Ли Шарон. Агент перемен

   Вал Кон сидел, скрестив ноги, у походной печки в центре широкого коридора и наблюдал за входом в библиотеку. На левой горелке были мясо и оладьи, а на второй дымился керамический кофейник с темным густым кофе.
   — Доброе утро, шатрез.
   — Утро, — ответила она, глядя на него от двери.
   — Надеюсь, ты со мной позавтракаешь?
   Он махнул рукой в сторону приготовленной походной посуды: тарелок, чашек, бумажных салфеток и одноразовых приборов.
   — Это настоящий кофе? — спросила она, подходя ближе.
   — Это тебе судить, друг мой. На пачке было написано что-то вроде «Настоящий бразильский, качество гарантировано».
   Она расплылась в улыбке и пододвинула ему чашку:
   — Наливай, черт подери!
   — Есть, сержант, — пробормотал он, указывая на коврик, который он для нее расстелил.
   Она села, подобрав под себя ноги, и всмотрелась в его лицо. Он повернулся, протягивая ей чашку, и иронически приподнял бровь.
   — Что-то не так, Мири Робертсон?
   Она взяла чашку. Боги, как же хорошо пахнет настоящий кофе!
   — Ты кажешься… другим, — сказала она ему.
   — А! — Он опустил плечи движением, которое она так толком и не понимала. — Прошу прощения.
   — А не за что.
   Она сделала глоток и закрыла глаза, чтобы насладиться вкусом и выгадать время. Другим, определенно. Живым? Глаза у него стали ярко-зелеными, а лицо — менее изможденным, менее… закрытым.
   Она открыла глаза, поймала на себе его взгляд и улыбнулась. Да. Казалось, будто теперь силы наполняют его радостью, а не гонят за пределы выносливости.
   — Где ты нашел все это добро? — спросила она, указывая на завтрак, стоящий на плитке. — Кажется, мы решили, что кофе на корабле нет.
   — Я… плохо соображал, — объяснил он, — когда искал в прошлый раз. Точильщик всегда все делает основательно, так что я стал искать походные наборы. Он видел, как я ими пользуюсь, когда жил с Кланом.
   Он ухмыльнулся.
   — Во втором трюме оказался примерно восьмилетний запас походных наборов. Земных наборов, так что казалось логичным предположить, что в них окажется кофе.
   Мири изумленно уставилась на него.
   — Плохо соображал? Хотела бы я знать почему! У тебя ведь в тот момент других забот не было!
   Он рассмеялся и перевернул мясо и лепешки. Она сделала еще глоток кофе.
   — Вал Кон?
   — Да?
   Она чуть нахмурилась, наблюдая за выражением его лица.
   — Как ты, мой друг?
   — Я… в порядке. Не в идеальном порядке. И даже не в полном порядке. Была… значительная травма, и почти не было ухода. Считалось, что я настолько долго не проживу. — Он покачал головой. — Мне придется немало потрудиться, чтобы все зажило как следует.
   Она немного помялась.
   — Мне… нужно было убедиться, что у тебя все нормально, и я… подглядывала за тобой. Эти медленные штуки, которые ты делал, — они для того, чтобы… все зажило как следует?
   Вал Кон кивнул.
   — Это называется Л-апелека. Система, принятая в Стае. Это… — Он замолчал, полузакрыв глаза, и потом тихо засмеялся и развел руками, повернув ладони вверх. — Самое лучшее, что я могу сказать на земном, — что это способ… подтвердить себя. Или порадоваться правильному образу мыслей.
   — О!
   Мири заморгала.
   Вал Кон рассмеялся во весь голос.
   — Прости, шатрез, но на земном лучше не скажешь. Я прекрасно знаю, что такое Л-апелека, и уверен, что смог бы это тебе объяснить, но ты должна сказать, какой язык хочешь выучить первым: низкий лиадийский или язык Стаи?
   Она рассмеялась, но очень быстро посерьезнела.
