Литтон Джози. Замки в тумане

   – Не понимаю... – тихо произнесла она, обращаясь к Полонусу. – «Гелиос» – мирная организация. Кому в ней понадобилось прибегать к насилию?
   – Когда эти люди вступали в наши ряды, они тоже отвергали насилие. Но поняли, что мирным путем ничего не добьются, и взялись за дело.
   – Нам всем надоело ждать, Полонус. Все мы требовали перемен, но это преступников не оправдывает. Господи, по вине этой четверки погибли люди!
   – Не будь ванакс непреклонным, никто бы не погиб. В этих смертях он виноват не меньше остальных.
   Брайанна воззрилась на брата не веря своим ушам:
   – Ты правда так думаешь?
   – Но это же ясно как день, неужели ты не видишь? Если бы Атрей согласился исполнить требования «Гелиоса», никому не понадобилось бы идти на крайние меры.
   – В том числе и убийство? Значит, они не могли дождаться? И хотели получить все – и сразу? А если не смогли и совершили преступление, они должны быть оправданы?
   – Конечно, нет. Этого я не говорил. Убийство наказуемо, даже если погибли только преданные сторонники Атрея.
   Что это? Может, туча закрыла солнце? Брайанне вдруг стало холодно.
   – Полонус, а как же убийство самого Атрея? Ты понимаешь, что это ошибка?
   – Я понимаю только одно – он противник реформ Акоры.
   Прошло несколько долгих минут, прежде чем Брайанна осознала весь чудовищный смысл слов брата. Атрей должен умереть. Его смерти с нетерпением ждут.
   В том числе и Полонус. Ее брат.
   Словно сквозь туман она слышала, как Атрей сказал что-то об уликах и о том, что суд возобновится на следующее утро. Обвиняемых увели, толпа начала рассеиваться. Полонус встал и ждал, когда Брайанна последует его примеру, но уйти с ним она просто не могла.
   – Я задержусь.
   – Напрасно, Бри. Если ты останешься, значит, ты с ними. Идем со мной. Сегодня будет собрание.
   – Собрание «Гелиоса»?
   – Да, и ты должна там быть.
   Брайанна вдруг опять увидела его прежним – ласковым юношей, заменившим ей родного брата. При мысли о насилии он содрогался. А теперь преспокойно рассуждал об убийствах.
   С «Гелиосом» ее связывали прочные узы, которые все еще были целы. Но сейчас ей настоятельно требовалось побыть одной, наедине со своими мыслями.
   – Иди один, – велела она, каким-то чудом сумев улыбнуться.
   Дождавшись, когда почти вся толпа разошлась, она направилась в свою комнату во дворце. Каждый шаг давался ей с трудом. Предыдущей ночью она почти не спала – сначала веселилась, потом предавалась страсти. Затуманенные мысли были явным признаком усталости.
   Наконец она добралась до своей комнаты, последним усилием сбросила сандалии и рухнула в постель, не удосужившись раздеться или забраться под простыню. Через мгновение она уже крепко спала.
   Атрей вошел в комнату, освещенную луной. Он ждал, сколько мог, убеждая себя, что напрасно все это задумал. Нерешительность была ему в новинку, Атрей ощущал неприязнь к ней. Осторожно приоткрыв дверь, он заглянул в комнату и лишь потом шагнул через порог.
   Как он и ожидал, Брайанна спала. Пока длился суд, он с трудом сдерживался, чтобы не броситься к ней. Ее присутствие удивило его и вселило надежду. А очевидное изнеможение Брайанны и грусть в ее глазах переполнили Атрея раскаянием.
   Он причинил ей вред. Он, государь Акоры, хранитель законов и традиций, обидел женщину. Хуже – любимую женщину.
   И что теперь? Заверить ее, что все было не так, или ничего не говорить? Воздержаться от всяких попыток снова завоевать ее доверие? Каждое приходящее в голову решение было лучше уже состоявшегося разговора.
   А как она смотрела на него...
   «Ты избранный – в этом я больше не сомневаюсь. Но человек ты или нет – неизвестно».
   Она даже не представляла, насколько права.
   Работая с камнем, глиной и металлом, Атрей пытался всеми силами сохранить человеческие качества, которые начинал утрачивать после обряда, отделившего его от остальных людей. Но таким, как прежде, он стал лишь в объятиях женщины, которая сейчас спала, не подозревая, что он рядом.
   Атрей встал на колени у кровати, вглядываясь в ее лицо. Во сне ее губы приоткрылись, она дышала ровно и глубоко. Атрей изнывал от желания схватить ее в объятия, утешить и приласкать. Но сюда он явился без приглашения и не имел права заходить так далеко.
   Однако желание дотронуться до Брайанны оказалось непреодолимым. Он протянул руку и бережно отвел со щеки выбившуюся прядь.
   Она не шевельнулась. И даже если не спала, то ничем не выдала себя.
   «Вот и хорошо», – сказал себе Атрей и помедлил, прежде чем встать. Беззвучно он вышел из спальни, но сначала укрыл Брайанну простыней и убедился, что ставни на окнах заперты.
   Ночь обещала быть неожиданно прохладной, с вечера поднялся ветер.
   Атрей брел по коридору, придавленный усталостью и скорбью, и за ближайшим углом наткнулся на сестру.
   – А я как раз искала тебя, – объявила Кассандра. Она ласково взяла его за руку и поцеловала в щеку. – Выглядишь ты ужасно.
   Атрей невольно улыбнулся:
   – Спасибо за откровенность. Пара часов сна – и все пройдет.
   Кассандра с нескрываемым сомнением покачала головой:
   – Думаешь? Я бы не стала ручаться. А как Брайанна?
   – Спит. – Он двинулся дальше по коридору. Кассандра не отставала. – А где Ройс? Как это он отпустил тебя разгуливать по дворцу одну?
   Кассандра усмехнулась, взглянув на свой отяжелевший живот:
   – Он смотрит на меня такими глазами, будто боится, что я вот-вот лопну. Я безумно люблю его, но порой этот человек сводит меня с ума.
   – Ты же знаешь: ради тебя он готов на все. Взгляд Кассандры смягчился.
   – Знаю. Мне повезло как никому... Но я сбежала – хотела разыскать тебя. Сегодня был трудный день, а завтрашний будет еще труднее.
   – Завтра состоится открытый суд над Дейлосом. Присутствовать могут все.
   Человек, который едва не прикончил Атрея и совершил множество других преступлений, наконец-то будет предан суду. Это трудно, но необходимо для блага Акоры. Только суровый, но справедливый суд успокоит взволнованный народ.
   – Завтра ты вспомнишь все до мелочей, переживешь все заново, – негромко продолжала Кассандра. – Мы будем рядом и постараемся поддержать тебя, но главную ношу тебе придется нести одному.
   – Я уже привык.
   Она вздохнула, но спорить не стала. В семье хорошо понимали, как одиноко порой бывает ванаксу.
   – А я... то есть мы надеялись, что все уже позади... Атрей резко остановился и повернулся к ней. Его вдруг осенило, догадка вызвала острую тревогу.
   – Тебя прислала мама?
   – Нет-нет, – со смехом заверила его Кассандра. – Она так занята Амелией и мыслями о будущем внуке, что тебе нечего опасаться.
   Атрей и не опасался. Он нежно любил мать, но Федра уже много лет уговаривала его жениться – тем настойчивее, чем больше ее родных и детей вступало в брак. Если бы она только знала, что он уже сделал предложение Брайанне...
   И что Брайанна ответила категорическим отказом.
   – Спасибо тебе за заботу, – произнес он.
   – Можешь на меня рассчитывать. – Кассандра вдруг остановилась и положила ладонь на живот.
   – Что с тобой? – встревожился Атрей.
