Ли Ребекка Хэган. Неподходящий муж

   – Первым? – Джарред перехватил ее руку. – И многие дожидаются своей очереди? – Он мысленно перебрал в уме мужчин, которых Сара могла наметить себе в любовники, и снова нахмурился. Таковых были дюжины. Мужчины всевозможных форм и размеров, из разных слоев общества. Старше, моложе, богаче, беднее, привлекательные и не очень. И всех их объединит одно – стремление занять его место в постели Сары Экерсли и сделаться ее следующим любовником.
   – Пока еще нет, – ответила Сара. – Но я еще так молода, Джейс. А ваша репутация широко известна.
   – В каком смысле? – вопросительно вскинул брови Джарред.
   – Вас считают человеком, во всем добивающимся совершенства, – пояснила Сара. – Я не сомневаюсь, что вы окажетесь самым лучшим учителем. Но было бы наивно полагать, что вы останетесь моим единственным любовником на всю жизнь. Или моим единственным учителем. В конце концов, я моложе вас на девять лет.
   Джарред смотрел на нее и чувствовал, что больше всего его устроило бы быть ее первым и единственным любовником. Его огорчила мысль, что Сара считает иначе.
   – Вы моложе меня только на восемь лет, – напомнил он. – Значит, вы решили, что я с радостью окажу вам эту услугу?
   – А разве нет?
   Джарред выпустил ее руку, которую до сих пор удерживал в своей, и взял ее лицо в ладони.
   – Если, как вы сказали, моя репутация широко известна, тогда вы должны знать, что я горжусь тем, что являюсь джентльменом. А джентльмен не согласится лишить юную леди – любую юную девушку – невинности. Особенно если он хорошо ее знает и… – он замолчал, с удивлением осознав, что с его языка едва не сорвалось слово «любит», – привык уважать. И если она к тому же дочь священника, который всегда доверял этому джентльмену. – Он склонился к ней. – Бог мой, Сара, о чем вы только думали, когда явились сюда в этот час ночи? Где ваш отец, тетушка? Как только они отпустили вас?
   Сара помолчала, затем метнула на него быстрый взгляд.
   – Когда я уходила, тетя Этта мирно спала в номере гостиницы «Иббетсон».
   «Иббетсон»? Смутное беспокойство шевельнулось в его груди. Он полагал, что Сара, ее отец и тетка снимают зимой дом в Лондоне. «Иббетсон» не относился к разряду таких шикарных отелей, как «Кларендон», «Грильон», «Палтни», им довольствовались обычно ученые и лица духовного звания. Место, впрочем, вполне приличное.
   – А ваш отец?
   – Папа умер, – ответила Сара ничего не выражающим голосом. – Два месяца назад.
   Новость потрясла Джарреда. Он выпустил Сару и отошел на несколько шагов.
   – Мне очень жаль, – проговорил он и, склонив голову в знак уважения перед преподобным Экерсли, мгновение смотрел на носки своих башмаков, прежде чем снова встретиться взглядом с Сарой. – Я ничего не знал. Мне никто не сообщил…
   – К чему было вам сообщать? – пожала плечами Сара, перебив его. – После того как мы танцевали с вами в прошлом году, вы не сочли нужным возобновить знакомство. Или хотя бы нанести визит нам с папой. Что для вас его смерть?
   Ее слова уязвили Джарреда. Он намеренно воздержался от визита к ним после того памятного танца с Сарой Экерсли прошлой зимой, поскольку не хотел, чтобы Сара решила, будто он собирается ухаживать за ней. Не важно, что танец этот доставил ему величайшее наслаждение. А одному священнику Джарред не мог нанести визит, потому что Сара могла решить, что он хочет предложить ей нечто большее, чем дружбу. А это было абсолютно исключено.
   Джарред знал, что никогда не женится, а ничто другое он не мог предложить Саре.
