- Нет,- честно признался Олег.- Как можно раскачивать общую лодку с целью извлечения выгоды, если все равно со всеми вместе потонешь? И вообще, что за бред? И когда Сам успел по ящику выступить? Сколько это я тут лежу?
- Н-да, братец,- Прохорцев с сожалением посмотрел на Олега.- Видно, сильно тебе досталось, раз соображать перестал. Ты неделю без сознания валялся, и раньше, чем через месяц отсюда не выйдешь. Ша!- оборвал он попытку Олега вставить свое слово.- Молодой еще, порядка не понимаешь. Неважно, что тебе врач сказал и как ты себя на самом деле чувствуешь. Ты уже вписан в общую игру, и будешь из роли выбиваться- схлопочешь на полную катушку. Знал, небось, на что идешь, когда к нам пришел. И насчет речухи Самого язык попридержи- важно не что, а как сказано.- Прохорцев наклонился к Олегу и сжал его плечо.- Пусть даже это все туфта полная с подрывными элементами- ты соображай, что будет, если ты выйдешь и скажешь, что не было террористов, а была простая шантрапа, на пятачок пучок. Ты Треморову противоречить решил? Ну наших-то щелкоперов поправят, как правильно писать, а вот сахаритов...- он покачал головой.- А тебя, чтобы против генеральной линии не шел, закатают куда подальше. В ящик с цементом, например.Прохорцев откинулся на спинку стула и заржал.- Нет, правильно меня Пал Семеныч сюда послал, ведь как чувствовал, что мозги вышибленные тебе обратно вправлять придется.
- Погодите!- воспользовался Олег секундной паузой.- Не так быстро.- Он поморщился от неожиданно возникшей боли в месте удара.- Одэшник за дверью меня от новых терактов охраняет, да? Да взбесились там, наверху, что ли? Что это вдруг за линия новая такая- террористов на улицах отстреливать? Все тихо-мирно было, и на тебе!
Какое-то время Прохорцев оценивающе смотрел на него, потом вздохнул.
- Нет, точно, с ушибленной головой в такие дела лезть не стоит. Я тебе такой совет дам: если не понимаешь, делай, что говорят и не рыпайся. Ты теперь есть жертва террора. Возможно, даже международного, не решили еще. Больше тебе знать ничего не надо. Незачем. Журналистам и следователям скажешь, что в переулке около дома напали четверо, ударили сзади по голове, больше ничего не помнишь. Все остальное расскажут за тебя. А насчет новых терактов не беспокойсятеперь тебя из министерства до дому будут на персональном "Урагане" возить, если захочешь, с персональной же охраной, какая замминистра положена.- Неожиданно он ухмыльнулся.- Да не смотри на меня так. Ты теперь и будешь замминистра. С повышеньицем тебя с очередным. Шеф решил, что незачем такому героизму зря пропадать, пусть на благо народа потрудится. Далеко пойдешь, парень, если только мозги от удара не слишком покривели. Ладно, недосуг мне с тобой, да и выглядишь ты неважно. Пойду я, а то медсестра меня с потрохами съест.- Он ухмыльнулся еще шире.- Ты имей в виду, в этом заведении у каждого лежачего медсестра персональная. Твоя очень даже ничего. Пользуйся.- Он подмигнул Олегу и вышел.
- Почему он остался жив?- Народный Председатель был явно не в духе.- Решили же, что жмурик будет куда эффективнее. Людей подбирать не умеешь, хватку теряешь.- Он недовольно покачал головой.
- Не повезло,- сокрушенно пробормотал со своего стула Шварцман. Он отчаянно потел и не знал, куда девать руки.- Вернее, ему повезло. Врач сказал, что шанс у него был один из тысячи. Случается...
- Случается...- проворчал Председатель.- Смотри у меня с этими "случается". Чтобы в следующий раз без проколов. Ладно, черт с ним, и из живого пользу извлечем. Что у тебя с этими... с Хранителями? Наладил контакты?
- Тут на югах произошел интересный случай,- оживился Шварцман.- Помните Прокурора?
* * *
Если бы они общались с помощью речи, как другие люди, этот разговор выглядел бы примерно так.
