Страница:
– Да, это так, – неохотно согласилась Элизабет.
– И у него есть понятие о чести, если он с риском для жизни намерен выполнить клятву, которую дал его отец вашему.
– А в результате он будет иметь мои деньги, мой замок, титул моего отца и меня в постели.
Анна улыбнулась:
– Не такая уж плохая перспектива для вас. Вы получили удовольствие от его поцелуя, хотя и знали, что этого делать не следует. Очевидно, он получил такое же удовольствие.
– Мне трудно с тобой спорить. – Элизабет вздохнула. – Позволь мне закончить чтение.
…Хотя мое поместье пришло в запустение, я клянусь, что отстрою его заново, превращу в сияющую Жемчужину на берегу океана и преподнесу его вам как свадебный подарок. Пожалуйста, простите моего брата за ту роль, которую он сыграл в этом деле. Он всегда был своим человеком при дворе короля и, видимо, полагал, что у него будет возможность поправить дела до женитьбы…
Элизабет подняла глаза:
– Я не могу согласиться с тем, что это дело рук бедняги Уильяма.
– Но он по крайней мере защищает брата и клянется все восстановить. Читайте дальше.
…В заключение, миледи, прошу вас поверить, что я нахожусь здесь с самыми лучшими намерениями. Простите, что я не смог прибыть раньше и оградить вас от махинаций лорда Баннастера. Обещаю вам, что с помощью моих людей я сделаю все, чтобы освободить вас и воплотить в жизнь пожелания наших отцов.
Искренне ваш Джон Рассел.
Элизабет посмотрела на Анну:
– У него есть какой-то план, но он не пожелал сообщить его мне, пока не будет в нем полностью уверен. И он не сказал мне, что было в послании, которое ему передали его друзья.
– Он заботится о вашей безопасности.
Элизабет задумчиво посмотрела на письмо и положила его на стол. Джон ждал ответа, но она не знала, что ответить. Здесь не было ни стихов, ни похвал, ни попыток поухаживать за ней, ни объяснений в чувствах. Элизабет не знала, что ей об этом думать.
Однако послание рождало ощущение, что человек, которого она стремилась узнать ближе, был очень целеустремленным и намеревался исправить существующее положение.
– Что вы собираетесь ему ответить? – спросила Анна. – Кажется, лорд Рассел старается заслужить ваше одобрение.
– Я вижу, что старается, – грустно улыбнулась Элизабет. – Старается и делом, и вот теперь словом. Но я еще не готова довериться ему, Анна. Я знаю его всего несколько дней. Как мне понять, можно ли ему верить?
– Моя мама говорит, что нужно понаблюдать за поведением мужчины, когда он не знает, что за ним наблюдают. Тогда многое становится ясным.
– Но Джон знает, когда я за ним наблюдаю, – мы ведь с ним все время вместе. Так решил Милберн. Думаю, я стала бы доверять ему, если бы была уверена, что он именно тот, за кого себя выдает.
– А вы все еще сомневаетесь?
– Не знаю. Но если я увижу кольцо, если совершенно точно буду знать, что он мой нареченный, возможно, мне проще будет представить свое будущее с ним.
– Ну тогда попросите его показать кольцо. Вы можете ему сказать, что это мое желание.
Однако Элизабет не решалась на такой шаг, боясь вызвать у Джона подозрение. Ведь открыть ему свое подлинное имя она еще не была готова.
– Так вы собираетесь ему отвечать? – спросила Анна.
– Нужно ли это делать? Что, если его поймают с письмом? Это будет свидетельством того, что он настроен против лорда Баннастера.
Анна понимающе улыбнулась:
– По-моему, вы просто не знаете, что ему ответить.
– Но я должна буду рассказать о моем разговоре с тобой. Поверь, это гораздо труднее.
При этом Элизабет обдумывала способ увидеть кольцо, словно это каким-то волшебным образом разрешило бы все их проблемы.
Глава 14
Глава 15
– И у него есть понятие о чести, если он с риском для жизни намерен выполнить клятву, которую дал его отец вашему.
– А в результате он будет иметь мои деньги, мой замок, титул моего отца и меня в постели.
Анна улыбнулась:
– Не такая уж плохая перспектива для вас. Вы получили удовольствие от его поцелуя, хотя и знали, что этого делать не следует. Очевидно, он получил такое же удовольствие.
– Мне трудно с тобой спорить. – Элизабет вздохнула. – Позволь мне закончить чтение.
…Хотя мое поместье пришло в запустение, я клянусь, что отстрою его заново, превращу в сияющую Жемчужину на берегу океана и преподнесу его вам как свадебный подарок. Пожалуйста, простите моего брата за ту роль, которую он сыграл в этом деле. Он всегда был своим человеком при дворе короля и, видимо, полагал, что у него будет возможность поправить дела до женитьбы…
Элизабет подняла глаза:
– Я не могу согласиться с тем, что это дело рук бедняги Уильяма.
– Но он по крайней мере защищает брата и клянется все восстановить. Читайте дальше.
…В заключение, миледи, прошу вас поверить, что я нахожусь здесь с самыми лучшими намерениями. Простите, что я не смог прибыть раньше и оградить вас от махинаций лорда Баннастера. Обещаю вам, что с помощью моих людей я сделаю все, чтобы освободить вас и воплотить в жизнь пожелания наших отцов.
Искренне ваш Джон Рассел.
Элизабет посмотрела на Анну:
– У него есть какой-то план, но он не пожелал сообщить его мне, пока не будет в нем полностью уверен. И он не сказал мне, что было в послании, которое ему передали его друзья.
– Он заботится о вашей безопасности.
Элизабет задумчиво посмотрела на письмо и положила его на стол. Джон ждал ответа, но она не знала, что ответить. Здесь не было ни стихов, ни похвал, ни попыток поухаживать за ней, ни объяснений в чувствах. Элизабет не знала, что ей об этом думать.
Однако послание рождало ощущение, что человек, которого она стремилась узнать ближе, был очень целеустремленным и намеревался исправить существующее положение.
– Что вы собираетесь ему ответить? – спросила Анна. – Кажется, лорд Рассел старается заслужить ваше одобрение.
– Я вижу, что старается, – грустно улыбнулась Элизабет. – Старается и делом, и вот теперь словом. Но я еще не готова довериться ему, Анна. Я знаю его всего несколько дней. Как мне понять, можно ли ему верить?
– Моя мама говорит, что нужно понаблюдать за поведением мужчины, когда он не знает, что за ним наблюдают. Тогда многое становится ясным.