   – Священники из такой крохотной деревушки, как Хелфорд-Грин, не удостаиваются некролога в столичных газетах, – продолжала с горечью Сара, усиленно мигая, чтобы удержать слезы, которые жгли ей глаза. Ее отец прожил жизнь, служа своим ближним, неся им слово Божье, даруя окружавшим его людям свет и надежду, делая добро. Его смерть осталась замеченной только его прихожанами. Тогда как стоит только какому-нибудь светскому бездельнику перевернуться на своем фаэтоне, как об этом напишет каждая лондонская газетенка. – В отличие от блестящих молодых пэров, вроде лорда Бринсона.
   Два месяца назад Джарред уезжал из Лондона по делам, и, хотя по возвращении до него и дошли кое-какие слухи, он все же сделал над собой некоторое усилие, прежде чем понял, о чем говорит Сара.
   – Лорд Бринсон? Лорд Питер Бринсон? Тот дуралей, который держал пари, что сумеет три раза объехать вокруг Гайд-парка за пять минут? Тот самый лорд Бринсон?
   Сара кивнула.
   – С тех пор как Питер Бринсон достиг совершеннолетия, он и дня не бывал трезвым, – сказал Джарред. – Что общего у него с вашим отцом?
   – Он погиб в тот же день, когда умер папа, – проговорила Сара горько.
   – Понятно…
   Сарин отец ни в коем случае не стал бы возражать против того, чтобы его смерть осталась незамеченной. Но было печально сознавать, что уход из жизни безалаберного светского повесы, который в жизни своей не сделал ничего – хорошего или плохого – и который погиб во время безумной гонки на спор в фаэтоне вокруг Гайд-парка, стал событием и пресса во всех подробностях ознакомила с его краткой жизнью широкую лондонскую публику. Тогда как жизнь и дела преподобного Экерсли были преданы забвению.
   – На похороны Бринсона собралось все светское общество, – сказала Сара, пригвождая Джарреда к месту укоризненным взглядом.
   – Меня не было там. – Джарред выдержал ее взгляд. – Когда ваш отец умер, я был в Шотландии. Если бы я знал о его смерти, я непременно приехал бы в Хелфорд-Грин, чтобы с ним проститься.
   – В самом деле? – спросила она вызывающе.
   – Конечно, – отрезал он. – И вы сами это знаете. Я очень любил вашего отца и уважал его. Он был хороший человек, а ведь по-настоящему хороших людей не так уж много. – Джарред пристально посмотрел на Сару. – Я не собираюсь омрачить память о нем, скомпрометировав его дочь. У вас траур, Сара. Вам не следовало приезжать в Лондон, а уж тем более приходить сюда. Это неприлично.
   Сара знала это так же хорошо, как он, но слова Джарреда больно задели ее за живое. Она не сумела сдержаться.
   – Не вам читать мне мораль, Джарред. Я дочь священника. И всегда жила по правилам. С утра до вечера делала только то, что прилично и правильно, а вот вы вели себя так, как вам вздумается.
   Чтобы сдержать улыбку, Джарред крепко закусил нижнюю губу.
   – Вас подводит память, Сара. Насколько я помню, вы были настоящим сорванцом и сбегали из дома при каждом удобном случае. И вы не могли соблюдать приличия с утра до вечера, потому что постоянно следовали за мной по пятам, когда я приезжал в Шеппердстон-Холл. Я повсюду натыкался на вас. Я просто поражался вашему упорству. Спастись от вас я мог только верхом на лошади. – Тогда ему было тринадцать и его, естественно, раздражало, что пятилетняя малютка ходит за ним повсюду как тень.
   – Вы приезжали в Шеппердстон-Холл только два раза в год – на Рождество и Пасху, – напомнила ему Сара. – А значит, все остальное время я была приличной барышней. – И она подавила детское желание показать ему язык.
   – Только потому, что ваши любящие отец и тетушка для вашей же пользы ограничивали вас общепринятыми рамками.
