Лоуэлл Элизабет. Только моя (Колорадо - 2)

   - Не беспокойся, сестра Джессика, - сказал он резко, поворачиваясь спиной, пока она приближалась к ванне, - помыв меня, ты не забеременеешь.
   Она не ответила. Она даже не слышала слов Вулфа. Когда она увидела, что он сидит обнаженный в ванне, у нее захватило дух. В ту ночь в доме лорда Стюарта она была слишком потрясена, чтобы оценить физическую красоту Вулфа, сейчас же ее не отвлекала ни паника, ни боль.
   И сейчас не было ничего, кроме смуглого тела Вулфа, блестящего от воды и пышущего мужской силой.
   Джессика почувствовала непонятное тепло под ложечкой, как будто она проглотила крошечную бабочку с теплыми золотистыми крылышками. То же тепло разлилось по ее телу, когда Вулф расчесывал ее волосы в гостинице в Сан-Джозефе. "В тебе есть страсть, Джесси".
   Родившийся вслед за этим страх остудил легкое тепло, появившееся при виде сидящего в ванне Вулфа.
   "Я не могу быть страстной. Я не какая-нибудь глупая овечка, которая несется, помахивая хвостом, на бойню. А непонятные ощущения в желудке оттого, что я устала".
   - Я жду, жена, - напомнил Вулф.
   Джессика открыла рот. Она смогла лишь беззвучно выдохнуть. Вулф поднял над темной поверхностью воды, от которой шел легкий пар, торс, словно вылепленный итальянским скульптором: мускулистый, пропорциональный, мощный воплощение мужской красоты.
   Пламя свечи отражалось на глянцевом теле, словно лучи солнца в воде, оттеняя игру мускулов под янтарной кожей. Сочетание чисто мужской силы и грации поразило Джессику, у нее перехватило дыхание, словно руки Вулфа пробежали по ней.
   Эта мысль и пугала, и притягивала. Дрожащими руками Джессика взяла пахнущее розой мыло и стала намыливать Вулфу волосы. Некоторое время не было слышно ничего, кроме всплесков воды, когда Вулф шевелился в ванне, да едва различимых шелестящих звуков, когда Джессика терла волосы мылом.
   Над водой были видны плечи, спина и голова Вулфа. Все остальное было лишь расплывчатым золотым пятном под водой, которая казалась темной; на ее поверхности плавали хлопья пены и плясали блики пламени.
   Несмотря на то что руки мучительно устали после многочасовой стирки и мытья полов, Джессика обнаружила, что ей нравится мыть густые черные волосы Вулфа. Ей было приятно прикасаться к ним пальцами. Теплая и мягкая пена, окутывающая ее руки, дополняла это ощущение. Когда она перешла от головы к шее, ей захотелось погладить эту туго натянутую кожу, испытать ее силу и упругость.
   Золотая бабочка под ложечкой вновь расправила крылья, набежавшая волна тепла заставила ее задержать дыхание от удовольствия.
   "Нет, это не бабочка, - пыталась, она убедить себя. - Это... мотылек. Глупая букашка, которая летает вокруг огня, не зная, что следующее мгновение будет для нее последним".
   Страх и страсти боролись в Джессике, приводили ее в трепет. И все же ей было интересно, что произойдет, если позволить пламени проникнуть до самой сердцевины.
   Вулф неожиданно пошевелился, отчего по воде побежали волны. В пальцах Джессики, медленно мыливших голову, появился жар, как будто она окунула их в горячую воду.
   - Я все правильно делаю? - спросила Джессика.
   Звук собственного голоса встревожил ее. Он был хриплым и отражал борьбу между укоренившимся страхом и расцветающим желанием. Ей очень нравилось касаться Вулфа. Ей хотелось идти на этот риск. Ей было приятно находиться рядом с ним.
   - Да, - ответил Вулф. - Ты делаешь все очень хорошо.
   Голос у него был глубокий, низкий, теплый. Джессике показалось, что ее ласкают. Она легко водила по шее и плечам Вулфа. Мускулы напрягались и играли под его бронзовой кожей. Его сила приводила в восхищение Джессику. Она чувствовала зависть, что он воспринимал ее как нечто само собой разумеющееся, как воздух, которым дышут. А вот она не могла воспринимать его так же. По крайней мере с этого момента. И внезапно она ощутила легкую дрожь.
   - Ч-чем ты занимался до того, как я появилась здесь? - спросила Джессика.
   Вулф закрыл глаза и пытался побороть чувственное движение в своем теле, отреагировавшем на музыку ее чуть хриплого голоса и прикосновения чутких пальцев, которые, казалось, всего его переворачивали. Но затем он понял, что не в силах это предотвратить, и решил: пусть будет как будет.
   - Я охотился, покупал, продавал и обучал лошадей - ответил он.
   Руки Джессики перестали двигаться
   - Но здесь нет лошадей, за исключением той, что ты купил вместе с фургоном в Денвере.
   - Я продал всех, кроме самых лучших, когда решил поехать в Англию на бал, где должны были объявить о твоей помолвке.
   - А где оставшиеся лошади?
   - У Калеба. Я провел там большую часть года, помогал строить дом. За это он и Виллоу ухаживают за моими кобылами, которых спарят со своими арабскими скакунами.
   - Это мустанги?
   - Да. Одна из них - совершенно удивительное животное, элегантная и сильная, горячая и умная. Окраса стальной пыли. Она положит начало моему будущему табуну.
   - Когда ты приведешь сюда своих лошадей?
   - Вряд ли я их приведу сюда. Эта сторона Скалистых гор становится слишком населенной. Пора мне уходить отсюда.
   - Слишком населенной? Ты шутишь.
   - Нет. Обычно я нахожу общий язык с владельцами ранчо и солдатами, но городские люди с недоверием смотрят на полукровок. Случись какая-либо неприятность, они готовы возложить вину на ближайших индейцев.
   Руки Джессики снова остановились.
   - Это ужасно.
   Вулф пожал плечами.
   - Это свойственно человеку. Если бы я жил здесь достаточно долго, я поладил бы с большинством населения. С остальной частью я бы боролся, пока они не изменили бы своего мнения, не закрыли бы рты или не переехали туда, где более здоровый климат.
   - Если ты можешь заставить городских людей принять тебя, почему же ты не хочешь остаться здесь?
   - Мое чейеннское имя - Дерево Стоящее Одиноко. Мне оно подходит.
   - Но ты здесь построил такой уютный дом.
   - Я построю не худший еще где-нибудь. Может быть, на Великом Водоразделе, где находится ранчо Калеба и Виллоу. Это будет легче, чем ездить туда-сюда всякий раз, когда захочется повидать их.
   Рука Джессики сжала волосы Вулфа.
   "Опять Виллоу. Пропади она пропадом, эта добродетельная жена. Есть ли у меня шансы убедить Вулфа в том, что я тоже чего-то стою, если он постоянно вздыхает о ней?"
   - Набери воздуха, - пробормотала Джессика.
   При этих словах она с силой окунула его голову в воду. Он мгновенно вынырнул и потряс головой, словно собака, брызгая водой на Джессику.
   - Еще, - сказала она медоточиво.
   И вновь окунула. Изо всей силы.
   Ухмыляясь про себя, Вулф снова погрузился под воду. На этот раз он оставался там так долго, что Джессика забеспокоилась.
   - Вулф?!
   Она потянула его за плечи. Он не шевелился.
   - Вулф, довольно! Вулф! Ты что...
   Вода забурлила, когда Вулф поднялся до пояса из ванны, схватил Джессику и поднял ее над темной водой.
   - Отпусти меня! - потребовала она, задыхаясь.
   - С удовольствием!
   - Да на пол, дьявол ты этакий! На пол!
   Однако Джессика так смеялась, что вряд ли была в состоянии встать на ноги. Он облокотился о борт ванны и поддерживал ее, улыбаясь и называя себя болваном и идиотом. Ему нужно бы отодвинуться от нее, не вызывать этой пьянящей улыбки и звонкого смеха. Кажется, она по-детски радовалась такому повороту событий, на ее щеках снова зардели розы.
   Он никогда не победит в войне, если будет брататься с врагом. Он осторожно опустил ее.
   - Я думаю, ты хорошо ополоснулся теперь, - проговорила Джессика, собираясь уйти. - Пока согреется вода для меня, ты закончишь купание...
   Ее голос снова стал возбуждающе хриплым. Монашенка или нет, но ей понравилось мыть ему голову. Интересно, насколько ей понравится помыть его всего.
   Внезапно он понял, что ему нужно выяснить. Он вытянул руку и обнял ее за бедра, не давая уйти.
   - Ты забыла еще кое-что, - сказал Вулф.
   - Что именно?
   - Тебе нужно помыть меня всего.
   6
   - Ты шутишь, - пролепетала Джессика.
   Вулф ощутил тепло и напряженность в ее теле и улыбнулся.
   - Нет, нисколько. Возьми губку.
   Она довольно неловко наклонилась, поскольку рука Вулфа все еще обнимала ее бедра. Когда Джессика нагнулась еще ниже, она почувствовала, что рука Вулфа ласкает и сжимает ее бедро, словно изучая его форму и проверяя упругость плоти.
   Джессика так резко выпрямилась, что едва не упала.
   - Вулф!
   Он издал неясный грудной звук, который мог быть и сдавленным смешком, и невысказанным вопросом.
   - Ты... Твоя рука... - заикаясь, произнесла она, - ты...
   Его улыбка была ленивой и опасной.
   - Я? - Он как бы приглашал ее продолжать.
   Джессика посмотрела на него из-под опущенных ресниц. Она никогда не видела такого выражения на его лице. Он был изумительно красив и в самом деле напоминал дьявола, как она шутя назвала его несколько минут назад. Если притягательность пламени для мошки даже вдвое меньше, неудивительно, что она так стремится навстречу своей гибели.
   - Я... э-э... я ничего, - пробормотала она.
   Она стала торопливо намыливать губку. Вулф видел вспыхнувшее лицо и биение пульса у горла. По ее трепету он понял, что ее беспокоила и одновременно интриговала его нагота.
   "Леди Виктория, я снимаю перед вами шляпу вместе со всем прочим, думал Вулф с удивлением. - Ваши суждения о человеческой природе чертовски правильны. Насколько я понимаю, Джессика не более монашенка, чем я сам".
   Джессика торопливо ополаскивала Вулфа, стараясь не смотреть в глубину воды. Но это было невозможно. Она закрыла глаза, надеясь таким образом уменьшить степень интимности.
   Это было ошибкой. При закрытых глазах чувствительность ее рук словно удваивалась. Глянцевое, горячее, мощное тело под ее ладонями приводило ее в трепет. Она испытала новый, приятный шок, когда ощутила упругую поверхность его груди. У нее под ложечкой вновь рождалось тепло. Она снова приложила руки к его груди, убеждая себя, что нужно его ополоснуть, и зная, что врет самой себе. Ей просто хотелось погладить его, как кошку, и самой при этом замурлыкать.
   Джессика в смятении открыла глаза и тотчас же увидела, что длинная, сильная нога высунулась из воды. Черные, прилипшие к телу волоски начинались повыше лодыжки и покрывали голень и видимую часть бедра.
   Вулф проследил направление взгляда Джессики и понял, что сейчас вода не скрывает его, как раньше. Он переждал эти напряженные мгновения, оценивая долю страха и желания в ней. Сознание того, что он заинтриговал ее как мужчина, чрезвычайно взволновало его.
   - В-вулф?
   - Не сомневаюсь, что поскрести меня - не такое трудное дело, как отдраить кирпичи, - произнес он деловым тоном. - Помой меня, жена.
   Стараясь не смотреть выше бедра, Джессика быстро, не дыша провела намыленной губкой по ноге.
   - Сполосни, - сказала она.
   Хриплость ее голоса была еще одной разновидностью ласки, которая мгновенно действовала на отзывчивую плоть Вулфа. Его правая нога исчезла, но ей на смену появилась левая. Джессика потерла губкой мышцы икры до колена, а затем, пытаясь перехватить губку, уронила ее. Губка мгновенно исчезла с поверхности воды и оказалась где-то у него между ступней.
   Джессика подождала в надежде, что Вулф достанет и подаст ей губку. Видя, что он даже не пошевелился, она взглянула на его лицо. Ей показалось, что сквозь черные ресницы глаза Вулфа сверкнули каким-то особенным блеском, хотя, возможно, она и ошибалась. Она решила осторожно выудить губку. Но ее пальцы натолкнулись не на губку, а на твердую, гладкую плоть. Прерывистое дыхание вырвалось сквозь сжатые губы Вулфа.
   - П-прошу п-прощения, - она, казалось не дышала, быстро отдернула руку. - Я не хотела...
   - Дотронуться до меня? - Вулф улыбался, не открывая глаз. - Я прощаю тебе, сладкая монашенка.
   - Губка... - начала она.
   - К черту губку. Твои пальцы коснулись чего-то более интересного.
   Джессика была слишком взволнована, чтобы спорить. Она схватила мыло и стала энергично тереть им мощные мышцы бедра Вулфа. Затем, помимо ее воли, руки Джессики предательски соскользнули, чтобы ладонью ощутить его кожу.
   - Ополосни, - сказала она низким, сдавленным голосом.
   Нога снова исчезла под водой. Пена закружилась и уплыла. Прежде чем Вулф успел высказать какие-то новые просьбы, Джессика вскочила на ноги и быстро вышла из комнаты, бормоча, что нужно проверить, не согрелась ли вода...
   Затаенный, горячий взгляд преследовал Джессику, пока она не скрылась из виду. Он с неохотой выловил губку и завершил купание, сознавая, что он подразнил Джессику настолько, насколько это было возможно... в тот момент.
   Когда вода для Джессики согрелась и она тихонько вошла в спальню, ее сердце билось уже поспокойнее, и она не испытывала более неприятных ощущений под ложечкой. Сквозь опущенные ресницы она наблюдала, как Вулф заткнул деревянной пробкой отверстие для слива воды из ванны, которое было проделано в кирпичном полу.
   Джессика любовалась игрой его мускулов, когда он бадью за бадьей выливал горячую воду в ванну, а затем накачал насосом и принес холодной воды. Он был виден во всей своей элегантной силе, поскольку на нем не было ничего, кроме полотенца, которое он использовал в качестве набедренной повязки. Это импровизированное одеяние эффектно оттеняло его бронзовую кожу.
   Вскоре у нее вновь появилось уже знакомое и все усиливающееся ощущение, будто она проглотила золотых бабочек. По этой причине руки не слушались ее, когда она начала расстегивать платье на спине. Хуже того, руки едва сгибались. Мышцы были перенапряжены после многочасовой стирки и мытья полов и потеряли эластичность.
   Издав короткий приглушенный стон, она подцепила пальцами платье сзади возле шеи и потянула его. Несколько пуговиц отлетели и бесшумно раскатились по толстому шерстяному половику у кровати.
   Теплые, сильные пальцы легли на руки. Джессики. Вулф начал расстегивать платье в тишине, которая все сгущалась по мере того, как пуговицы одна за одной освобождались от петель. Наконец, ничто более, кроме длинных рукавов, не удерживало платье. Тонкий, отделанный кружевами шелковый лифчик Джессики скорее подчеркивал, чем скрывал белизну кожи.
   - Спасибо, - сказала Джессика, не дыша. - Теперь я сама справлюсь.
   - Ты не хочешь, чтобы я помыл тебя?
   - Нет-нет, этого не требуется, благодарю тебя, - она торопливо нанизывала слова, словно боясь возникновения паузы.
   Вулф провел пальцем по всей длине ее позвоночника.
   - Ты в этом уверена?
   Трепет пробежал по ее телу от этого прикосновения.
   - Да!
   Палец Вулфа снова коснулся ее позвоночника.
   - "Да" означает, что ты хочешь, чтобы тебя помыли?
   Джессика почувствовала появление уже знакомого ощущения под ложечкой.
   - Нет, я могу это сделать сама.
   - Если передумаешь, позови меня.
   Как только дверь за Вулфом закрылась, она перевела дух и стала с поспешностью снимать с себя одежду. С флаконом ароматного розового масла в одной руке и губкой в другой она вошла в ванну.
   Сладостная дрожь пробежала по ее телу, когда она погрузилась в теплую воду. Эта дрожь была сродни той, которую она почувствовала, когда Вулф медленно провел пальцем по ее позвоночнику. Воспоминание об этом прикосновении подействовало на нее столь же расслабляюще, как и оно само. Она окунула голову в воду, чтобы смочить волосы перед намыливанием.
   К тому времени, когда Джессика ополоснулась и начала второй раз намыливать волосы, непроизвольное сокращение мышц ее рук переросло в нечто более тревожное. Приподнятые руки свело. Несмотря на все усилия, она не могла ни поднять, ни выпрямить их.
   По лицу у нее стекало мыло, попадая в глаза, а ее руки были совершенно беспомощны.
   - Вулф! - крикнула Джессика. - У меня что-го случилось с руками.
   Боясь открыть глаза, чтобы в них не попало мыло, она не знала, вошел ли уже Вулф в комнату, пока не почувствовала, что теплая ткань стирает мыло с лица. Она удивленно вздрогнула.
   - Спокойно, Джесси, - сказал Вулф. - Я не сделаю тебе больно.
   - Я знаю. Ты просто удивил меня... Ты знаешь, Вулф,. я не могу поднять руки...
   - Да, я вижу, - перебил он ее.
   Он легонько провел ладонями по ее рукам и обнаружил, что мышцы под ее гладкой кожей собрались в твердые узлы.
   - Так больно? - спросил он.
   Джессика покачала головой.
   - В общем нет. Я думаю, мышцы просто взяли себе выходной. Такая же вещь случилась однажды у меня с ногами, когда я пыталась перепрыгнуть через ручей, как это сделал ты. Помнишь?
   Рот Вулфа тронула улыбка.
   - И сколько раз ты пыталась это сделать?
   - Не знаю. Я все утро бегала и прыгала.
   - И приземлялась в воду.
   - И приземлялась в воду, - согласилась она, вздохнув. - Меня сердило, что ты можешь перелетать через ручей сколько угодно, а я не могу сделать это хотя бы один раз.
   - Ты никогда мне об этом не рассказывала.
   - Я была слишком гордой.
   - Как была слишком гордой сегодня, не желая признаться, что больше не в состоянии работать.
   Джессика промолчала.
   - Сперва я постараюсь убрать мыло с лица, - сказал Вулф. - Твои руки подождут. Откинь голову назад и не открывай глаза.
   Нежность в голосе Вулфа соперничала с нежностью его пальцев, снимавших мыло с волос Джессики, поддерживавших ее затылок.
   - Нет-нет, пока не открывай глаза. Я еще не смыл мыло.
   Джессика услышала, как он полоскал кусок ткани, почувствовала, как вода стекает по груди, и вспыхнула, вспомнив о своей наготе. Теплая влага приятно омывала закрытые глаза, щеки, шею.
   Вулф смотрел на каждую каплю со все большей завистью. Ему хотелось быть так же близко к Джессике, так же беспрепятственно касаться ее кожи.
   И в то же время это было полным идиотизмом - так тянуться к ней.
   - Глаза не щиплет?
   - Нет, - ответила Джессика неуверенно, удивившись некоторой суровости в его голосе.
   - Не открывай их, пока я полностью не промою волосы.
   - Не надо, я могу...
   - Ни черта ты не можешь, - перебил он ее нетерпеливо. - У тебя мышцы свело судорогой... Набери воздуха.
   Джессика едва успела это сделать, как он окунул ее голову в теплую воду. Не в пример Вулфу, она могла почти полностью распрямиться в узкой ванне.
   Действуя быстро, Вулф удалил пену и прополоскал длинные огненные пряди. Лишь после этого он приподнял ее голову над поверхностью воды.
   - Вот теперь хорошо.
   Джессика хотела убрать упавший случайно на глаза локон, но руки все так же не слушались ее. Во время следующей попытки розовые соски оказались над водой. Почувствовав прохладу комнатного воздуха, они мгновенно стали твердыми.
   Бросив взгляд вниз, Вулф тотчас же пожалел об этом. Его тело мгновенно напряглось, и если бы он стоял, ему пришлось бы броситься на колени. Но он уже был на коленях рядом с аристократкой, которая столь усердно пыталась выполнить непривычную для нее кухонную работу, что у нее отказали руки. Вулф и так чувствовал себя весьма неуютно в роли домашнего тирана, который дает непосильные задания. А Джессика непреднамеренно, но беспощадно отомстила ему. Воспоминание об этой груди, с тугими коралловыми венчиками будет преследовать его днем и ночью.
   - Никчемная монашенка с голубыми кровями, - процедил сквозь зубы Вулф. - Набери снова воздуха.
   - Я не хочу этого делать, - возразила Джессика, уязвленная суровостью его тона. - На кухне я...
   Ее слова буквально потонули в воде, потому что Вулф окунул ее с головой. Через несколько мгновений он снова придал ей вертикальное положение. Быстрым, энергичным движением он поднял ее пышные волосы и выжал из них воду.
   - Где полотенце? - спросил он.
   Последовало молчание, затем вздох и, наконец, признание:
   - Мне так хотелось побыстрее залезть в воду, что я забыла его приготовить.
   - Подержи волосы над водой, пока я... ах, черт, ведь ты не можешь поднять руки.
   Вулф положил волосы Джессики на край ванны и спустил их нижнюю часть на кирпичный пол.
   - Не шевелись. Если ты соскользнешь под воду, можешь и утонуть. Я сейчас.
   Через несколько мгновений Вулф вернулся с льняными полотенцами и мягким фланелевым одеялом. Он промокнул, как умел, волосы Джессики, завернул в льняное полотенце и закрепил все это на голове в виде аккуратного тюрбана.
   - Как твои руки?
   - Чудесно, пока я не пытаюсь ими пошевелить.
   Вулф наклонился, взял губку и стал намыливать ее. Он помыл Джессике руки, плечи, спину и снова намылил губку.
   - Не паникуй, монашенка...
   - Что?
   Дыхание остановилось у Джессики, когда она почувствовала, что губка скользит по ее ключицам, грудям, животу...
   - Подними ногу, - сказал он, снова намыливая губку.
   - Вулф...
   - Упрись ногой в борт ванны, как я делал. Не беспокойся. Я не дам тебе утонуть.
   Джессика подняла правую ногу. Деловито, словно он занимался этим ежедневно, Вулф стал мыть нежную выгнутую ступню, изящную щиколотку и икру. Она наблюдала за ним с чувством изумления и недоверия, когда губка ныряла под воду, скользя по всей длине ноги.
   - Теперь другую.
   Джессика повиновалась, опустила одну ногу и подняла другую. Губка снова заскользила по ноге, Когда Джессика ощутила, что губка касается бедра, ее пронзила дрожь. Но губка не остановилась. Она скользнула по треугольнику волос и ниже, к нежной плоти. Из горла Джессики вырвался сдавленный звук. Губка прекратила движение, зажатая между бедер.
   - Что-то случилось? - вежливо спросил Вулф и недоуменно посмотрел на нее.
   Джессика ничего не ответила.
   - Да? - повторил он.
   Румянец, разлившийся по ее лицу, мог бы посрамить зарю.
   - Вулф, пожалуйста...
   - Пожалуйста, что?
   Положив руку на его запястье, она попыталась оттолкнуть его, но ее руки были бессильны. Кисть Вулфа осталась на прежнем месте.
   - Ты хочешь отодвинуть мою руку? - секунду спустя спросил он.
   - Да, - ответила она дрожа.
   - Тогда разожми ноги.
   Лишь сейчас Джессика сообразила, что, инстинктивно пытаясь защититься от прикосновений Вулфа, она сжала бедра. Губка и его пальцы оказались зажаты между ног...
   - П-прошу п-прощения, - прошептала она.
   Но Вулф нисколько не сердился. Ему пришлось вполне по душе пребывание в качестве пленника в этом шелковистом, укромном и уютном уголке.
   Она поспешила разжать ноги, освобождая руку с губкой. Губка же не просто медленно удалилась, но легко и нежно приласкала Джессику, и она почувствовала, что близка к обмороку. Она вспыхнула от грудей до лба.
   - Не стоит так смущаться, - сказал Вулф нарочито спокойно. - Даже если муж и жена не делят ложе, некоторая доля интимности между ними неизбежна.
   Джессика проглотила комок в горле и смотрела огромными глазами на Вулфа, который стоя встряхивал мягкое фланелевое одеяло.
   - Ты можешь встать?
   Ее огромные аквамариновые глаза стали еще больше.
   - Но ведь на мне ничего нет! - воскликнула она в отчаянии
   Вулф вздохнул и терпеливо произнес:
   - Я знаю. Это обычное дело - находиться в ванне голой. Ты можешь встать или тебе нужна помощь?
   - Но...
   - Джесси, - перебил он ее, - не стоит так волноваться, давай выходи из ванны, пока ты не простудилась.
   - Закрой глаза.
   - Глупо, - пробормотал он, однако глаза закрыл.
   Несмотря на свои негнущиеся руки, она кое-как встала на колени. Но почти поднявшись на ноги, поскользнулась.
   - Вулф!
   Он подхватил ее, приподнял и осторожно поставил на пол Изо всех сил стараясь не выказывать интереса, стал быстро растирать.
   - Закрой глаза, - попросила она
   - