- Добрый день, Олег Захарович,- голос у незнакомца вполне соответствовал его шпионской роли- негромкий и вкрадчивый.- Проходите, садитесь, пожалуйста.-Он радушным жестом указал на кресло для посетителей.- Извините, что мы так неожиданно вызвали вас сюда, но сами понимаете- обстановка нынче такая, что без спешки не обойдешься. Да вы присаживайтесь, присаживайтесь,- увидев, что Олег колеблется, шпион вышел из-за стола и чуть не силой усадил его в кресло,разговор у нас с вами будет обстоятельный, так что в ногах у вас правды не будет.- Шпион вернулся на свое- вернее, Бегемотово,- место и развернул лампу так, чтобы ее свет был направлен в сторону Олега. Не совсем ему в глаза, но так, чтобы лицо было хорошо видно. Где-то я уже читал про такое. Часто и много. Если бы не этот туман в голове, я бы сразу все понял. Нет, ребята-зверята, это явно не шпион. Что делать шпиону в стенах такого добропорядочного заведения, как Бегемотов отстойник? Красть данные о капитальных затратах на канализацию в спецдомах? Да и меня вербовать- гиблое дело, каждый дурак знает, что снабженцы допуска к секретной информации не имеют. Нет уж, шпионский детектив мы, пожалуй отбросим. И возьмем в руки детектив политический. К примеру, о том, как Служба Общественных Дел ищет себе осведомителей в разных ведомствах. Чтобы не просочился кто через ту же канализацию в личный туалет министра. Интересно, чего это хмырь на меня так смотрит?
Хмырь и в самом деле внимательно изучал подсвеченное лампой лицо Олега. Наконец он неопределенно крякнул.
- Итак, Олег Захарович, приступим к делу.- Он протянул руку и выключил настольную лампу. Одновременно вспыхнул верхний свет.- Мы все тут взрослые и, надеюсь, неглупые люди.- Он опять хмыкнул, как бы усомнившись в своих словах.Поэтому, я думаю, мы не будем играть в дешевое кино и изображать из себя заговорщиков. Разумеется, вы уже поняли, что я...
- Из Конторы,- перебил его несколько пришедший в себя Олег. К нему потихоньку возвращалась самоуверенность, так что он опять начинал входить в свое амплуа любителя ловить рыбку в мутной воде.- Это я, конечно же, понял. Другого я не понимаю...- Он сделал паузу, как бы переводя дыхание, давая собеседнику возможность вновь взять инициативу в свои руки. Собеседник, однако, раскрывать карты не стал, так что Олегу пришлось продолжать.- Чего вам, собственно, от меня надо? Что вам, осведомителей у нас в шарашке мало? Сомневаюсь.- Он остановился.
- Ну что вы, Олег Захарович,- хмырь поморщился, как бы шокированный чем-то неприличным,- зачем же вы так сразу об осведомителях? Наша, как вы изящно выразились, Контора,- он неодобрительно покачал головой, показывая, что ему не слишком нравится такая фамильярность по отношению к важному государственному органу,- не так уж глупа, как ее изображают в анекдотах. Нет, не так уж и глупа,- он вздохнул, положил на стол руки и стал крутить большими пальцами.Просто, сами понимаете, дел у нас много, а людей не хватает, вот мы и вынуждены порой использовать людей, мягко говоря, случайных.- На его лице явственно отобразилась глубокая печаль.- Ну да вы сами понимаете, что это такое- нехватка квалифицированных работников.- Он выжидательно посмотрел на Олега.
- Ну да, ну да,- промямлил тот в ответ, снова сбитый с толку. Интересно, чего этот бурильщик от него хочет?- Квалифицированные работники всегда на вес золота...- Пожалуй, он меня таки вербует. Вот это я попал. И отказаться не получится- зря я, что ли, столько времени карьеру делал- и соглашаться противно. Интересно, Пашка тоже на них работает?
- Именно на вес золота,- подхватил собеседник,- иногда даже на вес урана, он, знаете ли, еще тяжелей.- Он энергично потряс в воздухе руками, показывая, насколько уран тяжелее золота.- Ну да мы все как-то не о том, знаете ли. У нас, в общем-то к вам дело. Важное дело,- добавил он, как бы испугавшись, что собеседник не захочет обсуждать с ним неважные мелочи. Вот сволочь, обреченно подумал Олег, еще и издевается. Интересно, сколько они мне платить будут? Или плата в таких делах не положена, считается, что ради отечества и задарма поработать не жалко?- Видите ли, речь идет о деле государственной важности и нам необходима ваша помощь. Знаете ли, в наше трудное и, прямо скажем, неспокойное время среди нашей молодежи не так уж и много умных, не говоря уж про талантливых, людей, на которых можно было бы всецело положиться. Вот таких, как вы,- прибавил он многозначительно.