   – Просто мне не оставалось выбора, – поправила она. – Мы жили тихой жизнью в тихой деревушке, где дочке священника полагается быть безупречной. Я ни разу не бывала в Лондоне до моего первого сезона.
   – Который был – когда? – спросил Джарред. – Два или три года назад?
   – Пять лет назад, – подсказала она с милой улыбкой. – Я была представлена ко двору вместе с Аделаидой и Алисией Кэрролтон.
   – Аделаида и Алисия Кэрролтон уже вышли замуж, – сказал Джарред. – Как и их сестры, Анна и Амалия. – Аделаида вышла замуж за лорда Гастингса, Анна за лорда Гаррисона. Амалия обвенчалась с лордом Брукстоном. А Алисия, младшая из сестер Кэрролтон, стала женой Гриффина Абернати, члена Лиги свободных братьев и одного из ближайших друзей Джарреда.
   – Да, я знаю, – сказала Сара.
   – Можно было бы предположить, что вы, как ветеран пяти сезонов, подцепили богатого пэра и можете похвастаться наследником, а то и двумя.
   – Я то же самое могла бы предположить и о вас, – парировала Сара, – если бы не узнала случайно…
   – Что я не гоняюсь за маркизами, – закончил за нее Джарред.
   – Что вы скорее обзаведетесь любовницей, чем женой, – возразила Сара, смело встречая взгляд его карих глаз.
   – У меня есть свои соображения, Сара. – Джарред отвернулся и подошел к камину.
   – Вот и у меня тоже, – мягко проговорила она.
   – Кроме того, вы заблуждаетесь. – Он уставился на огонь, завороженный игрой синих и оранжевых язычков лижущего уголь пламени. – Я никогда не поступал так, как мне вздумается, – сказал он наконец. – Вам это просто казалось, но все потому, что моим родителям не было дела до того, что я делаю или куда иду, если только держусь от них подальше. Я все отдал бы, чтобы иметь то, что имели вы. А теперь забудьте о своей безрассудной затее. – Он отошел от камина и принялся мерить шагами ковер. – Возвращайтесь с тетушкой домой скорбеть о своем отце.
   – Если бы я только могла, – возразила Сара. – Но у меня больше нет дома, чтобы… – Она замолчала, больно прикусив свой болтливый язык, испугавшись, что сказала лишнее.
   Джарред остановился и повернулся к ней лицом:
   – Что случилось с домом священника?
   – Ничего, – ответила она. – Дом и приход по-прежнему принадлежат священнику.
   – Ну и?.. – спросил он, не дождавшись продолжения.
   – Ну а мы с тетей Эттой больше не имеем к нему никакого отношения.

Глава 4

   – Приход в Хелфорд-Грин перешел к другому священнику, а вместе с ним и ваш дом? – Джарред, как правило, соображал быстро и теперь стыдил себя за то, что удивился, когда Сара Экерсли явилась ночью в его дом, чтобы сделать ему соблазнительное предложение. Ему следовало сразу обо всем догадаться.
   – Да, – признала Сара. – И этот другой будет новым священником.
   – Несомненно, слуга Божий способен проявить великодушие и позволить скорбящей дочери его покойного предшественника остаться в ее родном доме? – предположил Джарред.
   – Преподобный Тинсли в самом деле предложил мне остаться…
   – Вот видите! – перебил ее Джарред с довольной улыбкой. – Я так и думал.
   – В качестве гувернантки его детей.
   – Гувернантки? – повторил Джарред это слово с таким выражением, словно слышал его впервые. – Его детей?
   – Двух его девочек и мальчика. Их зовут Полли, Пиппа и Пол. В возрасте семи, пяти и трех лет. – Она внимательно вгляделась в его лицо и незаметно скрестила пальцы, спрятав руку в складках ночной рубашки. – Он предложил мне двенадцать фунтов годовых, жилье и стол. Разумеется, свою спальню я должна была уступить его дочке и перебраться в каморку в мансарде.
