Лещенко Владимир. Серебряный осел

   – Отлично! – захлопала в ладоши Табаби. – Теперь еще, самое последнее, и мы возляжем с вами на ложе страсти.
   Она принялась развязывать пояс стыдливости. Прозрачные одеяния распахнулись. Царевич судорожно сглотнул слюну. О таком совершенстве он даже не мечтал.
   – Итак, если вы хотите сделать со мной то, что хотите, вы должны… убить своих детей! Не хочу, чтобы они боролись с моими будущими детьми из-за вашего наследства!
   – Госпожа! – затрепетал Сетне. – Мысль, пришедшая вам в голову, чудовищна!…
   Девушка спустила одежды до пояса, явив взору наследника великолепной формы грудь алебастрового цвета, алевшую двумя нежными нераспустившимися лотосами сосков.
   – Однако сделайте это! – сдавленно вскрикнул Хемуасет. – Ибо я больше не в силах сдерживаться.
   Слуги схватили малышей и занесли над ними острые кинжалы. Царевич закрыл глаза и словно сквозь вату услышал два громких жалобных вскрика-всхлипа.
   А потом две нежные руки легли ему на плечи, а к губам приникли жаркие уста. С него начали совлекать одежды. Мгновение – и он уже лежит на кушетке из слоновой кости и черного дерева, а с его телом слилось другое – трепетное, горячее, страстное…
   – Сетне!! – раздался над головой строгий знакомый голос. – Что это у тебя за вид? Тебе не стыдно?!
   Принц открыл глаза и увидел, что над ним склонился сам его величество Рамсес Усермаатра, жизнь, здоровье, сила.
   Птах Заступник! А он сам в бесстыдно голом виде валяется перед ликом повелителя Верхнего и Нижнего Египта! Куда бы скрыться от позора?!
   – Дайте ему одежду! – приказал его величество храмовым служкам, испуганно жавшимся к стеночке. – Срамник! И это за два часа до начала торжественной церемонии! Сейчас сюда зайдут твоя мать, братья, жена, дети, двор!
   Дети? Какие дети?! Разве они не…
   – А мы где? – спросил принц слабым голосом.
   Ужасно раскалывалась голова.
   – В Мемфисе, где ж еще? – удивился его величество. – Сколько раз я тебя просил, не злоупотреблять финиковым вином! И не читать всякую гадость!
   Брезгливо ткнул пальцем в древний свиток папируса, лежавший на небольшом столике у изголовья ложа царевича.
   – Гляди мне, передам права наследования твоему младшему брату Мернептаху.
   Фараон грозно нахмурился.
   – И вообще, пора тебе делом заняться. Задумал я тут строить новую столицу. В Дельте. Так что как только закончится праздник, отправляйся-ка, сынок, осматривать место работ. И учти, это твой последний шанс.
   – Обещаю, отец, – пал перед владыкой на колени Хемуасет, – что равного по красоте города не будет во всем мире! Я назову его Пер-Рамесес, Дом Рамсеса!
   Усермаатра милостиво улыбнулся.
   «Боги! Неужели это был всего-навсего дурной сон?!»
 
   …О Феб! Когда же все это прекратится?!
   Жуткие видения одолевали Стира днем и ночью. Он уже просто боялся сомкнуть глаза. Едва смыкал вежды, как перед внутренним взором всплывали картинки из жизни чужого, совершенно незнакомого рапсоду человека, которого звали Хемуасетом. И был этот Хемуасет ни много ни мало наследным принцем Египта, сыном Рамсеса Великого, главным архитектором государства.
   Поначалу поэту даже нравилось. Словно в театре смотрел историческую трагедию из древнеегипетской жизни. Но потом начало надоедать, пока, наконец, он и вовсе ужаснулся, вдруг осознав, что «забавные» картинки являются частью его собственной памяти.
   Это он, Стар, одновременно являлся и Сетне Хемуасетом, долгое время искавшим и таки нашедшим некую таинственную Книгу, которую будто бы написал сам бог Тот. Это за ним гонялся восставший мертвец с труднопроизносимым именем, требуя вернуть украденную рукопись. Это ему, Стиру-Хемуасету, привиделся кошмарный сон, в котором он не уберег от расправы собственных детей.