- А меня вы относите к умным или талантливым?- почти зло спросил Олег. Ситуация начинала ему надоедать, а двум смертям, как известно, не бывать.- Я имею в виду, по какой ставке платить будете- по высшей, для талантливых, или той, что пониже, для просто умных?
Теперь уже настала очередь хмыря ошарашено хлопать глазами. Было видно, что в таком тоне с ним никогда- или, по крайней мере, давно- не разговаривали. С ходу отреагировать у него не получалось.
- Олежка, ты не понимаешь,- прорезался сзади Бегемот.- Тебя вовсе не вербуют в сексоты, тебе совсем другое предлагают! Ты послушай вначале...
- А что мне тебя слушать,- огрызнулся Олег,- раньше говорить было надо. Привели меня, понимаешь, как щенка, с завязанными глазами, лапшу на уши вешаете. Нет, чтобы сразу сказать- народному государству требуются честные люди, готовые помочь, я бы с радостью согласился, подписал бы что нужно, получил кликуху и все были бы довольны. А то тоже мне- театр полутора актеров!.. Умная, талантливая молодежь, всецело положиться! На жену свою полагайтесь!- Если я неправильно его понял, если это элементарная вербовка, то мне крышка. Десять лет с ходу схлопочу. Без права, так сказать, переписки. Ну да не может меня так чутье подводить, для чего-то еще я этому тонтон-макуту нужен. Ладно, главное- не переиграть.
- Не кипятитесь так, Олег Захарович,- от неожиданности Олег даже подпрыгнул в кресле. Новый голос принадлежал невысокому мужичку, одетому в такой же черный костюм, что и хмырь за столом, но без черных очков. Очевидно, он все это время сидел за спиной, изображая из себя человека-невидимку. Не будем, так сказать, играть в дешевое кино. Будем играть в малобюджетное. Психологи, мать вашу...- Не надо нервничать. Мы прекрасно понимаем ваше состояние.- Толстяк подошел к столу и присел на край, доверительно наклонившись к Олегу.- Конечно, в наше время профессия, м-м-м... секретного сотрудника органов не пользуется популярностью, но могу вас заверить- вам ничего такого и не предлагают. Скорее, наоборот- в такое сложное время стране нужны люди, которые способны принимать решения, не оглядываясь ни на чью подсказку. И пусть наша ведомственная принадлежность вас не обманывает,- толстяк поднял указующий перст, на котором красовался перстень с искусственным рубином,- мы работаем с ними- но не на них!
В комнате воцарилась тишина. Слегка отупевший от такого финта ушами Олег переводил взгляд с одного собеседника на другого. Павел стоял у окна и что-то высматривал на улице, слегка отогнув штору. Ситуация стала просто невероятной. Если это провокация, я должен реагировать соответствующим образом. Если они говорят правду, а я среагирую не в том ключе, они уйдут, конечно. Но моя карьера накроется медным тазом- вряд ли мне простят отказ. Интересно, для чего им меня провоцировать? Проверка лояльности- с какой целью? Что вообще происходит?
- Олег Захарович,- вновь вступил в разговор хмырь,- поймите нас правильно. Мы не собираемся устраивать вам ловушки, план по раскрываемости на нас не лежитмы работники не того ранга. Дело в том, что нам действительно хотелось бы использовать ваши, не побоюсь этого слова, незаурядные способности управленца. Сами понимаете, что в свете последних событий Народное Правительство должно либо укрепить свою власть, заменив недееспособных и некомпетентных, либо уйти, уступив место другим. В любом случае у вас могут появиться блестящие перспективы.- Он жестом остановил открывшего было рот Олега.- Ведь вы знаете все и о нарастающей инфляции, как в открытой, так и в подавленной формах, и о неконкурентоспособной промышленности, пасующей перед все нарастающим потоком сахаритских товаров, и о недовольстве людей отсутствием перемен к лучшему, которые им ежедневно обещают по радио и телеящику... Так неужто вы ни разу не думали, как бы вы, лично вы поступили в этой ситуации на месте правительства? Сознайтесь, ведь думали?- Вконец запутанный Олег только потряс головой.Где он научился так гладко говорить? - Ну, вот видите! А мы представляем здесь группудостаточно влиятельную группу- людей, которые хотят и, самое главное, могут повлиять на текущую ситуацию в стране. Но у нас есть одна проблема- кадры! Кадры, которые, как известно, решают все. Вот поэтому-то мы и пытаемся привлечь на нашу сторону молодых, компетентных, честолюбивых людей, которые хотели бы поработать на благо народного общества. Нет, нет,- он замахал руками,- мы не торопимся, не требуем, чтобы вы давали нам ответ прямо сейчас. Более того, мы хотим вас предупредить, что ваш отказ никак не повлияет на вашу дальнейшую жизнь и карьеру, так что не надо себя насиловать. Мы дадим вам на размышление... ну, скажем, неделю. Вы спокойно подумайте, выясните обстановку, решите, что вам делать. Потом мы с вами свяжемся.