   Джарред знал эту каморку. Ему приходилось бывать в доме священника. Прежде чем его отправили в Найтсгилд-Скул для получения светского образования, Джарред получал духовные наставления от отца Сары. Комнатка в мансарде была предназначена для горничной или камердинера, но преподобный Экерсли счел ее слишком убогой для жилья и использовал как мастерскую, где проводил долгие часы, приводя в порядок молитвенники, сборники гимнов и, если требовалось, алтарные ризы и скатерти. Джарред помнил, как помогал преподобному перетаскивать книги из алтаря в мастерскую и обратно.
   – Черта с два!
   – Прошу прощения?
   Он что-то пробормотал, но Сара не поняла, что именно.
   – А ваша тетя? – спросил Джарред, вместо того чтобы повторить сказанное. – Ей тоже придется покинуть дом?
   – Комнату тети Этты отвели Тинсли-младшему, – сообщила ему Сара. – Он не может спать с сестрами, а в доме только три спальни.
   – А почему Тинсли-младший не мог поселиться в мансарде? – спросил Джарред. – А вы перебрались бы к тете. – Ему совсем не понравилась идея, что Сара может сделаться гувернанткой, особенно у детей, в пользу которых у нее отняли комнату в ее родном доме. Ему также совсем не понравилось то, что леди Данбридж выселили из спальни, которую она занимала с самого Сариного рождения. Это был черствый поступок, особенно для человека в сутане.
   Сара сделала вид, что смеется, но смех прозвучал невесело даже для ее собственных ушей.
   – Да потому, что так не принято, Джейс. Гувернантка не вправе занимать комнату, которая предназначена для члена семьи. Вы это сами знаете.
   – Мне кажется, что правильнее было бы отвести юному Тинсли самую маленькую комнату, потому что он самый младший, а вам позволить жить вместе с тетей в ее просторной комнате.
   Сара закусила нижнюю губу.
   – Все эти рассуждения не имеют никакого значения, Джейс, потому что тете Этте преподобный остаться не предложил.
   – Почему? – удивленно спросил Джарред.
   – Не знаю. – Сара вскинула подбородок и вызывающе посмотрела Джарреду прямо в глаза. – Но остаться в доме или уехать куда-нибудь без нее для меня невозможно. Я даже не рассматриваю этот вариант.
   Джарред с шумом выдохнул воздух, который, оказывается, все это время задерживал в легких, и встретился с Сарой взглядом.
   – Я и не ждал от вас ничего другого.
   – Я лишилась отца, – тихо выговорила Сара. – И я скорее лишусь дома, чем тети Этты.
   – Церковный приход не в моем ведении, – отрывисто произнес Джарред.
   Место приходского священника в Хелфорд-Грин обычно передавалось вместе с участком в несколько сотен акров плодоносящих садов, плодородных пахотных земель и пастбищ. Арендная плата и десятина обеспечивали священникам приличный доход. Владелец бенефиция был обязан пригласить человека духовного звания, который станет печься о душах живущих в Хелфорд-Грин людей. Несмотря на то что маркиз Шеппердстон был крупнейшим землевладельцем своего графства, он не владел бенефицием. Приход принадлежал виконту Данбриджу – племяннику покойного лорда Данбриджа и тети Этты. Джарред глубоко вдохнул.
   – Если вы пришли ко мне с этим вопиющим предложением в расчете на то…
   Сара не дала ему договорить.
   – Я пришла к вам потому, что после папиной смерти получила несколько предложений. Но предложение, которое включало в себя замужество, не включало тетю Этту, а предложения, которые ее включали, не включали замужество.
   – Что это были за предложения? – подозрительно спросил Джарред. – И от кого?
   Сара принялась загибать пальцы:
   – Я получила три предложения места гувернантки, в том числе и от преподобного Тинсли, и два – места компаньонки. Одно от леди Манаринг, другое от лорда Диверса. И еще…
   Джарред перебил ее:
   – Леди Манаринг – известная старая карга, которая сделала бы вашу жизнь невыносимой. Лорд Диверс – похотливый старый козел.