   — А Контур?
   — Существует. — Он пристально посмотрел на нее. — Контуры — это инструменты, Мири. Они не требуют какого-то образа действий, только поясняют его.
   Она отпила кофе.
   — Но ты — не инструмент.
   Его лицо на секунду заледенело.
   — Думаю, нет.
   Он занялся сковородой, а она стала смотреть на него.
   Как странно! Мири заметила, что ей стало тепло, хотя до того не было холодно. А еще он будто утешил ее. Может быть, раньше ей было грустно, только она сама этого не замечала?
   Вал Кон разделил содержимое сковороды поровну на две тарелки.
   Мири решила, что он действительно хорошо выглядит. Уверен именно в себе, а не в том, что он способен сделать.
   Придвигая ей тарелку, Вал Кон вопросительно взглянул на чашку.
   — Еще кофе, шатрез? Обидно, если пропадет то, что в кофейнике.
   — Такого не будет! — Она со смехом подставила ему чашку. — Спасибо, напарник.
   — Вот как? — Он заинтересованно посмотрел на нее и взял свою тарелку. — А я уже боялся, что не так задал вопрос. — Он помолчал, глядя, как она принимается за завтрак, и тихо спросил: — А второй?
   Она недоуменно нахмурилась:
   — Что второй?
   — Значит, вот этот вопрос действительно был задан не так, — пробормотал он, обращаясь, похоже, к самому себе, и, взяв вилку, начал есть.
   Мири покачала головой и продолжала завтракать, наслаждаясь вкусом, ароматами и безмолвным товариществом.
   Вал Кон ел свою порцию с аппетитом, глядя на Мири. Было заметно, что она отдохнула: исчезли морщинки усталости, не покидавшие ее лица с момента их первой встречи. И казалось, она стала держаться более непринужденно, словно тоже определила, кто она. И взгляд ее, когда она на него смотрела, не был настороженным. Он радостно принял этот кусочек тепла — и осмелился надеяться.
   Через несколько минут он отставил тарелку и откинулся назад, чтобы смотреть, как она сидит, привалившись спиной к стене и обхватив ладонями чашку.
   — Завтрак был вкусный. — Она улыбнулась ему. — Спасибо.
   — На здоровье, — ответил он. — Мири?
   — Угу?
   Он переменил позу и заставил себя смотреть ей прямо в глаза.
   — Только если этого хочешь ты, Мири…
   Она поставила чашку и посмотрела на него с полным вниманием.
   — Говори.
   — Я был бы очень рад, — проговорил он, тщательно выбирая каждое слово, — если бы… факт… нашего брака остался в силе.
   Она моргнула. Потом моргнула еще раз и отвела взгляд, опустив голову и протянув руку за чашкой. Вал Кон затаил дыхание.
   — У тебя ведь есть родные, семья? — спросила она, не поднимая головы. — Они, должно быть, не… слишком обрадовались бы… если бы ты женился на ком-то, кто… на такой, как я. Особенно когда ты не… — Она с трудом сглотнула. — Напарники бывают любовниками — иногда.
   Он медленно выдохнул.
   — На это, — негромко сказал он, — можно дать несколько ответов. Первый — это что право выбрать себе жену принадлежит мне, а не Клану. — Он помолчал, а потом решился добавить: — А я хочу, чтобы ты стала моей женой.
   Ее плечи вздрогнули, но она не подняла взгляда. Подождав секунду, он продолжил:
   — Маловероятно, чтобы я вернулся на Лиад, шатрез.
   Тут она посмотрела на него, и ее взгляд был полон теплого сочувствия:
   — Тебе жаль?
   — Жаль, — признался он. — Но я уверен, что умереть мне было бы гораздо жальче. — Он улыбнулся. — Пойми: я предлагаю тебе не слишком выгодную сделку: худой коротышка, единственные деньги которого — это те, что у него в кошеле, и который может похвастаться только тем, что немного играет на омнихоре…
   — Так много? — ухмыльнулась она. — Худой коротышка?