Голова у Олега шла кругом. Он медленно встал из кресла, прошелся по комнате. Хмырь с невысоким смотрели на него выжидающе. С улицы донесся рев мощного двигателя, сильно приглушенный стеклопакетами. Олег машинально откинул гардину и посмотрел наружу. Около стоянки разворачивался бронетранспортер, на броне сидели солдаты в касках и с автоматами. Расчехленные стволы водометов угрожающе смотрели по сторонам. Олег повернулся к невысокому:
- Что здесь вообще происходит? О каких событиях вы все время говорите? Какого черта вы меня уже полчаса мурыжите?- Он почти угрожающе двинулся к столу.
- Как, разве вы не знаете?- ненатурально удивился тот.- Несколько часов назад в Семеновском учебном комплексе произошли студенческие волнения. Внутренние войска были вынуждены применить оружие, чтобы остановить, гм... распоясавшихся хулиганов. Есть жертвы. Канцелярии Народного Председателя поручено подготовить проект указа о временном чрезвычайном положении в столице.
* * *
Студенческая толпа клубилась на открытом пространстве перед главным корпусом, возбужденная и злая, как роящийся пчелиный улей. Взмокший ректор метался перед ней, размахивая руками и неслышно крича- у мегафона сели аккумуляторы, послать же за другим было некого. Секретарши осторожно-любопытно выглядывали изза тяжелых дубовых дверей, украшенный столетней пообтершейся резьбой, но на широкое каменное крыльцо выходить не рисковали. Зам по воспитательной работе, которого ректор попытался прихватить с собой в качестве моральной поддержки, исчез где-то по дороге со второго этажа в вестибюль, так что его начальнику пришлось отдуваться в одиночку.
Над толпой поднялся криво намалеванный на большом листе фанеры лозунг. Что на нем написано, ректор не разобрал, поскольку тот был повернут к нему под острым углом, и на нем бликовало полуденное солнце. Студенты ответили на его появление новым шквалом рева и свиста. Затем раздался резкий механический визгочевидно, молодость в очередной раз одержала победу над опытом, раздобыв где-то свой мегафон. Гомон немного поутих.
- Господа! Тише!- Толпа немного расступилась, оставив в центре пустого пространства встрепанного парня с жидкой бородкой.- Слушайте меня!- Одной рукой парень держал микрофон, другой яростно размахивал в воздухе, как бы подкрепляя этим свои слова. Он показался ректору смутно знакомым.- Слушайте!- Шум почти стих.- Так продолжаться больше не может! Экономика рушится! Бюрократические кланы захватили власть в стране! Людям затыкают рот, а Председателя держат в информационной блокаде!- Серый потрепанный свитер, казалось, сейчас порвется по швам от избытка чувств.- Мы должны пойти и сказать! Что так! Жить! Нельзя!- Его перекрыл шквал одобрительных возгласов.- Он решительно рванулся вперед, расталкивая толпу.- Все! За мной!- Его перекрыл новый шквал голосов
Сначала медленно, затем все быстрее и быстрее кипящая толпа покатилась по аллее, ведущей к воротам университетского сквера. Она уже почти достигла своей цели, когда ректор, сиротливо стоящий на высоком крыльце, услышал новые звуки. Они шли оттуда, куда направлялись студенты. До него донесся рев двигателей. Танковых двигателей.