   – Капитан Говард пригласил меня сопровождать его в Индию, в его полк, по месту службы, а лейтенант Слейтер предложил поселить меня в уютном маленьком домике на Керзон-стрит. – Сара снова закусила губу. – К несчастью, ему не понравилась идея, что тетя Этта будет жить там со мной.
   – Лейтенант армии его величества не то, что леди с тетушкой, он и кошку не сможет содержать в домике на Керзон-стрит на свое жалованье, разве что он получил весьма приличное наследство, – отрезал Джарред. – Всем известно, что лейтенантам самим есть нечего. А Индия не место для леди, так что предложение капитана Говарда вообще не стоит обсуждать.
   – Не вам решать, Джейс, – заявила Сара. Ее возмутила его хладнокровная аргументация. Судя по всему, он вовсе не был шокирован тем, что она может поехать в Индию с капитаном Говардом или согласиться на предложение лейтенанта Слейтера насчет его домика на Керзон-стрит. – Вы же не мой опекун.
   – А кто ваш опекун? – спросил он. – И кстати, где он сейчас?
   – У меня его вообще нет, – ответила она надменно. – По крайней мере, пока.
   – Как же так?
   – Я убедила судью, чтобы он не назначал мне опекуна, а позволил мне самой найти его в течение этого сезона.
   – Почему судья должен назначить вам опекуна? Разве ваш отец не указал его в своем завещании?
   Сара покачала головой:
   – Папе не было необходимости писать завещание. Церковь полностью обеспечивала ему содержание. Никаких ценностей у него не было.
   – У него были вы, – сказал Джарред. – Ему следовало устроить ваше будущее.
   – Он ожидал, что я выйду замуж, Джейс. – Услышав в его голосе критическую нотку, она мгновенно ощетинилась и сердито сверкнула глазами. – В этом случае меня обеспечивал бы муж.
   – Тогда какого черта вы не нашли себе мужа?
   – Я всего неделю в Лондоне. Чего вы от меня ждали, Джейс? Что я стану бегать по городу и делать предложение каждому встречному мужчине?
   – Нет, разумеется! – огрызнулся он. – Но за неделю вы успели повидаться с капитаном Говардом, лейтенантом Слейтером и лордом Диверсом.
   – Капитан Говард послал мне письмо сразу после папиной смерти. Как и лорд Диверс. А с лейтенантом Слейтером я столкнулась случайно, когда гуляла в парке с Душкой.
   – А это еще что за фигура?
   – Спаниель тети Этты. – Она подняла на него взгляд. – Так что лейтенант Слейтер – единственный молодой человек, с которым я виделась за все это время… кроме вас.
   – И он не постеснялся спаниеля предлагать вам такое! Вы – ветеран пяти лондонских сезонов, Сара. Вы, несомненно, знаете мужчин, которые подыскивают себе невест.
   – Я ветеран только трех сезонов, включая нынешний, – поправила его Сара. – Один год тетя Этта была в трауре по своей кузине, а следующий папа болел плевритом. Мы тогда не приезжали в Лондон.
   – Ну а другие два? – спросил Джарред. – Вы встретили кого-нибудь? Иди вам так трудно угодить?
   – Трудно угодить? – Сара возвысила голос. – Мне совсем не трудно угодить.
   – Тогда почему вы не вышли замуж?
   «Потому что я ждала, что вы сделаете мне предложение!» Саре пришлось сильно прикусить язык, чтобы не выболтать правду и не столкнуться с еще одним разочарованием. И она ограничилась полуправдой.
   – Потому что решила сама распоряжаться своей судьбой. – Она быстро взглянула на Джарреда. – Но я не могу начать свою карьеру… – Она замялась.
   – Куртизанки, – закончил за нее Джарред.
   Сара, кивнув, продолжала:
   – …не имея никакого опыта, и я подумала, что вы проявите великодушие, – вставила она фразу, которую незадолго до того использовал Джарред, – и поможете мне обрести знания, в которых я нуждаюсь.
