Потом пришли два Рака-Отшельника и майор Жаба со своими солдатами-лягушатами.
И вдруг откуда-то издалека явственно послышалось долгое «мяу».
— Неужели самозванца нелегкая принесла? — задохнулся от возмущения Педриньо. — Да если этот нахал… то мой кнут…
Но Педриньо напрасно свирепствовал: мяукавший оказался не кто иной, как сам Кот в Сапогах! Какая радость!
Педриньо-директор принимал всех любезно, торопился перезнакомить и рассадить по местам. Все наперебой спрашивали, где Рабико, граф и Представь Себе. Ответ директора был всегда одинаков: «Они теперь артисты цирка и гримируются для представления».
— А правда есть кокосовые лепешки? — осведомился Кот в Сапогах.
— Кокосовые лепешки будут в антракте, — разъяснила Эмилия. — И будут трех сортов: одни белоснежные, как белый снег, другие розовые, как розовая роза, а третьи коричневые, как жженый сахар. Тетушка Настасия мастер. Потому так много сортов. Она делает превос-ходно всякие ред-кос-ти! Только вот деревянных человечков она делает неважно. Представь Себе получился такой некрасивый, что он, бедняжка, просто боится показаться публике! Сами увидите!
И все действительно увидели.
Когда пришло время зажигать фонарики, на арене появился «униформа» в зеленой ливрее. Это был бедняга Представь Себе со своим кривым гвоздем на спине, конец которого высовывался из новенькой ливреи, сшитой Носишкой. Его освистали.
— Попугай! — мяукнул Кот в Сапогах.
— Хоть бы гвоздь выдернул! — квакнул майор Жаба.
Бедный деревянный человечек отличался весьма добродушным нравом и потому в ответ на эти обидные слова только вздохнул и стал заниматься своим делом. Он развесил фонарики очень хорошо, так что в цирке стало светло, как днем. Однако гости уже выказывали нетерпение. Жукинья крикнул:
— Клоуна! Клоуна сюда!
Все подхватили, и такой поднялся крик, что просто хоть затыкай уши и беги вон. Педриньо вышел на арену и объяснил, что представление задерживается, потому что еще не приехали гости из Страны Сказок. Это всех успокоило и даже обрадовало: их не ждали… Радость превратилась в изумление, когда появился первый посланец этой волшебной страны — Аладдин со своей лампой в руках. Пришел — и стал карабкаться на хоры так уверенно, словно всю жизнь не делал ничего другого, как только ходил в цирк. Сел рядом с соседскими мальчишками и стал хвастаться своей лампой. Потом приехал Мальчик с Пальчик, его встретили аплодисментами. Вслед за ним явилась Красная Шапочка, и все удивленно зашептались: она подстриглась, представьте! Правда, это модно, но все же…
Ну, пора было начинать представление: почтенная публика явно волновалась.
— Клоуна! — несколько раз выкрикнул Мальчик с Пальчик.
В этот момент Крошка у входа залаяла так отчаянно, что можно было подумать, что кто-то на нее нападает. Зрители замерли, насторожив уши. Алад— дин влез на скамью последнего ряда и посмотрел в щелку.
— Что там, Алик? — спросил Педриньо, которому Аладдин дал подержать свою лампу.
— Она лает на какого-то типа с синей бородой.
— Синяя Борода! — воскликнули испуганные принцессы. — Каждый раз, когда мы приезжаем в Домик Желтого Дятла, этот безобразник тоже является. Не пускайте его!…
Началась паника. Аладдин схватил лампу, чтобы вызвать джинна. Но это оказалось ненужным: Педриньо сразу же вышел на арену, одетый уже как директор цирка, и сказал:
— Тише! Тише! Не пугайтесь! Чудовище уже далеко отсюда. Крошка так укусила его в бороду, что только синий дым пошел, — и он показал публике клок бороды Синей Бороды.
Все осмотрели клок, и каждый взял себе синий волосок на память.
— Клоуна! — снова крикнул Мальчик с Пальчик.
— Кокосовые лепешки! — промяукал Кот в Сапогах. Соседские мальчишки топали ногами. Педриньо решил начать представление и дал сигнал, стукнув молотком по старой лопатке, привешенной на веревочке, — блум-м, блум-м, блум…
И вдруг откуда-то издалека явственно послышалось долгое «мяу».
— Неужели самозванца нелегкая принесла? — задохнулся от возмущения Педриньо. — Да если этот нахал… то мой кнут…
Но Педриньо напрасно свирепствовал: мяукавший оказался не кто иной, как сам Кот в Сапогах! Какая радость!
Педриньо-директор принимал всех любезно, торопился перезнакомить и рассадить по местам. Все наперебой спрашивали, где Рабико, граф и Представь Себе. Ответ директора был всегда одинаков: «Они теперь артисты цирка и гримируются для представления».
— А правда есть кокосовые лепешки? — осведомился Кот в Сапогах.
— Кокосовые лепешки будут в антракте, — разъяснила Эмилия. — И будут трех сортов: одни белоснежные, как белый снег, другие розовые, как розовая роза, а третьи коричневые, как жженый сахар. Тетушка Настасия мастер. Потому так много сортов. Она делает превос-ходно всякие ред-кос-ти! Только вот деревянных человечков она делает неважно. Представь Себе получился такой некрасивый, что он, бедняжка, просто боится показаться публике! Сами увидите!
И все действительно увидели.
Когда пришло время зажигать фонарики, на арене появился «униформа» в зеленой ливрее. Это был бедняга Представь Себе со своим кривым гвоздем на спине, конец которого высовывался из новенькой ливреи, сшитой Носишкой. Его освистали.
— Попугай! — мяукнул Кот в Сапогах.
— Хоть бы гвоздь выдернул! — квакнул майор Жаба.
Бедный деревянный человечек отличался весьма добродушным нравом и потому в ответ на эти обидные слова только вздохнул и стал заниматься своим делом. Он развесил фонарики очень хорошо, так что в цирке стало светло, как днем. Однако гости уже выказывали нетерпение. Жукинья крикнул:
— Клоуна! Клоуна сюда!
Все подхватили, и такой поднялся крик, что просто хоть затыкай уши и беги вон. Педриньо вышел на арену и объяснил, что представление задерживается, потому что еще не приехали гости из Страны Сказок. Это всех успокоило и даже обрадовало: их не ждали… Радость превратилась в изумление, когда появился первый посланец этой волшебной страны — Аладдин со своей лампой в руках. Пришел — и стал карабкаться на хоры так уверенно, словно всю жизнь не делал ничего другого, как только ходил в цирк. Сел рядом с соседскими мальчишками и стал хвастаться своей лампой. Потом приехал Мальчик с Пальчик, его встретили аплодисментами. Вслед за ним явилась Красная Шапочка, и все удивленно зашептались: она подстриглась, представьте! Правда, это модно, но все же…
Ну, пора было начинать представление: почтенная публика явно волновалась.
