Лэнгтон Джоанна. Ночное столкновение

   У Кэрол вдруг так закружилась голова, что она едва устояла на ногах.
   — …подумать, что я спала с кем-то другим. О Господи, -опять пробормотала она.-Стив, кстати, вел себя как друг.
   Алвеш выглядел совершенно ошарашенным, он просто стоял и смотрел на нее. Зазвонил телефон, но они не обратили на него внимания. Кэрол вдруг почувствовала такой приступ тошноты, что больше не могла терпеть. Она вбежала в ванную, захлопнув дверь перед носом Алвеша. Сделав несколько глотков воды и прополоскав рот, она почувствовала себя немного лучше. Дверь распахнулась.
   — Уходи, -с трудом произнесла Кэрол.
   — Телефон — сказал Алвеш.-Какой-то кузен Гарри спрашивает, в какой он больнице.
   Он ждет ответа.
   Кэрол с трудом перевела дыхание, подошла к телефону и ответила звонившему.
   — Ты выглядишь просто ужасно, — неожиданно мягко сказал Алвеш.
   До него, кажется, дошло, что случилось этой ночью. Кэрол даже пожалела, что раздался этот звонок. Она хотела проучить его, он заслужил это. Мужчина, в жертву которому она принесла свои мечты, ради которого нарушила все свои принципы. И что она получила взамен? А может, как раз то, что заслужила?
   — Кэрол, Гарри не?..
   — Нет, но он на волоске.
   Он попытался обнять ее за плечи. Покачиваясь, она отстранила его и прошептала: — Оставь меня.
   Не обращая внимания на эти слова, он все таки обнял ее.
   — Прости меня, -сдавленно произнес он.
   Она чувствовала такую слабость, что не могла сопротивляться.
   — Почему бы тебе просто не уйти. Я провела в больнице всю ночь, мне совсем не до тебя. Не до чего. Это моя вина, что он там, — закончила она и разрыдалась, закрыв лицо руками.
   — Это не может быть твоей виной.
   — Гарри был очень расстроен, когда я переехала к тебе. Уходи, пожалуйста.
   Ноги не держали ее, и Кэрол прислонилась спиной к стене.
   — Но я не могу оставить тебя в таком состоянии. Ты поедешь со мной.
   — Нет, я останусь здесь.
   — Но ты плохо себя чувствуешь. Необходимо лечь в постель.
   — Кто-то должен быть здесь, чтобы отвечать на телефонные звонки.
   — Но только не в том состоянии, в котором ты сейчас, — настойчиво произнес Алвеш и подхватил ее на руки.
   Он отнес ее в лимузин, и Кэрол не могла сопротивляться. Все силы уходили на то, чтобы бороться с тошнотой. Наверное, она бы не чувствовала себя так плохо, если бы поспала хоть пару часов. Но все равно не могла понять, что с ней происходит. Может быть, подцепила какую-нибудь инфекцию? Но тогда она могла заразить и Гарри, проведя всю ночь у его постели. Никогда в жизни Кэрол не чувствовала себя так плохо.
   Они приехали в городской особняк, и Кэрол сразу легла в постель. Алвеш надел на нее шелковую пижаму и предложил вызвать доктора. Кэрол согласилась, чувствуя, что слабость нарастает.
   — Может быть, ты съела что-нибудь? — предположил Алвеш.
   Она ничего не ответила. Он сел на пол у ее кровати.
   — Кэрол, мы с тобой переживаем тяжелые минуты, — тихим, напряженным голосом произнес он. — Когда я узнал, что ты уехала со Стивом, я был вне себя.
   — Он помощник поверенного Эванса и приехал сообщить мне о том, что у Гарри сердечный приступ. Стив не мог позвонить, потому что у него не было твоего номера.
   — Как только я мог подумать такое!
   — Это не имеет значения. Но ведь я никогда не давала повода обвинять меня. Я ведь не твоя бывшая жена.
   — Я совершил ошибку, — признался Алвеш.
