И не успела она докончить свою фразу на языке «ки», как услышала издали знакомое «кукареку».
   — Экетоко окон! — вскрикнула девочка, хлопая в ладоши.
   Да, это был он… Перо попугая быстро плыло по воздуху над мчавшимся галопом осликом. Перышко спрыгнул на землю и побежал помочь Носишке слезть с дерева. Обезьяны, поставленные под деревом на страже, спали так крепко, что ничего не заметили.
   — Странно, как они спят! — сказала Носишка. — Мы так шумим, а они все спят.
   — Понятно! — воскликнул Перышко. — Я им подсыпал столько сонной травы в водоем, где они пьют, что они проснутся не раньше чем завтра после полудня. А что с Педриньо?
   — Вон он, его к стволу привязали!
   Перышко побежал развязывать мальчика. Потом разбудил графа, который очень огорчился, что ему не пришлось досмотреть сон и надо было опять взваливать на плечи корзинку.
   — И Эмилия тут? — спросил он разочарованно.
   — Ждет за поворотом. Теперь садитесь все верхом на осла, и поскачем!
   — Погодите! — сказал Педриньо. — Я еще с этим обезьянским королем счеты не свел!
   Он разыскал среди храпевших придворных Макака XIV, тоже храпевшего.
   «Что б с ним такое сделать? А, знаю!» Он вытащил свой перочинный ножик и остриг королю бороду и шерсть на кончике хвоста, приговаривая:
   — Вот завтра проснутся обезьянята, и никто не узнает своего короля Макака Банановича! И прогонят твое обезьянское величество палками!…
   И, завершив свою месть, Педриньо опрометью бросился бежать и присоединился к остальным.
   — Поехали! — крикнул Перышко ослу.
   Осел пустился галопом, и не прошло и получаса, как они снова очутились в том месте, где расстались с сеньором Лафонтеном. Они увидели его еще издали: он сидел на том же камне, что и раньше, глубоко задумавшись.
   Уставшая от приключений этого дня, горя желанием поскорей вернуться домой, Носишка, не сходя с осла, быстро и сбивчиво рассказала баснописцу о случившемся.
   — В следующий раз я все расскажу по порядку. А сейчас не могу. До свиданья, сеньор Лафонтен! Мы еще как-нибудь заедем!
   — Куда вы так торопитесь?
   — Обедать! — крикнул Педриньо.
   — Сеньор Лафонтен, — сказала Эмилия, — имейте в виду, что вы нам очень понравились. Приезжайте к нам на чашку кофе. Ладно? Только наденьте длинные брюки и пиджак, а то тетушка Настасия испугается. Да вы не стесняйтесь! Донна Бента любит гостей, она добрая… Баснописец обещал приехать.
   — О ревуар! — крикнула издали Носишка.
   — О ревуар! — отозвался сеньор Лафонтен и помахал на прощанье рукой.
   Он долго еще смотрел им вслед, сидя на своем камне на берегу реки, а когда ослик исчез вдали за тучей пыли, вздохнул:
   — Счастье, имя твое — молодость!


Глава 9.

Советник.