   А все началось после того дурацкого похода в старые царские усыпальницы Таниса.
   Внезапно погасший в гробнице свет, голубоватое сияние, толчок в грудь и леденящий душу холод.
   Хорошо еще вовремя подоспел Будря. А то бы лежать им сейчас всем троим хладными трупами рядом с саркофагом этого самого Хемуасета, пав от рук парочки наемных убийц, посланных Мерланиусом.
   Но как здорово лех приложил лбами Гавейна с Парсифалем. Та-акой звук был. Рапсод даже подумал, что у душегубов треснули их подлые башки. Нет, выдержали.
   Они еще долго совещались, что бы такого сделать с бандитами, чтоб им неповадно было охотиться за членами их отряда.
   Кровожадный Будря, которому было ужасно стыдно за то, что он бросил своего юного пана круля один на один со злодеями, требовал казнить парочку на месте, пока они не пришли в себя. Надо сказать, что Стир был полностью солидарен с царским телохранителем. Эти двое его уже порядком достали. Надо же! Куда поэт, туда и они. Чуть не угробили их с Орландиной в покоях царя Мидаса. Теперь вот снова покушались, желая лишить жизней самого Стира, Вареникса и Кара.
   Смерть! Только смерть могла быть им достойным возмездием за преступления.
   Кар и леший дружно восстали против такого решения. Нужно связать бандитов и выдать местным властям на суд.
   А если упрямый малец что решит, так его никто не переспорит, разве что одна Орланда. Но той поблизости не было, а потому, крепко связав ноги и руки злодеев, они пошли восвояси, решив по пути сообщить куда надо.
   Для начала посвятили в это дело дядюшку Номарха. Но с того был невелик прок после трех кувшинчиков доброго пива. Грозный страж еле-еле на ногах держался. Так что, махнув на него рукой, пошли дальше.
   Уже на рыночной площади надыбали наряд вегилов и направили его в некрополь, нимало не сомневаясь, что пятеро здоровых парней справятся с двумя связанными преступниками.
   Вернувшись домой (понятное дело, в таверну) и поведав все, что с ними приключилось сестрам и Эомаю, а также выслушав их ответный рассказ (ах! ох! не может быть! да как же это! ты смотри, ни единой царапины не осталось!), Стир плотно пообедал и решил немного вздремнуть. Вот тогда все это и началось.
   Полтора дня ослик-стихотворец крепился. А потом не выдержал и вывалил все на голову друзей.
   Их реакция была неоднозначной. Будря и Эомай просто пожали плечами. Мало ли что кому привидится. От этого не помирают. Надобно думать, как до Александрии добраться побыстрее.
   Сестры-близняшки отреагировали почти таким же образом. Орландина фыркнула и выразительно повертела пальцем у виска. Что с поэта возьмешь. Все они чуток малахольные. Орланда печально повздыхала да посочувствовала, а затем, переглянувшись с Эомаем, тоже посоветовала Стиру не брать дурного в голову и близко к сердцу.
   Ваал, по своему обыкновению, вскочил приятелю на спину и принялся расчесывать ему гриву. Наверное, думал, что так можно унять волнения Стировой души.
   Только Кар с Варениксом отнеслись к повествованию рапсода с неподдельным интересом.
   Поглядели друг на дружку, понимающе перемигнулись, да и принялись совершать над ослиной головой замысловатые пассы. На удивление всей честной компании и на страх несчастному поэту.
   – Метемпсихоза! – вынес через полчаса окончательный вердикт тартесский царь.
   – В самую точку! – поддержал его леший. – И кто ж это с ним такое спроворил, однако?
   – Что? – всполошился ослик и приготовился умирать. – Сколько мне жить осталось?!
   – О том не ведаю, мил друг! А вот то, что в тебя упокойник оживший вселился, так это точно!
   – И-а, и-а, и-а! – заревел от испуга рапсод и рухнул без чувств.
