Страница:
Подавив вздох, рыцарь оторвался от книги:
— Вы лжете, Райна. Слава Богу, не для своей выгоды, а ради других. У вас воля, какую редко встретишь у женщин, и мне приходится быть начеку, но вы не способны на убийство.
— И все же вы считаете меня виновной в смерти Томаса, — напомнила саксонка и тут же укорила себя за необдуманные слова.
К ее удивлению, Пендери остался спокоен, только крепче сжал губы.
— Вина за содеянное и убийство — не одно и то же, Райна. Мы уже установили, что его убил этот ваш незнакомец, скрывшийся в лесу.
Надо бы закончить на этом разговор, но Райна не могла остановиться.
— Но я все же виновна, не так ли?
— Вы так думаете?
Она растерянно заморгала. Тайный голос шептал, что не надо пускаться в рассуждения о Томасе, но она не прислушалась к нему.
— Я хотела сбежать от него. Я не желала его смерти.
Пендери, помолчав, спросил:
— А вот Эдвин желал, да?
В голосе норманна ничего не слышалось враждебного, и девушка, сбитая с толку, ответила не сразу:
— Они сражались, но, клянусь, Эдвин не убивал его.
— Верно, — проговорил рыцарь и, глядя в широко открытые глаза девушки, поинтересовался, — почему вы не ушли с ним?
— Мне… я… мне следовало бы это сделать, — замялась она, стараясь не вызывать в памяти тот ужасный день, — но я не могла оставить Томаса одного.
— Почему?
Как так вышло, что замечание о ножницах вдруг привело к такому тяжелому разговору?
— Я не любила Томаса, но он мне был небезразличен. Ваш брат считался неплохим человеком.
— И глупым, — рявкнул Пендери, — ему надо было не удерживать вас, а отпустить.
И рыцарь неожиданно рассмеялся:
— Похоже, я такой же болван, и если бы вы вздумали сбежать от меня, я бы тоже пустился в погоню.
Посерьезнев, рыцарь осторожно коснулся ее подбородка:
— Любопытно, Райна, вы тоже принесете мне смерть?
Девушка покачала головой:
— Раньше я хотела это сделать, но сейчас, обещаю, не буду даже пытаться. Я буду нести свой крест здесь, в Этчевери.
— А если Эдвин опять придет за вами?
— Неужели вы не понимаете? Я не пошла с ним в прошлый раз, так почему должна идти в другой?
— А он вернется?
Райна нахмурилась:
— Этого я не знаю. Если Харволфсону удастся освободить Этеля и тех четырех саксов из темницы, то только они пойдут за ним. Хотя не стоит рисковать ради пятерых.
Максен убрал руку.
— Да, но саксы привыкли рисковать, — заметил он, вновь погрузившись в раздумья.
Райна догадывалась, о чем он думает.
— Максен, прошу, не надо ничего плохого делать Этелю и остальным. Они могут не подчиниться вам и не признать своим лордом, но все же это хорошие люди.
Девушка сказала так обо всех, но, честно говоря, знала только Этеля.
— И что вы предлагаете мне делать? Освободить их?
— Я бы очень этого хотела, — призналась она. Но себе говорила, что требует слишком многого. Рыцарь раздумчиво потер подбородок:
— Лучше бы всех послать на виселицу, — изрек он, — я бы обезопасил себя.
— Тогда почему вы этого не сделали?
— Что-то в них восхищает меня. Я не могу ни в чем винить людей, готовых идти на плаху за свою веру.
«Господи, что за день неожиданных признаний», — подумала Райна. Ей никогда бы не пришло в голову, что Максен способен на такие откровения. Зато теперь понятно, почему он до сих пор не расправился с пленниками.
— Что вы будете делать?
— У них было достаточно времени на размышления. Может, они подумали и присоединятся к остальным.
— А если они не передумали?
Рыцарь провел резко по волосам.
— Я восхищаюсь ими, Райна, и не могу говорить одно, а делать другое.
— Знаю, — еле слышно произнесла она.
— Продолжайте, — приказал Максен.
Взяв ножницы, она поднесла их к его волосам, но вновь и вновь мысленно возвращалась к их разговору. Почему он не заговорил с ней об этом — загадка. Ей казалось, что между ними непробиваемая стена непонимания. И вдруг в этой стене — брешь…
Волосы Максена уже усыпали пол. Саксонка попросила его:
— Повернитесь.
Молча рыцарь перебросил ноги через скамью и они оказались лицом к лицу. Ну вот, теперь ей приходится стоять между его бедрами. А ей вполне довольно нескольких минут, которые они провели рядом. Не глядя ему в глаза, она попробовала встать с правой стороны, но рыцарь не позволил.
— Вам легче стричь будет, — пояснил он.
«Ему легко, а вот мне наоборот», — подумала Райна, но протестовать на стала, тем более что стричь осталось совсем недолго. Несколько минут еще — и стрижке конец.
— Ну вот и все, — облеченно вздохнула она, обозревая свою работу.
— Так лучше?
— Еще бы!
Она сияла от радости. Ничто в Максене не напоминало монаха: тонзура заросла, волосы, еще недавно в беспорядке падавшие на плечи, теперь темным ворохом лежали на полу. Перед Райной предстал самый красивый из всех мужчин, которых ей когда-либо доводилось видеть.
— Хорошо, — благодарно произнес Пендери. Поднявшись, он стряхнул волосы с рубашки, штанов и скамьи. Покончив с уборкой, рыцарь уселся в кресло и указал на штуки ткани:
— На одежду.
Подойдя к столу, девушка коснулась пальцами тонкого голубого полотна:
— Из него можно сшить великолепную рубашку. Да и эти хороши.
Она тронула рукой другие ткани.
— Голубой — для вас.
Саксонка взглянула на ткань, затем на норманна:
— Зачем?
Рыцарь брезгливо коснулся ее поношенного платья:
— Мне надоело смотреть на это рванье.
— Я исполнила вашу волю.
— Но я же не приказывал уродовать себя.
Бесспорно, Райна была одета хуже других служанок, но это позволяло ей держаться в тени, не привлекая к себе внимания. А если Максену хочется увидеть ее в красивых нарядах, то ради Бога. Томас подарил ей много платьев. Но она считала, что те платья слишком хороши: сшиты из великолепного сукна, украшены золотыми и серебряными нитями, а одно — даже драгоценными камнями.
— Голубой наряд — не для служанки, — твердо возразила саксонка.
С сожалением отодвинув чудесную ткань, она притянула другую штуку.
— Наверно, лучше коричневый.
Максен перебросил голубую ткань ближе к девушке:
— Я же сказал, именно этот.
Пожалуй, спорить с ним не имело смысла.
— И если останется — можете выкроить мне рубашку.
Райна пожала плечами.