   Пораженный упрямством девушки, досадуя на ее покойного отца, который умер и оставил без опоры в жизни своего единственного ребенка, возбужденный ее красотой сильнее, чем готов был это признать, Джарред взъерошил себе волосы, затем нагнулся и поднял с пола ее плащ.
   – Я не могу исполнить вашу просьбу, Сара. – Он накинул бархатный плащ ей на плечи. Ткань была еще влажной, но Джарред аккуратно завязал бантиком ленты под ее подбородком.
   Его отказ больно задел ее. Закусив дрожащую губу, Сара принялась считать удары стоящих на камине часов, чтобы немного успокоиться. Ее гордость валялась в пыли. Надежды на то, что Джарред Шеппердстон примет ее в распростертые объятия, рассыпались в прах. Но он не увидит, как она станет их оплакивать.
   – Вы можете, – проговорила она укоризненно. – Только не хотите.
   – Нет, не могу, – сказал он.
   – Дело во мне? – спросила она, разглядывая плащ, который надел на нее Джарред. – Со мной что-то не так? Мне следовало что-то сделать иначе? Сказать? Надеть? – Она встретилась с ним горящим взглядом. – Я знаю, что моя ночная рубашка… не вполне… Наверное, ваши любовницы носят совсем другое белье, но я…
   – Сара, вы и ваша ночная рубашка здесь ни при чем! – Он сглотнул, отчаянно пытаясь забыть, как влажная рубашка липла к ее телу. – Вы выглядите очень… очень даже… – Красивой. Соблазнительной. – Привлекательной.
   – Вы находите меня привлекательной? – улыбнулась она.
   – Очень, – честно ответил он.
   – Тогда почему отказываетесь мне помочь?
   – Сара, – начал он, стараясь говорить спокойно. – Постарайтесь же понять. Я джентльмен, и мне внушили с детства, что есть черта, которую джентльмен не может переступить. – Он улыбнулся ей. – Например, скомпрометировать дочь своего друга.
   – И кто же учил вас этим правилам джентльменского поведения? – спросила она. – Может быть, ваш отец?

Глава 5

   Джарред замер на месте, словно она ударила его. А Саре захотелось откусить себе язык, когда она увидела, как потемнело лицо Джарреда.
   – Извините, – прошептала она, моментально пожалев о своей насмешке. Стыдясь посмотреть ему в глаза, она уставилась на свои домашние туфли. Словесные перепалки с ним были ей не в новинку, она и раньше вовлекала в них Джарреда. Но никогда она не стремилась причинить ему боль. Сославшись на грехи отца, чтобы уязвить сына, она хватила через край.
   Эти слухи не были всеобщим достоянием, поскольку слуги Шеппердстон-Холла отличались верностью и защищали интересы Джарреда. Но некоторые люди в Хелфорд-Грин поговаривали, что пятый маркиз Шеппердстон был сиротой и унаследовал свой титул при неких весьма таинственных и драматических обстоятельствах. Произошло это в Лондоне, и подробностей Сара не знала, но наслушалась достаточно сплетен, чтобы, метнув в Джарреда стрелу, угодить в цель.
   – Не нужно извиняться, – тихо сказал он. – Я, в самом деле, научился кодексу джентльмена благодаря отцу, хотя и косвенным путем. Но только потому, что ваш отец привил мне совершенно иные принципы. – Джарред протянул руку и приподнял Сарин подбородок, чтобы заглянуть ей в лицо. – И вас он учил тем же самым принципам. И теперь вы хотите им изменить?
   – Да, хочу. – Сара увернулась от его руки.
   – Почему? – Джарред сморщил переносицу. Она с детства отличалась упрямством, и Джарред видел, что в этом отношении она ничуть не изменилась. Сейчас перед ним стояла прежняя пятилетняя упрямица.
