Лоуэлл Элизабет. Только моя (Колорадо - 2)

   Глаза Джессики выразили удивление и облегчение
   - Правда? Мы едем охотиться?
   - Нет, - ответил Вулф нетерпеливо.
   - Тогда зачем же мы едем?
   - Проведать лошадей, которых я оставил у Калеба и Виллоу, в особенности кобылу стального окраса И поесть настоящих бисквитов. Виллоу делает лучшие на свете бисквиты.
   Джессика постаралась скрыть, насколько ей противно оказаться рядом с женщиной, которую Вулф любил, - с образцовой женой, которая неспособна сделать что-либо плохо.
   А Джессика не могла сделать что-либо хорошо
   - На какое время? - спросила она сухо.
   - Пока ты не научишься делать хорошие бисквиты или не согласишься на развод.
   Вулф хлопнул дверью, направившись в конюшню. Джессика подождала, пока не затихли его шаги, и с отвращением посмотрела не немытую посуду.
   Часом позже Джессика выплеснула помои за задней лестницей. Она услышала звяканье металла о камень и обнаружила на земле ложку, вовремя не замеченную на дне таза. Вздохнув, она обошла дом, чтобы поднять ее.
   Стоя с ложкой в руке, она услышала трель невидимой птицы и заметила, что ивы у ручья уже выбросили почки. Солнце светило сквозь большие неровные проемы в клочковатых облаках, от белизны которых у нее заслезились глаза. Весенний свет и тепло подействовали на нее, словно живительный бальзам.
   Она сняла льняное полотенце, которое служило ей головным убором, и распустила во всю длину чистые, чуть вьющиеся волосы. Благодатный день и дикий девственный пейзаж наполняли ее сердце пьянящей радостью...
   Из конюшни Вулф нечаянно увидел, как Джессика выпустила на свободу облако волос, которые загорелись на ярком солнце, - и застыл, пораженный этим зрелищем. Когда она подняла и протянула навстречу солнцу руки, словно желая поймать его лучи, Вулф оказался во власти сильнейшего чувства, соединяющего в себе желание и нежность.
   Неподвижно, будучи не в состоянии дышать, Дерево Стоящее Одиноко наблюдал за Джессикой, которая медленно кружилась, словно танцевала с партнером. Она скользила с невыразимой грацией, и над дикой страной плыла мелодия последнего штраусовского вальса. Эльф, чья красота и жестокие слова словно ножом ранили сердце Вулфа, танцевал.
   "Неудивительно, что тебя называют виконтовым дикарем... Если бы я могла только подумать, что ты способен на такую гадкую вещь по отношению ко мне, я бы не стала выходить за тебя замуж".
   Вулф с горечью отвернулся от своего эльфа; но куда он мог деться от слов, звучащих в его ушах, ранящих и терзающих его? Действуя привычно и почти автоматически, он приготовил все к поездке. Выезжать так рано рискованно, но это безопасней, чем оставаться пленником в своем доме рядом с Джессикой, всегда манящей и недосягаемой.
   "На что я жалуюсь? - спросил себя Вулф сурово. - Даже если бы она предложила себя, я бы не взял ее".
   - А так ли? - возразило его второе "я".
   - Даже на блюдечке с голубой каемочкой.
   - А если в постели, когда ее нежность раскрывается для тебя, словно лепестки розы.
   - Нет
   - Какой-то ад.
   "Ад - подходящее слово для той жизни, которая меня ожидает. Как бы Джессика не распаляла мое тело, она не может быть мне женой".
   Саркастический допрос, мысленно учиненный самому себе, не был в новинку для Вулфа, но оказал желаемый эффект. Когда он возвратился в дом, в нем нельзя было обнаружить и признака неутоленного желания или мучительных переживаний, только что владевших им. Его лицо было бесстрастным, когда он вошел в спальню и обнаружил Джессику, стоящую среди разбросанных шелков и атласов.
   На кровати он увидел открытые чемоданы. В одном из них были книги, ящики с рыболовными принадлежностями, разобранные части бамбуковой удочки, бинокль, пакет с иголками и нитками для вышивания и прочая утварь. Вулф проявил любопытство и стал перебирать книги.