   Кэрол чувствовала смятение. В глубине души она была готова простить его. Но не могла себя заставить сказать это. Любить кого-то, кто не любит тебя, представлялось ей длинной цепочкой унижений. Его недоверие больно ранило, поэтому хотелось заставить его страдать. Но в то же время Кэрол стыдилась своих мыслей. Как можно наказывать кого-то за то, что он тебя не любит?
   — Две ошибки, — раздался в тишине голос Алвеша. — Мне не следовало просить Дейвида заходить к тебе. Но мне так хотелось, чтобы еще кто-нибудь, кроме меня, увидел то, что ты творишь кистью.
   Кэрол уткнулась лицом в подушку. Слезы текли по щекам. Как же так! Она уже протянула руку к Алвешу, как вдруг распахнулась дверь — приехал доктор.
   Представляясь, он сказал, что она может называть его Джеком. У него было одно из тех замечательных круглых лиц, которые всегда говорят о хорошем здоровье. Алвеш вышел, а Кэрол села в кровати и слабым голосом начала рас сказывать все симптомы. Она позволила осмотреть себя и ответила на пару вопросов. Кэрол была почти уверена, что это какое-то кишечное отравление. Но Джек знал свое дело.
   — Вы беременны, — безапелляционно заявил он.
   Кэрол тут же решила, что он совершенно некомпетентен.
   — Не может быть, — сказала она, изо всех сил стараясь улыбаться.
   — Кэрол, я практикующий гинеколог и, если я не прав, отправьте меня учиться назад в медицинскую академию. Вы по крайней мере на втором месяце беременности.
   — Но я… — начала было она, но тут же замолчала.
   Доктор пространно стал объяснять, что она должна побольше отдыхать, избегать тяжелых нагрузок и стрессов.
   — Не говорите ему, — попросила Кэрол, кивнув на дверь.
   Джек напомнил о своем долге хранить тайны своих пациентов, и Кэрол извинилась.
   Она была так поражена тем, что узнала, что никак не могла собраться с мыслями. Доктор остановился у дверей. Несомненно, его смутила такая реакция на известие.
   — Кэрол, не бойтесь, Алвеш очень любит детей. Вам надо посмотреть, как он общается с моими.
   Итак, Алвеш любит чужих детей, но какое это имеет значение? Она лежала на кровати.
   Ее рука скользнула по пока еще плоскому животу. Внутри нее был ребенок — ребенок, зачатый несколько недель назад. В то время как она убеждала себя, что этого не может быть.
   Она была наивной, как подросток: не существовало такой вещи, как подходящее или неподходящее время, — риск оставался всегда.
   А Алвеш был более сведущ в таких делах. Наверное, потому, что меньше всего хотел, чтобы это случилось.
   Дверь открылась.
   — Джек очень спешил, — недовольно произнес Алвеш.
   — Это просто глупое отравление. Возможно, я что-то съела в кафетерии за завтраком. Хорошо, что это не инфекция, которой могла бы заразить Гарри. Все, что мне сейчас необходимо, — немного поспать.
   Взглянув на Алвеша, она почувствовала, как ее сердце разрывается: он явно испытал облегчение. Сейчас она была не готова поделиться с ним ошеломляющей новостью и не знала, сможет ли вообще это сделать.
   — Я поеду в больницу днем, — сказала Кэрол, роняя голову на подушку и закрывая глаза.
   Она знала, что должно случиться чудо, чтобы она сейчас могла заснуть. Ребенок! Значит, все кончено. Судьба посмеялась над ними.
   Алвеш почувствовал облегчение, значит, он тоже боялся. Ребенок был бы осложнением, которого он совсем не хотел. Кэрол говорила себе, что хорошо знает его истинные чувства. Интересно, как он повел бы себя, узнав о ее беременности месяц назад? Конечно же, не предложил бы ей брак. Как и теперь. И незачем притворяться. Честность — единственно возможный путь.
   И снова душевная боль заставила ее сжаться. Все равно их отношения рано или поздно должны были закончиться. Просто теперь это случится раньше, и она сама их прервет. У нее нет выбора.