   — Так меня описали твоей подруге Лиз…
   Она рассмеялась, одним глотком допив кофе. Вал Кон ухмыльнулся.
   — Точильщик — парень честный?
   — Честнее не бывает.
   — И… наш брак… признается законами и так далее?
   Он обдумал ее вопрос.
   — Думаю, да. Должность, которую занимает Точильщик — Т"карэ — это нечто среднее между отцом, капитаном, капелланом и мэром. Если мы заключили брак по обычаю — и, если хочешь, стали напарниками — и это удостоверяется и подтверждается Стаей, то мало кто осмелится подвергать это сомнениям. Стая, как слон из притчи, ничего не забывает. И все помнит правильно. Если ты согласна — если ты действительно этого хочешь, — то это сделано.
   Она глубоко вздохнула.
   — Это на самом деле? — тихо спросила она. — Ты это делаешь не потому, что так… удобно?
   Он резко вскинул голову — а потом виновато улыбнулся.
   — Для Логова Копьеделов Клана Средней Реки это факт. И это — то, чего я хочу полностью: чтобы ты была моим напарником, чтобы мы стали спутниками на всю жизнь.
   Мири взяла чашку — и обнаружила, что она пуста.
   — Больше кофе нет?
   — Если хочешь, я могу заварить еще.
   — Но?..
   — Но я предпочел бы наполнить чашку вином, которое бы мы выпили вместе.
   Она передвинулась на каменном полу, так чтобы оказаться рядом с ним.
   — У тебя есть вино?
   — Оно здесь, — ответил Вал Кон. — Но должен предупредить тебя, что это — зеленое ногалинское. Большая бутылка.
   Ее брови взлетели вверх.
   — Это же, кажется, сильнейшее средство для возбуждения страсти? И запрещено примерно на трех четвертях планет?
   — Совершенно верно.
   Мири покачала головой.
   — А я-то считала, что Точильщик — существо невинное! — Она помолчала. — Муж?
   «Благодарение богам!» — подумал он.
   — Да, жена моя?
   — Пожалуйста, открой бутылку.
   Он улыбнулся и придвинулся к ней.
   — Минутку…
   Мири вскочила и вытащила пистолет при первом же вопле сирены. Вал Кон был уже в дальнем конце коридора. Мелькающие полосы света отбрасывали от него на каменные стены странные тени.
   — На мостик — быстрее!
   Они побежали.
   — Что это? — спросила она, тормозя у самой двери.
   — Сигнал бедствия. — Он уже сидел за пультом, стремительно работая руками, повернув голову к навигационному комплексу. — Но я не вижу… А!
   Он усилил увеличение, и Мири тоже это увидела: дрейфующую массу, которая могла быть только кораблем. Не отрывая от него взгляда, она вернула пистолет в кобуру и медленно направилась к пульту.
   Вал Кон передвинул руку и начал говорить на торговом, медленно и раздельно.
   — Говорит командор-разведчик Вал Кон йос-Фелиум с корабля Стаи, находящегося на касательной орбите. Мы слышим ваш сигнал бедствия и попытаемся провести спасательную операцию. Просим дать сведения о повреждениях и экипаже.
   Он прикоснулся к розовому диску и прислушался. Мири встала у него за спиной.
   — На корабль с этой дурацкой тягой можно брать только черепах! Обыкновенные люди с ума сойдут!
   Он покачал головой, не отрывая взгляда от навигационного комплекса.
   — А разве это не лучше, чем умереть?
   Она положила руки ему на плечи, глядя на изображение дрейфующего корабля.
   — И почему на все трудные вопросы должна отвечать я?
   Сразу после выхода в нормальное пространство корабельный комм принял одновременно два сигнала: пронзительный вой сигнала бедствия и ясный размеренный голос, объявивший имя, местоположение и намерение оказать помощь.
   Тансер вскочил с кресла, выругав пилота.