— Клоуна! — несколько раз выкрикнул Мальчик с Пальчик.
В этот момент Крошка у входа залаяла так отчаянно, что можно было подумать, что кто-то на нее нападает. Зрители замерли, насторожив уши. Алад— дин влез на скамью последнего ряда и посмотрел в щелку.
— Что там, Алик? — спросил Педриньо, которому Аладдин дал подержать свою лампу.
— Она лает на какого-то типа с синей бородой.
— Синяя Борода! — воскликнули испуганные принцессы. — Каждый раз, когда мы приезжаем в Домик Желтого Дятла, этот безобразник тоже является. Не пускайте его!…
Началась паника. Аладдин схватил лампу, чтобы вызвать джинна. Но это оказалось ненужным: Педриньо сразу же вышел на арену, одетый уже как директор цирка, и сказал:
— Тише! Тише! Не пугайтесь! Чудовище уже далеко отсюда. Крошка так укусила его в бороду, что только синий дым пошел, — и он показал публике клок бороды Синей Бороды.
Все осмотрели клок, и каждый взял себе синий волосок на память.
— Клоуна! — снова крикнул Мальчик с Пальчик.
— Кокосовые лепешки! — промяукал Кот в Сапогах. Соседские мальчишки топали ногами. Педриньо решил начать представление и дал сигнал, стукнув молотком по старой лопатке, привешенной на веревочке, — блум-м, блум-м, блум…
Глава 4.
Представление.
В цирке царило веселье. Даже если бы представление оказалось неудачным, зрители чувствовали бы себя вознагражденными хотя бы тем, что собрались вместе. Гости из Страны Прозрачных Вод были в восторге от общества обитателей Страны Сказок, которых знали до сих пор только по книжкам. А этим последним уже давно не случалось находиться среди настоящих живых детей, и они просто глаз с них не сводили.
Уже третий раз ударил молоточек, а представление все не начиналось. Носишка, правда, считала, что лучше всего начать немедленно и больше не готовиться — перед смертью не надышишься! Но Педриньо возражал:
— Нельзя начать, пока не придет бабушка. Она еще одевается. Бабушка гладит свое шелковое платье, которое ей сшили в начале нашего века. Тетушка Настасия, не знаю, придет ли, она стесняется…
— Пусть не дурит и идет. Я ее сама всем представлю, — сказала Носишка.
Наконец обе старушки пришли: донна Бента — в шелковом платье, а тетушка Настасия — в белом переднике. Носишка нашла, что нужно обеих представить публике, потому что многие их здесь не знали. Поэтому она встала на стул и торжественно произнесла:
— Уважаемые гости, я имею честь представить вам бабушку, донну Бенту де Оливейра, племянницу знаменитого каноника Агапито Заприкозу де Оливейра, который уже умер. А это тетушка Настасия, черная фея, — у нее душа добрая, а руки золотые.
Аплодисменты не смолкали, пока обе старушки гордо рассаживались на особых местах, оставленных специально для них в ложе дирекции.
— Можно начинать, — сказал Педриньо сестре, — пойди подготовь Эмилию; я займусь клоуном.
Так как первым номером программы была наездница, то Носишка поспешила к Эмилии: она в последний раз одернула на своей питомице юбочку и дала ей последние наставления. Впервые в жизни знаменитая кукла нервничала… «Блум-м, блум-м, блум…» — прозвенела лопатка. Занавес открылся, и кукла грациозно вылетела на арену верхом на своей лошадке с хвостом из петушьих перьев. Она была встречена громом аплодисментов. Легким наклоном головы Эмилия приветствовала публику, послала в толпу несколько воздушных поцелуев и поскакала. Она сделала несколько кругов вокруг арены, то сидя боком в седле, как амазонка, то стоя на одной ножке, как балерина.
— Хороша! — воскликнула донна Бента. — Никогда бы я не подумала, что номер Эмилии выйдет таким удачным.
Тетушка Настасия только пробормотала: «Господи!» — и перекрестилась.
Когда настал момент прыгать через обручи, из-за кулис вышел Представь Себе, неся три обруча. Бедняга! В своем ковбойском платье, которое с таким вкусом сшила Носишка, он выглядел еще уродливее. Аладдин обернулся к Коту в Сапогах и промолвил: «Такой во сне присниться может!», а Мальчик с Пальчик заорал: «Выдерни гвоздь, пугало!»
Этот гвоздь на спине у Представь Себе, шляпка которого показывалась всякий раз, когда он снимал шляпу, и острие которого протыкало все куртки, был предметом вечного раздора в Домике Желтого Дятла. Педриньо находил, что надо пригласить доктора Улитку, чтоб он оперировал деревянного человечка, спилив своей медицинской пилочкой кончик гвоздя. Но сестра была другого мнения и находила, что этот гвоздь — единственная защита бедного человечка. И потом, это была удобная вешалка на время прогулок: чтобы вешать легкие вещи типа шапочки или зонтика Эмилии, ничего не могло быть лучше. И по этим практическим соображениям кончик гвоздя продолжал торчать на спине у несчастного.
Однако сам Представь Себе не придавал никакого значения насмешкам публики. Он деловито и скромно влез на скамеечку и весьма уверенно держал обруч, затянутый красной бумагой, через который Эмилия должна была прыгать. Кукла пустила свою лошадку галопом, сделала два полных круга по арене и во время третьего — ц-рр-т! — прыгнула через обруч. Зал разразился бешеной овацией. Второй обруч был из голубой бумаги, а третий — из зеленой. Эмилия с той же ловкостью прыгнула через голубой, прорвав бумагу, повисшую фестонами; но во время прыжка через зеленый обруч произошел несчастный случай. Подумайте только, лошадка решила, что ей тоже надо прыгать! Она прыгнула, и очень красиво, но ее хвост из петушьих перьев зацепился за гвоздь Представь Себе и остался там висеть. Когда публика увидела, что хвост из перьев перешел от лошадки на вешалку деревянного человечка, она разразилась громовым хохотом, который не смолкал все время, пока ничего не подозревающий Представь Себе удалялся за кулисы с развевающимися по ветру перьями на спине. Эмилия тоже не заметила случившегося и, сочтя, что это ее так осмеяли, остановилась, красная как рак, высунула зрителям язык и удалилась в бешенстве.
