся округа.
   В его глазах сверкнул гнев. Он стиснул зубы, и она представила, как он сворачивает ей шею.
   Пожав плечами, Клэр добавила:
   — Вокруг этой истории поднимется большая шумиха. Бульварная пресса свое не упустит. И надолго обеспечит себя материалом. Я ясно представляю скандальные заголовки их статей. Вам не понравится такая реклама! Подумайте хорошенько над моими словами. Я могу отправиться в тюрьму, но вы станете всеобщим посмешищем.
   Дэнзил задумался. На его лице отражалась борьба чувств.
   Клэр чуть выждала, а потом сказала тоном, не терпящим возражений:
   — Через пять минут я ухожу. Так что выбор за вами!
   Мгновение он лежал неподвижно и вдруг резко спросил:
   — Что вы хотите, чтобы я сказал Люси?
   От облегчения у Клэр закружилась голова.
   Если он позвонит Люси, она спасена.
   — Вы скажете Люси, что вам очень жаль, но пробы отменяются, а вы надолго уезжаете и не знаете, когда вернетесь.
   — А что помешает мне позвонить еще раз, после вашего ухода?
   — К тому времени Люси уже отправится в аэропорт.
   — Вы заверили меня, что снимете наручники сразу после этого злополучного звонка, — произнес Дэнзил.
   — Да, но я не оставлю вас здесь одного, и вы не сможете немедленно перезвонить.
   В его глазах промелькнула насмешка.
   — Вы останетесь со мной на всю ночь?
   — Почти на всю ночь, — спокойно ответила Клэр, выдержав его взгляд. Она сделала вид, будто не поняла его намека. — Так вы будете звонить или нет?
   К нему вернулась его обычная уверенность.
   — Да.
   — Только скажите Люси…
   — Я все понимаю, — прервал он ее.
   — Не добавляйте ни слова и ничего не пропустите, потому что, если что-то заподозрю, я отключу телефон.
   Выражение лица Дэнзила было достаточно красноречивым.
   Клэр набрала номер, подождала, пока появятся гудки, и, услышав произнесенное заспанным голосом Люси «Алло!», поднесла трубку к губам Дэнзила с намерением в случае осложнений оборвать разговор.
   — Люси? Это Дэнзил. — (Он говорит спокойным, непринужденным тоном, удовлетворенно отметила Клэр.) — Извини, если разбудил тебя, но я должен на какое-то время уехать, и возможности поговорить нам не представится. Боюсь, что завтра кинопроб не будет.
   Люси захлебнулась вопросами, упреками, и Клэр наклонилась к трубке, чтобы расслышать слова сестры. Светлые волосы Клэр коснулись лица Дэнзила. Ее будто ударило током. Она отпрянула, чтобы он, не спускавший с нее напряженного взгляда, не догадался о том, какой пожар разгорелся в ее груди.
   — Я не имею понятия, когда мы увидимся снова, Люси, — продолжил Дэнзил. В его устремленном на нее взгляде Клэр заметила насмешку. — Я связан, не распоряжаюсь собой.
   Клэр вспыхнула, услышав эту двусмысленную фразу. Дэнзил же едва сдерживал смех.
   Люси чуть не плакала в трубку:
   — Дэнзил, а как же твой фильм? Ты ставишь его? Я думала, ты утвердишь меня на роль. А разве нельзя перенести пробы? Или ты нашел кого-то лучше меня и теперь боишься сказать? В этом все дело, да?
   Клэр не понравился направленный на нее взгляд Дэнзила. Она придвинула трубку ближе к его губам и прошептала:
   — Прощайтесь!
   — Я вынужден проститься с тобой, Люси, — мягко сказал Дэнзил.
   — До свидания.
   Клэр нажала на рычажки и выпрямилась.
   Облегченно вздохнула. А затем выдернула телефонный кабель из розетки.
   — Сейчас я должна идти и отдать Люси авиабилеты.
   — Вы обещали мне расстегнуть наручники, — тон Дэнзила, посуровел. — Сделайте это, и побыстрее! Чувство беспомощности невыносимо!
   Клэр холодно усмехнулась.
   — Рада, что теперь вы это понимаете.
   — О чем вы?
   — Теперь вы понимаете, что чувствовали ваши жертвы.
   Он стиснул зубы.
   — Мои жертвы! Вы уже употребляли это слово раньше, а я до сих пор не знаю смысла, который вы вкладываете в него.
   — Ну конечно, не знаете!
   — Оставьте сарказм! — бросил он. — Выдвигайте свои обвинения, но не надо этих туманных намеков!
   — Вы довели Хелен до болезни и…
   — Она сама довела себя! Ссорилась с мужем, развелась, а ведь любила его и страдала после развода. Вот почему и заболела. Я здесь ни при чем.
   — Может, все это время она и любила Пола, но в какой-то момент потеряла голову из-за вас. Она сама мне говорила, сама признавалась в полной беспомощности и зависимости от вас. Я видела своими глазами, в каком она была состоянии.