— Хорошо, — и начала сматывать штуки, полагая, что хозяин вернется к чтению книг.
— Погодите, — остановил он ее. — Потом их принесут в мою комнату.
— Вашу комнату?
— Да, там никто не будет мешать. Вы не согласны?
«Слишком опасное место для шитья», — с тревогой подумала девушка.
— Я могла бы шить у очага.
Максен криво улыбнулся:
— Пускай так, но ткань будет лежать в моем сундуке.
— Отлично, — сказала она на ходу, — начну сегодня же после ужина.
— Райна, мне не к спеху, начните со своего платья.
Она-то как раз собиралась сделать наоборот, но если таково его желание…
— Милорд, — послышался мужской голос. Оба повернулись к выходу и увидели встревоженного Гая.
— Что такое?
Гай держал в руке свернутый в трубку лист бумаги.
— Ответ из Трионна.
Райна знала, что в замке Трионн живут родители Максена.
— Я ухожу, — сказала она, обойдя стол. Максен, погруженный в чтение послания, кивнул.
Уходя, девушка слышала его слова: — Хорошо. Запасы уже собраны. Их привезут сюда в начале месяца.
Она легко вникла в смысл сказанного — речь идет о провианте, который привезут из Трионна. Он позволит пережить зиму. В прошлом году отец Томаса сам едва сводил концы с концами, но нынче дела его, похоже, пошли на лад. Саксонка прибавила шагу, торопясь поделиться радостной вестью с Милдред, которую пугала голодом предстоящая зима.
— Значит, непогода и холода им теперь не так страшны, — донесся голос Гая.
Зашелестел сворачиваемый лист.
— Да, если сэр Иеремия Бронтон и Дэрик Вестеринг тоже помогут.
Райна замедлила шаг — значит, один Трионн их не прокормит?
— Думаете, они пойдут на это? — спросил сэр Гай.
— Конечно, ведь они мне обязаны жизнью.
«Норманны, чьи жизни спас Максен в битве при Гастингсе, — догадалась она. — Господи, пусть же они тоже помогут!»
Завернув за угол, девушка прислонилась к стене, прислушиваясь к разговору. Подслушивать нехорошо, конечно, но, может, без посторонних ушей у них развяжутся языки?
— Саксы — обуза для нас, особенно если запасов провианта будет мало, — продолжал Торкво.
Райна, затаив дыхание, ждала ответа Пендери.
— Все станут обузой, но ко всем я буду относиться одинаково. Надо чаще ездить на охоту, тогда пищи хватит.
Райна почувствовала, как у нее потяжелело на душе. Похоже, норманн отвоевал себе место в ее сердце. Он решил заботиться одинаково обо всех епоих вассалах.
— Это трудно, — буркнул Гай.
— Я не жду ничего иного.
Девушка пошла скорым шагом вниз и, выйдя на холодный пронизывающий ветер, уже не замечала серого, затянутого тучами неба. Ей хотелось петь.
Две недели спустя в замок привезли припасы. Пришла и весть о продвижении повстанцев Эдвина на запад. Никто ничего толком не знал, слухи ходили самые разноречивые, но ясно было одно — Харволфсон собрал немалое число сторонников. А это — новый мятеж. Легко было понять, почему у Эдвина так много сподвижников: саксы просто не надеялись пережить холодную и голодную зиму.
Устав от всяких пересудов, Пендери решил сам разложить припасы по кладовым. Уйдя с обеда, который только что начался, рыцарь пришел к себе и, усевшись в кресло, сорвал сургуч с первого мешка. Бумага, попавшаяся ему на глаза, заставила его улыбнуться и вздохнуть с облегчением. Дэрик Витеринг не подвел и скоро пришлет провизию. А вот послание Иеремии Бронтона стерло с лица улыбку. Рыцарь приносил свои извинения, сообщая, что не в силах по-ючь из-за набега Эдвина.
Отложив в сторону бумаги, Максен закрыл лицо эуками. Он знал, как избавиться от Харволфсона, знал, что именно к нему обратится король Вильгельм. К счастью, у него впереди вся зима. Ведь лишь весной суверен призовет его. И тогда земля обагрится кровью…
Рыцарь резко поднялся. Нет, сейчас ни к чему думать об этом. Надо вернуться к трапезе и заполучить женщину, о которой думал дни и ночи напролет. К сожалению, все эти дни он был слишком занят, чтобы обхаживать ее, но впереди — целая зима.
Глава 18
Глава 19
— Вы лжете, Райна. Слава Богу, не для своей выгоды, а ради других. У вас воля, какую редко встретишь у женщин, и мне приходится быть начеку, но вы не способны на убийство.
— И все же вы считаете меня виновной в смерти Томаса, — напомнила саксонка и тут же укорила себя за необдуманные слова.
К ее удивлению, Пендери остался спокоен, только крепче сжал губы.
— Вина за содеянное и убийство — не одно и то же, Райна. Мы уже установили, что его убил этот ваш незнакомец, скрывшийся в лесу.
Надо бы закончить на этом разговор, но Райна не могла остановиться.
— Но я все же виновна, не так ли?
— Вы так думаете?
Она растерянно заморгала. Тайный голос шептал, что не надо пускаться в рассуждения о Томасе, но она не прислушалась к нему.
— Я хотела сбежать от него. Я не желала его смерти.
Пендери, помолчав, спросил:
— А вот Эдвин желал, да?
В голосе норманна ничего не слышалось враждебного, и девушка, сбитая с толку, ответила не сразу:
— Они сражались, но, клянусь, Эдвин не убивал его.
— Верно, — проговорил рыцарь и, глядя в широко открытые глаза девушки, поинтересовался, — почему вы не ушли с ним?
— Мне… я… мне следовало бы это сделать, — замялась она, стараясь не вызывать в памяти тот ужасный день, — но я не могла оставить Томаса одного.
— Почему?
Как так вышло, что замечание о ножницах вдруг привело к такому тяжелому разговору?
— Я не любила Томаса, но он мне был небезразличен. Ваш брат считался неплохим человеком.
— И глупым, — рявкнул Пендери, — ему надо было не удерживать вас, а отпустить.
И рыцарь неожиданно рассмеялся:
— Похоже, я такой же болван, и если бы вы вздумали сбежать от меня, я бы тоже пустился в погоню.
Посерьезнев, рыцарь осторожно коснулся ее подбородка:
— Любопытно, Райна, вы тоже принесете мне смерть?
Девушка покачала головой:
— Раньше я хотела это сделать, но сейчас, обещаю, не буду даже пытаться. Я буду нести свой крест здесь, в Этчевери.
— А если Эдвин опять придет за вами?
— Неужели вы не понимаете? Я не пошла с ним в прошлый раз, так почему должна идти в другой?
— А он вернется?