   – Чтобы у тети Этты была крыша над головой, чтобы на столе была еда, а в камине огонь. – Чтобы избежать брака с лордом Данбриджем! Сара пошарила в кармане плаща в поисках визитной карточки, принесенной ей вскоре после похорон отца, пытаясь нащупать знакомые потертые края. Но в кармане было пусто! Она осмотрела пол, стараясь не выказать охватившего ее смятения. Карточка, за которую она цеплялась как за последнюю соломинку и которая являлась пропуском в пансион мисс Джонс для неустроенных женщин, пропала.
   Сара больно впилась зубами в нижнюю губу. Этот кусок картона казался ответом на ее молитвы. Тем более что всякий другой ответ спустя недели и месяцы после похорон отца так и не нашел воплощения. Сара надеялась, что ей не придется воспользоваться карточкой. Она мечтала, что Джарред примчится на помощь, но ее мольбы не услышали ни Господь Бог, ни сам Джарред. И Сара хранила карточку, поскольку та гарантировала ей пристанище в случае, если ее дерзкий план провалится и Джарред снова не оправдает ее надежд.
   Впрочем, она помнила имя, оттиснутое на визитке, и адрес: «Портмен-сквер». Теперь Сара не могла предъявить карточку, но та пришла по почте, адресованная лично ей. Утешала мысль, что пусть карточка, служившая ей охранной грамотой на пути от Хелфорд-Грин до Лондона, и пропала, но тот, кто послал ее, наверняка вспомнит ее имя, когда она явится по указанному адресу лично.
   – Если все дело в этом, я куплю вам дом. – Джарред прошел к столу, достал бумагу и ручку и начал писать. – Я оформлю дарственную, и вы с тетушкой сможете жить там всю жизнь.
   – На какие средства? – спросила она.
   Вопрос заставил Джарреда на некоторое время задуматься.
   – Я назначу вам месячное содержание, достаточное для того, чтобы обставить дом и вести хозяйство. Вы сможете нанять слуг, держать экипаж и даже…
   – Благодарю вас, Джейс, – кротко произнесла Сара. – А могли бы вы купить дом на Керзон-стрит?
   – Конечно, – подтвердил он. – Где захотите.
   Сара вздохнула:
   – Совсем как лейтенант Слейтер!
   – Совсем не как лейтенант Слейтер! – возмутился Джарред этому сравнению, осознав, что угодил в ловушку, которую она ему расставила. И, которую он не сумел рассмотреть.
   – А в чем же разница?
   – Вы сможете жить там с вашей тетей Генриеттой. – Сощурившись, он лихорадочно искал достойный выход из создавшегося положения.
   – Спасибо, милорд, это очень щедро с вашей стороны, но, видите ли, я не могу принять от вас этот дом. – Она чопорно надулась. – И как у вас только хватило дерзости предположить, что я соглашусь? Ведь вы как-никак холостой мужчина и не состоите в родстве ни со мной, ни с тетей Эттой…
   – Перестаньте, Сара, – строго произнес он. – Мне сейчас не до ваших колкостей. – У него разламывалась голова от ночных бдений, а тело ныло от неудовлетворенного желания.
   – Очень жаль, потому что и мне не до вашей милостыни.
   – Клянусь Юпитером, Сара, это никакая не милостыня. – Он уперся ладонью в стол, едва сдерживаясь, чтобы не стукнуть по нему кулаком.
   – А как же вы это назовете?
   – Домом, – отрезал он. – То, что я предлагаю вам и вашей тете, я называю домом.
   – Но мы не в состоянии его у вас купить.
   – Вам и не придется его покупать, – сказал Джарред. – Я подарю его вам и в отличие от лейтенанта Слейтера не стану ждать в награду никаких интимных услуг.
   Откровенность его выражений заставила Сару покраснеть.
   – Не важно, станете вы ждать или нет, моя репутация в любом случае погибнет, – подчеркнула Сара. – А если это неизбежно, я предпочитаю расплачиваться за крышу над головой, пусть даже услугами интимного характера.