– Но Джон знает, когда я за ним наблюдаю, – мы ведь с ним все время вместе. Так решил Милберн. Думаю, я стала бы доверять ему, если бы была уверена, что он именно тот, за кого себя выдает.
– А вы все еще сомневаетесь?
– Не знаю. Но если я увижу кольцо, если совершенно точно буду знать, что он мой нареченный, возможно, мне проще будет представить свое будущее с ним.
– Ну тогда попросите его показать кольцо. Вы можете ему сказать, что это мое желание.
Однако Элизабет не решалась на такой шаг, боясь вызвать у Джона подозрение. Ведь открыть ему свое подлинное имя она еще не была готова.
– Так вы собираетесь ему отвечать? – спросила Анна.
– Нужно ли это делать? Что, если его поймают с письмом? Это будет свидетельством того, что он настроен против лорда Баннастера.
Анна понимающе улыбнулась:
– По-моему, вы просто не знаете, что ему ответить.
– Но я должна буду рассказать о моем разговоре с тобой. Поверь, это гораздо труднее.
При этом Элизабет обдумывала способ увидеть кольцо, словно это каким-то волшебным образом разрешило бы все их проблемы.
Глава 14
Джон ожидал появления Анны после ее встречи с леди Элизабет, но когда прошел уже целый час, он отправился на поиски. Начал он с кухни и с расспросов Адалии, которая сказала ему, что после визита к леди Элизабет она попросила Анну прополоть огород.
Джон понял, что Анна избегает его, и это не сулило ничего хорошего.
Да и сама кухарка вела себя с ним как-то странно, словно подозревая его в чем-то. Чем ее не устраивало то, что он играл роль человека, ухаживающего за Анной? Разве Адалия не хотела бы, чтобы горничная смогла выйти замуж за бейлифа?
Покинув кухню, Джон направился к огороду, где выращивали овощи для жителей замка. Среди нескольких служанок, склонившихся между рядами, он сразу же заметил Анну. Только она одна была в чепце.
Но зачем она, незамужняя женщина, его носит? Однако Джон не мог позволить себе задать ей столь деликатный вопрос, тем более при их сложных отношениях.
Узкие ряды зелени представляли известную проблему для его костыля, от которого он изрядно устал за последние несколько дней. Джон миновал разросшуюся грядку фасоли и осторожно приблизился к Анне. Она подняла голову, прикрыв ладонью глаза от солнца, безразлично взглянула на него и, кивнув, снова принялась за прополку.
– Горничная госпожи занимается теперь этим? – усмехнулся Джон, останавливаясь возле нее.
– Горничная госпожи лишена ее обычных обязанностей.
Джон ждал, глядя на ее затылок и изящную спину, но Анна хранила молчание. Он видел, что работавшие рядом служанки с любопытством смотрели на них, некоторые едва сдерживали смех.
Не дождавшись реакции, он спросил:
– Анна, вы разговаривали с вашей госпожой?
– Разговаривала.
– Она просила мне что-нибудь передать? – понизил голос Джон.
Анна подняла лицо и вытерла пот тыльной стороной ладони, оставив на лице полоску грязи. Жест показался Джону очень трогательным, но он тут же рассердился на себя за то, что вообще его заметил.
– Она не стала писать, опасаясь, что письмо могут перехватить, – сказала Анна, – но велела передать вам, что она прочитала ваше послание и примет во внимание то, о чем вы сообщили.
Джон нахмурился:
– И это все?
– А что вы хотели от нее услышать? – удивленно взглянула на него Анна.
Джон испытал чувство досады, но еще больше его огорчала сложившаяся ситуация: он не мог немедленно помочь своей нареченной; она отказывалась покинуть башню, даже если ему удастся в нее проникнуть. Но особенно раздражало его неодолимое влечение к Анне и все возрастающий страх, что будет очень непросто ее забыть. Никогда прежде женщина не занимала его мысли так, как сейчас Анна. Даже та грязная работа, которой она в данный момент занималась, лишний раз напомнила ему, насколько гибкой и сильной была Анна и как бы он хотел видеть ее в постели.
Джон обреченно вздохнул:
– Спасибо за переданное сообщение от леди Элизабет. Вы очень верная ее служанка.
Она молча кивнула и снова вернулась к работе словно для нее не было ничего более интересного и важного, чем прополка.
А может, это просто давало ей возможность игнорировать его.
Вечером, после ужина, Элизабет внимательно следила за передвижениями Джона. Когда он сел за стол, чтобы принять участие в игре с Филиппом и несколькими рыцарями, она выскользнула из большого зала и поспешила в его комнату. Оказавшись внутри, она закрыла за собой дверь и огляделась, решая, с чего начать. Открыв ставни, чтобы поймать последние лучи солнца, она начала с сумки, которую увидела на кровати Джона. И хотя Элизабет убедила себя, что должна знать правду, она испытывала чувство вины за то, что шпионит, за то, что не рассказала Джону о себе, когда он открылся ей.
Элизабет порылась в сумке и не нашла там ничего, кроме одежды. Была еще одна сумка, которая находилась на тюфяке Филиппа, но Элизабет решила пока не трогать ее. Сундук у стены был наполнен одними лишь постельными принадлежностями. Она провела пальцами по каминной доске, даже проверила, нет ли где-нибудь неплотно прилегающих камней, за которыми можно спрятать сокровище. Дыхание у нее делалось все более частым, сердце билось все более гулко, по мере того как шло время. Она чувствовала, что пора уходить. Элизабет сунула руку под матрац, когда дверь внезапно открылась и тут же закрылась. Она замерла и затаила дыхание.
Пытаясь немедленно вытащить руку из-под матраца, Элизабет услышала голос Джона:
– Я знал, что вы здесь. И весь замок знает об этом.
В его голосе звучал гнев, чего она раньше не слышала. Прежде чем Элизабет смогла хотя бы встать на колени, Джон оказался рядом с ней, силой поднял ее на ноги, и ее лицо оказалось на одном уровне с его лицом, потемневшим от ярости.
– Чего вы собираетесь этим добиться? – сурово спросил он.
– Я:..
– Вас видел солдат. Он сказал об этом приятелю. Тот в присутствии других рыцарей сказал мне, что я везучий человек, если в моей постели меня ожидаете вы.
Элизабет ахнула:
– Я вовсе не собираюсь…
– Ваша госпожа когда-нибудь услышит об этом и вообразит, что я… что мы… – Скрипнув зубами, Джон отпустил Элизабет и отошел от нее. Проведя рукой по черным волосам, он добавил: – А вся прислуга теперь будет считать, что я уложил горничную жены к себе в постель.
Элизабет вскинула подбородок:
– Я расскажу слугам всю правду. Они мне поверят.