— Я больше не играю! — сказала она за кулисами, срывая с себя и раздирая на куски балетную тюлевую юбочку. — Я не клоун, чего они надрываются!
Носишке стоило большого труда втолковать ей, что хохот публики относится вовсе не к наезднице, а к лошади и коверному. Тогда Эмилия накинулась на бедного Представь Себе:
— Идиотство! Где это видано, чтоб взрослый деревянный человек ходил с крючком на спине, как удочка?
— Чем же я виноват? — печально прошептал уродец. — Я так родился…
— Так не родился бы! — отчеканила кукла, по привычке вешая на кончик гвоздя на его спине свою разорванную юбчонку.
Уже третий раз ударил молоточек, а представление все не начиналось. Носишка, правда, считала, что лучше всего начать немедленно и больше не готовиться — перед смертью не надышишься! Но Педриньо возражал:
— Нельзя начать, пока не придет бабушка. Она еще одевается. Бабушка гладит свое шелковое платье, которое ей сшили в начале нашего века. Тетушка Настасия, не знаю, придет ли, она стесняется…
— Пусть не дурит и идет. Я ее сама всем представлю, — сказала Носишка.
Наконец обе старушки пришли: донна Бента — в шелковом платье, а тетушка Настасия — в белом переднике. Носишка нашла, что нужно обеих представить публике, потому что многие их здесь не знали. Поэтому она встала на стул и торжественно произнесла:
— Уважаемые гости, я имею честь представить вам бабушку, донну Бенту де Оливейра, племянницу знаменитого каноника Агапито Заприкозу де Оливейра, который уже умер. А это тетушка Настасия, черная фея, — у нее душа добрая, а руки золотые.
Аплодисменты не смолкали, пока обе старушки гордо рассаживались на особых местах, оставленных специально для них в ложе дирекции.
— Можно начинать, — сказал Педриньо сестре, — пойди подготовь Эмилию; я займусь клоуном.
Так как первым номером программы была наездница, то Носишка поспешила к Эмилии: она в последний раз одернула на своей питомице юбочку и дала ей последние наставления. Впервые в жизни знаменитая кукла нервничала… «Блум-м, блум-м, блум…» — прозвенела лопатка. Занавес открылся, и кукла грациозно вылетела на арену верхом на своей лошадке с хвостом из петушьих перьев. Она была встречена громом аплодисментов. Легким наклоном головы Эмилия приветствовала публику, послала в толпу несколько воздушных поцелуев и поскакала. Она сделала несколько кругов вокруг арены, то сидя боком в седле, как амазонка, то стоя на одной ножке, как балерина.
— Хороша! — воскликнула донна Бента. — Никогда бы я не подумала, что номер Эмилии выйдет таким удачным.
Тетушка Настасия только пробормотала: «Господи!» — и перекрестилась.
Когда настал момент прыгать через обручи, из-за кулис вышел Представь Себе, неся три обруча. Бедняга! В своем ковбойском платье, которое с таким вкусом сшила Носишка, он выглядел еще уродливее. Аладдин обернулся к Коту в Сапогах и промолвил: «Такой во сне присниться может!», а Мальчик с Пальчик заорал: «Выдерни гвоздь, пугало!»
Этот гвоздь на спине у Представь Себе, шляпка которого показывалась всякий раз, когда он снимал шляпу, и острие которого протыкало все куртки, был предметом вечного раздора в Домике Желтого Дятла. Педриньо находил, что надо пригласить доктора Улитку, чтоб он оперировал деревянного человечка, спилив своей медицинской пилочкой кончик гвоздя. Но сестра была другого мнения и находила, что этот гвоздь — единственная защита бедного человечка. И потом, это была удобная вешалка на время прогулок: чтобы вешать легкие вещи типа шапочки или зонтика Эмилии, ничего не могло быть лучше. И по этим практическим соображениям кончик гвоздя продолжал торчать на спине у несчастного.
Однако сам Представь Себе не придавал никакого значения насмешкам публики. Он деловито и скромно влез на скамеечку и весьма уверенно держал обруч, затянутый красной бумагой, через который Эмилия должна была прыгать. Кукла пустила свою лошадку галопом, сделала два полных круга по арене и во время третьего — ц-рр-т! — прыгнула через обруч. Зал разразился бешеной овацией. Второй обруч был из голубой бумаги, а третий — из зеленой. Эмилия с той же ловкостью прыгнула через голубой, прорвав бумагу, повисшую фестонами; но во время прыжка через зеленый обруч произошел несчастный случай. Подумайте только, лошадка решила, что ей тоже надо прыгать! Она прыгнула, и очень красиво, но ее хвост из петушьих перьев зацепился за гвоздь Представь Себе и остался там висеть. Когда публика увидела, что хвост из перьев перешел от лошадки на вешалку деревянного человечка, она разразилась громовым хохотом, который не смолкал все время, пока ничего не подозревающий Представь Себе удалялся за кулисы с развевающимися по ветру перьями на спине. Эмилия тоже не заметила случившегося и, сочтя, что это ее так осмеяли, остановилась, красная как рак, высунула зрителям язык и удалилась в бешенстве.
— Я больше не играю! — сказала она за кулисами, срывая с себя и раздирая на куски балетную тюлевую юбочку. — Я не клоун, чего они надрываются!
Носишке стоило большого труда втолковать ей, что хохот публики относится вовсе не к наезднице, а к лошади и коверному. Тогда Эмилия накинулась на бедного Представь Себе:
— Идиотство! Где это видано, чтоб взрослый деревянный человек ходил с крючком на спине, как удочка?
— Чем же я виноват? — печально прошептал уродец. — Я так родился…
— Так не родился бы! — отчеканила кукла, по привычке вешая на кончик гвоздя на его спине свою разорванную юбчонку.
Глава 5.
Несчастный случай.
Педриньо был ужасно расстроен: публика все настойчивее требовала клоуна, а граф вдруг таинственно исчез куда-то. Директор ломал голову и ничего не мог понять: он оставил графа за кулисами уже одетым и загримированным -после Эмилии был его выход. Но Эмилия давно закончила свой номер, а графа так и не было, словно его корова языком слизнула. Это обстоятельство заставило изменить порядок представления.
— Иди, Представь Себе, — сказал Педриньо деревянному человечку, -поглотай шпаги, пока я организую поиски графа. — И вытолкнул беднягу на арену.
