Линдсей Джоанна. Мне нужна только ты

   Она оставила Демьена присматривать за лошадьми, а сама тем временем сделала острогу. Стоя по колени в воде, она успела наколоть всего одну рыбину, когда к берегу заявился Демьен.
   — Есть куда более простой и легкий способ ловить рыбу, — заметил он.
   Кейси даже не взглянула на него — так напряженно следила за рыбой.
   — Нет ничего подходящего для лески, разве что позволите разорвать на полоски одну из ваших модных рубашек, — ответила она.
   — Мне хочется смыть с себя пыль. Вы не станете смотреть на меня?
   — Смотреть?
   Кейси подняла глаза и увидела, что Демьен уже снимает жилет.
   — Не спешите, можете и подождать, пока я наловлю рыбы на ужин.
   — Я слишком запылился, чтобы ждать.
   — Да ведь вы всю рыбу распугаете! — крикнула Кейси.
   — Я даже воду не взбаламучу, — возразил он, расстегивая рубашку.
   — Вы ненормальный!
   — Нет, я просто пыльный.
   Кейси никогда еще не сталкивалась с таким тупым упрямством, но ведь и она могла быть не менее упрямой и потому заявила:
   — Ну как знаете, только не я, а вы останетесь без рыбы, если я не поймаю больше ни одной.
   Она вовсе не собиралась вылезать из воды потому лишь, что какому-то глупцу понадобилось раздеться догола. Плевать ей на это! Она просто повернется к нему спиной и займется своим делом. Однако сказать оказалось легче, чем сделать.
   Демьен, совершенно нагой, здесь, рядом с ней, всего в нескольких футах… Вода не взбаламучена, это точно. Она слышит, как он плещется. Если бы сейчас она увидела рыбу, и внимания бы не обратила. Вся ее воля, все помыслы были сосредоточены на Демьене, на том, чем он занят.
   Она постаралась незаметно подняться выше по течению, чтобы хоть не слышать этот плеск. Вода сделалась прохладнее — здесь было глубже из-за небольшой запруды, — но не обжигающе холодной. Кейси не замечала холода, тело ее горело.
   Внезапно она услышала голос Демьена прямо у себя за спиной:
   — Вы от меня убегаете, Кейси?
   Она мгновенно обернулась в изумлении. Дьявол, это была ошибка — и непоправимая.
   Демьен незаметно подобрался к ней совсем близко. Он окунулся в воду, потом медленно поднялся; вода сбегала по груди и рукам, поблескивая в слабеющих солнечных лучах. Кейси как завороженная смотрела на него. Демьен был гораздо мускулистее, чем она себе представляла, руки крепкие, заросшая волосами грудь широкая, в особенности по сравнению с тонкой и гибкой талией.
   Она не ответила ему, она даже не помнила, был ли вопрос, но Демьен спросил снова:
   — Или вы решили искупаться здесь, где поглубже?
   Слова не доходили до Кейси, но без всякого стеснения она смотрела на него. Потом почувствовала, как палец ласково коснулся ее щеки; капли холодной воды попали ей на шею. Кейси вздрогнула и вышла из транса, хотя думать ясно и отчетливо все еще не могла.
   — Кажется, вам надо помочь, — услышала она наконец. Демьен снял с нее пончо; уголком глаза она увидела, как оно пролетело по воздуху и беспорядочным ворохом упало на берег. Затем взлетел пистолет и приземлился на пончо. Именно это привело Кейси в себя окончательно.
   — Что это вы… — заговорила она.
   Закончить вопрос ей пришлось под водой. Демьен окунул ее. Погрузил в воду.
   Кейси вынырнула, отплевываясь и задыхаясь. Она уставилась на Демьена сквозь упавшие на лицо мокрые волосы, увидела улыбку, которую он даже не старался скрыть, и плеснула в его сторону целую пригоршню воды. Демьен открыл рот — у него перехватило дыхание от холодных брызг, обжегших грудь, потом, вздернув брови, кинулся на Кейси.