   — Дай-ка увеличение! Откуда они тут… Вон они где!
   Слева по борту, над кораблем икстранцев и жертвой аварии плыл астероид средних размеров. Выполняя приказ, пилот прибавил увеличение, а потом подумал и дал максимальное.
   Несомненно: от крупной скалы отделился камень поменьше и полетел в сторону терпящего бедствие корабля, словно выпущенный из пращи.
   Тансер ухмыльнулся.
   — Спрячь нас! — приказал он.
   — Чего?
   — Спрячь нас! И быстрее, идиот! Ты знаешь, что на этой штуке?
   Пилот быстро работал с пультом, спешно направляя корабль к скоплению космического мусора.
   — Нет. А что?
   — Те ребята, которых ищет Хостро!
   — Откуда вы знаете? — проворчал пилот, обливаясь потом. Он сравнял скорость корабля со скоростью обломков и медленно вплыл между ними.
   — Это же корабль Стаи? — спросил Тансер исключительно для того, чтобы растянуть демонстрацию своей гениальности.
   — Ага, — признал пилот.
   — Дальше: «командор-разведчик Вал Кон йос-Фелиум» не очень похоже на имя черепахи. Готов поставить десять против одного, что на этом камушке окажется маленькая девочка и ее дружок. И какие милые люди: летят помочь попавшим в беду.
   Он откинулся на спинку кресла и довольно вздохнул.
   — Так что будем делать, Борг? — спросил пилот, почувствовав, что от него ждут такого вопроса.
   — Будем ждать, пока они высадятся на разбитый корабль, а потом возьмем их. — Тансер снова вздохнул и позволил себе широко улыбнуться. — Поймаем, как крыс, Томми. Это будет так легко, что даже почти противно.
   Джефферсон с досадой поглядел на комм. Прибор перестал посылать сообщение пятнадцать минут назад, и при беглом осмотре его внутренностей причин неисправности обнаружить не удалось. Он захлопнул крышку и пошел к устройству внутренней связи, чтобы вызвать комм-техника.
   Руки у него так дрожали, что правильно набрать номер удалось только со второй попытки.

Глава 22

   Вал Кон уравнял скорости и вращение, пристыковал гондолу к входному люку потерпевшего крушение корабля и взял пробу воздуха.
   Насколько могла судить Мири, датчики показали, что атмосфера внутри второго корабля нормальная, утечки не обнаружены. Великолепно. Теперь им просто придется войти в тот корабль. Потому что там могут оказаться живые, слишком сильно травмированные или побоявшиеся ответить. Или у них мог сломаться пульт… Мири положила руку на пистолет и убедилась в том, что он легко выходит из кобуры.
   Вал Кон блокировал пульт и с улыбкой повернулся к ней.
   — Готова?
   — Как никогда, — солгала она.
   Мири все это не нравилось. Совершенно не нравилось. Тут пахло чем-то неприятным. Просто разило.
   Вал Кон пошел первым, кувырком перекатившись из состыкованных люков в неизвестность. После секундного молчания до Мири донесся его голос:
   — Давай, Мири.
   Она глотнула воздуха и перекатилась внутрь, приземлившись в коридоре на ноги и с пистолетом на изготовку. Горело только тусклое аварийное освещение, гравитация была чуть пониженная. Единственным звуком был гул систем жизнеобеспечения.
   Вал Кон бесшумно двинулся по коридору. Она не без облегчения отметила, что его пистолет тоже наготове. Неохотно следуя за ним, она пыталась решить, есть ли смысл говорить, что на этом корыте живых нет.
   «Робертсон, — спросила она себя очень серьезно, — ты — экстрасенс?»
   «Никак нет, сержант», — ответила она.
   «Вот и молодец, — одобрительно сказала она. — А теперь двигайся и прикрывай задницу своему напарнику».
   Информация, которую получасовой интенсивный поиск дал относительно Стаи, многое объясняла, но не утешала.
