Лоуэлл Элизабет. Осенний любовник

   – Не знаю.
   – Ну прикинь.
   – Меньше двухсот.
   Хантер посмотрел на Элиссу, чтобы понять, знает ли она, насколько близка черта, за которой Лэддер-Эс ждет гибель.
   – Если ты продашь коров вместо быков, чтобы выполнить военный контракт, то окажешься между жерновами, когда придет время увеличить стадо. Или ты можешь себе позволить купить скот на племя?
   – Если я не выполню контракт, у меня не будет денег даже на самые необходимые запасы на зиму для себя, – призналась Элисса.
   Хантер, нахмурившись, занимался копытами Багл-Боя. Недостача племенного скота обречет Лэддер-Эс на гибель, разве только более мирную, чем от бандитских налетов.
   «Но это не моя забота, – напомнил себе Хантер. – Я здесь из-за бандитов, а вовсе не для того, чтобы налаживать жизнь юной язве. Она найдет себе дурака, который ради нее взвалит на себя все это хозяйство».
   Наконец Хантер опустил последнее копыто и похлопал по ляжке Багл-Боя, давая понять: теперь – все. Конь тут же посмотрел на кормушку, зафыркал и уткнулся мордой в зерно. Хантер проверил, есть ли вода в поилке, потом повернулся к девушке.
   – Итак, – сказал Хантер, – твоя забота – только Калпепперы.
   – Только? – переспросила Элисса с изумлением. – Если ты так говоришь, значит, не представляешь, с кем придется иметь дело. Во всем свете нет головорезов страшнее.
   – Я наслышан.
   Не глядя на Элиссу, Хантер отвязал дверь стойла и жестом велел ей выйти.
   Хотя в дверь можно было пройти даже втроем, Элисса ждала, пропуская Хантера. Казалось, он займет собой весь проем и она окажется слишком близко к нему.
   Ее пульс участился.
   «Он что, специально это делает?» – спросила она себя.
   Хантер нетерпеливо ждал.
   «Не будь идиоткой, – велела себе Элисса. – Хантер совершенно ясно дал понять, что он находит меня даже менее привлекательной, чем английские помещики. Они по крайней мере хотя бы закидывали удочки. Все, на что напрашивается Хантер, – на пощечину по небритой щеке».
   Высоко подняв голову, схватив одной рукой шелковую шаль на груди, а другой – тонкие шелковые юбки, Элисса гордо прошла мимо Хантера.
   И тут раздался треск – она зацепилась юбкой о гвоздь.

Глава 3

   Элисса резко остановилась и раскинула руки, пытаясь сохранить равновесие, шелковая шаль соскочила с одного плеча.
   Рука в черной кожаной перчатке подхватила ее, не давая упасть на «благоухающий» пол конюшни.
   Элисса испуганно вскрикнула, болтая ногами в воздухе.
   – Тише, если не хочешь еще больше порвать юбки, – резко сказал Хантер. – Или это как раз то, чего ты желала?
   Элисса еще раз вскрикнула.
   Рука Хантера прямо под левой грудью жгла, голова Элиссы закружилась. Жар проникал через несколько слоев шелка – через платье и корсет. Сердце билось яростно, воздуха не хватало.
   – Не трепыхайся, – велел Хантер, шагнув назад. Рука еще плотнее сжала ее талию.
   Элисса уже не пыталась дышать, она вцепилась в Хантера, который, поддерживая ее груди, наклонился, пытаясь другой рукой отцепить подол юбки.
   Жар от Хантера шел настолько сильный, что, казалось, мог выжечь клеймо на нежной коже Элиссы.
   – Ну вот, теперь можешь идти, – прошептал ей в правое ухо низкий голос. – Ты свободна.
   Но Элисса не двигалась. На нее словно оцепенение нашло. Сердце стучало, как молоток, она боялась, что Хантер услышит.
   Но потом сообразила – ему незачем слышать, он чувствует его рукой.
