Ллойд Джон. Давай вместе

слишком хорошо умею рассказывать о Зое и о причинах нашего разрыва. С тех
пор как мы разошлись, я старался избегать разговоров о ней. Слишком личная
тема, и слишком много она обо мне раскрывает.
- Потому, - говорю я.
- Ты же не можешь бросить человека, с которым встречался два года,
просто "потому". - Она внимательно смотрит на меня, качает головой. - Хотя,
наверно, можешь.
Я уже собираюсь сменить тему, но тут наши взгляды встречаются. И вдруг
я словно вижу ее насквозь и понимаю, что ей можно все рассказать. Она не
осудит меня и не уколет в больное место. Я смотрю в пол и не могу понять,
отчего у меня вдруг развязался язык - не то от вина, не то сам захотел так.
Но это и неважно.
- Я ее любил. До самого нашего разрыва. И это самое ужасное. Я хотел
остаться с ней, даже в тот момент хотел, когда говорил, что ухожу. Глупо,
да?
- Это всегда глупо.
- Просто я чувствовал, что она не... знаешь, как люди говорят, что
нужно найти свою половинку, свою единственную. Вот она не была той
единственной. Она была классная и очень красивая. Но не моя половинка. А я
не ее. - Я закуриваю, отпиваю вина. - Неважно. Просто не судьба. И это уже в
прошлом.
- Ну а потом ты ее нашел?
- Кого?
- Свою единственную?
- Нет, ничего похожего.
- Значит, все еще впереди, - говорит она наконец, после затянувшейся
паузы.
И внутри я понимаю, что теперь мой ход. Мысленно я уже зажег перед
собой большое неоновое табло: Да, Лихой Джек. Давай! Твой ход! Кажется,
здесь я должен был смекнуть, что вот, настал момент, и теперь она от меня
никуда не денется. Она улыбается, глядя на меня, и я с трудом выдавливаю
ответную улыбку. Почему-то я боюсь, что если сейчас накинусь на нее и она
окажется не готова, то все пойдет прахом. Тогда наш разговор - только
разговор и ничего больше... И вообще, с чего я взял, что все сказанное ею -
правда?
Да, Мэтт как в воду глядел - я теряю былую форму!
Она встает с дивана, идет к окну, отдергивает шторы и смотрит на небо.
Я продолжаю сидеть, пытаясь вытрясти хмель из головы.
- Ночь удивительная, - говорит она.
- Да, - соглашаюсь я, - хочется, чтобы она не кончалась.
Так, уже лучше. Это больше похоже на меня. Снова чувствую себя на коне
и продолжаю:
- Хуже всего в такую ночь спать... Одному. Я чуть было не добавил
"одному".
Но прежде чем я смог закончить мысль, Эми оборачивается, возвращается
ко мне, лицо ее вдруг оживляется.
- Правда? - спрашивает она.
- Правда, - подтверждаю я.
- А знаешь, можно пойти на вечеринку. К моей бывшей однокурснице. Что
скажешь? Конечно, если ты хочешь.
Да, хочу. Хочу, но не этого, а этого.
Она не дает мне возможности ответить. Прежде чем я успеваю остановить
ее, она берет телефон, вызывает такси и возвращается к окну.
В такси она называет водителю адрес, и мы трогаемся. За окном темно, по
радио звучит какая-то танцевальная композиция. Сижу и думаю: "Почему ты не
сделал свой ход до появления такси? И требовалась-то всего пара секунд".
Идиот.
На какое-то время становлюсь стоиком. Быть может, вся эта затея с Эми
обречена с самого начала, ей просто не суждено осуществиться. Может, именно
поэтому у меня ничего не получается. Исходя из ситуации, догадываюсь, чем
закончится вечер. Мы приедем на эту вечеринку, где у Эми окажется миллион
знакомых, у меня же ни одного. Она пойдет трещать со всеми, а я пойду
бухать, и, вероятнее всего, НИЧЕГО НЕ ПРОИЗОЙДЕТ. МОМЕНТ БУДЕТ УПУЩЕН. Я
бессмысленно пялюсь в окно на мелькающие мимо фонари и чувствую, как ее нога
касается моей. И понимаю, что единственный способ исправить ситуацию -
сделать сейчас то, что я не сделал тогда.