Райна нахмурилась:
— Этого я не знаю. Если Харволфсону удастся освободить Этеля и тех четырех саксов из темницы, то только они пойдут за ним. Хотя не стоит рисковать ради пятерых.
Максен убрал руку.
— Да, но саксы привыкли рисковать, — заметил он, вновь погрузившись в раздумья.
Райна догадывалась, о чем он думает.
— Максен, прошу, не надо ничего плохого делать Этелю и остальным. Они могут не подчиниться вам и не признать своим лордом, но все же это хорошие люди.
Девушка сказала так обо всех, но, честно говоря, знала только Этеля.
— И что вы предлагаете мне делать? Освободить их?
— Я бы очень этого хотела, — призналась она. Но себе говорила, что требует слишком многого. Рыцарь раздумчиво потер подбородок:
— Лучше бы всех послать на виселицу, — изрек он, — я бы обезопасил себя.
— Тогда почему вы этого не сделали?
— Что-то в них восхищает меня. Я не могу ни в чем винить людей, готовых идти на плаху за свою веру.
«Господи, что за день неожиданных признаний», — подумала Райна. Ей никогда бы не пришло в голову, что Максен способен на такие откровения. Зато теперь понятно, почему он до сих пор не расправился с пленниками.
— Что вы будете делать?
— У них было достаточно времени на размышления. Может, они подумали и присоединятся к остальным.
— А если они не передумали?
Рыцарь провел резко по волосам.
— Я восхищаюсь ими, Райна, и не могу говорить одно, а делать другое.
— Знаю, — еле слышно произнесла она.
— Продолжайте, — приказал Максен.
Взяв ножницы, она поднесла их к его волосам, но вновь и вновь мысленно возвращалась к их разговору. Почему он не заговорил с ней об этом — загадка. Ей казалось, что между ними непробиваемая стена непонимания. И вдруг в этой стене — брешь…
Волосы Максена уже усыпали пол. Саксонка попросила его:
— Повернитесь.
Молча рыцарь перебросил ноги через скамью и они оказались лицом к лицу. Ну вот, теперь ей приходится стоять между его бедрами. А ей вполне довольно нескольких минут, которые они провели рядом. Не глядя ему в глаза, она попробовала встать с правой стороны, но рыцарь не позволил.
— Вам легче стричь будет, — пояснил он.
«Ему легко, а вот мне наоборот», — подумала Райна, но протестовать на стала, тем более что стричь осталось совсем недолго. Несколько минут еще — и стрижке конец.
— Ну вот и все, — облеченно вздохнула она, обозревая свою работу.
— Так лучше?
— Еще бы!
Она сияла от радости. Ничто в Максене не напоминало монаха: тонзура заросла, волосы, еще недавно в беспорядке падавшие на плечи, теперь темным ворохом лежали на полу. Перед Райной предстал самый красивый из всех мужчин, которых ей когда-либо доводилось видеть.
— Хорошо, — благодарно произнес Пендери. Поднявшись, он стряхнул волосы с рубашки, штанов и скамьи. Покончив с уборкой, рыцарь уселся в кресло и указал на штуки ткани:
— На одежду.
Подойдя к столу, девушка коснулась пальцами тонкого голубого полотна:
— Из него можно сшить великолепную рубашку. Да и эти хороши.
Она тронула рукой другие ткани.
— Голубой — для вас.
Саксонка взглянула на ткань, затем на норманна:
— Зачем?
Рыцарь брезгливо коснулся ее поношенного платья:
— Мне надоело смотреть на это рванье.
— Я исполнила вашу волю.
— Но я же не приказывал уродовать себя.
Бесспорно, Райна была одета хуже других служанок, но это позволяло ей держаться в тени, не привлекая к себе внимания. А если Максену хочется увидеть ее в красивых нарядах, то ради Бога. Томас подарил ей много платьев. Но она считала, что те платья слишком хороши: сшиты из великолепного сукна, украшены золотыми и серебряными нитями, а одно — даже драгоценными камнями.
— Голубой наряд — не для служанки, — твердо возразила саксонка.
С сожалением отодвинув чудесную ткань, она притянула другую штуку.
— Наверно, лучше коричневый.
Максен перебросил голубую ткань ближе к девушке:
— Я же сказал, именно этот.
Пожалуй, спорить с ним не имело смысла.
— И если останется — можете выкроить мне рубашку.
Райна пожала плечами.
— Хорошо, — и начала сматывать штуки, полагая, что хозяин вернется к чтению книг.
— Погодите, — остановил он ее. — Потом их принесут в мою комнату.
— Вашу комнату?
— Да, там никто не будет мешать. Вы не согласны?
«Слишком опасное место для шитья», — с тревогой подумала девушка.
— Я могла бы шить у очага.
Максен криво улыбнулся:
— Пускай так, но ткань будет лежать в моем сундуке.
— Отлично, — сказала она на ходу, — начну сегодня же после ужина.
— Райна, мне не к спеху, начните со своего платья.
Она-то как раз собиралась сделать наоборот, но если таково его желание…
— Милорд, — послышался мужской голос. Оба повернулись к выходу и увидели встревоженного Гая.
— Что такое?
Гай держал в руке свернутый в трубку лист бумаги.
— Ответ из Трионна.
Райна знала, что в замке Трионн живут родители Максена.
— Я ухожу, — сказала она, обойдя стол. Максен, погруженный в чтение послания, кивнул.
Уходя, девушка слышала его слова: — Хорошо. Запасы уже собраны. Их привезут сюда в начале месяца.
Она легко вникла в смысл сказанного — речь идет о провианте, который привезут из Трионна. Он позволит пережить зиму. В прошлом году отец Томаса сам едва сводил концы с концами, но нынче дела его, похоже, пошли на лад. Саксонка прибавила шагу, торопясь поделиться радостной вестью с Милдред, которую пугала голодом предстоящая зима.
— Значит, непогода и холода им теперь не так страшны, — донесся голос Гая.
Зашелестел сворачиваемый лист.
— Да, если сэр Иеремия Бронтон и Дэрик Вестеринг тоже помогут.
Райна замедлила шаг — значит, один Трионн их не прокормит?
— Думаете, они пойдут на это? — спросил сэр Гай.
— Конечно, ведь они мне обязаны жизнью.
«Норманны, чьи жизни спас Максен в битве при Гастингсе, — догадалась она. — Господи, пусть же они тоже помогут!»
Завернув за угол, девушка прислонилась к стене, прислушиваясь к разговору. Подслушивать нехорошо, конечно, но, может, без посторонних ушей у них развяжутся языки?
— Саксы — обуза для нас, особенно если запасов провианта будет мало, — продолжал Торкво.
Райна, затаив дыхание, ждала ответа Пендери.
— Все станут обузой, но ко всем я буду относиться одинаково. Надо чаще ездить на охоту, тогда пищи хватит.