   Адвокат Хостро в ответ на его запрос дал ему понять, что слово члена Стаи относительно контрактов считается имеющим безусловную и обязательную силу. За девятьсот стандартных лет, в течение которых земляне имели юридические отношения со Стаей, Стая ни разу не нарушила своего слова в каком бы то ни было вопросе.
   — Я бы не стал беспокоиться, Джастин, — утешающе сказал адвокат. — То, что Стая обещает, Стая делает. Об исключениях никто никогда не слышал. И не было случая, чтобы один из них солгал…
   Джастин Хостро сердечно поблагодарил своего поверенного и отключил связь, занявшись папками, которые так быстро собрал ему исполнительный Мэтью.
   Относительно деталей общественного устройства Стаи существовало много предположений. Общее мнение сводилось к тому, что оно чрезвычайно сложное и более чем конкурентоспособное. Джастин Хостро быстро просматривал данные, сам толком не зная, что именно он ищет.
   Факт: было время когда воинственные икстранцы сочли Стаю легкой добычей. Было задокументировано много случаев нападения Икстранга на корабли Стаи — вплоть до некоего момента восемьсот лет тому назад.
   Затем нападения прекратились. Было отмечено общее правило, что если корабли Стаи и Икстранга встречались в нормальном пространстве, никаких инцидентов не наблюдалось. Икстранцы летели дальше, Стая — тоже.
   Джастин Хостро с тревогой почувствовал, что знает, почему так происходит. А уж если Стаю боятся икстранцы…
   Он закрыл папку и застыл совершенно неподвижно, аккуратно сложив руки перед собой, глядя куда-то мимо края своего письменного стола.
   Он был все еще погружен в раздумья, когда Мэтью объявил о возвращении Точильщика и Наблюдателя.
   * * *
   Единственный человек, оставшийся на земном корабле, спасению не подлежал. Мири бесстрастно подумала, что единственное, на что он годится, — это служить дуршлагом. Тот, кто его убивал, работал с параноидальной тщательностью.
   Вал Кон выпрямился после осмотра трупа и покачал головой.
   — Икстранг, — сказал он.
   Это слово говорило о многом, но ни о чем хорошем.
   — Откуда ты знаешь?
   Он махнул рукой.
   — Они пользуются крошечными пулями с лопастями, рвущими все на своем пути. Их пистолеты нарезаны на максимальное вращение…
   Мири вздохнула.
   — Казалось бы, мне пора привыкнуть не задавать тебе таких вопросов. — Она медленно повернулась, осматривая грузовой трюм, в котором они стояли. — Как они вошли на корабль?
   — Сравняли скорости и вращения и пошли на абордаж. — Он пожал плечами. — Вскрыть грузовой люк легко: механизм не рассчитан на защиту от взлома…
   Корабль содрогнулся от столкновения блокирующего магнита с корпусом, и из соседнего трюма раздался мучительный стон механизмов, приводимых в движение насильно.
   — О дьявол! — выдохнула Мири.
   Вал Кон уже поворачивался в сторону коридора.
   — Беги! — рявкнул он. — Возвращайся в гондолу!
   Она недоуменно уставилась на него. Бежать? Но от икстранцев убегать бесполезно!
   Он схватил ее за руку, развернул, и отпустил, толкнув к двери.
   — Беги! Выбирайся отсюда к чертовой матери!
   Мири побежала, чувствуя его у себя за правым плечом, быстрого и бесшумного — и ощущая абсурдное облегчение.
   А потом она вдруг поняла, что Вал Кона за ее спиной уже нет.
   Она затормозила, выругалась и прижалась спиной к стене, пытаясь смотреть одновременно в обе стороны. В двух шагах позади находилось ответвление коридора. Она заставила себя вспомнить последние мгновения. Когда точно он исчез?
   Определенно сказать было невозможно. Он был рядом — а потом нет. Но он исчез раньше, чем она миновала то ответвление, — или по крайней мере так ей казалось.
