Линдсей Джоанна. Мне нужна только ты

   — Сложатся плохие отношения, само собой понятно. А при желании доказать мне что-то в следующий раз отношения еще ухудшатся, если они снова окажутся не правы. А потом придется увольнять их, даже если будут правы, чтоб не было дурного примера.
   Чендос кивнул:
   — Жаль, что мы не поговорили об этих вещах раньше. Если ты по-прежнему хочешь управлять ранчо Бар-Эм, я возражать не стану. Ты знаешь, чего можно ожидать, и если ошибешься, это будет не только твоей личной ошибкой. — Он улыбнулся и добавил:
   — К тому же, малышка, человек, научившийся тому, чему в последние месяцы выучилась ты, может найти способ уберечься от плохих предсказаний. Для меня станет праздником тот день, когда ты докажешь мою не правоту.

Глава 45

 
   Кейси в старой ситцевой ночной рубашке сидела перед зеркалом у себя в спальне — просторной комнате, выдержанной в белых и розовых тонах. Мать стояла рядом с дочерью, расчесывая ей волосы точно так же, как делала раньше, когда Кейси была еще девочкой. Кортни то и дело огорченно прищелкивала языком из-за того, что волосы так коротко острижены, но Кейси все равно было приятно.
   Кортни постучалась к ней вскоре после того, как Кейси ушла наверх. Кейси очень ждала мать. Они всегда были близки, им легко было говорить друг с другом. К тому же у Кейси набралось несколько тем, которые не годилось обсуждать в присутствии отца.
   — Ты набрала вес, но как раз в нужных местах, — заметила Кортни.
   Кейси покраснела. Она как-то не сразу обратила внимание на то, что ее грудь и бедра значительно округлились. В другое время она бы пришла в восторг от такого наблюдения — ведь она долго этого ждала, — но сегодня слова матери оставили ее равнодушной.
   — Выходит, пришла пора цветения, про которую ты мне все время твердила.
   Кортни кивнула, но, проведя еще несколько раз щеткой по волосам Кейси, заговорила снова:
   — Твой отец считает, что с тобой не все ладно, что ты несчастлива по какой-то непонятной причине. Может, с тобой произошло что-нибудь необычное, о чем ты не прочь поговорить?
   — Если ты считаешь влюбленность чем-то необычным, тогда я отвечу утвердительно.
   Кейси вздохнула. Зачем было говорить об этом? К чему обсуждать то, чего не изменишь и не решишь?
   Но Кортни пришла в восторг.
   — Честное слово? Я уж начинала подумывать, что в наших краях никто не вызовет у тебя интереса. Но он, наверное, не из местных. Уж не тот ли это новичок из восточных штатов? А?
   Кейси кивнула с еще одним вздохом, но поспешила заверить мать:
   — Я с ним покончила.
   — Это почему же?
   Кейси глянула на отражение матери в зеркале:
   — Может, потому, что он не ответил на мое чувство. Может, потому, что он из высшего нью-йоркского общества, а я всего лишь провинциальная девушка, которую он в жены не возьмет. А может, потому, что чувствовала бы себя совершенно не на месте в таком большом городе. Не могу вообразить, что живу там. А может…
   — А может, ты приводишь чересчур много причин, — прервала ее Кортни. — Ты уверена, что он не отвечает на твое чувство? Я просто не могу поверить, чтобы мужчина не влюбился в тебя… если бы узнал получше.
   — Кто бы говорил, а то моя мама! — рассмеялась Кейси.
   — Я говорю всерьез, — не уступала Кортни. — Ты красива, умна, ты необычайно разносторонний человек и многому научилась. Не надеешься на чужую помощь и привыкла рассчитывать только на себя. И ты доказала, что можешь добиться всего, за что берешься.
   — Не думаю, мама, что все мужчины это одобряют, — сказала Кейси.