Райна почувствовала, как у нее потяжелело на душе. Похоже, норманн отвоевал себе место в ее сердце. Он решил заботиться одинаково обо всех епоих вассалах.
— Это трудно, — буркнул Гай.
— Я не жду ничего иного.
Девушка пошла скорым шагом вниз и, выйдя на холодный пронизывающий ветер, уже не замечала серого, затянутого тучами неба. Ей хотелось петь.
Две недели спустя в замок привезли припасы. Пришла и весть о продвижении повстанцев Эдвина на запад. Никто ничего толком не знал, слухи ходили самые разноречивые, но ясно было одно — Харволфсон собрал немалое число сторонников. А это — новый мятеж. Легко было понять, почему у Эдвина так много сподвижников: саксы просто не надеялись пережить холодную и голодную зиму.
Устав от всяких пересудов, Пендери решил сам разложить припасы по кладовым. Уйдя с обеда, который только что начался, рыцарь пришел к себе и, усевшись в кресло, сорвал сургуч с первого мешка. Бумага, попавшаяся ему на глаза, заставила его улыбнуться и вздохнуть с облегчением. Дэрик Витеринг не подвел и скоро пришлет провизию. А вот послание Иеремии Бронтона стерло с лица улыбку. Рыцарь приносил свои извинения, сообщая, что не в силах по-ючь из-за набега Эдвина.
Отложив в сторону бумаги, Максен закрыл лицо эуками. Он знал, как избавиться от Харволфсона, знал, что именно к нему обратится король Вильгельм. К счастью, у него впереди вся зима. Ведь лишь весной суверен призовет его. И тогда земля обагрится кровью…
Рыцарь резко поднялся. Нет, сейчас ни к чему думать об этом. Надо вернуться к трапезе и заполучить женщину, о которой думал дни и ночи напролет. К сожалению, все эти дни он был слишком занят, чтобы обхаживать ее, но впереди — целая зима.
Глава 18
— Волк! — презрительно фыркнула Элан Пендери, и ветер, дующий в лицо, унес ее слова.
Подумать только, сколько разговоров о саксе, получившем такое кровожадное прозвище! Пусть другие боятся его, но только не она. Если она встретит его, то попытается задавить лошадью! Девушка хихикнула, представив себе эту картину.
Да, его следует убить за то, что ей пришлось пережить по его вине. Два года назад норманны переплыли пролив, чтобы заявить свои права на престол. Элан, вынужденная оставаться в стенах родового замка, не очень расстраивалась по этому поводу — ей ведь всего четырнадцать лет, к тому же рядом Кристоф. Но сейчас брат перебрался в Этчевери, и с ним ушло веселье. Теперь девушке самой приходилось искать развлечения, а тут вот решение отца… Воспоминание о нем словно бы сдуло улыбку с ее лица.
Еще полгода назад Элан не задумывалась о своем будущем. Она видела его безоблачным, а вот теперь горизонт затянуло тучами. Нынешним утром она глотала слезы вместе с хлебом и сыром, когда отец объявил, что нашел ей подходящего жениха: сэра Артура, 40-летнего рыцаря, похоронившего трех жен, отца троих детей и хозяина поместья, равного Трионну. Но не только это опечалило Элан. Тревожилась она и о том, что обнаружится после первой брачной ночи. Конечно, она согрешила, но это уже не исправишь. Но пока не стоит расстраиваться, времени у нее много.
Он увидел ее раньше, чем она заметила его. Кто эта красивая девушка, одетая в роскошное платье и богатый плащ? Что привело благородную леди в лес в такой час?
Эдвин не мог сдержать улыбку. Белая накидка время от времени приподнималась, обнажая великолепные пепельные волосы. Когда всадница подъехала ближе, он убедился, что она не так хрупка, как показалось сперва. Сакс еще не разглядел, какого цвета ее глаза, но увидел, что они полны блеска и жизни. Полные розовые губки расплылись в улыбке, и девушка звонко рассмеялась. Отъехав в спасительную тень деревьев, она остановилась, вглядываясь в поднимавшийся вдали замок.
— И опять, дорогая, ты обвела их вокруг пальца, — произнесла красавица на хорошем англосаксонском наречии. Она поморщилась, что нисколько не портило ее.
— И никто не заметил, — достаточно громко, чтобы мог расслышать Эдвин, добавила всадница.
«Какое удивительное создание, она мне пригодится», — решил сакс.
Глядя через плечо, он сделал знак своим спутникам, которые прятались за деревьями, прикажизывая им оставаться на месте. Он никому не позволит помешать его охоте.
Сотоварищи его дружно нырнули в кусты. Когда леди, почмокивая, заставила лошадь тронуться с места, Эдвин устремился за ней. Идя стороной, он обогнал девушку и вышел из-за кустов, надеясь, что так вызовет меньше подозрений.
— Пестра! Пестра! — сакс оглядывался, делая вид, что зовет лошадь.
Широко открыв удивленные глаза, всадница натянула поводья. Эдвин тоже изобразил на лице удивление.
— Кто вы? — громко спросила она.
Да ей не больше шестнадцати! Издали всадница выглядела старше.
— Похоже, я потерял лошадь, или, скорее, она потеряла меня.
Всадница явно была недовольна таким ответом, настойчиво спрашивая:
— Кто вы и зачем пришли во владения моего отца?
«Владения моего отца…» Эдвин вздохнул и шагнул в сторону:
— Земли вашего отца?
— Да, барона Пендери.
Так. Перед ним сестра Максена. Да, о такой удаче можно лишь мечтать. Но как заставить ее сойти с коня, не прибегая к силе?
— Я Бейкас, — назвал он себя, присвоив имя погибшего при Гастингсе брата, — а пришел я сюда, чтобы укрыться в замке вашего отца.
— Это правда?
— Да.
— Гм, — всадница оглядывала его с головы до ног, — из какой ты деревни?
— У меня нет пристанища. Ищу его, как сотни других, — задумчиво проговорил он.
Эдвин, не спеша, подошел ближе, опасаясь, что при резком движении норманнка поскачет прочь.
— Скажите мне ваше имя, дочь барона.
Та после недолгого колебания, едва улыбнувшись, ответила:
— Я леди Элан.
— Я мог бы догадаться — ведь о вашей красоте слагают легенды.
Девушка выпрямилась в седле, явно польщенная его словами:
— Да?
Эдвин подошел ближе. Достаточно одного его броска — и всадница вылетит из седла.
— Ох, леди Элан, вы ослепляете меня своей красотой!
Она жадно ловила каждое его слово. Девушка провела кончиком розового язычка по пухлым губкам и улыбнулась, показав ровные белые зубы. В ее поведении было нечто странное, загадочное, словно она чего-то хотела от него.