И я действую.
Я ее целую.
Насколько я разбираюсь в поцелуях, этот был неплохой. Не самый лучший,
конечно. Первое место останется за Мэнди Макроун, первой девочкой, которую я
поцеловал. Тогда меня как будто током ударило. В полном смысле этого слова.
У нас обоих были скобки на зубах, и, когда мы ими столкнулись, чувство было,
словно вилку в розетку воткнули. Но этот поцелуй тоже хорош. Хочется его
продлить подольше.
Хотя Эми, кажется, со мной не согласна.
Но после того, что она сказала, я вмиг оттаиваю.
Эми сказала: "К черту вечеринку. Поехали обратно к тебе".
Я готов кричать! Прыгать! Написать красными буквами "ДА!" на всех
домах. Я готов благодарить своих родителей, учителей, друзей и всех, кто
помог мне достичь этого. Теряю форму? Пошел ты, Мэтт Дэвис. Что ты теперь
скажешь?
- Отлично. Поехали.
Единственный, кто недоволен происходящим, - водитель такси. Я говорю
ему, что мы все равно заплатим, только пусть он отвезет нас обратно. Теперь
и он счастлив. Весь мир полон радости! Он высаживает нас у дома Мэтта, я
расплачиваюсь, и мы идем в дом. Закрываем за собой дверь. Действие
начинается.
Сначала вдоль стены, потом по коридору. Вот мы на нижней ступеньке
лестницы. За нами тянется вереница брошенной одежды: моя куртка, пальто Эми.
Нет, назад я не оглядываюсь. Я смотрю только вперед, прямо перед собой - в
буквальном смысле этого слова.
Пальцы работают на автопилоте, ощупывая местность. Первое - разведывают
область под кофточкой, под лифчиком, на груди. Более тщательно ощупывают
район сосков, пока она прижимается ко мне и расстегивает мой ремень. Руки
идут вниз, сжимают ягодицы и притягивают ее ближе. Потом вокруг бедер, под
юбку, залазят под трусики.
Донесение разведгруппы главному управлению:
A. Дорогой лифчик. Б. Обширная грудь.
B. Упругие соски. Г. Крепкая попка.
Д. Напряженные бедра.
Погодные условия в нижних районах - влажные. Вывод: планета обитаемая,
условия для обеспечения человеческого существования имеются. Главное
управление довольно результатом и дает добро на полную и незамедлительную
колонизацию.
Тем временем Эми справляется с моей молнией. Ее руки проникают внутрь.
Как только ее пальцы сжимаются на моем добре, я впервые с тех пор, как
закрыл за нами дверь, отрываюсь от ее губ. Снимаю с нее кофточку и бросаю на
пол. Ее глаза закрыты, и я на секунду задерживаю взгляд на ее лице, слушаю
ее частое дыхание. Потом расстегиваю лифчик. Она спускает его с плеч и
кидает на перила.
Открывает глаза, улыбается и говорит: "Хорошо".
Мне тоже.
Я млею.
Просто оттого, что смотрю на нее.
Она прекрасна, и, надо сказать, ожидание явно того стоило. Руками
скольжу по ее бокам, по бедрам, под юбку и задираю ее до талии.
- Ложись, - говорю я ей.
И она ложится. На пол, спиной опирается на лестницу. Я опускаюсь на
колени рядом, расстегиваю подвязки, снимаю трусики. Раздвигаю ей ноги, встаю
меж них, губами провожу по внутренней стороне бедра, прохожусь по ложбинке,
которая словно специально создана для моего языка, и поднимаюсь к мягкой
коже живота. Слышу ее трепетный вздох, закрываю глаза. Я рад, что это она. Я
рад, что запах именно ее кожи я сейчас вдыхаю.
Потом вниз.
Глубоко вниз.
Потому что все там.

4

ЭМИ

Ситуация, так сказать, скользкая. Этого я не планировала. Меньше чем
десять минут назад Джек поцеловал меня на заднем сиденье такси. Не знаю, что
он вложил в этот поцелуй, но почти уверена, что на кончике языка у него был
какой-то наркотик, потому что я потеряла контроль над собой.