   Элисса вскинула голову, взглянула через плечо на Хантера, пытаясь понять выражение его глаз, но это оказалось трудно: полуопущенные веки скрывали взгляд. И все равно она чувствовала, что Хантер смотрит на ее груди, ощущает их тяжесть. Странное обжигающее чувство охватило Элиссу, как будто она, обнаженная, вступает в теплую воду пруда. Внезапно ее соски напряглись, и двумя острыми пиками уперлись в шелк ткани.
   Хантер дышал прерывисто. Элисса еще сильнее развернулась к нему, стараясь преодолеть силу его руки и заглянуть в глаза. Ей удалось, и напряженный взгляд Хантера вызвал у нее странную волну слабости. Она привалилась к нему и… хотя Элисса была девица, тем не менее безошибочно поняла – в ее бедро уперлась жаждущая мужская плоть.
   – Хантер, – прошептала Элисса, заикаясь.
   – Вставай или я уроню тебя.
   Презрение в голосе Хантера окатило ее, как ушат ледяной воды.
   – Я не имела в виду, – начала она надтреснутым голосом. – Ты не должен…
   – Вставай.
   Элисса поспешно выпрямилась на ногах, но колени подгибались. Она сделала полшага, очень неуверенно, и схватилась за ближайшее, за что могла уцепиться.
   Но это оказался, конечно, Хантер. Слово, которое он тихо при этом произнес, заставило ее поморщиться.
   – Черт побери! Что здесь происходит? – раздался из темноты грубый мужской голос.
   Хантер поднял глаза. Большой мускулистый парень шел по проходу к Хантеру и Элиссе. На бедре шестизарядный револьвер, а в руках что-то вроде лассо.
   Лассо обеспокоило Хантера больше, чем оружие. Он хорошо знал, что можно им сделать в закрытом пространстве.
   Хантер спокойно отошел от Элиссы, расширяя поле на случай схватки. Судя по сердитому лицу, парень, не сомневался Хантер, легко кинется в драку.
   – Кто это? А, ты, Микки, – сказала Элисса, отвела взгляд от парня и осторожно одернула юбки. Опоры больше не было, и она шагнула вперед на подгибающихся ногах. – Ты чего-нибудь хочешь?
   Не услышав ответа, подняла глаза. Микки тупо уставился на ее грудь.
   Поймав его взгляд, Элисса смутилась и рассердилась.
   Кровь бросилась ей в лицо, она выхватила шаль у Хантера, быстро и резко обернула ее вокруг плеч, спрятав грудь от бледно-голубых глаз Микки.
   Тут Элисса вспомнила – а ведь она ничего не имела против, когда Хантер вот так смотрел на нее, с такой же жадностью.
   Руки задрожали, и шаль едва снова не соскользнула.
   – Да, могу побиться об заклад на твои маленькие титьки, я кое-чего хочу, – грубо сказал Микки. – Я хочу знать, какого черта ты валяешься в сене с каким-то типом?
   – Ты переходишь все границы, – холодно сказала Элисса.
   – Черта с два!
   Не обращая внимания на Микки, Элисса завязала узлом скользкий шелк на плечах.
   Молодой человек резко потянулся к ней. Толстые пальцы схватили Элиссу за предплечье с такой силой, что она вскрикнула. Он близко наклонился к ней, его лицо оказалось в нескольких дюймах от ее щеки.
   – Я устал от твоей спеси! – прорычал Микки. – Расхаживаешь тут, обещая всем свои прелести, строишь глазки, вертишь бедрами, а теперь даришь все это случайному бродяге!
   От запаха перегара Элиссу чуть не вырвало. Она возненавидела этот запах с тех пор, как вернулась домой ид Англии и обнаружила – Билл совсем снился, он стоит на краю могилы.
   – Пошел вон от меня! – крикнула Элисса.
   – Нет уж! Пора понять наконец, кто тут хозяин.
   – Я хозяин, – раздался голос Хантера. Он опустил левую руку на правое плечо Микки. Со стороны этот жест казался дружеским. Но самом деле вовсе нет. – Я Хантер. Новый десятник на Лэддер-Эс.
   Хантер говорил легким тоном, но рука делала свое дело. Сквозь перчатку для верховой езды его пальцы нащупали на плече Микки болезненный нерв.
   Микки внезапно отпустил Элиссу – рука больше не подчинялась ему, бессильно повиснув, как плеть.