Представь Себе вышел со связкой шпаг под мышкой, неся жестянку с тлеющими угольями. Он поместился как раз в центре арены, на маленьком коврике, и принялся глотать шпаги. Он так ловко работал, что публика совсем забыла про его уродство и принялась бурно хлопать. Проглотив последнюю шпагу, он начал есть огонь и — хруст-т, хруст-т, хруст-т! — сжевал все угли.
Однако, дожевывая последний уголек, он зацепился за него носом (а вы, наверно, помните, что нос был у него из спички) и загорелся.
Что тут поднялось! Публика с ревом повскакала с мест.
— Носовой пожар! — кричал Мальчик с Пальчик. — Пожарных зовите, пожарных!
Аладдин, Кот в Сапогах и Жукинья бросились на арену, чтобы помочь пострадавшему. Но это было бесполезно. Нос Представь Себе сгорел дотла, превратившись в крошечный черный огарок… Странно, однако, что это ничуть не портило деревянного человечка, напротив — он даже похорошел: очевидно, основное его уродство было сосредоточено в этом спичечном носе… Пострадавшего увели, и публика, подстрекаемая Мальчиком с Пальчик, снова стала шумно выкликать клоуна. И, так как Педриньо никак не мог найти графа, ему пришлось выступить с разъяснениями.
— Уважаемая публика! — сказал он. — Случилось большое несчастье. Наш знаменитый клоун Куку Курузо внезапно и таинственно исчез. Очевидно, его похитили разбойники, так что клоуна, к нашему величайшему сожалению, не будет. Пантомимы тоже не будет. Звезда манежа Эмилия, которая должна была исполнять в ней главную роль, уперлась как осел и отказывается выступать. Ввиду этих печальных и непредвиденных обстоятельств наше представление мы закончим СЮРПРИЗОМ!
Одни зрители хлопали, другие свистели, а Кот в Сапогах крикнул:
— Кокосовые лепешки хоть подайте!
И тут показался СЮРПРИЗ. Это был — попробуйте-ка угадайте! — слон, да и притом самый маленький из всех когда-либо существовавших на свете, -так объяснил Педриньо, расставляя по арене бутылки, по которым слоник должен был пройти. Вот сюрприз действительно имел успех! Это был такой совершенный слоник, что даже казался настоящим — с хоботом, клыками из слоновой кости и большими висячими ушами. Он прогулялся пару раз по арене неторопливой походкой большого слона и потом стал ходить, дрожа от страха, по бутылкам, расставленным узором.
— Потруби, слончик! — крикнул Мальчик с Пальчик. Слон послушался и три раза протрубил очень громко и отчетливо. Только голос его слегка смахивал на поросячий. Крошка, которая там, у входа, охраняла цирк, услышала этот трубный голос и многозначительно подняла одно ухо. Потом, тихонько приподняв головой завесу палатки, вошла внутрь посмотреть, кто это все-таки трубит. Увидев какого-то странного зверя, она истерически залаяла и, оскалив зубы, стала на него наступать. Слон так ужасно испугался, что сильно задрожал и, конечно, свалился с бутылок на землю. Крошка вцепилась в него зубами и, закусив покрепче, стала трясти, да так трясла, что слоновья кожа треснула по самой середке, и из нее вылупился — хру-хру-хру — некто, появления кого никто здесь не ожидал, — сам маркиз де Рабико!… Ну и шумиха тут поднялась! Цирк чуть не рухнул от криков и свистков. Маленькая Кандока заплакала. Директор Педриньо рассвирепел и дал Крошке такого пинка, что та даже завизжала. Маркиз, жалобно хрюкая, убежал во двор. Чтоб спасти положение. Носишка вышла на арену с палкой от метлы в руках, на которой было прикреплено объявление, где огромными буквами значилось: «АНТРАКТ».
Все двинулись к выходу, торопясь и толкаясь, так как каждый боялся, что ему не достанется кокосовых лепешек. Тетушка Настасия в своем платье старинного покроя и в крахмальном переднике осторожно сняла салфетку, покрывавшую поднос, и начала раздавать гостинцы.
— Я хочу одну белую, две розовые и одну жженого сахара, — попросил Кот в Сапогах.
А Педриньо тем временем терялся в догадках: что же случилось с графом? Может быть, его действительно похитили разбойники?
Однако произошло нечто совсем иное. Просто-напросто граф наткнулся на старую «Геометрию», принадлежавшую еще покойному канонику Заприкозу, которой Педриньо подпер одну из палок палатки, чтоб не качалась. Граф так обрадовался книге, что вытащил ее и, взяв под ручку, отправился с ней погулять по окрестностям. Там они и гуляли до следующего дня, разбирая разные «теоремы»…
— Иди, Представь Себе, — сказал Педриньо деревянному человечку, -поглотай шпаги, пока я организую поиски графа. — И вытолкнул беднягу на арену.
Представь Себе вышел со связкой шпаг под мышкой, неся жестянку с тлеющими угольями. Он поместился как раз в центре арены, на маленьком коврике, и принялся глотать шпаги. Он так ловко работал, что публика совсем забыла про его уродство и принялась бурно хлопать. Проглотив последнюю шпагу, он начал есть огонь и — хруст-т, хруст-т, хруст-т! — сжевал все угли.
Однако, дожевывая последний уголек, он зацепился за него носом (а вы, наверно, помните, что нос был у него из спички) и загорелся.
Что тут поднялось! Публика с ревом повскакала с мест.
— Носовой пожар! — кричал Мальчик с Пальчик. — Пожарных зовите, пожарных!
Аладдин, Кот в Сапогах и Жукинья бросились на арену, чтобы помочь пострадавшему. Но это было бесполезно. Нос Представь Себе сгорел дотла, превратившись в крошечный черный огарок… Странно, однако, что это ничуть не портило деревянного человечка, напротив — он даже похорошел: очевидно, основное его уродство было сосредоточено в этом спичечном носе… Пострадавшего увели, и публика, подстрекаемая Мальчиком с Пальчик, снова стала шумно выкликать клоуна. И, так как Педриньо никак не мог найти графа, ему пришлось выступить с разъяснениями.
— Уважаемая публика! — сказал он. — Случилось большое несчастье. Наш знаменитый клоун Куку Курузо внезапно и таинственно исчез. Очевидно, его похитили разбойники, так что клоуна, к нашему величайшему сожалению, не будет. Пантомимы тоже не будет. Звезда манежа Эмилия, которая должна была исполнять в ней главную роль, уперлась как осел и отказывается выступать. Ввиду этих печальных и непредвиденных обстоятельств наше представление мы закончим СЮРПРИЗОМ!
