Лоуэлл Элизабет. Осенний любовник

   Потом Хантер склонился ниже, раскрыл лепестки и лизнул бугорок кончиком языка… А потом прижался жадными губами…
   Удивление и невероятное наслаждение потрясли Элиссу.
   – Хантер.
   Его руки и рот медленно ласкали ее.
   Хриплые крики рвались из горла Элиссы. Она лежала, целиком раскрывшаяся мужчине, который своей неожиданной любовью сжег ее дотла.
   Хантер слушал, ощущая руками ее тело, ловил ответ всего существа Элиссы и огромным усилием воли пытался вспомнить – почему нельзя скинуть брюки и ринуться в огонь, сжигавший обоих заживо.
   Экстаз, охвативший Элиссу, заставлял ее выгибаться, тянуться к Хантеру, а горячечные конвульсии тела, дикая несдержанная песня удовольствия были для Хантера горько-сладкой мукой.
   Наконец нехотя Хантер оторвался от Элиссы, завернул в одеяло и взял на руки. Он положил ее к себе на колени и стал нежно качать, пытаясь успокоить ее и себя.
   Постепенно, медленно экстаз отпускал Элиссу, ее голову и ее тело. Глубоко и неровно дыша, она открыла глаза и посмотрела на Хантера.
   Он печально улыбнулся, глядя в ее удивленные зелено-голубые глаза.
   – Хорошо, – сказал он. – Вот так и должно было случиться в первый раз.
   – Я…
   Сладкая судорога прошла по ее телу, лишив дара речи.
   – У меня нет слов, – сказала Элисса.
   Она приподнялась и поцеловала Хантера в губы.
   Нежная ласка перевернула все в груди, стянула в тугой узел. Хантер закрыл глаза, борясь со страстными порывами тела.
   Он уже не осмеливался смотреть на Элиссу, а она не отрывала от него тревожных глаз.
   – Что не так? – спросил он.
   – Ты.
   – А что я?
   – В первый раз, когда мы были вместе, мне были больно, а ты получил удовольствие, – сказала Элисса. – Теперь я испытала наслаждение, а ты боль. Что, так и должно быть? Одному боль, другому удовольствие?
   – Я причинил тебе другую боль, не ту, что ты мне. Нам больно по-разному.
   – Что-то непохоже. Ты выглядишь каким-то… неудовлетворенным.
   – Я справлюсь.
   Элисса поерзала, поменяв положение, стараясь поглубже заглянуть ему в глаза. Она случайно прикоснулась к его животу, и он со свистом пропустил воздух между сжатыми зубами.
   – Тебе больно, – быстро проговорила Элисса. – Могу я что-то сделать?
   – Не искушать меня, – едва дыша, сказал Хантер. Но Элисса расслышала.
   – Искушать? Но как?
   Хантер закрыл глаза и постарался не думать о том, что девушка темпераментом Элиссы могла бы сделать с ним.
   Удовлетворить как никакая другая.
   Хантер отчаянно застонал. Он старался унять дрожь, выполнить обещанное. Он доставил Элиссе удовольствие, изо всех сил стремясь возместить то торопливое и непонятное, что случилось в первый раз.
   – Хантер, – прошептала Элисса.
   Он молчал. Все, что он мог, – видеть вот эту картину – она лежит перед ним открытая, тянется к нему, дрожит от экстаза, до которого он довел ее.
   Элисса бросила на Хантера быстрый взгляд. Потом кинулась к нему с поцелуями, шепча между ласками его имя. Ее руки метались по его груди, а сама она прижималась к нему, пытаясь успокоить.
   Одеяло свалилось с Элиссы. Хантер дернулся, пытаясь оттолкнуть ее, а потом, почувствовав кожей ее грудь, бессознательно стал играть сосками.
   Ответ тела Элиссы удивил Хантера. Он не ожидал, что она так скоро сможет обрадоваться его прикосновениям. Он думал, она удовлетворена.
   Белинда наверняка бы не захотела. После того как они поженились, она потеряла интерес к сексу, разве что любила безжалостно искушать его, когда ей хотелось очередное платье или новые занавески для гостиной.