   Девушка тотчас отступила и дрожащими пальцами потерла синяк от пальцев Микки.
   – Кто ты, мальчик? – мягко спросил Хантер, не отнимая руку.
   – Я Микки, – выдохнул парень. – Микки Барбер.
   Хантер ослабил хватку. Сейчас бедолага не мог бы не только стрелять, но даже удержать револьвер онемевшей рукой.
   – Ну что ж, хорошо, Микки Барбер. Я буду главным на ранчо, человеком с ружьем, и запомни – ты еще мало прожил и не знаешь, что незачем кипятиться из-за таких маленьких кокеток, как мисс Саттон.
   Элисса повернулась к Хантеру так резко и быстро, что чуть не упала.
   – Некоторые девочки, – продолжал обыденным тоном Хантер, – не понимают, что они не куклы, а живые, до тех пор, пока какой-нибудь дурачок не станет ими восхищаться.
   – Я не кокетка, – процедила Элисса сквозь сжатые зубы. – Я не маленькая девочка, я владелица ранчо, хозяйка Лэддер-Эс.
   Синевато-серый взгляд Хантера окинул Элиссу с ног до головы. Мужчина не произнес ни слова, но в его взгляде она прочитала напоминание о том, как ее грудь только что покоилась в его руке, а бедро прижималось к его внезапно возжелавшей плоти.
   Гнев, смущение и страсть – все разом ярким румянцем расцвело на щеках Элиссы, сжало горло, и она не могла выговорить ни слова.
   Хантер же молча отвернулся от Элиссы, будто ее не существовало.
   – А теперь, – медленно проговорил Хантер, обращаясь к Микки, – ты уже не похож на дурного мальчишку. Ты здоровый парень, который работает, чтобы получать деньги.
   Элисса ожидала, что Микки кинется на Хантера с руганью. Но к ее удивлению, парень просто кивнул, хотя и угрюмо.
   – Кстати, – с удовлетворением сказал Хантер, – у тебя отличное лассо. Не возражаешь, если я посмотрю?
   Прежде чем Микки сообразил, что ответить, лассо оказалось в левой руке Хантера.
   – О, плетеная кожа, не веревка, – восхищался Хантер. – Настоящее лассо. Для хорошего кабальеро.
   – Это лассо мексиканца, он приходил наниматься да работу, – сказал Микки.
   – Должно быть, умелый парень.
   Микки пожал плечами. Потом поморщился от боли в правом плече.
   – Да я его выставил, – сказал Микки. – На Лэддер-Эс не нужны перечники. От них вечно воняет чили.
   – Что? – выкрикнула Элисса. – Когда это было?
   Бледный взгляд парня соскользнул с губ Элиссы на шаль, завязанную на груди.
   – Вчера, – сказал Микки.
   – Почему ты не отправил его ко мне? – строго спросила Элисса.
   – Незачем беспокоить твою хорошенькую головку, мисс Элисса. А уж тем более из-за мексиканца.
   – Мистер Барбер, безмозглая твоя голова, – заявила Элисса. – Я же ясно сказала: если человек может сидеть на лошади, владеет лассо, умеет стрелять, я его найму.
   – Он был…
   – Мексиканец, – закончила Элисса за Микки. – Ну и что? На ранчо работали мексиканцы, настоящие трудяги. Я до сих пор жалею, что они покинули Лэддер-Эс.
   – Трусы, – промычал Микки.
   – Не делай вид, что ты глупее, чем Бог тебя сотворил, – нетерпеливо перебила Элисса. – У них жены и дети, им надо их защищать. Я не могла взять такой грех на душу. И предложила им поискать работу в более безопасном месте.
   Она бросила на Микки презрительный взгляд и обратила все внимание на Хантера.
   – Хантер, нанимай людей, не обращая внимания ни на что, кроме как на умение владеть оружием, лассо и лошадью. Ясно?
   Уголок рта Хантера слегка приподнялся. Это могло означать зарождающуюся улыбку, а могло и раздражение против Элиссы.
   – Да, мэм, – протянул он. – Кроме одного.
   – Чего? – спросила она.