Сначала у меня было такое чувство, что я снимаюсь в сцене поцелуя
мелодрамы из разряда "детям до 16", а потом я оказалась главной героиней
порнофильма "Шалунишка Эми". Эй, Эми?
Земля вызывает планету Шлюх, отзовитесь. Я лежу на лестнице Джека,
выкинув лифчик на перила, мои ноги на его плечах... и хотя ощущения мои...
аааааа... да... ммммммммммм... Да... ниже... дааааааа, в мыслях - ПОЛНАЯ
ПАНИКА. В голове какофония голосов и мнений.
Голос мамы. Ведешь себя как дешевая потаскуха. Что он о тебе подумает?
Мое самолюбие. Он увидит твой целлюлит и подумает, что ты жирный
монстр.
Мой живот. Я больше не могу втягиваться, и если он сейчас на меня
посмотрит, то увидит настоящий размер!
Мой страх. Что, если сейчас войдет Мэтт? Или еще хуже... Что, если...
если... от меня пахнет!
Хотя это в принципе невозможно, потому что я отмокала в ванне до
скрипуче чистого состояния, но мало ли...
И главное, я стесняюсь и чувствую себя как дура от того, что стесняюсь.
Ну, когда кто-то засовывает свой язык туда... ммммммммммммммммм и начинает
нежно лизать... аааааааахххххххх... там... такое ведь не каждый день
случается? Такого не позволишь сделать любому Тому, Дику или Гарри. Это так
интимно. Это личное. И поэтому чувствуешь себя очень уязвимой.
И если Джек Росситер думает, что с такой ерундой в голове я смогу
достичь оргазма, он глубоко заблуждается.
Но, с другой стороны, мне совсем не хочется, чтобы он останавливался.
Мне так давно этого не делали, а когда девушке выпадает шанс - она обязана
им воспользоваться. Кроме того, Джек - просто герой, достает до тех мест,
куда другие и не совались.
Мне приятно. Приятно, потому что он хочет сделать мне приятно. И вообще
приятно. И Хел будет очень рада. Нет, она будет вне себя от счастья.
- Наконец-то, блин, - скажет она.
Я счастлива. Прощай, мой съемный распылитель душа, и да здравствует
одушевленный его заменитель - мужчина!
Большая редкость в наше время.
Настоящее сокровище.
Да чего там, чудо!
Потому что до сих пор все мои парни были инвалидами по этой части.
Возьмем, к примеру, Энди. Мистер "А ну-ка, крошка, раздвинь-ка ножки"
(руки у тебя не заняты, так могла бы рубашку погладить). Через три месяца я
собрала все свое мужество и заговорила о том, что занятия в постели можно
разнообразить. Я мялась, бубнила, и так и сяк, а когда Энди посмотрел на
меня в полном недоумении и принялся дочитывать воскресную газету, я
почувствовала себя окончательно униженной.
Но на следующий день, совершенно неожиданно, он завалил меня на матрас,
как только я пришла с работы, и наклонился вниз. От шока я чуть не умерла.
Просто поверить не могла в свое счастье. Я ободряюще извивалась, стонала, и
в тот момент, когда решила, что все-таки могла бы выйти за Энди замуж, он
остановился. Просто остановился. Примерно через минуту. А затем
многозначительно подытожил: "Вот! Добро пожаловать домой".
Но Джек не такой. Ему это нравится. Он даже звуки какие-то издает.
Похотливые звуки. Я тоже, но так продолжаться не может. Еще немного, и
парень челюсть вывихнет, и вообще, мне хочется его приласкать. Очень.
Я обхватываю его голову, которой очень повезло с густой шевелюрой. Его
волосы приятно пахнут, хорошо подстрижены, и, самое главное, они волнистые.
Я провожу по ним рукой и не могу сдержать нежного стона. Джек намек понял.
Он поднимает взгляд и дарит мне влажную улыбку.
- Ты великолепна, - говорит он, и мое сердце учащенно бьется.
И он меня целует. (Уфф. Я совсем не пахну!)
Но это не просто поцелуй.
Это тот самый поцелуй.
