Литтон Джози. Замки в тумане

   – Да...
   – И что он тебе сказал? – перебила Кассандра. Брайанна перевела дыхание. Любопытство подруг она понимала, но не находила слов. Неужели она и вправду поговорила начистоту с Атреем... с самим ванаксом? Собственная дерзость ошеломила ее – как и его откровенность. Атрей не разозлился и не оскорбился, как полагалось бы поступить повелителю страны, – напротив, проявил уважение к ее чувствам, чего она никак не ожидала.
   – Брайанна, что случилось? – ласково расспрашивала Джоанна. – Расскажи нам.
   – Так вы поговорили или нет? – вторила Кассандра. – Что он сказал?
   – Все не так просто, – пробормотала Брайанна и узнала слова, недавно услышанные из уст Атрея.

Глава 6

   – Не могу высказать, как я обрадовался, когда узнал, что дочь Дельфины жива! – говорил граф Холлистер. – Мы с вашей матерью были близки, как брат и сестра. Я так и не примирился с потерей и все надеялся, что когда-нибудь она вернется.
   Голос пел ей... звал ее... кричал, перекрывая грохот: «Держись, Бри! Держись!» Давно умолкнувший голос.
   – Как жаль, что ее нет с нами, – тихо проговорила Брайанна.
   Они сидели в гостиной лицом друг к другу за накрытым столом. К еде никто не притронулся. При виде маленьких сандвичей с лососиной, миндальных пирожных, булочек, джема и сливочного масла в виде розовых бутонов у Брайанны сжимался желудок. Она нервничала, хотя и втолковывала себе, что причин для беспокойства у нее нет. Холлистер – добрый, заботливый человек. Мало того, он так же волнуется, как и она.
   Несмотря на все старания держаться непринужденно, он то и дело поглядывал на человека, стоящего поодаль, у окна, обращенного к саду. После церемонии знакомства Атрей не проронил и пары слов, но словно заполнял всю комнату своим молчаливым присутствием. В строгом черном костюме он замер у окна и наблюдал за обоими.
   – А моего отца вы знали? – спросила Брайанна.
   Ее подбросили высоко в воздух, послышался ее собственный заливистый и чуть испуганный смех. Сильные, заботливые руки... они исчезли.
   – Увы, не имел чести. Но я убежден, что Дельфина выбрала себе в мужья в высшей степени достойного человека.
   Нет, плакать она не станет, ни в коем случае. Брайанна давно решила, как будет вести себя, если встретится с человеком, который знал ее родителей. И все-таки ей было невыносимо тяжело.
   – Интересно, привыкну ли я когда-нибудь к чаю? – произнес Атрей и вдруг сел рядом с Брайанной. Они переглянулись. – Не нальешь мне чашечку?
   – Конечно, – отозвалась она, гордясь твердостью собственного голоса. Правда, руки слегка вздрагивали, но почти незаметно. Лишь одна капля чая запятнала девственную белизну кружевной скатерти. – Сандвич? – спросила она, подавая тарелку. Атрей с сомнением покачал головой:
   – При всем уважении к кухарке я предпочитаю лосося, зажаренного на открытом огне, под хорошее вино.
   – И я, пожалуй, – поспешил высказаться Холлистер. – Часто рыбачите? – спросил он у Атрея.
   – Когда нет акул. Люблю на них поохотиться.
   – На акул? – Граф нервозно засмеялся. – По мне, лучше уж форель. В Холихуде в ручьях водится отличная форель. – И он добавил, обращаясь к Брайанне: – Ваша мама прекрасно ловила ее на бечеву. Скорее всего и вы быстро научитесь.
   – Может быть. – Она бросила взгляд на Атрея. Нет, просить у него разрешения она не станет – ни за что. Но пусть подаст хоть какой-нибудь знак, покажет, что понял ее желание!
   А думать о том, почему это так важно для нее, Брайанна не хотела.
   – Холихуд расположен по соседству с Хоукфортом, не так ли? – осведомился Атрей.