— И что вам сулит такая лесть, добрый человек? Ищите спасение от зимы или просто вам хочется задрать на мне юбки?
Сакс онемел от удивления, а всадница, наклонившись, продолжала:
— Или вы ищите что-нибудь иное, Бейкас?
Эдвин понял, что за тщеславием и необычным для благородной девицы поведением кроется далеко не девичий ум. Неужели она догадалась, кто перед ней? Вряд ли. Она бы не пустилась в такие смелые разговоры. Конечно, девушка насторожилась, но знать его настоящее имя не могла. Может, это хитроумно поставленная ловушка? Такое, впрочем, мало вероятно — его сподвижники добрались до Трионна, двигаясь с предельной осторожностью. Их никто не видел, не мог предупредить о близкой опасности.
— А как вы думаете, что я ищу?
— Я уверена, что ваше имя не Бейкас, и не убежище вы ищите в Трионне. А Пестра — так, кажется, зовут вашу лошадь — привязана где-нибудь неподалеку.
Если это ловушка, то норманнка плохо играла роль, высказывая свои подозрения. Эдвин решил стоять на своем и удивленно поднял брови:
— Да, а кем же я могу быть и что могу делать в этих лесах?
И тут девушка протянула ему руку, прося помочь ей сойти с лошади.
Если это ловушка, то сейчас из-за кустов выскочат вооруженные рыцари. Он насторожился, превратясь в слух и зрение. Держа руку под плащом, который прикрывал меч, сакс подошел еще ближе. Он взял девушку под мышки и легко поставил на землю. Тихо. Ни топота сапог, ни лязга оружия. Нет никакой засады, а в руках у него — девушка с куриными мозгами.
Когда он опустил ее, Элан не отступила в сторону, как сделала бы любая знатная дама, а стояла, подняв голову, и улыбалась.
— Я думаю… — начала она, словно собираясь с мыслями, хотя уже давно обо всем подумала.
Эдвин ощутил тепло, исходившее от ее тела, и сердце сладко заныло. Голубые глаза, окаймленные ресницами, призывно смотрели на него, милый прямой носик морщился, а пухлые губы дрожали. Элан, нет слов, была очень красива.
Подняв руку, девушка коснулась его губ и неожиданно объявила:
— Вы, конечно, один из тех саксов, которые не подчиняются норманнам.
«Проницательна, но беспечна и не заботится о своей безопасности. В этом ее ошибка», — подумал Эдвин.
— Если вы так считаете, то почему не боитесь стоять передо мной?
Элан подошла еще ближе, и Эдвин ощутил внутреннее напряжение. В голосе ее послышалась хрипотца:
— Потому, Бейкас, не признавший никого своим хозяином, что мне нравится то, что перед моими глазами.
Сакс отступил — Господи, девчонка соблазняет его, причем это ей удается. Интересно, солгала ли она, называя себя Элан Пендери? Ни одна дама благородного происхождения не позволит себе такой развязности и таких откровенных слов. Рай-на никогда не вела себя подобным образом, а ведь она считалась леди только по воле Томаса. Одни деревенские шлюхи способны на такие вольности. Сам Харволфсон задрал немало юбок у распутниц.
— Я вижу, что поставила вас в тупик, — проговорила женщина-ребенок, и в голосе ее звучало отчаяние, которого не было, однако, на лице.
Сакс насмешливо смотрел на нее:
— Меня удивляют поведение и слова благородной леди.
— Есть время быть леди, и есть время быть женщиной, — отпарировала она, — и сейчас я предпочитаю быть женщиной.
Харволфсон терялся в догадках, и это мешало ему откликнуться на зов плоти. Все было похоже на сон, который должен вот-вот оборваться. Лишь во сне принцессы могут появляться в лесу.
— Сколько же можно тебя заманивать, сакс? — не выдержала она, расстегивая брошь и сбрасывая плащ.
Тот упал к ногам, явив взору богато украшенное платье и изящную фигурку.
«Черт, — выругался про себя Эдвин, — эта женщина-девочка заставляет меня чувствовать себя неопытным юношей».
Стараясь не упасть лицом в грязь, он прижал ее к себе так крепко, что почувствовал упругую грудь, и впился в ее губы. Они пахли медом. Леди или шлюха, Элан Пендери или обманщица, она пока принадлежит ему, и он волен делать с ней все, что заблагорассудится.
Он целовал, ласкал ее. Она отвечала страстными поцелуями и ласками, которые побуждали самые дикие желания. Забыв обо всем, он прислонил девушку к дереву, поднял юбки и грубо овладел ею. Не так надо было обходиться с девственницей, но он сразу же понял, что не встретит противодействия. Должно быть, так простолюдин ведет себя с распутницей. Элан оказалась не настолько опытной, как пыталась показать, но Эдвин забыл уже обо всем.
Норманнка приникла к нему, вздыхая и издавая сладострастные стоны. Запрокинув голову, вскрикнула, содрогаясь. Он отозвался на ее призыв.
— Ах, Бейкас, — вздохнула девушка, заключая его в объятия, — я знала, что ты не разочаруешь меня.
«Лгунья!» — хотел бросит ей в лицо Харволфсон, но ему было слишком приятно, чтобы о чем-то говорить.
— Я доставила тебе удовольствие?
Сакс медлил с ответом и, оттолкнувшись от дерева, заглянул в ее выжидающие глаза:
— А вы как думаете?
Она улыбнулась:
— Думаю, ты бы вновь овладел мною, если бы остались силы.
«Что эта чертовка задумала?» — растерялся мужчина.
— А вы уверены, что я не смогу?
Девушка пожала плечами:
— Возможно, но мне еще не встречался человек, который бы смог.
Он мог бы вторично овладеть ею, но внезапно почувствовал, что желание пропало. Она удовлетворила его страсть, но продолжать участвовать в ее неприятной игре он не хотел.
— Я больше не могу, — глухо пробормотал сакс.
Отойдя, Харволфсон натянул штаны. Элан приводила себя в порядок. Она опускала юбки нарочито медленно, будто ожидая, что он передумает, однако когда мужчина повернулся к ней, подавила вздох и отошла от дерева.
— Ну, все?
— Как получилось, что вы оказались в лесу одна? — перевел он разговор на другое. — Не думаю, что ваш отец позволил вам это.
— Конечно, нет, — по-детски простодушно ответила она.
— Тогда кто?
Сияя от радости, Элан пояснила:
— Стражники у ворот. Мы отлично ладим друг с другом.
«Ладим. Ага, значит, они любовники».
— Я не сомневаюсь, — в голосе Эдвина зазвучали саркастические ноты.
Девушка шутливо погрозила ему пальцем:
— Э нет, Бейкас, ты неправильно меня понял.
— Да?
Норманнка не спешила с ответом, опуская вуаль.
— Я люблю свободу, а они — вино. Каждый получил свое.