- Они начали форсировать свой план,- невысокий и полный, Хранитель 317 без всяких предисловий переходит к делу.- Похоже, что у Председателя сдают нервы. Раскрутка террористов должна была начаться не раньше, чем месяца через три. Видимо, обрыв важной линии финансовой подпитки прижал его к стенке. Скоро выборы, которые ему будет непросто выиграть, даже используя всю госмашину. Армия ненадежна и может не подчиниться приказу. Если голодные люди выйдут на улицы, остановить их будет нечем. Летние студенческие волнения показали, что только процентов десять солдат согласились пойти против народа, и никак не меньше пойдут против власти. Все последние кредиты почти полностью уходят на выплату процентов по внешнему и внутреннему долгу, так что закупить дополнительно продовольствие за границей уже не удастся. Неделю назад провалились переговоры сразу с тремя сахарскими банками, так что удержаться у власти Председатель может только нагнетанием массовой истерии и, возможно, войны. Нет, не с Сахарой, на это он не решится, но с кем-нибудь из нейтралов вроде Американской грядывполне. Десант- на корабли, и вперед. Если кому интересны возможные варианты его действий, прошу обратиться к разделу "Внутренняя политика Ростании" Политического Архива, тема "Четвертый кризис". В связи с этим считаю своевременным активизацию программы "Мертвая зыбь" с целью временной консервации ситуации, а также контакт с руководством Ростании для увеличения предсказуемости его действий. Индекс Центура находится в пределах стандартных границ. Напоминаю, что эта схема действия была выработана Советом пятнадцатого апреля сего года, протокол три дробь восемнадцать ноль четыре. Конец сообщения.
- Вы слышали доклад,- тон Ведущего немного более напряженней, чем обычно.Открываю обсуждение. Регламент стандартный. Есть желающие высказаться?
- Кто понимается под руководством Ростании и какого рода контакт с ними будет осуществлен?- подает голос Хранитель 246.
- Руководство Ростании включает в себя Народного Председателя Треморова, главу его тайной полиции Шварцмана, и, возможно, директора Управления Общественных Дел Дровосекова. Последний пока не имеет существенного влияния на обстановку и, в отличие от Шварцмана, не способен на самостоятельные действия помимо Треморова, поэтому целесообразность отдельного контакта с ним сомнительна. Поскольку в последнее десятилетие Председателю удалось подавить всю мало-мальски значимую оппозицию себе внутри бюрократического аппарата, контакт с ее лидерами... вернее, с претендентами на эту роль, вроде Перепелкина... также нецелесообразен. Методы воздействия будут включать в себя психологическое давление и игру на основных чувствах контактантов по стандартной схеме номер два "Кнут и пряник". Использование ментоблоков на данном этапе не предполагается, так что расчет целесообразности их применения не производился. Возможно применение генераторов эмоций - на усмотрение агента. Я ответил на вопрос?
- Спасибо, Триста Семнадцатый, меня удовлетворила полученная информация,отвечает Двести Сорок Шестой.- Но я не понимаю, почему вы не считаете нужной встречу с представителями полукриминальных группировок типа Черного Флага? Треморов часто использовал их в своих целях, и в последнее время их лидеры начали приобретать определенное влияние. Судя по отчетам Робина, та нервозность Председателя, которую вы упомянули в своем докладе, является следствием зарождающегося конфликта. Радикальные члены группировок недовольны действиями Хранителей по пресечению их нелегальной деятельности, приписывая их тайной полиции, устраняющей конкурентов. В будущем они могут стать серьезной проблемой, если их не остановить сейчас.
- Индекс влияния всех этих группировок в сумме не превышает полутора процентов,- сухо ответил Триста Семнадцатый.- Я не думаю, что нам стоит отвлекаться на эту мелочь.
- Я позволю себе не согласиться,- вступил в разговор Пятьдесят Третий.Согласно данным Робина, просчитывающего по моему заданию этот индекс каждую неделю, он растет, незаметно, но растет, и при этом кривая роста близка к параболической. По прогнозам на будущее возможен резкий рост суммарного индекса влияния Черного Флага, Фронта Освобождения и Мотокроссеров. Возможно, тип функции индекса по времени будет близок к синусоидальному, с пиком на уровне сорока с небольшим процентов через полтора года. Вероятность ошибки первого рода не превышает девяти процентов. Это означает, что они будут не просто важной политической силой, но определяющими игроками на этом поле. Треморов очень скоро поймет это, у него удивительный нюх на конкурентов, и попытается избавиться от них. Есть вероятность, что они отреагируют на это террором- на этот раз настоящим, что еще сильнее дестабилизирует ситуацию. В целом, по моим подсчетам, если проигнорировать эту, как вы выражаетесь, мелочь сейчас, не позднее, чем через два с половиной-три года страна погрузится в хаос.
