Локнит Олаф Бьорн. Львиный престол (Полуночная гроза - 2)

   - Интересные дела, - в сотый раз повторил киммериец, вернувшись за стол. - Эй, Мораддин, ты закусывай, честное слово, а?
   - Где моя жена? - уважаемого графа Эрде сейчас тоже следовало бы отвести наверх и уложить рядом с Темвиком. - Конан, что происходит?
   - Не знаю! - рявкнул король. - Так, кто здесь самый трезвый? Разумеется, я, потом Тотлант и... Веллан, ты же немного пил? Идем с нами!
   - Куда? - простонал я. Выходить на мороз из теплого обеденного зала не хотелось. Что еще задумал неуемный варвар?
   - На аквилонскую таможню! - Конан, чуть покачиваясь, встал, набросил куртку, застегнул фибулой плащ и обвел нас решительным, хотя и слегка затуманенным взглядом синих глаз. - Хальк, иди с Мораддином наверх, ложитесь отдыхать. А остальные - за мной! Сейчас выясним, кто здесь король!
   Мораддин, как ни странно, подчинился. Поддерживаемый за плечи Хальком, он заковылял к лестнице, изрыгая в бороду неразборчивые проклятия. А мы, закутавшись в меховые одежды, выбрались на улицу, громко хлопнув дверью. Вид был не самый почтенный - два пьяных варвара (Конан и я) и смуглокожий стигиец в черном с золотом плаще. Тотланта тоже изрядно бросало из стороны в сторону, и время от времени он бормотал, обращаясь к аквилонскому королю:
   - Давай попробуем обойтись без драки...
   И вот перед лихой троицей воздвиглось бревенчатое солидное двухэтажное здание аквилонской таможенной управы. Красно-золотое знамя с поднявшимся на дыбы коронованным львом уныло повисло на безветрии. Возле крыльца отирался пожилой седоусый стражник в темно-зеленой форме инфантерии. Наконечник его копья был ржавым.
   - Куда, к кому, по какому вопросу? - безучастно и заучено спросил страж, на что получил такой ответ:
   - Прочь с дороги! Перед тобой король!
   Варвар выпятил грудь и тщетно попытался принять благородно-величественный вид. От него так сильно разило спиртным, что поморщилась выходившая из дверь бедная дворянка в шубке из кролика и с гербом захолустного баронства, привешенным на бронзовой цепочке.
   - Фи! - сказала госпожа и украдкой прошмыгнула мимо.
   - Сама ты "фи!" - некуртуазно ответил король. - Видали мы таких!
   - Сначала протрезвей, а потом приходи, - посоветовал страж. - Господин начальник занят. Шляются тут всякие...
   Через считанные мгновения седоусый полетел в близлежащий сугроб, а его копье Конан переломил о колено. Разумеется, Конан открыл дверь пинком.
   Мы безошибочно нашли комнату командира приграничной стражи и таможенной управы, бесцеремонно вломились и Конан без лишних разговоров бросил на стол бумаги. Молодой капитан с красивым, но нагловатым лицом вначале опешил, а затем, не размениваясь на пошлые скандалы, начал разворачивать свитки.
   - Тотлант, волшебник, - бормотал он. - Пускай платит пошлину и проезжает на земли нашей великой страны... Этих мы пропустим беспошлинно. Подождите-ка... Та-ак... Шутить изволите, господа? Эй, стража! Ко мне!
   Вломились трое молодых солдат и застыли у дверей. Капитан посмотрел на киммерийца, будто на опаснейшего разбойника.
   - Ты утверждаешь, - вкрадчиво, но угрожающе начал он, - что являешься королем Аквилонии Конаном Первым?
   - Утверждаю! - коротко ответил варвар.
   - Замечательно, - ухмыльнулся вояка. - А теперь посмотри на эту бумагу. Получена со спешной фельдъерской почтой два дня назад из самой Тарантии, - он, многозначительно посмотрев на солдат, которые тут же положили ладони на рукояти мечей, протянул Конану внушительный свиток. Прочтите.