   – Пьянства. Я не буду нанимать человека, от которого несет алкоголем. Пьющего могут легко убить да плюс еще много хороших людей за компанию.
   Элисса все поняла и посмотрела на Микки.
   – Да, – сказала она коротко, – я согласна.
   – Как только ты это объявишь, до захода солнца здесь не останется никого, – воинственно заявил Микки.
   – О, один останется, – сказала Элисса. – Его зовут Хантер.
   Микки угрюмо сплюнул.
   – Я старший на Лэддер-Эс.
   – Да больше не старший, – мягко сказал Хантер.
   – Никогда им и не был, – добавила Элисса. – Я никогда не просила тебя быть старшим, Микки. Мне не нравится, как ты обращаешься с…
   – С мексикашками, – хмыкнул Микки. – Надо было вытурить их еще раньше.
   В ужасе Элисса поняла, хотя и слишком поздно, что случилось с ее лучшими рабочими.
   – Ах, ты… – начала было она.
   – Ты один из трех рабочих, которые у нас остались, – резко перебил Элиссу Хантер. – Так что лучше бы тебе поладить с мисс Саттон. Работай за двоих, вылей в нужник всю выпивку. У тебя есть работа. Понял?
   Микки хотел рассердиться, но посмотрел в глаза Хантеру и прикусил язык.
   – Я проверю сарай. Если найду хоть что-то из спиртного, ты вылетишь отсюда без всякой оплаты.
   Микки мрачно кивнул.
   – А сейчас иди протрезвей. Кстати, скажи другим, что я поговорю с ними утром.
   Микки бросил на Элиссу злой недоуменный взгляд, потом потопал по проходу обратно.
   Едва стихли его шаги, Элисса повернулась к Хантеру.
   – Мне наплевать, если Микки окажется последним рабочим между ранчо и Грэйт-Солт-Лэйк, – сказала она. – Я не стану терпеть, если он начнет помыкать теми, кто слабее его, добрее, меньше ростом и другого цвета. Если бы я знала, что он сделал с Шорти, Гомесом и Раулем, я бы…
   – Убила бы, – коротко закончил за нее Хантер. – А они что, владели оружием?
   – Нет.
   – А Микки умеет.
   Элисса даже испугалась.
   – А ты откуда знаешь? – спросила она.
   – Солдаты из лагеря Халлек рассказывали. Говорили, твой ухажер быстро заводится, но еще быстрее стреляет.
   – Микки? Мой ухажер? Да никогда!
   – А в Халлеке говорят другое.
   – Я не в ответе за болтовню.
   – Ну, когда кокетничают, не вредно и послушать, что говорят.
   Элисса постаралась дышать медленнее, держать себя в руках. Когда заговорила снова, голос звучал холодно и ровно, как учили ее английские кузины.
   – Ты можешь верить всему, что болтают обо мне. Но оскорблять меня при других больше не будешь.
   – Что, иначе меня уволят? – насмешливо спросил Хантер.
   – Совершенно верно.
   Хантер прищурился. Он, бывший офицер, отлично понимал мужчин, и, если бы Элисса была мужчиной, Хантер поверил бы ее словам. Но Хантер не слишком здорово разбирался в женщинах. И его женитьба на Белинде – тому доказательство.
   – И из-за этого ты можешь пожертвовать ранчо?
   – Ну и самомнение у тебя! Я вовсе не уверена, что ты можешь спасти ранчо.
   – Мы заключим договор, Сэсси.
   – Мне не нравится это прозвище.
   – Я запомню.
   – Но все равно будешь так называть?
   – Возможно. И что, ты меня уволишь?
   – Нет.
   Хантер прищурился, снова удивившись.
   – Мне кажется, ты сказал что-то про договор, – сказала Элисса. – Какой договор?
   – Я стану перегонять скотчи лошадей, а ты перестанешь флиртовать с мужчинами. Это вопрос морали.
   – Я никогда не флиртовала с Микки или с кем-то еще.
   – Микки так не думает.
   – Микки вообще не умеет думать!
   Хантер нетерпеливо проговорил:
   – Когда у мужчины кипит кровь, ему не до размышлений. Женщины это понимают и используют против мужчин.
   – У тебя довольно кислый взгляд на женщин.