В эту секунду - потому, что у него восхитительное тело, и потому, что я
тону в его глазах, и потому, что ему не лень было сделать мне приятно, и
потому, что он нравится мне больше, чем Мел Гибсон, Брэд Питт и тот парень
из сериала "Соседи", вместе взятые, - я принимаю ответственное решение:
оттрахать его до смерти.
Сказано - сделано.
Но сейчас мне кажется, что Джек и впрямь умирает! Или умирает, или он
сейчас кончит, что вполне логично после нашего марафонского захода.
- Я кончаю, - выдыхает он.
И я вижу, как его лоб морщится и рот открывается. И потом он сделал
самое лучшее, что можно себе представить. Он произнес мое имя и не перепутал
его. В тот самый момент!
Класс!
Он рухнул на меня, и я чувствую, как мощно бьется его сердце.
Я нежно провожу пальцами по его спине и смотрю в потолок.
Из десяти он заслужил семь баллов. Нет, это было бы нечестно. Восемь.
Но все равно еще есть над чем поработать.
Секс в первый раз - это всегда разочарование. Мне всегда казалось,
будто секс - это что-то необыкновенное: как в любовных романах, с бурной
страстью и одновременным оргазмом силой в скромное землетрясение и длиною в
несколько часов. Поэтому, когда Уэйн Картрайт (до сих пор не могу поверить,
что меня лишил девственности парень с таким жутким именем) выловил из своих
джинсов-труб нечто сильно смахивающее на куриные потроха, я от удивления
потеряла дар речи.
На следующий день я прокралась в комнату отдыха, надеясь хоть мельком
увидеть Уэйна, и случайно подслушала, как он со своими друзьями обсуждал,
что такое идеальный секс. Я застыла, завороженно слушая. Однако, когда они
единодушно пришли к выводу, что самое главное - кончить вместе, я сильно
заволновалась. Шансы, что Уэйн-микропенис-Картрайт сможет довести меня до
хоть сколько-нибудь приятного физического состояния, не вызывая при этом
отвращения, были ничтожны. Но, черт возьми, фригидной меня никто не назовет!
Итак, за одну ночь я придумала свой новый имидж: Эми Кросби - Королева
Симулированных Оргазмов. Мэг Райан? Ха! В подметки мне не годится!
Но симуляция - дело опасное. Я обнаружила, что каждый раз стараюсь все
больше просто из любопытства: сможет ли меня кто-нибудь раскусить? Но нет,
ни один из моих мерзавцев не догадался!
Итак, всего двенадцать (Джек - двенадцатый) парней, и во мне наконец
открылась чувственность. Правда, придется смириться с тем фактом, что я не
из тех, кто может достигнуть вагинального оргазма без дополнительной
стимуляции. Ну и что? Все равно все они врут.
Джек тихонько мурлычет, пока я глажу его по спине. В идеале мне бы
хотелось, чтобы он сейчас снова зарылся носом под одеяло и закончил начатое,
но я знаю, что это невозможно, ибо в сексе есть два золотых правила.
Правило первое: парни этого никогда не делают.
Правило второе: всегда кончай первой.
И если тебе не удалось справиться с номером два, то нечего винить парня
за номер один. Так что Джек сошел с рельсов, хотя все части моего тела
продолжают кричать: "А мне? А я? А сюда?"
Джек переворачивается на бок и гладит меня по голове. Мы улыбаемся,
глядя друг на друга, и меня переполняет чувство нежности к нему. Да так
сильно переполняет, что губы начинают функционировать отдельно от мозга.
- Джек, ты мне очень, очень нравишься. Ты лучше всех, - шепчу я.
И не успев произнести это, понимаю, что приз за самую неуместную фразу
десятилетия бесспорно достается мне. И зачем только я распустила свой язык?
Джек с обеспокоенным видом нежно достает из меня свой пенис (десять баллов
из десяти), придерживая увядший презерватив. За доли секунды он хорошо
отработанным движением снимает резинку, завязывает в узел и кидает на пол.
(Эту процедуру он явно проделывал не раз). - Все, я выдохся, - устало
говорит он, рухнув рядом со мной и обнимая меня.