   Кейси закричала и отскочила в сторону, но целые фонтаны воды, поднятые телом Демьена, когда он плашмя шлепнулся в реку, второй раз окатили ее с головы до ног. Едва она протерла глаза, как он тут же схватил ее за нога и опрокинул.
   Прошло немало времени с тех пор, как Кейси кувыркалась в воде со своими братьями, но она не забыла их коварных уловок. Через двадцать минут Демьен запросил пощады. Кейси сама почти не могла дышать от смеха. Кто бы мог подумать, что можно вот так забавляться с каким-то там выходцем с востока. Она себе и представить такого не могла.
   Кейси вскарабкалась на берег. Демьен остался в воде и смотрел на нее. Она все еще улыбалась, так же как и он. И вдруг поняла, почему он на нее смотрит и отчего улыбается. Мокрая одежда прилипла к телу, и Кейси казалась такой же голой, как Демьен.
   Кейси мгновенно покраснела, но это было не самое страшное. Она увидела глаза Демьена: обычно Светло-серые, даже очень светлые, сейчас они потемнели от сильных эмоций. И он двинулся к ней по воде. Неужели он прямо вот так и выйдет на берег, когда она смотрит на него? Но Демьен так и сделал, и Кейси не успела отвернуться.
   Кейси унесет этот образ с собой в могилу — так сильно врезался он в ее воображение. Он был как статуя, в совершенстве изваянная художником, слишком гордым, чтобы добавить хоть что-то к этому прекрасному творению природы. От короткого взгляда, брошенного на Демьена, у Кейси внутри все задрожало.
   Она скорее почувствовала, чем услышала, как он опустился перед ней на колени. От ожидания чего-то неизведанного дыхание у нее стало неровным. Нужно было встать и убежать, только ноги не слушались. Демьен взял ее лицо в ладони и посмотрел ей прямо в глаза.
   Неудержимое пламя — вот что такое были сейчас его глаза. Солнце садилось, погружая обоих в золотистый сумрак, но было еще светло, чтобы увидеть это пламя.
   — Это больше не проходит, Кейси, — скорее прошептал, чем проговорил он охрипшим голосом.
   Ждал ли он ответа, когда она едва могла соображать?
   — Что… не проходит?
   — Твердить себе, что наш брак недействительный.
   — Но ведь и в самом деле так.
   — Вот сейчас, в эту самую минуту, он в высшей степени действительный.
   Он, должно быть, и не ждал от нее ответа, потому что его губы наложили запрет на любые ее слова. Неудержимое пламя? Его поцелуй скорее можно было сравнить с извержением вулкана. И в несколько секунд накал страсти у Кейси дошел до той же точки.
   Так вот о чем она постоянно думала с того самого часа, как судья поженил их с Демьеном. Теперь она всем сердцем готова была согласиться: вот сейчас, в эту самую минуту, брак их действителен, он настоящий. Кейси устала подавлять те чувства и ощущения, которые вызывал в ней ее муж.
   И уж никак нельзя было подавить то, что она чувствовала в этот миг, даже если бы и хотела. Словно какой-то вихрь подхватил ее, когда она сама встала на колени, чтобы прижаться к Демьену, обнять его за шею и поцеловать так крепко, как только могла. Он обнял Кейси обеими руками и прижал к себе, ответив таким огненным поцелуем, что ей даже стало страшно.
   Кейси была полностью поглощена поцелуем и не почувствовала, как Демьен отвел от себя ее руки и начал стягивать с нее рубашку. Шелковый лифчик и кружевные панталоны заняли больше времени — возможно, потому, что их изысканная женственность не соответствовала остальной одежде Кейси. А она почти не заметила, как Демьен расстелил на земле пончо и поднял ее, чтобы уложить на это самое пончо. Только очень остро ощутила тот момент, когда он лег рядом и начал ее ласкать.