   - И прочтем! - фыркнул король. - Великий Митра! Веллан, Тотлант, подойдите и посмотрите!
   Мы посмотрели. Честно признаться, у меня челюсть отвисла. Это была копия королевского указа, подписанная самим Конаном, герцогом Просперо и таинственным бароном Гленнором. Датирован он был 25 днем последней осенней луны. Текст указа гласил следующее:
   "Для пограничной стражи Аквилонии. Любой человек, пересекающий границу страны под видом "короля Конана Канах" и, возможно, сопровождаемый месьорами с именами Хальк, сын Зенса, Мораддин, сын Гроина, Тотлант, сын Менхотепа, Веллан, сын Арта, подлежит немедленному задержанию (равно как и его спутники) и препровождению под строжайшей охраной в столицу государства. Задержавшему указанных личностей человеку или служащему королевской приграничной стражи, равно как и армии выдается награда в размере пяти тысяч золотых кесариев и даруется высокий дворянский титул".
   Ниже шло подробнейшее описание внешности всех перечисленных, стояли подписи высочайших особ королевства и венчалась бумага красно-золотой большой государственной печатью.
   - Вы арестованы, господа, - вежливо, но не без издевки промурлыкал молодой капитан. - Положите оружие на стол рукоятями в мою сторону. Унтер-офицер! Принесите легкие кандалы!
   Я сориентировался моментально. Мгновенно протрезвевший Тотлант начал шептать боевое заклинание, а Конан уже был готов вступить в драку. Я выступил вперед, загородив спиной стигийца и короля, со всей присущей мне куртуазностью поклонился и сказал:
   - Капитан, должен тебя разочаровать. Поселение Кюртен находится на территории Немедии и указы аквилонского короля здесь недействительны. Если вы попытаетесь задержать нас, то сопровождающий нас Мораддин, граф Эрде, начальник Вертрауэна - отделения личной канцелярии короля Нимеда, примет необходимые меры...
   - Стоять, - непреклонным голосом произнес капитан. - Территория Немедии - за пределами этого дома. Пока вы стоите здесь - вы в Аквилонии!
   И в этот момент в таможенника ударила струя холодного синего пламени, сорвавшегося с пальцев Тотланта, а Конан обрушил удар своего тяжелого меча на закрытый многочисленными бумагами стол.
   Я, призвав на помощь третью ипостась оборотня и желая напугать солдат, изменил внешность, превратившись в жуткое двуногое клыкастое чудовище.
   Я знал, что мы так или иначе прорвемся на улицу. Но откуда я мог предполагать, что противники завопят дурными голосами и вместо того, чтобы вступить в бой, позорно сбегут? Оборотней они, понимаешь, не видели...
   Так и сходили мы в аквилонскую таможню.
   Глава четвертая
   ХАЛЬК, ПЕРВЫЙ РАССКАЗ
   Тарантия, столица Аквилонии.
   10 день первой зимней луны 1288 г., от полудня до полуночи.
   "...Итак, король возвращался с победой и не подозревал о несчастье, готовом обрушиться лично на него и его немногочисленных друзей. Он ехал в свою страну, пребывая в понятной уверенности, что там его встретят благодарные (или хотя бы не возмущающиеся, как обычно) подданные и заботы по устранению многочисленных неблагоприятных последствий, внесенных явлением подземного огня в мирную жизнь государства.
   Вместо этого правителю Аквилонии пришлось выслушивать малоприятные сообщения, которые, по мере приближения к столице, становились все дурнее и удивительнее. Так, например, король узнал, что его страна на протяжении вот уже двух седмиц активно готовится к войне с соседним Офиром и что сама мысль о возможности такой войны с восторгом встречена как простыми обывателями, так и представителями армии и дворянства. А еще королю пришлось выслушать обвинение в самозванстве и окончательно удостовериться, что во время его отсутствия трон был захвачен неким существом, как две капли воды похожим на него самого..."