   Холлистер кивнул:
   – Именно. Существует даже легенда, что Холихуд когда-то принадлежал хозяевам Хоукфорта.
   Ничего подобного Брайанна не слышала.
   – Правда?
   – О да. – Судя по вспыхнувшим глазам, Холлистер оседлал любимого конька. – Это удивительная история о временах, когда был построен Холихуд. Возможно, в ней есть доля истины.
   – Что за история? – спросил Атрей.
   – Само собой, ее героиня – прекрасная дама.
   Чуть ли не в каждой легенде есть красавица. Говорят, она была сестрой первого лорда Хоукфорта и обладала даром чувствовать чужую боль и исцелять больных. Об этой искуснице узнал свирепый викинг, который устал от сражений и мечтал о мире. Между ними произошло какое-то недоразумение, подробности которого утрачены. Словом, викинг увез красавицу в Холихуд силой. Но вскоре он пал жертвой ее красоты и нежности, а она прониклась уважением к его храбрости и доблести. И они полюбили друг друга. С помощью своих друзей они заключили мирное соглашение между народами, о котором можно было только мечтать.
   – Известно, что первый лорд Хоукфорта женился на женщине из Скандинавии, чтобы скрепить мирный договор, – заметил Атрей. – А еще одна легенда гласит, что некий викинг женился на англичанке, обладающей редкостным даром.
   – Значит, и вы слышали эти истории, ваше величество? – спросил Холлистер.
   – Поскольку Хоукфорты дважды породнились с моей семьей, я счел своим долгом изучить историю поместья.
   – Хоукфорты – одна из благороднейших фамилий страны, – деловито заявил Холлистер. – Родство с ними – честь для моей семьи.
   – Об этом я еще не задумывалась, – вступила в разговор Брайанна, – но скорее всего это означает, что Джоанна и Ройс – мои родственники. – Она повернулась к Атрею: – Наши далекие предки прибыли в Акору, породнились с вашими предками... словом, все мы состоим в родстве!
   Постепенно до нее начинало доходить, что все это значит. Кассандра и Джоанна часто говорили, что их способности передаются в семье из поколения в поколение. Значит, могут проявиться и у нее. А если ей удастся понять, откуда взялась страшная тень, неотступно преследующая ее?
   – Видимо, да. – Атрей поставил чашку с нетронутым чаем. – Хотя это очень дальнее родство. – И он повернулся к Холлистеру: – Вы уже известили свою семью?
   Граф кивнул.
   – Моя жена, леди Констанс, сама не своя от радости. Видите ли, она была знакома с Дельфиной. Раньше все мы дружили. Констанс не может дождаться приезда Брайанны в Холихуд. – И он чуть виновато продолжал: – Боюсь, быть кратким я не смогу. У нас трое сыновей, старший из них женат и недавно сам стал отцом. Констанс обожает свою невестку и теперь, кажется, надеется обрести еще одну дочь. Она уже... строит планы.
   – Какого рода? – спросил Атрей прежде, чем тот же вопрос успела задать Брайанна.
   – Да самые обычные... выезды в свет и так далее...
   – Брайанна уже принята в свете. Она побывала в Карлтон-Хаусе и была представлена принцу-регенту.
   – Да-да, понимаю. Но Констанс задумала представить Брайанну лично, а не вместе с остальной вашей свитой.
   – С какой целью? – осведомился Атрей тоном прирожденного охотника на акул.
   Холлистер кашлянул. Очевидно, поперхнулся чаем.
   – Ну а как же... юная леди... вся жизнь впереди... знакомство с людьми своего круга – насущная необходимость.
   – Уж лучше охотиться на акул, – высказалась Брайанна.
   Атрей усмехнулся, Холлистер подавил улыбку. Помолчав минуту, ванакс Акоры сообщил:
   – Рождество мы проводим в Хоукфорте. Поскольку Холихуд находится рядом, Брайанна сможет навестить вас... – он сделал паузу, – если захочет.