Я подвигаюсь ближе к нему, прижимаюсь ухом к его пушистой груди. Мне
так хочется взять свои последние слова обратно или хотя бы узнать, что он об
этом думает, что чувствует, что все это для него значит. Вдруг я впадаю в
полное отчаяние, меня волнует только одна вещь на свете: что он обо мне
думает.
Понимаю, что это глупо. За последние два часа я всем своим телом
отдалась ему и успела насчитать не меньше девяти поз, что весьма недурно для
первого раза. И, полагаю, у меня есть все основания считать, что я ему
нравлюсь. Иначе и быть не может.
С другой стороны, понятно, что меня поимели. В полном смысле этого
слова. В процессе любовной игры я потеряла голову, и назад дороги уже нет.
Поэтому мне нужно обсудить мое нынешнее положение. Я хочу знать, я должна
услышать, что для него это не было развлечением на одну ночь и что утром он
будет рад меня видеть в своей постели.
Да поговори же со мной!
- Джек? - шепчу я, поглаживая его по животу.
Но Джек пребывает в блаженном неведении о моих душевных муках, потому
что уже спит.
Он просто отключился, словно не спал неделю. Нет, до него теперь не
достучаться. И большую часть ночи я лежу, задыхаясь, думая, знает ли он, что
в одной из следующих реинкарнаций ему непременно предстоит стать морской
звездой.
Девять утра, и, судя по солнечным лучам, пробивающимся сквозь шторы,
день обещает быть жарким. Я очень хочу, чтобы Джек проснулся. Хочу увидеть
его глаза, забраться под одеяло и заняться полусонным сексом. Но вместо
этого я лежу рядом с ним, слушаю, как он храпит, и чувствую, как мой мочевой
пузырь раздувается до размеров сливного бачка.
Снимаю с шеи его руку, выныриваю из постели и по дороге к двери надеваю
его рубашку. С нежностью смотрю, как он переворачивается и что-то бормочет
во сне. Его волосы совсем взъерошились.
Выходя из ванной, я все еще улыбаюсь, довольная своей победой и
легкостью в мочевом пузыре, и тут сталкиваюсь с Мэттом - грудь в грудь. Ой!
Чувствую, как краснею до кончиков ногтей, стоя в рубашке Джека, которая едва
прикрывает мой голый зад. Мэтт изумлен, а я ощущаю себя бесстыжей девицей.
- Джек еще спит, конечно? - улыбается он. Я утвердительно киваю,
избегая его взгляда:
- Да, без задних ног.
- Тогда пошли, выпьем чаю.
- Нет, не могу... - начинаю я. Мэтт пристально смотрит на меня сверху
вниз. Вблизи он оказался выше, а в этой майке и мешковатых шортах выглядит
изумительно. У него крепкое тело, отличный загар непонятно откуда, и,
вопреки своей воле, несмотря на то что только что встала с постели Джека, я
чувствую преступное волнение. Эй, я всего лишь женщина из плоти и крови!
- Пошли. Он еще сто лет спать будет, - шепчет Мэтт заговорщицким тоном,
и я ему улыбаюсь. Его голубые глаза словно танцуют по моему лицу, и я
согласно киваю.
Одергиваю рубашку, сжимаю коленки и семеню за ним по коридору, как
японская наложница, восхищенно наблюдая за его небрежной размашистой
походкой. У него ухоженные ступни - лучше, чем у Джека, это точно.
После вчерашнего ужина кухня напоминает развалины после бомбежки. Мэтт
осторожно извлекает чайник из кучи тарелок на столе.
- Извини за беспорядок, - бормочу я, - у нас не было времени...
прибраться.
Мэтт смеется:
- Значит, ночь удалась?
Он открывает ставни, и кухню заливает теплым светом и голосами птиц.
Как в рекламе.
- Да, было здорово, - признаюсь я, опираясь на косяк двери и наблюдая
за Мэттом. Так, не поняла, чего это я вдруг вздохнула? - Джек отлично
готовит.
Мэтт наливает в чайник воду.
- Да. Я давно его уговариваю пойти на курсы шеф-поваров.
- У него бы получилось.
- Знаю. Но он слишком занят. Сама понимаешь, художник.
- Да, похоже, график у него напряженный, все эти модели...
Он включает чайник.
- С ними не соскучишься. Они из него все соки выжимают.