   Из "Синей или Незаконной Хроники" Аквилонского королевства
   Hет ничего более унизительного, чем быть гонимым беглецом в своей собственной стране.
   Подразумевается, что все происходящее - победное возвращение героев. Но мне уже больше не хочется смеяться над царящей вокруг нелепостью. А, как ни странно, возникает желание кого-нибудь прикончить. Весьма странные мысли для человека, занимающегося надзором за библиотекой королевского замка. Впрочем, теперь эта должность наверняка больше мне не принадлежит. Ведь отныне я - "лицо, сопровождающее самозванца, и подлежащее немедленному задержанию", что заверено королевским указом. Давно ли мы все веселились, утверждая, будто все случившееся - не более чем досадное недоразумение или чья-то дурная шутка?
   Теперь уже никто не знает, что думать. У нас осталась одна цель - как можно скорее добраться до Тарантии. Не представляю, чем наше появление может помешать развитию событий, неудержимо катящихся, точно лавина с горы... Полагаю, что никто в нашем маленьком отряде не сможет ответить на этот вопрос. Мы просто едем в столицу. По-моему, все втайне верят, что произошла какая-то чудовищная ошибка, нелепое совпадение обстоятельств и, как только мы въедем в город, все сразу же чудом встанет на свои места.
   Хотелось бы мне, чтобы так оно и случилось... Но, боюсь, наши мечты останутся не более чем мечтами, а истину придется восстанавливать куда более действенными и прозаическими способами.
   Итак, одно уже ясно со всей определенностью - пока мы пребывали в пещерах под Граскаалем, изо всех отпущенных нам скромных сил пытаясь помешать надвигающейся гибели мира, кто-то, действуя на редкость самоуверенно и нахально, занял место короля Конана.
   В таком случае у меня возникает несколько десятков вопросов о личности этого человека. Ладно, опустим внешнее сходство - в конце концов, непредсказуемая игра природы могла привести к появлению на свет двух на редкость схожих людей.
   Но почему никто - ни Паллантид, вот уже в течении года находящийся по долгу службы рядом с королем, ни гвардейцы, ни таинственная госпожа Эрде не заметил подмены? Откуда этому человеку известны наши маленькие дворцовые тайны? Как можно быть настолько осведомленным о прошлой жизни короля, если Конан сам порой точно не может сказать, когда в какой стране находился и чем там занимался?
   И, в конце концов, откуда взялся этот человек, да еще в такой на редкость подходящий момент? С какой пугающей точностью он расставил нам ловушки! Король говорит, что если бы ему пришло в голову выдавать себя за кого-то другого, он бы и поступил в точности так же. Для начала убедился бы, что подлинный владелец похищенного имени находится в недоступном месте, откуда нескоро выберется. Затем везде, где только можно, распространил как можно более правдоподобные слухи о гибели (или задержке) возможных спутников своего двойника, особенно обратив внимание на то, чтобы таковые слухи дошли до ушей его друзей и врагов. А на случай, если всего этого окажется недостаточным - официально объявил о появлении в стране самозванца и пообещал награду за любые сведения о нем. Таким образом, в умах людей возникла бы изрядная путаница, а настоящий король, если ему посчастливилось живым выбраться из-под Граскааля, непременно дал о себе знать, задев какую-нибудь из настороженных нитей западни.
   И вот мы, возвращаясь в Аквилонию с гордым сознанием выполненного перед людьми и богами долга, со всего размаха угодили в расставленные силки. Наверное, кто-то присматривает за нами с небес, иначе сейчас мы бы точно уже находились в Тарантии. Причем отнюдь не по своей воле и в сопровождении десятка-другого гвардейцев, зорко следящих за тем, чтобы мы не вздумали удрать.