   Из грузовой части донеслись мужские голоса и гулкие удары сапог о металлический пол. Мири закусила губу. Если ей удастся набрать максимальную скорость, у нее есть шанс добраться до гондолы настолько раньше преследователей, чтобы успеть сообразить, как заблокировать от них люк.
   Но Вал Кон остался там, чтоб он лопнул! Она мысленно выругалась.
   Мири отлепилась от стены и осторожно двинулась обратно по коридору. Она отдалилась от гондолы шага на четыре-пять, когда был сделан первый выстрел. Она застыла, прислушиваясь к смятению и крикам… Земляне! А потом услышала другой звук, которого Вал Кон не мог предвидеть.
   Несколько пар ног по-прежнему двигались в ее сторону.
   Мири стремительно повернулась и нырнула в боковой коридор.
   Джастин Хостро встал, поклонился Точильщику и жестом пригласил его сесть.
   Т"карэ ответно кивнул и остался стоять.
   — Решение, за которым я пришел, простое, — сказал он человеку. — Я полагаю, что вы сможете высказать мне принятое вами решение в нескольких словах. И в этом случае нет смысла тратить усилия на то, чтобы сесть.
   Хостро наклонил голову и откашлялся.
   — Мое решение как Старейшины Хунтавас заключается в том, чтобы отпустить ваших родичей живыми. Тем, кого я отправил на их поиски, было передано соответствующее сообщение. Однако я должен сообщить вам, что я — самый младший из Старейшин моего Клана и, следовательно, не могу говорить за более высокопоставленных Старейшин. Именно их приказ поручил мне и моим… ближайшим родичам выполнить работу по задержанию упомянутых членов вашего Клана. Самый… старейший из наших Старейшин очень хотел бы получить от Мири Робертсон некую информацию, и можно с разумной достоверностью ожидать, что те методы, к которым он прибегнет, чтобы заставить ее говорить, сделают маловероятной ее длительное пребывание в живых.
   Таким образом, вам следует понять, что хотя я согласился позволить вашим родичам сохранить их ножи, старейший из наших Старейшин по-прежнему считает Мири Робертсон вне закона. За ее голову назначено вознаграждение. Небольшое, если она погибнет во время захвата, более значительное, если те, кто ее захватит, будут достаточно умелыми, чтобы сохранить ей жизнь. Мужчина, который также является вашим родичем, Старшего Старейшину не интересует. Но если он по-прежнему будет с ней в тот момент, когда ее будут захватывать, он поплатится жизнью.
   Точильщик потратил на размышления несколько стандартных минут.
   — Я понял, — проговорил он наконец. — Пока достаточно того, что непосредственная угроза, которую представляли вы и ваши ближайшие родичи, устранена. Однако вы, конечно, сообщите мне имя и планету пребывания вашего Старшего Старейшины, чтобы мы могли обсудить этот вопрос более подробно в отношении всех семей вашего Клана.
   Хостро нервно облизал губы. Катастрофа. Катастрофа и скорее всего смерть. Он обдумал подобное будущее, потом рассмотрел единственную альтернативную возможность. Потом он сделал глубокий вдох и совершил, вероятно, единственный героический поступок в своей жизни.
   — Разумеется, — сказал он Точильщику. — Я буду счастлив дать вам рекомендательное письмо к нашему Старшему Старейшине.
   Им удалось отрезать Вал Кона от коридора. В разбитом дальнем трюме было четверо: трое Хунтавас и он сам.
   Один из троих поставил себе слишком амбициозную цель и за свою самонадеянность получил пулю в руку, но это не могло долго продолжаться. Ему придется выйти. И скоро. Прошло уже достаточно времени, чтобы Мири успела добраться до гондолы и запечатать люк, хотя управлять ею она не умеет. Этот пробел в ее образовании он намерен исправить, как только развяжется с текущими затруднениями.