   — Наверное, — согласилась Кортни. — Но твои возможности прибавляют тебе уверенности, она чувствуется и создает определенное обаяние. А что этот, как его, Демьен, кажется?
   — Демьен Ратледж Третий.
   — Хм… Третий, говоришь? Звучит впечатляюще. Неужели он совершенно не увлекся тобой?
   Кейси нахмурилась, вспомнив их с Демьеном взаимную страсть. Но была ли это истинная любовь или — со стороны Демьена — возникла лишь потому, что рядом не оказалось другой женщины, кроме Кейси?
   Матери она ответила так:
   — Мужчина может увлечься женщиной, вовсе не желая на ней жениться. Выбирая жену, приходится думать о многом. А он вовсе не хотел брать меня в жены. В этом я уверена.
   — Почему ты так уверена?
   — Потому что мы были женаты, и он дождаться не мог, когда нас разведут.
   Щетка выпала из руки Кортни и со стуком упала на пол.
   — Вы были… что?!
   — Это произошло не с нашего согласия, мама, и теперь с этим покончено.
   — Что значит не с вашего согласия? Кто-то вынудил или заставил вас пожениться? Кейси кивнула.
   — Может, ты, мама, слышала про дурака судью в Лэнгтри, Роя Бина? Он, видите ли, решил, что мы с Демьеном путешествуем во грехе, хотя ничего подобного не было. Этот старый пьяница просто хотел получить пять долларов за то, что поженит нас. Он и поженил, и мы ничего не могли с этим поделать.
   — Но это чудовищно!
   — Да, чудовищно. Демьен был в ярости и в каждом городе, где мы потом бывали, искал судью, чтобы нас развели. Ни одного судьи мы не нашли, но на обратном пути, когда была остановка в Лэнгтри, этот дурак судья опять добрался до нас и еще за пять долларов развел, ни о чем не спрашивая.
   Кортни присела на подзеркальный столик и обняла дочь.
   — О, милая моя, как, жаль! Это должно было тяжко обидеть тебя, если ты уже была влюблена в этого Демьена.
   — Это ничего не значит. — Кейси передернула плечами. — Я все время знала, что он не для меня, что у нас совершенно разная жизнь, мы несовместимы. Ему неуютно здесь — он привык жить в большом городе, а мне неуютно там, а третьего не дано. Я только хочу, чтобы мое сердце поняло это и было стойким.
   Кортни, казалось, не склонна была с этим согласиться.
   — Вспомни, о чем я только что тебе говорила. Ты можешь добиться всего, что задумала. Почему ты так просто отказалась от этого человека? Ты схватила убийц. Ты собираешься управлять ранчо Бар-Эм. Почему же шарахаешься от того, к чему рвется твое сердце?
   — Потому что неудача убила бы меня. Я бы с ней не справилась.
   — Но справляешься с тем, что потеряла его сейчас? Именно из-за этого ты так несчастна? Да все эти препятствия придуманы тобой, милая моя девочка, с ними можно справиться. Кто сказал, что ты все время должна жить в городе или он навсегда поселится в деревне? Кто сказал, что невозможно часть года проводить в одном месте, а часть — в другом и радоваться тому, что вы вместе?
   — Но он не хочет на мне жениться!
   — Так заставь его переменить мнение, — настойчивее предложила Кортни. — Если не можешь сообразить, как это сделать, с радостью посоветую.
   При этих словах Кортни покраснела. Кейси улыбнулась матери. Та исходила из лучших побуждений. Желала дочери счастья. И упустила из виду лишь одну мелочь. Разве Кейси может быть счастлива — пусть даже Демьен сделает ей предложение! — если он не любит ее по-настоящему?

Глава 46

 
   Демьену было тягостно путешествовать вместе с Каррутерсом, которого он презирал до глубины души. Уверенность, что мерзавец после суда угодит в тюрьму, не слишком помогала. Джек обворовал фирму и, вместо того чтобы просто сбежать с деньгами, как делают все воры, оболгал одного невинного человека и отправил на тот свет другого.