   А тем временем донна Бента в кухне разговаривала с тетушкой Настасией:
   — Что это означает? — говорила она. — Дети вчера пошли спать раньше обычного, я сразу подумала, что неспроста. А сегодня утром, когда я проснулась, их уж и след простыл. Даже кофе не пили! И где их, чертенят, носит?!
   Старая негритянка жарила рыбу и ответила, не оборачиваясь:
   — Эти ребята еще такого натворят, что не открестишься… Верно, опять какие-нибудь сказки, короли да принцессы… А вы не расстраивайтесь, сеньора: проголодаются, так всех королей позабудут и как нагрянут, так им хоть целое ведро рыбы нажарь, еще попросят!… А это ламбари — рыбка речная, нежная… Так что не беспокойтесь, придут.
   — Верно, — согласилась донна Бента, — только голод и может их в дом загнать…
   Часы пробили шесть…
   — Ой, как поздно, Настасия! — сказала донна Бента испуганно. -Боюсь, не случилось ли с ними что-нибудь…
   И она пошла на веранду, села и стала смотреть на дорогу.
   Через несколько минут вдали показалось облако пыли.
   — Там какой-то всадник! — сказала донна Бента, всматриваясь. -Настасия, пойдите-ка сюда, у вас зрение лучше, посмотрите… Вы не видите, кто там едет?
   Негритянка пришла из кухни с деревянной ложкой в руках и тоже стала всматриваться в дорогу.
   — Это они, сеньора. Все как есть на осле на каком-то… Ей-богу! Прямо колдовство, господи прости…
   Осел прискакал галопом и остановился. На нем гроздью сидели: посредине — Перышко, держа за руку графа; позади него — Носишка с Эмилией в кармане; а впереди всех — Педриньо.
   Все спрыгнули на землю и направились к веранде.
   — Вот чудеса-то! — пробормотала тетушка Настасия. — Поглядите, сеньора, граф висит в воздухе, а над ним — перо попугая… Приметили?
   — Добрый вечер, бабушка! — закричала Носишка еще на первой ступеньке крыльца. — Вот и мы! А какие у нас приключения!…
   — Вижу, вижу, — проворчала донна Бента, стараясь сделать сердитый голос, хотя была страшно рада, что ничего не случилось. — Но что у вас с графом, почему он в воздухе висит и над ним перо какое-то?
   Дети расхохотались:
   — Можешь хоть целый век думать, бабушка, и все-таки не отгадаешь… А ну попробуй, отгадай…
   Донна Бента смотрела-смотрела, думала-думала… Глянула на тетушку Настасию…
   — Не могу, — сказала она, — лучше сами скажите.
   — Это Перышко! — -взвизгнула Эмилия в восторге. Донна Бента все равно ничего не поняла.
   — Это Перышко несет графа! — еще громче взвизгнула Эмилия.
   Донна Бента посмотрела на тетушку Настасию, но та стояла раскрывши рот… Обе старушки ровно ничего не могли понять. Тут Носишка над ними сжалилась и рассказала всю историю мальчиканевидимки и про то, как он их возил в Страну Басен.
   — Он несет графа, но так как он невидим, то вы видите только графа… Понятно?
   Обе старушки только еще шире открыли рот, неотрывно глядя на перышко. И вдруг перышко плавно опустилось и легло на землю.
   — Возьми свое перо, Эмилия, — раздался голос. — До свиданья все. Я еще вернусь…
   — Перышко, куда же ты? — воскликнули разом Педриньо, Эмилия и Носишка.
   — Будьте счастливы… — раздалось издалека. Носишка и Эмилия, наверно бы, заплакали, но в эту минуту на дворе закричал осел. Все повернули головы.
   — Чей осел-то? — спросила тетушка Настасия.
   — Ничей, — отвечал Педриньо. — Наш. Мы его от тигра спасли, и он теперь наш друг. Он сюда жить приехал. Насовсем.
   — Он выносливый? — спросила донна Бента.
   — Это что, бабушка! Он говорящий!
   Глаза тетушки Настасии, и без того широко открытые, открылись еще шире, а рот сделался такой, что апельсин целиком поместится. Говорящий осел?! Нет, знаете, это уж слишком…
   — Да так ли оно, сеньора? Вы верите?
   — Да это ж советник! — воскликнула Эмилия. — Он на совете зверей такую речь произнес — заслушаешься!
   — Ну, дайте советнику воды и покормите его, Настасия, — сказала донна Бента. — Мы так его и будем называть — Советник.
   Старая негритянка повиновалась. Она принесла еду, налила в плошку воды из кувшина, но подойти к ослу никак не решалась.
   — Да я боюсь, сеньора! — сказала она, взглянув на донну Бенту. -Если он мне чего скажет, так я упаду со страху…
   — Ну, не глупите! Кажется, у него хороший характер, — только и услыхала она в ответ.
   Тогда старая негритянка сошла с крыльца, сделала два шага и остановилась. Она поставила тарелку тут же у крыльца, на подстилочку, рядом -плошку с водой, сказала:
   — Ну, как хотите, дальше я не пойду. Он, если хочет, может подойти сюда… — отступила несколько шагов и замерла: что теперь будет?…
   Осел счел вполне естественным, что старушка боится. Он медленно приблизился, все съел, выпил всю воду — вкусная вода, холодная… Но он был хорошего воспитания и потому, облизнувшись, повернулся к тетушке Настасии:
   — Спасибо, тетя. Бог вам за это заплатит, — сказал осел, правда тихо, но вполне отчетливо.
   — На помощь, сеньора! — завопила бедная негритянка. — И впрямь говорит, нечистая сила!
   И опрометью бросилась в кухню, перекрестившись раз, наверно, двадцать, не меньше.
   Однако такое положение длилось недолго. Тетушка Настасия вскоре потеряла всякий страх и очень подружилась с говорящим ослом. Она за ним ухаживала, давала ему маис и воду, каждую неделю чистила его скребницей. А ослик все благодарил. Он вообще был тихий, хорошо воспитанный. Когда дети на нем катались, так, если кому-нибудь трудно было сразу взобраться, он говорил своим мирным голосом говорящего животного:
   — Погодите, вон там пенек, он послужит вместо стула.
   Носишка часто, засунув Эмилию в карман, каталась на ослике. Педриньо с графом тоже иногда катались: Педриньо верхом, а графа привязывали к гриве.
   Донна Бента с большим интересом выслушала историю путешествия в Страну Басен. Особенно ее интересовал сеньор Лафонтен, басни которого она читала по-французски. Она всегда была большой поклонницей знаменитого баснописца и считала его замечательным писателем.
   — Просто жалею, что не поехала с вами, — сказала она. — Беседа с сеньором Лафонтеном была бы утешением моей старости.