   - Кольридж, Берне, Блейк, Донн, Шекспир... - Вулф отложил в сторону тяжелый том. - Оставь его здесь. У Виллоу есть полный Шекспир в издании Барда.
   - Я должна была сама сообразить, что у образцовой жены он есть.
   - Оставь также этого старого доброго священника...
   - Джона Донна? - Джессика подняла бровь. - Образцовая жена хорошо начитанна.
   - В данном случае это муж образцовой жены. Когда ты увидишь Калеба, ты поймешь. Он черный ангел возмездия. Донн и Мильтон очень созвучны ему.
   - Калеб, должно быть, очень везучий, если ему удалось отыскать образцовую жену, - сказала Джессика сухо. - Как насчет остальных?
   - Поэтов?
   - Да.
   Вулф пожал плечами.
   - Бери, если считаешь нужным.
   - Я думала, что ты любишь поэзию.
   - Я действительно люблю. Так получилось, что у меня хорошая память. Вулф мягко коснулся томиков кончиками пальцев. - Я могу, если пожелаю, опуститься в глубины, которые не в состоянии измерить человек. Я могу наблюдать за тигром в ночном лесу. И моя лошадь останется при этом в безопасности.
   Джессика почти застенчиво улыбнулась Вулфу.
   - Если ты будешь читать мне мои любимые стихи у костра, я оставлю эти книги здесь.
   Он бросил на нее быстрый косой взгляд и увидел в ее зеленых глазах воспоминание о других кострах, о тех счастливых временах, когда они вместе смеялись и читали друг другу стихи, захваченные ритмами и образами давно ушедших людей, а индейские проводники и охотники толпились и гомонили вокруг.
   - Если тебе нужна поэзия, лучше возьми книги, - сказал Вулф, отворачиваясь. - Время, когда я декламировал стихи, безвозвратно ушло.
   Улыбка на лице Джессики погасла. Она вернулась к прерванной работе. Когда она заколебалась, решая, какое предпочесть снаряжение для верховой езды, Вулф взял более тяжелое и положил в чемодан.
   - Тебе понадобится теплое белье, - подсказал он. - В горах будет холодно.
   - Я пыталась найти охотничий костюм, который оставила несколько лет назад, но его нет.
   - Я отдал его Виллоу прошлым летом.
   Выражение лица у Джессики стало кислым.
   - Очень щедро с твоей стороны.
   - Я отдал ей также мальчишеское седло, которым ты пользовалась. Скакать по горам в мужской куртке - хорошо для женщины Запада или для своенравного шотландского ребенка... Вы леди Джессика Чартерис, дочь графа. Вы будете ездить в дамском седле, как приличествует вашему высокому статусу.
   - Я Джессика Лоунтри.
   - В таком случае ты будешь ездить так, как сочтет нужным твой муж.
   - В дамском седле? По этим горам без конца и края, о которых я столько от тебя слышала? - удивилась она, показывая рукой на запад, где Скалистые горы подпирали небо.
   - Именно.
   - Это неразумно.
   - Как и наш с тобой брак.
   - Вулф, - сказала она мягко.
   - Скажи только слово. В нем всего два слога. Произнеси его.
   Он хотел услышать от нее слово "развод".
   После короткой паузы она четко проговорила:
   - Седло.
   - Что?
   - Седло... Как раз два слога, не правда ли?
   Вулф быстро отвернулся, чтобы Джессика не успела заметить смешинки в его глазах. Он рассортировал стопки тонкого белья, стараясь не смотреть на панталоны и лифчики из тончайшей материи и не вспоминать о том, как выглядела Джессика в разорванном пеньюаре и с кровавыми подтеками на груди.
   "Странно, что я не слышал ее криков в тот вечер, - саркастически подумал Вулф. - Но тогда в нее впились зубы не чьи-нибудь, а лорда, будь проклят этот пьяный козел... А теперь рука какого-то полукровки посмела коснуться ее аристократического тела. Вот она и разница..."