   Так же, как когда-то Ребекка родила ее — незапланированного и нежеланного ребенка, то же самое теперь сделает и Кэрол. Это так просто. Но она почему-то чувствовала себя ужасно виноватой. Как она могла быть такой беспечной? Всегда, думая о детях, она представляла себе прочную, дружную семью, в которой царит любовь.
   В три часа Кэрол поднялась. Приняла душ, переоделась. Чувствовала она себя намного лучше, но внутри была холодная пустота.
   Она проснулась с сознанием того, что должна всему положить конец. Ссора с Алвешем теперь казалась совсем неважной, но она давала предлог к разрыву. Сегодня вечером, вернувшись из больницы, она все скажет.
   Кэрол думала, что Алвеш в банке, и удивилась, увидев его выходящим из гостиной.
   — Как ты себя чувствуешь?
   — Сейчас хорошо, — тихо ответила Кэрол.
   — Я заказал тебе легкую еду.
   — Спасибо, но я…
   — Кэрол, будь благоразумной. — Он заставил ее пройти в столовую, где уже был накрыт стол. — Тебе необходимо заставить себя съесть что-нибудь. Между прочим, Гарри лучше. И тебе не надо спешить.
   Как только она села, мгновенно перед ней оказался великолепный омлет. Руки дрожали, когда она взяла вилку и нож.
   — Я думала, что ты в банке, — наконец выдавила она, когда слуга ушел.
   — Я взял выходной.
   Она не могла есть, просто не могла. Пришлось отставить тарелку. Взглянув на еду в последний раз, Кэрол откашлялась и произнесла:
   — Ты помнишь, мы договорились прожить вместе месяц? Так вот, я решила, что с меня уже достаточно. Думаю, ты должен понять и принять это решение.
   — Ешь, пока я силой не заставил тебя, — прервал он ее, словно непослушного ребенка.
   Кэрол встала и отошла от стола.
   — Алвеш, послушай меня, — с трудом произнесла она, тщательно подбирая слова. — Это не имеет ничего общего с теми глупыми недоразумениями, которые случались между нами… Пожалуйста, поверь мне. Но иногда кризисы помогают прозреть.
   — Ты слепа сейчас так, что не видишь дальше собственного носа наши отношения не имеют ничего общего с болезнью Гарри.
   — Я совсем не это хотела сказать! — яростно воскликнула Кэрол и едва сдержалась, чтобы не перейти на крик. Неожиданно их взгляды встретились, и она поспешно опустила глаза. — Дело в том… Дело в том, — повторила она, -что два месяца назад, когда нас похитили, влечение захватило нас и…
   — Влечение захватило меня в первую секунду, как только я увидел тебя. И похищение не имеет к этому никакого отношения.
   Кэрол пропустила его слова мимо ушей. Она не могла позволить себе взглянуть на него. Не выдержала бы такого испытания.
   — Я поняла сейчас, что зависимость наша друг от друга в этом контейнере сыграла свою роковую роль. Но я больше не хочу быть зависимой. Хочу вернуть свою свободу.
   — Речь была бы более впечатляющей, если бы, говоря все это, ты смотрела мне в лицо, — прервал он. Кэрол взглянула. Сердце ее сжалось.
   — Все кончено. Мне жаль!
   — Ты лжешь, — хмуро отозвался Алвеш, пересекая комнату быстрыми шагами. — Что, черт возьми, происходит?
   Не успел он приблизиться, как Кэрол бросилась вон из гостиной. Когда она выбежала из дома, рыдания душили ее. С трудом она взяла себя в руки и, глубоко вздохнув, зашагала по улице.

10

   Час спустя Кэрол сидела у кровати Гарри. Его уже перевели в отдельную палату. Но пока она спала, Алвеш, оказывается, навестил старика.
   — Абсолютная ерунда, что мой сердечный приступ как-то связан с твоим отъездом из дому, — с упреком заявил ей Гарри. — У меня уже был приступ, подобный этому, три года назад, если ты помнишь. А что касается тебя и Алвеша… время идет, и мне кажется, что он очень любит тебя.
