Леонард Элмор. Небеса подождут

   Тони кивнул:
   – Немного больше.
   Тесса переводил взгляд с одного на другого. Его пистолет лежал на столе, рядом с пустым стаканом и пепельницей, набитой окурками.
   – Кажется, на родном языке он изъясняется куда охотнее, – ухмыльнулся Карл. – Тебе так не показалось?
   – Я удивился, – признался Тони. – Он рассказал мне все, что знал. В основном о ранних делишках "Черной руки" в начале века, когда они резали друг другу глотки. Это можно использовать как фон.
   – А что он говорит о нынешних делишках?
   – Если лавочник не платит дани, его лавку больше не поджигают.
   – Да, с тех пор, как Луиджи отсидел за поджог. Теперь он в лавочников стреляет, – сказал Карл. – Вот почему я арестую его по обвинению в преднамеренном убийстве двух человек в шахтерском городке.
   Тесса раскрыл рот от изумления. Он смотрел на Карла снизу вверх, как будто сомневался, что понял его правильно.
   – Сейчас позвоню, – продолжал Карл, – чтобы за ним прислали машину и забрали в федеральную тюрьму; тогда мне не придется возиться с ним самому. Тебе совсем не понравится обращение в Макалестере, – продолжал он, обращаясь теперь непосредственно к Тессе. – У меня к тебе всего один вопрос. Ты протянешь руки, чтобы я надел на тебя наручники, или попробуешь схватить пушку?