Часть 8.

Охотничьи подвиги Педриньо.




Глава 1.

Это, честное слово, ягуар!


   Из всего семейства донны Бенты самый большой гуляка был маркиз де Рабико. Он знал наизусть все окрестные леса и перелески и успел сунуть свой пятачок даже в бамбуковые заросли, хотя донна Бента строго-настрого запретила там гулять, потому что бамбук разросся так густо и высоко, что и днем там было почти темно.
   И вот как-то раз, когда Рабико предпринял поход в бамбуковый лес, чтоб полакомиться «древесными ушками», которые вырастают на гнилых стволах, что-то, видно, пришлось там ему не по щетинке, потому что он примчался оттуда, как борзый конь.
   — Что случилось? — спросил Педриньо, видя, что у маркиза глаза вот-вот выскочат из орбит. — У тебя такая мина, как у маркиза, который видел ягуара…
   — Не видел, но почти что видел! — прохрюкал маркиз, подвизгивая и отдуваясь. — Я услышал довольно странное мяуканье, а потом увидел очень странные следы. Я никогда не видел ягуара, но, говорят, это огромный котище — с целого теленка. Так вот, мяуканье, которое я слышал, было кошачье, только гораздо громче, а следы тоже были кошачьи, только гораздо больше. Значит, это был ягуар.
   Педриньо задумался над рассказом Рабико. Может, это и правда? Он вспомнил, как сосед на днях рассказывал, что в окрестности стал скот пропадать… Он побежал искать Носишку.
   — Знаешь что? Рабико сделал открытие: в бамбуковых зарослях бродит ягуар!…
   — Ягуар? Да что ты! Пойду скажу бабушке…
   — Не делай глупостей, — предупредил мальчик: — бабушка такая трусиха, она или умрет со страху, или сегодня же увезет нас в город. Лучше ничего никому не будем говорить и сами поймаем ягуара.
   Носишка вылупила глаза:
   — Ты что, с ума сошел, Педриньо? Ты не знаешь разве, что ягуар -это дикий зверь, который охотится на людей?
   — Знаю, да, и еще знаю, что люди охотятся на ягуара.
   — Так то ж взрослые люди, дурачок!
   — «Взрослые люди»… — повторил мальчик, усмехнувшись. — Бабушка и тетушка Настасия взрослые люди, а как завидят таракана, так и убегают со всех ног. Важно быть не взрослым, а храбрым, и я…
   — Я знаю, что ты храбрый, как бойцовый петушок, но ягуар — это ягуар. Одной лапой любого охотника уложит, говорит тетушка Настасия.
   Педриньо залихватски ударил себя в грудь:
   — Увидим! Я устрою облаву и, даю слово, притащу этого ягуара за уши к нам на двор. Кто боится, может остаться дома. Я пойду один.
   Носишка просто задрожала от восторга при виде такой храбрости и отстать от брата не захотела.
   — Я тоже пойду! — вскрикнула она. — Тот, у кого курносый нос, не должен бояться… Пойдем собирать народ…
   И они отправились разыскивать своих товарищей. Первым на глаза попался маркиз де Рабико; он нашелся у кухонных дверей и, как всегда, был очень занят: ел кожуру тыквы.
   — Поторопись, маркиз, ты примешь участие в экспедиции в лес на охоту за ягуаром.
   Услышав такое сообщение, бедный поросенок подавился тыквой.
   — На охоту за ягуаром? Я? Упаси господи!…
   Педриньо был неумолим:
   — Ты пойдешь хотя бы в качестве приманки, понятно?… Трус!
   Рабико дрожал, как желе на блюдечке.
   — Дворянин! — сказал Педриньо презрительно. — Сын знатного сеньора — и так дрожать! Позор…
   Рабико не отвечал. Он выпил глоток воды, чтоб успокоить нервы, и снова принялся за свою тыквенную кожуру, думая про себя: «В критический момент я что-нибудь придумаю. Уж не считают ли они, что я позволю ягуару съесть меня в сыром виде?»