   — Любит меня?
   — Почему тогда он пригласил меня провести несколько недель в его поместье?
   — Он сделал это? — воскликнула пораженная Кэрол.
   — Должен сказать, мне бы очень хотелось снова взглянуть на дом, — вздохнул Гарри.Когда он принадлежал Рэдклиффам, я частенько там бывал.
   — Но я думала, что ты отправишься в санаторий.
   — Алвеш сказал мне, сколько это будет стоить. — Старик был еще очень слаб, но Кэрол узнавала в нем прежнего Гарри.
   — Как умно… Я хотела сказать, как любезно с его стороны пригласить тебя к себе, — с трудом произнесла она. — Но я могла бы ухаживать за тобой и дома, если бы ты захотел.
   — Мне больше по душе его приглашение.
   Десять минут в обществе Гарри привели Кэрол от отчаяния к гневу. Алвеш обращался с ней, как с гусем, которого готовили для жарки. Он был абсолютно уверен в том, что она сама по своей воле, никогда не уйдет от него. Гарри же очень хотелось провести несколько недель в особняке, на природе, где его будут ждать уход и хорошая еда, и все — совершенно бесплатно.
   Как теперь объявить, что она разорвала их отношения с Алвешем? Еще месяц назад такое сообщение обрадовало бы старика, но теперь у Кэрол появилось подозрение, что Гарри, человек, который мало к кому проявлял приязнь, решил сделать исключение для Алвеша.
   Засыпая, Гарри пробормотал что-то о хорошей идее Алвеша, который придумал, как уменьшить его расходы на лечение… Уставшая от всего этого, Кэрол покинула палату.
   В конце коридора она увидела Алвеша, который одарил ее ледяным взглядом.
   — Как ты посмел использовать в своих интересах этого старого больного человека! — воскликнула Кэрол.
   — Если ты сейчас же не замолчишь, то я отшлепаю тебя как непослушного ребенка. Прямо сейчас! Поверь мне!
   Ее глаза гневно сверкнули, но она заставила себя замолчать, неуверенная в том, что не скажет сейчас такого, о чем потом пожалеет. Хотелось унизить его, причинить ему боль, но он не дал ей возможности. Угрюмо взглянув на нее, Алвеш повернулся к ней спиной и пошел к лифту.
   — Поговорим в машине, — бросил он через плечо.
   Кэрол прыгнула на заднее сиденье, словно разъяренная кошка.
   — Как ты смеешь?..
   — Замолчи! — резко прервал он.-Гарри Эванс тебе, конечно, не кровный родственник, но ты очень привязана к нему, я понимаю. Но он был другом и моего отца много лет Естественно, я счел нужным навестить его.
   Кэрол слушала, стиснув зубы.
   — Когда я был у него сегодня днем, ты рассердилась на меня. Не знаю только за что.
   — Нет, не рассердилась…
   — Не спорь. Как иначе объяснить то, что, когда я вернулся из больницы, ты объявила, что нашим отношениям пришел конец? — С этим трудно было не согласиться. — Гарри не хочет ехать в санаторий, где будет окружен посторонними людьми. К тому же он будет по тебе скучать. Поэтому я предложил ему погостить у меня — это вполне нормально. У него будет необходимый комфорт и свобода, которая тоже очень важна для него.
   — Хорошо, извини, — процедила Кэрол сквозь зубы. — Но что нам-то теперь делать?
   — Хоть ты и приняла решение, но я думаю, что не сказала ему всей правды?
   — Как я могла? — свирепо произнесла Кэрол.
   — Да, это было бы очень глупо, особенно после того как я сказал ему, что ты остаешься.
   Впервые за это время Кэрол посмотрела ему в глаза.
   — Не поняла.
   Его взгляд внимательно остановился на ее лице.
   — Ты плакала. Кончик носа еще красный.
   — Спасибо за информацию, — пробормотала Кэрол, готовая в любую минуту разрыдаться снова.