В общем-то добродушный и веселый человек, ректор занял свой пост несколько месяцев назад. Истощенный внутриусобными склоками Ученый Совет университета посчитал, что нейтральная кандидатура лучше, чем никакая. Поэтому он избрал первого же нейтрала, который подвернулся под руку, и разошелся зализывать раны и собираться с силами для новых баталий. Подразумевалось, что новый ректор будет марионеткой в руках влиятельных закулисных кукловодов, но тот неожиданно оказался человеком с твердым характером, которого за ним никто и никогда не числил. За прошедшее время он приструнил наиболее упрямых и конфликтных, так что намечавшиеся в этом месяце новые выборы, похоже, отодвигались на неопределенный срок. Однако твердый характер сочетался в нем с удивительными для его положения добродушием и незлопамятностью, и в последнее время его популярность даже мало-помалу начала расти.
Ректор не любил распространяться о своей предыдущей работе. Но некоторые знали, что перед тем, как перейти в Службу Массового Образования, он несколько лет работал в политорганах Танковой Армии.
Ректор мгновенно понял, что означают эти двигатели. Он прекрасно знал командующего ТА и его любимое изречение: "достал пистолет- стреляй". Ослабевшей рукой он нащупал псевдоколонну, которыми были украшены фасад и крыльцо. Он смотрел на толпу молодых, энергичных, нелепых в своей наивности парней и девушек, но не видел ее. Перед его глазами стояла деревенька в далекой южной стране, в которой пьяный водитель-танкист протаранил несколько домов и раздавил не успевших увернуться людей. Впрочем, вяло промелькнула где-то на заднем плане мысль, скоро у меня в глазах будет стоять другая картина. Картина залитого кровью парка. Господи, хоть бы они применили водометы. Это же еще совсем дети...
Студенты, все ускоряя ход двигались к спуску к главным воротам. Фанерный лозунг плыл над ними, переходя из одних рук в другие. И вдруг импровизированная демонстрация замерла на месте. Впереди наконец показались танки.
Пять бронированных машин неспешно тормозили, взревывая моторами, перекрывая главные ворота и идущую вдоль забора Кольцевую аллею. На них не было водометов, с недавних пор обычных для бэтээров внутренних войск. Зенитные пулеметы на башнях были расчехлены. Перед стихийной демонстрацией слегка покачивались на гравиподушке настоящие боевые машины, раз в год на смотре проходившие по площади при большом стечении народа. Но здесь был не смотр. Темные глыбы танков висели в нескольких сантиметрах над землей, выставив вперед тупые конусы излучателей. В нескольких метрах за ними растянулась цепочка солдат в застекленных шлемах, со щитами и электродубинками.
- Внимание!- заскрежетал механический голос из невидимого динамика.Внимание! Господа студенты, довожу до вашего сведения, что вы грубейшим образом нарушаете общественный порядок. Просьба немедленно разойтись. В случае неповиновения мы будем вынуждены применить силу.- Голос слегка откашлялся, как если бы смутившись от того, что ему, голосу, пришлось признаться в каком-то тайном пороке.- Мы применим силу,- повторил невидимый диктор.- немедленно разойдитесь.
Несколько секунд стояла тишина, нарушаемая только урчанием танковых моторов. От дальней части толпы отделились несколько человек и, робко оглядываясь двинулись в обратную сторону. Демонстранты, казалось, колебалисьони не ожидали такого отпора. И в этот момент парень в сером свитере и с жидкой бородкой вновь вырвался вперед.
- Да неужели мы испугаемся этих гадов!- закричал он во весь голос. В этот раз даже без мегафона его было хорошо слышно.- Они не посмеют применить силу! Мы имеем право на то, чтобы быть услышанными! Мы пройдем здесь!- Он бросился вперед, пробежал между танками и вцепился в ближайшего усмирителя. Тот профессионально-небрежным жестом увернулся от его объятий и в свою очередь ударил дубинкой по голове противника. Сверкнула синяя молния, и незадачливый нападающий, отлетев на несколько шагов, без сознания упал на асфальт.
Подхваченная единым порывом, толпа слитно качнулась вперед. В тот же момент танки, надсадно завыв двигателями, двинулись с места. С одного из орудий сорвался разряд, оплавив гипсовую статую в кустах.