«Норманнская жадность», — подумал о стражниках Эдвин, а вслух произнес:
— Их следует проучить кнутом и заковать в кандалы за такую сделку. Ни один сакс на подобное не пойдет.
Элан рассмеялась:
— Но он сакс, — она напомнила ему, что Пендери поселились на английской земле давным-давно, еще до прихода короля Вильгельма, и их знакомство с саксами продолжается вот уже двадцать с лишним лет.
— Сакс превратился в норманна, — угрюмо буркнул Харволфсон.
— Не все ли равно, если только… — Девушка уверенно подошла к нему, доверчиво улыбнулась. — Могло ли так случится, Бейкас, что ты влюбился в меня?
«Загадочная женщина», — думал Эдвин. Восхищение ею смешалось с чувством неприязни. Может, она изменится, родив ребенка и став женщиной в полном смысле слова, но сейчас прекрасная обольстительница будет для него обузой. «Забудь, что перед тобой Элан Пендери, забудь, что она способна стать могущественным орудием против Трионна, — убеждал себя Харволфсон. — Будь доволен, что овладел ею. А если уж понадобится больше, то к утру Трионн может стать твоим, и девушка тоже. А пока не стоит брать ее: ведь хватившись дочери, Пендери пошлет погоню».
— А сейчас вы вернетесь в Трионн? — провожая Элан к лошади, спросил сакс.
— Наверно, если вы не захотите, чтобы я помогла вам искать вашу лошадь.
Выражение ее лица совмещало ребячью забиячливость и взрослую мудрость. Конечно, Элан догадалась, что нет никакой лошади, что он лжет так же, как и она, но у нее не было даже намека на страх.
— Нет, — возразил Харволфсон. — Вряд ли лошадь далеко убежала.
Девушка задумчиво водила рукой по крупу коня. Потом взглянула в глаза Эдвину:
— Как хочешь, — и протянула ему руку, — помоги мне сесть в седло.
Он охотно сделал это.
— Прощайте, — сакс шагнул в сторону, уступая ей тропинку.
Элан, кивнув, поехала прочь, но тут же остановилась и оглянулась.
— Я знаю, что ты Эдвин Харволфсон, — ехидно улыбнулась она онемевшему от удивления саксу. — Я это поняла при первом взгляде.
Если так, то зачем она сошла с лошади, разговаривала с ним и отдалась ему?
— Для чего вы это сделали? — хрипло спросил он, готовый в любой миг кинуться на всадницу и выбить ее из седла.
— Прощай, Эдвин, — печально сказала девушка, ударила пятками в бока коня и поскакала прочь.
Да ведь теперь его план захвата Трионна провалился. Надо ее догнать. Харволфсон со всех ног кинулся за всадницей. Ему пришлось бежать через грязное болотце, перескочить через ручей, пробираться сквозь кустарник и огибать толстые стволы деревьев. Казалось порой, что он настигает ее, но в конце концов, задыхаясь, он остановился. Стоя на опушке леса, сакс увидел всадницу на цветущем лугу. Она мелькнула вдалеке, на фоне видневшегося замка и исчезла.
Он вслух проклинал себя за слабость, за похоть, а больше всего за глупость — позволил ей сбежать. Элан Пендери или другая девушка, несомненно, жила в замке и теперь расскажет об их встрече. А это означает, что не осуществится его заветное желание захватить Трионн, превратить его в оплот повстанцев.
— Проклятые Пендери! — крикнул он в сердцах, стукнул кулаком по стволу дерева, разбив в кровь костяшки пальцев. Не чувствуя боли, он опять замахнулся кулаком, но сдержался, на полпути остановил руку.
Ему на память пришла Дора. Колдунья подскажет, что делать дальше: ведь эта ведьма все знает. Предсказала же она, что Райна предаст его и разделит ложе с другим.
Подумать только, сколько разговоров о саксе, получившем такое кровожадное прозвище! Пусть другие боятся его, но только не она. Если она встретит его, то попытается задавить лошадью! Девушка хихикнула, представив себе эту картину.
Да, его следует убить за то, что ей пришлось пережить по его вине. Два года назад норманны переплыли пролив, чтобы заявить свои права на престол. Элан, вынужденная оставаться в стенах родового замка, не очень расстраивалась по этому поводу — ей ведь всего четырнадцать лет, к тому же рядом Кристоф. Но сейчас брат перебрался в Этчевери, и с ним ушло веселье. Теперь девушке самой приходилось искать развлечения, а тут вот решение отца… Воспоминание о нем словно бы сдуло улыбку с ее лица.
Еще полгода назад Элан не задумывалась о своем будущем. Она видела его безоблачным, а вот теперь горизонт затянуло тучами. Нынешним утром она глотала слезы вместе с хлебом и сыром, когда отец объявил, что нашел ей подходящего жениха: сэра Артура, 40-летнего рыцаря, похоронившего трех жен, отца троих детей и хозяина поместья, равного Трионну. Но не только это опечалило Элан. Тревожилась она и о том, что обнаружится после первой брачной ночи. Конечно, она согрешила, но это уже не исправишь. Но пока не стоит расстраиваться, времени у нее много.
Он увидел ее раньше, чем она заметила его. Кто эта красивая девушка, одетая в роскошное платье и богатый плащ? Что привело благородную леди в лес в такой час?
Эдвин не мог сдержать улыбку. Белая накидка время от времени приподнималась, обнажая великолепные пепельные волосы. Когда всадница подъехала ближе, он убедился, что она не так хрупка, как показалось сперва. Сакс еще не разглядел, какого цвета ее глаза, но увидел, что они полны блеска и жизни. Полные розовые губки расплылись в улыбке, и девушка звонко рассмеялась. Отъехав в спасительную тень деревьев, она остановилась, вглядываясь в поднимавшийся вдали замок.
— И опять, дорогая, ты обвела их вокруг пальца, — произнесла красавица на хорошем англосаксонском наречии. Она поморщилась, что нисколько не портило ее.
— И никто не заметил, — достаточно громко, чтобы мог расслышать Эдвин, добавила всадница.
«Какое удивительное создание, она мне пригодится», — решил сакс.
Глядя через плечо, он сделал знак своим спутникам, которые прятались за деревьями, прикажизывая им оставаться на месте. Он никому не позволит помешать его охоте.
Сотоварищи его дружно нырнули в кусты. Когда леди, почмокивая, заставила лошадь тронуться с места, Эдвин устремился за ней. Идя стороной, он обогнал девушку и вышел из-за кустов, надеясь, что так вызовет меньше подозрений.
— Пестра! Пестра! — сакс оглядывался, делая вид, что зовет лошадь.
Широко открыв удивленные глаза, всадница натянула поводья. Эдвин тоже изобразил на лице удивление.
— Кто вы? — громко спросила она.