 
   – И что же мне теперь делать? – в который раз канючил Стир, тычась мордой то в Кара, то в лесного князя. – Как от него избавиться?!
   – Да изгнать-то его можно? – вмешался Эомай. – Я слышал, что такое вполне вероятно.
   – Экзорцизм! – выдала мудреное слово Орланда. – Вон, Христос изгонял бесов из прокаженного…
   – Ланда, – с надеждой спросил ишачок, – а этот ваш заокеанский лекарь-чудодей не поможет? Я смотрю, он не хуже вашего бога с больными да увечными справляется!
   – Так то когда злая душа или нечистик какой, – удрученно развел руками Вареникс. – Тут же иное дело. Покойник-то неплохим человеком был и не от лютости вошел в тело нашего друга, а велением могучего чародея! Тут либо этот же рекомый волхв обязан отозвать потревоженную душеньку, либо она сама, своей волей, должна уйти прочь.
   – Но, – вздохнул леший, – я мню, не уйдет он за так просто.
   – Почему?! – вскрикнули одновременно Стир с Орландиной, которая после освидетельствования поэта «специалистами» заметно встревожилась.
   – Как понятнее сказать-то? Неспокойна сия душа. Чем-то удручена зело. Тоской-печалью одолеваема.
   – Како-ой? – захныкал ослик.
   – А ты сам спроси, – посоветовал вдруг Кар.
   – Это как? – не понял Стир Максимус.
   – Вот так и поинтересуйся, – подхватил Вареникc. – Мол, так и так, чего ты, душенька, желаешь?
   – Спросите лучше вы! – взмолился бедный ушастик. – Не могу же я сам себя спрашивать и сам себе отвечать!
   – Резонно, – согласился пан Будря. – Таки дело пан певец мувит.
   – Хм, – откашлялась Орланда. – А что?! Можно и попробовать.
   – Уважаемый… – начала она и осеклась. – Как его хоть зовут-то?
   – Хемуасет, – с готовностью подсказал ишачок. – Сетне Хемуасет.
   – Да, уважаемый… мм… Хемуасет. Не скажете ли вы, что вас гнетет и что нужно сделать, чтобы вы покинули телесную оболочку нашего друга Стира Максимуса?
   Пару мгновений ничего не происходило. А затем осел заговорил не своим, звонким да громким, а глухим старческим голосом:
   – Сенеб! Радуйтесь! Я Сетне Хемуасет, верховный жрец Птаха Мемфисского, главный царский архитектор, сын его величества правогласного Осириса-Рамсеса Усермаатра!
   – Правогласного, значит, покойного, – прокомментировал юный тартессит.
   – Зачем была потревожена моя душа Ка? – жаловался Стир-Хемуасет. – Зачем ее позвали с блаженных полей Иару и заставили вселиться в этого мерзкого и вонючего осла?! Горе и печаль мне!
   – Но-но, полегче! – уже своим голосом возмутился рапсод. – Это кто из нас вонючий, принц сушеный?! Я, между прочим, каждый день совершаю омовения! Даже в термы хожу!
   Он не стал уточнять, что за все это время побывал в банях лишь единожды.
   – Кто же позвал вас, о принц? – вопросила Орланда.
   – Темный. Темный Бог.
   Присутствовавшие переглянулись. Вот оно, слово истины.
   – Можете ли вы уйти по своей воле? – присоединилась к сестре Ласка, с надеждой впившись взглядом в поникшую ослиную морду.
   – Нет, – покачал головой осел-двоедушец. – ОН не отпускает меня. Велел добыть для него Книгу Тота.
   – Ой, это та самая книга, что находится где-то в Мемфисе! – заржал Стир. – Я вам рассказывал!
   – Да, – подтвердил древнеегипетский царевич. – я сам спрятал ее в гробнице Нефера, из которой сначала и выкрал.
   – Хотел бы я хоть одним глазком глянуть на эту Книгу! – возбужденно потер руки Кар. – Это нечто такое… Неописуемое! Она дает власть над всеми тварями земными и подводными, позволяет путешествовать мирами и наблюдать движение светил.