   Вторым был приглашен граф де Кукурузо, принявший предложение с простотой и благородством, какие отличают настоящего ученого: он пойдет, чтоб победить или умереть; такие, как он, показывают себя именно в минуту опасности…
   Потом пригласили Эмилию. Она захлопала в ладоши и радостно затараторила:
   — Блестящая идея! Можно даже подумать, что это я придумала! Наконец-то у нас будет настоящее приключение! Жизнь здесь та-кая ску-у-чная… Да, конечно, я пойду и клянусь: уж если кто одолеет ягуара, то это буду я…
   Два дня ушло на приготовления. Педриньо решил взять охотничье ружье, которое он сам смастерил, втайне от бабушки, из зонтика; оно было заряжено настоящими холостыми патронами, а курок спускался при помощи резинки.
   — Пойду с ружьем наперевес! — сказал он. Граф вооружился шпагой, сделанной из обруча бочки; она получилась довольно острая, только вот как ударишь, так согнется. Но, несмотря на этот недостаток в вооружении, граф должен был играть важную роль в экспедиции — как Ученый.
   — А ты, Эмилия, какое возьмешь оружие? — спросила Носишка.
   — Я возьму вертел для жарки цыплят. Для охоты на ягуара это самое подходящее!
   Оставался маркиз. Так как он был большой трус, то решено было вместо оружия на него надеть вожжи: Рабико повезет маленькую пушку, сделанную из печной трубы, привязанной к тачке. Пуля в пушке была одна, но хорошая -круглый камень, найденный на берегу реки. Поскольку благородный маркиз будет в упряжи, удрать он уже не сможет.
   В назначенный день выпили утренний кофе с кукурузной кашкой и вышли из дому на цыпочках, чтоб старшие не заметили. Вышли через задний двор, прошли через перелесок, населенный носатыми красноперыми туканами, и вступили в густую чащу — ягуарову вотчину.
   Рабико не солгал: следы ягуара ясно отпечатались на сырой земле. При этом открытии сердца пяти героев забились чаще. Пяти? Нет, четырех. Эмилия осталась совершенно хладнокровной.
   — Что это, Педриньо? — спросила она, заметив бледность на лице отважного вождя. — Боишься?
   — Я не боюсь, Эмилия! Я…
   — Ты… опасаешься, знаю… — съязвила неумолимая кукла.
   — Не шути со мной, Эмилия! — крикнул Педриньо, красный от гнева. -Все знают, что я ничего на свете не боюсь, только ос! Понятно?
   Граф тоже шел «наперевес», только не с ружьем, а с бабушкиным биноклем, который он тут же снял с плеч и приложил к глазам, чтобы взглянуть на следы «научно».
   — Это следы ягуара, именно, — сказал он. — Ягуар пятнистый, млекопитающее из семьи кошачьих, по-латыни «Felis onza», наиболее крупный и свирепый из хищников бразильской фауны, то есть животного мира.
   — Короче, граф! — прервал Педриньо. — А откуда известно, что пятнистый?
   — Мною обнаружено на земле два волоса — один желтый и один черный.
   Это научное открытие чрезвычайно огорчило Рабико. Капли холодного пота покрыли его голову и уши. У него был порыв высвободиться из упряжи и дать стрекача; удержала его от этого поступка только мысль, что Педриньо рассердится и тогда пуля, предназначенная для ягуара, будет израсходована на него, Рабико. И он решил: а, все равно, будь что будет!
   Идя по следам ягуара, охотники уже не могли сбиться с пути: хочешь не хочешь, а наткнешься на это неприятное животное…
   — Вперед, рыцари! — крикнул Педриньо, протыкая воздух охотничьим ружьем так, словно это была шпага.
   — Вперед! — повторили хором все… кроме Рабико, который потерял дар речи.
   И наши маленькие герои с огромным воодушевлением зашагали вперед, и шагали полчаса. Внезапно граф, который шел в авангарде, держа бинокль в положении «наготове», крикнул твердым голосом:
   — Я-гу-ар!…
   — Где? — встрепенулись охотники.
   — Вон там, в кустах… Вон, вон…
   Действительно, кусты зашевелились, и вскоре показалась среди листвы огромная физиономия ягуара и стала смотреть именно туда, где находились пять героев.
   Педриньо отдал приказ: «В атаку!» — нацелил на куст пушечку и приказал артиллеристу Рабико, распрягая его:
   — Оставайся в этой позиции. Как услышишь команду «огонь!», чиркни спичку, подожги фитиль, и… пулей!
   — Пулей домой? — спросил артиллерист, дрожа, как молочный кисель.
   — Пулей по ягуару, дубина! — взревел Педриньо. Тем временем ягуар вышел из-за кустов и мягким, кошачьим шагом, пригибаясь к земле, направился в их сторону. Настала грозная минута. Граф поднял шпагу и решительным голосом подал команду:
   — Огонь!
   У Рабико зуб на зуб не попадал, так что он не сумел даже спичку зажечь. Педриньо пришлось прийти ему на помощь. Наконец удалось поджечь фитиль. Послышался скрип, и сразу же раздался выстрел: бум!… Но это был не выстрел, а одно безобразие: каменная пуля упала в двух шагах от пушки, вообразите! Провалилась артиллерия, вот что, а все так на нее надеялись…
   Тогда Педриньо выстрелил из своего ружья: ну и выстрел… не лучше, чем первый. Только рассердил ягуара… Зверь оскалил зубы и быстрее пошел навстречу охотникам.
   Положение становилось серьезным, и Педриньо, поставленный в тупик безнадежным состоянием огнестрельного оружия, издал боевой клич:
   Спасайся, кто может!
   Полный переполох… Каждый вообразил себя обезьяной и стал искать спасения на деревьях. К счастью, тут росло одно большое дерево, и на нем разместилась вся охота. Педриньо, Носишка и Эмилия влезли совсем легко, но вот старый граф зацепился ногой за шпагу и со всей своей наукой ударил носом в грязь. Ну ничего, немножко он полежал на земле, а потом Педриньо его зацепил сухим сучком, как крючком.
   Рабико всех просто поразил. Такой прыти от него не ожидал никто: он взобрался на дерево, как кошка, и удачно повис на первом суку. Педриньо и Носишке, сидевшим на более высоких ветках, удалось ухватить его за ухо и поднять повыше, чтоб ягуар до него не достал. Когда ягуар приблизился, то все уже сидели удобно в безопасной зоне.
   Ягуар сильно огорчился и сел под деревом. Сел на задние лапы и стал смотреть на охотников, которые так его околпачили. Похоже было, что он намеревается так сидеть, пока они не сойдут.
   — Обожди, я тебя научу уму-разуму! — сказал Педриньо, вспомнив, что у него в кармане осталось немного пороху от холостых пуль.
   Он взял щепотку и, свесившись со своей ветки, которая находилась как раз над головой ягуара, пустил ему пыль в глаза.
   Это была удачная идея. Совершенно ослепленный, ягуар начал ерзать на месте и тереть себе лапами глаза с такой силой, словно хотел их выдернуть.
   — Час пробил! Вперед, обезьяночки! — крикнул Педриньо и сполз вниз по стволу.
   Все последовали его примеру. Издали воинственный клич и бросились на зверя в бешеном порыве, ловко действуя каждый своим оружием. Даже Рабико расхрабрился: поднял с земли камень-пулю и без помощи пушки выстрелил в ягуара в упор.
   Когда на него так со всех сторон накинулись, ягуар совершенно запутался, и ему ничего другого не оставалось делать, кроме как умереть. Так он и поступил: стал нервно вздрагивать, а потом задохся. Когда он задохся, Педриньо с невиданным энтузиазмом запел воинственный гимн древних индейцев:
   — Але гуа, гуа, гуа…
   И все хором отозвались:
   — Ура! Ура! Да здравствует Орден Желтого Дятла!…