Как бы нехотя, исподволь, воздух прорезал свистящий звук. Казалось, он шел со всех сторон сразу, разрывая барабанные перепонки, мутя сознание и останавливая дыхание. Люди катались по земле с обезумевшими глазами, полицейские срывали с голов шлемы и зажимая уши руками в отчаянном усилии оградить себя от этой пытки. Обхватив голову и с трудом удерживаясь на ногах, ректор, на которого по причине отдаленности свист действовал не так уничтожающе, видел, как танки, внезапно потеряв управление- видимо, броня не спасала от звука- сталкивались друг с другом, беспорядочно крутясь на месте. Туша одного мастодонта накрыла оказавшегося рядом бессознательного полицейского. Даже на таком расстоянии ректор разглядел, как изо рта накрытого подушкой поля человека выплеснулся фонтан крови. Секунду спустя танк снесло в сторону, и на асфальте осталась только кровавая нашлепка.
Свист затих. Асфальт вокруг неподвижно застывших металлических глыб автоматика отключила генераторы несущего поля - был усеян слабо копошащимися человеческими телами. Понемногу приходя в себя, люди с трудом поднимались на ноги. Уже не было прежней бурной студенческой толпы, не было отряда усмирителей. Остались только оглушенные, ничего не понимающие люди, ошарашено осматривающиеся по сторонам. Потом кто-то поднял руку, показывая на боковую аллею. Одна, другая, третья голова повернулись в том направлении, люди показывали друг другу, куда смотреть. Постепенно все потрясенно уставились на асфальтовую дорожку, над которой медленно плыла невиданных форм машина тускло-серого цвета. Вытянутой формой напоминающая скоростные гоночные модели, она отличалась от них странными бугристыми выступами по бокам. Серебристые стекла этой машины выделялись лишь контурами, почти не отличаясь цветом от корпуса. Над ее крышей медленно вращался висящий в воздухе шар- непонятный желтый узор на синем фоне. Не доехав несколько метров до ближайшего танка, машина застыла на месте. Беззвучно- или это так казалось в тягостной гробовой тишине, даже воробьи прекратили свое беспрестанное чириканье- растворилась дверца, и на асфальт ступил человек. В нем не было ничего особенного, такого можно увидеть в любом месте и не удивиться его присутствию, но этот почему-то притягивал взгляд и уже не давал его отвести в сторону. В нем было что-то такое властно-жесткое и магнетически притягивающее, что тянуло слепо идти к нему, за ним, безрассудно подчиняться его приказам, да даже умереть за него. И особенно больно было чувствовать исходящую от него укоризну. Он не произносил не слова, молча оглядывая застывших людей. Ректор с трудом подавил острое желание рвануть ворот пиджака, бухнуться на колени и начать каяться во всех грехах, даже в тех, которые он только собирался совершить. Внезапно он ясно понял, что с этого момента начинает новую жизнь. Завтра же от отказывается от ректорства, увольняется из университета и, запершись дома в кабинете, начинает работать над давно пылящейся в нижнем ящике стола рукописью по истории монетного обращения в Западной Сахаре.
- Известно, что когда стадо баранов ведут на бойню,- зазвучал над аллеей негромкий голос,- впереди обычно пускают козла-провокатора, чьей задачей является довести предназначенных на убой до места и вовремя отойти в сторону.Он усмехнулся.- Что ж, с ролью баранов вы справились неплохо.- Он внезапно оказался около немного пришедшего в себя после электрошока и сидящего на асфальте бородатого парня в сером свитере.- Да и козел-провокатор попался неплохой.- Серый свитер с треском порвался, обнажив подкладку с пришитой красно-зеленой бумажкой. Странный человек аккуратно отделил ее от материи и поднял над головой.- Это удостоверение сотрудника службы Общественных Дел.- В его голосе зазвучал металл.- Вы шли за человеком, чьей задачей было спровоцировать вас на беспорядки и дать повод для применения силы. Есть люди, стремящиеся к введению военного положения, им не хватало только повода. И вы им такой повод дали... почти. - Он скомкал удостоверение и бросил его на землю.- А пока что ваша кипучая энергия привела только к бессмысленной смерти ни в чем не повинного человека.- Он подошел к кровавому пятну на асфальте, в котором теперь нельзя было опознать даже контуры бывшего человеческого тела, и некоторое время постоял над ним, опустив голову.- Впрочем, эта судьба была уготована многим из вас. Если бы не вмешались Хранители,- он приложил правую руку к левому плечу, и над ним засветилась уменьшенная копия шара над его машиной,- ваши трупы хорошо помогли бы тем, кого вы так не любите. Права- вещь хорошая,- он подошел к своей машине,- но отстаивать их надо уметь. И кричать на площадях- не самый лучший способ.- Желто-синяя сфера над серой машиной погасла, наросты по бокам как-то плавно втянулись в корпус, не оставив на нем никаких следов. Машина развернулась вокруг своей оси, задрала в небо нос и, прыгнув с места, растворилась в лучах солнца. Внезапно ректор почувствовал, что наваждение рассеялось. Какое именно наваждение - он не знал, но это не помешало ему заплакать от облегчения.