   Каррутерс заслужил суровый приговор, но Демьен вовсе не заслуживал тех мучений, которые причиняло ему постоянное общество Джека по дороге в Нью-Йорк.
   Джек ни капли не раскаивался в содеянном. Он то и дело ухмылялся, сыпал насмешками и хвастался своим преступлением при любом удобном случае. А в поезде избавиться от его присутствия было невозможно. Разве что засунуть кляп ему в рот, но и тогда он продолжал бы с издевкой таращить наглые глаза.
   Вот почему в Сент-Луисе, штат Миссури, Демьен вышел из поезда, чтобы подыскать другой вагон-салон, с отдельным помещением, в котором можно было бы запереть Каррутерса. С глаз долой — из сердца вон. Демьен нашел то, что искал, — салон-вагон с отдельной спальней. К сожалению, на поиски ушло несколько часов, потом пришлось оформлять наем — в городе проживал владелец вагона — и добиваться доставки на место. Когда Демьен вернулся на вокзал, Каррутерса и след простыл. Он сумел удрать.
   Этого Демьен ожидать никак не мог. Он принял, казалось, все меры предосторожности. Джек был скован по рукам и ногам кандалами, которые предоставил шериф Калтерса, а цепь была закреплена на привинченной к полу ножке скамьи. Вагон заперт на ключ, единственный дубликат которого находился у проводника.
   Заподозрить проводника было невозможно. Узнав о преступлениях Каррутерса, тот проявлял к нему нескрываемое отвращение; к тому же, воспользовавшись тем, что поезд должен был простоять в городе всю ночь, проводник отправился навестить родственников. Демьен скоро нашел свидетелей; один из них слышал шум в вагоне — это ломали скамейку, а второй видел, как Джек вылез из окна и заковылял прочь. Итак, он сбежал, а Сент-Луис — слишком большой город, " чтобы скоро обнаружить беглеца. Прошла неделя, пока обнаружили след, и вел этот след в Чикаго, штат Иллинойс. Джек явно оставил намерение затеряться в необъятных просторах американского Запада — этот план не сработал. Теперь он решил попытать счастья в большом городе, а Чикаго по размерам вполне мог соперничать с Нью-Йорком.
   Поначалу Демьен даже не представлял, как ему действовать в Чикаго. В глубинах памяти хранились сведения о том, что здесь живет его мать, но Демьен гнал от себя мысли о ней, несмотря на разговор об этом с Кейси. Может, он когда-нибудь и отыщет мать, но не в этот свой приезд — у него полно других хлопот.
   Хорошо бы выбросить из головы Кейси, но из этого ничего не выходило: Демьен думал о ней постоянно. Он все еще сердился на нее за то, что она покинула его без предупреждения — просто выскользнула среди ночи из комнаты. Никаких прощальных слов, никакой возможности договориться о встрече в будущем — вообще ничего.
   Он хотел объясниться с ней по поводу их брака или, скорее, их развода. Демьен не был огорчен тем, что Бин разженил их. Он был в ярости из-за того, что судья, ни о чем не спрашивая, применил к ним санкции закона. К тому же тот так называемый брачный союз был просто фарсом. Демьен собирался спрятать самолюбие в карман и поговорить с Кейси о настоящем браке, но она не дала ему ни малейшего шанса.
   Она скрылась буквально через несколько часов после того, как получила деньги за работу, на которую он ее нанял. Это само по себе свидетельствовало о том, насколько она «нуждается» в обществе Демьена! Даже не стала дожидаться утра В поезде ее не оказалось. Демьен обошел все вагоны, надеясь отыскать Кейси, а уж потом забрать Джека из местной тюрьмы, где тот провел ночь.