* * *

   – Придумал окончание, – кивнул Тони. – "Лу Тесса, убийца "Черной руки", понял, что его миг настал. Он знает: если он не выхватит пушку, его увезут в тюрьму".
   – В таком случае он сядет на электрический стул. И это он тоже знает, – возразил Карл.
   – Тем больше оснований хвататься за оружие. Хотя, безусловно, ему известно о том, что стоящий перед ним маршал вооружен; он выхватит револьвер и застрелит его, "если придется".
   – Я ему ничего подобного не говорил.
   – Тебе и не нужно. Ты что, был уверен, что он не пошевелится?
   – Если он не пошевелился до тех пор, – ответил Карл, – значит, не пошевелится вообще.
   – Ну, со мной он говорил откровенно. Настоящая сенсация! Ты его хорошо подготовил для интервью.
   Они сидели в гостиной у Карла; Тессу уже забрали в здание федерального суда. Тесса ругался по-итальянски, а Тони переводил. Тесса кричал, что Карл его обманул. Карл качал головой.
   Потом он сказал Тони:
   – Странно, до чего эти типы любят жаловаться, что их, мол, обманули, и рассуждать о честности. Вот и Тедди Ритц отказался сообщить, где ошивается его бывший телохранитель: нечестно, мол. Представляешь? Нечестно! Я хоть в них и стреляю, зато им не лгу.
   Он уже рассказал Тони о том, что Белмонт убил Нэнси Полис. Карл все время думал о ней. Он позвонил из ее дома своему боссу. Белмонт убил ее просто так. А потом взял ее машину.
   – Получил, что хотел, и застрелил, – сказал Карл.
   Тони показалось: Карл понемногу менял свое мнение о Джеке Белмонте, только ему пока не хотелось ничего обсуждать. Раньше Карл считал Джека несерьезным противником, маменькиным сынком, подшучивал над его стремлением сделаться врагом народа номер один. Увидев Нэнси, убитую на собственной кухне из нечего делать, без всякой причины, Карл перестал смеяться. Джек действительно стал врагом, которого следовало убрать.
   – Ты догадываешься, где он?
   – Где-то поблизости, – вот и все, что ответил Карл.
   Тони ушел. Карл позвонил домой Бобу Макмахону и рассказал, что арестован парень, обвиняемый в двух убийствах.
   – Всякий раз, когда ты ставишь меня в тупик, – вздохнул Макмахон, – я надеюсь, что ты ставишь в тупик самого себя, а потом ты выходишь из положения, благоухая, как роза.
   – Я не только поэтому позвонил, – объяснил Карл. – Я охочусь на Джека Белмонта. Если поручите мне другое дело, я подам в отставку.
   Макмахон ответил:
   – Завтра в семь утра жду тебя у Нельсона, – и повесил трубку.
   – За что ты на меня накинулся? Я сказал тебе: ты охотишься на Джека Белмонта. Мы все охотимся на Джека Белмонта, потому что он опасный преступник, который укрывается от правосудия, а не потому, что ты одновременно с ним находился в доме и теперь коришь себя за то, что не поймал его. У тебя губы в яичнице.
   Они сидели за столиком в "Буфетерии"; вокруг звенел утренний гам. На тарелке у Макмахона лежали три яйца всмятку, он макал в желток кусочек бекона. Карл к завтраку не прикоснулся.
   – Я прав? Нам не нужно лишний раз напоминать, что он натворил. Мы возьмем его, потому что у нас такая работа.
   – Не надо было ему убивать ее, – упрямо сказал Карл.
   – Я понимаю, что ты чувствуешь. Тебе казалось, ты знаешь его как облупленного, а он совсем другой. Сделай одолжение, вспомни о том времени, когда ты был еще Карлосом – там, в аптеке, когда Эммет Лонг застрелил индейца. Тебе было пятнадцать, ты был хорошо воспитанным мальчиком. Как правило, ты не встревал в разговор взрослых до тех пор, пока тебя не спрашивали. Помнишь, как звали того парня, который угнал твоих коров?
   – Уолли Таруотер.
   – Ты говорил, тебя восхитило, как он согнал коров в стадо, а сам даже не вспотел.
   – Помню. Он умел работать со скотиной.
   – Но ты обещал застрелить его, если он попытается ускакать с твоими коровами, и слово свое сдержал. Выбил его из седла с добрых двухсот ярдов. Помнишь, что ты мне говорил? Ты говорил, что не собирался убивать его.
   – Я и не собирался.
   – Просто хотел ранить в руку или ногу? По-моему, ты тогда немного рисовался. И тогда я подумал: действительно ли он так хорош или хочет, чтобы я так про него думал?
   Карл молча приступил к яичнице с жареной картошкой.
   – Тогда твое бахвальство пришлось мне по душе, хоть я и понимал, что ты немного рисуешься. Тебе было пятнадцать, и ты нашел выход из положения. В тот день я сказал себе: такой парень мне бы пригодился. Пусть он подрастет. Я дал тебе свою визитку. И сейчас я позволяю тебе рисоваться, потому что у тебя всегда все получается. Как я говорил вчера, ты благоухаешь, как роза. Ты служишь у нас семь лет, ты простой маршал, но ты почти так же широко известен, как тот важняк из ФБР, Мелвин Первис. – Макмахон сделал паузу и отпил кофе. – Ты не в курсе? Первис взял Диллинджера вчера ночью по наводке. Фэбээровцы выследили, как он выходит из кинотеатра в Чикаго, и пристрелили на аллейке рядом.
   Карл еще не видел газеты; ему хотелось узнать подробности. Действительно ли Первис застрелил Диллинджера? Сколько пуль он в него выпустил? Умер ли Диллинджер на месте? Была ли с ним Билли Фрешетт? Но вместо всего этого он спросил:
   – Какой фильм они смотрели?
   Макмахон оторвался от яиц и посмотрел на своего помощника.
   – В тебе опять проснулся Карлос? Мальчишка хочет знать, какое кино видел Диллинджер перед смертью! Не знаю, но газетчики обо всем напишут, не сомневайся.

* * *

   По дороге на работу они говорили о Белмонте. Карл никак не мог взять в толк, за что Джек убил Нэнси Полис.
   – Он ей не доверял, – объяснил Макмахон. – Не верил, что та будет молчать. Почему же еще?
   Где может скрываться Джек?
   – Он поклялся, что найдет меня, и я ему верю, – заявил Карл. – Но если вы приставите к моему дому охрану, он затаится. Охрана придется ему не по вкусу, я так считаю; он позвонит мне и станет жаловаться и дразнить меня, попытается вывести меня из терпения. Он закоренелый преступник, но теряется в трудных ситуациях... Если не считать убийства Нэнси Полис... – Карл умолк. – Вот что я придумал. Надо как-то довести до его сведения, что я еду в гости к отцу. Может, Тони из "Настоящего детектива" сумеет связаться с ним и передать – как будто невзначай. Джек будет звонить мне домой, но меня там не будет. Он позвонит на службу, ему скажут, что я в отпуске. Отпуску он не поверит, но есть шанс, что он клюнет, узнав про отцовскую ферму. Тони говорил ему, что я люблю навещать отца.
   – Если он позвонит на службу, – сказал Макмахон, – я велю Эвелин сказать, где тебя можно найти. Карл, с ним надо скорее кончать.