- Что вы скажете на это, Триста Семнадцатый?- После недолгой паузы спрашивает Ведущий.
- Я общался с Робином по этому поводу,- откликается тот.- Он подтверждает расчеты. Правда у меня вероятность ошибки первого рода получается побольшепроцентов пятнадцать-шестнадцать, да и нейтрализация этой тенденции- дело нехитрое. Тем не менее, я полагаю, что стоит учесть этот фактор в наших планах, если известный своей интуицией Пятьдесят Третий будет настаивать. Если не будет других принципиальных возражений, то я представлю скорректированный план действий через полчаса. Полагаю, нет нужды повторно объявлять общие слушания по этому делу, остальное общение может идти в рабочем порядке. Я прошу Ведущего поставить это на голосование.
- Есть еще вопросы к Триста Семнадцатому?- Ведущий выдерживает достаточно долгую паузу.- Тогда первый вопрос к Совету: согласны ли вы с предоставленным проектом триста семнадцать дробь пятьдесят три?
Отрицательных отзывов нет.
- Второй вопрос к Совету. Согласны ли вы с тем, что дальнейшее обсуждение плана должно идти в рабочем порядке?- Ведущий снова выдерживает паузу.Возражений нет. Запись заседания заносится в Архив Мероприятий, тема"Предварительные меры по четвертому кризису". Общие слушания закрыты. Всем спасибо за внимание.
- Обрати внимание, Робин, что общее мнение не возражало против консервации кризиса. Мы привыкли жить по принципу "авось обойдется".- Джао сдвигается на скамейке вслед уходящему солнечному пятну.- И ведь обходится- до тех пор, пока мы держим руку на пульсе событий. Но посмотри на нас самих свежим взглядом постороннего- мы постепенно все больше и больше начинаем бояться активных действий. Это понятно- слишком через многое приходится переступать, слишком многое в себе приходится подавлять... А человек- он всего лишь человек, биологическая система с обратной связью. У нас, как у тех собак, вырабатывается рефлекс: сделал что-то, что отозвалось внутренней болью- в будущем воздержись от действий. Мы даже придумываем себе наукообразную терминологию, чтобы заглушить это чувство боли. Ну да, "стандартный индекс Центура" куда приятней на слух, чем "предполагаемое число жертв". Мы медленно, но верно деградируем. Это великолепно описывается второй теоремой Герца.
- Применение теоремы некорректно,- отзывается бесплотный голос Робина.Организация Хранителей как подмножество не удовлетворяет условиям теоремы.
- Удовлетворяет.Смотри: применяем преобразование Бирона для покрытия исходного множества, составленного из...
Солнце постепенно склоняется к закату.
6
Черная "Росомаха" медленно двигалась в некотором отдалении от гуляющей по набережной парочки. Благодаря наступающим сумеркам и искусству водителя, она была почти невидима и неслышима для праздного глаза. Парень с девушкой неторопливо шли вдоль кромки воды и тихо переговаривались. Направленный микрофон доносил обрывки фраз- обычный разговор между двумя давно и хорошо знакомыми людьми. Изредка девушка мелодично смеялась, а один раз даже в шутку хлопнула парня по щеке. Тот ухмыльнулся, как видно, ничуть не обескураженный, и продолжил разговор в том же слегка игривом духе. Семен поморщился. Он не любил вот таких развязных дамских любимчиков, и это было хорошо: чувство придавало заданию личный оттенок.
На часах приборной доски выскочила цифра восемь. Прозвенел зуммер. Парень вскинул руку- Семен напрягся- и посмотрел на часы. Семен мысленно обругал себя за глупость, но в этот момент парень, чмокнув девушку в губы и шлепнув ее по округлому задику, развернулся и быстрым шагом двинулся к автобусной остановке. Девушка с задумчивой полуулыбкой на лице несколько секунд смотрела ему вслед, затем вздохнула- микрофон отчетливо донес этот вздох до сидящих в машине- и двинулась в противоположную сторону.