   И теперь, спустя несколько недель, Демьен все еще с волнением думал об исчезновении Кейси; свободного времени было много, так как детективы твердо настаивали на том, чтобы любитель не путался у них под ногами. Только и оставалось, что переживать свои тревоги и смятение. Когда Кейси искала Джека, Демьен по крайней мере активно в этом участвовал и даже был полезным — иногда.
   Когда идея осенила его, Демьен набросился на нее, как голодный на корку хлеба. Кейси должна быть здесь, в Чикаго, вместе с ним. Он заплатил ей десять тысяч за то, чтобы отдать Джека в руки правосудия, а Джек снова обманул Фемиду. Затраты Демьена не оправдались.
   Но как ее искать? Ведь он не знает, где она живет, не знает даже полного имени. Кейси — так он ее называл, а это всего лишь инициалы, взятые ею, когда понадобилось поставить подпись, Она и поставила первое, что пришло в голову, — буквы с клейма на лошади.
   Правда, то было клеймо Старины Сэма…
   Баки Олкотт отправил Кейси на ранчо Кей-Си возле Уако. Демьен не придал этому значения, зная, что Кейси не покупала коня сама. Коня подарил ей отец. Теперь это ранчо оставалось единственной путеводной нитью для поисков. Кейси ни разу не упомянула о своем доме, не говорила ничего, что могло бы навести на след. Крепко хранила свою тайну.
   Итак, он может заняться реальным делом и вернуться для этого в Техас. Для поездки была еще одна причина, но Демьен был слишком сердит, чтобы признаться себе в этом — даже себе. К тому же он не очень-то и надеялся найти Кейси, понимал, что, возможно, зря потратит время.
   И все-таки это было предпочтительнее, чем сидеть в номере гостиницы и получать ежедневные сообщения от детективов, сообщения на редкость однообразные: никаких следов пока нет. Джек затерялся в Чикаго; он был достаточно хитер, чтобы не пользоваться на этот раз своим подлинным именем. Спрашивается — как найти иголку в стоге сена? А Джека в огромном городе только и можно сравнить с такой вот иголкой.
   Но как ни странно, Демьен был абсолютно убежден, что Кейси знала бы, как это сделать.

Глава 47

 
   Дом на ранчо Кей-Си отвечал самым высоким стандартам. Демьен было подумал, что приближается к какому-нибудь городу, когда увидел издали этот дом и окружающие строения. Это ранчо ничуть не напоминало те, мимо которых Демьену довелось проезжать здесь, на западе, а было их немало.
   Он был удивлен и отчасти огорчен такими масштабами: на ранчо, столь явно процветающем, вряд ли отметили продажу единственной лошади отцу той девушки, что назвала коня Старина Сэм. А если здесь и вели подобные записи, то ведь Демьену неизвестно имя отца Кейси.
   Он надеялся, что кто-нибудь вспомнит этого покупателя по описанию, но теперь сильно засомневался. На таком ранчо каждый месяц продают десятки лошадей. Множество конюшен, которые Демьен увидел, подъехав поближе, свидетельствовало о том, что на ранчо разводят не только рогатый скот, но и лошадей.
   Однако попытка не пытка. А вдруг тот, кто продавал коня пять или шесть лет назад, обладает отличной памятью и до сих пор работает на ранчо? Человека с такой грозной наружностью, как у отца Кейси, запомнить куда легче, нежели заурядного покупателя.
   Демьен расспросил в Уако дорогу на ранчо Кей-Си и нанял верховую лошадь. Любопытно, что, отправляясь в путь, он не вспомнил об экипаже. Теперь ему легко и удобно было ездить верхом, чего он и представить себе не мог в тот день, когда впервые с немалыми трудностями уселся в седло.
   Перед входом в дом тянулось длинное и широкое крыльцо. Такими же длинными были и две коновязи по обе стороны лестницы, ведущей к дверям. Демьен привязал лошадь и поднялся на крыльцо.