Одни зрители хлопали, другие свистели, а Кот в Сапогах крикнул:
— Кокосовые лепешки хоть подайте!
И тут показался СЮРПРИЗ. Это был — попробуйте-ка угадайте! — слон, да и притом самый маленький из всех когда-либо существовавших на свете, -так объяснил Педриньо, расставляя по арене бутылки, по которым слоник должен был пройти. Вот сюрприз действительно имел успех! Это был такой совершенный слоник, что даже казался настоящим — с хоботом, клыками из слоновой кости и большими висячими ушами. Он прогулялся пару раз по арене неторопливой походкой большого слона и потом стал ходить, дрожа от страха, по бутылкам, расставленным узором.
— Потруби, слончик! — крикнул Мальчик с Пальчик. Слон послушался и три раза протрубил очень громко и отчетливо. Только голос его слегка смахивал на поросячий. Крошка, которая там, у входа, охраняла цирк, услышала этот трубный голос и многозначительно подняла одно ухо. Потом, тихонько приподняв головой завесу палатки, вошла внутрь посмотреть, кто это все-таки трубит. Увидев какого-то странного зверя, она истерически залаяла и, оскалив зубы, стала на него наступать. Слон так ужасно испугался, что сильно задрожал и, конечно, свалился с бутылок на землю. Крошка вцепилась в него зубами и, закусив покрепче, стала трясти, да так трясла, что слоновья кожа треснула по самой середке, и из нее вылупился — хру-хру-хру — некто, появления кого никто здесь не ожидал, — сам маркиз де Рабико!… Ну и шумиха тут поднялась! Цирк чуть не рухнул от криков и свистков. Маленькая Кандока заплакала. Директор Педриньо рассвирепел и дал Крошке такого пинка, что та даже завизжала. Маркиз, жалобно хрюкая, убежал во двор. Чтоб спасти положение. Носишка вышла на арену с палкой от метлы в руках, на которой было прикреплено объявление, где огромными буквами значилось: «АНТРАКТ».
Все двинулись к выходу, торопясь и толкаясь, так как каждый боялся, что ему не достанется кокосовых лепешек. Тетушка Настасия в своем платье старинного покроя и в крахмальном переднике осторожно сняла салфетку, покрывавшую поднос, и начала раздавать гостинцы.
— Я хочу одну белую, две розовые и одну жженого сахара, — попросил Кот в Сапогах.
А Педриньо тем временем терялся в догадках: что же случилось с графом? Может быть, его действительно похитили разбойники?
Однако произошло нечто совсем иное. Просто-напросто граф наткнулся на старую «Геометрию», принадлежавшую еще покойному канонику Заприкозу, которой Педриньо подпер одну из палок палатки, чтоб не качалась. Граф так обрадовался книге, что вытащил ее и, взяв под ручку, отправился с ней погулять по окрестностям. Там они и гуляли до следующего дня, разбирая разные «теоремы»…
Часть 7.
Перо попугая.
Глава 1.
Голос.
Педриньо сидел на самой высокой ветке гойабы, ел хорошие плоды, а червивые бросал стоявшему под деревом Рабико.
— Вот вырасту, так нельзя будет лазить по деревьям, — сказал он вслух самому себе. — Ну до чего бы мне хотелось остаться навсегда мальчишкой… Это так интересно!
— Есть на свете кое-что поинтереснее, — отвечал где-то за его спиной незнакомый голос.
Педриньо очень испугался. Посмотрел направо — никого, налево -никого… Что за чудеса?
— Кто тут? — спросил он дрожа.
Тот же голос отвечал:
— Я!
— Кто "я"? "Я" — это не имя.
Молчание…
— А какого ты роста?
— Примерно как ты.
— А сколько тебе лет?
— Примерно как тебе.
Если такого же роста и столько же лет, значит «голос» тоже мальчик… Педриньо очень обрадовался и спросил:
— А зачем ты сюда пришел?
— Чтобы рассказать одну важную тайну.
Педриньо еще больше обрадовался.
— А ну, покажись! — крикнул он. — Ты такой же мальчик, как я, меня не проведешь!
«Голос» притворился, что не слышит. Педриньо немного растерялся, но не признал себя побежденным.
— Да я знаю, что ты мальчик! Какую ж ты можешь знать тайну? Орден Желтого Дятла знает все тайны.
«Голос» иронически усмехнулся:
— Ты думаешь, что знаешь все, а не знаешь ничего. Я пришел рассказать очень важную тайну: я знаю, как сделать человека таким же невидимкой, как я.
Эти странные слова произвели на Педриньо такое впечатление, что он оступился, зацепился ногой за сучок и грохнулся вниз головой на землю. К счастью, дерево попалось не очень высокое, так что он не особенно ушибся. Педриньо поднялся, смахнул сухие листья, прилипшие к рубашке, и сердито спросил у «голоса»:
— Где ты находишься, хулиган?
— Направо, налево, впереди и позади, — был ответ.
Самое противное на свете — это говорить с невидимкой. Не знаешь, куда повернуться. А «голос», как нарочно, забегал то вправо, то влево, то вперед, то назад, словно дразнился.
— Это, наверно, очень приятно быть невидимкой, — сказал Педриньо куда-то в пространство. — Мы сколько раз об этом говорили с Носишкой!…
— А кто это?
— Это моя двоюродная сестра Лусия, девочка со вздернутым носом. Она тоже хочет стать невидимкой. Ты ей покажешь, как это делается?
— Покажу обоим, если заслужите.
— А что надо делать, чтоб заслужить?
— Во-первых, не ругать меня хулиганом. А, во-вторых, поехать со мною в Мир Чудес. Посмотрим, как вы будете себя там вести. Пока что единственный мальчик-невидимка на свете — это я. Но я чувствую себя очень, очень одиноко, мне нужны товарищи. Потому я и пришел сюда.
— Спасибо, что вспомнил. Но где находится этот Мир Чудес?
— Повсюду. Вот посмотри, у меня есть карта, — сказал «голос», протягивая сложенный листок.
Педриньо очень удивился, увидев, как карта сама собой разворачивается в воздухе. Он протянул руку, взял карту и стал рассматривать.
— Прекрасная карта, — сказал он, читая названия земель и морей. -Даже Домик Желтого Дятла здесь помечен. И свинарник маркиза де Рабико виден очень хорошо. Где ты взял эту карту?