   Его ладони гладили плечи Кейси, ее шею, надолго задержались сначала на одной, потом на другой груди, как бы испытывая их чувствительность, изучая форму. Затем эти руки все с той же смелой властностью, какой она не ожидала, скользнули на живот.
   Демьен наклонился и коснулся языком отвердевшего кончика ее соска — и Кейси не в силах была удержать вспыхнувшую дрожь. Она попыталась притянуть Демьена к себе, но он не подчинился, продолжая целовать ее груди и доводя ее почти до безумия. Ей казалось, что вся она пылает огнем.
   И тогда рука, лежавшая у нее на животе, сдвинулась пониже, еще ниже, пока пальцы не проникли в ее влажную глубину. На его прикосновение тело Кейси мгновенно откликнулось вспышкой такого наслаждения, какого она прежде не могла вообразить.
   Демьен лег на нее, напомнив, что она не одна. Кейси открыла глаза и увидела его нежную улыбку. Не удержавшись, она улыбнулась в ответ. В ней росло чувство не просто физической близости, нет, это было нечто большее, это было совсем другое. Радостное, даже восторженное — ни тревоги, ни смятения.
   Он поцеловал ее снова, в то время как еще какая-то часть его тела проникла ей между ног. Вторжение оказалось таким сильным и настойчивым, вызвало такое новое ощущение внутри ее тела, что Кейси широко раскрыла глаза. Та же напряженность отражалась и в его взгляде, и причиной тому было то, что вошло в Кейси, заполнило ее.
   У Кейси перехватило дыхание, до того непривычными были все эти ощущения; но через минуту она стала дышать часто-часто, потому что Демьен двигался в ней, подчиняя своему ритму, и она с восторгом подхватила этот ритм.
   Потом, когда все закончилось, Демьен прижимал Кейси к себе, касаясь губами ее лба и одной рукой нежно поглаживая по спине, а она испытывала невероятное наслаждение. И оставалась бы в этом блаженном состоянии бесконечно долго, если бы вдруг не услышала, как бурчит у Демьена в животе. Кейси улыбнулась — и они поделили на ужин единственную пойманную рыбу.

Глава 26

 
   Вначале Демьену казалось забавным, что Кейси краснеет. Каждый раз как она смотрела на него, щеки ее заметно розовели. Но мало-помалу это начало его беспокоить.
   Он сам, разумеется, испытывал сложные чувства, вспоминая то, что произошло. Понимал: то же самое переживает и Кейси, но надеялся, что она не раскаивается. Ему бы следовало чувствовать раскаяние, но этого не было.
   Прежде его любовные связи были до крайности просты. Он проводил несколько часов с женщиной и возвращался домой, в свою холостяцкую постель. Его не волновало, встретится ли он еще когда-нибудь со своей дамой или нет. Кейси оказалась первой женщиной, с которой он провел всю ночь, а потом вместе пил утром кофе. Для Демьена это был новый опыт, и он не знал, как вести себя с Кейси, чтобы не смутить ее еще больше.
   Можно было бы с утра заняться с ней любовью, чтобы ослабить напряжение, в котором явно пребывали оба. Именно этого Демьену и хотелось. Но она держалась с какой-то отчужденностью, и Демьен не решился ничего предлагать. К тому же Кейси оказалась девственницей. Как ни мало Демьен знал об этом предмете, он все же слышал, что после первого сексуального контакта девушка несколько дней испытывает болезненные ощущения. А он меньше всего хотел бы причинить ей боль. Кажется, прошедшей ночью она счастливо избежала неприятных впечатлений.
   Демьен всячески ругал себя за то, что поддался искушению. Вопреки всему он надеялся, что вскоре они найдут какого-нибудь судью, потому что их временный брак сводил его с ума. С одной стороны, он получил законное право на близость с Кейси, но с другой — стоило бы проявить благородство и не пользоваться этим преимуществом.
   Однако вчера он и думать не думал о благородстве и порядочности, как раз наоборот. Он подыскивал одно оправдание за другим, чтобы разумнее объяснить себе, почему он так глупо мучился желанием овладеть Кейси, тогда как вообще не должен был этого делать. Но это все, что ему Оставалось. Отговорки. Демьен понимал, что по-прежнему должен держать руки подальше от Кейси.
   Но пока он ни о чем не жалел. Кейси оказалась невообразимо восхитительной. И невероятно пылкой. Это поразило Демьена больше всего: ведь она была таким мастером скрывать свои чувства, что и не разберешь, друг она тебе или враг.
   Они почти не разговаривали друг с другом до Калтерса, которого достигли уже к концу дня. Им говорили правду: Калтерс оказался небольшим, но быстро растущим городом. Вокруг двух центральных кварталов уже шло строительство; разные предприятия и фирмы, несомненно, привлекали сюда переселенцев. К тому же город выглядел куда более мирным, чем многие из тех, что проезжали Демьен и Кейси. На улицах полно детей, там и сям разбросаны игрушки — явное свидетельство того, что игры с пистолетом не часто нарушают мир в Калтерсе. Был и непременный салун, и не один, а по дороге наши путешественники заметили несколько церквей.
   Кейси расспросила, где сдаются комнаты, и ей указали дорогу. С ее стороны это была почти пощечина: ведь она знала, что Демьен привык останавливаться в самом лучшем месте, а в городе была гостиница, хоть и очень маленькая. Таким образом Кейси предлагала Демьену оставаться в удобной для него части города, сама предпочитая другую. Иными словами, она больше не хотела близости с ним.
   Она дала понять это яснее, чем если бы высказалась вслух. Желания Демьена значения не имел». Ему это не понравилось, он предпочел бы поселиться в одной комнате с Кейси. Стало быть, она сожалеет о происшедшем и хочет быть уверенной, что продолжения не будет.
   Они разделились после того, как пристроили лошадей, договорившись встретиться за обедом в ресторанчике, который заметили по пути. Тогда и обсудят, как действовать дальше, если Генри окажется в Калтерсе. Но Демьен очень скоро обнаружил, что его охота подошла к концу; во всяком случае, он так решил, увидев в гостинице на доске объявлений газету с большим портретом Генри. Каррутерс и в самом деле баллотировался на должность мэра, а выборы должны были состояться через несколько недель.
   Демьен пробежал глазами газетную статейку — типичный образчик предвыборной брани и взаимных обвинений. Впрочем, разговор шел сугубо политический, о Каррутерсе не сообщалось ничего личного, скажем, долго ли он живет в этом городе, откуда приехал. Не было упомянуто даже имени, только фамилия, но в таких небольших городках, как правило, все друг друга знают. А Демьену не требовалось иных доказательств, кроме портрета.
   У него было две возможности. Либо разыскать Генри немедленно и заняться им самому, либо найти сначала Кейси, чтобы и она присутствовала при долгожданной очной ставке. Как ни хотелось ему поскорее покончить с этой историей, он решил, что обязан предоставить Кейси, так сказать, место в первом ряду в награду за время и силы, потраченные, чтобы привести его к Генри Каррутерсу.
   Город был невелик, и найти пансион, где поселилась Кейси, не составило особого труда. Пансион был по крайней мере чистенький и даже уютный на вид, владелица — местная школьная учительница. Эта весьма благопристойная молодая леди, вероятно, не пустила бы Демьена наверх, знай она, что Кейси — особа женского пола. Но поскольку не была об этом осведомлена, то и указала Демьену на вторую дверь, слева от лестничной площадки. Но дверь была открыта, а комната пуста.
   Звук льющейся воды привел Демьена к другой двери, плотно закрытой. Он нетерпеливо постучал:
   — Кейси, вы там?