   Хантер взглянул на мягкую грудь Элиссы – сметанно-белая кожа и розовые бутоны сосков. В его сильных руках грудь казалась необыкновенно нежной, а дрожь, сотрясавшая Элиссу, объяснялась совсем не страхом. Какая же она хрупкая!
   – Ты такая сладкая, – прошептал Хантер, – уткнувшись ей в волосы, – я пьянею от тебя, даже просто прикасаясь.
   – А можно я прикоснусь?
   Хантер заколебался, мысль о том, что пальцы Элиссы будут гладить его тело…
   – Не думаю, что это хорошо придумано.
   – Ты не любишь, когда тебя трогают?
   – Я бы жаждал, чтобы твои руки меня ласкали, черт побери! Больше всего на свете!
   Элисса поняла только одно, главное: Хантер хочет ее ласк. И молча, немного напряженно, стала расстегивать его рубаху.
   – Мне все время хотелось это сделать с тех пор, как я увидела тебя полуобнаженным в саду, – призналась она.
   – Элисса…
   Хантер тяжело дышал. Ее обнаженные груди колыхались, прижимались к его груди. Она вытаскивала рубаху из брюк.
   Довольно бормоча, Элисса поглаживала его ладони, плечи, грудь.
   Хантер наблюдал за ней, слегка прикрыв веки. Он понимал – он должен ее остановить. Но понимал и другое – он этого не сделает. Ни за что.
   Он поразился открытию – какое удовольствие быть с женщиной, готовой ласкать без всякого расчета!
   Чем больше Хантер сравнивал Элиссу с Белиндой, тем лучше понимал, какой меркантильной была Белинда. Какой рассудочной. Возможно, Элисса взбалмошная, сумасшедшая, но в недостатке страсти ее не обвинишь.
   Хантер сжал груди Элиссы, большими пальцами водя вокруг сосков, с наслаждением слушая ее стоны.
   – Хантер? – проговорила она.
   Он вздохнул.
   – Можно тебя поцеловать?
   Хантер наклонился принять поцелуй Элиссы. Ах, вот какой поцелуй имела она в виду! Ее язык, губы, зубы покрыли его грудь, а пальцы забавлялись жесткими упругими волосами на груди Хантера. Она растягивала завитки, пробуя на вкус кожу под ними.
   Потом обнаружила маленькие кружочки мужских сосков. Ее язык в точности повторил движения его языка, ласкавшего ее соски. Она втягивала в рот шляпки сосков-гвоздиков.
   Хантер издал глухой стон.
   Она тут же прекратила ласки и подняла голову.
   – Не больно?
   – А так больно?
   И Хантер взял пальцами ее твердые соски и потянул.
   Элисса застонала, как и он. И поняла – вот ответ на ее вопрос. Она улыбнулась. Безудержное любопытство и чувственная готовность этой улыбки прожгли Хантера.
   – А так? – спросила она.
   Ее руки скользнули вниз. Он втянул воздух, чувствуя, как маленькие пальчики расстегивают пуговицы на брюках, а потом – на нижнем белье.
   Очень быстро Элисса открыла полоску кожи между одеждой. Ее нежные пальцы принялись гладить ее, потом наткнулись на пучок жестких волос и тоже погладили.
   Хантер еле сдержал и ругательство, и молитву.
   – Больно? – спросила она, ехидничая.
   – Не больше, чем это. – И Хантер указательным пальцем пролез в ее штанишки и стал водить по кудряшкам.
   Элисса тут же ответила. Хантер улыбнулся, наблюдая за ее лицом.
   Потом закрыл глаза, его трясло от нестерпимого, безудержного, небывалого желания.
   – Хантер.
   – Опасно. Очень опасно.
   – Почему?
   Пальцы Хантера скользнули внутрь Элиссы, их обожгло горячей влагой. Все готово.
   – Потому что я хочу вот это.
   – Так это твое, – прошептала она.
   Элисса медленно ласкала его руку. И Хантер больше не мог ничего сделать с собой. Он повалил ее на тюфяк и освободил свою плоть из тесной тюрьмы брюк.