Глава 2.

Возвращение домой.


   Охотники в неистовом восторге окружили поверженного хищника, обсуждая подробности замечательного приключения. Эмилия, естественно, весь успех предприятия приписала себе.
   — Если б не мой вертел для жарки цыплят, то мы бы еще посмотрели…
   — Нет, исход дела решил мой удар, — возразила Носишка.
   — Да что вы! Это мой пушечный выстрел его уложил, клянусь, — сказал Рабико.
   — Сморчок! — рассердился Педриньо. — Да твоя пуля даже не поцарапала ему шкуру!
   Видя, что от этого спора недалеко и до ссоры, граф веско заметил:
   — Все способствовали успеху охоты, и все заслуживают похвалы. Но, если бы Педриньо не пустил ягуару пыль в глаза, мы бы все пропали, так что Педриньо сыграл самую важную роль в нашей победе. Вообще каждый сделал что мог. Довольно дискуссий. Теперь мы должны подумать о том, как доставить ягуара домой.
   Герои согласились с ученым. Педриньо углубился в лес — нарезать лиан ввиду того, что веревок взять забыли. Вскоре он вернулся с клубком лиан на плечах.
   — Придержи тут!… Толкни там!… Дружно! Поехали!…
   Педриньо блестяще провел операцию связывания ягуара, и все ему помогали, кроме Эмилии, которая отошла в сторону и о чем-то взволнованно шепталась с двумя жуками, явившимися невольными свидетелями всех событий.
   Ну, ягуар был связан, теперь его надо было до дому дотащить. Это оказалось трудней всего. Волокли, волокли… Посреди дороги Рабико, обливав— шийся потом, остановился перевести дух.
   — Откровенно говоря, — сказал он, — я предпочитаю убить десяток ягуаров, чем тащить одного! Упарился…
   Все остановились — они заслужили отдых! — и уселись передохнуть на бархатную шкуру ягуара. Видя, что солнце уже высоко, Носишка сказала:
   — Бедная бабушка! Сколько ей из-за нас приходится терпеть! Она, наверно, уже страшно беспокоится и повсюду нас ищет…
   — Ну, она успокоится, увидев, какого мы зверя одолели, — сказал Педриньо.
   «Одолели, скажите на милость! — подумал про себя Рабико. — Я одолел, это да. Если б не моя пуля…»
   Но он только так подумал: вслух высказать свою мысль он не решился, потому что не хотелось получать пинка от Педриньо.
   Отдохнули и пошли дальше. Не прошло и двух часов, как вдали показался Домик Желтого Дятла, и они увидели, как донна Бента и тетушка Настасия рыщут по всему саду, ища их. Педриньо сунул два пальца в рот и издал свой знаменитый свист: никто другой не умел так свистеть. Старушки повернулись в сторону свиста, и тетушка Настасия, у которой зрение было получше, заметила их.
   — Да вон они, сеньора! Тащут чего-то… Вроде бы как свинка лесная, пака… На охоту ходили, что ли?
   Герои приближались. Открыли калитку. Носишка издали закричала:
   — Бабушка, угадай, на кого мы охотились!…
   Донна Бента отвечала:
   — Да вы у меня храбрые, наверно, это свинка пака, да?
   Девочка засмеялась:
   — Однако это не пака! Побольше.
   — Ну, значит, олененок, — начала удивляться донна Бента.
   — Побольше, бабушка!
   — Неужели маленький кабан?
   — Побольше, побольше, бабушка!
   Донна Бента рот раскрыла:
   — Тогда водяная свинка, капибара?…
   — Еще побольше, бабушка!
   Добрая женщина не представляла, что может быть побольше свинки капибары, — это, по ее мнению, было самое большое животное из всех, какие водились в здешних местах. Тогда Носишка подошла к ней вплотную и, сделав страшное лицо, сказала:
   — Ягуар, бабушка!
   Донна Бента была настолько испугана, что села прямо на траву и, задыхаясь, проговорила:
   — Матерь божия! Эти дети меня с ума сведут…
   Негритянка была храбрее своей хозяйки и подошла поближе.
   — Конец света, сеньора! — сказала она тихо и покорно сложила руки на груди. — Это, честное слово, ягуар…