   Плаксивость, конечно же, тоже из-за беременности. Ведь раньше такого никогда не было.
   — Мы возвращаемся в поместье, — сообщил он.
   — Нет, я поеду в дом Гарри.
   — Ключи у меня, и я не отдам их тебе, пока ты не успокоишься.
   — Я абсолютно спокойна, — яростно прошипела Кэрол. — Дай мне ключи. Не знаю, что буду делать, когда Гарри выпишут из больницы, но тогда будет видно!
   — Ключей ты не получишь.
   Слезы выступили у нее на глазах, и она отвернулась. В конце концов, это была целиком ее вина. Она не ожидала встретить его ни дома, ни в больнице и совсем не подготовилась к каким-то серьезным объяснениям. Не смогла даже придумать достаточно важного повода для разрыва. Естественно, он ничему не поверил.
   На самом деле причина, конечно, в другом. Кэрол очень любила Алвеша, а чтобы уйти от мужчины, которого любишь, нужно большое мужество. Мужество, которым Кэрол не обладала. Может, лучше было бы ему сказать о чувствах к Стиву или, в конце концов, просто правду?
   Ведь именно истинная правда положит конец их отношениям.
   Когда она поднималась по лестнице к себе в комнату, Алвеш спокойно объявил:
   — Я жду тебя к обеду.
   Да он обращается с ней как рабовладелец!
   И она не выдержала:
   — Отстань от меня!
   — Томпсон изумится, когда я вытащу тебя обедать силой, — предупредил Алвеш. — Может быть, не будем развлекать слуг?
   — Ты не посмеешь!
   Но Кэрол знала, что этот человек способен на все. И, закусив губу, лишь посмотрела на него, вложив в этот взгляд все негодование.
   — И не надевай черное вельветовое платье, мне оно не нравится.
   — Надену то, что захочу!
   Кэрол приняла душ и бесповоротно решила надеть именно это платье. Но никак не могла застегнуть молнию. Справившись с ней, она взглянула на себя в зеркало и в ужасе отпрянула. Все понятно… До этого момента она просто не замечала, как сильно изменилась ее фигура.
   Спускаясь вниз в бесформенном цветастом балахоне, который считался сейчас почему-то ультрамодным, она размышляла о том, почему Алвеш не разрешил ей надевать черное платье.
   Он только дважды видел ее в нем. И последний раз, всего несколько недель назад, он сказал, что она выглядит великолепно.
   Алвеш ждал в столовой. Высокий, необыкновенно красивый брюнет. Сердце Кэрол уже в который раз бешено забилось. Во рту стало очень сухо. Она с трудом отвела от него взгляд.
   — В этом платье ты выглядишь так, словно ждешь ребенка, — заметил он.
   Кэрол сделала большой глоток черри.
   Эта же мысль пришла и ей в голову, когда она увидела себя в зеркале, но что могла она сказать в ответ?
   — Просто оно очень удобное.
   — Еще черри? — предложил Алвеш.
   — О, обед! — воскликнула она с облегчением, увидев в дверях Томпсона с подносом.
   Она действительно была очень голодна. Но, приступая ко второму блюду, она вдруг подумала, что сейчас самое время убедить Алвеша в бесперспективности их отношений.
   Странно, но на протяжении всего обеда он хранил молчание, хотя вовсе не относился к людям, которые переживают свои страдания молча.
   — Почему ты такой молчаливый?
   Он улыбнулся в ответ. И эта улыбка смутила ее.
   — Мне доставляет удовольствие наблюдать за тем, как ты ешь.
   Кэрол взглянула на него.
   — Боюсь, что была не до конца честна с тобой сегодня днем.
   В его глазах появилось напряжение. Он отставил фужер и тихо произнес:
   — Я чувствую это.
   Странным образом неожиданно показалось, что стол между ними вдруг превратился в стол управляющего банком, а сама она — в должника, отказывающегося уплатить долг. Было что-то очень деловое и холодное во внимательном взгляде Алвеша.
   — Хорошо, я скажу тебе правду.
   — Скажи, — согласился он.
   — Я вдруг поняла, что все еще неравнодушна к Стиву, — виновато пробормотала Кэрол.
   Сейчас не требовалось притворяться, она действительно так себя чувствовала.
   Воцарилась гнетущая тишина. Лицо Алвеша скривилось, как от зубной боли, — Почему же ты мне не скажешь остаток правды? — мягко потребовал он. Только в этой мягкости было что-то зловещее.
   — О чем ты?
   — Можешь мне сказать, например, почему не надела черное платье? Почему отказалась от второй рюмки черри? Или почему один из моих близких друзей не смотрит мне в глаза, когда я задаю ему совершенно определенный вопрос?
   Кэрол побледнела.
   — Или, например, как ты приобретаешь формы, достойные обложки «Плейбоя»?
   — Как ты смеешь?! — задохнулась Кэрол, не в силах сказать ничего более вразумительного.
   Он не мог догадаться! Просто не мог.
   Алвеш нарочито громко рассмеялся и отодвинул от себя тарелку.
   — Ты беременна… И все, что мне нужно узнать, — как давно? — Боль захлестнула Кэрол. — Джек не сказал мне. Но когда ты встала с постели и объяснила, что наши отношения закончены, мне только и осталось сложить два и два. Поэтому скажи мне, когда это счастливое событие имело место?
   — Когда нас похитили…
   — Теперь я понимаю, почему ты согласилась переехать ко мне.
   — Но я не знала до сегодняшнего дня, -запротестовала Кэрол.
   — И ты хочешь, чтобы я поверил?
   — Но это правда.
   — Не слишком ли много лжи для человека, который гордится тем, что всегда говорит правду.
   К горлу подкатил комок. Почему, ну почему не сказала ему правду сегодня днем, как только сама ее узнала. Да потому, что ожидала такой реакции. Ведь это была именно та сцена, которой она боялась больше всего.
   Губы у Кэрол пересохли. Она лихорадочно облизнула их и заговорила:
   — Мне наплевать, что ты обо мне думаешь. Но после визита Джека я была в таком же шоке, как ты сейчас. Поэтому я знаю, что ты сейчас чувствуешь.
   — Господи, ты даже представить не можешь, что я сейчас чувствую!
   Кэрол стала объяснять, почему не считала себя беременной. В этот момент ей было все равно, верит он ей или нет. Они оба пошли на этот риск два месяца назад. И если в первый раз во всем была виновата она сама, то за дальнейшее ответственность несет и он тоже.
   — И какие у тебя планы? Собираешься избавиться от ребенка? — Кэрол в ужасе взглянула на него. — Я должен был спросить, — пробормотал он, вполне удовлетворенный ее немым ответом. С его загорелого лица вдруг сошло напряжение. — Я боялся, что ты собираешься это сделать.
   — Нет, — сказала Кэрол, совершенно сбитая с толку его реакцией. В глубине души она страшно боялась, что он захочет именно этого.
   — Я бы не позволил тебе это сделать.
   — А я и не собиралась, — ответила Кэрол.
   — Мы поженимся как можно быстрее.
   Кэрол чуть не упала со стула. Смотрела на него широко открытыми глазами, отказываясь верить в это простое заявление. Оно прозвучало так естественно, словно было единственным решением, и никакое другое не предполагалось.
   — Я собираюсь получить на ребенка все законные права.
   Кэрол совсем опешила. Несколько минут назад она и понятия не имела, как он отреагирует на известие о ее беременности. Но теперь она столкнулась с совершенно другими проблемами. Однако…
   — Давай пойдем в гостиную, — предложил он, вставая из-за стола. — Сомневаюсь, что кто-нибудь из нас сегодня в состоянии съесть еще что-либо.
   Опустившись в кресло, Кэрол спросила:
   — Как ты можешь говорить о браке? Ты ведь вообще не любишь детей.
   — Когда я тебе такое говорил?
   — Ты сказал, что вовсе не желаешь стать отцом.
   — Естественно, нет… без брака, — подчеркнул он. — На самом деле я очень люблю детей, — продолжил он, наливая себе бренди. — Но они иногда приносят большое горе. У меня был сын, и я потерял его. Это был опыт, повторения которого я не хочу.
   — Я совсем не понимаю тебя…
   Он, несомненно, говорил о ребенке, который был у его бывшей жены.
   — Его звали Мануэль. По сей день не знаю, мой ли он сын или нет. Но это не имеет значения. Потому что, когда он родился, я считал его своим и любил его. Он был единственным светлым пятном в нашем браке, единственной причиной моих стараний сохранить его. Мэй не заботилась о нем. Он был для нее лишь способом выгодно выйти замуж. Но когда дело дошло до развода, он стал для нее и средством получить как можно больше денег. — Кэрол начала понимать, как далеки от истины были ее предположения. — Когда Мэй уехала от меня, она забрала с собой и сына. Думала, что я захочу его выкупить для себя, — зловещим шепотом произнес он. — Но она хотела больше, чем я мог тогда заплатить. И, окончательно потеряв совесть, принялась рассказывать всем, что это не мой ребенок.
   — Как она могла так поступить с тобой! — прошептала Кэрол.
   — На самом деле она, наверное, и сама не знала, чей это сын. Я был не единственным ее мужчиной в то время. Мануэль по решению суда остался с ней. Она собралась было сделать необходимые анализы, чтобы доказать, что он — не мой. И… — Алвеш помедлил, собираясь с силами: — И однажды, когда у нее была вечеринка, он упал в бассейн и утонул.
   — О Господи! — Кэрол была в ужасе.
   — Ему было восемнадцать месяцев от роду. А она оказалась совсем никудышной матерью. Накануне она поссорилась с няней и выгнала ее…
   — Извини меня, — тихо сказала Кэрол, глотая слезы и не отводя глаз от ковра под ногами. Она была до глубины души потрясена услышанным.
   — И я поклялся, что у меня никогда не будет больше другого ребенка, потому что потеря Мануэля заставила меня страдать так, как я никогда не страдал в моей жизни. — Лицо его неожиданно просветлело. — Но будь уверена, что ребенок, которого ты носишь, меняет все… Мы сделаем для него все, что сможем, — заявил он с неожиданным неистовством. — И я не позволю тебе уйти и забрать моего ребенка, как это сделала Мэй. Он в такой же степени мой, как и твой!.. И чем быстрее ты поймешь это, тем лучше! — С этими словами он вскочил и направился к двери.
   — Но я не хочу уходить от тебя! — тихо произнесла Кэрол, когда дверь за Алвешем уже закрылась.
   Она вскочила и бросилась за ним. Но когда поняла, что он не просто вышел в другую комнату, а покинул дом, его машина уже отъехала от ворот.
   Она была растеряна. Ругала его за то, что он не рассказал ей о Мануэле раньше. Она не сделала бы столько ошибок. Но, с другой стороны, понимала, почему он не сделал этого: трагедия, все еще незажившая рана. О Господи, на какой же шлюхе был он женат, беспомощно подумала Кэрол.
   Хотелось дождаться его и объяснить ему все. Но, начав снова и снова прокручивать в уме его слова о Мэй и малыше, она вдруг поняла, что дело вовсе не в его бывшей жене. Он просто больше не хотел рисковать своим ребенком. А то, что ребенок уже существует, изменило его отношение к ней. И он был обеспокоен вовсе не тем, что теряет его. Он боялся лишь за своего ребенка. И ничего удивительного в том, что он позволил себе расслабиться, узнав, что она не собирается от него избавляться. Алвешу просто не терпелось побыстрее получить права на ее дитя! Ради этого он готов был даже жениться на нелюбимой женщине.
   Кэрол поднялась в спальню, потрясенная и расстроенная. Она была совершенно выбита из колеи, никогда раньше не оказывалась в таком затруднительном положении. Теперь понятно, что Алвеш действительно хочет этого ребенка, но в то же время он совершенно не заботится об их отношениях. Все было так странно.