   Прежде чем Элисса успела вздохнуть, Хантер оказался между ее ног и рывком раздвинул их. Она удивленно вскрикнула.
   Внезапно он увидел себя со стороны. Что же он делает? Валит ее на постель, силой раздвигает ноги.
   Снова то же самое. Как в первый раз. Хантер заставил себя остановиться за секунду до того, как взять ее. Она находилась так близко от его возбужденной плоти, что он ощущал ее жар, передающийся ему. Языки пламени страсти уже лизали его тело, обещая забвение.
   Тело Хантера вибрировало от напряжения, рвалось на части.
   – Черт побери! Извини, дорогая, я не хотел повторить все снова.
   Он целовал ее веки, щеки, губы, шею и в каждый поцелуй вкладывал слова любви, и она трепетала, таяла от них.
   Горячие тела Элиссы и Хантера были словно в лихорадке. Напряжение требовало облегчения.
   – Ты же обещал все мне показать, научить. Ну покажи же мне.
   – Ты такая маленькая. А я…
   – Но я не хрупкая, – сказала она быстро.
   Хантер задрожал. Никогда в жизни он не возбуждался сильнее и никогда не был так готов, как сейчас. Он хорошо помнил, какая упругая Элисса внутри, и если он будет осторожен, она втянет его в себя, как скользкую атласную перчатку.
   – Хантер! – взмолилась Элисса. – Делай же наконец что должен. Все хорошо.
   Ей показалось, он ее не услышал, потом она почувствовала ласку его пальцев между ног и сладостное ощущение затопило ее. Волна удовольствия накрыла, разлилась горячим потоком. Нежное давление усиливалось, он входил в нее все глубже.
   – Хантер, – прерывисто запротестовала она. – Я же хотела тебе доставить удовольствие, а не наоборот.
   Он попытался что-то ответить, но не смог. От того, с какой готовностью и жаром Элисса принимала его, перехватило дыхание. Бедра напружинились, он вдавился в нее еще глубже.
   Еще одна волна накрыла ее и потопила. Ее ответ, ласковый и жаркий, заставил Хантера забыть обо всем на свете, весь мир для него сейчас сосредоточился там, где горело.
   Элисса выкрикивала имя Хантера, она выгибалась ему навстречу, голова моталась из стороны в сторону, ее жгло огнем ласки. Безудержно разгорающийся пожар усиливался с каждым движением Хантера. Он заживо сжигал ее. И ей нравилось. Ей нравилось обжигающее пламя.
   – Это нечестно, – тяжело дыша, говорила Элисса, – ты даешь мне все, а себе не берешь ничего.
   У Хантера не нашлось слов ответить. Ее тело принимало его так жадно, так страстно, он входил все глубже и глубже, потом поднял ее ноги себе на плечи, чтобы еще больше открыть ее.
   Жидкий огонь подгонял его – сильнее… глубже… быстрее.
   – Хантер, – прошептала Элисса. – Я…
   Элисса не договорила. Дыхание оборвалось – острые золотые коготки экстаза впились в нее. Она тихо вскрикнула.
   Хантер поймал ее губы, потом опустился на нее, целуя, их рты соединились так же тесно, как тела.
   Хантер не мог еще глубже проникнуть в Элиссу, он стал двигаться, и с каждым движением его бедер она вскрикивала, двигаясь вместе с ним, разделяя ошеломляющий ритм, огонь горел все сильнее, распространяя пламя в глубину плоти.
   Вдруг бедра Хантера стиснулись, голова поднялась, тело задрожало. Ее имя сорвалось с его губ в крике экстаза.
   Этот крик ошеломил ее. Она тоже закричала, отдавая себя целиком этому пламени, сжигавшему соединившиеся тела.
   И ему.
   Хантер не сразу пришел в себя настолько, чтобы посмотреть на Элиссу и понять, не причинил ли ей боли.
   Закрыв глаза, она тихо лежала под ним, расслабившись, слегка вздрагивая – волны экстаза гасли не сразу.
   Кажется, все хорошо.
   Хантер осторожно освободился от Элиссы, обнял ее и лег рядом. Он держал ее в объятиях, медленно гладил, наслаждаясь. Никогда, ни с одной женщиной он не испытывал такого успокоения, не ощущал себя мощным, могучим, как Бог.