* * *

   – О таком мечтает любая деревенская девчонка, – вздохнула Лули и прищурила глаза. – Валяться на кровати в шикарном отеле и чтобы тебя обслуживали. Прошло уже два дня, и я все время спрашиваю себя: "Неужели он еще не застрелил того парня?"
   Карл только что привез ее домой из отеля "Мэйо".
   – Я не застрелил его, – ответил он.
   – Зато он пытался убить тебя, да?
   – В меня стрелял мистер Псих. Идиот, он не ведал, что творил. Но в следующий раз, когда мне понадобится уехать...
   – Погоди...
   – Я хочу сказать: в следующий раз, когда нам придется пожить отдельно... Мне опять угрожает то же самое. Один тип хочет меня пристрелить.
   – Знаю... Джек.
   – На сей раз я буду на ореховой ферме.
   – Ну и?..
   – Я не хочу, чтобы ты была со мной.
   Лули сохраняла спокойствие.
   – Почему?
   – Не хочу, чтобы тебя случайно застрелили из-за меня.
   – Почему? Потому что мы – напарники? Кем ты себя вообразил? – Голос Лули звенел; она забыла о том, что решила быть хладнокровной. – Идиот, да мы ведь все равно что женаты! Когда мы не вместе, я скучаю по тебе, потому что я тебя люблю! Милый, я люблю даже смотреть на тебя, когда ты этого не замечаешь. Если нам придется все время жить раздельно, я с тем же успехом смогу уйти в монастырь. Я даже приму католичество, и мой отчим, мистер Хагенлокер, позаботится о том, чтобы сжечь меня на костре. Карл, мне нужно быть с тобой. Вот и все!
   Карл снова возразил: он не хочет, чтобы ее застрелили. Вот почему нужно, чтобы она оставалась дома. Потом сказал:
   – Я люблю тебя всем сердцем. И не хочу подавать ему ни малейшего повода убить тебя... как он убил Нэнси Полис.
   – Так вот в чем дело! – воскликнула Лули. – Тогда я еду с тобой.
   Карл снова и снова убеждал ее остаться, но его доводы на нее не действовали. Как будто в кино, где герой просит девушку не ехать с ним. Только его девушка – не нежный цветочек. Она застрелила Джо Янга, когда у нее не осталось другого выхода.
   – Ладно, – сдался он, – если хочешь...
   – Ты знал, что я поеду, – обрадовалась Лули. – Давай уговоримся. Если ты возьмешь Джека на ореховой ферме, мы с тобой поженимся в этом году.
   – Вот какая у тебя ставка?
   – У нас. Ты ведь хочешь этого?
   – Да, но?..
   – Но ты боишься, что, если мы поженимся, ты не сможешь отдавать всего себя работе и навсегда останешься простым маршалом. Если ты возьмешь Джека, ты докажешь, что сумеешь заниматься своим делом, не беспокоясь обо мне.
   – А если он меня уложит? – на всякий случай спросил Карл.
   Лули ответила не сразу.
   – Раньше ты никогда об этом не думал, верно?
   – Или сбежит. Он всегда сбегает.
   – Что, если ты дашь мне пушку и я возьму Джека? – предложила Лули. – Я бы не возражала – он как ядовитая змея.
   – Нет, в таком случае пусть лучше Вирджил его уложит, – улыбнулся Карл, – из своего нового "крэга".
   Они перешучивались. Но ни один из них даже в шутку не предположил, что Джека может застрелить Наркисса.