   – Ничего. Просто с тех пор, как мы прибыли в Акору, малыш что-то развоевался. Толкается днем и ночью.
   Успокоившись, Атрей продолжал:
   – Давно хотел спросить... почему ты решила рожать здесь?
   – Сама не знаю. Я думала, он родится в Хоукфорте. Кстати, это именно мальчик, я точно знаю. Хоукфорт – его будущий дом, его наследство, значит, он должен родиться там. Но месяц назад я вдруг поняла, что малыш появится на свет в Акоре.
   Атрей кивнул:
   – Я как-то раз задумался о том, что ты говорила насчет будущего и неопределенных путей, которые мы выбираем. Видимо, и твой малыш сделал первый выбор.
   – Может быть. – Она посмотрела на Атрея взглядом любящей сестры, матери ребенка, которого он заранее любил. – Атрей, что ты пытаешься сказать?
   Он задумался о пещерах, храме и о том, что ясное будущее внезапно стало туманным.
   – Только то, что путей великое множество. Пойдем к Ройсу, пока он тебя не хватился.
   Кассандра послушно зашагала рядом, искоса посматривая на брата. Атрей не обращал внимания на ее взгляды – он думал о собственном пути, не выбранном, а навязанном ему и потому неизбежном.
   Суд возобновился на следующее утро. Толпа собралась снова, еще более многочисленная, все внимание было приковано к человеку, о преступлениях которого переговаривались испуганным шепотом. Брайанна точно не знала, что же все-таки совершил Дейлос, но вышла во двор заранее и нашла себе место.
   Полонуса она не видела, но полагала, что он, Леони и Маркус где-то рядом. В конце концов придется поговорить с ними, но не сейчас, когда рана еще слишком свежа.
   На помост взошел Атрей. Брайанна взглянула на него и поспешно отвернулась, боясь, что кто-нибудь перехватит ее взгляд. Атрей уже не казался таким измученным, как вчера, но его лицо было настороженным, он словно ушел в себя в преддверии запутанного процесса. Он как каменный, думала Брайанна, его искусно высекли из камня, но забыли вдохнуть в него жизнь. Или у него все-таки есть душа, но очень глубоко внутри.
   Он выглядел совершенно несгибаемым и непреклонным. Брайанна помнила, чтоДейлоса он намеревался судить по справедливости, но не знала, присуще ли этому суровому судье милосердие.
   Атрей сел, и почти сразу толпа заволновалась. В окружении стражи во двор вывели еще одного человека. Вместе со всеми Брайанна привстала, чтобы лучше рассмотреть его. Неужели это и есть Дейлос? Этот тщедушный человечек ростом ниже большинства акоранских мужчин? Его лицо было узким и заостренным. Никакого страха он не выказывал, но глаза постоянно бегали, окидывали толпу. Приблизившись к помосту, он презрительно усмехнулся и вскинул руки...
   Нет, одну руку. Правая заканчивалась культей.
   Значит, слухи не солгали. Ройс, которого акоранцы прозвали «лорд Хоук», выследил Дейлоса, пока жизнь Атрея висела на волоске. Дейлосу было суждено умереть – за покушение на Атрея, за угрозы принцессе Кассандре, за ущерб, нанесенный самому лорду Хоуку, с которым Дейлос сурово обошелся, пока держал в плену. Но в последний момент Ройс поддался уговорам Кассандры и пощадил Дейлоса, отняв у него только правую кисть и свободу. Теперь Атрею предстояло решить, заслуживает ли Дейлос жизни.
   – Славься, ванакс! – презрительно провозгласил Дейлос. – Славься, избранный правитель Акоры! Вот я смиренно стою перед тобой.
   Атрей ответил не сразу. Откинувшись на спинку стула, он смерил Дейлоса невозмутимым взглядом и наконец произнес:
   – Дейлос, ты стоишь перед судом, чтобы узнать обвинения, опровергнуть доказательства и выслушать приговор. Марселлус! – подозвал он.
   На этот раз Марселлус не сверялся с табличками.
   – Дейлос из дома Дейматосов, тебе предъявлены следующие обвинения. Во-первых, ты незаконно держал в плену Ройса, графа Хоукфорта, в то время ксеноса, не имея на то позволения. Во-вторых, с помощью пленника ты надеялся спровоцировать вторжение британской армии в Акору. В суматохе ты рассчитывал свергнуть с престола Атридисов и самому стать ванаксом Акоры. Твой план провалился, и ты создал заговор с целью покушения на законного ванакса Акоры. В результате подстроенного заговорщиками взрыва на стадионе во время состязаний погибло восемь человек, многие были ранены. Это все обвинения против тебя.
   Марселлусу пришлось повысить голос, чтобы перекрыть возмущенные возгласы зрителей. Многие преступления Дейлоса были известны только Атридисам и ближайшим советникам ванакса. Брайанна знала о том, что Ройс побывал в плену лишь благодаря дружбе с Кассандрой.
   Услышав, что Дейлос пытался вызвать вторжение армии чужестранцев в Акору, зрители разразились яростными криками. Атрей вскинул руку, призывая их к порядку, но ропот так и не утих.
   Когда же Марселлус умолк, толпа разбушевалась. Отовсюду сыпались проклятия и обвинения:
   – Изменник!
   – Убийца!
   – Предатель!
   – Мерзавец!
   Стража успешно сдерживала толпу, но успокоить ее удалось лишь Атрею. Он встал, и все крики смолкли. Он заговорил просто и спокойно, словно обращаясь к друзьям:
   – Суд над Дейлосом будет проходить, как требует закон. Все вы вправе присутствовать на суде, поскольку дело касается всего народа, но если вы станете мешать следствию, придется продолжить суд во дворце, где его услышат лишь немногие.
   Атрей сел. Люди молчали. Марселлус торопливо шагнул вперед:
   – Вызываем первого свидетеля!
   Ройс выступил вперед и бесстрастно заговорил о том, чего натерпелся в плену у Дейлоса.
   – В страну я прибыл подобно многим другим – спасся, когда корабль потерпел крушение неподалеку от берегов Акоры. Меня нашли Дейлос и его люди. Но вместо того чтобы передать властям, меня посадили под замок. Я пробыл в плену девять месяцев и умер бы, если бы меня не спасли моя сестра и принц Александрос. Позднее мы узнали, что Дейлос замышлял разозлить британцев убийством английского дворянина и спровоцировать вторжение в Акору. Для этого Дейлос даже побывал в Англии и встретился с одним влиятельным джентльменом, который в то время ошибочно полагал, что англичанам под силу покорить Акору.
   – Дейлос приказал привести моего брата из камеры, где его продержали почти год, – подхватила Джоанна. – Дейлос собирался убить его. Только вмешательство принца Александроса предотвратило преступление и спасло меня. Несмотря на это, Дейлос напал на нас с Алексом, заманив нас в пещеры на острове Дейматос.
   – Дейлос признался мне, – в свою очередь, продолжала Кассандра, – что он замышлял вторжение британцев, надеясь, что гнев акоранцев обратится против ванакса. Он был убежден, что народ выберет правителем его. Ничего не добившись, Дейлос решил убить Атрея. Как всем нам известно, это ему почти удалось.
   Толпа, которая ловила каждое слово, встревоженно зашумела. Многое из сказанного люди уже знали, но все-таки поражались вопиющим преступлениям подсудимого.
   Выступило еще с полдюжины свидетелей, рассказывающих о коварных замыслах и преступных действиях Дейлоса. К тому времени как показания дал последний свидетель, наступил полдень. Атрей объявил перерыв, и предприимчивые ребятишки принялись разносить в толпе еду и напитки. На этот раз самые предусмотрительные зрители прихватили с собой зонты от палящего солнца. Уходить никто и не собирался. Судебный процесс не оставил горожан равнодушными.