   Наш отъезд из поселка Кюртен, что на границе Немедии и Пограничья, больше напоминал поспешное и суетливое бегство. Что, в общем, соответствовало истине. Да, мы удрали. Кажется, даже не расплатившись с владельцем постоялого двора по претенциозным названием "Немедийский дракон", где останавливались на отдых.
   Именно в Кюртене мы получили неоспоримое свидетельство, что в Аквилонии уже почти пол-луны существует два короля, две неотличимо схожих человека по имени Конан Канах. Мало того - граф Мораддин, к своему ужасу, выяснил, что двойника (или кто он там?), сопровождает его, графа Эрде, жена! Причем едет с ним по доброй воле, искренне принимая самозванца за своего давнего друга, Конана Киммерийца.
   Это известие здорово подкосило всегда хладнокровного и сдержанного начальника Вертрауэна. Вернувшись с немедийской таможни, где он узрел в книге проезжающих собственноручную подпись своей супруги, вдобавок заверенную ее фамильной печатью, граф Эрде напился. Причем, как это происходит с людьми, редко потребляющими горячительные напитки, стремительно и почти до беспамятства.
   Впрочем, мы все тогда были хороши, впав в какое-то мрачное и растерянное веселье. Я, например, с удивлением узнал, что погиб под обвалом в Граскаале и без долгих размышлений предложил устроить поминки по себе самому.
   Закончились эти "поминки" из рук вон плохо. Конан внезапно решил, что сей же миг отправится в имевшуюся в бурге пограничную управу Аквилонии и докажет любому, посмевшему усомниться, что он - настоящий король. С ним пошли Веллан и Тотлант, причем все трое были уже изрядно навеселе. Мне следовало бы их остановить, однако я не представлял - как. Кроме того, мне казалось, что все происходит не в реальной действительности. Это какой-то затянувшийся дурной сон. Сейчас я обязательно проснусь и увижу, что я у себя, в комнатах Тарантийского замка. Или на худой конец, где-нибудь на постоялом дворе в Пограничье, и мы все едем к королю Эрхарду.
   Но окаянный сон и не думал прекращаться. А из здравомыслящих людей рядом со мной остался только внезапно воскресший из Царства мертвых Эйвинд, который помог дотащить полубесчувственного и что-то бормочущего Мораддина до его комнаты наверху. Мы уложили его спать рядом с первой жертвой наших разудалых "поминок" - молодым следопытом стражи Пограничья, оборотнем по имени Темвик. Я прислушался к невнятному шепоту графа Эрде и различил повторенное несколько раз имя - Ринга.
   Правду говорят, что душа человека, даже самого близкого - потемки. Гномья душа, очевидно, более всего смахивает на крайне запутанные подземелья, залитые непроглядной темнотой. Мне даже в голову не могло прийти, что у начальника тайной службы Трона Дракона есть супруга! Причем, если верить Темвику, весьма молодая, красивая и своеобразная женщина, раз уж она сумела в одиночку добраться почти до укрытой непролазными снегами столицы Пограничья. Только вот зачем графине это потребовалось? Похоже, она целеустремленно гналась за нашим отрядом, но что она так торопилась нам сообщить? О чем хотела предупредить?
   Я так и не успел придумать ничего подходящего, когда внизу грохнула дверь, вверх по лестнице загремели шаги бегущих людей, а затем голос Конана проорал: "Быстро! Уезжаем!"
   Разбуженный криком Темвик приподнял голову, осоловело посмотрел на нас с Эйвиндом и спросил, что случилось.
   - Ничего хорошего, - кратко ответил асир. Оборотень согласно кивнул и снова заснул. Честное слово, я ему позавидовал.
   Нам пришлось с лихорадочной быстротой собирать вещи, седлать коней и выбираться из Кюртена. Мы покинули поселение через немедийскую таможню, изрядно перепугав высунувшегося из дверей на грохот копыт чиновника с физиономией поседевшей канцелярской крысы, и понеслись через невысокие Немедийские горы на закат, домой.
   Только тогда я узнал, что на нас объявлена королевская охота. По этому поводу Тотлант многозначительно протянул "Да-а...", мигом протрезвевший Мораддин многозначительно промолчал, а Конан немедленно взбесился и заявил: дайте ему только добраться до Тарантии, а там он всем покажет! И этому новоявленному Конану - в первую очередь!
   Я тоже промолчал. Во-первых, мне было ничего добавить к уже сказанному; во-вторых, мне было нехорошо. Не от выпитого в Кюртене вина и пива, а от ощущения довлеющей над всем полнейшей безнадежности. Казалось, кто-то управляет нами, и мы, как тряпичные куклы в руках бродячих фигляров, исполняем предназначенные дурацкие роли, говорим положенные слова и понятия не имеем, что за этим всем стоит.
   Моему меланхоличному настроению изрядно способствовала погода. В Пограничье давно стояла настоящая зима - с искрящимися сугробами высотой поболе человеческого роста, с холодными пронизывающими ветрами и затяжными снегопадами. Здесь, на закатной стороне Немедийского хребта, была поздняя осень - слякотная, с мелким дождем, порой сменявшимся на хлопья мокрого снега.
   Объездные дороги раскисли, превратившись в подобие неудачно сваренного пудинга. Конан и Мораддин решили, что теперь опасно ехать по всем известным трактам, соединяющим Немедию и Аквилонию, и мы пробирались к столице какими-то полузабытыми проселками, ночуя то в облетающем, холодном лесу, то в расположенных на отшибе хуторах. Все были усталы, злы и молчаливы. Это было нехорошее молчание, грозящее прорваться ссорой по любому, самому пустяковому поводу. Раньше бы я обязательно постарался что-то придумать, развеселить их всех, но, как уже было сказано, мне больше не хотелось смеяться.
   Общей тоскливости не поддался, кажется, только Тотлант. Во время дневных перегонов и стоянок волшебник упрямо (и, надо сказать, не без успеха) втягивал нас в разговоры, строил предположения о том, с чем Конану придется иметь дело в столице и пытался разгадать загадку подземной тюрьмы под Граскаалем, на которую столь внезапно наткнулись мы с Велланом и где в течении почти двух лун обретался Эйвинд. Эта тайна заинтересовала и меня, но даже наши совместные размышления не принесли никакого определенного ответа. Эйвинд очень старался в точности пересказать нам все разговоры узников подгорного царства, но из этих сведений мы не извлекли почти никакой подсказки.
   Разве что перечисленные Эйвиндом имена обитателей этой странной тюрьмы наводили на размышления... Тотлант, поколебавшись, высказал догадку, что "Кхатти" может быть сокращенной формой имени "Кхаттрий". Именно так звали одного из правителей легендарной Кхарийской империи, жалким напоминанием о которой нынче служит Стигия. Сей Кхаттрий, как поведал Тотлант, жил около полутора тысячелетий назад, когда Стобашенный Пифон еще не был разрушен ордами варваров ("Извини, Хальк, твоих предков хайборийцев, но для кхарийцев они, разумеется, были не более чем говорящими животными на двух ногах..."), и прославился тем, что вел упорную и затяжную войну с зарождающимся Аквилонским королевством и, наконец, сгинул неизвестно куда.
   - А упомянутая резня в Ретрике, помнится, произошла незадолго до его смерти и при его деятельном участии. Кхарийцы тогда истребили жителей охваченной восстанием довольно большой области, что располагалась где-то на месте нынешней Коринфии...
   Слово "Ретрик" подтолкнуло мою начавшую было отлынивать память. В конце концов, во время пребывания в Обители Мудрости история входила в небольшое число моих любимых наук и я не пропускал почти ни одного занятия. Хотя, надо признаться, читавший ее преподаватель отличался редкостным педантизмом, заставляя несчастных вагантов вызубривать наизусть бесконечные списки дат давно отгремевших битв и родословные прервавшихся династий. Я сообразил, почему второе из названных Эйвиндом имен показалось мне очень знакомым. Ну конечно же!