Да ей не больше шестнадцати! Издали всадница выглядела старше.
— Похоже, я потерял лошадь, или, скорее, она потеряла меня.
Всадница явно была недовольна таким ответом, настойчиво спрашивая:
— Кто вы и зачем пришли во владения моего отца?
«Владения моего отца…» Эдвин вздохнул и шагнул в сторону:
— Земли вашего отца?
— Да, барона Пендери.
Так. Перед ним сестра Максена. Да, о такой удаче можно лишь мечтать. Но как заставить ее сойти с коня, не прибегая к силе?
— Я Бейкас, — назвал он себя, присвоив имя погибшего при Гастингсе брата, — а пришел я сюда, чтобы укрыться в замке вашего отца.
— Это правда?
— Да.
— Гм, — всадница оглядывала его с головы до ног, — из какой ты деревни?
— У меня нет пристанища. Ищу его, как сотни других, — задумчиво проговорил он.
Эдвин, не спеша, подошел ближе, опасаясь, что при резком движении норманнка поскачет прочь.
— Скажите мне ваше имя, дочь барона.
Та после недолгого колебания, едва улыбнувшись, ответила:
— Я леди Элан.
— Я мог бы догадаться — ведь о вашей красоте слагают легенды.
Девушка выпрямилась в седле, явно польщенная его словами:
— Да?
Эдвин подошел ближе. Достаточно одного его броска — и всадница вылетит из седла.
— Ох, леди Элан, вы ослепляете меня своей красотой!
Она жадно ловила каждое его слово. Девушка провела кончиком розового язычка по пухлым губкам и улыбнулась, показав ровные белые зубы. В ее поведении было нечто странное, загадочное, словно она чего-то хотела от него.
— И что вам сулит такая лесть, добрый человек? Ищите спасение от зимы или просто вам хочется задрать на мне юбки?
Сакс онемел от удивления, а всадница, наклонившись, продолжала:
— Или вы ищите что-нибудь иное, Бейкас?
Эдвин понял, что за тщеславием и необычным для благородной девицы поведением кроется далеко не девичий ум. Неужели она догадалась, кто перед ней? Вряд ли. Она бы не пустилась в такие смелые разговоры. Конечно, девушка насторожилась, но знать его настоящее имя не могла. Может, это хитроумно поставленная ловушка? Такое, впрочем, мало вероятно — его сподвижники добрались до Трионна, двигаясь с предельной осторожностью. Их никто не видел, не мог предупредить о близкой опасности.
— А как вы думаете, что я ищу?
— Я уверена, что ваше имя не Бейкас, и не убежище вы ищите в Трионне. А Пестра — так, кажется, зовут вашу лошадь — привязана где-нибудь неподалеку.
Если это ловушка, то норманнка плохо играла роль, высказывая свои подозрения. Эдвин решил стоять на своем и удивленно поднял брови:
— Да, а кем же я могу быть и что могу делать в этих лесах?
И тут девушка протянула ему руку, прося помочь ей сойти с лошади.
Если это ловушка, то сейчас из-за кустов выскочат вооруженные рыцари. Он насторожился, превратясь в слух и зрение. Держа руку под плащом, который прикрывал меч, сакс подошел еще ближе. Он взял девушку под мышки и легко поставил на землю. Тихо. Ни топота сапог, ни лязга оружия. Нет никакой засады, а в руках у него — девушка с куриными мозгами.
Когда он опустил ее, Элан не отступила в сторону, как сделала бы любая знатная дама, а стояла, подняв голову, и улыбалась.
— Я думаю… — начала она, словно собираясь с мыслями, хотя уже давно обо всем подумала.
Эдвин ощутил тепло, исходившее от ее тела, и сердце сладко заныло. Голубые глаза, окаймленные ресницами, призывно смотрели на него, милый прямой носик морщился, а пухлые губы дрожали. Элан, нет слов, была очень красива.
Подняв руку, девушка коснулась его губ и неожиданно объявила:
— Вы, конечно, один из тех саксов, которые не подчиняются норманнам.
«Проницательна, но беспечна и не заботится о своей безопасности. В этом ее ошибка», — подумал Эдвин.
— Если вы так считаете, то почему не боитесь стоять передо мной?
Элан подошла еще ближе, и Эдвин ощутил внутреннее напряжение. В голосе ее послышалась хрипотца:
— Потому, Бейкас, не признавший никого своим хозяином, что мне нравится то, что перед моими глазами.
Сакс отступил — Господи, девчонка соблазняет его, причем это ей удается. Интересно, солгала ли она, называя себя Элан Пендери? Ни одна дама благородного происхождения не позволит себе такой развязности и таких откровенных слов. Рай-на никогда не вела себя подобным образом, а ведь она считалась леди только по воле Томаса. Одни деревенские шлюхи способны на такие вольности. Сам Харволфсон задрал немало юбок у распутниц.
— Я вижу, что поставила вас в тупик, — проговорила женщина-ребенок, и в голосе ее звучало отчаяние, которого не было, однако, на лице.
Сакс насмешливо смотрел на нее:
— Меня удивляют поведение и слова благородной леди.
— Есть время быть леди, и есть время быть женщиной, — отпарировала она, — и сейчас я предпочитаю быть женщиной.
Харволфсон терялся в догадках, и это мешало ему откликнуться на зов плоти. Все было похоже на сон, который должен вот-вот оборваться. Лишь во сне принцессы могут появляться в лесу.
— Сколько же можно тебя заманивать, сакс? — не выдержала она, расстегивая брошь и сбрасывая плащ.
Тот упал к ногам, явив взору богато украшенное платье и изящную фигурку.
«Черт, — выругался про себя Эдвин, — эта женщина-девочка заставляет меня чувствовать себя неопытным юношей».
Стараясь не упасть лицом в грязь, он прижал ее к себе так крепко, что почувствовал упругую грудь, и впился в ее губы. Они пахли медом. Леди или шлюха, Элан Пендери или обманщица, она пока принадлежит ему, и он волен делать с ней все, что заблагорассудится.
Он целовал, ласкал ее. Она отвечала страстными поцелуями и ласками, которые побуждали самые дикие желания. Забыв обо всем, он прислонил девушку к дереву, поднял юбки и грубо овладел ею. Не так надо было обходиться с девственницей, но он сразу же понял, что не встретит противодействия. Должно быть, так простолюдин ведет себя с распутницей. Элан оказалась не настолько опытной, как пыталась показать, но Эдвин забыл уже обо всем.
Норманнка приникла к нему, вздыхая и издавая сладострастные стоны. Запрокинув голову, вскрикнула, содрогаясь. Он отозвался на ее призыв.
— Ах, Бейкас, — вздохнула девушка, заключая его в объятия, — я знала, что ты не разочаруешь меня.