   – Верно! – молвил Вареникс. – И еще много чего может сделать тот, в чьи руки попадет сия любопытная книжица.
   – Избави вас Птах и Ра-Атум к ней прикоснуться! – возопил Хемуасет. – Неосторожный человек может приблизить конец времен, конец Геба!
   – А что ж делать? – не поняла Орландина. – Выйти без нее из Стира вы не можете…
   – Не могу, – согласился восставший дух.
   – А искать не позволяете…
   – Не рекомендую, – дипломатично уточнил принц, и члены маленького отряда поняли, что первый шаг по дороге, ведущей в Мемфис, ими уже сделан.
   И правда пора, а то засиделись они в этом Танисе, будь он неладен! Одни сплошные неприятности.
 
   Рыцари Круга Стоячих Камней уже второй день пристально наблюдали за лихорадочными перемещениями осла и его приятелей по старому Мемфисскому некрополю.
   «Что-то у них там не срабатывает», – думал Парсифаль, а Гавейн привычно винил во всех бедах длинноухого.
   – Это он, сучий потрох, воду мутит! – авторитетно заявлял крепыш. – Не иначе как слежку заметил и теперь следы заметает! Надо бы чуток пощекотать им нервишки. Может, порасторопнее станут?
   Блондин закатывал очи горе.
   – Ты же слышал, что говорил понтифик? Не высовываться ни в коем случае! Вдруг они сдуру решат уничтожить Книгу? Представляешь, что с нами тогда святой отец сотворит?!
   Здоровяк нервно поежился. Воображать себя навозным червем, копошащимся в чужом дерьме, ему было, мягко говоря, неприятно.
   – Блин! – сплюнул в сердцах. – И не отлучишься же никуда, елы-палы!
   – Эх! – размечтался Перси. – Сейчас бы пивка холодненького! А к нему вяленых кальмарчиков или креветочек вареных…
   – Заткнись! – залился слюной Гавейн.
   – В чем проблема, парни?! – раздалось рядом. – Присоединяйтесь! У нас есть и то и другое!
   Гвардейцы Артория как по команде повернули головы на голос… да так и обмерли.
   В двух шагах от них, разложив на мраморной могильной плите немудреную закусь вокруг пяти или шести кувшинчиков, увенчанных обильной пеной, устроилась парочка… песиголовцев. Повернув к Гавейну с Парсифалем зловещие волосатые морды, собаколюди тыкали руками на свой стол, приглашая рыцарей разделить с ними полуденную трапезу.
   – Во! – констатировал бородач. – Уже глюки начались с жары да с голодухи!
   – Напекло, наверное, – неуверенно поддержал его блондинчик.
   – Сами вы призраки! – обиделся песиголовец по крепче. – Их угощают на дурняк, а они еще носы воротят
   – Компания им, видите ли, не подходит! – возмутился и второй.
   – Держись, брат! – прошептал Гавейн. – Это ОНА балует…
   – Кто? – тоже перешел на шепот блондин.
   – Книга! Помнишь, батюшка предупреждал?
   – Ага!
   Однако от пиршественного «стола» шел вовсе не морочный дух. А очень-даже аппетитный. Рыбно-пивной.
   Выходцы же с того света словно нарочно чавкали что есть мочи, шумно заглатывали напиток да знай нахваливали:
   – Ох, ну и чудо!
   – Вот это пивко!
   – Дразнятся, подлюги! – скрипел зубами крепыш. – Вот сейчас плюну на все, подойду и проверю, что у них за пойло.
   – А они тебя цап, и прямиком на тот свет!
   – Обломятся!
   – Проверь, – подначил Парсифаль, не думая, что его компаньон осмелится на решительный поступок.
   Все-таки бывший христианин. А те страшатся играть в недозволенные игры с представителями Малых Народцев.
   – Эй! Ты куда, остолоп! Я же пошутил!
   Между тем Гавейн вразвалочку подошел к песиголовцам, степенно поздоровался:
   – Привет честной компании! Хлеб да соль!