22

   Карл и Лули прибыли на закате в "шевроле", машине, заменившей простреленный "понтиак". Карл не вошел в дом; они с отцом сразу расположились на веранде и принялись рассуждать о погоде. Вирджил сообщил: последние двадцать пять дней стоит жуткая жара, дальше некуда. Таким был весь июль, и вот тебе пожалуйста – август.
   – В Окмалджи на бульварах засыхают деревья. Я еще не подсчитывал убытки, но погибло не меньше пары дюжин ореховых деревьев. Нефтяники с низинных скважин высасывали воду из ручья; пастбище начало выгорать, и я распорядился перекрыть скважины.
   – На нефти не проживешь, – заметил Карл.
   – Что верно, то верно.
   – Ты давным-давно внушил мне это. В ту ночь, когда Диллинджер пошел в кино, в Чикаго было сто два градуса^[1].
   – С теми двумя женщинами, – кивнул Вирджил.
   – Первая, по прозвищу Леди в Красном, – содержательница борделя по имени Анна Сейдж, а вторая – Полли Гамильтон, его подружка с тех пор, как Билли Фрешетт дали два года. Говорят, Диллинджер не разрешал ей пить, потому что она индианка.
   – Никогда не слыхал, что она индианка. Значит, вот кто там с ним был – две женщины.
   – В жару все ходят в кино. Как написано в рекламе, в кинозале зрителей обдувает "прохладный очищенный кондиционированный воздух".
   – У нас текст на плакатах другой: "Воздух, охлажденный для вашего удобства", и нарисован белый медведь на глыбе льда.
   На веранду вышла Наркисса.
   – Вот вам, двум белым медведям. – Дождавшись, пока Вирджил отодвинет стопку газет, она поставила на стол поднос с миской льда, бутылкой виски и двумя стаканами.
   – Знаешь, какое кино смотрел Диллинджер перед смертью? – спросил Карл.
   – Если там действительно был Диллинджер, – возразил Вирджил.
   – Неужели ты сомневаешься? – устало спросил Карл. – Да, кое-кто считает, что в кино был не Диллинджер. Он сделал пластическую операцию, вот и все, что мне известно. Пока пишут, что взяли действительно Джона Диллинджера.
   – Не буду с тобой спорить. – Вирджил разлил виски по стаканам. – Фильм с пятницы идет в "Орфее". Я надеялся, что ты его увидишь до того, как он пройдет.
   – Всю прошлую неделю я сидел дома, – сообщил Карл, – и ждал, что Белмонт позвонит и обвинит меня в нечестной игре, потому что к моей квартире приставили охрану. Он знал мой телефон, но, должно быть, потерял. По-моему, ему уже на все наплевать. Сегодня днем он звонил на службу, спрашивал меня, ему сообщили, что я еду сюда, и продиктовали твой номер. Обычно они так не поступают, но хотят, чтобы с делом поскорее было покончено.
   – Хочешь сказать, в нашей округе полным-полно маршалов?
   – Я попросил Боба Макмахона держаться в стороне, если он хочет поскорее изловить Джека. Он сказал: как только я позвоню и сообщу ему, что Джек в твоих владениях, – он расставит посты на дорогах, чтобы Джек не смог удрать.
   – Значит, ты ждешь, что Белмонт вот-вот объявится.
   – По-моему, он решил сдержать слово – по крайней мере, в том, что касается меня. Раз он обещал убить меня, то должен хотя бы попытаться. Мне звонил Тони из "Настоящего детектива"; после убийства Нэнси Полис Джек действительно становится кандидатом на должность врага государства номер один. Теперь ему придется соответствовать своей репутации, несмотря на то, что в глубине души он – по-прежнему избалованный, испорченный мальчишка. Тони попросился приехать – хочет быть здесь, если объявится Джек. Мечтает написать репортаж, который назовет "Последний налет Джека Белмонта". Правда, Тони считает, что Джек вряд ли объявится, раз за ним охотится вся полиция Оклахомы.
   – Согласен, – кивнул Вирджил. – На его месте я бы залег на дно до старости.
   – Из Канзас-Сити он собирался рвануть в Мексику на "ла сале", но я отвез его на родину, и планы у него переменились.
   – Раз он, по-твоему, сюда заявится, зачем ты торчишь на виду? – вдруг спросил Вирджил.
   – Сначала ему нужно сюда добраться, а потом еще придумать, как исполнить план.
   – Он будет один?
   – Не знаю. – Карл покачал головой. – Кто захочет ему помогать?

* * *

   Первым делом Джек вспомнил о вышибалах, работавших в борделе, о Страхе и Уолтере. Со Страхом он не выдержит в одной машине. А вот из Уолтера выйдет неплохой напарник, по крайней мере на время. Но Уолтер родом из Семинола, как Хейди и другие шлюхи из их клуба. Чтобы добраться туда, понадобится другая машина, чистая, которая не в розыске.
   "Шевроле" Нэнси он бросил на улице в центре Талсы и пошел домой пешком – в особняк на Мэпл-Ридж. На дорогу ушло почти два часа. Он вошел черным ходом, пробрался в комнату служанки, той самой, которая когда-то ушивала ему комбинезон. Служанка, тридцатишестилетняя старая дева в ночной рубашке, застегнутой до самой шеи, испуганно вскрикнула. Джек прижал ее к окну.
   – Маргарет, – сказал он, – мама разрешила мне взять ее машину, но мне нужны ключи. Они в чулане, второй крючок. На ключе написано: "Кадиллак V-12". – Маргарет окаменела. – Только не буди маму и ничего ей не говори, – прошептал Джек. – Она сама все поймет, когда машина ей понадобится. Передай, пусть не волнуется – "кадиллак" я верну.
   Маргарет принесла ключи, по-прежнему не говоря ни слова.
   В ту же ночь Джек поехал в Семинол и остановил "кадиллак" перед публичным домом, в котором раньше работали Хейди и другие девушки. Ни одна из них не вернулась. Джек выпил с одним знакомым самогонщиком, молодым парнем из Куксон-Хиллз, который не раз поставлял в их бордель спиртное. Джек спросил, известно ли тому, что сталось с вышибалами. Самогонщик ответил: Страх живет в Банче с какой-то бабой, переключился на овощи, а Уолтер вернулся в Семинол и работает вышибалой в борделе наискосок от автозаправки Филипса.
   – Он служил у меня, но я не знал его фамилии. А ты знаешь? – спросил Джек.
   – Уолтер немчура, – ответил самогонщик. – У него нет чувства юмора, и он бесится, когда над ним смеются. А фамилию его я один раз видел на его документах. Фамилия еще та: Дерьмер.
   – Как она пишется?
   – Так и пишется: Дерь-мер. Но знаешь, что будет, если ты хотя бы улыбнешься, называя его по фамилии, как некоторые тутошние алкаши? Он сломает тебе челюсть. В общем, чтобы все было тихо-мирно, он никому не говорит свою фамилию, и все проходит без неприятностей.
   – Дерьмер, – повторил Джек, улыбаясь против воли.

* * *

   Он узнал Уолтера со спины по толстой шее на могучих плечах, которым позавидовал бы любой борец. Уолтер видел снимки Джека в банке; он знал, что Джек объявлен в федеральный розыск.
   – Ты что, спятил? Зачем явился? – спросил он и вытолкал Джека за дверь.
   Значит, бывший вышибала сочувствовал Джеку. А может, Уолтеру еще неизвестно о награде за его голову. Сто тысяч долларов за поимку живым или мертвым.
   – Уолтер. – Джека так и подмывало назвать его "мистер Дерьмер"; он не удержался от улыбки. – Видишь там "кадиллак"? Он мой. На нем я прикачу к одному нефтяному магнату, который не доверяет банкам. Он держит дома целую кучу денег, на которые рассчитывает безбедно прожить до конца жизни. По моим подсчетам, там у него сто тысяч или даже больше. Хочешь войти в долю?
   – Сколько?
   – Сорок процентов.
   – Как поделим?
   – Каждый из нас получит половину, но я возьму еще десять процентов за наводку.
   – Как мы их получим?
   – Будем следить за домом. Дождемся, пока они уедут за чем-нибудь в город, и войдем.
   – Ты говоришь: "Пока они уедут". Кто – "они"?
   – Я имею в виду, что у хозяина могут быть гости или он прихватит с собой экономку.
   – А если мы не найдем деньги?
   – Ставлю десятку, они у него в спальне. Может, завтра и поедем? – предложил Джек. – Если хочешь, сам веди машину, она новенькая, отличная.

* * *

   В воскресенье днем они вчетвером поехали на машине Вирджила в Окмалджи в кино. Вирджил уверял, что купил "Нэшвилл-31", потому что ему понравилась обивка в цветочек – розовое и зеленое на бежевом фоне; все равно что ехать в машине, не выходя из дому. Они специально взяли машину Вирджила – Наркисса села вперед с большим бумажным пакетом попкорна на коленях, а Карл и Лули устроились сзади – на тот случай, если Белмонт знает, что Карл ездит на "шевроле", и поджидает его одного на дороге.
   Они свернули на восток, к Окмалджи. Вирджил посмотрел в зеркало заднего вида.
   – Господи, – воскликнул он, – вы только посмотрите!
   Все обернулись и увидели огромное пыльное облако, надвигавшееся с юга. Оно было похоже на плотный желто-коричневый занавес, перекрывший горизонт. Карл сказал, что дело плохо; он видел такие пыльные бури только на западе штата. Лули взяла его под руку, но Карл успокоил ее: буря далеко, над Оклахома-Сити; их она, скорее всего, не коснется. Вирджил между тем заметил, что фермеры пытаются пахать и после засухи, только на выжженной земле ничего не растет. А когда по земле проходишься плугом, почву уже не удержать, – ветер с равнин сдувает плодородный слой.
   – В Гатри забивают скот, потому что скотина голодает и умирает от жажды, – продолжал Вирджил.
   Все молчали. Пыльная буря бушевала далеко от них, но они ощущали на себе ее дыхание: они ведь жили рядом с засушливым районом, который так и назывался: Район пыльных бурь.
   На пороге кинотеатра "Орфей" Карл забыл о своих проблемах и сказал:
   – Надеюсь, кино будет смешным.

* * *

   Фильм назывался "Манхэттенская мелодрама".
   Кларк Гейбл в роли Блэки, Уильям Пауэлл в роли Джима, Мирна Лой в роли Элинор. Говорили, что Мирна Лой – одна из любимых актрис Диллинджера. Отлично смотрелась Мюриэл Эванс в роли Тутси, платиновой блондинки. Блэки уступал Элинор Джиму, потому что Джим – такой славный малый! Но Блэки был не в обиде – ведь они с Джимом друзья детства и до сих пор дружат, несмотря на то что жизнь развела их. Блэки – гангстер, Джим – прокурор, а потом и губернатор. Блэки убил помощника Джима, предателя, который обладал сведениями, способными помешать Джиму выиграть губернаторские выборы. Блэки поймали, судили и приговорили к электрическому стулу. Джим, который стал губернатором, имел право заменить смертную казнь на пожизненное заключение, но не пожелал смягчить приговор, потому что жил, подчиняясь букве закона. Жена напомнила Джиму: если бы Блэки не убил его помощника в мужском туалете "Медисон-сквер-гарден", свидетелем чего был слепой попрошайка, его, Джима, не избрали бы губернатором. Но Джим был непоколебим. Элинор не верила, что ее муж не поможет другу. Она бросила Джима, так как больше была не в силах оставаться его женой. В последний момент Джим сдался и заменил смертную казнь Блэки на пожизненное заключение. Но Блэки не принял одолжения. Если его не посадят на электрический стул, Джиму придется подать в отставку. Блэки отправился на электрический стул. Во время душещипательной сцены Карл подумал: должно быть, волосы Блэки пришлось растрепать при помощи специальной шапочки – потому что они у него были такие прилизанные, что казалось, будто их приклеили к черепу. Сам Карл, причесываясь, только немного смачивал расческу водой. Ему стало скучно – он заранее знал, что будет. Но во время трогательной сцены примирения Джима с женой у него все же навернулись слезы на глаза. Умеет играть Мирна Лой!