– Да они едва разговаривают с вами! Не думаю, что они поверят вам. Да и что вы делаете в моей комнате?
Элизабет закусила губу и ничего не сказала. Оглядев комнату, Джон увидел раскрытую сумку.
– Вы обшариваете мои вещи? – понизив голос, возмутился он.
– Леди Элизабет должна удостовериться, что вы тот, за кого себя выдаете.
– Кольцо, – проговорил Джон, надвигаясь на нее.
– Да, кольцо. – Элизабет уперлась спиной в стену.
– А моего слова вам недостаточно?
– Многие мужчины привыкли разбрасываться словами, – горячо сказала она, взглянув ему в лицо. – Иногда слова ровным счетом ничего не значат.
Джон сунул руку в вырез своей рубахи и извлек цепочку, на которой висело массивное кольцо, украшенное изумрудом. Элизабет словно зачарованная уставилась на кольцо, которое поблескивало в лучах закатного солнца, заглядывающего в окно.
– Может быть, – с сарказмом проговорил он, – вам требуется пощупать его, чтобы удостовериться, что оно настоящее?
Элизабет отклонила бы это предложение, но Джон взял ее руку и вынудил сжать кольцо в кулаке. Кольцо еще сохраняло тепло его тела. Его рука насильно удерживала ее ладонь в сжатом положении. Одновременно он прикоснулся рукой к ее груди. Ей следовало бы рассердиться или по меньшей мере испытать неловкость, поскольку она была прижата к стене и находилась наедине с Джоном в его комнате.
Однако Элизабет внезапно почувствовала страшное возбуждение, которое пронизало ее тело с головы до ног. Ее веки налились тяжестью, во рту пересохло, и она уставилась на его губы, вспомнив о волшебных ощущениях, которые пережила во время их поцелуя.
Джон в упор смотрел на нее, а затем наклонился, словно собираясь поцеловать. Мысли о возможном обмане и недоверии между ними тут же испарились. Ее тело хотело, чтобы он завершил начатое тем памятным для нее поцелуем.
В течение одного мгновения тысячи мыслей промелькнули в голове Джона. Леди Элизабет не доверяет ему, вероятно, она готова предпочесть ему едва ли не любого мужчину… А вот Анна… Анна испытывает влечение к нему не меньшее, чем он к ней, хотя оба понимают запретность этого. Но если король Генрих отменил договор о помолвке, Джон мог бы овладеть Анной, и тогда…
Он сделал глубокий вдох и резко попятился назад, отпустив ее руку. Кольцо выскользнуло из ее пальцев, и он быстро сунул его под рубаху.
О чем он думает? Да как он может обесчестить и самого себя, и свою семью? И все из-за вожделения к какой-то горничной. Он же единственный, кому дано возродить семейную честь и исполнить заветы отца.
Джон хрипло проговорил:
– Пойдите к вашей госпоже и скажите ей, что доказательство имеется.
Анна облизала губы, и хотя Джон видел, как она дрожит, произнесла холодным и бесстрастным тоном, вызвав в нем невольное уважение:
– А почему я должна думать, что вы не украли его?
Джон окончательно понял, насколько мало ему доверяют, и это после того, как он шел на риск, чтобы помочь леди Элизабет. Но прежде чем он успел ответить, раздался негромкий стук в дверь.
Глаза Анны широко раскрылись, выдавая ее тревогу.
– Теперь уже слишком поздно, – сказал он. – Они знают, что вы здесь.
Прихватив костыль, он подошел к двери. Когда Джон приоткрыл дверь, то увидел стоящую в коридоре Адалию. Она в упор смотрела на него.
– Мне… мне сказали, что горничная Анна находится… у вас, – пробормотала она. – Я должна поговорить с ней.
Джон открыл дверь шире и жестом пригласил кухарку войти в комнату. Она быстро прошла мимо него. Похоже, она испытала облегчение, когда увидела неразобранную кровать и полностью одетую Анну.
Адалия подошла к Анне и зашептала что-то ей на ухо. Джон с любопытством наблюдал за этой сценой, и хотя Анна явно пыталась контролировать себя, в ее широко раскрытых глазах отразилось смятение.
– Спасибо, Адалия, – сказала она и, обращаясь к Джону, но не глядя на него, добавила: – Я должна идти. Всего хорошего, сэр Джон.
Элизабет вышла из комнаты, Адалия, сделав быстрый книксен, последовала за ней. Джон следил за тем, как они поспешно удалялись по коридору.
Не думает же Анна, что он останется здесь после столь любопытного вторжения? И Джон последовал за ними на безопасном расстоянии.
Когда Элизабет решила, что они уже достаточно далеко от комнаты Джона, она зашептала Адалии:
– Почему вдруг мои сестры приехали без предупреждения?
– Очевидно, слухи о вашем пленении дошли и до них. Я не знаю, какие у них намерения. Может, они хотят застать врасплох лорда Баннастера?
– А где их приемный отец? – в отчаянии спросила Элизабет.
Адалия беспомощно пожала плечами:
– Что сделал Милберн, когда они появились?
– Запретил им встречаться с вами и пообещал завтра отправить к приемному отцу с еще большим эскортом. Я думаю, что они могли бы навлечь и на себя, и на вас неприятности, но я подала им знак, чтобы они были осторожны. И они вели себя как скромные молодые леди и позволили, чтобы их проводили в спальню.
– В таком случае ты просто кудесница, – заметила Элизабет. – Говоришь, скромные молодые леди? Я, правда, не видела их с похорон родителей, но не могли же они так измениться за это время.
Поднявшись по винтовой лестнице замка на второй этаж, Элизабет и Адалия оказались у дверей спальни, предоставленной девушкам.
Элизабет постучала и, услышав вопрос, кто стучит, ответила:
– Это Анна, горничная вашей сестры.
Дверь распахнулась, и на пороге появилась шестнадцатилетняя Сара, старшая из девушек.
– Но я же узнала твой голос! – воскликнула она.
– Тихо! – зашипела Элизабет, торопясь войти.
Адалия сделала шаг назад.
– Я должна повидать сына, – проговорила она. – Спокойной ночи, леди!
Когда дверь закрылась, девушки, обе рыжеволосые, ростом чуть ниже Элизабет, бросились ее обнимать. Они говорили наперебой:
– Тот человек сказал, что тебя изолировали!
– Так теперь твое имя – Анна?
Элизабет удалось наконец освободиться от объятий.
– Со мной все в порядке. Да, они думают, что я пленница, но я поменялась с Анной местами.
– Но тогда почему ты не убежишь? – спросила Сара. Она была более практичной, чем ее сестра.