   Брайанна не разделяла жадное любопытство некоторых, но и оставаться наедине со своими мыслями тоже не желала. Она осталась на месте, ожидая конца перерыва. Незадолго до возобновления суда ее разыскал Полонус и сел рядом.
   – Настоящий фарс, верно?
   Она бросила на него беглый взгляд и нахмурилась. Полонус выглядел невыспавшимся и был небрит, глаза покраснели и зло поблескивали.
   – А по-моему, это справедливый суд.
   – Справедливый? Как ты можешь это говорить, если почти вес свидетели принадлежат к дому Атридисов?
   – Зато они своими глазами видели события, о которых рассказывают. Они вправе давать показания.
   – Думаешь, они говорят правду?
   – Думаю, у них нет причин лгать. Зачем? Дейлос был членом совета ванакса, он занимал видный пост. И сам решил предать все, чему прежде служил.
   – О боги! Ничего ты не понимаешь! Неужели ты не видишь? Их цель – уничтожать всякого, кто не согласен с ними! Дейлос отважился противостоять ванаксу. И вот к чему это привело.
   К горлу Брайанны подкатила тошнота. Она изумленно уставилась на брата:
   – Полонус, скажи, как Дейлос вышел на связь с «Гелиосом»? Как возник столь странный союз?
   Полонус слегка покраснел.
   – С чего ты взяла, что я знаю?
   – Ты член «Гелиоса». И ты на стороне Дейлоса.
   – Я на стороне справедливости. Чего и тебе желаю. Протри глаза!
   Брайанна так и поступила с самого начала процесса, и теперь увиденное всерьез тревожило ее. Накануне все показания против четверки недвусмысленно доказывали ее вину. И в виновности Дейлоса она ничуть не сомневалась. Если Полонус связался с таким мерзавцем...
   – Ты вернешься с родителями на Лейос? – спросила она.
   Полонус не ответил, но Брайанна и не ждала этого. Во двор снова вышли Атрей и остальные. Суд возобновился.

Глава 16

   – Слушайте меня, акоранцы! – призвал Дейлос. Судебное разбирательство завершилось. Наступила очередь Дейлоса высказаться в свою защиту, поскольку никаких свидетелей он не призвал. Вместо этого он напомнил о своем праве выступать на суде.
   Он остановился в центре двора и вскинул изувеченную руку, нарочно привлекая к ней внимание. Его голос оказался звучным и глубоким. Брайанна отметила, что к такому голосу прислушиваешься невольно Может быть, в этом и заключался секрет влияния Дейлоса.
   Полонус подался вперед, ловя каждое слово. И не он один. Зрители умолкли, как во время выступления Атрея. Дейлос всецело завладел вниманием слушателей.
   – Вот я стою перед вами, жалкий калека. Здесь говорили, что я хотел зла Акоре. Никакое обвинение и оскорбление не стало бы для меня более сокрушительным ударом. Я люблю Акору. Я стремился лишь к одному – защитить ее!
   Кое-кто хмыкнул и усмехнулся, но большинство зрителей молчали, обратившись в слух.
   – Мой род гордится тем, что он стоял у самых истоков Акоры еще в то время, когда власть захватили Атридисы. С тех пор они удерживают ее, а мы служим – поколение за поколением, незаметно и добросовестно, неизменно служим народу Акоры и ничего не просим взамен.
   Снова послышались смешки, но на этот раз они угасли быстрее.
   – В прошлом моих предков не раз тревожил путь, который избрали для всех нас Атридисы. Тревожило неуважение к нашим древним обычаям. Беспокоило то, что роль женщины в нашем обществе превратилась в расхожую шутку, умаляющую значение священного союза. Волновало, что большой мир, о котором мне известно из первых рук, становится все сильнее и в развитии опережает нас. Но мы держали языки за зубами. Мы никогда не забывали, что наш долг – служить, хотя Атридисы давно уже не помнят об этом. Они не служат Акоре. Они стремятся лишь править!