   – Захочу, – решительно подтвердила Брайанна, хотя особой уверенности не чувствовала.
   Леди Констанс с ее планами настораживала. Судя по всему, знакомство с английскими родственниками имело последствия, на которые Брайанна никак не рассчитывала.
   – В таком случае будем ждать. – Граф поднялся и подал руку Брайанне: – Дорогая, позвольте еще раз повторить: я счастлив, что... в общем, что вы здесь и что вы вернулись к нам после стольких лет. Наконец-то наша мечта сбылась.
   Его искренность была неподдельной.
   – Спасибо, милорд. – Брайанна тоже поднялась. – И я очень рада познакомиться с вами.
   После дружеского рукопожатия Холлистер удалился. Брайанна осталась в гостиной наедине с Атреем, перевела дыхание, надеясь успокоиться, но мысли о Холихуде тревожили ее, как воспоминания о недавнем поцелуе.
   – С тобой все хорошо? – спросил Атрей. Он сидел слишком близко и чересчур внимательно вглядывался в ее лицо.
   – Да, конечно. Граф очень добр.
   – Но чем-то встревожен.
   Брайанна отвернулась к окну, за которым виднелся серый зимний парк.
   – Так действуешь на людей ты.
   – Я? – искренне удивился он. – У Холлистера не было никаких причин опасаться меня. Ройс разузнал все, что мог, про графа и его семью. У Холлистера прочное финансовое положение, он ведет себя благоразумно, его репутация безупречна. Прежнего графа считали сумасбродом, а нынешний пользуется славой доброго и отзывчивого человека.
   Опять прилетел воробей, а с ним еще несколько.
   Брайанна машинально взяла с подноса булочку и направилась к высокой застекленной двери, выходящей на каменную террасу. Мороз был приятен разгоряченному лицу и чувствам. К счастью, день выдался безветренный.
   – Надень плащ, – посоветовал Атрей, присоединяясь к ней.
   Брайанна небрежно пожала плечами и бросила крошки воробьям. Сквозь голые ветви проникал бледный дневной свет.
   – Как прошли твои встречи?
   – Сносно. Теперь мечтаю только об одном – увидеть Хоукфорт.
   – И справить Рождество по-английски? Я слышала, это чудесный праздник.
   – И я о нем наслышан. Брайанна... Она старательно отряхнула пальцы.
   – Пойдем в дом. – Он пропустил ее в дверь. Брайанна медлила, но от булочки не осталось ни кусочка, птицы уже улетели, а ее начинал пробирать озноб. В дом она вошла нехотя и настороженно.
   – Государь...
   Он вскинул бровь.
   – Просто Атрей.
   – Я привыкла обращаться к тебе, как полагается. Ты ванакс.
   Что-то мелькнуло в его глазах – гнев, протест? Брайанна так и не поняла: загадочное выражение исчезло за долю секунды. А задуматься ей не хватило времени. Крепкие и горячие пальцы Атрея обхватили ее запястье.
   – А еще я мужчина, – сказал он и привлек ее к себе. Его губы легко, едва касаясь, скользнули по ее высокой скуле, спустились ниже в медленной, обольстительной, но неизбежной ласке, от которой сердце Брайанны заколотилось раньше, чем Атрей завладел ее ртом.
   Напрасно он так поступил. Надо было одуматься, сдержаться, не прикасаться к ней – ведь ему известно, как она соблазнительна в объятиях. С ласками можно было и подождать, но вкус ее губ ошеломил его. А ее удивление почти мгновенно сменилось страстью под стать его собственной. Он был достаточно опытен, чтобы почувствовать это, но вместе с тем благоразумен, чтобы не поддаться искушению.
   Она девственница – в этом он был абсолютно уверен. Незамужние женщины Акоры редко вступали в близкие отношения с мужчинами. Конечно, и такое случалось, но нечасто. А Брайанна, как он уже знал, осторожна и горда. Значит, она не собьется с пути.