   Она была там и отозвалась немедленно:
   — Что вы здесь делаете?
   Демьену не нравилось вести разговоры через запертую дверь. Не ответив на вопрос, он задал новый:
   — Вы одеты?
   — Наполовину, я собираюсь принимать ванну.
   Неудивительно, что возникшая перед глазами картина — Кейси под струями горячей воды — изменила ход мыслей Демьена. Он ведь не знает точно, заперта ли дверь. Хотел проверить, но тут снова услышал голос Кейси:
   — Вы еще там?
   — Да, — ответил Демьен и вздохнул, вспомнив, зачем пришел.
   — Вы не сказали мне, что вам надо.
   — Генри здесь.
   — Я знаю.
   — Что вы этим хотите сказать? — нахмурился Демьен.
   — Скорее всего то, что видела ту же газету, что и вы.
   Там его портрет на первой странице.
   Демьен нахмурился еще сильнее.
   — И вы пришли сюда и решили помыться, вместо того чтобы явиться сразу ко мне?
   — Он никуда не денется, Демьен. Он все еще будет здесь, когда я закончу.
   — Я не стану ждать.
   Демьен услышал недовольное ворчание, потом дверь рывком распахнулась. С немалым разочарованием Демьен убедился, что Кейси полностью одета, не хватало только пончо и пистолета за поясом.
   — Чего ради такая спешка? — резко спросила Кейси.
   — И вы еще спрашиваете, зная, сколько времени я искал Генри?
   Это было так справедливо, что Кейси утратила воинственность и даже вздохнула.
   — Вы правы, не стоит спрашивать. — Она потянулась за ремнем и, застегивая пряжку, добавила:
   — Узнали у кого-нибудь, где искать Каррутерса в это время дня?
   — В салуне Барнета. По-видимому, он именно оттуда ведет свою политическую кампанию.
   — Не говорите с таким отвращением, — улыбнулась Кейси. — Вы же убедились, что в салунах отличным образом ведут важные дела, а не только пьют и играют, а также… — Тут она поперхнулась от смущения. — Ладно, смысл вам ясен.
   Смысл был Демьену ясен, но он сделал вид, что не понимает.
   — И что еще там делают?
   — И вообще весело проводят время, — хмуро сымпровизировала Кейси, упрямо не желая упоминать хоть о чем-нибудь имеющем отношение к сексу.
   Демьен наклонился, быстро поцеловал Кейси и произнес, пока она не опомнилась от удивления:
   — Таким вот образом?
   Кейси сердито фыркнула, подхватила пончо и сильно покраснела, не смея встретить озорной взгляд Демьена. С явным сожалением она посмотрела на ванну с горячей водой и направилась к двери, бросив:
   — Ладно, пошли. Надо кончать с этой историей.

Глава 27

 
   Первое, что бросалось в глаза в салуне Барнета, — полная чистота. И второе — этот салун не был похож на те, что Кейси видела раньше. Столы покрыты красной кожей. Стулья обтянуты. Стойка бара резная — настоящее произведение искусства — и отполирована до блеска. Доска для стаканов с напитками мраморная. Стены оклеены обоями. На полу тонкий ковер, и нигде никаких плевательниц. Если бы не стойка, можно подумать, что ты в вестибюле модной гостиницы или в мужском клубе для избранных.
   Кейси была поражена. Она даже снова вышла на улицу и еще раз взглянула на вывеску, чтобы проверить, туда ли они с Демьеном попали. Они не ошиблись, но салун Барнета выглядел слишком уж на чужеземный лад, словно здесь поработал декоратор из Европы или с востока страны, — может, это и привлекло сюда Генри Каррутерса.