   – Я бы назвал его реалистическим, – сказал он с иронией. – Я смотрю на прекрасный пол без иллюзий.
   – Так же, как я на непрекрасный пол.
   – Интересно послушать.
   – Если мужчина хочет женщину, а она его не хочет, это ее ошибка. Если женщина хочет мужчину, а он ее не хочет, это тоже ее ошибка. Если мужчина женится не на той женщине, это ее ошибка. Если женщина выходит замуж не за того мужчину, это снова ее ошибка. Если мужчина бьет женщину, это ее ошибка. Если женщина…
   Хантер поднял руки.
   – Сдаюсь. – Он почти искренне улыбался
   – Сомневаюсь.
   Зародившаяся было улыбка на лице Хантера исчезла, точно ее никогда и не было.
   – Ты права, Сэсси. Я больше не сдамся девице. Никогда. Слишком высока цена.
   Откровенное презрение в голосе Хантера заставило ее вздрогнуть.
   – Я не девочка и никогда не просила тебя… – начала она.
   – Так что если ты намерена раскачивать бедрами, ожидая, что я приползу к тебе, не старайся, – прервал ее Хантер. – Скорее ад покроется льдом. Если уж я когда-то снова женюсь, то на женщине, а не на вертихвостке, которая сама не знает, чего хочет.
   Слова Хантера звенели в голове у Элиссы, оглушая. Били прямо по мозгам!
   «Если я когда-нибудь снова женюсь. Если женюсь. Снова».
   – А ты что, женат? – поразилась Элисса,
   – Больше нет. Она погибла.
   – На войне?
   – Почти.
   Элисса открыла было рот спросить про детей. Но потом посмотрела на его туманный взгляд и решила вернуться к первоначальной теме.
   – Тогда я лучше заплачу Микки и вытурю его с ранчо.
   – Да перестань с ним флиртовать, и он уймется.
   – Во-первых, я никогда не подогревала его, а во-вторых, сомневаюсь, что он успокоится.
   То же самое думал и Хантер, но не видел смысла обсуждать это с Элиссой. Хантер насмотрелся на парней вроде Микки, когда воевал. Молодых, хамоватых, высокомерных. Таких скандалистов хорошо запускать в драку, но при этом – управлять ими.
   А на Лэддер-Эс, кстати, предстояла еще какая драка!
   – Если Микки не будет справляться с работой, я уволю его. А пока дорога каждая пара рук.
   Элисса продолжала задумчиво потирать предплечье, за которое Микки схватил ее.
   – Если он еще раз дотронется до меня, – проговорила она, – я не стану ждать, пока ты его уволишь. Сделаю это сама.
   Хантер посмотрел на ее руку.
   – Перестань его подзуживать, и он к тебе не прикоснется.
   Элисса почувствовала, что ее терпению приходит конец. Да, Хантер ее допек. Вцепился, как ядовитый плющ.
   – Да пошел ты к черту, Хантер!
   – Что? – поразился он.
   – Иди. К. Черту.
   Каждое слово она произнесла отдельно, ледяным тоном.
   – Если бы ты была мужчиной… – начал Хантер.
   – Слава Богу, нет, – резко перебила его Элисса. – Мне осточертело их ребячество.
   – Детка, а ты напрашиваешься, чтобы тебя проучили.
   – Попробуй. Только потом больше не показывайся мне на глаза.
   Хантер холодно и оценивающе посмотрел на Элиссу. У него хватило ума понять – она имела в виду именно то, что сказала.
   "Белинда сейчас сопела бы и топала ногами вне себя от ярости, еще бы – задето ее драгоценнейшее самолюбие! Потом дулась бы несколько дней.
   Боже мой! Как женщина порой утомляет мужчину! Интересно, а как держится Элисса, когда выходит из себя? Кричит, ругается, как извозчик?"
   – Мы что же, обиделись? – спросил он едва ли не с улыбкой.
   Посмотрев на Хантера, Элисса сразу вспомнила своих английских родственников – вот такие у них были лица, когда им казалось – все, достали ее. Довели. Ох, как она ненавидела такие физиономии.