   Толпа взорвалась: многие кричали возмущенно и несогласно, но там и сям раздавались голоса в поддержку Дейлоса, в том числе и голос Полонуса.
   – И вот теперь я подсудимый, – продолжал Дейлос. – Перед вами, перед моим народом, я могу открыть душу. Виновен ли я в преступлениях, в которых меня обвиняют? Да! Я виновен в том, что люблю Акору, служу ей и готов отдать жизнь ради ее спасения!
   На этот раз послышались лишь одобрительные возгласы – немного, но больше, чем прежде. Большинство зрителей безмолвствовали, явно потрясенные этим дерзким заявлением.
   – Держал ли я в плену лорда из ксеносов? Да! Кто этот человек, почему он вошел в семью Атридисов? У себя в стране он доверенное лицо короля, он выполняет миссию, цель которой – укрепить власть Великобритании. А теперь он сидит среди нас, что-то нашептывает на ухо ванаксу, оказывает на него влияние, которое лишь вредит Акоре!
   Кассандра вскочила, готовая сразиться с Дейлосом в поединке, но Ройс мягко удержал ее и усадил на место.
   – Почему я не передал его властям? Да потому, что я, к моему великому сожалению, больше не доверяю им. Ксенос просто мог объяснить мне, зачем явился к нам, но он молчал!
   – Он лжет, – выпалила Брайанна. – Ройс никогда не замышлял ничего дурного против Акоры.
   – Значит, они и тебе задурили голову, – усмехнулся Полонус.
   Брайанна с досадой уставилась на него, а Дейлос тем временем продолжал:
   – Здесь говорили, что я пытался подстроить вторжение чужеземной армии в Акору. А я утверждаю, что власти знали о готовящемся вторжении британцев, но пальцем о палец не ударили, чтобы предотвратить его. А я лично отправился в Великобританию, узнал правду и ужаснулся. И вернулся сюда, зная, что если мы будем сидеть сложа руки, Акора падет жертвой ксеносов.
   – Ложь, – прошептала Брайанна, но на этот раз Полонус ее не услышал.
   – Подумайте об этом, сограждане! Даже сегодня Акора может быть раздавлена каблуком завоевателя. Сколько нас выживет, какой будет наша жизнь? Что, если все истинные акоранцы погибнут в борьбе за независимость? Что будет с нашими детьми? Сколько их погибнет или попадет в рабство, сколько храмов сгорит, домов будет разрушено? Что будет дальше, если мы безвозвратно лишимся своего древнего наследия?
   Он замолчал на минуту и огляделся. Оратором он был искусным, сумел не только завладеть вниманием слушателей, но и удержать его, мастерски разворачивая перед ними картину грядущих ужасов.
   – Я мог бы рассказать, как безуспешно я пытался поговорить с ванаксом, объяснить, какую страшную ошибку он совершает. Но это только разозлило бы и опечалило вас. Раз за разом мной пренебрегали, не давали даже возможности обратиться к ванаксу, который предпочитал советоваться со своим братом, кирилом Александросом, который, как вам всем известно, женился на англичанке из той же самой семьи, которая усердно служит интересам Британии.
   Акоранцы, я был в отчаянии. Гордиться тут нечем, но это правда. В растерянности я решился на крайние меры. Я надеялся напугать ванакса, показать ему, чем грозит Акоре вторжение чужеземцев. В мои намерения никогда не входило убийство, но увы – я человек, и потому мне свойственно ошибаться. Взрыв, задуманный как предупредительный, оказался гораздо сильнее, чем предполагалось. Погибли невинные люди. Но они пали в войне, которая, быть может, спасет Акору от худшей участи.
   – Какая гнусность! – не выдержала Брайанна. – Как он смеет обращать себе на пользу чужую смерть?
   – Молчи! – рявкнул Полонус, не переставая слушать Дейлоса.