   – Милости прошу к нашему шалашу, – ощерился тот, что покрепче. – Отведай с нами поминальных даров, человече!
   – Поминальных?! – вытянулось лицо у бородача.
   – Ну да! – подтвердил мелкий. – Родственники на могилы натащили всякой всячины! Что ж теперь, пропадать добру?
   – И то верно, – согласился с немудреной житейской логикой рыцарь и протянул руку. – Гавейн! А там мой приятель, Парсифаль. Мы из Британии. Паломники.
   – Дуамутеф! – представился крупный.
   – Нехен, – поклонился худенький.
   После второго совместно распитого кувшина беседа пошла лучше. Гавейн расслабился, уже похлопывал новых друзей то по плечу, то по колену, похохатывая над очередным соленым анекдотцем, которых Дуамутеф знал не перечесть.
   – Перси, дуй сюда! – раз за разом звал он блондинчика, по-прежнему косившегося на троицу из своего укрытия. – Только послушай! Ну умора! Как раз для тебя! Давай-ка, Дуам, еще раз про Сета и Гора! Кто там кого отымел…
   Парсифаль крепился, крепился, да и не выдержал.
   – Давно бы так! – сунул ему Нехен в руки кувшин и вяленую рыбку. – На здоровьице, служивый!
   Юноша выпил и лишь потом до него дошло, как к нему обратился псоглав. Чуть не подавился рыбьим плавником и окрысился на сослуживца. Вот же болтун, находка для шпиона. Все уже выложил.
   – Да ты не возводи на друга напраслину, – под мигнул ему Дуамутеф. – Мы и так все ведаем. Зачем вы здесь и почему. И хозяина вашего тоже знаем. Давненько к нему присматриваемся.
   – И что?! – вскинулся блондин.
   – Не на ту лошадку поставили, парни, – вздохнул песиголовец.
   – Это еще почему?! – чуть не с кулаками полез на него Гавейн. – Да я тебе за нашего батюшку!…
   – Угомонись! – легким щелчком усадил его на место хилый Нехен.
   До того «легким», что у бородача едва глаза из орбит не выскочили, а в ушах зазвенело.
   – Притарань-ка лучше еще пивка, – ткнул нечистый когтистым пальцем в соседнюю гробницу. – Пока совсем не нагрелось!
   Гавейн, набычившись, поплелся за пивом, а Перси снова пристал к Дуамутефу.
   – Нет, почему «не на ту»?
   – Сам разве не видишь? – совсем трезвыми желтыми глазами посмотрел на него нелюдь.
   Будто в душу заглянул.
   Блондин понурил голову.
   А когда поднял, никаких псоглавцев рядом не было. Равно как и выпивки с закусью.
   – Нет тут пива! – обиженно проорал со стороны Гавейн. – Если не веришь, сам посмотри! А где же они? – удивился, вернувшись. – Ну, эти… зубастые.
   Парсифаль пожал плечами.
   – Может, и прав ты был? Вдруг это Книга куражится?
   – Странно, – почесал в затылке бородач. – А пиво совсем как настоящее было.
   – Что там наши противники? – выглянул из-за склепа юноша, осматривая окрестности.
   Куда это они запропастились?!
   Надо же, проворонили! И что только выпивка с людьми вытворяет!
 
   Они уже до того свыклись, что с ними постоянно происходит нечто необычное, что без особого удивления встретили появление очередного призрака.
   Тем более что Хемуасет предупреждал о чем-то подобном. Он-то Стировыми устами и поздоровался первым с новоприбывшим:
   – Сенеб, Нефер! Давненько не виделись!
   Фантом – крепкого телосложения мужчина лет сорока – прищурился, разглядывая ослика, а потом кисло скривился.
   – А-а! Сетне! Снова ты за свое! Мало тебе прошлый раз досталось?
   – Да я не по своей воле, друг, – вздохнул принц. – Темный Бог балует. Велел раздобыть для него Книгу.
   – А у тебя своего ума нет?! – возмутилось привидение. – Да еще и посторонних людей риску подвергаешь! Он вас предупреждал?