   – Мы? – спросила она наигранно-вежливо. – Да нет. Я-то совершенно спокойна. Спасибо. Что ж, может быть, обсудить твои обязанности утром, за завтраком. Может, к тому времени ты успокоишься и отойдешь от обиды.
   И Элисса подняла юбки, чтобы не подметать шелком сарай, и, не оборачиваясь, пошла к выходу.
   Хантер смотрел ей вслед. Кровь кипела в жилах, и он пытался убедить себя – это от злости. Но его тело не поддавалось обману. "Мягкая, тонкая, облегающая ткань… Да, надо запретить такие юбки. А девицам – вилять бедрами. И чтобы никаких глаз цвета моря и волос цвета луны.
   Может, лучше вскочить на коня и убраться подальше отсюда?
   Но нет, я не уеду. Я должен остаться здесь, я добуду всех этих убийц, Калпепперов. Если она раньше не уволит меня".
   Хантер нахмурился. Если Элисса уволит его, он не сможет оставаться на Лэддер-Эс, а все окружающие должны думать, что он занимается только скотом, а вовсе не Калпепперами.
   «Черт побери! Лучше пойду попытаюсь пригладить ее встрепанные перышки».
   Но когда Хантер закрыл дверь, задул фонарь и поспешил во двор, Элисса уже исчезла.
   – Элисса? – тихо позвал Хантер.
   Тишина в ответ.
   Потом он увидел полоску света – открылась дверь в дом. Полоска исчезла – с легким стуком дверь закрылась.
   Что ж, придется отложить до утра.

Глава 4

   Утром, Элисса встала задолго до зари и уже работала на кухне – отмеряла муку для хлеба. Фартук из мешковины прикрывал перед еще одного английского платья.
   И тоже шелковое, цвета морской волны, ирландские кружева обрамляли глубокий вырез. Когда-то такие роскошные кружева украшали и манжеты, но Элиссе пришлось их спороть – однажды огонь печи лизнул их, едва не спалив само платье и ее вместе с ним.
   Тихо напевая вальс, Элисса просеивала и отмеряла муку, двигаясь ритмично и грациозно. Юбка, щедро усеянная красными шелковыми розетками, слегка раскачивалась у бедер, а между пышными сборками проглядывала алая, в цвет розеток, нижняя юбка.
   Английские кузины Элиссы были бы потрясены, узнав, что она надевает всего одну нижнюю юбку, а не кринолин. Но обручи кринолина, как и тонкие ирландские кружева, мешали бы работать на ранчо. Все в ней ужасало высокомерных кузин. Мэри-Элизабет чуть не хлопнулась в обморок, когда нашла Элиссу в огороде собирающей травы, а не цветы. А уж когда узнала, что американская родственница намерена добавить их в хлеб, который собственноручно решила испечь, она просто завопила.
   «Крику было бы меньше, если бы они нашли меня голую с конюхом на сеновале».
   Услышав стук двери спальни, расположенной рядом с кухней, Элисса подняла глаза. Через минуту появилась Пенни. Платье, как и сама Пенни, было выцветшее и поношенное, зато чистое и аккуратное.
   Она торопливо потянулась за фартуком и, надевая его, сказала:
   – Извини, я проспала.
   – Все нормально. Ты еще слабая после болезни. Сваришь сама себе кофе? Я никак не могу угадать, сколько положить, чтобы он был черным, как смоль.
   Улыбаясь, Пенни потянулась и жестянке с кофейными зернами. Она насыпала горсть в мельницу и стала крутить ручкой. Уютный утренний шум заполнил кухню.
   Как и положено, на плите булькал горшок с фасолью – ею кормили рабочих на всех ранчо. Но на Лэддер-Эс еда отличалась от других, и потому на сковороде громко шипел бекон, вился парок от варившихся сухих фруктов, поспевали свежие бисквиты и хлеб.
   У Элиссы был огород, где она выращивала разные травы – предмет зависти многих соседей, – и еда, приправленная ими, имела совершенно особый вкус. Некоторые пастухи, может, и не вникали в такие тонкости и не слишком-то их ценили, но Элисса упорно продолжала делать по-своему.