   Вулф с проклятьем швырнул белье в чемодан. Затем последовал второй гарнитур для езды. Джессика добавила шерстяные носки. Чемодан был полон.
   - Ты лучше выбрось кое-что из другого чемодана, - посоветовал Вулф, застегивая ремни. - У тебя всего лишь две смены одежды.
   - Отлично. Не придется много стирать.
   Вулф незаметно для Джессики хмыкнул. Когда он оторвал взгляд от чемодана, на его лице не было и следа улыбки. Коварный эльф умел ловко находить бреши в его обороне.
   - Я вполне серьезно говорю об одежде, - сказал он, показывая на горы платьев из тонкой шерсти и шелка и атласные туфли, стоящие у кровати. Может быть, тебе лучше взять это вместо удочки и книг?
   - Мои шелковые платья не знают ни одного стихотворения, и я сомневаюсь, что смогу поймать хотя бы одну знаменитую радужную форель, бросая в нее туфлей.
   Вначале Вулф решил, что Джессика снова поддразнивает его. Однако затем он понял, что она имела в виду. Она предпочитает поэзию и рыболовные снасти элегантной и роскошной одежде. Это был выбор, который могла сделать совсем юная Джесси, а не то аристократическое создание, которое блистало великолепной прической и пьянило тонкими ароматами на балу в день своего двадцатилетия.
   - Переоденься в платье для езды, пока я буду заниматься остальными приготовлениями, - сказал Вулф.
   Он отвернулся, подумал, затем вернулся и выдернул меховое покрывало из-под кучи платьев. Он заметил, что Джессика смотрит на него с любопытством и настороженностью.
   - Возможно, нам придется спать на снегу, - пояснил Вулф. - Если ты вложишь это в спальный мешок, тебе наверняка будет тепло.
   Джессика прищурилась, удивленная заботливостью Вул-фа в такое время, когда он был явно не в восторге от нее.
   - Спасибо.
   - Вам не следует быть такой мрачной, ваша милость. Я хочу развода, а не похорон.
   Она посмотрела на широкую удаляющуюся спину Вулфа и незаметно для себя вздохнула. Нахмурившись, она потянулась рукой за спину, чтобы расстегнуть противные пуговицы. Их было меньше, чем на дорожном платье, но все же достаточно много, и обойтись с ними беа посторонней помощи было весьма непросто. Она хотела было позвать на помощь Вулфа, но тотчас же отказалась от этой мысли. Джессика мало знала о мужчинах и мужской страсти, из горького брачного опыта своей матери она вынесла убеждение, что чем меньше на женщине одежды, тем горячее стучит в мужчине кровь и тем злее он становится, если ему отказывают
   Воспоминания о событиях вчерашнего вечера понеслись в голове Джессики, бросая ее в дрожь не только от страха. Удовольствие, которое подарили ей руки Вулфа, ни с чем нельзя сравнить. Если он при физической близости испытывает такое же удовольствие, неудивительно, что он так рассердился, когда ему было отказано.
   "Мы не можем так жить всю жизнь"
   Затем Джессика подумала о том, что ожидает ее в случае согласия на развод и возвращения в Англию, о дальнейших неотвратимых попытках леди Виктории выдать свою подопечную замуж за какого-нибудь достаточно старого, достаточно богатого лорда, жаждущего иметь детей. И она вынуждена будет повторить судьбу своей матери.
   Этого она решила избежать во что бы то ни стало. Возможно, Вулф предпочитал развод похоронам, но Джессика этого мнения не разделяла.
   Существовали вещи хуже смерти. Она была уверена в этом так же, как в том, что у нее бьется сердце. Она видела это во сне, когда к ней приходили страшные воспоминания и кошмары, а ветер нечеловеческим голосом обещал ей ад на земле.
   Застонав, Джессика закрыла лицо ладонями.
   "Боже, - прошептала она, - сделай так, чтобы Вулф смягчился, больше я так не могу".
   8
   Джессика стояла в растерянности перед одним из многочисленных торговых прилавков. Она привыкла, что отрезы тканей приносили белошвейки в дом лорда Стюарта, или иногда она приезжала в ателье наиболее модного портного. Идея покупки готового платья и привлекала Джессику своей практичностью, и смущала своей непривычностью.
   - Миссис Лоунтри? Это вы?
   Манера характерно растягивать слова подсказала Джессике, кто это, еще до того, как она обернулась.
   В ее глазах заискрилась радость при виде крупного блондина со шляпой в руках и широкой улыбкой на лице.
   - Рейф! Какая приятная неожиданность! Что вы делаете в Каньон-Сити? Зажила ли ваша рука?
   Он пошевелил левым плечом.
   - Немножко тянет и чешется, как дьявол, но в остальном все отлично. У меня никогда так быстро не заживало. Это, я думаю, все ваши руки и удивительные шелковые бинты.
   - И мыло.
   - И мыло, - согласился Рейф, кивнув головой.
   - Что вы делаете в Каньон-Сити? - повторила Джессика. Затем вдруг вспомнила. - Ой, простите меня! Это невежливо с моей стороны. Но я знаю Соединенные Штаты во многом по рассказам Бетси, а Бетси мне этого не говорила.
   Выгоревшие на солнце брови Рейфа приподнялись.
   - Бетси?
   - Моя горничная-американка. Точнее, бывшая, пока мы не добрались до Миссисипи. Она рассказывала мне о многих ваших обычаях, но забыла о самом главном на Западе.
   - Может быть, вы расскажете мне о нем. Я тут человек новый.
   Джессика вздохнула с облегчением.
   - Ну, тогда хорошо, значит, я не оскорбила вас своим вопросом. Вулф на этот счет высказывался вполне определенно: никогда нельзя спрашивать у человека с Запада, чем он занимается или почему он здесь оказался.
   - В Австралии тоже так, - сказал Рейф с улыбкой, - да и в Южной Америке...
   - В Англии не так, разве что среди людей определенного круга.
   - Среди преступников? - спросил он напрямик.
   - Господи, я, кажется, оскорбила вас.
   Рейф мгновенно разразился самым безмятежным смехом.
   - Нет, мэм, но вас приятно подразнить.
   Если бы это сказал какой-нибудь другой мужчина, Джессика с холодным высокомерием удалилась бы, как тому учила ее леди Виктория. Но было невозможно, да и не нужно поступать так с Рейфом. В его глазах читалось искреннее восхищение и полное отсутствие дерзости.
   - Я нисколько не возражаю против разговора о том, чем я здесь занимаюсь, - продолжил Рейф. - Я ожидаю, когда снова откроется путь. Его перекрыло последней бурей. С тех пор я торчу здесь.
   - Значит, вы уже успели осмотреть город. Вулф сказал, что мы здесь недолго пробудем.
   - Толковый парень ваш муж. Здесь много всякого сброда... Режутся в карты в ожидании открытия пути.
   - Если верить тому, что говорит Вулф, им недолго здесь ждать.
   - Мне рассказывали, что Вулф Лоунтри знает горы отсюда до Сан-Хуана как свои пять пальцев, - сказал Рейф.
   - Меня это не удивляет. Вулф всегда любил эти места. Я слышала, что более диких гор трудно отыскать на свете.
   Рейф посмотрел через пыльные окна лавки на горы. Но они отличались от тех, что он видел раньше. Рейф отвел взгляд от окна и повернулся к молодой женщине. В ее зеленых глазах он заметил больше теней, чем следовало бы.
   - Вы хотите здесь что-то купить? - поинтересовался он.
   - Никоим образом. Вулф покупает, как он говорит, лошадей Монтаны. Они крупные, они смогут преодолеть те снежные заносы, которые встретятся на пути.
   Глаза Рейфа расширились, в них отразилась тревога. Он нахмурился.
   - То, что к западу отсюда, имеет репутацию очень суровой страны, миссис Лоунтри. Это будет слишком трудно для такой женщины, как вы.
   - Вы бывали в Шотландии? - спросила Джессика довольно сурово.
   Он покачал головой.