Люди недоуменно оглядывались по сторонам, пытаясь по лицам окружающих прочитать, что же случилось на самом деле, а вдали на дороге завывали сирены. Это приближались полицейские машины, машины скорой помощи, машины с телевидения, машины официальных чинов, машины всех тех, кто собирался извлечь максимальную пользу из запланированной трагедии. И только тут у ректора окончательно ослабели ноги, и он сел прямо на холодный шершавый гранит крыльца.
2
Широкая лестница сверкала свежевымытой чистотой. Облицовывавшие ее плитки шлифованного гранита, казалось, сияли своим внутренним светом. Обожают же в высшем свете лестницы, мрачно подумалось Олегу. Широкие, узкие, гранитные, мраморные и просто бетонные. Интересно, почему в высоких сферах так не любят лифты? Или они так форму поддерживают, каждый день на третий-четвертый этаж пешочком пробегая? И то сказать, работенка у начальствующих лиц нелегкая, весь день в душных кабинетах. Никакой физической нагрузки. Олег опасливо попробовал ногой первую ступеньку, спиной чувствуя подозрительные взгляды вахтера. Неделю назад, идучи на первую встречу с новым начальством (было это, правда, в другом здании и на другой, совсем не похожей на эту лестнице) он с непривычки оскользнулся на гладком мраморе и крепко приложился затылком к полу. С тех пор, встречаясь с незнакомым материалом, предназначенным для поддержания величественных тел лиц (и не только лиц) государственной важности, Олег сначала пробовал его ногой, примеряясь к скользкости. Где это я читал про госстандарты и технику безопасности, запрещающие мрамором пол покрывать? Сначала осторожно, затем все увереннее Олег пошел, а потом даже поскакал по лестнице через две ступеньки. Переживший три поколения обитателей этого ранее вполне солидного учреждения пожилой дед-вахтер у входа неодобрительно покачал головой и снова повернулся к дубовым панелей входных дверей, блюдя порядок во вверенном ему заведении и вспоминая недавние, но уже, казалось бы, забытые всеми времена, когда эти створки пропускали сквозь себя только солидных людей. Людей, знающих себе и другим цену, а не этих проходимцев, как тараканы во множестве повылезавших из самых невероятных щелей после начала смуты. Охранники же с разрядниками, сидящие в неглубоких нишах по сторонам холла, даже не пошевелились с тех пор, как поняли, что посетитель не является террористом и даже, на худой конец, хулиганом. Караул откровенно уставал.
На втором этаже- видно, Лицо, соблаговолившее лично рассмотреть нового рекрута, относилось к тому начальству, коему для поддержания авторитета надлежало располагаться именно здесь, а не, скажем, на пятом уровне сих покоевгранитный пол кончился, и ноги Олега утонули в глубочайшем ковре. Апартаменты под номером пятнадцать располагались в дальнем конце коридора, почти у самого окна, так что по пути к ним посетителям приходилось проходить мимо ряда тяжелых черных кожаных дверей, из-за которых не доносилось ни звука. Мрачный коридор производил гнетущее впечатление, так что Олег поторопился побыстрее форсировать его и добраться до заветного входа в нужную комнату. Нерешительно постучавмягкая обивка, разумеется, гасила стук, но на всякий случай протокол соблюсти стоило- он потянул дверь на себя. Противу подсознательного ожидания за ней оказалась вполне прилично освещенная приемная с очень даже приличной длинноногой секретаршей, восседающей за столом, заваленным импортной печатной машинкой, помадой, скоросшивателем, бумагами, электрочайником, "Самаритянкой" и прочими необходимыми в секретарском быту мелочами. На посетителя она среагировала, мгновенно надев на лицо ослепительнейшую улыбку, соскочив со стула и направившись к открывшейся двери, протягивая руки как бы для того, чтобы обнять дорогого гостя. Впрочем, объятие не состоялось (разочарованный Олег горько пожалел об этом). Радушная секретарша лишь заботливо подвела его к глубокому (кожаному, как и двери) креслу, рядом с которым стоял столик, сервированный для чая.