– Потому что тогда лорд Баннастер накажет наших друзей и слуг. Я не могу этого допустить. Я найду способ, как все исправить.
– Значит, ты выполняешь работы горничной?! – в ужасе воскликнула Кэтрин. – Но ведь ты старшая дочь герцога!
– Я делаю то, что необходимо. И не могу сказать, что у меня много работы, поскольку управляющий позволяет мне подниматься в башню только во время еды.
– Анна заточена там? И сколько времени она там находится? – спросила Сара.
– Сегодня пятый день.
– Ой, Лиз, – прошептала Кэтрин, называя ее детским именем, – я так боюсь за тебя!
Элизабет обняла младшую сестру. Кэтрин была достаточно взрослой, чтобы выйти замуж, но пока она жила в окружении любящей семьи, как это было и с Элизабет до смерти родителей.
– Это только кажется страшным, – сказала Элизабет, нежно целуя Кэтрин, – ведь лорд Баннастер не собирается чинить мне зла. Он хочет лишь опекунства и, возможно, женитьбы. Это противозаконно, потому что я обручена.
Сара обняла обеих сестер:
– Ты должна пообещать, что если не сможешь освободиться, то сообщишь нам об этом. Наш приемный отец с радостью придет тебе на помощь.
– Обещаю, – сказала Элизабет, хотя она не хотела втягивать в эту непростую ситуацию другую семью, у которой так мало богатства и власти.
Дверь внезапно распахнулась, и три девушки испуганно вздрогнули. Мгновенно повернувшись, Элизабет испытала чувство ужаса, поняв, что случилось самое худшее.
На пороге стоял Джон. И выглядел он туча тучей. Должно быть, он стоял за дверью и подслушивал их разговор. Плотно закрыв за собой дверь, он прошел на середину комнаты, держа в руке бесполезный костыль.
– Леди, не бойтесь за свою сестру, – сказал он. Его низкий голос был столь же приятным, сколь и пугающим.
– Она не сказала вам всей правды. Я лорд Рассел, ее нареченный, и сумею позаботиться о ней.
А вот взгляд его трудно было назвать приятным. Он так посмотрел на Элизабет, словно она была Евой, которую он застал во время разговора со змием в саду Эдема.
Словно она предала его.
Элизабет вскинула подбородок и одарила его ледяным взглядом, хотя под ложечкой у нее почему-то заныло. «Он лгал мне, – напомнила она себе. – Он использовал меня».
И в то же время Элизабет жалела, что до этого момента Джон не знал правды о ней.
Она ожидала, что сейчас Джон станет укорять ее за обман, но он повернулся к ее сестрам, которые смотрели на него с таким облегчением, словно он уже сумел спасти их всех.
Элизабет с досадой подумала, что могла бы спасти себя и без его помощи.
– Леди, – обратился Джон к девушкам, – я пришел сюда под чужим именем, чтобы спасти вашу сестру. И хотя работа предстоит деликатная, я обещаю вызволить ее из этой ситуации.
Раздражение Элизабет возросло. Джон рассуждал так, словно они были партнерами. Но на самом деле он скорее всего просто хотел их всех успокоить. А ведь он даже не посвятил ее в свой план!
Однако Сара и Кэтрин смотрели на Джона так, словно он был рыцарем-спасителем, стоящим во главе войска. Могла ли она сказать им, что у нее не было даже возможности приобрести доспехи?
– Но если нам придется беспокоиться также и о вашей безопасности, – продолжал Джон, – это только создаст дополнительные трудности. – Поэтому я прошу вас возвратиться домой и ждать от нас сообщений.
– Мы это сделаем, – улыбнувшись, пообещала Сара. – Мы так рады, что наконец-то познакомились с вами.
– И мы сожалеем о смерти ваших братьев, – выразила сочувствие Кэтрин.
Джон кивнул:
– Благодарю вас, леди. А сейчас, если вы не возражаете, я хотел бы переговорить с леди Элизабет.
Элизабет заметила, что он сделал ударение на ее имени, и поморщилась.
– Если вы увидите меня утром перед вашим отъездом, – добавил Джон, – я не стану с вами разговаривать, а вы должны сделать вид, что вообще меня не знаете. А со своей сестрой вы можете разговаривать разве что как с горничной.
– Как если бы мы разговаривали с Анной, – понимающе кивнула Кэтрин.
– Не стоит рисковать, – вступила в разговор Элизабет. – Возможно, мы вообще не увидимся утром. – Она по очереди обняла сестер. – Берегите себя. Спасибо за то, что приехали. А приемный отец знает, куда вы направились?
– Мы сказали ему, что едем с визитом к леди Луизе, – сконфуженно призналась Сара.
– В таком случае вы должны поторопиться, пока он не узнал, какой опасности вы можете подвергнуться.
Кэтрин посмотрела на Джона и Элизабет:
– Вы хотите поговорить здесь? Мы можем выйти.
– Нет, в этом нет необходимости, – возразил Джон. – Спокойной ночи, юные леди!
В коридоре он снова сунул костыль под мышку и пошел прихрамывая. Он крепко ухватился за руку Элизабет. Камердинер, который обычно обслуживал большой зал, проводил их любопытным взглядом.
Когда они отошли от камердинера на достаточное расстояние, Элизабет шепотом сказала:
– Вы не должны с такой силой цепляться за меня.
Джон лишь молча взглянул на нее.
– Куда вы меня ведете?
– В мою комнату, – холодно ответил он. – Вы вряд ли можете возражать против этого – весь замок считает, что вы принадлежите мне. Господи, – добавил он со смешком, – когда они узнают, кто я такой, они будут благодарить меня за то, что я взял вас в свои руки и сохранил в целости и сохранности:
Элизабет прикусила губу и ничего не сказала, понимая, что ей неизбежно придется пережить ураган его гнева. Джон преодолел пролет лестницы слишком быстро для человека со сломанной ногой, но на сей раз он утратил свойственную ему осторожность.
Оказавшись в комнате, они обнаружили там зажженную свечу, словно Филипп заходил, а затем вышел. Элизабет дождалась, когда захлопнулась дверь, и обернулась, чтобы выслушать нападки Джона.
Однако Джон отбросил костыль, схватил ее обеими руками, прижал спиной к двери и крепко поцеловал.
Это не был такой же деликатный, романтический поцелуй, который произошел между ними раньше. Нет, это был атакующий, жаркий и мощный поцелуй. Голова Элизабет запрокинулась, тело вдавилось в дверь. Язык Джона проник в ее рот, утверждая свое право оказаться там именно сейчас.