Глава 3.

Лесное население обеспокоено.


   Ничто не остается тайной. Печальный конец ягуара видели некоторые звери, находившиеся в то время неподалеку, и среди этих зверей была вездесущая маленькая обезьянка сагуи. Она так была поражена картиной охоты, что долго сидела неподвижно на ветке и быстро-быстро мигала — знак, что она обдумывала нечто важное. Наконец она, видимо, что-то решила и, прыгая с ветки на ветку, отправилась повидать свинку капибару, которая жила поблизости на речном берегу.
   — Послушайте, донна капибара, вы не знаете, что произошло с ягуаром с Большой Реки? Представьте, умер!… — И сагуи так замотала головой, что белые кисточки у нее за ушами распушились, как веера.
   — А как он умер, сагуи? — спросила свинка капибара. — Своей смертью или чужой?
   — Чужой. Убили чужие дети, внуки этой донны Бенты, что живет неподалеку от леса… Убили, завязали лианами и утащили к себе домой…
   И обезьянка сагуи, усиленно моргая, описала всю сцену. Капибара в ответ только беззвучно шевелила расщепленной, как у зайца, губой. Подумать только! Этот ягуар был грозой окрестных лесов, повсюду он славился своей силой и свирепством, и не было зверя, который бы его не боялся… Сколько раз охотники устраивали на него облавы — и никакого результата: он уходил… И вдруг какие-то дети, внуки какой-то донны Бенты… Невероятно просто!… И уж если эти дети убили ягуара, так они запросто могут любого зверя лесного прикончить, будь то олень, свинка пака, броненосец или — не хочется даже думать — водяная свинка капибара!…
   — Неприятное положение, — сказала, наконец, капибара и снова умолкла, шевеля губой. — Эти дети, я вижу, очень опасные для нас всех. Я соберу совет зверей, больших и малых, мы обсудим этот случай и примем меры…
   В эту минуту над их головами пролетал в синем небе ястреб, преследуемый двумя птичками бемтеви.
   — Подумайте только, — доверительно сказала капибара обезьянке сагуи, — такая маленькая птица, а всех гонит, будь то хоть ястреб, хоть сокол… Не дает к гнезду приближаться: воображает, что всех на свете интересуют ее птенцы! — И, задрав кверху голову, крикнула: — Полно вам ссориться, не время! Спускайтесь, мне нужно с вами посоветоваться. Ситуация серьезная…