Джоанна Лэнгтон
Ночное столкновение
1
— Очнись…
Кэрол пошевелилась, чувствуя блаженное тепло. Открыла глаза и увидела, что закутана в шерстяное одеяло. Какой-то навес, бревна, и Алвеш, сидящий рядом на одном из них. Слабая улыбка тронула ее губы.
С большим трудом она вынула руку из-под одеяла и коснулась его лица.
— Тебе необходимо побриться.
— Большое спасибо, дорогая, — сказал он по-испански и, взяв ее руку, прижал к своим губам.
Затем встал и исчез из поля зрения. Где-то позади Кэрол услышала, как Алвеш что-то говорит о телефоне, а какая-то женщина твердит о еде, о горячей ванне и о том, что ему необходимо снять мокрую одежду. Этот голос напоминал голос ее школьной учительницы.
Она снова провалилась в какое-то забытье, наслаждаясь теплом и чувством защищенности. Время теперь не имело никакого значения. Потом Алвеш снова склонился над ней и поднял на руки.
— Сейчас ты сможешь принять горячую ванну и тогда совсем согреешься.
Кэрол как-то глупо захихикала.
— Похоже, тебе и вправду стало легче, — сказал Алвеш.
Пожилая женщина смотрела на нее, улыбаясь, в то время как голова Кэрол покоилась на широкой груди Алвеша.
— Когда-нибудь вы расскажете своим внукам, как чуть не умерли от холода и истощения во время своего медового месяца. Это будет иметь у них успех.
— Медовый месяц, — удивленно прошептала Кэрол, когда Алвеш нес ее вверх по лестнице.
Он усадил ее на стул в большой старомодной ванной комнате и развернул одеяло. Удивительно, но на ней не было никакой одежды. Но прежде чем она смогла что-либо сказать по этому поводу, он опустил ее в массивную викторианскую ванну, наполненную горячей водой.
— Медовый месяц? — спросила она.
— Я решил, что лучше не говорить правду. Сказал, что наша машина сломалась и мы заблудились. Миссис Дудик — вдова и живет одна. Это безлюдное место, и она не сразу решилась открыть нам дверь. Я постарался успокоить ее. Ведь мы, свалившись ночью ей на голову, выглядели не очень респектабельно.
Говоря это, он снял и с себя всю одежду.
Кэрол стало безумно жарко, но не от горячей воды, а от вида широких, тронутых бронзовым загаром плеч с играющими мускулами. Темные курчавые волосы покрывали широкую грудь и живот. А ниже… Смущенная Кэрол отвела взгляд. Но все равно видела его перед собой: узкие бедра, длинные мускулистые ноги…
Вода в ванной полилась через край, когда он ступил в нее.
— О Господи, ты же ледяной!
— Извини, надо было подумать об этом раньше. Сейчас согреюсь, потерпи.
Она поднялась, чтобы вылезти, но он силой усадил ее обратно, придержав обеими руками.
— Дорогая, тебе многому нужно еще научиться, и мне нравится учить тебя.
Кэрол почувствовала, как его руки коснулись ее груди, и вспыхнула. Соски мгновенно набухли под его ладонями.
— Алвеш!..
— Я уже сообщил начальнику своей службы безопасности о месте нашего пребывания. Поговорил и с полицией. Я дал им почти точные координаты того хранилища. Они устроят засаду и дождутся, когда эти негодяи придут за нами.
Этот решительный тон заставил Кэрол поежиться. Сейчас хотелось думать только о свободе, о роскоши горячей ванны и чудесном исцелении от страха. Ни о чем другом! И меньше всего — о мести.
Однако Алвеш, видимо, был настроен по-другому, полон решимости вступить в схватку и наказать похитителей.
— Они уже требовали выкуп?
— Да… Переговоры о выкупе уже ведутся и будут продолжаться так, чтобы они ничего не заподозрили. Мой помощник свяжется с Гарри Эвансом и сообщит ему о твоем освобождении.
— А как он узнал, кто я?.. — Кэрол зевнула.
Она лежала голая в ванне, с мужчиной, и так расслабилась, что была готова уснуть. И сама никак не могла в это поверить.
— Но мой шофер знал твой адрес, — напомнил он. — Если бы он не рассказал всю историю, полиция могла бы заподозрить тебя в связи с похитителями.
— Меня? — Кэрол изумилась, но сил выразить удивление уже не было. Веки словно налились свинцом. Но она еще не настолько поддалась дреме, чтобы не почувствовать, как он напрягся. Но это уже не имело для нее никакого значения. Она наслаждалась чувством покоя и полной безопасности.
— Ты засыпаешь! — воскликнул он.
Она хотела напомнить, что на ногах с половины пятого утра, что, пока он ночью отсыпался, она выкидывала записочки через дырки в крыше. А потом еще откручивала эти дурацкие болты. Но сил объясняться не было. Он понял это сам, и через минуту, уже завернутая в пушистое полотенце словно ребенок, она стояла перед ним с закрытыми глазами, почти заснув, пока он надевал на нее что-то хрустящее, пахнущее чистотой.
Затем оказалась в теплой постели, даже не заметив, как туда попала. Вдалеке слышались чьи-то голоса, доносился аромат чего-то вкусного, когда она провалилась в глубокий сон.
Было еще совсем темно, когда во сне Кэрол почувствовала знакомый запах и прижалась к теплому крепкому телу. Рука инстинктивно обвила мощную шею, а щека уткнулась в плечо.
— Алвеш, — прошептала она во сне.
В голове промелькнули какие-то воспоминания, но быстро унеслись прочь. Вдруг его рука коснулась ее волос, и она ощутила на губах пылкий поцелуй.
Это было похоже на воскрешение из мертвых. Каждая клеточка тела рванулась к жизни. Ответная реакция была такой неистовой, что она мгновенно проснулась.
— Алвеш!
И, задохнувшись от счастья, почувствовала, как его мощное тело буквально припечатало ее к кровати.
Алвеш стащил с нее ночную рубашку, губы коснулись ее груди. Горячая волна разлилась по всему телу. Не было ни единой мысли, ничего, кроме безудержного нарастающего желания.
Губы Алвеша ласкали низ ее живота, доставляя удовольствие столь необычайно приятное, что невозможно описать.
Она чуть не закричала, когда почувствовала его движение внутри себя, и уже не ощущала ничего, кроме безумного блаженства. Чувство было таким захватывающим, что хотелось, чтобы оно длилось вечно. Когда подошел момент кульминации, она застонала, купаясь в волнах наслаждения. Алвеш вздрогнул, каждый мускул его напрягся. Она обхватила его за шею и крепко прижала к себе, и он глухо застонал, как от непереносимой боли. Когда она вновь засыпала, в голове была одна-единственная мысль: она больше не сможет жить без него.