   А еще она выросла в мире, где невежество никто не путает с невинностью. Ее воспитывали, как любую акоранскую девушку, – значит, она прекрасно понимает душу мужчины, его потребности, стремления и уязвимость.
   Так было всегда, с незапамятных времен. Всегда было и будет.
   Его обожгло пламя. Искушение угрожало лишить его воли.
   Из коридора донеслись голоса. Потом смех.
   – Алекс и Джоанна вернулись, – с трудом выговорил Атрей, тяжело дыша.
   Она не ответила, только ошеломленно уставилась на него.
   В нем шевельнулась надежда. Значит, страсти поддался не только он.
   Мягко и бережно он отстранил ее. И в эту минуту дверь гостиной открылась.
   – Атрей!.. – окликнул Алекс, замер и окинул взглядом Атрея и Брайанну. В его глазах мелькнуло понимающее выражение, потом насмешка. – Вижу, Холлистер уже ушел.
   – Да. – Атрей перевел дыхание. Случайно взгляд его упал на часы. И мысли снова вернулись в привычное русло. – У меня назначена встреча с принцем-регентом.
   – Да, осмотр его личного полка, потом – ужин в узком кругу, с видными дипломатами. Другими словами, чуть ли не со всеми политическими деятелями Англии.
   – Очередной чудный вечерок, – пробормотал Атрей и вздохнул. Еще четыре дня в Лондоне – и можно уезжать в Хоукфорт. Еще неделя – и они отплывут в Акору. А через десять дней будут у родных берегов, если позволит погода. Брайанна воссоединится с родными, а он тем временем все продумает. Значит, через каких-нибудь четыре недели он женится на ней. Осталось продержаться всего четыре недели...
   – Как тебе граф? – спросил Алекс у Брайанны.
   – Кажется, добрый... и довольно интересный человек.
   – Интересный? – Атрей счел Холлистера ничем не примечательным, если не сказать заурядным человеком. Что такого нашла в нем Брайанна?
   – Я впервые увидела рыжеволосого, – пожала плечами Брайанна. – Не считая самой себя.
   Простое, но поразительно верное замечание. За всю свою жизнь, с тех пор как она себя помнила, Брайанна никогда не встречала людей, похожих на нее. Что это может означать? Пытаясь осмыслить ее слова, Атрей произнес:
   – В Акоре тоже есть рыжеволосые. Редко, но встречаются.
   – Не сомневаюсь, только мне они никогда не попадались. Видеть человека, с которым у меня есть что-то общее, почему-то приятно, хотя и не могу объяснить почему.
   Брайанна не смогла выразиться точнее, но Атрей хорошо понимал, каково быть ни на кого не похожим, отличаться от всех сразу. И прекрасно знал, каким тягостным бывает такое одиночество.
   Это одиночество мучило Брайанну всю ее жизнь. А Холлистер был готов положить ему конец.
   Холлистер и леди Констанс с ее злополучными замыслами.
   – Принц-регент ждет, – напомнил Алекс.
   – Он же не король. – Следовательно, не имеет права претендовать на безупречную королевскую выдержку и терпение Атрея.
   Алекс пожал плечами:
   – Король сумасшедший, его держат взаперти. Вместо него правит сын. Принни – в сущности, король, поэтому требует соответствующего отношения.
   – Он слишком много пьет, чтобы помнить, как к нему должны относиться.
   – И все-таки не напивается до беспамятства, – предостерег Алекс. – Не отчаивайся, осталось продержаться еще несколько дней. Ройс сообщает, что ты очаровал весь свет во главе с принцем-регентом. Байрон грозится написать поэму.
   – Значит, войны между Англией и Акорой все-таки не избежать.
   Брайанна рассмеялась – не хотела, но не смогла удержаться. И ужаснулась своей дерзкой выходке. Слишком уж о многом она говорила.
   Атрей сказал правду: он мужчина. Не только ванакс, но и человек, хотя и ни на кого не похожий.
   Брайанна трепетала от каждого прикосновения Атрея, от поцелуя и даже взгляда.