   – Так есть! – подтвердил бравый Будря.
   – И что, не страшно? – не поверил Нефер. – Не боитесь ЕЁ?
   В его руках появился большой папирусный свиток. Судя по внешнему виду, невероятно древний.
   У Орланды с Каром зажглись глазенки. Юный тартессит даже сделал пару шагов по направлению к призраку. Тот, заметив реакцию мальчика, спрятал свиток в саркофаг, где почти два тысячелетия покоилась телесная оболочка стража Книги.
   – Не шали! – погрозил пальцем. – Детям до шестнадцати строго воспрещается!
   – Ты не голоден? – поинтересовалась христианка, вспомнив, как они склонили на свою сторону нимфу Меотиду.
   – А что? – оживился фантом.
   Как видно, вопрос девушки попал прямо в точку.
   – Да вот, поминальные дары с собой захватили. – Орланда раскрыла котомку, из которой тут же вывалился Ваал, вцепившийся зубами в кусок копченой колбасы.
   Хозяйка тут же цыкнула на неслуха, и тот спрятался в гриве рапсода, похрюкивая и приканчивая обед. Ишь, чего удумали! Всяких привидений пивом-мясом кормят-поят, а животина с голоду пропадай? Нет уж, дудки! Не на того напали.
   – Скажите слово! – задрожал голос Нефера. – Не мучьте!
   – Что? – не поняла Орландина.
   – Он не может есть так, как мы, – пояснил Кар. – Нужна ритуальная фраза. Сейчас, достойный.
   – Десять тысяч хлебов, пять кувшинов пива, три лепешки ладана правогласному Осирису-Неферу!
   – Вот спасибо, друзья! – зачавкали призрачные челюсти. – Тут на всю семью хватит. А то так трудно жить стало… Нас ведь никто уже и не помнит, наверное. Некому принести на могилу дары.
   – А правда, – заинтересовался Хемуасет, – где же Ахура и твой сынок Мериб?
   – Тут они, – махнул рукой фантом на саркофаг. – Где ж им быть? После того как ты велел найти их могилы в Коптосе и перенести мумии жены и сына сюда, мы не разлучаемся.
   После угощения у Нефера развязался язык.
   – Ты рассказывал, как ко мне попала Книга?
   Ослик-принц покачал головой.
   – Ну, так слушайте… – начал свое печальное повествование страж.
 
   Нефер и его сестра Ахура были детьми фараона Меренптаха. Они сильно любили друг друга и хотели пожениться, что было в обыкновении у египтян в древние времена. Однако фараон длительное время не соглашался на их брак, пока у Ахуры, тайком видевшейся с возлюбленным, не обнаружились признаки беременности. Тогда владыка Обеих Земель скрепя сердце благословил детей, и вскоре у них родился сын, названный Мерибом.
   Основным занятием Нефера было изучение старинных рукописей и надписей.
   Однажды, блуждая по Мемфисскому храму Птаха, он рассматривал иероглифы на стенах, как вдруг некий старик-жрец обратился к царевичу со словами:
   – Зачем вы читаете писания, которые не содержат ничего важного? Если хотите прочесть что-то действительно стоящее, то я могу указать место, где находится Книга, которую собственноручно написал бог Тот, Владыка Счета и Письма.
   – И чем же она так примечательна? – заинтересовался Нефер.
   – Два заклинания написаны там. Первое, произнесенное вслух, очаровывает небо, землю, преисподнюю, горы, воды, дает возможность понимать язык птиц и пресмыкающихся, видеть рыб бездны. Второе – находясь под землей, видеть себя на земле, бога солнца Ра-Атума при его восходе, всех богов, ему сопутствующих, месяц в его лучезарном образе.
   Естественно, что принц возжелал получить это бесценное сокровище и не торгуясь уплатил старику сто кусков серебра, которые тот просил за указание места, где была спрятана Книга. А находилось оно выше по Нилу, в районе города Коптос.
   Нефер выпросил у отца корабль для далекого путешествия, куда взошли и Ахура с шестилетним Мерибом.