Везде и всегда люди обращали на нее внимание, оборачивались вслед. Пышная копна каштановых, отливающих золотом кудрей, необыкновенно длинные ноги, яркие цвета одежды, грациозность движений — все привлекало взгляды. Энергия, которую она просто излучала, делала эти взгляды долгими.
Пробравшись между столиками, Кэрол подошла к телефону-автомату и набрала нужный ей номер.
— Стив?
— Кэрол, извини меня… тут осложнения… кое-что произошло, — забормотал мужской голос на другом конце провода. — В общем, мне нужно вернуться в офис.
— Но…
Вдруг в трубке послышалось сдавленное хихиканье. Стив продолжал говорить, повысив голос, но его интонация как-то странно изменилась: будто он тоже еле сдержал смешок. Извинившись еще, заверив, что позвонит позже, он бросил трубку.
Вернувшись к своему столику в баре, где с друзьями праздновала свой день рождения, Кэрол изо всех сил старалась сохранить душевное равновесие.
— Где ты была? — спросила Энн.
— Звонила Стиву, — ответила Кэрол.
— Он еще не выехал? — Кэрол в ответ нервно пожала плечами. — Ты чем-то расстроена? — допытывалась подруга.
Больше всего сейчас не хотелось ничего объяснять. А тем более выслушивать наставления. Да, Стив Экройд был красивым, но совершенно невыносимым мужчиной. Несмотря на происхождение, образование, прекрасную работу.
— Господи, ну почему ты все время связываешься с такими типами! — не унималась Энн.
— Он не тип.
— Но ведь твой день рождения, а его нет!
Кэрол поправила лацканы пиджака и скрестила ноги, пытаясь хоть немного прикрыть их шифоновой юбкой, длину которой никак нельзя было назвать разумной. Эту юбку ей сегодня утром подарила Энн. Она была слишком короткой, но Кэрол надела ее, чтобы не обидеть подругу.
— Ну а какой предлог он нашел на этот раз?
— О, взгляни-ка на эти колеса, — перебила Кэрол, пытаясь сменить тему разговора.
Она потянулась к окну, всматриваясь в сверкающие серебром колеса роскошной машины, подкатившей ко входу в отель на другой стороне улицы.
— Что? — спросила Энн, поворачивая голову в том же направлении, но без особого интереса. Но вдруг, неожиданно встрепенувшись, воскликнула: — Взгляни-ка, кто выходит! Вот это мужчина!
— Прекрасная модель, — восхищенно произнесла Кэрол, не отводя взгляда от лимузина и совершенно не обращая внимания на его широкоплечего и темноволосого владельца. Она предпочитала блондинов.
— Так это же Алвеш де Оливейра! Я никогда не видела его живьем! — Энн, вытаращив глаза, не могла отвести от окна взгляда.
— Кто-кто? — спросила Кэрол.
— Если бы ты хоть раз сунула своей нос в газету, то тоже узнала бы его. Великолепен, не правда ли? И к тому же не женат.
— Да, у него отличные колеса. Он что, занимается машинами?
— Международный финансист, — внушительно произнесла Энн. — Недавно в газете писали о том, какое у него огромное поместье за городом. Понадобился целый миллион, чтобы его обновить.
Кэрол сморщилась. Финансы… Банки… Деньги… Она никогда не ходила в банк, ей там просто нечего было делать. В доме не было даже чековой книжки. А люди, которые имели дело с деньгами, вызывали у нее ужас. Когда-то некие безликие «представители банковской системы» привели семейный бизнес Хэммонов к банкротству и свели ее деда в могилу.
— О, а это, наверное, его нынешняя подружка!
Энн кивнула в сторону блондинки в мехах, выходящей из отеля.
Высокий, темноволосый, красивый, и рядом эта маленькая изящная женщина. Кэрол никогда не считала себя завистливой. Но эта пара, казалось, только что сошла с обложки журнала. Да, они были великолепны и вызывали восхищение. Аура особой изысканности как будто отделяла их от окружающего мира стеклянным колпаком.
— Живут же люди, — вздохнула Энн с нескрываемой завистью.
— Но почему так скучно? Давайте же веселиться! — воскликнула Кэрол, обратившись к своим гостям, и мило улыбнулась.
Черт побери, где же этот поворот! Кэрол ругала себя за то, что не осталась у Энн ночевать, как хотела сначала. Но Энн в этот вечер настроилась откровенничать, и слушать ее совершенно не хотелось. Наверняка заговорит о Стиве, будет опять бередить эту занозу, которая засела в сердце. Почувствовав это, Кэрол вдруг резко поднялась и заявила, что отправляется домой.
Было уже три часа ночи, темно и ни одной машины на дороге. Непонятно, каким образом, но по-видимому, она заблудилась. Вглядываясь в темноту, никак не могла найти нужный поворот. Глаза закрывались от усталости, и Кэрол, подумав о постели, с удовольствием зевнула и стала тереть слипающиеся глаза. Вдруг в свете фар, прямо перед носом, неизвестно откуда взявшись, появилась машина.
В ужасе Кэрол резко нажала на тормоз, завизжали шины, раздался скрежет и звон стекла затем наступила жуткая тишина. Сразу возникла мысль о людях в той, другой машине. Лобовое стекло разлетелось вдребезги, и ничего не было видно. Дверца с трудом, но открылась, и она выбралась из своей видавшей виды «мазды».
— С вами все в порядке? У вас есть пассажиры? — дрожащим голосом проговорила она в темноту. О Боже, лишь бы реакция у другого водителя оказалась лучше, чем у нее! — Господи! — вскрикнула Кэрол, увидев, что весь перед стоявшей перед ней машины смят.
Тяжелая рука опустилась ей на плечо. Кэрол была отнюдь не маленького роста, к тому же на каблуках, но человек, появившийся рядом с ней, был намного выше.
— В чем дело? — Голос звучал резко, с сильным акцентом. Человек развернул ее к себе. — Вы что, забыли, что эта улица с односторонним движением?! — проговорил незнакомец с нарастающим бешенством.
Сказав эти ужасные вещи, он оттолкнул ее, повернулся и быстро пошел к своей машине. Как улица с односторонним движением?! Какое наглое заявление! Кэрол открыла было рот, чтобы возмутиться, но тут буквально в нескольких метрах увидела дорожный знак. Да, одностороннее движение. Она просто не заметила знака, въезжая на эту улицу. Значит, в дорожном происшествии виновата только она сама. Эта мысль была так ужасна, что затряслись коленки и пришлось прислониться к дверце «мазды», чтобы не упасть. Шофер лимузина, в который она врезалась, что-то делал в салоне машины. О Господи, неужели я кого-то убила? Сейчас она впервые внимательно взглянула на вторую машину, и та показалась безумно знакомой, хотя выглядела как-то иначе, чем днем. Но колеса не оставляли сомнений. Итак, она врезалась в «линкольн» стоимостью в четверть миллиона…
Безумно захотелось упасть на асфальт и забиться в истерике. Это, разумеется, не первое ее дорожное происшествие, но, несомненно, худшее. Как же имя этого парня?