   «К такому я бы мог привыкнуть. Плохо только одно – пряжка от ремня врезается в тело…»
   Он рассмеялся про себя, довольный и удивленный страстью, которую они так быстро вызывают друг в друге.
   – Моя сладкая девочка-колючка, моя Сэсси, – проговорил Хантер, нежно целуя Элиссу в голову. – В другой раз я буду медленно, чтобы успеть полностью раздеться.
   Элисса улыбнулась и уткнулась в грудь Хантера.
   – Ну что ж, ладно. Это после того, как мы поженимся, – сказал он.
   Холодок пробежал по спине Элиссы, когда она вспомнила первый разговор о женитьбе. Как он тогда сказал?
   «Бог свидетель, Элисса Саттон, если ты не повзрослеешь и не станешь хорошей матерью моим детям, ты проклянешь день, когда вынудила меня жениться на тебе».
   – Ну, в этом нет никакой необходимости, – сказала Элисса гораздо спокойнее, чем на самом деле себя чувствовала.
   – Что? – ошарашенно произнес Хантер.
   – Ну, я же не девственница. А только потому, что мы… – Элисса умолкла, не зная, как назвать, кем они приходятся друг другу. – Просто любовники, – сказала она с запинкой, – …необязательно связывать себя какими-то обещаниями.
   Хантер не верил тому, что слышал.
   И не верил тому, чего не слышал.
   Вдруг он понял, что в криках, вырывавшихся у Элиссы, не было слова «люблю». В порыве страсти он не обратил внимания. Но теперь…
   – Не дури, – грубо бросил он.
   – Да нет, правда, – сказала она. – И я рада, что мы в этом согласны.
   – Я пошлю за священником, как только…
   – А зачем? – напряженно спросила Элисса. – Если тебе не хватает воскресных проповедей, поезжай в лагерь Халлек.
   – Черт побери, Сэсси. То, что сейчас было между нами, слишком хорошо, чтобы от этого отказываться.
   – Да, но этого слишком мало для пожизненного заключения.
   – Из всех дураков…
   – Ты хочешь в жены женщину, а не колючку. И не девочку, – ровным голосом перебила его Элисса. – Ты хочешь женщину, которую мог бы уважать. Доверить ей своих детей. Но это не я, так ведь?
   Хантер умолк, воспоминания черной волной накатили на него. Тогда выбрал жену не он, а его вожделение, страсть. И за это заплатили его дети собственной жизнью.
   Молчание Хантера стало для Элиссы ответом. Она тихо закрыла глаза, борясь со слезами.
   «Да, на этот раз он занимался со мной любовью очень осторожно. И я надеялась… На что же я надеялась? Да, Хантер прав. Я дура».
   Хантер ощутил перемену в теле Элиссы. На смену расслабленности пришло напряжение, на смену доверию – отчужденность. Когда она попыталась сесть, он все еще продолжал прижимать ее к себе.
   – Я сейчас думал о прошлом, не о тебе.
   Элисса покачала головой.
   – Черт побери, дорогая! Ты не так поняла.
   Элисса взглянула на него. В таинственном полумраке пещеры его глаза темнели, как пруд.
   – Если бы я была вдова, – сказала она, – ты бы сейчас настаивал на браке?
   Хантер уставился на нее, не в силах поверить – неужели она может вот так спокойно встать с постели, которую они только что разделили, после всего, что было между ними, как ни в чем не бывало?
   «Мы просто любовники».
   Никакого намека на обещание любви.
   «Просто любовники».
   Хантера охватил гнев.
   – Ты не вдова! – резко бросил он. – Ты безрассудная девчонка с горячей кровью, которая сама не знает, чего захочет через минуту!
   Хантер услышал свои слова и понял – сейчас он вырыл достаточно глубокую яму, чтобы похоронить в ней и себя. Он прикусил язык, с которого готовы были сорваться новые проклятия.
   «Просто любовники».
   – Ты молодая женщина, – вкрадчиво начал Хантер. – А я мужчина, достаточно взрослый, чтобы все понимать. Я знаю, как лучше поступить, как поступить правильно.