   Дожидаясь ответа на свой стук, он повернулся и окинул взглядом окрестности. Особенно любоваться было нечем: обширные ровные поля, кактусы да кое-где одинокие деревья, но потом Демьен сообразил, что крыльцо обращено на запад. А он уже повидал раньше невероятные закаты в этих краях. Должно быть, хорошо отдохнуть на таком крыльце после тяжелого рабочего дня и полюбоваться великолепным зрелищем. На площадке было много столов и стульев — есть где посидеть и насладиться отдыхом.
   Дверь отворилась. На пороге стояла красивая женщина средних лет со светло-каштановыми бровями. Она кого-то напоминала Демьену, но он, сильно взволнованный, никак не мог сообразить, кого именно. Он не слишком рассчитывал узнать здесь что-нибудь о Кейси, но это был единственный шанс.
   — Чем могу быть полезна? — спросила женщина. Демьен приподнял шляпу и откашлялся.
   — Я разыскиваю молодую женщину, которая ездит на лошади, купленной на этом ранчо или по крайней мере получившей тут клеймо.
   — Как зовут эту молодую особу?
   — Боюсь, что не знаю ее настоящего имени, — признался Демьен. — Ее отец приобрел для нее коня лет пять назад. Его имени я тоже не знаю. Но я надеялся, что кто-нибудь вспомнит его или даже знаком с ним и знает, где он живет.
   Женщина, казалось, ждала продолжения, но, так и не дождавшись, заговорила сама:
   — Здесь было продано множество лошадей. Есть ли у той, о которой вы говорите, особые приметы? Или что-то примечательное в человеке, купившем лошадь? Не зная имени, довольно трудно…
   — Я могу вам его описать, — перебил ее Демьен. — Он примерно моего роста.
   — Это уже что-то, — улыбнулась женщина. — Ваш рост намного выше обыкновенного.
   Демьен улыбнулся в ответ — женщина явно обладала чувством юмора, и это облегчало беседу.
   — У него черные волосы. В тот единственный раз, когда я его видел, волосы были очень длинными. Ему, должно быть, уже за сорок, но выглядит он моложе, лет на тридцать восемь-тридцать девять.
   Женщина усмехнулась:
   — Ваше описание подходит ко многим мужчинам в округе, даже к моему мужу. Хоть что-то выделяет его? Запоминается? К примеру, шрам.
   Демьен покачал головой:
   — У меня не было возможности взглянуть на него поближе. Есть у него, правда, одно примечательное качество — наружность грозная, на слабонервного человека производит сильное впечатление. Если уж совсем откровенно, так он похож на преступника.
   — Господи, да вы уверены, что хотите увидеть его снова? — спросила она.
   — Я, собственно, ищу его дочь, Женщина кивнула задумчиво.
   — А как насчет лошади? Чем она необычна?
   — Это великолепное животное. Ему бы можно дать кличку Безупречный, но Кейси называла его Стариной Сэмом.
   Женщина выпрямилась.
   — Кейси? Мне казалось, вы говорили, что не знаете имени.
   Демьен слегка приободрился и начал объяснять:
   — Я и не знаю. Я называл ее Кейси, потому что она подписывалась инициалами «Кей» и «Си», вероятно, заимствованными с клейма лошади, но вообще-то я об этом не расспрашивал. Сама себя она называла Малышом. Вы, случайно, не знаете, о ком я говорю, мэм?
   — Возможно. А почему вы ее разыскиваете? С какой целью?
   — Это дело личное…
   — Тогда я вряд ли могу вам помочь, — отрезала женщина, явно собираясь захлопнуть перед Демьеном дверь.
   — Подождите! — попросил он. — Она выслеживала преступников за вознаграждение, когда я ее встретил. Я предложил ей заняться поисками убийцы моего отца. Она согласилась. И нашла убийцу. Я повез его в Нью-Йорк, чтобы отдать в руки правосудия, но он сбежал.
   — Значит, вы разыскиваете ее, чтобы нанять снова? — спросила женщина резким тоном.
   Демьен решил, что это не ее дело, и ограничился коротким и неопределенным ответом:
   — Примерно так.
   — И только за этим вы сюда приехали? Демьена начала раздражать ее настойчивость.
   — Зачем же еще?
   Сдвинув брови, она предложила:
   — Думаю, мой муж мог бы потолковать с вами. Войдите. Демьен вошел. Она поспешно удалилась, бросив:
   — Подождите.
   Демьену оставалось только подчиниться, но поведение женщины сбило его с толку. В глазах у нее зажглись янтарные огоньки. Это случилось, когда он назвал имя Кейси. Может быть, это и в самом деле ее имя? Женщина, кажется, знает, кто она. Ее «возможно» прозвучало скорее как «да, знаю».
   Демьен застыл в полной неподвижности. Янтарные глаза?
   "Ваше описание подходит ко многим мужчинам в округе, даже к моему мужу».
   Надежда вспыхнула в сердце Демьена с новой силой. Неужели он нашел-таки дом Кейси? А женщина, у которой в гневе глаза загораются так же, как у Кейси, должно быть, ее мать. А муж этой женщины…
   Удар по плечу заставил Демьена повернуться. Да, перед ним стоял отец Кейси, и кулак был занесен для удара. Демьен не помнил, что случилось дальше, — из глаз у него посыпались искры.

Глава 48

 
   — Я начинаю думать, что напрасно рассказала тебе о любви Кейси к этому человеку, — говорила Кортни мужу, пока они стояли над распростертым на полу длинным телом. Из носа у Демьена текла струйка крови.
   — Разумеется, ты должна была мне рассказать, — возразил Чендос, с удовлетворенным видом растирая костяшки пальцев.
   — Вот как? — Кортни в сомнении поджала губы. — Ну а сколько пришлось отговаривать тебя от поездки за ним прямо в Нью-Йорк? А теперь этот глупец сам является к нашим дверям. Это все равно что добровольно отдать себя тебе на расправу.
   Чендос поднял брови:
   — Тогда зачем ты мне сказала, что он здесь? Отправила бы его своей дорогой, и я бы ни о чем не знал. Кортни внимательно посмотрела на мужа.
   — В тот миг мне вдруг захотелось, чтобы ты поучил его уму-разуму. Но только на миг, — повторила она.
   — Значит, он чем-то задел тебя? Кортни снова сжала губы.
   — Он, видите ли, явился сюда, чтобы снова нанять Кейси, Можешь ты этому поверить? Не говоря уж о том, что девочке пришлось бы работать на него, так еще и страдать от боли сердечной, глядя на него каждый день. Но разве он это понимает? Нет, он эгоист, бесчувственный человек…
   Чендос легонько прижал палец к ее губам, чтобы за ставить умолкнуть.
   — Мне нравится, когда ты сердишься, Кискины Глазки, но сейчас для этого нет причины. Ведь ты твердила мне, будто он и не подозревает, что Кейси в него влюбилась. Разве она не призналась в этом в разговоре с тобой? Разве можно винить его в чем-то худом?
   — Пожалуй, так, — согласилась Кортни, но тотчас же сощурила глаза, обращенные на мужа. — Тогда почему ты сразу ударил его, как вошел, если считаешь ни в чем не виноватым?
   — По той простой причине, что он причинил страдания моей дочери. Назови это отцовской прерогативой, если хочешь.
   На этот раз Кортни вздернула брови:
   — А как насчет материнских прерогатив?
   — Твоя прерогатива — подстрекать меня, ведь ты знала, что я на него накинусь, — со смехом сказал Чендос. Кортни виновато покраснела.
   — Может, хватит обсуждать причины нашей общей неприязни к этому молодому человеку? Лучше решим, как отнестись к этому неожиданному и нежелательному визиту. Я бы предпочла, чтобы Кейси даже не знала о его приезде. Она ночует то здесь, то в Бар-Эм и как раз сегодня приедет домой. Время уже довольно позднее, она может появиться в любую минуту.
   — Я позову двух работников, — сказал Чендос, — мы уложим его в фургон и отвезем в город. Кортни задумалась.
   — Нет, — возразила она, — так не годится.
   — Почему?
   — Он показался мне довольно настойчивым. И проделал весь этот путь, чтобы нанять Кейси. Думаю, он не отвяжется, пока она сама не скажет ему, что не станет больше на него работать.
   — Ты уверена, что не станет?
   — Не вполне, но зачем ей это? Раньше она хотела заработать побольше денег, чтобы доказать тебе свою правоту. Теперь ей ничего не надо доказывать. Она управляет ранчо Бар-Эм и делает это отменно.
   — Отличный резон для мужчины, но как насчет влюбленной женщины?
   Кортни проговорила почти со стоном:
   — Ты, конечно, прав. Если ей придется его принять, это может повлиять на ее решение. Она согласится только ради того, чтобы подольше быть возле него. Или потому, что ему нужна помощь, а она его любит. Захочет выручить его по одной этой причине. И мы попытаемся уговорить ее, чтобы она не спешила принимать решение.
   — Ты не предлагаешь, чтобы я отделался от него раз и навсегда?
   — Не будь смешным! — вспыхнула Кортни, но увидела, что он просто поддразнивает ее, и ограничилась негодующим взглядом. — Вероятно, надо поговорить с ним и убедить не приезжать сюда больше. Ты можешь это сделать, если сам отвезешь его в город. А если он не согласится, скажи ему, что ее вообще здесь нет, что она уехала, ну не знаю куда… в Европу, что ли. Да, в Европу — это достаточно далеко, чтобы он понял, что надо искать помощников в другом месте.
   — Не хотел бы я вступать в переговоры — не дай Бог, стукну еще раз.
   — Тогда я…
   — Только не ты, — твердо отрезал Чендос, потом со вздохом произнес:
   — Ладно, отвезу его в город. — Он наклонился, взвалил Демьена себе на плечо и добавил со стоном:
   — Черт побери, его вес вполне вяжется с ростом.
   — Чендос?
   — Что? — отозвался он уже по дороге к двери.
   — Не смей говорить ему о чувстве Кейси. Он обернулся:
   — А почему нет?
   — Она не сочла нужным сказать ему сама, а он такой дурной, вообразит невесть что.
   — Я так считаю, он это знал и внимания не обращал, хоть ты и пытаешься убедить меня в другом.
   — Так вот почему ты ударил его, даже не поздоровавшись?
   Чендос хмыкнул. Кортни продолжала твердить свое:
   — Так или иначе, но я не думаю, что ей хочется, чтобы он знал. Я бы, во всяком случае, такого не захотела.
   Чендос кивнул, спустился по ступенькам крыльца и перекинул Демьена через седло лошади животом вниз. Разобрав поводья, оглянулся.
   — До ужина вернусь, — сказал он жене. — А ты проверь-ка, не осталось ли на полу пятен крови от его сломанного носа.
   — Ты считаешь, что сломал ему нос?
   — Да уж постарался. Иначе с чего бы парень такой комплекции сразу рухнул.
   — Чепуха. Просто я вышла замуж за необыкновенного мужчину. И теперь еще раз в этом убедилась.
   Чендос, ведя в поводу коня Демьена, двинулся в конюшню за своей лошадью. Он шел и улыбался, но удовольствия от слов Кортни хватило ненадолго: Кортни задала ему нелегкую задачу.
   Впрочем, решать задачу пришлось довольно скоро. Примерно через милю Демьен начал что-то бормотать — видно, очнулся. Чендос остановил лошадей, чтобы Демьен мог сползти с седла без дополнительных травм. Проделал он это с трудом и теперь стоял посреди дороги, толком ничего еще не соображая.