- А ты видел его работы? Хорошие?
- Просто отличные, - кивает он. - Но последнюю еще не видел.
- А, ту, с Салли? - Меня одолевает любопытство. - А какая она?
Мэтт что-то застеснялся.
- Ну, не знаю, как сказать...
Пытается выгораживать Джека - очень мило с его стороны.
- Да ладно, - смеюсь я, - можешь не стесняться в выражениях. Джек
сказал, что она старая проститутка.
Мэтт запрокидывает голову и хохочет, солнечный свет падает на его лицо.
Потом смотрит на меня, и мной овладевает беспокойство.
- Ты что? - спрашиваю я.
- Тебе эта рубашка идет.
- Это его. - Я тереблю подол.
- Хм. Мне она нравится. Тебе обычный или с бергамотом?
Да он со мной заигрывает. На ноги смотрит!
- Обычный, пожалуй. Давай я помою посуду, - предлагаю я и боком, как
покалеченный краб, пробираюсь к раковине. Конечно, я хорошо помню, что
трусов на мне нет, и уверена, что Мэтт об этом знает. Не могу заставить себя
посмотреть ему в глаза.
Он тянется мимо меня к шкафу над раковиной, чтобы достать чай, и я
замечаю, что от него приятно пахнет - не каким-нибудь лосьоном или
одеколоном, просто чистотой и мылом. Его рука так близко от меня, что я
чувствую на своей коже прикосновение его волосков. Рядом с локтем шрам, и,
совершенно несознательно, я его тронула. У него теплая кожа.
- Откуда он у тебя?
- Это я его поранил.
Мы оба поворачиваемся и видим в дверях Джека.
- Я столкнул его с дерева, если тебе это в самом деле интересно.
Судя по лицу Джека, он жалеет, что толкнул Мэтта тогда не слишком
сильно. Я смущенно одергиваю рубашку.
Мэтт закидывает на плечо кухонное полотенце, словно ничего не
произошло, но сам кидает на меня жгучие взгляды. И Джек их тоже замечает.
- Чаю, дружище? - спрашивает Мэтт. Джек утвердительно мычит.
Мэтт подмигивает мне, закатывает глаза, и я чувствую, что меня загнали
в угол. Подвигаюсь ближе к Джеку, но он вздергивает бровь в ответ на мой
убогий маневр и демонстративно смотрит в сад.
Мэтт макает в чашках пакетики.
- Так чем ты сегодня занимаешься? - спрашиваю я Мэтта, нащупывая тему
для беседы и пытаясь показать, что все нормально, но у самой голос
виноватый.
Мэтт пожимает плечами:
- Наверное, дома останусь, позагораю в саду, футбол посмотрю. Джек, ты
матч смотреть будешь?
Джек тоже пожимает плечами, явно расстроенный:
- Не знаю. Сегодня, наверное, буду работать.
- Как хочешь, - говорит Мэтт, быстро давая отступного. Насвистывая
что-то, он уходит из кухни. Придется мне самой все расхлебывать.
Как мне заставить Джека услышать меня, как рассеять эти хмурые тучи? И
зачем только я встала с постели? Ну почему я не проснулась вместе с ним? Он
смотрит на меня как на чужую, и я его понимаю. Если бы я застала его на
кухне гладящим Хел по руке наутро после нашего секса, я бы устроила
истерику. Не могу придумать, что бы такого сказать о Мэтте или как
объяснить, что у меня не было выбора и мне пришлось пойти на кухню. Но, даже
мысленно репетируя свою речь, понимаю, что стоит мне только заговорить, и
будет казаться, что я оправдываюсь, словно между нами и вправду что-то было.
- Сахар? - тихо спрашиваю я.
- Нет, спасибо, - отказывается он, присаживаясь к столу.
Я передаю Джеку чашку. Вид у него задумчивый. Ну почему в жизни нельзя
все перемотать обратно и начать сначала? Полная катастрофа.
- У тебя много работы?
- Да.
- А-а... - Я рассматриваю пол.
Джек отпивает чай.
- А у тебя какие планы?
Это звучит явно не как приглашение. Я неопределенно пожимаю плечами.