Одной своей большой ладонью он придерживал ей голову, словно опасаясь ее бунта. Другая его рука легла ей на шею, а затем передвинулась на грудь – интимность, которая и поразила, и рассердила. Эта его отчаянная жажда позволила ей понять, каких усилий ему стоило сдерживать себя с того момента, как он узнал, кто она на самом деле.
И какой гнев это у него вызвало.
В этот краткий миг Элизабет пережила бурю эмоций – от страсти до ярости – и в конечном итоге ответила неистовым поцелуем, проникнув своим языком в рот Джона и затеяв там борьбу за превосходство. Их рты раскрылись еще шире, головы соединились, словно они искали способ еще глубже погрузиться друг в друга.
Элизабет обвила руками шею Джона и притянула его к себе: неистовая страсть сделала ее безрассудной.
Ее гнев и ее страсть слились воедино, она не узнавала себя: инстинкты, владевшие ею, были скорее животными, чем человеческими.
Джон понял, что Анна избегает его, и это не сулило ничего хорошего.
Да и сама кухарка вела себя с ним как-то странно, словно подозревая его в чем-то. Чем ее не устраивало то, что он играл роль человека, ухаживающего за Анной? Разве Адалия не хотела бы, чтобы горничная смогла выйти замуж за бейлифа?
Покинув кухню, Джон направился к огороду, где выращивали овощи для жителей замка. Среди нескольких служанок, склонившихся между рядами, он сразу же заметил Анну. Только она одна была в чепце.
Но зачем она, незамужняя женщина, его носит? Однако Джон не мог позволить себе задать ей столь деликатный вопрос, тем более при их сложных отношениях.
Узкие ряды зелени представляли известную проблему для его костыля, от которого он изрядно устал за последние несколько дней. Джон миновал разросшуюся грядку фасоли и осторожно приблизился к Анне. Она подняла голову, прикрыв ладонью глаза от солнца, безразлично взглянула на него и, кивнув, снова принялась за прополку.
– Горничная госпожи занимается теперь этим? – усмехнулся Джон, останавливаясь возле нее.
– Горничная госпожи лишена ее обычных обязанностей.
Джон ждал, глядя на ее затылок и изящную спину, но Анна хранила молчание. Он видел, что работавшие рядом служанки с любопытством смотрели на них, некоторые едва сдерживали смех.
Не дождавшись реакции, он спросил:
– Анна, вы разговаривали с вашей госпожой?
– Разговаривала.
– Она просила мне что-нибудь передать? – понизил голос Джон.
Анна подняла лицо и вытерла пот тыльной стороной ладони, оставив на лице полоску грязи. Жест показался Джону очень трогательным, но он тут же рассердился на себя за то, что вообще его заметил.
– Она не стала писать, опасаясь, что письмо могут перехватить, – сказала Анна, – но велела передать вам, что она прочитала ваше послание и примет во внимание то, о чем вы сообщили.
Джон нахмурился:
– И это все?
– А что вы хотели от нее услышать? – удивленно взглянула на него Анна.
Джон испытал чувство досады, но еще больше его огорчала сложившаяся ситуация: он не мог немедленно помочь своей нареченной; она отказывалась покинуть башню, даже если ему удастся в нее проникнуть. Но особенно раздражало его неодолимое влечение к Анне и все возрастающий страх, что будет очень непросто ее забыть. Никогда прежде женщина не занимала его мысли так, как сейчас Анна. Даже та грязная работа, которой она в данный момент занималась, лишний раз напомнила ему, насколько гибкой и сильной была Анна и как бы он хотел видеть ее в постели.
Джон обреченно вздохнул:
– Спасибо за переданное сообщение от леди Элизабет. Вы очень верная ее служанка.
Она молча кивнула и снова вернулась к работе словно для нее не было ничего более интересного и важного, чем прополка.
А может, это просто давало ей возможность игнорировать его.
Вечером, после ужина, Элизабет внимательно следила за передвижениями Джона. Когда он сел за стол, чтобы принять участие в игре с Филиппом и несколькими рыцарями, она выскользнула из большого зала и поспешила в его комнату. Оказавшись внутри, она закрыла за собой дверь и огляделась, решая, с чего начать. Открыв ставни, чтобы поймать последние лучи солнца, она начала с сумки, которую увидела на кровати Джона. И хотя Элизабет убедила себя, что должна знать правду, она испытывала чувство вины за то, что шпионит, за то, что не рассказала Джону о себе, когда он открылся ей.
Элизабет порылась в сумке и не нашла там ничего, кроме одежды. Была еще одна сумка, которая находилась на тюфяке Филиппа, но Элизабет решила пока не трогать ее. Сундук у стены был наполнен одними лишь постельными принадлежностями. Она провела пальцами по каминной доске, даже проверила, нет ли где-нибудь неплотно прилегающих камней, за которыми можно спрятать сокровище. Дыхание у нее делалось все более частым, сердце билось все более гулко, по мере того как шло время. Она чувствовала, что пора уходить. Элизабет сунула руку под матрац, когда дверь внезапно открылась и тут же закрылась. Она замерла и затаила дыхание.
Пытаясь немедленно вытащить руку из-под матраца, Элизабет услышала голос Джона:
– Я знал, что вы здесь. И весь замок знает об этом.
В его голосе звучал гнев, чего она раньше не слышала. Прежде чем Элизабет смогла хотя бы встать на колени, Джон оказался рядом с ней, силой поднял ее на ноги, и ее лицо оказалось на одном уровне с его лицом, потемневшим от ярости.
– Чего вы собираетесь этим добиться? – сурово спросил он.
– Я:..
– Вас видел солдат. Он сказал об этом приятелю. Тот в присутствии других рыцарей сказал мне, что я везучий человек, если в моей постели меня ожидаете вы.
Элизабет ахнула:
– Я вовсе не собираюсь…
– Ваша госпожа когда-нибудь услышит об этом и вообразит, что я… что мы… – Скрипнув зубами, Джон отпустил Элизабет и отошел от нее. Проведя рукой по черным волосам, он добавил: – А вся прислуга теперь будет считать, что я уложил горничную жены к себе в постель.
Элизабет вскинула подбородок:
– Я расскажу слугам всю правду. Они мне поверят.
– Да они едва разговаривают с вами! Не думаю, что они поверят вам. Да и что вы делаете в моей комнате?
Элизабет закусила губу и ничего не сказала. Оглядев комнату, Джон увидел раскрытую сумку.
– Вы обшариваете мои вещи? – понизив голос, возмутился он.
– Леди Элизабет должна удостовериться, что вы тот, за кого себя выдаете.
– Кольцо, – проговорил Джон, надвигаясь на нее.