   Элисса вздрогнула.
   – А я нет!
   – Проклятие, Сэсси! Несколько дней назад ты говорила, что любишь меня!
   Слова Хантера вонзились в Элиссу, как нож. Ей стало больно дышать.
   – Разве? – горько спросила она.
   – Ты сама хорошо знаешь, что говорила.
   – Ну а чего ты ждешь от безрассудной девчонки с горячей кровью. Детских клятв в любви на всю жизнь?
   Хантер поморщился, услышав почти в точности повторенные его слова.
   Он нежно погладил длинные спутанные волосы, пытаясь привлечь ее ближе, но она резко отодвинулась.
   – Дорогая, – сказал он, нежно ткнувшись ей в ухо. – Я не хотел тебя обидеть. Мне как раз нравится твоя безрассудная страсть.
   Чувственная дрожь охватила Элиссу и, даже сердясь, она не могла не воспламениться.
   Элисса не знала ничего приятнее наслаждения, данного Хантером. От одной мысли – быть с ним у нее перехватывало дыхание.
   – В постели – да, ты любишь мою безудержную страсть, – сказала Элисса. – Но для брака нужно больше, чем просто секс.
   – Ты будешь слушаться голоса разума?
   – Я всегда слушаюсь. Но ты не всегда разумен.
   Прежде чем Хантер успел ответить, Элисса снова заговорила. В ее голосе звучала такая печаль, будто то была женщина куда старше ее.
   – Да не мучайся, пускай совесть не грызет тебя, – сказала Элисса, уткнувшись ему в шею.
   Хантер продолжал гладить ее волосы и пальцем провел по щеке к губам. Он просто не знал, что сказать. От каждого произнесенного им слова становилось только хуже.
   – Я знаю, я не та, не единственная любовь твоей жизни, – сказала она. – А ведь брак не только ради удовольствия, правда?
   – Сэсси…
   – Ну вот мы только и доказали это. Разве нет?
   Элисса легонько укусила Хантера в шею. Если единственное, что она могла иметь, – его тело, она его и получит. Ее рука побежала вниз, туда, где его тело так сильно отличалось от ее тела…
   И оно тут же доказало, насколько сильно. Ее пальцы ласкали, играли с его плотью, гладили, изучали, исследовали. А потом Элисса покрыла все тело Хантера горячими жадными поцелуями. И довела его до исступленной дрожи.
   С хриплым стоном Хантер притянул Элиссу к себе, и они повалились на постель. Он уткнулся в нее, кончая одну сладкую муку и начиная другую. Он двигался в ней со всей силой, больше не сдерживаясь, и то, как она вонзала в него ногти, говорило Хантеру – ей нравилась эта сила.
   Сейчас, в третий раз, он позволил своей страсти выйти из-под контроля. Наконец, когда волна наслаждения улеглась, он поднял голову.
   И только позднее, гораздо позднее Хантер наконец понял, что он так ничего не сказал ей о своей любви.

Глава 23

   Когда Хантер и Элисса докинули свою укромную пещеру, день был уже в полном разгаре. Они молча ехали к ранчо.
   Никто не хотел спорить о будущем. Так приятно было просто ехать рядом, касаться друг друга, улыбаться.
   Когда до ранчо оставалось не больше мили, к Хантеру и Элиссе галопом подлетел Морган.
   – Вы ее видели?
   – Кого? – спросил Хантер. – Пенни?
   – Индианку.
   – Нет, – вместе ответили Хантер и Элисса.
   – Она сбежала.
   – А что произошло? – строго спросил Хантер.
   – Никто не знает, – сказал Морган. – Пенни обнаружила, что ее нет, и ударила в обеденный колокол.
   – Когда это случилось? – спросила Элисса.
   – Утром.
   Отвечая, Морган переводил взгляд с Хантера на Элиссу и обратно. Проницательные карие глаза не упустили предательского румянца на щеках хозяйки ранчо. Конечно, она могла и нарумяниться, но, кажется, Элисса не пользовалась подобными ухищрениями. Ветер и солнце тоже могут зажечь девичьи щеки алым цветом, но проницательный Морган заподозрил кое-что другое.