   - Приезжайте туда как-нибудь зимой, - продолжала она, - когда штормовые ветры гудят по всему Северу. Вы увидите, как огромные волны бьются о черные заледенелые камни. И овцы, у которых слой шерсти толще вашей руки, замерзают в каменных кошарах. Мужчины замерзают гораздо чаще.
   - Вы родились там, - догодался Рейф, увидев, как эти мрачные воспоминания отразились на ее лице, придав не свойственную ему суровость.
   - Да.
   - Даже если так, мэм. Вы выглядите очень уставшей. И я думаю, что ваш муж ошибается, полагая, что путь скоро откроется. Вы могли бы отоспаться здесь за несколько ночей.
   Джессика бодро улыбнулась, хотя знала, что все последующие ночи проведет ничуть не лучше, чем прошлые. После той кошмарной размолвки с Вулфом сон не шел к ней.
   Вулф ни на йоту не смягчился. Как ни старалась она быть добрым компаньоном, он обращался с ней как с врагом или, хуже того, с предателем.
   - Мой муж уверяет, что путь открыт, - сказала Джессика.
   - Он разговаривал с кем-нибудь из золотоискателей?
   - Нет. Он вел постоянные наблюдения во время пути от своего... от нашего дома. Когда только что выпавший снег на склонах быстро растаял, он сказал, что путь откроется к тому времени, когда мы будем готовы выехать из Каньон-Сити.
   - Он уверен?
   Джессика искоса взглянула на Рейфа.
   - Вы видели Вулфа. Разве он производит впечатление ненадежного человека?
   Покачав головой, Рейф засмеялся, вспомнив потрясающую меткость Вулфа. Преследователи падали, как подкошенные, один за другим, а Вулф продолжал стрелять в том же неумолимом ритме.
   - Нет, мэм. Вы вышли замуж за железного человека.
   Улыбка Джессики как-то поблекла и исчезла.
   - Поймите меня правильно, - продолжал Рейф. - Я не хочу вас обидеть. В дикой стране железный человек - это то, что нужно, будь он муж, брат или друг.
   Рейф снова выглянул в окно. Группа мужчин, слонявшихся возле трех салунов на главной улице, сместилась к фургону, на котором поверх мешка с зерном громоздилось дамское седло.
   - Мэм, ваш муж в салуне?
   - Нет, он очень низкого мнения о здешнем виски.
   - Правильный мужчина. Мэт тоже несколько раз предостерегал от него, а также от джина в Юте.
   - Мэт?
   - Метью Моран. - Когда он увидел вопрос в ее глазах, он добавил: - Не слыхали такого имени?
   - Пожалуй, нет.
   - А как насчет Калеба Блэка? Друзья называют его Кэл.
   - О да, - произнесла Джессика с некоторой горечью. - Это имя мне доводилось слышать. Образец добродетели.
   - Вот уж не знаю, - удивился Рейф. - Мне никогда не приходилось встречать таких мужчин.
   - Не Калеб. Его жена. Вулф уверяет, что она образец добродетели.
   - Может быть, это какой-нибудь другой Калеб Блэк... У Вилли много хороших качеств, но образцом ее не назовешь.
   - Вилли?
   - Виллоу Моран. По крайней мере, была Моран. Сейчас она Виллоу Блэк.
   Рот Джессики скривился в горестной улыбке.
   - Бедняга Рейф! Вы проделали такое длинное путешествие, в вас стреляли ни за что, ни про что, вас ранили... А образец добродетели уже замужем.
   - Вы, должно быть, не поняли, - проговорил Рейф, натягивая на голову поношенную шляпу. - Вилли - моя сестра
   - Ах, вот оно что! - Джессика вспыхнула. - Простите меня. Я вовсе не хотела оскорбить вас. Это... вечно мой длинный язык! Когда я научусь держать его за зубами!
   - Не беспокойтесь, - вполне доброжелательно сказал Рейф. - Вилли будет очень смеяться, если ее назовут образцом добродетели. Она всегда была бойкой девчонкой... Но, бог ты мой, как она готовит! Я готов проехать полсвета, чтобы отведать ее бисквиты. - Он хмыкнул. - Да так оно и получилось.
   - Выходит, что у обра... что у вашей сестры и у меня много общего.
   - Бисквиты?
   - То, что они постоянный предмет разговоров. Вулф объехал полсвета и говорил в основном о моих бисквитах в сравнении с бисквитами Виллоу.
   В серых глазах Рейфа загорелись смешинки.
   - Вам не стоит из-за этого сомневаться в своем кулинарном искусстве. Просто бисквиты сей молодой жены знамениты на весь свет.
   - Мои не знамениты. Даже господин скунс отворотил свой острый черный нос от них.
   Рейф постарался не выказать изумления, но мысль о скунсе, прошедшем мимо еды, показалась ему забавной. Он откинул голову и захохотал.
   Джессика улыбнулась ему с искренним удовольствием. Было так здорово слышать человеческий смех и знать, что есть хоть одна душа на Западе, которой приятна ее компания. Однажды она рассмешила Вулфа. Только однажды, и не более того. При мысли об этом улыбка сошла с ее лица. Сейчас он хотел только одного: увидеть ее уходящей из его жизни.
   - Не смотрите так мрачно, Рыжик... э-э... миссис Лоунтри, - быстро поправился Рейф.
   - Называйте меня Рыжиком, - сказала она, вздохнув, - или Джессикой, или Джесси, если хотите.
   - Спасибо.
   - К чему благодарить? Если здесь никого не называют по фамилии, значит, в ходу будут прозвища и имена. Нужно ведь, в конце концов, как-то называть друг друга.
   Улыбку на лице Рейфа сменило озабоченное выражение, когда он выглянул в окно. Он ощутил в душе холодок тревоги. Ему приходилось бывать во многих трущобах и иметь дело с самым различным сбродом. Сейчас он интуитивно почувствовал приближение опасности.
   Толпа, обступившая фургон Лоунтри, состояла как раз из тех молодчиков, которые скопились в Каньон-Сити в ожидании открытия пути. Ими руководила страсть к золоту, которой они пока не могли дать выхода. Во время вынужденного бездействия они болтали о женщинах, которые ожидали их с раздвинутыми белоснежными бедрами, пьянствовали и задирали беззащитных людей.
   Они вели себя все более разнузданно с каждым глотком из бутылки, ходившей по кругу. По пути в лавку Рейф уловил разговоры о потрясающих иностранных леди, о том, что они совсем по-особому ездят на лошадях - и на мужчинах. Рейф весьма сомневался в том, что мысли этих людей стали возвышенней после активного общения с бутылкой.
   - Миссис Лоунтри...
   - Слишком формально, - напомнила Джессика мягко.
   Рейф снова взглянул в окно.
   - Ладно, Рыжик. Не выходите к фургону, пока с вами не будет вашего мужа.
   - Почему?
   - Эти люди пьяны. Вряд ли они могут сейчас общаться с приличными женщинами.
   - Я понимаю, - вздохнула Джессика. - В любом случае мне нужно сделать еще несколько покупок.
   Рейф молча проводил ее к прилавку с товарами.
   - Вы не поможете мне? - попросила она. - Я никогда не покупала готовую одежду. Этот размер мне подойдет?
   Рейф с сомнением посмотрел на джинсы, которые она взяла в руки.
   - Мэм, вряд ли ваш муж просунет в них свою руку, не то что ногу.
   Она улыбнулась.
   - Я имею в виду себя, а не мужа.
   Рейф странно крякнул, сравнивая изделие из грубой ткани с тем, что было на ней; платье, даже помятое в дороге, отличалось как качеством материи, так и фасоном.
   - Этот материал слишком груб. для вас, - сказал он просто.
   Джессика искоса взглянула на Рейфа и поняла, что он не шутит. Он и вправду считал ее слишком изнеженной.
   - Вы удивитесь, если узнаете, насколько я на самом деле выносливая, мягко возразила она.
   Встряхнув джинсы, Джессика приложила их к талии. Штанины оказались на полу.
   - Немножко не подходят!
   Она положила джинсы на место и стала искать меньший размер. Вскоре она нашла пару, сшитую скорее для мальчика, а не для мужчины. Примерила. Они были слишком свободны в талии и явно тесны в бедрах. Но это были самые маленькие из джинсов.