– Да, кольцо. – Элизабет уперлась спиной в стену.
– А моего слова вам недостаточно?
– Многие мужчины привыкли разбрасываться словами, – горячо сказала она, взглянув ему в лицо. – Иногда слова ровным счетом ничего не значат.
Джон сунул руку в вырез своей рубахи и извлек цепочку, на которой висело массивное кольцо, украшенное изумрудом. Элизабет словно зачарованная уставилась на кольцо, которое поблескивало в лучах закатного солнца, заглядывающего в окно.
– Может быть, – с сарказмом проговорил он, – вам требуется пощупать его, чтобы удостовериться, что оно настоящее?
Элизабет отклонила бы это предложение, но Джон взял ее руку и вынудил сжать кольцо в кулаке. Кольцо еще сохраняло тепло его тела. Его рука насильно удерживала ее ладонь в сжатом положении. Одновременно он прикоснулся рукой к ее груди. Ей следовало бы рассердиться или по меньшей мере испытать неловкость, поскольку она была прижата к стене и находилась наедине с Джоном в его комнате.
Однако Элизабет внезапно почувствовала страшное возбуждение, которое пронизало ее тело с головы до ног. Ее веки налились тяжестью, во рту пересохло, и она уставилась на его губы, вспомнив о волшебных ощущениях, которые пережила во время их поцелуя.
Джон в упор смотрел на нее, а затем наклонился, словно собираясь поцеловать. Мысли о возможном обмане и недоверии между ними тут же испарились. Ее тело хотело, чтобы он завершил начатое тем памятным для нее поцелуем.
В течение одного мгновения тысячи мыслей промелькнули в голове Джона. Леди Элизабет не доверяет ему, вероятно, она готова предпочесть ему едва ли не любого мужчину… А вот Анна… Анна испытывает влечение к нему не меньшее, чем он к ней, хотя оба понимают запретность этого. Но если король Генрих отменил договор о помолвке, Джон мог бы овладеть Анной, и тогда…
Он сделал глубокий вдох и резко попятился назад, отпустив ее руку. Кольцо выскользнуло из ее пальцев, и он быстро сунул его под рубаху.
О чем он думает? Да как он может обесчестить и самого себя, и свою семью? И все из-за вожделения к какой-то горничной. Он же единственный, кому дано возродить семейную честь и исполнить заветы отца.
Джон хрипло проговорил:
– Пойдите к вашей госпоже и скажите ей, что доказательство имеется.
Анна облизала губы, и хотя Джон видел, как она дрожит, произнесла холодным и бесстрастным тоном, вызвав в нем невольное уважение:
– А почему я должна думать, что вы не украли его?
Джон окончательно понял, насколько мало ему доверяют, и это после того, как он шел на риск, чтобы помочь леди Элизабет. Но прежде чем он успел ответить, раздался негромкий стук в дверь.
Глаза Анны широко раскрылись, выдавая ее тревогу.
– Теперь уже слишком поздно, – сказал он. – Они знают, что вы здесь.
Прихватив костыль, он подошел к двери. Когда Джон приоткрыл дверь, то увидел стоящую в коридоре Адалию. Она в упор смотрела на него.
– Мне… мне сказали, что горничная Анна находится… у вас, – пробормотала она. – Я должна поговорить с ней.
Джон открыл дверь шире и жестом пригласил кухарку войти в комнату. Она быстро прошла мимо него. Похоже, она испытала облегчение, когда увидела неразобранную кровать и полностью одетую Анну.
Адалия подошла к Анне и зашептала что-то ей на ухо. Джон с любопытством наблюдал за этой сценой, и хотя Анна явно пыталась контролировать себя, в ее широко раскрытых глазах отразилось смятение.
– Спасибо, Адалия, – сказала она и, обращаясь к Джону, но не глядя на него, добавила: – Я должна идти. Всего хорошего, сэр Джон.
Элизабет вышла из комнаты, Адалия, сделав быстрый книксен, последовала за ней. Джон следил за тем, как они поспешно удалялись по коридору.
Не думает же Анна, что он останется здесь после столь любопытного вторжения? И Джон последовал за ними на безопасном расстоянии.
Когда Элизабет решила, что они уже достаточно далеко от комнаты Джона, она зашептала Адалии:
– Почему вдруг мои сестры приехали без предупреждения?
– Очевидно, слухи о вашем пленении дошли и до них. Я не знаю, какие у них намерения. Может, они хотят застать врасплох лорда Баннастера?
– А где их приемный отец? – в отчаянии спросила Элизабет.
Адалия беспомощно пожала плечами:
– Что сделал Милберн, когда они появились?
– Запретил им встречаться с вами и пообещал завтра отправить к приемному отцу с еще большим эскортом. Я думаю, что они могли бы навлечь и на себя, и на вас неприятности, но я подала им знак, чтобы они были осторожны. И они вели себя как скромные молодые леди и позволили, чтобы их проводили в спальню.
– В таком случае ты просто кудесница, – заметила Элизабет. – Говоришь, скромные молодые леди? Я, правда, не видела их с похорон родителей, но не могли же они так измениться за это время.
Поднявшись по винтовой лестнице замка на второй этаж, Элизабет и Адалия оказались у дверей спальни, предоставленной девушкам.
Элизабет постучала и, услышав вопрос, кто стучит, ответила:
– Это Анна, горничная вашей сестры.
Дверь распахнулась, и на пороге появилась шестнадцатилетняя Сара, старшая из девушек.
– Но я же узнала твой голос! – воскликнула она.
– Тихо! – зашипела Элизабет, торопясь войти.
Адалия сделала шаг назад.
– Я должна повидать сына, – проговорила она. – Спокойной ночи, леди!
Когда дверь закрылась, девушки, обе рыжеволосые, ростом чуть ниже Элизабет, бросились ее обнимать. Они говорили наперебой:
– Тот человек сказал, что тебя изолировали!
– Так теперь твое имя – Анна?
Элизабет удалось наконец освободиться от объятий.
– Со мной все в порядке. Да, они думают, что я пленница, но я поменялась с Анной местами.
– Но тогда почему ты не убежишь? – спросила Сара. Она была более практичной, чем ее сестра.
– Потому что тогда лорд Баннастер накажет наших друзей и слуг. Я не могу этого допустить. Я найду способ, как все исправить.
– Значит, ты выполняешь работы горничной?! – в ужасе воскликнула Кэтрин. – Но ведь ты старшая дочь герцога!
– Я делаю то, что необходимо. И не могу сказать, что у меня много работы, поскольку управляющий позволяет мне подниматься в башню только во время еды.