   Вал Кон открыл зарядную камеру, вздохнул и снова закрыл. Ему придется скоро выбираться, даже если ничего… На другом конце помещения щелкнула пустая обойма. У человека, стоящего возле самой двери, кончились патроны.
   Вал Кон не стал медлить. Он послал две оставшиеся пули в человека, считавшего себя снайпером, всадил метательный нож в горло его спутника, который имел глупость высунуться из-за укрытия, чтобы прицелиться. Перехватив пистолет за ствол, он ударил им по руке единственного оставшегося в живых противника.
   Тот заметил удар и увернулся, но потерял при этом пистолет, выскользнувший из потных пальцев. Вал Кон перебросил опустевший пистолет в правую руку, а в левую взял нож Точильщика — острый и смертоносный клинок сверкнул, направляясь в живот противника.
   Тот успел упасть назад, перекатился и встал, сжимая в руке кусок металлической трубы.
   Вал Кон скользнул влево, но его противник оказался быстрым и взмахнул трубой, не пуская к двери.
   Вал Кон нырнул вперед, прикрываясь пистолетом, но труба вильнула в сторону, и пистолет выпал из внезапно онемевших пальцев лиадийца. Вал Кон отскочил. На лице горел порез от острого металлического края.
   Противник почувствовал преимущество, которое давало ему длинное оружие, и снова замахнулся трубой. Вал Кон инстинктивно прикрылся левой рукой, сжимавшей хрустальный клинок.
   И его противник отпрянул назад, чертыхаясь: нож отхватил почти треть его оружия.
   * * *
   Она могла сидеть на месте и отстреливать их одного за другим весь день — и до глубокой ночи.
   Как тактик, Борг Тансер не мог ею не восхищаться. Как командир отряда, он ненавидел ее за троих убитых, которые лежали у входа в ее тесный коридорчик. Конечно, существовали альтернативы. Например, они могли просто уйти и выпустить из этой развалюхи весь воздух.
   Он всесторонне обдумал такую возможность, но решил этого не делать. Награда была выше — значительно выше — в том случае, если ее захватят живой. Если бы только он мог придумать какой-то способ выманить ее из этого проклятого тупика!
   Неожиданно Тансер застыл на месте, резко повернувшись в сторону грузового трюма. Выстрелы, доносившиеся оттуда, смолкли. Он сделал несколько осторожных шагов вдоль коридора, проверяя, так ли это.
   Тишина. И ребята, посланные на захват дружка, не подают голоса.
   Вернувшись обратно к началу коридора, он тихо сказал несколько слов на ухо своему заместителю, а потом быстро, но осторожно пошел обратно, держа пистолет наготове.
   Человек заорал, когда клинок вспорол мышцы и сухожилия у него на плече, но сумел кое-как вывернуться, оказавшись вне досягаемости и переложив свое оружие в другую руку.
   Вал Кон перевернул клинок, взяв его за острие. Это не метательный нож, но когда выбора нет…
   Взрыв и боль пришли одновременно. Ударом его развернуло на сто восемьдесят градусов. Он бросил нож в того, кто стоял в дверях с пистолетом, а потом темнота поглотила его. Удара опустившейся на голову трубы он уже не почувствовал.
   Морджант стоял над рухнувшим дружком с трубой в руке. Из плеча у него струей текла кровь. Тансер бросил ему зажим из аптечки у пояса.
   — Где Харрис и Зел?
   — Погибли, — прохрипел Морджант, которому, казалось, не хотелось оставить своего поста над распростертым на полу телом. — Еще минута — и меня бы он тоже сделал. Рад, что ты пришел.
   Он наклонился над телом, всмотрелся в него, а потом выпрямился и посмотрел на Тансера.
   — Босс, он вроде бы еще дышит. Добить?
   Но все внимание Тансера было сосредоточено на ноже, который по рукоять ушел в стальную стену в двух дюймах от его головы. Он высвободил клинок и тихо присвистнул: хрусталь был целехонек, лезвие не зазубрилось. Он заправил нож себе за пояс.