   Значит, таков его выбор. Больше мириться с этим Брайанна не могла. Быстро поднявшись, она зашагала прочь. За спиной в напряжении сидела толпа, а голос Дейлоса с каждой минутой звучал громче и увереннее.
   Она взволнована, Атрей прекрасно понимал это, и будь его воля, он без колебаний последовал бы за ней. Что бы ни произошло между ними, он считал своим долгом утешать и оберегать ее.
   Но сейчас он не мог покинуть свое место. Долг требовал остаться на помосте и дослушать речь Дейлоса.
   Он был искусным оратором – Атрей охотно признавал это. Не просто хорошо обученным, но и талантливым мастером своего дела. В совете Дейлос выступал часто и неизменно красноречиво. А теперь он утверждал, что его никто не слушал, и в этом, как во многом другом, он лгал.
   Но его обвинения звучали более чем правдоподобно. Для всех, кто не видел своими глазами трагические события прошлого года, Дейлос нарисовал убедительную картину.
   Его внимательно слушали. Многие хмурились, качали головами, но слушали.
   – За свои поступки я уже поплатился, – продолжал Дейлос и снова выставил на всеобщее обозрение изувеченную правую руку. – За них меня изуродовали. Вот оно, правосудие Атридисов! Да будет так. Я готов заплатить не только такую, но и гораздо более высокую цену – пожертвовать собственной жизнью. Все, о чем я прошу и чего требую, – безопасность Акоры!
   Он опустил руку и повесил голову, прекрасно играя роль убежденного борца, несгибаемого перед лицом врага.
   Толпа сидела совершенно тихо. Никто не аплодировал, хотя кое-кто явно собирался – Атрей сам видел это. Большинство слушателей выглядели озабоченными и встревоженными.
   Атрей поднялся, и взгляды с явным облегчением устремились на него. Несомненно, от него ждали опровержений, но их постигло разочарование. Вступать в спор можно лишь с достойным противником, но никак не с подсудимым.
   – Суд переносится на завтра, – объявил Атрей и ушел во дворец.
   В коридоре он постоял минутку, заставляя себя дышать поглубже. Приказав себе дослушать Дейлоса до конца, он чуть не исчерпал остатки терпения. Атрей был не только художником и ванаксом, но и воином, и затверженные правила не позволяли ему немедленно вступить в поединок с Дейлосом. А искушение вонзить ему в грудь клинок и посмотреть, как утекает вместе с кровью жизнь, было почти непреодолимым. Ройс как-то сказал, что Дейлоса давно пора прикончить, и Атрей был с ним полностью согласен. Только ради Акоры Атрей пощадил его и решил судить, чтобы народ убедился в его беспристрастности.
   А этот народ слушал Дейлоса развесив уши.
   Атрей мрачно покачал головой. Надо пресечь подобные мысли, не допускать разочарования в собственных подданных, какими бы они ни были.
   А самое главное, он обязан хранить веру. Бывают минуты, когда вера подобна воде прохладного горного источника в пересохшем горле – блаженству, которое принимают, не задавая вопросов. Но порой вера становится неуловимой или ее постоянное и незримое присутствие раздражает.
   Дейлос не подозревал, что вызвал такую досаду. А может, знал: он не человек, а злой гений. Дейлос умел орудовать в своих целях рычагами сомнения и страха.
   Но все его заговоры, коварные замыслы и преступления привели его не к власти и славе, а к поражению. Атрей твердо решил на этот раз позаботиться, чтобы поражение стало явным.
   Атрей знал, что родные попытаются догнать его и поговорить. Но он был не расположен вести разговоры. Чтобы ни с кем не встречаться, он шел тенистыми коридорами, наслаждаясь тишиной и прохладой.
   Ему никогда не видать свободы. Эта мысль являлась к нему и раньше, но с такой свирепостью еще ни разу. Она впилась зубами в душу и не собиралась разжимать челюсти.