   – Что здесь смешного? – спросил Атрей, понизив рокочущий голос.
   «Дыши!»
   – Ты прекрасно исполняешь свой долг, – заявила она. И вспомнила, как долгими часами слушала разговоры взрослых женщин, кое-что запоминала, чему-то училась, различала мечтательную грусть и нежность в голосах. Она шагнула к двери, но остановилась, оглянулась через плечо и улыбнулась. – В Хоукфорте тебе не помешает как следует отдохнуть.
   И она вышла в коридор, еле сдерживая радостную дрожь: последним, что она увидела в комнате, был удивленный и жаждущий взгляд Атрея.
   Как это говорили женщины? Что мужчина, одержимый страстью, особенно уязвим... и вместе с тем небывало силен?
   Атрей – человек, страсть ему не чужда. А она не понимала этого, даже не догадывалась. Для нее он был только ванаксом, наделенным абсолютной властью, помехой на пути Акоры к переменам. Казалось бы, ничто не изменилось, но все вдруг стало иным.
   Брайанне было нечем дышать.
   Они отдохнут в Хоукфорте, потом он вернется в Акору. И она тоже... когда-нибудь потом. Ведь в Акоре остались ее родные, а она нежно любит их. Но прежде надо найти свое английское прошлое – с помощью Уильяма Холлистера и его жены. А может, и будущее... хотя заглядывать так далеко вперед она побаивалась.
   Она так долго ждала этого случая. Значит, ни в коем случае нельзя упустить его. Всего несколько дней, меньше двух недель – и Атрей уедет. Вот и хорошо. И она не позволит себе расстраиваться.
   Но мысли не давали ей покоя, пока она поднималась по лестнице. Внутренний голос посоветовал ей заглянуть в детскую. Джоанна купала Амелию, весело плещущуюся в ванночке. Взглянув на Брайанну, Джоанна подала ей руку, втягивая в круг женственного тепла и уюта.
   Позднее, когда весь Лондон уснул, начался снегопад. Сначала редкие хлопья плавно оседали на черепичные крыши и дымовые трубы, бесшумно ложились на вымощенные булыжником улицы. Но вскоре снегопад усилился, белые шапки смягчили резкие очертания зданий из кирпича, камня и стали, ветер взметал снежные вихри и снова успокаивался.
   К утру все вокруг преобразилось. В столовой Брайанна прильнула к окну, прижалась к нему лбом. А может, она видит снег уже не в первый раз? Но она об этом не помнила, а такое чудо не скоро забудешь. Не раздумывая она распахнула застекленные двери, вышла на террасу и зачерпнула полную пригоршню легких холодных хлопьев. Они искрились на солнце и таяли на языке.
   Забыв про завтрак, она побежала к себе наверх, нашла плащ и перчатки и поспешила обратно. У двери ее догнала Джоанна.
   – Давай наперегонки! – предложила она с усмешкой. – Спорим, не догонишь?
   Вдвоем они вылетели в парк, заливаясь хохотом, и вдруг замерли на месте. В парке они были не одни. Алекс с Атреем опередили их.
   – Думаешь, твоя взяла? – кричал Алекс. – Ну, держись!
   И крупный, умело скатанный снежок ударился о грудь ванакса Акоры. Атрей размахнулся и продемонстрировал похвальную меткость. Алекс сгреб пригоршню снега и запустил в брата еще одним тугим комком. Атрей увернулся от снежка и обстрелял противника.
   Поединок развивался стремительно, яростно и вместе с тем добродушно. Сохранять нейтралитет было невозможно. Джоанна слепила снежок и швырнула им в мужа.
   Либо она хорошо прицелилась, либо ей просто повезло, но снежок угодил Алексу в лицо. На миг он замер, глядя на жену с многозначительной усмешкой, а потом ринулся к ней. Джоанне не понадобилось и секунды, чтобы оценить свои шансы. Подобрав юбки, она кинулась наутек, с хохотом лавируя между фигурно подстриженными кустами.