   На такой нежной и светлой коже, как у Элиссы, способно отпечататься каждое прикосновение мужской щеки.
   – Она не могла уйти пешком далеко, – сказала Элисса.
   – В том то и дело, что не пешком, – ответил Морган. – Она забрала большую кобылу, мы поймали ее на прошлой неделе. Ту, у которой на боках свежее клеймо Слэш-Ривер.
   Элисса еле сдержалась, чтобы не выругаться.
   – Эту кобылу мама любила чуть ли не больше всех. Чистых арабских кровей, я хотела оставить ее на племя.
   – Ну что ж, индейцев трудно обвинить в том, что они не разбираются в лошадях, – иронично заметил Хантер.
   Элисса подумала об избитой, истекавшей кровью индианке, так сильно пострадавшей от Калпепперов. И не могла осудить девушку, взявшую лошадь на Лэддер-Эс и удравшую к своим при первой возможности.
   – Ну, одной лошадью больше, одной меньше, нас это не спасет, – помолчав, вздохнула Элисса. – Пускай бежит. Лучше побеспокоимся о скоте.
   Хантер и Морган посмотрели друг на друга. Хантер кивнул.
   – Да, мэм, – сказал Морган, – у меня есть кое-что на уме. – И он повернул лошадь к болоту.
   – Что вы еще придумали? – спросила Элисса. Хантер резко повернулся к ней.
   – Ты о чем? – поинтересовался он.
   – Я спрашиваю, что вы еще придумали без меня?
   Хантер собирался солгать, но увидел ясный изучающий взгляд зелено-голубых глаз и понял – не выйдет.
   – Ничего такого, о чем тебе стоило бы волноваться, – сказал он.
   – Чушь.
   Несмотря на молчаливое ожидание Элиссы, он больше ничего не добавил. Выражение глаз изменилось. Ни следа былой интимности.
   – Ты мне совсем не веришь, да? Ни капли?
   Хантер взялся за уздечку Леопарда прежде, чем она успела направить жеребца.
   – Я не хотел тебя волновать, – признался Хантер.
   – Ну еще бы.
   Ирония в ее голосе вывела его из себя.
   – Черт побери, Сэсси! Что хорошего, если ты будешь знать о налете Лэддер-Эс на Калпепперов?
   – Ну конечно, ничего, с твоей точки зрения.
   – Да черт со мной! Я беспокоюсь о тебе. У тебя и так забот полон рот с этими Калпепперами, с больной Пенни, с новостью, что Билл – твой отец. У тебя пропадает скот, эта схватка из-за индианки и… – Хантер не закончил и умолк.
   – И то, что у меня появился первый любовник, – закончила Элисса.
   Хантер резко кивнул. Она горько улыбнулась.
   – Мой любовник, – нежно сказала Элисса. – Ты как раз самая прекрасная из моих забот.
   Хантер поморщился, но промолчал. С тех пор как он ощутил поцелуи Элиссы на своем теле, он уже не мог на нее злиться.
   – Я хотел бы вернуться в пещеру, – низким голосом признался он. – Чтобы опять вкусить твою сладость, аромат корицы и пламя, о которых я и мечтать не мог, пока не встретил тебя.
   Рука Элиссы взметнулась к его губам, закрывая Хантеру рот. Пальцы дрожали, что уверяло его – она все помнит так же явственно, как и он.
   Он лизнул ее пальцы.
   – Хантер, – потрясение проговорила она, – не надо.
   – Почему? Ведь нам обоим нравится.
   – Но что-то мы можем сделать сейчас?
   – О, ты бы удивилась, узнав, чем способны заниматься двое верхом на лошадях, – сказал он, поддразнивая ее и как бы приглашая.
   Элисса вспыхнула.
   – Может, ты привык к такому, а я нет.
   – Привык? – Хантер покачал головой. – Разве ты не слышала? Я вообще никогда не хотел женщину больше, чем тебя. Никогда.
   Элисса выпучила глаза.
   – Ну и я чувствую то же самое. С каждым разом все больше. А что, так не должно быть?