   - Алькой! Как я сразу не сообразил! Знаешь, Тотлант, наши высокоученые мудрецы до сих пор не могут придти к общему мнению - был такой человек или нет. Но в некоторых летописях, особенно в самых старинных, датируемых первыми десятилетиями существования Аквилонии, это имя частенько встречается. Он и его младший брат или побратим Олайет - первые короли Аквилонии! То есть они, конечно, не могли по праву называться королями Аквилонии - страны-то еще толком не существовало, только объединенные полуночный Пуантен да земли вокруг Тарантии и Шамара. Так вот, Алькой был зачинателем так называемой "Мести за Ретрик" - походе соединенных войск будущих Аквилонии и Немедии на Кхарию. Он же, помнится, и возглавил этот поход. Дальше летописи расходятся - где-то утверждается, что Алькой погиб в бою, где - был взят в плен кхарийцам и, разумеется, казнен, а в некоторых списках говорится, будто он пропал без вести...
   - Очень интересно, - после долгого молчания признал Тотлант. Выходит, в этом странном подгорном собрании находились по меньшей мере два прославленных человека, в свое время исчезнувших неведомо куда ("Теперь-то понятно - куда", - мысленно добавил я.). Жаль, что Эйвинд ничего не может добавить относительно тех, кого он назвал "Стариком", "Тихоней" и "Нейкеле-Лисом". Меня, честно говоря, весьма заинтересовал этот "Старик"... И смотри, какая странная закономерность: эти трое, Алькой, Кхатти и "Старик", оказались в подземельях примерно в одно и то же время, в начале складывания Аквилонии. Если верить легендам, в те же времена жил святой Эпимитриус и вообще творилось много необъяснимых вещей... А о короле Алькое я кое-что слышал. Примерно то же самое, что рассказал ты, только, разумеется, несколько с другой точки зрения, - стигиец смущенно хмыкнул, а я пожал плечами. Ну да, сколько я знаю, Аквилония и Стигия воевали между собой, и не за обладание какими-то богатыми землями, дорогами или доходными городами, а во имя своих богов. Однако я не такой уж и рьяный митраист, а Тотлант не поклоняется Змею, так что какое это имеет к нам отношение?
   - И еще мне весьма не понравился этот непостижимый Хозяин, - продолжил свою мысль Тотлант. - Надо же додуматься до такого - использовать людей в качестве рабочих лошадок, поглощая их мысленную силу. Единственная аналогия, которую я могу привести - одна из малоизвестных сект Турана, адепты которой совершали чудеса с помощью силы своей мысли. Правда, перед этим они накачивались порошком лотоса по самые уши...
   - Вы о чем там полный день шушукаетесь? - невесело поинтересовался догнавший нас Веллан. Выглядел оборотень изрядно приунывшим и вообще каким-то задумчивым, что ему было совершенно не свойственно.
   - Обсуждаем загадки истории, - отозвался волшебник. - А о чем, позволь узнать, вы вели беседу с Его величеством?
   - Все о том же, - безнадежно махнул рукой Веллан. - Во что мы влипли и как нам из этого выпутаться. А еще - как нам незамеченными попасть в столицу и где поселиться в пределах города. Если тот, другой, - Веллана слегка передернуло, - не дурак, он наверняка распорядится, чтобы стражники на воротах и содержатели постоялых дворов да гостиниц сообщали, коли неподалеку появятся подозрительные личности. Ну, мимо городских ворот мы как-нибудь проскочим, а вот как быть с жильем? Не во дворец же идти - вот, мол, мы приехали, встречайте...
   Внимательно слушавший нас Мораддин потер бородку, ненадолго задумался и, наконец, сказал:
   - Выход есть. Конан, подъедь ближе и выслушай меня.