«Лгунья!» — хотел бросит ей в лицо Харволфсон, но ему было слишком приятно, чтобы о чем-то говорить.
— Я доставила тебе удовольствие?
Сакс медлил с ответом и, оттолкнувшись от дерева, заглянул в ее выжидающие глаза:
— А вы как думаете?
Она улыбнулась:
— Думаю, ты бы вновь овладел мною, если бы остались силы.
«Что эта чертовка задумала?» — растерялся мужчина.
— А вы уверены, что я не смогу?
Девушка пожала плечами:
— Возможно, но мне еще не встречался человек, который бы смог.
Он мог бы вторично овладеть ею, но внезапно почувствовал, что желание пропало. Она удовлетворила его страсть, но продолжать участвовать в ее неприятной игре он не хотел.
— Я больше не могу, — глухо пробормотал сакс.
Отойдя, Харволфсон натянул штаны. Элан приводила себя в порядок. Она опускала юбки нарочито медленно, будто ожидая, что он передумает, однако когда мужчина повернулся к ней, подавила вздох и отошла от дерева.
— Ну, все?
— Как получилось, что вы оказались в лесу одна? — перевел он разговор на другое. — Не думаю, что ваш отец позволил вам это.
— Конечно, нет, — по-детски простодушно ответила она.
— Тогда кто?
Сияя от радости, Элан пояснила:
— Стражники у ворот. Мы отлично ладим друг с другом.
«Ладим. Ага, значит, они любовники».
— Я не сомневаюсь, — в голосе Эдвина зазвучали саркастические ноты.
Девушка шутливо погрозила ему пальцем:
— Э нет, Бейкас, ты неправильно меня понял.
— Да?
Норманнка не спешила с ответом, опуская вуаль.
— Я люблю свободу, а они — вино. Каждый получил свое.
«Норманнская жадность», — подумал о стражниках Эдвин, а вслух произнес:
— Их следует проучить кнутом и заковать в кандалы за такую сделку. Ни один сакс на подобное не пойдет.
Элан рассмеялась:
— Но он сакс, — она напомнила ему, что Пендери поселились на английской земле давным-давно, еще до прихода короля Вильгельма, и их знакомство с саксами продолжается вот уже двадцать с лишним лет.
— Сакс превратился в норманна, — угрюмо буркнул Харволфсон.
— Не все ли равно, если только… — Девушка уверенно подошла к нему, доверчиво улыбнулась. — Могло ли так случится, Бейкас, что ты влюбился в меня?
«Загадочная женщина», — думал Эдвин. Восхищение ею смешалось с чувством неприязни. Может, она изменится, родив ребенка и став женщиной в полном смысле слова, но сейчас прекрасная обольстительница будет для него обузой. «Забудь, что перед тобой Элан Пендери, забудь, что она способна стать могущественным орудием против Трионна, — убеждал себя Харволфсон. — Будь доволен, что овладел ею. А если уж понадобится больше, то к утру Трионн может стать твоим, и девушка тоже. А пока не стоит брать ее: ведь хватившись дочери, Пендери пошлет погоню».
— А сейчас вы вернетесь в Трионн? — провожая Элан к лошади, спросил сакс.
— Наверно, если вы не захотите, чтобы я помогла вам искать вашу лошадь.
Выражение ее лица совмещало ребячью забиячливость и взрослую мудрость. Конечно, Элан догадалась, что нет никакой лошади, что он лжет так же, как и она, но у нее не было даже намека на страх.
— Нет, — возразил Харволфсон. — Вряд ли лошадь далеко убежала.
Девушка задумчиво водила рукой по крупу коня. Потом взглянула в глаза Эдвину:
— Как хочешь, — и протянула ему руку, — помоги мне сесть в седло.
Он охотно сделал это.
— Прощайте, — сакс шагнул в сторону, уступая ей тропинку.
Элан, кивнув, поехала прочь, но тут же остановилась и оглянулась.
— Я знаю, что ты Эдвин Харволфсон, — ехидно улыбнулась она онемевшему от удивления саксу. — Я это поняла при первом взгляде.
Если так, то зачем она сошла с лошади, разговаривала с ним и отдалась ему?
— Для чего вы это сделали? — хрипло спросил он, готовый в любой миг кинуться на всадницу и выбить ее из седла.
— Прощай, Эдвин, — печально сказала девушка, ударила пятками в бока коня и поскакала прочь.
Да ведь теперь его план захвата Трионна провалился. Надо ее догнать. Харволфсон со всех ног кинулся за всадницей. Ему пришлось бежать через грязное болотце, перескочить через ручей, пробираться сквозь кустарник и огибать толстые стволы деревьев. Казалось порой, что он настигает ее, но в конце концов, задыхаясь, он остановился. Стоя на опушке леса, сакс увидел всадницу на цветущем лугу. Она мелькнула вдалеке, на фоне видневшегося замка и исчезла.
Он вслух проклинал себя за слабость, за похоть, а больше всего за глупость — позволил ей сбежать. Элан Пендери или другая девушка, несомненно, жила в замке и теперь расскажет об их встрече. А это означает, что не осуществится его заветное желание захватить Трионн, превратить его в оплот повстанцев.
— Проклятые Пендери! — крикнул он в сердцах, стукнул кулаком по стволу дерева, разбив в кровь костяшки пальцев. Не чувствуя боли, он опять замахнулся кулаком, но сдержался, на полпути остановил руку.
Ему на память пришла Дора. Колдунья подскажет, что делать дальше: ведь эта ведьма все знает. Предсказала же она, что Райна предаст его и разделит ложе с другим.
Глава 19
Привезли съестные припасы из Трионна — и веселей стало в Этчевери. Эль и вино лились рекой, а вот яства не поражали своим обилием — может, чуть-чуть стал богаче стол, чем раньше.
Не глядя на Максена, сверлившего ее взглядом, Райна двигалась вдоль стола, наполняя кубки и чаши, но вскоре кузшин опустел, и девушка пошла к бочке с элем, стоявшей у стены, но та тоже оказалась пуста.
«Где виночерпий? Храпит, отведав доброго напитка? Ведь просила его прикатить новую бочку. Стало быть, мне придется заниматься доставкой эля».
Девушка выбежала из зала и спустилась в подвал. Там она увидела Олдвина на его обычном месте — на стуле в углу.
Не глядя на Максена, сверлившего ее взглядом, Райна двигалась вдоль стола, наполняя кубки и чаши, но вскоре кузшин опустел, и девушка пошла к бочке с элем, стоявшей у стены, но та тоже оказалась пуста.
«Где виночерпий? Храпит, отведав доброго напитка? Ведь просила его прикатить новую бочку. Стало быть, мне придется заниматься доставкой эля».
Девушка выбежала из зала и спустилась в подвал. Там она увидела Олдвина на его обычном месте — на стуле в углу.