   – Доброе утро, – произнес Атрей. От холода он раскраснелся, одежду запорошил снег. Он казался совсем молодым и... беспечным? Вот именно. А еще довольным и умиротворенным, каким Брайанна его никогда не видела.
   – Доброе утро, – откликнулась она. Где-то поблизости Алекс и Джоанна с упоением играли в догонялки, но Брайанна забыла о них. Атрей заслонил собой весь мир, от его близости Брайанну охватила такая радость, что она невольно вздрогнула.
   – Так вот он какой, снег, – сказал Атрей.
   Ей вдруг стало страшно. Только бы не выставить себя на посмешище!
   – Нравится?
   – Еще как! – подтвердил он. – До сих пор не верю в свою удачу: у принца-регента, оказывается, лихорадка.
   – Лихорадка? Он болен?
   – Так он считает – мне объяснили, что такое с ним случается регулярно. Принц улегся в постель, принял лауданум и прислал мне искренние извинения. «Дружественные монархи... с братской любовью... при всем уважении к Акоре...» и так далее, и тому подобное. Короче говоря, нашим встречам конец.
   – И ты можешь уехать из Лондона?
   Он закивал с воодушевлением школьника, которого вдруг отпустили с уроков.
   – Могу – и уеду. Между нами говоря, я не думал, что здесь мне придется так трудно. Не понимаю, как человек, которому от рождения принадлежит столько привилегий, способен пренебрегать своими подданными!
   – По-моему, в глубине души принц понимает, что он для людей – что-то вроде символа, и это его раздражает, – высказалась Брайанна. – Он хочет, чтобы в нем нуждались, а не просто терпели.
   – Горе стране, если такой правитель вдруг понадобится ей по-настоящему.
   – Согласна, но попробуй представить себя на месте принца. Вообрази, что слово ванакса ничего не значит и его титул – лишь видимость.
   «Осторожнее! Ты на самом краю...»
   – Тогда я не был бы ванаксом, – без колебаний ответил он.
   – А кем бы ты был?
   Ждать пришлось всего одно мгновение. В парке стало тихо. Джоанна и Алекс нашли себе другое занятие.
   – Скульптором, – ответил Атрей. – Всю жизнь обрабатывал бы камень.
   – И был бы счастлив?
   – Я же ванакс. Отречься от власти я не могу. А счастлив тот человек, который верен себе.
   – А я даже не знаю, когда люди бывают счастливы – наверное, если им ничто не угрожает и если их близкие рядом.
   Атрей Стоял совсем близко, снег таял на его одежде и волосах, глаза блестели.
   – Если бы этого тебе хватало, ты бы осталась в Акоре.
   Она не отшатнулась, хотя желание было почти непреодолимым.
   – Я – совсем другое дело.
   – Верно, но в любом случае ты бы стремилась к большему, разве не так?
   Как близко он стоял, как пристально смотрел, как волновал ее! Она наклонилась, опустила руку, не понимая, что делает. С такого близкого расстояния она просто не могла промазать. И не промазала.
   Благоразумная Джоанна, попав мужу в лицо, бросилась бежать, а Брайанна не сдвинулась с места – не могла пошевелиться, ошеломленная собственным поступком. Атрей выплюнул набившийся в рот снег, оправился от изумления и отреагировал, как подобало воину.
   Деревья вдруг покачнулись перед глазами Брайанны, и она рухнула на спину в снег. Сильные руки смягчили ее падение, поддержали и поймали ее в ловушку.
   – У тебя никакого понятия об этикете, – с улыбкой упрекнул он.
   – А я не люблю, когда меня запугивают.
   – Запугивают? Не верю. Скажи, ты вообще хоть раз боялась кого-нибудь? Или чего-нибудь?
   – Нет, но ты... – Она осеклась, предупрежденная блеском в его глазах, что ступила на опасную почву. – Не важно. Пусти меня.
   – Замерзла? – Да.