- Первый, я седьмой, объект движется в сторону площадки номер три. Жду подтверждения начала операции.- Пшеминский на переднем сиденье напряженно вцепился в микрофон, как утопающий- в последнюю соломинку. Он явно чего-то боялся. Семен мысленно пожал плечами. То ли его новый начальник первый раз на задании, то ли он знает то, что не удосужились сообщить рядовым оперативникам. Семен не видел никакой непосредственной опасности в объекте. Тренированный глаз спецназовца не мог выделить ни в его фигуре, ни в движениях ничего, что могло бы указать на возможные неприятности. Брюнет, лет под тридцать, начинает лысеть от хорошей жизни и уже нагулял себе небольшой животик. Обычный папенькин сынок, из тех, что считают себя баловнями судьбы. Семен твердо решил показать ему, что кроме бочек меда по миру разбросаны еще и кучи дерьма.
- Седьмой, я первый,- пробубнило радио.- Подтверждаю начало операции. Действуйте по основному плану.
Группе захвата не потребовалось дополнительных команд. Водитель притормозил машину в нескольких метрах перед идущим навстречу парнем. Семен, двинув назад дверцу, неспешно вылез из машины, держа в руках карту города. Несколько секунд он тупо смотрел на нее, затем, как бы заприметив возможного подсказчика, шагнул навстречу папенькиному сынку.
- Слушай, братан, я тут чего-то не пойму,- растерянно сказал оперативник, тыча развернутую карту в нос парню.- Как тут проехать на Рыбную Набережную? Полчаса уже плутаем, помоги, а?- С этими словами он переместился так, что объект оказался между ним и открытой дверцей машины. Тренированное тело рефлекторно проделало все остальное. Машина слегка качнулась на компенсаторах, когда Семен нырнул туда вслед за парнем и резко рванул вперед протестующе проскрежетавшую дверь. Тонко взвыла турбина, и машина рванула с места, оставив сиротливо лежать на тротуаре брошенную карту.
Обзорные стекла машины потемнели изнутри, закрывая обзор пассажирам. Вокруг водителя поднялась тонкая непрозрачная перегородка. Теперь пассажиры будут доставлены в нужное место, даже если в салоне будут швырять друг в друга гранаты.
- Извините, но мне кажется, что я не собирался ехать с вами,- первой реакцией Семена на подобное заявление парня было пихнуть его кулаком в ребра. Благодаря силе и долгой практике оперативника такой удар обычно вышибал весь воздух из легких жертвы, заставляя ее не только заткнуться, но и долго хватать ртом воздух, пытаясь восстановить дыхание. Семен особенно любил это удар, потому что он, как и несколько других известных ему, не оставлял никаких следов на теле, позволяя эффектно поставить на место тех, кто ему не нравился. Но этот парень почему-то никак не отреагировал.
- Вы что, ребята, думаете, без меня дороги не найдете?- Губы парня искривила издевательская ухмылка.- Так вы бы хоть обзор открыли, а то я окрестностей не вижу. Или ваш водила одним моим присутствием вдохновится?
Малость ошалевший от такой наглости Семен еще раз ударил парня в бок. Вернее, попытался ударить. Правая рука у него странно онемела и отказалась повиноваться. Левой рукой он попытался выхватить пистолет (быть левшой- иногда просто незаменимое качество!), но и левая рука безжизненно упала на колено. В глазах у него потемнело, и последнее, что он увидел, прежде чем потерять сознание, было искаженное ужасом лицо бессмысленно пялившегося на него Пшеминского.
Отпихнув от себя безжизненное тело спецназовца, парень наклонился вперед и взялся за плечо майора, двумя руками вцепившегося в спинку своего сиденья.
- Сиди спокойно и не дергайся,- сказал он, глядя в побелевшие глаза особиста.- Жив твой подчиненный, выспится - проснется, и с тобой ничего не будет, если вести себя по умному будешь. Понял меня?- Он резко встрянул майора, так что тот прикусил себе язык, и шок от резкой боли привел его в себя.
- Д-да,- выдавил он из себя, пытаясь отодвинуться от захваченного как можно дальше. Тот наблюдал за ним взглядом, в котором ничего не осталось от беспечного ловеласа, и этот взгляд заставил майора, два десятка лет прослужившего в оперативной службе, затрястись мелкой дрожью. Затем что-то кольнуло его сквозь пиджак, и дрожь прошла, а по всему телу разлилось приятное тепло. Мир обрел дольшую ясность и четкость. Парень удовлетворенно кивнул.