— Сам составил, путешествуя с карандашом в руках. Мир Чудес очень древний. Он появился, когда родился первый ребенок на земле, и будет существовать, покуда не умрет последний старик.
— А легко добраться туда?
— Очень легко или невозможно. Зависит от человека. Человеку с воображением очень легко.
Педриньо не совсем понял последние слова… «Голос» иногда говорил диковинные вещи.
— Много путешественников побывало в Мире Чудес, — продолжал «голос». — Среди них были братья Гримм и Андерсен, ты знаешь их? Они там долго прожили, много повидали и потом рассказали обо всем точь-в-точь так, как видели. Братья Гримм первые рассказали историю про Золушку полностью — все как было. До них эта история уже гуляла по свету, но каждый рассказывал ее по-разному…
— Как интересно! Ну, а карту я могу взять себе?
— Возьми. Я ее наизусть знаю. Только не теряй — другой такой карты на свете нет.
— Не беспокойся, все будет в порядке, — сказал Педриньо, пряча карту в карман. — Теперь только надо выяснить, как туда ехать.
— Не думай об этом. Я все знаю. Я поведу вас туда.
— Когда?
— Когда хотите. Завтра, например.
— Превосходно! — обрадовался Педриньо. — Завтра и поедем. Утром я приду на это самое место с моей двоюродной сестрой Лусией. По рукам?
— Кукареку! — отвечал таинственный голос и смолк. Педриньо постоял, послушал. Тишина. Видно, тот, кому принадлежал голос, удалился.
Педриньо долго еще стоял на том же месте, задумчиво глядя перед собой…
— Вот вырасту, так нельзя будет лазить по деревьям, — сказал он вслух самому себе. — Ну до чего бы мне хотелось остаться навсегда мальчишкой… Это так интересно!
— Есть на свете кое-что поинтереснее, — отвечал где-то за его спиной незнакомый голос.
Педриньо очень испугался. Посмотрел направо — никого, налево -никого… Что за чудеса?
— Кто тут? — спросил он дрожа.
Тот же голос отвечал:
— Я!
— Кто "я"? "Я" — это не имя.
Молчание…
— А какого ты роста?
— Примерно как ты.
— А сколько тебе лет?
— Примерно как тебе.
Если такого же роста и столько же лет, значит «голос» тоже мальчик… Педриньо очень обрадовался и спросил:
— А зачем ты сюда пришел?
— Чтобы рассказать одну важную тайну.
Педриньо еще больше обрадовался.
— А ну, покажись! — крикнул он. — Ты такой же мальчик, как я, меня не проведешь!
«Голос» притворился, что не слышит. Педриньо немного растерялся, но не признал себя побежденным.
— Да я знаю, что ты мальчик! Какую ж ты можешь знать тайну? Орден Желтого Дятла знает все тайны.
«Голос» иронически усмехнулся:
— Ты думаешь, что знаешь все, а не знаешь ничего. Я пришел рассказать очень важную тайну: я знаю, как сделать человека таким же невидимкой, как я.
Эти странные слова произвели на Педриньо такое впечатление, что он оступился, зацепился ногой за сучок и грохнулся вниз головой на землю. К счастью, дерево попалось не очень высокое, так что он не особенно ушибся. Педриньо поднялся, смахнул сухие листья, прилипшие к рубашке, и сердито спросил у «голоса»:
— Где ты находишься, хулиган?
— Направо, налево, впереди и позади, — был ответ.
Самое противное на свете — это говорить с невидимкой. Не знаешь, куда повернуться. А «голос», как нарочно, забегал то вправо, то влево, то вперед, то назад, словно дразнился.
— Это, наверно, очень приятно быть невидимкой, — сказал Педриньо куда-то в пространство. — Мы сколько раз об этом говорили с Носишкой!…
— А кто это?
— Это моя двоюродная сестра Лусия, девочка со вздернутым носом. Она тоже хочет стать невидимкой. Ты ей покажешь, как это делается?
— Покажу обоим, если заслужите.
— А что надо делать, чтоб заслужить?
— Во-первых, не ругать меня хулиганом. А, во-вторых, поехать со мною в Мир Чудес. Посмотрим, как вы будете себя там вести. Пока что единственный мальчик-невидимка на свете — это я. Но я чувствую себя очень, очень одиноко, мне нужны товарищи. Потому я и пришел сюда.
— Спасибо, что вспомнил. Но где находится этот Мир Чудес?
— Повсюду. Вот посмотри, у меня есть карта, — сказал «голос», протягивая сложенный листок.
Педриньо очень удивился, увидев, как карта сама собой разворачивается в воздухе. Он протянул руку, взял карту и стал рассматривать.
— Прекрасная карта, — сказал он, читая названия земель и морей. -Даже Домик Желтого Дятла здесь помечен. И свинарник маркиза де Рабико виден очень хорошо. Где ты взял эту карту?
— Сам составил, путешествуя с карандашом в руках. Мир Чудес очень древний. Он появился, когда родился первый ребенок на земле, и будет существовать, покуда не умрет последний старик.
— А легко добраться туда?
— Очень легко или невозможно. Зависит от человека. Человеку с воображением очень легко.
Педриньо не совсем понял последние слова… «Голос» иногда говорил диковинные вещи.
— Много путешественников побывало в Мире Чудес, — продолжал «голос». — Среди них были братья Гримм и Андерсен, ты знаешь их? Они там долго прожили, много повидали и потом рассказали обо всем точь-в-точь так, как видели. Братья Гримм первые рассказали историю про Золушку полностью — все как было. До них эта история уже гуляла по свету, но каждый рассказывал ее по-разному…
— Как интересно! Ну, а карту я могу взять себе?
— Возьми. Я ее наизусть знаю. Только не теряй — другой такой карты на свете нет.
— Не беспокойся, все будет в порядке, — сказал Педриньо, пряча карту в карман. — Теперь только надо выяснить, как туда ехать.
— Не думай об этом. Я все знаю. Я поведу вас туда.
— Когда?
— Когда хотите. Завтра, например.
— Превосходно! — обрадовался Педриньо. — Завтра и поедем. Утром я приду на это самое место с моей двоюродной сестрой Лусией. По рукам?
— Кукареку! — отвечал таинственный голос и смолк. Педриньо постоял, послушал. Тишина. Видно, тот, кому принадлежал голос, удалился.
Педриньо долго еще стоял на том же месте, задумчиво глядя перед собой…
Глава 2.
Приготовления к отъезду.