   – В таком случае... – Ловким и быстрым движением он перевернул ее так, что сам очутился на земле, а она – на нем сверху, и сжал ее в крепких, но нежных объятиях.
   Такого золотистого блеска у него в глазах Брайанна еще не видела. Кожу по-прежнему покрывал смуглый акоранский загар. Воздух был морозным, а Атрей – теплым, и она с удовольствием льнула к нему.
   – Пусти меня, – попросила она, и даже ей самой просьба показалась неубедительной.
   – Требую сатисфакции!
   – Что-о? – В акоранской семье у Брайанны были братья, и потому она знала правила мужских поединков. – На каком основании? Удар был честный!
   – А вот и нет. Ты напала на меня без предупреждения.
   – С каких пор это противоречит правилам?
   – У воинов есть освященный временем обычай – открыто заявлять о своих намерениях. А ты нанесла удар из засады.
   – Я стояла прямо перед тобой!
   – Какая разница? – Он сжал руки, прижимая ее к себе. – И потом, разве я многого прошу?
   – Ты не просишь, а требуешь неизвестно чего. Брайанна вдруг поняла, что сейчас он поцелует ее, и испытала прилив чистой радости. Она мечтала об этом поцелуе, с нетерпением ждала его, а задумываться о последствиях решительно не желала.
   – Поцелуй меня, – вдруг попросил он и улыбнулся, заметив в ее глазах растерянность. – Поцелуй, Брайанна, не жди, когда я сделаю это сам. Неужели мою просьбу так трудно выполнить?
   – А какая разница, кто кого поцелует?
   – Разница есть, и мы оба это знаем. Огромная разница.
   Нет, она не сможет, она же никогда не пробовала, так нельзя... Она пережила шторм, ее полумертвую вынесло на прекрасный берег, она вернулась к жизни, нашла себе место, смело вспоминала о прошлом и смотрела в будущее... И все время она шла к этой минуте. И к этому человеку?
   Она непременно сделает что-нибудь не так – у нее же нет никакого опыта, кроме полученного с Атреем. А разве этого хватит?
   – А если поцелую, отпустишь?
   – Обязательно, – пообещал он и честности ради добавил: – На время.
   Брайанна услышала это, но не придала значения. Важно только, что он здесь, совсем рядом, а ей не терпится узнать, каково это – целоваться с ним...
   И она поцеловала его. Поначалу робко, едва касаясь губами его губ, потом помедлила, впитывая его вкус. Его губы были теплыми и твердыми, манящими. Внезапно она почувствовала себя свободной, эту свободу и самого себя дал ей он. От сладкого дурмана у нее закружилась голова. Рассудок умолк, сомнения исчезли, настороженность улетучилась – только жаркий вихрь желания подхватил ее.
   Она целовала его крепко, жадно, сама удивляясь своему неожиданному умению. В приливе ликования она не сразу почувствовала, что Атрей обнял ее так страстно, что она чуть не задохнулась. Внезапно он встал, поставил ее на ноги легко, словно она ничего не весила, и отстранил.
   – Неудачная была мысль, – решительно произнес он, и Брайанна довольно улыбнулась, заметив, каким настороженным стал его взгляд.
   – Ты же сам требовал сатисфакции, – медовым голосом напомнила она.
   – Порой мне кажется, что система образования женщин в Акоре настоятельно нуждается в реформах.
   – Да? Подозреваю, многие мужчины в Акоре недовольны этой системой, но, как ни странно, всем недосуг хоть что-нибудь предпринять.
   Она зашла, пожалуй, слишком далеко и уже торопливо продумывала стратегическое отступление, когда ей помог счастливый случай. Ройс и Кассандра вывернули из-за угла дома, с первого взгляда поняли, что здесь происходит, и заулыбались.
   – Братец, дорогой, – заговорила Кассандра, – у тебя вся спина в снегу. Можно подумать, ты в нем валялся.
   – Кое-кому не следует совать нос в чужие дела, – буркнул Атрей.
   Ройс издал сочувственный смешок.