   Мурлыкая себе под нос, она отломила веточку розмарина и кинула в тесто. Хорошо вымесила и выложила на доску, посыпанную мукой.
   – Какая приятная мелодия, – сказала Пенни, когда девушка умолкла. – Что это?
   – Да просто какой-то вальс, я его слышала в Англии. Даже названия не помню, но утром, как только проснулась, напеваю.
   – А тебе не хочется снова оказаться в Лондоне, на балах, на чаепитиях?
   – Нет, – сказала Элисса, – это не для меня.
   – Иногда мне кажется, что Глория очень скучала без этого.
   – Мама родилась там, а я – здесь.
   – Ты очень похожа на нее.
   – Да не очень, – Элисса продолжала возиться с тестом. – По крайней мере если и похожа, то только на первый взгляд.
   – Ну, во всяком случае, этого достаточно, чтобы привлечь внимание каждого мужчины, – усмехнулась Пенни с легкой завистью.
   – Нет, не каждого, – сказала Элисса, вспомнив о Хантере. – Особенно если иметь в виду стоящих.
   Пенни помотала головой, не соглашаясь, поджала губы и больше ничего не добавила. Она вытряхнула из цилиндра кофемолки молотый кофе в горшок, насыпала еще зерен и стала снова крутить ручку.
   Элисса месила тесто быстро, но плавно. Когда оно стало тугое и ровное, совершенно готовое для батонов, Пенни крутила уже третью порцию зерен, искоса поглядывая на Элиссу, точно ожидая, когда та заговорит. Наконец Пенни не вытерпела.
   – Мне кажется, вчера вечером кто-то приехал, – сказала она слегка напряженным голосом. – Это был не…
   – Нет, это Хантер. Наш новый десятник, – сообщила Элисса, продолжая заниматься хлебом.
   – Правда? – спросила Пенни. – Он нам поможет?
   – Если я его не прибью раньше времени.
   Пенни отвела взгляд от печи, глаза ее стали совершенно круглыми.
   – Как ты сказала?
   – Да уж очень грубый тип.
   – А тогда почему ты его наняла?
   – А как ты думаешь, почему? – сказала Элисса, сражаясь с тестом.
   – Он нам нужен. Если бы только Билл…
   Пенни поджала губы и умолкла.
   – Если бы да кабы да во рту росли грибы, – проворчала Элисса.
   Пенни посмотрела на печь и ничего не ответила.
   – Ужасный грубиян, – продолжала Элисса. А потом добавила:
   – Извини. Я не хотела тебя обижать. – Элисса отошла от печи и обняла Пенни. – Просто Билл сейчас не в силах помочь даже самому себе, – тихо добавила она. – Я знаю, тебе тяжело видеть старого друга совершенно спившимся.
   Пенни кивнула и шмыгнула носом. Блестящие каштановые кудряшки выбились из-под шапочки и прилипли к щекам, глаза наполнились слезами.
   Элисса внезапно почувствовала невероятную нежность к этой женщине, обычно стойкой, как камень. Но чем больше Билл пил, тем напряженнее становилась Пенни. А потом еще болезнь, от которой бедняжка никак не могла оправиться.
   И ко всему прочему – эти Калпепперы, стервятники, кружат над умирающим ранчо Лэддер-Эс.
   «Прочь эти мысли, – сказала себе Элисса. – Я не могу справиться с Калпепперами, но могу успокоить Пенни, которая тоже много чего натерпелась».
   – Ну успокойся, все уладится. Если Билли не появляется здесь, это вовсе не значит, что он мертвецки пьян.
   Пенни молча кивнула.
   Элисса заботливо промокнула глаза Пенни уголком фартука.
   – О дорогая, я запачкала твои щеки мукой! – засмеялась Элисса.
   Пенни на секунду закрыла глаза, потом судорожно вздохнула и обняла Элиссу.
   – Может, мука припорошит веснушки, – сказала Пенни.
   – Тогда я немедленно сотру все следы от муки, потому что я люблю твои веснушки.
   – Потому, что у тебя самой они не вылезают. Даже когда выходишь на солнце без шляпы.
   – Ну еще бы, – фыркнула Элисса, – от солнца я становлюсь, как жареный лобстер.