Домой Педриньо бежал бегом, спеша рассказать Носишке о странном происшествии. Он выложил все залпом, сбиваясь и волнуясь.
Носишка даже рот раскрыла от восторга.
— Но как же он выглядит? — спросила она, сгорая от любопытства.
— Почем же я знаю, как он выглядит, если он невидимка! Голос такой мальчиковый. Говорит, что рост, как у меня, и столько лет, как мне. Поет петухом.
— Чудеса! — покачала головой Носишка, рассматривая карту, расстеленную на земле. — Эмилия, иди-ка сюда, погляди…
Кукла, игравшая с графом в прятки, вскинула голову и быстро застучала каблучками — тук-тук-тук… Посмотрела на карту, высказала свои критические замечания и, увидев изображение свинарника Рабико, вскричала:
— Граф, идите сюда, посмотрите-ка! — и, так как граф не сразу откликнулся, побежала за ним и ткнула его в карту так неосторожно, что граф— ский нос прорвал какое-то море.
Ну, карту смотрели-смотрели, учили-учили, и наконец Педриньо сказал, что довольно — пора готовиться к отъезду.
— Надо все решить сегодня, потому что завтра утром едем. Вопервых, давайте решим, кто поедет, а кто останется дома.
— По-моему, можно ехать всем, кроме Рабико, — сказала Носишка. -Маркиз очень плохо воспитан. Поедет Эмилия, поедет Представь Себе, поедет граф…
— Представь Себе не поедет! — вскинулась Эмилия. — Какая польза от такого уродца? А граф — пускай, он мне будет нужен.
Хотя все пожалели деревянного человечка, но с Эмилией лучше было не связываться. Решили — едет граф.
— А вещи? — вспомнила Носишка. — Взять что-нибудь из одежды или не надо?
— Я думаю, не надо, — сказал Педриньо. — Мальчик-невидимка, видимо, человек бывалый: он всегда сумеет добыть то, что нам понадобится.
Решили вещей не брать.
— Ну, вот и хорошо, — сказал Педриньо. — Тогда пойдемте спать, а то завтра вставать очень рано.
Донну Бенту удивило, что дети так покорно, раньше положенного часа, отправились спать, и она сказала тетушке Настасии:
— Завтра нас ждет какой-нибудь сюрприз!…
Но Эмилия не ложилась. У куклы было свое особое мнение обо всем, и она всегда привыкла поступать не так, как другие. Поэтому она решила вещи взять и провела остаток вечера, складывая свои вещички в маленькую корзинку, подарок донны Бенты. Положила перо попугая, половинку сломанных ножниц, знаменитую булавку с голубкой и другие пожитки.
— Всякому свое мило, — повторяла она, стоя подбоченившись посреди комнаты, любимую поговорку тетушки Настасии. И, видя, что ничего не забыла, попробовала закрыть корзинку… Как бы не так! Слишком много напихала…
— Гра-аф! — позвала Эмилия. — Идите сюда, помогите сдавить эту пакость!
Бедный де Кукурузо, кряхтя, вышел из своего угла.
— Сядьте на корзинку и давите, пока не лопнете… — любезно попросила Эмилия.
К счастью для графа, к таким крайностям прибегать не пришлось. Корзинка, видно, сжалилась над бедным мудрецом… и закрылась.
Носишка даже рот раскрыла от восторга.
— Но как же он выглядит? — спросила она, сгорая от любопытства.
— Почем же я знаю, как он выглядит, если он невидимка! Голос такой мальчиковый. Говорит, что рост, как у меня, и столько лет, как мне. Поет петухом.
— Чудеса! — покачала головой Носишка, рассматривая карту, расстеленную на земле. — Эмилия, иди-ка сюда, погляди…
Кукла, игравшая с графом в прятки, вскинула голову и быстро застучала каблучками — тук-тук-тук… Посмотрела на карту, высказала свои критические замечания и, увидев изображение свинарника Рабико, вскричала:
— Граф, идите сюда, посмотрите-ка! — и, так как граф не сразу откликнулся, побежала за ним и ткнула его в карту так неосторожно, что граф— ский нос прорвал какое-то море.
Ну, карту смотрели-смотрели, учили-учили, и наконец Педриньо сказал, что довольно — пора готовиться к отъезду.
— Надо все решить сегодня, потому что завтра утром едем. Вопервых, давайте решим, кто поедет, а кто останется дома.
— По-моему, можно ехать всем, кроме Рабико, — сказала Носишка. -Маркиз очень плохо воспитан. Поедет Эмилия, поедет Представь Себе, поедет граф…
— Представь Себе не поедет! — вскинулась Эмилия. — Какая польза от такого уродца? А граф — пускай, он мне будет нужен.
Хотя все пожалели деревянного человечка, но с Эмилией лучше было не связываться. Решили — едет граф.
— А вещи? — вспомнила Носишка. — Взять что-нибудь из одежды или не надо?
— Я думаю, не надо, — сказал Педриньо. — Мальчик-невидимка, видимо, человек бывалый: он всегда сумеет добыть то, что нам понадобится.
Решили вещей не брать.
— Ну, вот и хорошо, — сказал Педриньо. — Тогда пойдемте спать, а то завтра вставать очень рано.
Донну Бенту удивило, что дети так покорно, раньше положенного часа, отправились спать, и она сказала тетушке Настасии:
— Завтра нас ждет какой-нибудь сюрприз!…
Но Эмилия не ложилась. У куклы было свое особое мнение обо всем, и она всегда привыкла поступать не так, как другие. Поэтому она решила вещи взять и провела остаток вечера, складывая свои вещички в маленькую корзинку, подарок донны Бенты. Положила перо попугая, половинку сломанных ножниц, знаменитую булавку с голубкой и другие пожитки.
— Всякому свое мило, — повторяла она, стоя подбоченившись посреди комнаты, любимую поговорку тетушки Настасии. И, видя, что ничего не забыла, попробовала закрыть корзинку… Как бы не так! Слишком много напихала…
— Гра-аф! — позвала Эмилия. — Идите сюда, помогите сдавить эту пакость!
Бедный де Кукурузо, кряхтя, вышел из своего угла.
— Сядьте на корзинку и давите, пока не лопнете… — любезно попросила Эмилия.
К счастью для графа, к таким крайностям прибегать не пришлось. Корзинка, видно, сжалилась над бедным мудрецом… и закрылась.