   - Подержите их, пожалуйста, - попросила она, протягивая джинсы Рейфу.
   Он молча взял их и стал с удивлением наблюдать, как Джессика роется среди рубашек, пытаясь найти маленький размер. Он еще продолжал снисходительно улыбаться, когда почувствовал, что кто-то стоит у него за спиной. Он повернулся и увидел Вулфа Лоунтри, который недружелюбно глядел на него.
   - Рейф, как вы думаете... ой, хорошо, что ты вернулся, - сказала Джессика, протягивая рубашку Вулфу. - Что ты думаешь вот об этой?
   - Слишком мала.
   Отрывистая фраза Вулфа заставила Джессику поднять голову. Она взглянула на него и почувствовала гнев, который готов был выплеснуться наружу.
   - Я думала, что она, наоборот, слишком велика, - пробормотала Джессика, прикладывая рукав к руке.
   Внезапно Вулф осознал, что Джессика покупала одежду для себя.
   - Ваша милость, у нас одежды как раз столько, чтобы увезти ее на двух вьючных лошадях. В любом случае я не позволю тебе ходить, вырядившись на манер девки из салуна.
   Он взял джинсы из рук Рейфа и бросил их на стол, затем повернулся к Джессике.
   - Тебе удалось купить товары из списка?
   - Да.
   Несмотря на румянец на щеках, голос Джессики звучал корректно. Вулф, однако, не поддержал ее тона.
   - Твои причуды никогда не кончатся. - Он взял рубашку у Джессики и отправил ее вслед за джинсами.
   Ее глаза сузились до ледяных щелок, когда она взглянула на суровое лицо Вулфа.
   - Я приведу лошадей из конюшни, - произнес он тоном, не терпящим возражений. - К тому времени тебе нужно подойти к фургону. Мальчик хозяина поможет тебе поднести покупки.
   Мрачно взглянув на Рейфа, Вулф повернулся и вышел из лавки.
   Рейф издал долгий, беззвучный вздох. Увидев мужа Джессики в темном, поношенном походном наряде, а не в городской одежде, Рейф убедился, что это действительно тот Вулф Лоунтри, полукровка, которого хорошо знали в горах. Он имел репутацию лучшего стрелка к западу от Миссисипи и человека, умеющего постоять за себя.
   Не доходило слухов лишь о том, что Вулф Лоунтри отчаянно ревновал жену, но сейчас Рейф готов был шепнуть об этом на ухо любому олуху, который простодушно вздумал бы погреться в лучах ее улыбки.
   - Мэм, - сказал Рейф, дотрагиваясь до верха шляпы. - Был рад.
   - Не спешите! Вулф не так свиреп, как выглядит.
   Рейф слегка улыбнулся.
   - Думаю, вы правы. Он вдвое свирепей. Он озабочен тем, чтобы защитить вас. Я его не осуждаю. Будь у меня что-нибудь, что по ценности приближается к вашей улыбке, я бы тоже был свиреп.
   Улыбка на лице Джессики вспыхнула и погасла. Когда Рейф повернулся, чтобы уйти, она тихо проговорила:
   - Храни, вас бог, Рафаэль Моран.
   Она произнесла имя на испанский лад, очень музыкально и элегантно. Рейф остановился, пораженный тем, как это красиво звучит.
   - Откуда вы узнали, что мое полное имя - Рафаэль?
   - Оно вам подходит. - Она почти невольно дотронулась до его рукава. Берегите себя. Джентльмены редки в этом мире.
   - Я не такой уж джентльмен. Но благодарю вас. Держитесь рядом с мужем... Совсем рядом... Этот город вызывает гадкое чувство. Он напоминает мне Сингапур или ад с грешниками.
   Рейф снова дотронулся до шляпы и направился в ту часть лавки, где продавалась упряжь. Он взял в руки длинный, скрученный бич. Плавным, едва заметным движением левого запястья он проверил его прочность и гибкость. Двадцать пять футов тончайшей кожи извивались, словно живые, под его искусной рукой.