— Что вы собираетесь делать? — спросила она слабым голосом, приближаясь к «линкольну», рядом с которым, о чем-то размышляя, остановился темноволосый красавец.
— Звонить в полицию, — решительно произнес он. — Надеюсь, вам это понравится.
— П-полицию? — запинаясь и бледнея, произнесла Кэрол, чувствуя, что ее охватывает дикий ужас.
— Естественно. Почему бы вам не сесть в ваше средство передвижения и не подождать там их прибытия?
— Неужели нам так необходима полиция? — дрожащим голосом пролепетала она. Одно только слово «полиция» вызывало тошноту.
— Конечно же, нам нужна полиция.
Кэрол сделала нерешительный шаг вперед.
— Пожалуйста, не звоните, не надо, — умоляюще прошептала она.
— По-моему, надо проверить вас на наличие алкоголя в крови.
— Я не пила, честное слово. Нам совсем не нужна полиция. Давайте обойдемся без них.
— Предполагаю, что они захотят с вами познакомиться поближе.
Алвеш де Оливейра бросил на нее раздраженный взгляд.
Кэрол не могла даже думать о полиции. Всю свою сознательную жизнь, как ни старалась, не могла отделаться от того детского страха, который испытала когда-то перед людьми в форме, выгнавшими их из дома.
— Пожалуйста, давайте скажем полицейским, что мы не совсем посторонние люди, — взмолилась Кэрол.
— Думаю, это не поможет. Да, тяжела жизнь на улице, — пробормотал он, окидывая взглядом ее фигуру и видя трясущиеся руки.
О чем он говорит? Кэрол старалась сконцентрироваться на его словах.
— Давайте решим нашу проблему без полиции, — взмолилась она снова. Но он повернулся и пошел к телефону-автомату, стоявшему невдалеке на обочине. Кэрол поплелась вслед.
Какая-то машина проехала мимо них, и водитель сбавил скорость, чтобы рассмотреть происходящее.
Сверкающие черные глаза незнакомца снова через плечо окинули ее фигуру изучающим взглядом, остановившись на бледном лице. Но пальцы начали набирать номер телефона.
— Не думаю, что это возможно. Это единственная область, где я предпочитаю иметь дело с любителями.
— С любителями?-переспросила Кэрол в недоумении.
Теперь пришла ее очередь думать, что он пьян. И тут она услышала голос в трубке — дежурный полицейский отвечал на другом конце провода. И паника с новой силой охватила ее. Кэрол бросилась в будку и выхватила из его рук телефонную трубку с такой силой, что что-то хрустнуло.
Он железной хваткой сжал ее запястье. Силы оставили девушку, слезы градом покатились из глаз. Показалось, что этот человек вот-вот потеряет контроль над собой, рассвирепеет окончательно. Однако голос полицейского на другом конце провода оборвался.
— Вы напали на меня! — зарычал он.
— Просто я не хотела, чтобы вы звонили в полицию, — на одном дыхании произнесла Кэрол. — Ну что вам от того, что меня арестуют?
— Перестаньте орать, — прошипел он. — Вы разбудите всех окрестных жителей.
— Я не ору, а если заору, это будет совсем другое дело, — пробормотала Кэрол сквозь слезы.-Как вы думаете, что будет с моей страховкой?
Он взглянул удивленно.
— У вас есть страховка?
— Конечно, у меня есть страховка.
Кэрол уже с большим трудом держала себя в руках. Он был так агрессивен, что ее паника усиливалась.
— Дайте мне координаты своей страховой компании и напишите заявление, в котором возьмете всю вину на себя, и я отпущу вас, — произнес он с нескрываемым облегчением.
— Что?
— Да еще пять минут в вашей компании, и я смогу понять, почему люди кончают жизнь самоубийством! Пожалуй, я примкну к движению против женщин за рулем.
Черт возьми, какое свинство! Всхлипывая и размазывая тушь по щекам, она с трудом подавила в себе желание ответить грубостью. В конце концов, виновата во всем она. На его месте она, наверное, тоже жаждала бы крови. Подумав о крови, несчастная девушка машинально взглянула на свое запястье, на котором стали проступать багровые пятна от стальных клещей Алвеша де Оливейры.
Он выдернул листок бумаги из блокнота и протянул его вместе с ручкой.
— Напишите сами, что следует, а я подпишу, -предложила Кэрол.
— Необходимо, чтобы все было написано вашей рукой.
Он стоял рядом и диктовал. Каждый раз, когда с его губ слетало длинное, трудное слово, Кэрол втягивала голову в плечи. Щеки Кэрол пылали от стыда. В детстве ей редко удавалось ходить в школу. Да она никогда и не испытывала потребности учиться, предоставленная полностью самой себе. Конечно, теперь, и особенно после того как она стала жить у Эванса, все изменилось, но она так и не научилась грамотно писать. Когда-то решила, что слишком ленива и не любознательна, чтобы учиться, и махнула на это рукой.
— Ну, ладно, так пойдет, — неожиданно согласился Алвеш де Оливейра и, сложив листок бумаги в несколько раз, спрятал его в нагрудный карман. Увидев, что он опять оглянулся на телефон, она поспешно назвала страховую компанию. — Я сейчас попытаюсь вызвать грузовик, чтобы отогнать наши машины, — произнес он без всякого выражения.
— О, спасибо, — смущенно пробормотала Кэрол и отошла в сторону, мысленно подсчитывая, сколько могут стоить такие услуги. — Мне очень жаль вашу машину, она великолепна, — со вздохом произнесла Кэрол, когда он закончил разговор.
— Я вызову такси для вас?
Кэрол нервно рассмеялась. Она жила почти в центре Бостона, в шестидесяти милях отсюда. И плата за такси составит ее недельный заработок, а то и больше.
— Забудьте об этом, — сказала она.
— Я заплачу за такси.
— Это ни к чему.
— Все-таки я настаиваю.-И он вынул бумажник из кармана.
— А я говорю «нет», — оборвала Кэрол и поспешила сменить тему разговора, — Холодно для мая, не правда ли? — Отбросив волосы со лба, она нахмурилась, застегнув пиджак и кутаясь в шарф.
— Сейчас придет такси, и вы можете ехать.
— Я же сказала «нет»! Я сама дождусь грузовика.
— Не спорьте же, в конце концов. Я сам за всем прослежу, — хрипло ответил он.
— Послушайте, на самом деле, это не моя машина…
— Что?.. — Он удивленно уставился на нее.
— Она принадлежит одному пожилому человеку, у которого я живу. Я только иногда езжу на ней, — пояснила девушка.
Черные глаза неотрывно смотрели на нее. Вдруг Кэрол поймала себя на том, что тоже пристально разглядывает черты лица незнакомца. До сих пор, собственно, толком она не успела его рассмотреть. В ней вдруг проснулся художник, и оказалось, что это лицо могло бы стать прекрасной моделью для портрета.
— Насколько же стар ваш пожилой человек? — спросил Алвеш де Оливейра.
— Настолько, насколько он сам это чувствует, — рассмеялась Кэрол. — Гарри говорит, что он чувствует себя на пятьдесят в хорошие дни и на семьдесят в плохие. Но я подозреваю, что его настоящий возраст ближе к последней цифре.
— А сколько же тебе лет?
— Двадцать один, — ответила Кэрол и, взглянув на часы, добавила: — И четыре с половиной часа.
— Так вчера был твой день рождения?
— Да, день рождения. А сегодня я уже должна работать.
— Такое случается, -сказал он каким-то напряженным голосом.
— А мой друг обманул меня.
Эти последние слова сорвались как-то неожиданно. Она вовсе не собиралась их произносить. Может быть, потому, что весь вечер молчала и старалась не думать о Стиве.
— Это… твой старик?
Наверное, она выразилась неточно, он явно ее не понял. Может быть, он вообще плохо понимает английский?
— Да нет, не Гарри, конечно.
— А ты не думала о другой работе? О чем-нибудь таком, что позволит тебе по ночам быть дома… Хотя, возможно, и нет…-пробормотал себе под нос Алвеш де Оливейра.
Разве она упоминала о своей работе? Кажется, нет. От этой нервотрепки все в голове перепуталось. И ужасно хотелось спать. Подавив очередной зевок, Кэрол вздохнула.
— Мою работу, конечно, нельзя назвать хорошей, к тому же она очень скучная. Но она хотя бы позволяет мне оплачивать жилье.
— Он что, берет с тебя плату за жилье?
— Конечно, хотя и не очень большую. — Она снова зевнула, стараясь прикрыть рот рукой. — Гарри хотел было сделать из меня что-то вроде экономки. Но, честно признаться, я не очень люблю заниматься домашним хозяйством. И это-то ему во мне и нравится. Очень сложно объяснить, что он за человек.
— Скажи, ты всегда делишься с первым встречным интимными подробностями своей жизни? — Эти слова Алвеш произнес тоном, в котором она вдруг почувствовала восхищение.
Кэрол немного подумала, а затем утвердительно кивнула, хотя слова «интимные подробности» ей не очень-то понравились. Друзья обычно отмалчивались или притворно охали, незнакомые люди просто слушали ее, погруженные в свои собственные мысли. Ни то, ни другое почему-то не сделал человек, стоящий сейчас перед ней. Он был для нее совершенно незнакомым типом мужчины, из какого-то другого мира. И она подумала, что он чем-то напоминает реку, глубокую и быструю.
— Вы, кажется, финансист, — заметила она только для того, чтобы как-то поддержать разговор.
— Как, черт возьми, ты догадалась? — удивленно воскликнул тот.
В недоумении Кэрол уставилась на него.
— Просто видела вас сегодня днем, и моя подруга сказала мне, кто вы.
— А потом совершенно неожиданно ты врезалась в мою машину? Не слишком ли много совпадений для одного дня? — неожиданно грубо спросил Алвеш де Оливейра.
— Да, редкое везение! Если бы я раскинула картишки сегодня утром, то вряд ли вообще вылезла бы из постели.
— Картишки? — как эхо повторил он.
— Ну, гадальные карты. Все последние дни я боролась с искушением предсказать себе свою судьбу. Хотя, как выясняется, иногда полезно знать, что тебя ожидает.
— А я не верю в такого рода совпадения — произнес задумчиво Алвеш. — Признайся, ты намеренно устроила эту встречу со мной?
— Вы очень плохо воспитаны, -пробормотала Кэрол, укоризненно покачав головой. — И слишком навязчивы.
— Навязчив? — вскричал Алвеш. — Ты смеешь говорить, что я навязчив?!
Кэрол возмущенно мотнула головой.
— Вам не кажется, что пора наконец ехать домой. Даже для такого кутилы, как вы, уже слишком поздно.
— Кутилы? — повторил он, задохнувшись от возмущения.
— Мистер Оливер… или как вас там…
— Алвеш… де… Оливейра, — произнес он очень медленно, отчетливо выговаривая каждое слово, словно имел дело с законченной идиоткой.
— Да, да. Это очень странно. Думаю, мне не стоит объяснять, вы и сами понимаете, как самоуверенно считать, что совершенно незнакомый человек врезается в вашу машину намеренно, только чтобы познакомиться с вами, -тоже медленно и отчетливо проговорила Кэрол. — Не говоря уже о том, что я могла просто погибнуть в этой автокатастрофе.
Бросив быстрый взгляд из-под черных длинных ресниц, он задумчиво произнес:
— Я знаю женщин, готовых пойти на любой риск ради нужного им знакомства.
— Интересно, почему? — сказала она и тут поняла, что зачем-то произнесла эти слова вслух, вместо того чтобы подумать про себя. — Да… то есть я хотела сказать… что… мистер де Оливер…
— Де Оливейра, — резко оборвал он.
Грубость — это, пожалуй, то слово, которое хоть как-то могло определить его реакцию. Он был в бешенстве. Но успокаивать его она не собиралась. Да и сил уже просто не было. Кэрол посмотрела на пустынную тихую улицу.
— Кто-то говорил об аварийной службе, — вздохнула она. — Кажется, мы торчим здесь уже несколько часов.
— Еще полчаса вашей невыносимой, бездумной болтовни, и я…
— Неужели вы сейчас раздражены больше, чем когда-либо? Ну, ну, все о'кей. Я не обиделась на вас — улыбнулась Кэрол. — Вы либо любите, либо ненавидите — третьего не дано. Но для вашей собственной пользы следите за давлением и займитесь чем-нибудь успокаивающим. Например, садоводством. Такие парни, как вы, обычно умирают от инфаркта в сорок пять!
Не обращая никакого внимания на неожиданно выступивший румянец на его щеках, Кэрол посмотрела через его плечо вдаль и неожиданно воскликнула:
— Ну наконец-то едет!
Потом быстро направилась к своей «мазде» и, встав коленями на переднее сиденье, начала торопливо перекладывать содержимое бардачка себе в сумочку: какие-то бумаги, счета, сломанные карандаши и другой мусор.
— Надеюсь, вы сообщите недостающие данные о вашей страховке завтра моему секретарю. Вот номер телефона.
Машинально сунув карточку с номером в карман, она продолжала вынимать из машины свои вещи.
— Если вы не позвоните, я сообщу в полицию.
— Слушайте! В конце концов, чего вы добиваетесь? Хотите, чтобы ночью у меня были кошмары с вашим участием?! — беспомощно воскликнула Кэрол. — Я законопослушная гражданка.
Кэрол пошевелилась, чувствуя блаженное тепло. Открыла глаза и увидела, что закутана в шерстяное одеяло. Какой-то навес, бревна, и Алвеш, сидящий рядом на одном из них. Слабая улыбка тронула ее губы.
С большим трудом она вынула руку из-под одеяла и коснулась его лица.
— Тебе необходимо побриться.
— Большое спасибо, дорогая, — сказал он по-испански и, взяв ее руку, прижал к своим губам.
Затем встал и исчез из поля зрения. Где-то позади Кэрол услышала, как Алвеш что-то говорит о телефоне, а какая-то женщина твердит о еде, о горячей ванне и о том, что ему необходимо снять мокрую одежду. Этот голос напоминал голос ее школьной учительницы.
Она снова провалилась в какое-то забытье, наслаждаясь теплом и чувством защищенности. Время теперь не имело никакого значения. Потом Алвеш снова склонился над ней и поднял на руки.
— Сейчас ты сможешь принять горячую ванну и тогда совсем согреешься.
Кэрол как-то глупо захихикала.
— Похоже, тебе и вправду стало легче, — сказал Алвеш.
Пожилая женщина смотрела на нее, улыбаясь, в то время как голова Кэрол покоилась на широкой груди Алвеша.
— Когда-нибудь вы расскажете своим внукам, как чуть не умерли от холода и истощения во время своего медового месяца. Это будет иметь у них успех.
— Медовый месяц, — удивленно прошептала Кэрол, когда Алвеш нес ее вверх по лестнице.
Он усадил ее на стул в большой старомодной ванной комнате и развернул одеяло. Удивительно, но на ней не было никакой одежды. Но прежде чем она смогла что-либо сказать по этому поводу, он опустил ее в массивную викторианскую ванну, наполненную горячей водой.
— Медовый месяц? — спросила она.
— Я решил, что лучше не говорить правду. Сказал, что наша машина сломалась и мы заблудились. Миссис Дудик — вдова и живет одна. Это безлюдное место, и она не сразу решилась открыть нам дверь. Я постарался успокоить ее. Ведь мы, свалившись ночью ей на голову, выглядели не очень респектабельно.
Говоря это, он снял и с себя всю одежду.
Кэрол стало безумно жарко, но не от горячей воды, а от вида широких, тронутых бронзовым загаром плеч с играющими мускулами. Темные курчавые волосы покрывали широкую грудь и живот. А ниже… Смущенная Кэрол отвела взгляд. Но все равно видела его перед собой: узкие бедра, длинные мускулистые ноги…
Вода в ванной полилась через край, когда он ступил в нее.
— О Господи, ты же ледяной!
— Извини, надо было подумать об этом раньше. Сейчас согреюсь, потерпи.
Она поднялась, чтобы вылезти, но он силой усадил ее обратно, придержав обеими руками.
— Дорогая, тебе многому нужно еще научиться, и мне нравится учить тебя.
Кэрол почувствовала, как его руки коснулись ее груди, и вспыхнула. Соски мгновенно набухли под его ладонями.
— Алвеш!..
— Я уже сообщил начальнику своей службы безопасности о месте нашего пребывания. Поговорил и с полицией. Я дал им почти точные координаты того хранилища. Они устроят засаду и дождутся, когда эти негодяи придут за нами.
Этот решительный тон заставил Кэрол поежиться. Сейчас хотелось думать только о свободе, о роскоши горячей ванны и чудесном исцелении от страха. Ни о чем другом! И меньше всего — о мести.
Однако Алвеш, видимо, был настроен по-другому, полон решимости вступить в схватку и наказать похитителей.
— Они уже требовали выкуп?
— Да… Переговоры о выкупе уже ведутся и будут продолжаться так, чтобы они ничего не заподозрили. Мой помощник свяжется с Гарри Эвансом и сообщит ему о твоем освобождении.
— А как он узнал, кто я?.. — Кэрол зевнула.
Она лежала голая в ванне, с мужчиной, и так расслабилась, что была готова уснуть. И сама никак не могла в это поверить.
— Но мой шофер знал твой адрес, — напомнил он. — Если бы он не рассказал всю историю, полиция могла бы заподозрить тебя в связи с похитителями.
— Меня? — Кэрол изумилась, но сил выразить удивление уже не было. Веки словно налились свинцом. Но она еще не настолько поддалась дреме, чтобы не почувствовать, как он напрягся. Но это уже не имело для нее никакого значения. Она наслаждалась чувством покоя и полной безопасности.
— Ты засыпаешь! — воскликнул он.
Она хотела напомнить, что на ногах с половины пятого утра, что, пока он ночью отсыпался, она выкидывала записочки через дырки в крыше. А потом еще откручивала эти дурацкие болты. Но сил объясняться не было. Он понял это сам, и через минуту, уже завернутая в пушистое полотенце словно ребенок, она стояла перед ним с закрытыми глазами, почти заснув, пока он надевал на нее что-то хрустящее, пахнущее чистотой.
Затем оказалась в теплой постели, даже не заметив, как туда попала. Вдалеке слышались чьи-то голоса, доносился аромат чего-то вкусного, когда она провалилась в глубокий сон.
Было еще совсем темно, когда во сне Кэрол почувствовала знакомый запах и прижалась к теплому крепкому телу. Рука инстинктивно обвила мощную шею, а щека уткнулась в плечо.
— Алвеш, — прошептала она во сне.
В голове промелькнули какие-то воспоминания, но быстро унеслись прочь. Вдруг его рука коснулась ее волос, и она ощутила на губах пылкий поцелуй.
Это было похоже на воскрешение из мертвых. Каждая клеточка тела рванулась к жизни. Ответная реакция была такой неистовой, что она мгновенно проснулась.
— Алвеш!
И, задохнувшись от счастья, почувствовала, как его мощное тело буквально припечатало ее к кровати.
Алвеш стащил с нее ночную рубашку, губы коснулись ее груди. Горячая волна разлилась по всему телу. Не было ни единой мысли, ничего, кроме безудержного нарастающего желания.
Губы Алвеша ласкали низ ее живота, доставляя удовольствие столь необычайно приятное, что невозможно описать.
Она чуть не закричала, когда почувствовала его движение внутри себя, и уже не ощущала ничего, кроме безумного блаженства. Чувство было таким захватывающим, что хотелось, чтобы оно длилось вечно. Когда подошел момент кульминации, она застонала, купаясь в волнах наслаждения. Алвеш вздрогнул, каждый мускул его напрягся. Она обхватила его за шею и крепко прижала к себе, и он глухо застонал, как от непереносимой боли. Когда она вновь засыпала, в голове была одна-единственная мысль: она больше не сможет жить без него.
Везде и всегда люди обращали на нее внимание, оборачивались вслед. Пышная копна каштановых, отливающих золотом кудрей, необыкновенно длинные ноги, яркие цвета одежды, грациозность движений — все привлекало взгляды. Энергия, которую она просто излучала, делала эти взгляды долгими.
Пробравшись между столиками, Кэрол подошла к телефону-автомату и набрала нужный ей номер.
— Стив?
— Кэрол, извини меня… тут осложнения… кое-что произошло, — забормотал мужской голос на другом конце провода. — В общем, мне нужно вернуться в офис.
— Но…
Вдруг в трубке послышалось сдавленное хихиканье. Стив продолжал говорить, повысив голос, но его интонация как-то странно изменилась: будто он тоже еле сдержал смешок. Извинившись еще, заверив, что позвонит позже, он бросил трубку.
Вернувшись к своему столику в баре, где с друзьями праздновала свой день рождения, Кэрол изо всех сил старалась сохранить душевное равновесие.
— Где ты была? — спросила Энн.
— Звонила Стиву, — ответила Кэрол.
— Он еще не выехал? — Кэрол в ответ нервно пожала плечами. — Ты чем-то расстроена? — допытывалась подруга.
Больше всего сейчас не хотелось ничего объяснять. А тем более выслушивать наставления. Да, Стив Экройд был красивым, но совершенно невыносимым мужчиной. Несмотря на происхождение, образование, прекрасную работу.
— Господи, ну почему ты все время связываешься с такими типами! — не унималась Энн.
— Он не тип.
— Но ведь твой день рождения, а его нет!
Кэрол поправила лацканы пиджака и скрестила ноги, пытаясь хоть немного прикрыть их шифоновой юбкой, длину которой никак нельзя было назвать разумной. Эту юбку ей сегодня утром подарила Энн. Она была слишком короткой, но Кэрол надела ее, чтобы не обидеть подругу.
— Ну а какой предлог он нашел на этот раз?
— О, взгляни-ка на эти колеса, — перебила Кэрол, пытаясь сменить тему разговора.
Она потянулась к окну, всматриваясь в сверкающие серебром колеса роскошной машины, подкатившей ко входу в отель на другой стороне улицы.
— Что? — спросила Энн, поворачивая голову в том же направлении, но без особого интереса. Но вдруг, неожиданно встрепенувшись, воскликнула: — Взгляни-ка, кто выходит! Вот это мужчина!
— Прекрасная модель, — восхищенно произнесла Кэрол, не отводя взгляда от лимузина и совершенно не обращая внимания на его широкоплечего и темноволосого владельца. Она предпочитала блондинов.
— Так это же Алвеш де Оливейра! Я никогда не видела его живьем! — Энн, вытаращив глаза, не могла отвести от окна взгляда.
— Кто-кто? — спросила Кэрол.
— Если бы ты хоть раз сунула своей нос в газету, то тоже узнала бы его. Великолепен, не правда ли? И к тому же не женат.
— Да, у него отличные колеса. Он что, занимается машинами?
— Международный финансист, — внушительно произнесла Энн. — Недавно в газете писали о том, какое у него огромное поместье за городом. Понадобился целый миллион, чтобы его обновить.
Кэрол сморщилась. Финансы… Банки… Деньги… Она никогда не ходила в банк, ей там просто нечего было делать. В доме не было даже чековой книжки. А люди, которые имели дело с деньгами, вызывали у нее ужас. Когда-то некие безликие «представители банковской системы» привели семейный бизнес Хэммонов к банкротству и свели ее деда в могилу.
— О, а это, наверное, его нынешняя подружка!
Энн кивнула в сторону блондинки в мехах, выходящей из отеля.
Высокий, темноволосый, красивый, и рядом эта маленькая изящная женщина. Кэрол никогда не считала себя завистливой. Но эта пара, казалось, только что сошла с обложки журнала. Да, они были великолепны и вызывали восхищение. Аура особой изысканности как будто отделяла их от окружающего мира стеклянным колпаком.
— Живут же люди, — вздохнула Энн с нескрываемой завистью.
— Но почему так скучно? Давайте же веселиться! — воскликнула Кэрол, обратившись к своим гостям, и мило улыбнулась.
Черт побери, где же этот поворот! Кэрол ругала себя за то, что не осталась у Энн ночевать, как хотела сначала. Но Энн в этот вечер настроилась откровенничать, и слушать ее совершенно не хотелось. Наверняка заговорит о Стиве, будет опять бередить эту занозу, которая засела в сердце. Почувствовав это, Кэрол вдруг резко поднялась и заявила, что отправляется домой.
Было уже три часа ночи, темно и ни одной машины на дороге. Непонятно, каким образом, но по-видимому, она заблудилась. Вглядываясь в темноту, никак не могла найти нужный поворот. Глаза закрывались от усталости, и Кэрол, подумав о постели, с удовольствием зевнула и стала тереть слипающиеся глаза. Вдруг в свете фар, прямо перед носом, неизвестно откуда взявшись, появилась машина.
В ужасе Кэрол резко нажала на тормоз, завизжали шины, раздался скрежет и звон стекла затем наступила жуткая тишина. Сразу возникла мысль о людях в той, другой машине. Лобовое стекло разлетелось вдребезги, и ничего не было видно. Дверца с трудом, но открылась, и она выбралась из своей видавшей виды «мазды».
— С вами все в порядке? У вас есть пассажиры? — дрожащим голосом проговорила она в темноту. О Боже, лишь бы реакция у другого водителя оказалась лучше, чем у нее! — Господи! — вскрикнула Кэрол, увидев, что весь перед стоявшей перед ней машины смят.
Тяжелая рука опустилась ей на плечо. Кэрол была отнюдь не маленького роста, к тому же на каблуках, но человек, появившийся рядом с ней, был намного выше.
— В чем дело? — Голос звучал резко, с сильным акцентом. Человек развернул ее к себе. — Вы что, забыли, что эта улица с односторонним движением?! — проговорил незнакомец с нарастающим бешенством.
Сказав эти ужасные вещи, он оттолкнул ее, повернулся и быстро пошел к своей машине. Как улица с односторонним движением?! Какое наглое заявление! Кэрол открыла было рот, чтобы возмутиться, но тут буквально в нескольких метрах увидела дорожный знак. Да, одностороннее движение. Она просто не заметила знака, въезжая на эту улицу. Значит, в дорожном происшествии виновата только она сама. Эта мысль была так ужасна, что затряслись коленки и пришлось прислониться к дверце «мазды», чтобы не упасть. Шофер лимузина, в который она врезалась, что-то делал в салоне машины. О Господи, неужели я кого-то убила? Сейчас она впервые внимательно взглянула на вторую машину, и та показалась безумно знакомой, хотя выглядела как-то иначе, чем днем. Но колеса не оставляли сомнений. Итак, она врезалась в «линкольн» стоимостью в четверть миллиона…
Безумно захотелось упасть на асфальт и забиться в истерике. Это, разумеется, не первое ее дорожное происшествие, но, несомненно, худшее. Как же имя этого парня?
— Что вы собираетесь делать? — спросила она слабым голосом, приближаясь к «линкольну», рядом с которым, о чем-то размышляя, остановился темноволосый красавец.
— Звонить в полицию, — решительно произнес он. — Надеюсь, вам это понравится.
— П-полицию? — запинаясь и бледнея, произнесла Кэрол, чувствуя, что ее охватывает дикий ужас.
— Естественно. Почему бы вам не сесть в ваше средство передвижения и не подождать там их прибытия?
— Неужели нам так необходима полиция? — дрожащим голосом пролепетала она. Одно только слово «полиция» вызывало тошноту.
— Конечно же, нам нужна полиция.
Кэрол сделала нерешительный шаг вперед.
— Пожалуйста, не звоните, не надо, — умоляюще прошептала она.
— По-моему, надо проверить вас на наличие алкоголя в крови.
— Я не пила, честное слово. Нам совсем не нужна полиция. Давайте обойдемся без них.
— Предполагаю, что они захотят с вами познакомиться поближе.
Алвеш де Оливейра бросил на нее раздраженный взгляд.
Кэрол не могла даже думать о полиции. Всю свою сознательную жизнь, как ни старалась, не могла отделаться от того детского страха, который испытала когда-то перед людьми в форме, выгнавшими их из дома.
— Пожалуйста, давайте скажем полицейским, что мы не совсем посторонние люди, — взмолилась Кэрол.
— Думаю, это не поможет. Да, тяжела жизнь на улице, — пробормотал он, окидывая взглядом ее фигуру и видя трясущиеся руки.
О чем он говорит? Кэрол старалась сконцентрироваться на его словах.
— Давайте решим нашу проблему без полиции, — взмолилась она снова. Но он повернулся и пошел к телефону-автомату, стоявшему невдалеке на обочине. Кэрол поплелась вслед.
Какая-то машина проехала мимо них, и водитель сбавил скорость, чтобы рассмотреть происходящее.
Сверкающие черные глаза незнакомца снова через плечо окинули ее фигуру изучающим взглядом, остановившись на бледном лице. Но пальцы начали набирать номер телефона.
— Не думаю, что это возможно. Это единственная область, где я предпочитаю иметь дело с любителями.
— С любителями?-переспросила Кэрол в недоумении.
Теперь пришла ее очередь думать, что он пьян. И тут она услышала голос в трубке — дежурный полицейский отвечал на другом конце провода. И паника с новой силой охватила ее. Кэрол бросилась в будку и выхватила из его рук телефонную трубку с такой силой, что что-то хрустнуло.
Он железной хваткой сжал ее запястье. Силы оставили девушку, слезы градом покатились из глаз. Показалось, что этот человек вот-вот потеряет контроль над собой, рассвирепеет окончательно. Однако голос полицейского на другом конце провода оборвался.
— Вы напали на меня! — зарычал он.
— Просто я не хотела, чтобы вы звонили в полицию, — на одном дыхании произнесла Кэрол. — Ну что вам от того, что меня арестуют?
— Перестаньте орать, — прошипел он. — Вы разбудите всех окрестных жителей.
— Я не ору, а если заору, это будет совсем другое дело, — пробормотала Кэрол сквозь слезы.-Как вы думаете, что будет с моей страховкой?
Он взглянул удивленно.
— У вас есть страховка?
— Конечно, у меня есть страховка.
Кэрол уже с большим трудом держала себя в руках. Он был так агрессивен, что ее паника усиливалась.
— Дайте мне координаты своей страховой компании и напишите заявление, в котором возьмете всю вину на себя, и я отпущу вас, — произнес он с нескрываемым облегчением.
— Что?
— Да еще пять минут в вашей компании, и я смогу понять, почему люди кончают жизнь самоубийством! Пожалуй, я примкну к движению против женщин за рулем.
Черт возьми, какое свинство! Всхлипывая и размазывая тушь по щекам, она с трудом подавила в себе желание ответить грубостью. В конце концов, виновата во всем она. На его месте она, наверное, тоже жаждала бы крови. Подумав о крови, несчастная девушка машинально взглянула на свое запястье, на котором стали проступать багровые пятна от стальных клещей Алвеша де Оливейры.
Он выдернул листок бумаги из блокнота и протянул его вместе с ручкой.
— Напишите сами, что следует, а я подпишу, -предложила Кэрол.
— Необходимо, чтобы все было написано вашей рукой.
Он стоял рядом и диктовал. Каждый раз, когда с его губ слетало длинное, трудное слово, Кэрол втягивала голову в плечи. Щеки Кэрол пылали от стыда. В детстве ей редко удавалось ходить в школу. Да она никогда и не испытывала потребности учиться, предоставленная полностью самой себе. Конечно, теперь, и особенно после того как она стала жить у Эванса, все изменилось, но она так и не научилась грамотно писать. Когда-то решила, что слишком ленива и не любознательна, чтобы учиться, и махнула на это рукой.
— Ну, ладно, так пойдет, — неожиданно согласился Алвеш де Оливейра и, сложив листок бумаги в несколько раз, спрятал его в нагрудный карман. Увидев, что он опять оглянулся на телефон, она поспешно назвала страховую компанию. — Я сейчас попытаюсь вызвать грузовик, чтобы отогнать наши машины, — произнес он без всякого выражения.
— О, спасибо, — смущенно пробормотала Кэрол и отошла в сторону, мысленно подсчитывая, сколько могут стоить такие услуги. — Мне очень жаль вашу машину, она великолепна, — со вздохом произнесла Кэрол, когда он закончил разговор.
— Я вызову такси для вас?
Кэрол нервно рассмеялась. Она жила почти в центре Бостона, в шестидесяти милях отсюда. И плата за такси составит ее недельный заработок, а то и больше.
— Забудьте об этом, — сказала она.
— Я заплачу за такси.
— Это ни к чему.
— Все-таки я настаиваю.-И он вынул бумажник из кармана.
— А я говорю «нет», — оборвала Кэрол и поспешила сменить тему разговора, — Холодно для мая, не правда ли? — Отбросив волосы со лба, она нахмурилась, застегнув пиджак и кутаясь в шарф.
— Сейчас придет такси, и вы можете ехать.
— Я же сказала «нет»! Я сама дождусь грузовика.
— Не спорьте же, в конце концов. Я сам за всем прослежу, — хрипло ответил он.
— Послушайте, на самом деле, это не моя машина…
— Что?.. — Он удивленно уставился на нее.
— Она принадлежит одному пожилому человеку, у которого я живу. Я только иногда езжу на ней, — пояснила девушка.