– Анна заточена там? И сколько времени она там находится? – спросила Сара.
– Сегодня пятый день.
– Ой, Лиз, – прошептала Кэтрин, называя ее детским именем, – я так боюсь за тебя!
Элизабет обняла младшую сестру. Кэтрин была достаточно взрослой, чтобы выйти замуж, но пока она жила в окружении любящей семьи, как это было и с Элизабет до смерти родителей.
– Это только кажется страшным, – сказала Элизабет, нежно целуя Кэтрин, – ведь лорд Баннастер не собирается чинить мне зла. Он хочет лишь опекунства и, возможно, женитьбы. Это противозаконно, потому что я обручена.
Сара обняла обеих сестер:
– Ты должна пообещать, что если не сможешь освободиться, то сообщишь нам об этом. Наш приемный отец с радостью придет тебе на помощь.
– Обещаю, – сказала Элизабет, хотя она не хотела втягивать в эту непростую ситуацию другую семью, у которой так мало богатства и власти.
Дверь внезапно распахнулась, и три девушки испуганно вздрогнули. Мгновенно повернувшись, Элизабет испытала чувство ужаса, поняв, что случилось самое худшее.
На пороге стоял Джон. И выглядел он туча тучей. Должно быть, он стоял за дверью и подслушивал их разговор. Плотно закрыв за собой дверь, он прошел на середину комнаты, держа в руке бесполезный костыль.
– Леди, не бойтесь за свою сестру, – сказал он. Его низкий голос был столь же приятным, сколь и пугающим.
– Она не сказала вам всей правды. Я лорд Рассел, ее нареченный, и сумею позаботиться о ней.
А вот взгляд его трудно было назвать приятным. Он так посмотрел на Элизабет, словно она была Евой, которую он застал во время разговора со змием в саду Эдема.
Словно она предала его.
Элизабет вскинула подбородок и одарила его ледяным взглядом, хотя под ложечкой у нее почему-то заныло. «Он лгал мне, – напомнила она себе. – Он использовал меня».
И в то же время Элизабет жалела, что до этого момента Джон не знал правды о ней.
Она ожидала, что сейчас Джон станет укорять ее за обман, но он повернулся к ее сестрам, которые смотрели на него с таким облегчением, словно он уже сумел спасти их всех.
Элизабет с досадой подумала, что могла бы спасти себя и без его помощи.
– Леди, – обратился Джон к девушкам, – я пришел сюда под чужим именем, чтобы спасти вашу сестру. И хотя работа предстоит деликатная, я обещаю вызволить ее из этой ситуации.
Раздражение Элизабет возросло. Джон рассуждал так, словно они были партнерами. Но на самом деле он скорее всего просто хотел их всех успокоить. А ведь он даже не посвятил ее в свой план!
Однако Сара и Кэтрин смотрели на Джона так, словно он был рыцарем-спасителем, стоящим во главе войска. Могла ли она сказать им, что у нее не было даже возможности приобрести доспехи?
– Но если нам придется беспокоиться также и о вашей безопасности, – продолжал Джон, – это только создаст дополнительные трудности. – Поэтому я прошу вас возвратиться домой и ждать от нас сообщений.
– Мы это сделаем, – улыбнувшись, пообещала Сара. – Мы так рады, что наконец-то познакомились с вами.
– И мы сожалеем о смерти ваших братьев, – выразила сочувствие Кэтрин.
Джон кивнул:
– Благодарю вас, леди. А сейчас, если вы не возражаете, я хотел бы переговорить с леди Элизабет.
Элизабет заметила, что он сделал ударение на ее имени, и поморщилась.
– Если вы увидите меня утром перед вашим отъездом, – добавил Джон, – я не стану с вами разговаривать, а вы должны сделать вид, что вообще меня не знаете. А со своей сестрой вы можете разговаривать разве что как с горничной.
– Как если бы мы разговаривали с Анной, – понимающе кивнула Кэтрин.
– Не стоит рисковать, – вступила в разговор Элизабет. – Возможно, мы вообще не увидимся утром. – Она по очереди обняла сестер. – Берегите себя. Спасибо за то, что приехали. А приемный отец знает, куда вы направились?
– Мы сказали ему, что едем с визитом к леди Луизе, – сконфуженно призналась Сара.
– В таком случае вы должны поторопиться, пока он не узнал, какой опасности вы можете подвергнуться.
Кэтрин посмотрела на Джона и Элизабет:
– Вы хотите поговорить здесь? Мы можем выйти.
– Нет, в этом нет необходимости, – возразил Джон. – Спокойной ночи, юные леди!
В коридоре он снова сунул костыль под мышку и пошел прихрамывая. Он крепко ухватился за руку Элизабет. Камердинер, который обычно обслуживал большой зал, проводил их любопытным взглядом.
Когда они отошли от камердинера на достаточное расстояние, Элизабет шепотом сказала:
– Вы не должны с такой силой цепляться за меня.
Джон лишь молча взглянул на нее.
– Куда вы меня ведете?
– В мою комнату, – холодно ответил он. – Вы вряд ли можете возражать против этого – весь замок считает, что вы принадлежите мне. Господи, – добавил он со смешком, – когда они узнают, кто я такой, они будут благодарить меня за то, что я взял вас в свои руки и сохранил в целости и сохранности:
Элизабет прикусила губу и ничего не сказала, понимая, что ей неизбежно придется пережить ураган его гнева. Джон преодолел пролет лестницы слишком быстро для человека со сломанной ногой, но на сей раз он утратил свойственную ему осторожность.
Оказавшись в комнате, они обнаружили там зажженную свечу, словно Филипп заходил, а затем вышел. Элизабет дождалась, когда захлопнулась дверь, и обернулась, чтобы выслушать нападки Джона.
Однако Джон отбросил костыль, схватил ее обеими руками, прижал спиной к двери и крепко поцеловал.
Это не был такой же деликатный, романтический поцелуй, который произошел между ними раньше. Нет, это был атакующий, жаркий и мощный поцелуй. Голова Элизабет запрокинулась, тело вдавилось в дверь. Язык Джона проник в ее рот, утверждая свое право оказаться там именно сейчас.
Одной своей большой ладонью он придерживал ей голову, словно опасаясь ее бунта. Другая его рука легла ей на шею, а затем передвинулась на грудь – интимность, которая и поразила, и рассердила. Эта его отчаянная жажда позволила ей понять, каких усилий ему стоило сдерживать себя с того момента, как он узнал, кто она на самом деле.
И какой гнев это у него вызвало.