   По прибытии в Коптос, где члены царской семьи были встречены с необыкновенной пышностью, принц взял ладью с несколькими рабами-гребцами и поплыл к тайному месту.
   Добравшись, он произнес магическую формулу, тоже открытую ему старым жрецом. И тут же расступились воды Нила, обнажив место, кишащее змеями, ракоскорпионами и прочими жуткими тварями. Еще одно заклинание повергло этих монстров в спячку.
   Но самая большая неприятность была впереди. Большой железный сундук, в котором, по словам старца, скрывалась Книга, был обвит гигантским змеем. Трижды поражал его Нефер своим мечом. И трижды змей воскресал, пока, наконец, принц не догадался разбросать куски змеиного тела подальше друг от друга. Только тогда он сумел добраться до вожделенной цели.
   Внутри железного сундука находился медный, а там – можжевеловый. Открыв его, царевич нашел ларец из черного дерева и слоновой кости, в нем – такой же серебряный, а там – футляр из золота, где и хранился сам свиток.
   Развернув его, Нефер произнес одно заклинание за другим и увидел то, о чем говорил старик.
   Возликовав всем сердцем, он возвратился в Коптос и отправился назад, ко двору фараона.
   Но напрасно радовался глупый царевич. Сам Тот восстал против него, обратясь к суду богов за справедливостью.
   Не успел их корабль отплыть от Коптоса на расстояние шести миль, как мальчик Мериб, выйдя на палубу, был смыт гигантской волной и утонул. То же произошло и с впавшей в отчаяние Ахурой, попытавшейся спасти сына. Их тела выловили только на другой день поисков.
   Убитый горем муж и отец вернулся в Коптос, похоронил там семью и поплыл в Мемфис. Но на том самом месте, где погибли Ахура и Мериб, он вышел на палубу, приказав принести широкий и длинный царский шарф. Получив его, Нефер обернул материю вокруг тела, укрыв на груди зловещую Книгу. Закончив приготовления, он помолился великим богам, и прежде всего Тоту Носатому, испросив у него прощения и умоляя не преследовать души Ахуры и Мериба на том свете, ибо это только он виноват во всем случившемся. Простился с членами команды и… бросился в нильские воды…
   Его тело, найденное на второй день поисков, отвезли в Мемфис, где фараон распорядился похоронить сына со всеми почестями. Вместе с Книгой.
 
   – Тут она и пролежала пятьсот лет, пока некий любопытный хлыщ, – кивок призрачной головы в сторону Стира-Хемуасета, – не сунул нос туда, куда не следовало.
   – Я тоже настрадался из-за проклятой Книги! – возмутился сын Рамсеса Великого. – Между прочим, не меньше твоего! У тебя один сын погиб, а я чуть-чуть не лишился двух!
   – Чуть-чуть не считается, – огрызнулся фантом.
   – Не ссорьтесь, правогласные! – вмешался Вареникс. – Что меж вами было, то давно быльем поросло! Давайте лучше покумекаем, что нам с сией достославной книженцией делать!
   – Верно! – поддакнул Кар, которому не терпелось заполучить свиток в свои руки.
   И снова нарвался на угрожающий жест Нефера.
   – Вы таки решились ее взять? – уточнил он.
   – А что делать? – спросила Орланда. – Где иной выход? Хемуасет не может выйти из тела Стира, пока не получит Книгу и не доставит ее тому, кто вызвал его из царства теней.
   – Но отдавать свиток Темному Богу нельзя!
   – Не собираемся! – заверил Эомай. – Я скорее себе шею позволю свернуть, чем отдам ему такое оружие!
   – Молчал бы уж, – вздохнула Орландина, содрогнувшись при воспоминании о драке в танисском порту.
   Темный Бог – это не кучка озверевших головорезов.
   – Мы что-нибудь непременно придумаем, – пообещал и лесной князь. – В крайнем случае, уничтожим Книгу. А ежели все получится так, как нам бы хотелось, вернем ее тебе в целости и сохранности. Идет?