   Прищурившись, он смотрел на нее сквозь густые ресницы.
   — Вы, кажется, проявляете живой интерес к моим отношениям с женщинами.
   Клэр чуть не задохнулась от возмущения.
   — Хелен — моя подруга, а Люси — сестра!
   — Разве я виноват, что они обе нашли меня привлекательным? — протянул Дэнзил, и Клэр снова вспыхнула.
   — Вы их загипнотизировали, околдовали и, будто вампир, пили из них соки! Когда Хелен оправилась, она говорила мне, что не могла порвать с вами, что была беспомощна, каккак вы сейчас. — Клэр горько рассмеялась, а увидев его обозленное лицо, мстительно добавила: — Она была беспомощной, как и я там, внизу, когда вы схватили меня и объявили, что я ваша пленница.
   Дэнзил во все глаза смотрел на нее. Клэр видела, что полностью завладела его вниманием.
   — Это была всего лишь игра, — немного растягивая слова, сказал он.
   Клэр присела на край кровати.
   — Игра? Вы касались меня против моей воли, помните? Вот так… — Неторопливо проведя указательным пальцем по его обнаженной груди, Клэр почувствовала, как под гладкой кожей напряглись упругие мышцы. — Вы говорили, что между нами война, что я ваш трофей. Каково же ощущать себя пленником?
   Дэнзил выглядел озадаченным. Палец Клэр мягко коснулся его рта.
   — В чем дело? Вам не нравится? Но там, внизу, вы были так довольны собой, решив позабавиться с не способной сопротивляться девушкой, — позабавиться, как кот с мышью.
   Клэр не могла остановиться — ее палец касался скул Дэнзила, носа, глаз, бровей.
   — Я была игрушкой в ваших руках, и вы не обращали внимания на мой протест, вы подчинялись лишь своим желаниям. Теперь мы поменялись ролями.
   Клэр веселилась, глядя на Дэнзила. Он все еще не верил, что подобное происходит с ним! Она наклонилась так близко, что ее белокурые локоны пушистым облаком окутали его лицо.
   — Теперь вы моя игрушка, — прошептала она и слегка укусила его за мочку.
   Ответом ей был угрожающий звон наручников.
   — В чем дело? Ты больше не любишь играть в такие игры?
   — Ты вдоволь потешилась надо мной, — кинул он. — Теперь расстегни наручники. С меня довольно!
   — А с меня нет! — У нее закружилась голова от восторга. Клэр смотрела прямо в его магические глаза и радовалась, что он не может подчинить ее своей воле, что она полностью освободилась от его влияния. Связанный, он утратил власть над ней.
   — Клэр! Мое терпение на исходе!
   В ответ она лишь звонко рассмеялась.
   Клэр вытянулась на постели рядом с ним, подложив руку под голову. Сквозь длинные ресницы она наблюдала за ним и едва заметно улыбалась.
   — Захватывающе иметь в полном распоряжении мужчину. Для многих женщин это недоступная роскошь. О равноправии полов говорят повсюду, но у мужчин все еще гораздо больше преимуществ — они рослее, сильнее, традиции и обычаи всегда на их стороне, какой бы грех они ни совершили. Я не могу выйти вечером на улицу одна — опасаюсь насилия. Не могу пойти к поклоннику домой после свидания, разве только я знаю человека годы и не сомневаюсь в его порядочности. — Говоря это, Клэр положила руку на плечо Дэнзилу и ощутила, как мышцы под ее пальцами заходили ходуном. — Ты намного атлетичнее, чем я предполагала. Как ты поддерживаешь форму? Гимнастика? Спорт?
   — То и другое, — хрипло выдохнул он.
   — А у меня для этого — только ходьба. Я много гуляю в хорошую погоду, но лишь при свете дня и в людных местах. Вот оно, неудобство быть женщиной — никогда не чувствуешь себя в полной безопасности, даже в собственном доме, если ты одна.
   Ее парады скользнули вниз по его груди и сомкнулись вокруг коричневого соска, мгновенно напрягшегося от прикосновения. Клэр наслаждалась звуком его сбившегося дыхания и продолжала ласкать упругие соски Дэнзила.
   — Тебе нравится? — шепотом спросила она, улыбаясь.
   В его потемневших глазах вспыхнуло пламя.
   — Мне понравилось бы еще больше, если б я не был связан, как цыпленок для жарки.
   Клэр засмеялась низким грудным смехом и приблизила лицо к его груди. Кончиком языка она обвела один из сосков, чувствуя, как и в ее венах закипает кровь.
   — Если мы собираемся заняться любовью, я хочу иметь свободные руки, — хрипло прошептал Дэнзил.
   Клэр оставила его просьбу без ответа. Ее рука скользнула по его гладкой коже вдоль плоского живота, вниз, где курчавились жесткие волосы. Пижамные брюки мешали ей. Клэр решительно расстегнула пояс, обнажая его вздымавшуюся от желания плоть.