* * *

   На обратном пути Вирджил спросил:
   – По-твоему, парню, которого приговорили к смерти, следовало отказаться от помилования?
   – Угу, – ответил Карл. – Правда, Блэки там сказал по-другому: он скорее поджарится на стуле, чем проведет всю оставшуюся жизнь за решеткой. Такое возможно.
   – Жалко, что мало показывали Тутси, – вздохнул Вирджил. – Я видел ее в каких-то вестернах. Мюриэл... забыл как дальше.
   – Эванс, – подсказал Карл.
   Все сошлись на том, что фильм крепко закручен, хотя в жизни так не бывает, но ведь это не жизнь, а кино.
   – Вы заметили, – спросил Карл, – как Блэки тычет вперед пушкой, когда стреляет? К чему он так, не пойму.
   – Вот что я вам скажу, – вмешалась Наркисса. – Помните начало? Пожар на корабле, все погибли, остаются двое сироток, которые решают держаться вместе. Так вот, в фильме на корабле плыли ирландцы. История с кораблем случилась на самом деле в 1906 году, на Ист-Ривер, в Нью-Йорке. Только там были не ирландцы, а немцы. Я читала.

* * *

   Когда они вернулись, еще не было шести и солнце пекло вовсю. Наркисса поспешила в дом: она собиралась приготовить цыплят. В воскресенье она всегда делала на обед цыплят. Лули отправилась принять ванну, а Карл с отцом остались на веранде. Вирджил разъяснял сыну суть закона Рузвельта о фермерских закладных – как он поможет фермерам не попасть в лапы банков. Вирджил неустанно восхвалял "Новый курс", и Карл покорно слушал отца. Когда Вирджил дошел до закона о банкротстве, на веранду вышла Наркисса.
   – Вирджил. – Она помолчала, дожидаясь, пока он закончит фразу.
   – Что?
   – Кто-то вломился к нам в дом.
   Карл подумал: пока они сидели в кино, украли сто тысяч. Он испугался, что отца хватит удар.
   – Что-нибудь пропало? – осведомился Вирджил.
   – Выкинули все вещи из комода. Сорвали картины со стен.
   – Сейф искали, – кивнул Вирджил. – Но к чему сейф фермеру, который разводит орехи?
   – Ты не простой фермер, ты миллионер.
   Лули рывком распахнула сетчатую дверь.
   – В спальнях все вверх дном, – сообщила она.
   Вирджил повернулся к Карлу:
   – Вы знаете, что ко мне вломились первый раз с тех пор, как мы построили этот дом? Сколько тебе тогда было?
   – Четыре, – ответил Карл.
   – То есть двадцать четыре года назад, ни много ни мало. Знаете, что я говорю работникам, которых нанимаю ухаживать за пеканами? Если попробуете залезть ко мне, я тут же пристрелю вас. Когда газетчики расспрашивали меня о деньгах, я примечал, как жадно слушают мои рабочие.
   – Ты лучше проверь, не пропало ли что, – посоветовал Карл.
   – Сейчас, – ответил Вирджил.
   – А как же деньги, которые ты хранил в доме? Помнится, ты говорил, что здесь у тебя сто тысяч долларов.
   – Зимой я положил их в банк Окмалджи, – усмехнулся Вирджил. – Орис Белмонт, один из владельцев банка, попросил меня войти в совет директоров. Я тебе рассказывал?
   – Орис рассказывал, – уточнил Карл.
   – Мне показалось, он знает свое дело, – заметил Вирджил. – Ну и черт с ним, подумал я, пусть денежки хранятся у него. Банк близко, если мне срочно понадобятся деньги, я успею их снять.
   Отец с сыном вошли в дом и огляделись. Они сразу заметили: из оружейного шкафчика пропал дробовик.
   – По-твоему, это Джек? – спросила Лули у Карла.
   – Не удивлюсь, если он. За двадцать четыре года в доме ни разу не было чужих – пока в округе не объявился Джек Белмонт.
   – Представляешь, как он обозлится, – засмеялась Лули, – если узнает, что денежки Вирджила хранятся у его папаши?