В этот краткий миг Элизабет пережила бурю эмоций – от страсти до ярости – и в конечном итоге ответила неистовым поцелуем, проникнув своим языком в рот Джона и затеяв там борьбу за превосходство. Их рты раскрылись еще шире, головы соединились, словно они искали способ еще глубже погрузиться друг в друга.
Элизабет обвила руками шею Джона и притянула его к себе: неистовая страсть сделала ее безрассудной.
Ее гнев и ее страсть слились воедино, она не узнавала себя: инстинкты, владевшие ею, были скорее животными, чем человеческими.
Глава 15
Целуя Элизабет, Джон чувствовал, как исчезает его гнев, уступая место страсти, которую он испытывал к ней с самого первого момента, как они встретились.
Он никак не мог насладиться вкусом ее губ, нежной полнотой ее груди, которую ощущала его ладонь. И она нисколько не сопротивлялась, а была такой же агрессивной, как и он сам, и, вцепившись в его рубашку, пыталась притянуть его ближе к себе.
Лишь с помощью обеих рук Джону удалось снять с Элизабет чепец, не прерывая при этом поцелуя. Он вынул шпильки из ее прически, и светло-рыжие волосы рассыпались по плечам. Он спрятал в них лицо, с удовлетворением понимая, что она принадлежит ему.
Однако Элизабет до сих пор заставляла его испытывать чувство вины за то, что он желал якобы Анну, хотя на самом деле он желал ту женщину, на которой должен был жениться.
Джон поднял голову и посмотрел на Элизабет.
Она стояла при свете свечи, прислонившись к двери, локоны спускались ей на плечи, грудь вздымалась и опадала при каждом вдохе и выдохе, устремленные на него глаза сверкали.
Теперь это была красивая взрослая девушка, хотя нетрудно было понять, почему он не узнал ее, когда ее волосы были скрыты чепцом.
– Вы не слишком изменились с детских лет, – сказал Джон, понизив голос. – Вы и сейчас норовите все сделать по-своему.
Элизабет прищурилась:
– Вы не можете винить меня за то, что я пыталась защитить себя и замок Олдерли.
– Это я здесь для того, чтобы защитить вас и ваш замок! Я должен вывезти вас отсюда немедленно…
– И таким образом доказать, что вы ничем не лучше Баннастера.
– А вы именно такого мнения обо мне, не правда ли? – парировал Джон.
– Я нужна вам из-за моей собственности и титула? Разве это не так? Почему я должна думать иначе?
Джон немного отошел от нее.
– Я хочу, чтобы вы вспомнили о контракте, заключенном нашими родителями, о клятве, которую они дали, стремясь объединить наши семьи. Мои родители хотели, чтобы я сделал именно это.
– Нет, они хотели, чтобы ваш брат Уильям женился на мне. А вы вываляли вашего брата в грязи, хотя он всего несколько месяцев как умер.
Джон закрыл глаза, пытаясь сдержать себя и с горечью признавая, что она до сих пор любит Уильяма.
– То, что я сказал о замке Рейм, правда.
– А я считаю, что, возможно, вы и сами не знаете всей правды. И то, что вы солгали, кто вы на самом деле…
– Как и вы, – вставил Джон.
– Да, мы оба скрывали истину, поскольку считали это необходимым.
– Но вы продолжали лгать даже тогда, когда я рассказал вам правду и попросил вас о помощи.
Элизабет проигнорировала сказанное им.
– А вы пытались соблазнить меня…
– Я не делал ничего подобного! – возмущенно воскликнул Джон и, подойдя к ней, взял ее за подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза. – Если бы я хотел вас соблазнить, я бы это сделал.
Элизабет оттолкнула его руку и отошла на середину комнаты.
– Я так до сих пор и не знаю, могу ли я вам доверять.
Он никак не мог насладиться вкусом ее губ, нежной полнотой ее груди, которую ощущала его ладонь. И она нисколько не сопротивлялась, а была такой же агрессивной, как и он сам, и, вцепившись в его рубашку, пыталась притянуть его ближе к себе.
Лишь с помощью обеих рук Джону удалось снять с Элизабет чепец, не прерывая при этом поцелуя. Он вынул шпильки из ее прически, и светло-рыжие волосы рассыпались по плечам. Он спрятал в них лицо, с удовлетворением понимая, что она принадлежит ему.
Однако Элизабет до сих пор заставляла его испытывать чувство вины за то, что он желал якобы Анну, хотя на самом деле он желал ту женщину, на которой должен был жениться.
Джон поднял голову и посмотрел на Элизабет.
Она стояла при свете свечи, прислонившись к двери, локоны спускались ей на плечи, грудь вздымалась и опадала при каждом вдохе и выдохе, устремленные на него глаза сверкали.
Теперь это была красивая взрослая девушка, хотя нетрудно было понять, почему он не узнал ее, когда ее волосы были скрыты чепцом.
– Вы не слишком изменились с детских лет, – сказал Джон, понизив голос. – Вы и сейчас норовите все сделать по-своему.
Элизабет прищурилась:
– Вы не можете винить меня за то, что я пыталась защитить себя и замок Олдерли.
– Это я здесь для того, чтобы защитить вас и ваш замок! Я должен вывезти вас отсюда немедленно…
– И таким образом доказать, что вы ничем не лучше Баннастера.
– А вы именно такого мнения обо мне, не правда ли? – парировал Джон.
– Я нужна вам из-за моей собственности и титула? Разве это не так? Почему я должна думать иначе?
Джон немного отошел от нее.
– Я хочу, чтобы вы вспомнили о контракте, заключенном нашими родителями, о клятве, которую они дали, стремясь объединить наши семьи. Мои родители хотели, чтобы я сделал именно это.
– Нет, они хотели, чтобы ваш брат Уильям женился на мне. А вы вываляли вашего брата в грязи, хотя он всего несколько месяцев как умер.
Джон закрыл глаза, пытаясь сдержать себя и с горечью признавая, что она до сих пор любит Уильяма.
– То, что я сказал о замке Рейм, правда.
– А я считаю, что, возможно, вы и сами не знаете всей правды. И то, что вы солгали, кто вы на самом деле…
– Как и вы, – вставил Джон.
– Да, мы оба скрывали истину, поскольку считали это необходимым.
– Но вы продолжали лгать даже тогда, когда я рассказал вам правду и попросил вас о помощи.
Элизабет проигнорировала сказанное им.
– А вы пытались соблазнить меня…
– Я не делал ничего подобного! – возмущенно воскликнул Джон и, подойдя к ней, взял ее за подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза. – Если бы я хотел вас соблазнить, я бы это сделал.
Элизабет оттолкнула его руку и отошла на середину комнаты.
– Я так до сих пор и не знаю, могу ли я вам доверять.