Черные глаза неотрывно смотрели на нее. Вдруг Кэрол поймала себя на том, что тоже пристально разглядывает черты лица незнакомца. До сих пор, собственно, толком она не успела его рассмотреть. В ней вдруг проснулся художник, и оказалось, что это лицо могло бы стать прекрасной моделью для портрета.
— Насколько же стар ваш пожилой человек? — спросил Алвеш де Оливейра.
— Настолько, насколько он сам это чувствует, — рассмеялась Кэрол. — Гарри говорит, что он чувствует себя на пятьдесят в хорошие дни и на семьдесят в плохие. Но я подозреваю, что его настоящий возраст ближе к последней цифре.
— А сколько же тебе лет?
— Двадцать один, — ответила Кэрол и, взглянув на часы, добавила: — И четыре с половиной часа.
— Так вчера был твой день рождения?
— Да, день рождения. А сегодня я уже должна работать.
— Такое случается, -сказал он каким-то напряженным голосом.
— А мой друг обманул меня.
Эти последние слова сорвались как-то неожиданно. Она вовсе не собиралась их произносить. Может быть, потому, что весь вечер молчала и старалась не думать о Стиве.
— Это… твой старик?
Наверное, она выразилась неточно, он явно ее не понял. Может быть, он вообще плохо понимает английский?
— Да нет, не Гарри, конечно.
— А ты не думала о другой работе? О чем-нибудь таком, что позволит тебе по ночам быть дома… Хотя, возможно, и нет…-пробормотал себе под нос Алвеш де Оливейра.
Разве она упоминала о своей работе? Кажется, нет. От этой нервотрепки все в голове перепуталось. И ужасно хотелось спать. Подавив очередной зевок, Кэрол вздохнула.
— Мою работу, конечно, нельзя назвать хорошей, к тому же она очень скучная. Но она хотя бы позволяет мне оплачивать жилье.
— Он что, берет с тебя плату за жилье?
— Конечно, хотя и не очень большую. — Она снова зевнула, стараясь прикрыть рот рукой. — Гарри хотел было сделать из меня что-то вроде экономки. Но, честно признаться, я не очень люблю заниматься домашним хозяйством. И это-то ему во мне и нравится. Очень сложно объяснить, что он за человек.
— Скажи, ты всегда делишься с первым встречным интимными подробностями своей жизни? — Эти слова Алвеш произнес тоном, в котором она вдруг почувствовала восхищение.
Кэрол немного подумала, а затем утвердительно кивнула, хотя слова «интимные подробности» ей не очень-то понравились. Друзья обычно отмалчивались или притворно охали, незнакомые люди просто слушали ее, погруженные в свои собственные мысли. Ни то, ни другое почему-то не сделал человек, стоящий сейчас перед ней. Он был для нее совершенно незнакомым типом мужчины, из какого-то другого мира. И она подумала, что он чем-то напоминает реку, глубокую и быструю.
— Вы, кажется, финансист, — заметила она только для того, чтобы как-то поддержать разговор.
— Как, черт возьми, ты догадалась? — удивленно воскликнул тот.
В недоумении Кэрол уставилась на него.
— Просто видела вас сегодня днем, и моя подруга сказала мне, кто вы.
— А потом совершенно неожиданно ты врезалась в мою машину? Не слишком ли много совпадений для одного дня? — неожиданно грубо спросил Алвеш де Оливейра.
— Да, редкое везение! Если бы я раскинула картишки сегодня утром, то вряд ли вообще вылезла бы из постели.
— Картишки? — как эхо повторил он.
— Ну, гадальные карты. Все последние дни я боролась с искушением предсказать себе свою судьбу. Хотя, как выясняется, иногда полезно знать, что тебя ожидает.
— А я не верю в такого рода совпадения — произнес задумчиво Алвеш. — Признайся, ты намеренно устроила эту встречу со мной?
— Вы очень плохо воспитаны, -пробормотала Кэрол, укоризненно покачав головой. — И слишком навязчивы.
— Навязчив? — вскричал Алвеш. — Ты смеешь говорить, что я навязчив?!
Кэрол возмущенно мотнула головой.
— Вам не кажется, что пора наконец ехать домой. Даже для такого кутилы, как вы, уже слишком поздно.
— Кутилы? — повторил он, задохнувшись от возмущения.
— Мистер Оливер… или как вас там…
— Алвеш… де… Оливейра, — произнес он очень медленно, отчетливо выговаривая каждое слово, словно имел дело с законченной идиоткой.
— Да, да. Это очень странно. Думаю, мне не стоит объяснять, вы и сами понимаете, как самоуверенно считать, что совершенно незнакомый человек врезается в вашу машину намеренно, только чтобы познакомиться с вами, -тоже медленно и отчетливо проговорила Кэрол. — Не говоря уже о том, что я могла просто погибнуть в этой автокатастрофе.
Бросив быстрый взгляд из-под черных длинных ресниц, он задумчиво произнес:
— Я знаю женщин, готовых пойти на любой риск ради нужного им знакомства.
— Интересно, почему? — сказала она и тут поняла, что зачем-то произнесла эти слова вслух, вместо того чтобы подумать про себя. — Да… то есть я хотела сказать… что… мистер де Оливер…
— Де Оливейра, — резко оборвал он.
Грубость — это, пожалуй, то слово, которое хоть как-то могло определить его реакцию. Он был в бешенстве. Но успокаивать его она не собиралась. Да и сил уже просто не было. Кэрол посмотрела на пустынную тихую улицу.
— Кто-то говорил об аварийной службе, — вздохнула она. — Кажется, мы торчим здесь уже несколько часов.
— Еще полчаса вашей невыносимой, бездумной болтовни, и я…
— Неужели вы сейчас раздражены больше, чем когда-либо? Ну, ну, все о'кей. Я не обиделась на вас — улыбнулась Кэрол. — Вы либо любите, либо ненавидите — третьего не дано. Но для вашей собственной пользы следите за давлением и займитесь чем-нибудь успокаивающим. Например, садоводством. Такие парни, как вы, обычно умирают от инфаркта в сорок пять!
Не обращая никакого внимания на неожиданно выступивший румянец на его щеках, Кэрол посмотрела через его плечо вдаль и неожиданно воскликнула:
— Ну наконец-то едет!
Потом быстро направилась к своей «мазде» и, встав коленями на переднее сиденье, начала торопливо перекладывать содержимое бардачка себе в сумочку: какие-то бумаги, счета, сломанные карандаши и другой мусор.
— Надеюсь, вы сообщите недостающие данные о вашей страховке завтра моему секретарю. Вот номер телефона.
Машинально сунув карточку с номером в карман, она продолжала вынимать из машины свои вещи.
— Если вы не позвоните, я сообщу в полицию.
— Слушайте! В конце концов, чего вы добиваетесь? Хотите, чтобы ночью у меня были кошмары с вашим участием?! — беспомощно воскликнула Кэрол. — Я законопослушная гражданка.