   - Ну? - буркнул король, заставляя лошадь идти шагом наравне с коньком Мораддина.
   - Значит, так! - граф Эрде огляделся, с тоской рассматривая голые безлиственные деревья. - Мы сейчас двигаемся вдоль немедийско-аквилонской границы на полдень. Скоро нужно будет повернуть к закату и, насколько я помню, на нашем пути встретится первый крупный город.
   - Верно, - подтвердил киммериец. - Бельфор, владение герцогства Шамарского. Центр торговли поваленным лесом. И нас там ждут - не дождутся...
   - Наверняка, - Мораддин улыбнулся углом рта. - Конан, подумай сам. В Бельфоре торговые дома солидных купцов, стоят отряды кавалерии... Следовательно, тайная служба Немедии просто обязана содержать в городке нескольких конфидентов. Они смогут нам серьезно помочь.
   - Шпиончики, - проворчал Конан. - Лазутчики. Ищеечки... Мораддин, когда кончится эта дурацкая история, я прикажу с позором выслать тебя из страны! И всех твоих... конфидентов - тоже! Хорошо, поехали.
   На следующий день отряд прибыл в Бельфор. Мы остановились на ночь в самом захудалом и дешевом клоповнике. Пиво хозяин подавал разбавленное, мясо полусырое, а овощи подмороженными. Конан, правда, чувствовал себя здесь в своей тарелке - казалось, ему даже нравится окружение подозрительных небритых субъектов и тухлоглазых проституток, наводнявших обеденный зал. Однако мне было неуютно.
   Граф Эрде ненадолго исчез, отправившись, как он выразился, "по делам". Взял с собой одного Тотланта, как человека выдержанного и спокойного. Вернулись они после заката. Мораддин созвал нас всех в холодное, обставленное грубой обшарпанной мебелью помещение, гордо именуемое хозяином трактира "гостевой комнатой", и, торжествующе улыбаясь, выложил на стол шесть свитков.
   - Это что? - спросил Конан недоуменно.
   - Наши новые документы, - Мораддин развернул первую бумагу и с некоторой издевкой в голосе прочитал:
   - Почтенный месьор Рутгер Хори, родом происходящий из Ванахейма, свободный кузнец, подвизающийся в Шамаре... Едет в Тарантию по торговым делам.
   - Не понял, - помотал головой киммериец. - Ты про кого?
   - Про тебя, любезный мой, - хихикнул Мораддин. - Теперь это ты. А впрочем, с бородкой ты очень напоминаешь уважаемого мастерового.
   - Вдобавок из Ванахейма, - не преминул заметить я, зная, что киммерийцы терпеть не могут своих соседей с полуночи. Интересно, а кем Мораддин выставил меня на своих фальшивых подорожных? Я так прямо и спросил.
   - Эти подорожные не фальшивые, а самые настоящие, - возмущенно ответил граф Эрде. - Бумаги, печать, подпись начальника стражи города сомнениям не подлежат. Просто туда вписали нужные, причем даже не вымышленные, а настоящие имена.
   Таким образом, я оказался неким Арни Ди Фармье из Боссонии многоученым советником какого-то захолустного графа. Веллан был "Верготом, сыном Трога, наемником и телохранителем", Тотлант - "Хаимом бен-Моше из Шема, купеческим приказчиком" (волшебник ужасно оскорбился, когда узнал, что ему предстоит какое-то время быть шемитом, но промолчал), а Мораддин "Теримом из Аграпура, ушедшим в отставку десятником войска императора Ездигера".
   Больше всего повезло Эйвинду. Полагаю, граф Эрде со свойственным ему мрачноватым юмором специально упросил своего поверенного в Бельфоре вывести нашего молодого крестьянина не кем-нибудь, а... В подорожной Эйвинда черным по белому было прописано: "Харальд, сын Рутгера, родом происходящий из Ванахейма. Путешествует вместе с отцом в Тарантию".