Глава 3. Отъезд
Ранехонько поутру дети вскочили с постели, оделись и тихо-тихо, на цыпочках, направились в сад, так что донна Бента даже ничего не заметила. Эмилия шла за ними, вздернув голову, на носках, как балерина. Процессию заключал граф с корзинкой на плечах. Как только отворили калитку, так сразу услышали пенье петуха. Оно доносилось из-за дерева гойабы:
— Кукареку!
Педриньо узнал «голос».
— Это он! Уже ожидает нас в условленном месте.
Все побежали туда, но так как никого не увидели, то остановились в растерянности, не зная, что делать дальше. Но в это мгновение второе «кукареку» раздалось откуда-то с верхушки гойабы. Мальчикневидимка был, видно, лакомка и даром времени не терял…
— Ты там наверху? — спросил Педриньо, задирая голову.
— А ты не «видишь»? — ответил «голос». — Научись знать, где я, не видя меня.
И «голос» дал первый урок — бросил кожуру гойабы прямо в нос Педриньо, спросив: — Смекаешь?…
Педриньо рассмеялся:
— Смекаю. А теперь слезай, я тебе представлю мою двоюродную сестру Лусию и других членов Ордена Желтого Дятла.
— Не надо. Я понимаю, что эта девочка со вздернутым носом и есть Лусия. А кукла — Эмилия, маркиза де Рабико. Я только не понимаю, кто этот сеньор в шляпе и с корзинкой на плечах.
— Это знаменитый граф де Кукурузо, ученый, который знает все.
В Домике Желтого Дятла все знали, что граф все знает, но никто, в сущности, не знал, что же, собственно, граф знает… Однако «голос» удовлетворился таким ответом, и все услышали — плюх! — как он спрыгнул с дерева. Теперь «голос» стоял где-то среди них.
— Пора, — сказал он. — Мы должны отправиться в путь раньше, чем взойдет солнце. А карта жива, не потеряли?
Педриньо вынул карту из кармана. «Голос» схватил ее и развернул.
Носишка не верила своим глазам: карта сама собой раскрывается и остается висеть в воздухе — вот чудеса-то! Таинственный мальчик был невидим, но предметы, которых он касался, не становились невидимыми. Это навело Педриньо на мысль попробовать одно усовершенствование.
— Вот что, — сказал он, — -в общем, очень неудобно иметь дело с товарищем, которого не видишь. Ты бы нацепил на свою шляпу перо, а? По перу мы сразу увидим, где ты.
— Твоя идея превосходна, — ответил «голос», — но я без шляпы. И вообще, на мне ничего нет. Если б на мне что-нибудь было, то все бы это увидали — и тогда какой же я невидимка?
— Ах, стыд какой! — вскрикнула Эмилия, закрывая лицо руками. — Что бы сказала донна Бента, если бы узнала, что мы дружим с мальчиком, который ходит голый!
— Перестань, Эмилия! — строго одернула ее Носишка. — Ты ничего не смыслишь в невидимках!
Ну, если нельзя приколоть перо к шляпе, то, может быть, привязать его к волосам? Все одобрили новую идею Педриньо. Но где достать перо и веревочку какую-нибудь или хоть нитку?
— У меня в корзинке есть перо попугая! — крикнула Эмилия. — Граф, сгрузите корзинку с плеча и откройте.
Граф спустил корзинку на землю, открыл крышку и протянул кукле перо попугая и катушку ниток.
Мальчик-невидимка привязал перо к волосам, и с этого момента договориться с ним стало гораздо проще. Перо, покачиваясь в воздухе, указывало, где он находится.
— Кукареку!
Педриньо узнал «голос».
— Это он! Уже ожидает нас в условленном месте.
Все побежали туда, но так как никого не увидели, то остановились в растерянности, не зная, что делать дальше. Но в это мгновение второе «кукареку» раздалось откуда-то с верхушки гойабы. Мальчикневидимка был, видно, лакомка и даром времени не терял…
— Ты там наверху? — спросил Педриньо, задирая голову.
— А ты не «видишь»? — ответил «голос». — Научись знать, где я, не видя меня.
И «голос» дал первый урок — бросил кожуру гойабы прямо в нос Педриньо, спросив: — Смекаешь?…
Педриньо рассмеялся:
— Смекаю. А теперь слезай, я тебе представлю мою двоюродную сестру Лусию и других членов Ордена Желтого Дятла.
— Не надо. Я понимаю, что эта девочка со вздернутым носом и есть Лусия. А кукла — Эмилия, маркиза де Рабико. Я только не понимаю, кто этот сеньор в шляпе и с корзинкой на плечах.
— Это знаменитый граф де Кукурузо, ученый, который знает все.
В Домике Желтого Дятла все знали, что граф все знает, но никто, в сущности, не знал, что же, собственно, граф знает… Однако «голос» удовлетворился таким ответом, и все услышали — плюх! — как он спрыгнул с дерева. Теперь «голос» стоял где-то среди них.
— Пора, — сказал он. — Мы должны отправиться в путь раньше, чем взойдет солнце. А карта жива, не потеряли?
Педриньо вынул карту из кармана. «Голос» схватил ее и развернул.
Носишка не верила своим глазам: карта сама собой раскрывается и остается висеть в воздухе — вот чудеса-то! Таинственный мальчик был невидим, но предметы, которых он касался, не становились невидимыми. Это навело Педриньо на мысль попробовать одно усовершенствование.
— Вот что, — сказал он, — -в общем, очень неудобно иметь дело с товарищем, которого не видишь. Ты бы нацепил на свою шляпу перо, а? По перу мы сразу увидим, где ты.
— Твоя идея превосходна, — ответил «голос», — но я без шляпы. И вообще, на мне ничего нет. Если б на мне что-нибудь было, то все бы это увидали — и тогда какой же я невидимка?
— Ах, стыд какой! — вскрикнула Эмилия, закрывая лицо руками. — Что бы сказала донна Бента, если бы узнала, что мы дружим с мальчиком, который ходит голый!
— Перестань, Эмилия! — строго одернула ее Носишка. — Ты ничего не смыслишь в невидимках!
Ну, если нельзя приколоть перо к шляпе, то, может быть, привязать его к волосам? Все одобрили новую идею Педриньо. Но где достать перо и веревочку какую-нибудь или хоть нитку?
— У меня в корзинке есть перо попугая! — крикнула Эмилия. — Граф, сгрузите корзинку с плеча и откройте.
Граф спустил корзинку на землю, открыл крышку и протянул кукле перо попугая и катушку ниток.
Мальчик-невидимка привязал перо к волосам, и с этого момента договориться с ним стало гораздо проще. Перо, покачиваясь в воздухе, указывало, где он находится.