Что тут можно сказать? Если он меня сейчас выгонит, остаток дня я проведу в
трауре, громко рыдая. Но не думаю, что ему нужно об этом знать.
- Да в принципе, никаких.
Украдкой смотрю на него. Неужели он не видит, что я готова хоть сейчас
кинуться к нему на шею, а потом остаться там на всю жизнь хоть банным листом
- лишь бы с ним. Если между нами все кончено, я этого не вынесу.
Пауза.
- Красиво там, - кивает он в сторону сада.
Нет, нет, только не это! Пожалуйста, не надо светской беседы о погоде.
Это уже выше моих сил. Я сглатываю и смотрю в окно.
- Ненавижу в такие дни торчать в городе. В такой день надо ехать на
пляж, - тихо говорю я, отхлебывая чай.
Перевожу взгляд на Джека. Терять мне уже нечего. Нужно попросить,
только постараться, чтобы просьба не выглядела как мольба.
- Не хочешь прошвырнуться в Брайтон? Мы могли бы успеть на электричку и
через пару часов были бы на море.
Во мне говорит отчаяние. Джек глядит на меня с изумлением. Потом
произносит:
- А почему бы и нет?
Сначала я подумала, что ослышалась. Смотрю на него влюбленными глазами,
с открытым от удивления ртом, пока смысл сказанного не доходит до меня.
- Здорово! - И от радости подпрыгиваю, словно меня током ударило. Я так
ему благодарна, что готова ноги целовать. Как я только могла подумать, что у
Мэтта они лучше?!

* * *

По дороге ко мне - должна же я надеть что-то более подходящее для
пляжа, чем шпильки и чулки с подвязками, - я то и дело поглядываю на Джека,
проверяю, не рассеялся ли мираж. И что он на самом деле идет рядом со мной.
Он тут, на моей кухне. Мне выпал второй шанс! Думаю, это заслуживает
заголовка в бульварной прессе. "УНИКАЛЬНЫЙ СЛУЧАЙ: СТАРАЯ ДЕВА СПАСЕНА ОТ
ГИБЕЛИ В ПОСЛЕДНИЙ МОМЕНТ!"
Пока он пытается выкопать из вечной мерзлоты моего старенького
холодильника поддон для льда, я порхающей походкой бегу к себе в спальню и
целую своего плюшевого мишку.
- Миша, у меня на кухне мужчина, и он занимается мужским делом! - шепчу
я ему. Миша смотрит на меня своим обычным стеклянным взглядом. - Ну, так и
будешь молчать? Что мне сегодня надеть? Я срываю с себя одежду и
переворачиваю весь шкаф в поисках голубого сарафана. Но, надев его, замечаю
пятно от красного вина прямо на левой груди. Как обычно. Возвращаюсь к
потертым джинсовым шортам и майке. Слишком банально? До боли напоминает
"Ангелы Чарли"? Миша, помоги!
Джек едет налегке. Он берет с собой только то, что на нем надето. И как
парням это удается? Как они могут обходиться без косметички и чековой
книжки? Не понимаю. И сама не заметила, как на постели набралась целая куча
вещей "первой необходимости": расческа, косметика, бикини (не слишком ли
смело?), солнцезащитные очки, пляжное полотенце, джинсы (вдруг похолодает),
кофта, запасные трусы (мама бы мной гордилась), дезодорант, бейсболка. И это
еще не полный комплект.
Роюсь в комоде и напеваю песенку про отпуск Клиффа Ричарда. Так, надо
поторапливаться, пока я не запела арию из "Звуков музыки"<Классический
голливудский мюзикл (1965), получил пять премий "Оскар", реж. Роберт
Уайз.>, - это было бы уж слишком. Щедро брызгаюсь духами, не забыв
надушить и самые интимные места.
Уже собравшись задвинуть ящик, замечаю презервативы. Хватаю всю коробку
и загадываю желание: пусть Джек опять захочет меня...
Стоп, это же супердлинный размер. Черт!
Я знаю, что Джек неплохо оснащен, но за пределы разумного его
достоинство не выходит, так что очень длинные резинки могут оказаться не
кстати. Бросаюсь к ящику в углу, где у меня хранится всякая ерунда. Ага! Вот