- Так уже лучше,- сказал он.- Какие-то вы нервные, однако, ребята. Сядь нормально. Едем, как ехали, и куда ехали. Твой мордоворот сейчас придет в себя. Когда приедем, сдашь меня куда следует, и свободен. Вот и вся программа действий.- Он внезапно рассмеялся.- Да не дрейфь, майор, не нужен ты мне. Ни ты не нужен, ни этот твой... подчиненный. И от начальства тебе за проваленную операцию ничего не будет, обещаю. Не провалил ты ее, все прошло как надо. Купились вы на подставку, как и было задумано. Дошло?
- Да,- уже четко ответил майор. Убивать его Хранитель, о которых он наслышался жутких историй от коллег, кажется, не собирался.- Я понял. Едем как ехали. Все нормально.- И он сел прямо, как и положено законопослушному седоку на переднем сиденье. Он останется жив. Это главное.
В глухом, закрытом со всех сторон дворе, к машине подошли трое. Двое из них держали в руках парализаторы со снятыми предохранителями. Сочетание строгих темных костюмов с уродливыми двуствольными агрегатами было до того несуразно, что Хранитель, выбираясь из машины вслед за своим охранником, растянул губы в улыбке.
- Вам бы, ребята, в "Солдате Пустыни" сниматься,- сделав серьезное лицо, заявил он.- Или голограмму сделать, а под голограммой подпись нарисовать.- Он на секунду задумался.- "Орангутанги на тропе войны" назвать, например.
Один из орангутангов, поймав едва заметный кивок головой того, который не держал оружие на виду (однако сжимал в кармане вспотевшей от напряжения рукой взведенный пистолет), нажал на спуск направленного на Хранителя парализатора. Затем на его лице появилось озадаченное выражение, и он нажал на спуск еще раз. Он взглянул на предохранитель, двинув его вниз большим пальцем для пущей уверенности, и еще несколько раз попытался выстрелить в пришельца. Хранитель со снисходительной улыбкой наблюдал за его усилиями, затем повернулся к третьему костюмированному.
- Утихомирь своего вояку,- сказал он лениво.- Его пушка все равно не сработает. Да и пистолет у тебя в кармане- тоже. Вы меня сюда зачем привезли? Поговорить, что ли? Вот и пошли к твоему шефу, да побыстрей. У меня сегодня еще дел до крыши.
Растерянный костюмированный оглянулся на выбравшегося из машины майора. Тот пожал плечами и отвернулся. Я, мол, его привез, дальше- ваше дело.
- Иди...- костюмированный поперхнулся.- Идите за мной...- он опять поперхнулся.- П... пожалуйста.- Орангутанги растерянно переглянулись между собой. За все то время, пока они здесь работали- а работали они здесь давно- их шеф ни разу не снизошел до того, чтобы назвать на "вы" даже министра, арестованного, разумеется. А уж слово "пожалуйста" от него, кажется, не слышала даже родная мать в детстве.
Хранитель поощряюще улыбнулся орангутанговому начальству и хлопнул его по плечу.
- Веди давай,- он хмыкнул.- Пожалуйста...
Аверенко сидел в крутящемся кресле спиной к двери, рассматривая великолепный вид на осенний парк, открывавшийся у него из окна. Он считал, что допрашиваемого надо подержать в напряженном ожидании несколько минут, чтобы у того начали сдавать нервы. Генерал наслаждался тем, как арестант переминается с ноги на ногу, покашливает, неуверенно озирает кабинет, в общем, киснет в томительном ожидании. Когда Аверенко минут через пять-десять соизволивал развернуться и начать допрос, многих, из наиболее впечатлительных, уже можно было брать голыми руками. В этот раз, однако, обычная процедура дала сбой.
Уже через пару минут после того, как хлопнула пропустившая нового арестанта дверь, генералу стала действовать на нервы мертвая тишина в кабинете. Арестованный не издавал никаких звуков- ни кашля, ни переминания с ноги на ногу, ничего. Само по себе это не было необычным- генералу приходилось работать и с весьма упрямыми субъектами с крепкими нервами. Крепкими - до того, как они попадали в этот кабинет, любил подчеркивать Аверенко в приватных разговорах с коллегами. Но сейчас даже конвой, обычно жующий жвачку, сморкающийся, харкающий в плевательницу- в систему хозяина кабинета входила демонстрация всяческого пренебрежения к жертве- даже конвой в этот раз вел себя необычно тихо.
Еще через две минуты- генерал в такие моменты держал в руке секундомер, который потом незаметно от допрашиваемого прятал в стол- он не выдержал и развернул кресло к столу. Если бы он уже не сидел в мягком удобном кожаном кресле, то, наверное, сел бы от удивления на первое, что подвернулось бы под... ну, предположим, руку. Подследственный, которому полагалось стоять под неусыпным наблюдением охраны около самой двери, сидел, развалившись и далеко вытянув скрещенные ноги, в кресле для гостей, стоящем сбоку от генеральского стола, в то время, как охрана, самолично им, генералом, вымуштрованная и выученная, жалась где-то в дальнем углу кабинета. Подследственный же, сложив на животе руки, из-под полуприкрытых век насмешливо наблюдал за самим генералом.
- Это что еще такое?- прошипел, багровея от злости и в то же время чувствуя себя экспериментатором, неожиданно поменявшемся местами с лягушкой, генерал с размаху ударил ладонью по столу.- Встать!- От пушечного удара и вопля орангутанги вздрогнули и попытались еще глубже забиться в угол, но даже не попытались помочь арестанту исполнить приказ начальства.- Встать немедленно, я сказал! Эй, вы, в углу! Вы что, оглохли? Ну-ка, помогите ему!
Старший из угловых приматов сделал неуверенное движение в сторону стола. Подследственный медленно повернул голову в его сторону.
- Не советую, Михаил. Ох, не советую,- он широко улыбнулся зазывной волчьей улыбкой. Примат отпрянул обратно, а генералу вдруг показалось, что рот парня полон очень острыми зубами. Как у вампира или оборотня. По его спине пробежали мелкие мурашки. Гость же- Аверенко даже не удивился тому, что тот как-то внезапно перешел из категории арестантов в категорию гостей- так же медленно повернулся к столу и в упор посмотрел на хозяина.
- Не кричи, генерал,- процедил он сквозь зубы.- Глотку застудишь, сипеть начнешь. Нехорошо получится, верно?- Он неуловимым движением поднялся из кресла и наклонился над столом.- Где твой хозяин?
Против своей воли генерал метнул быстрый взгляд на стену кабинета, где в массивной раме висело тусклое зеркало. Спохватившись, он было попытался взять себя в руки, но как-то сразу весь размяк под пронизывающим взглядом пришельца. Он открыл было рот, но Хранитель опередил его.
- Можешь помалкивать, и так все ясно. Хозяин сидит в ложе и наблюдает спектакль.- Хранитель оттолкнулся от стола не спеша переместился по комнате к стене.- Ох, и надоело же мне иметь дело с шестерками,- вздохнул он в зеркало.
Как бы в ответ оно рассыпалось мелкими брызгами, почти пылью. В соседнюю комнату хлынул прозрачно-искрящийся поток, радужно подсвеченный почти зашедшим за горизонт, но все еще видимым на этом этаже солнцем. Шварцман, сидящий в кресле за бывшим обзорным стеклом, молча пялился на Хранителя, стоящего с засунутыми в карман руками на фоне ярко освещенного проема, как памятник самому себе, а охрана начальника канцелярии яростно давила на кнопки мертво бездействующих разрядников.
- Добрый вечер, Павел Семенович,- вежливо поздоровался Хранитель.Наконец-то мы с вами встретились. Я полагаю, нам есть о чем поговорить.- Он мягко перепрыгнул через пустую раму и приземлился прямо в кучу заскрипевшей под его ногами стеклянной пыли.- Успокойте свою охрану, я не собираюсь причинять вам вред. Кроме того, все энергетическое оружие в здании парализовано, а пороховым ваша служба уже давно не пользуется. Впрочем, и оно вам тоже не поможет.
Шварцман никогда не стал бы начальником канцелярии Народного Председателя, если бы не умел железно владеть своими нервами. Он обернулся и махнул рукой телохранителям, мысленно похвалив себя за то, что старался подбирать в личную охрану более-менее сообразительных, насколько это вообще возможно в Управлении Общественных Дел, людей. Ему совсем не хотелось раздражать человека, который одним плевком- или чем он там?- разбил вдребезги пуленепробиваемое стекло.
- Добрый вечер,- сказал он, вставая с кресла и прокашливаясь,- очень рад встретиться. Я надеюсь, вы извините нас за несколько напряженный прием...- Он протянул Хранителю руку.- Извините, не знаю вашего имени-отчества...