   Он резко вздохнул, затем густо покраснел, от одного восхищенного взгляда Клэр возбуждаясь еще больше.
   Ее обуревали противоречивые чувства. Ведь прежде она никогда не позволяла себе таких ласк с мужчиной. В постели с Хэлом и теми немногочисленными партнерами, которые были до него, она всегда сохраняла контроль над собой. Ее внешний облик сдержанной женщины накладывал отпечаток и на темперамент. Наедине с мужчиной она оставалась холодной и отстраненной.
   Но сегодня от прежней Клэр не осталось и следа. Она освободилась от всех внутренних запретов. По ее телу разливались волны возбуждения, и чем покорней она уступала им, тем сильнее и настойчивей они становились.
   Она медленно начала ласкать его там, где ощущения были наиболее острыми. Из груди Дэнзила вырвался сладострастный стон, а его плоть затрепетала под ее пальцами.
   — Ради Бога, Клэр… — голос его сорвался. — Пожалуйста, расстегни наручники. Я этого не вынесу… Мне нужно прикоснуться к тебе и обнять… Разве ты не видишь, что делаешь со мной?
   — Я не слепая, — не останавливаясь, прошептала Клэр.
   Дэнзил застонал.
   — Клэр… — Его потемневшие глаза умоляли ее. — Развяжи меня! Мы не можем так продолжать… Я схожу с ума!
   — Хорошо, — едва справляясь с дыханием, откликнулась Клэр. Ее тело содрогалось от желания, а сердце готово было выскочить из груди.
   Нахлынувшие чувства подхватили ее и унесли в такие пределы, о существовании которых она не подозревала. Клэр не думала, что страсть может быть такой дикой, необузданной, неподвластной разуму, как всякая стихия.
   Клэр обхватила его тело руками и ногами, заставляя его рваться из своих пут, чтобы обнять ее.
   Внезапно Дэнзил затих. В его взгляде горела молчаливая мольба, из полуоткрытых губ вырывалось неровное дыхание.
   Клэр медленно приблизила свои губы к его губам и вдруг остановилась, почти коснувшись их.
   — Кажется, я хочу тебя, — произнесла Клэр таким тоном, как будто эти слова ничего не значили для нее.
   Все его тело напряглось, а на бронзовых скулах выступил пот. Задыхаясь, он что-то яростно пробормотал, и она рассмеялась.
   Клэр стало так жарко, что она сбросила с себя жакет. Дэнзил взглядом проследил, как жакет упал на пол возле кровати.
   — Здесь жарко, ты не находишь? — проговорила она таким же обыденным тоном и уселась на Дэнзила, коленями обхватив его торс. Она стащила с себя бледно-голубой свитер, и ее высокая округлая грудь колыхалась под белым кружевным бельем.
   Зрачки Дэнзила расширились — она видела, как на шее у него бешено забилась голубая жилка.
   — Мое терпение лопнуло! — закричал он, не в силах больше выдерживать эту пытку. — Сейчас же расстегни наручники!
   Вместо этого Клэр резко дернула молнию на юбке и стащила ее через голову. Затем она освободилась от комбинации. На ней остались только полупрозрачный кружевной лифчик и трусики.
   Дэнзил дышал так, как будто пробежал марафонскую дистанцию.
   — Не могу поверить в это. Может, я сплю? Наверное, я вижу тебя во сне…
   — Да? — Клэр слегка укусила его за шею. — А вот это уже не сон.
   Он застонал от наслаждения.
   — Господи, Клэр, зачем ты это делаешь?
   — Я еще и не начинала ничего делать, — мягко возразила она и принялась исследовать его приоткрытый рот кончиком языка. Дэнзил закрыл глаза, отдаваясь на ее милость. Он хрипло вздохнул и стал страстно, неистово целовать ее.
   — Да, Клэр… Клэр… — Ее имя, как молитва слетавшее с его губ, ласкало слух Клэр. Но она внезапно оторвалась от Дэнзила и застыла, пристально всматриваясь в его черты.
   Перед ней был уже не тот человек, который смеялся над ней и дразнил в течение долгих месяцев. Не тот человек, который играл в изощренные игры с женщинами, имевшими неосторожность влюбиться в него. Сейчас она видела перед собой лишь мужчину, сгоравшего от страстного желания. Глаза закрыты… осунувшееся лицо, искаженное, как в смертной агонии… Сквозь его полуоткрытые губы вырывалось неровное дыхание.
   Для него кончилась игра. И не он теперь владел ситуацией — не он делал, что хотел, и брал, что желал.
   Клэр вспомнила рождественский сон — неумолимо надвигавшуюся на нее черную зловещую тень… сковавшую тело неподвижность и странную смесь страха и возбуждения в крови. Как наяву, Клэр почувствовала острые зубы, пронзавшие ее атласную кожу, и жадно пьющий ее жизненную силу рот дьявола-искусителя у себя на шее. Никогда она не забудет свое видение. Вот что, она знала, Дэнзил делал с совращенными им женщинами. Но не с ней.