   Он был здесь, легко, узнаваемый в своих очках с толстыми стеклами и с родинкой на щеке — точь-в-точь такой, каким его описал Демьен. Он сидел за столом вместе с тремя мужчинами. Еще двое стояли рядом, слушая разговор. Все были в деловых костюмах, и на всех, кроме Генри, костюмы эти выглядели комично: людям с такой наружностью скорее пристало бы сидеть в какой-нибудь норе и обсуждать очередное ограбление, а не разговаривать о политике в красиво убранном салуне.
   Но Кейси отбросила такие мысли. Она стала чересчур подозрительной. Вовсе не обязательно, что пятеро собеседников Генри — настоящие гангстеры, пусть и имеют вид заправских любителей пострелять. К тому же оружия у них нет, что окончательно меняет дело. Не стоит доверять инстинкту — может и обмануть.
   Демьен не обратил никакого внимания на оформление салуна и вообще не счел его необычным, но как только засек Генри, сосредоточился на нем и только на нем. Он ожидал, что Генри узнает его. Кейси тоже этого ждала — как подтверждения идентичности. Не то чтобы в этом была особая необходимость, но потрясение Генри при виде Демьена означало бы признание вины.
   Ничего подобного, к сожалению, не произошло. Когда Генри наконец-то поглядел в их сторону, он чуть-чуть удивился, но не более. И удивился-то скорее потому, что в салун пускали, как видно, только в приличной одежде, а Кейси с Демьеном, недавно прибывшие в город, еще в дорожной пыли, этим правилам не отвечали. Если так, то их появление удивит не одного Генри, но и всех присутствующих.
   Так оно и вышло. Все посмотрели на них не просто с любопытством, но с явной угрозой.
   Один из мужчин заговорил, и достаточно резким тоном:
   — Эй, послушайте, здесь частный салун, только для членов клуба. Если хотите выпить, шагайте через улицу в «Гнездо орла».
   Они с Демьеном, разумеется, не двинулись с места. Кейси решила, что пора показать свой пистолет, — однако он не понадобился. Демьен прояснил положение с первых же слов:
   — Я беру вас под арест. Генри. Подчинитесь ли вы без сопротивления или доставите мне удовольствие выволочь вас отсюда силой?
   Решительный тон Демьена привел бы Кейси в восторг, даже если бы он не был наделен законной властью произвести арест. Однако прочие нашли его заявление смешным — все расхохотались, включая и самого Генри.
   — Что ты натворил, Джек? Неужели снова дал пинка собачке миссис Аруик? — с громким смехом спросил один из мужчин.
   — Нет, погодите, — присоединился к нему другой. — Старик Хеннинг захотел его арестовать за то, что Джек худо отозвался о нем в газете. Пытается доказать, что там нет ни слова правды!
   Хеннинг был второй кандидат в мэры, которого Генри как следует пропечатал в той самой местной газетенке из двух страничек, но при чем тут какой-то Джек? И как бы в ответ на недоумение Кейси и Демьена заговорил кто-то еще:
   — Я слышал, к вам обращались по-разному, мистер Каррутерс, но почему Генри? Каррутерс отвечал с улыбкой:
   — Случалось, что ко мне так обращались, случалось. Но право, лет двадцать, никак не меньше, прошло с тех пор, как меня путали с братом-близнецом. — Он взглянул на Демьена и продолжал:
   — Наверное, и с вами это случилось, мистер? Приняли меня по ошибке за моего брата Генри? Кстати, а, кто вы такой?
   Демьен, которому не пришелся по нраву подтекст этих вопросов, ответил, сдвинув брови:
   — Я — Демьен Ратледж и открыто заявляю об этом. Вы хотите сказать, что вы и Генри — близнецы?
   — Да, к несчастью, так.
   — К несчастью?
   Каррутерс передернул плечами:
   — Собственно говоря, я ничего не имею против брата, хотя всегда считал его мямлей, если вам понятно, что я этим хочу сказать. Но мне никогда не нравилось, что кого-то то и дело принимают за меня только потому, что мы похожи как две капли воды. Вот почему я покинул Нью-Йорк и всех родственников, как только стал вполне самостоятельным. Больше я туда не возвращался и ничуть о том не жалею. Связь с родными поддерживал и о Генри слышал часто, но ничуть не огорчусь, если вовек не увижу своего братца.
   — А когда получили известие в последний раз?
   — Раза два за прошедший год. Я до чертиков удивился, когда он прошлой весной написал, что подумывает навестить меня. Вот уж не подозревал, что он захочет оставить Нью-Йорк и свою непыльную работенку. Вы же знаете, он бухгалтер.
   — Об этом я осведомлен.
   — Но он такой смирный, если вам ясно, что я имею в виду, а эти края не для смирных. — Это замечание друзья Каррутерса сопроводили короткими выразительными смешками, и тот добавил:
   — Как видно, он свое намерение изменил, потому что с тех пор, как отправил письмо из Сан-Антонио — как видите, далеко забрался! — он так и не появился.
   — Значит, вы его больше не ждете?
   — Спустя столько времени? Не три же месяца добираться из Сан-Антонио сюда! Думаю, Генри попросту испугался. Для того, кто всю жизнь прожил в таком большом городе, как Нью-Йорк, Техас может показаться уж слишком диким. Чтобы ужиться здесь, человек должен обладать такими качествами, каких у Генри и в помине нет, если вам ясно, что я имею в виду.
   — А у вас такие качества есть?
   — Ну, я прожил в Техасе последние пятнадцать лет, это само за себя говорит.
   — Но ведь город совсем новый, — возразил Демьен.
   — Я сказал, что жил в Техасе, но не в этом городе, — снисходительно пояснил Джек. — Нет, в Калтерсе я всего-то и прожил восемь месяцев, верно, ребята?
   — Да, Джек, ты тут появился месяцев восемь назад, — подтвердил человек, сидевший справа от Каррутерса.
   — Да, после Нового года прошло тогда месяца два, — поддержал кто-то еще.
   Джек кивнул и с ухмылкой поглядел на Демьена.
   — А что такого натворил Генри? — спросил он. — За что его арестовывать?
   — Он организовал убийство.
   — Генри? — Каррутерс захохотал. — Вы, наверное, снова ошиблись. Единственный способ, каким Генри мог бы кого-то убить, — это нанять убийцу. У самого пороху бы не хватило.
   — А у вас хватило бы пороху… Джек?
   Маленький человек весь напрягся — возможно, потому, что, уловив паузу, понял: Демьен не верит его словам. Не верила и Кейси.
   — Несомненно, я бы мог убить кого-нибудь в порядке самозащиты. Но мы с братом ничуть не похожи. Разные, как день и ночь. Терпеть не могу слабаков, а мой братец только и подходит под такое определение, если вам ясно, что я хочу сказать.
   С первых слов Джека у Кейси сложилось о нем вполне определенное впечатление. Этот маленький человек был очень самонадеян, что, судя по, рассказам Демьена, было совершенно не свойственно Генри. Один брат — трус, а другой — в какой-то мере даже храбрец. Но ее больше всего занимало одно: не напоказ ли все это?
   Она не участвовала в расспросах, потому что Демьен отлично справлялся с ними сам. Ей нравилось, что он, разумеется, взбешенный неожиданным поворотом дела, так хорошо держится. Ведь можно уже было считать, что их поискам пришел конец. Должно быть, ему невыносимо сознавать, что, по всей видимости, поиски эти зашли в тупик.
   Молчание Демьена и скептическое выражение его лица, как видно, вынудили Джека отказаться от позы обиженного. Вздохнув, он произнес:
   — Послушайте, мистер Ратледж, если вы сомневаетесь, а я вижу, что сомневаетесь, поскольку ничего не слышали обо мне до сих пор, предлагаю вам послать в Нью-Йорк телеграмму моей тетушке. Насколько мне известно, она еще жива. Она может подтвердить, что мы с Генри близнецы.