   – У меня так не было, но к хорошему быстро привыкаешь
   Незаметно он поерзал в седле, пытаясь справиться с возникшим желанием.
   – Я думаю, – осторожно начал Хантер, – нам лучше поменять тему. А то тебе придется залезть ко мне в седло.
   Элисса улыбнулась.
   – Не искушай меня, – попросила она. Потом Хантер коснулся ее губ с захватывающей дух нежностью.
   – Когда мужчины ночью отправятся в рейд, не пытайся ехать следом. Обещай.
   Элисса побледнела.
   – Сегодня ночью?
   – Да.
   – Так поэтому ты повел меня в пещеру? – спросила она испуганно. – Ты боялся не вернуться?
   – Я не мог оставить тебя с такими воспоминаниями о боли и унижении. Мысль об этом… терзала меня.
   – Позволь мне поехать с тобой, – настаивала Элисса.
   – Нет.
   В голосе звучала непреклонность. Таким же непреклонным было и его лицо.
   – Но… – начала она.
   – Нет. Обещай мне.
   – Но…
   – Ты хочешь, чтобы я умер, в постоянном страхе оборачиваясь – где ты?
   – Это нечестно.
   – Ты этого хочешь? – спросил Хантер, и от мягкости в его голосе Элисса растерялась.
   – Конечно, нет, – проговорила она, сдаваясь.
   – Тогда оставайся дома.
   Хантер обошел весь дом и закрыл все ставни. Поскольку Джон Саттон был обитателем равнин, борцом против индейцев и осторожным человеком, он сделал большие деревянные ставни изнутри. Они предназначались для защиты от пуль и стрел, а вовсе не от дождя.
   Элисса шла вместе с Хантером, в сопровождении собак. Она позвала их в дом, чтобы псы своим лаем не выдали бандитам присутствия людей.
   Хантер захлопнул ставни, а Элисса открыла бойницы для ружей в толстых бревенчатых стенах.
   Пенни увела собак в свою комнату и заперла, чтобы не путались под ногами.
   – Никакого света, – приказал Хантер. Элисса кивнула.
   – На рассвете у вас кто-то появится. Скорее всего Сонни. Морган сотворил чудо из парнишки. Кто бы мог ожидать такого превращения!
   – А почему мне нельзя подождать тебя на хребте у Уинд-Гэп и…
   – Нет, – резко перебил ее Хантер. – У вас довольно еды и воды. Даже если кто-то из бандитов убежит, вы будете в безопасности, пока мы прогоним скот до лагеря Халлек.
   Элисса закрыла глаза и отвернулась, не желая показывать Хантеру свой страх. Это был страх не только за себя.
   За него тоже.
   – Элисса, – позвал Хантер.
   – Я останусь. А ты… – Ее голос увял.
   – Что?
   – Ну после того, как ты продашь скот, ты…
   «Вернешься ко мне?»
   Но Элисса не могла выговорить эти слова. Их могла сказать невеста или жена, женщина, у которой есть право на уважение мужчины, на его доверие.
   Ей же принадлежало только тело Хантера.
   – Ничего, не важно, – прошептала Элисса, – не имеет значения.
   – Скажи мне, дорогая.
   Она устало покачала головой, и по щекам потекли слезы.
   Хантер очень хотел обнять ее, поцелуями рассеять тревогу. Но понимал – бесполезно. Элисса слишком умна, чтобы не осознавать, какой опасностью всем им грозит этот рейд.
   Но сильнее всего Хантера мучила мысль, что остающиеся в доме могли оказаться в большей опасности. К тому же не исключено, что Эб Калпеппер ждет нападения.
   На его месте Хантер ждал бы.
   «Выбери место боя и жди, когда враг к тебе явится. Захлопни ловушку. Пригвозди перекрестным огнем и разорви на части».
   Такой оборот дела Хантер мог легко себе представить. Другой вариант – несколько человек отвлекают врага, а остальные в это время мчатся туда, где намерены устроить разгром.
   «Ну, например, в Лэддер-Эс».
   Эта мысль, как кусок льда, сидела внутри Хантера, холодила душу, поэтому он и хотел первым напасть на Калпеппера, чтобы лишить врага преимущества.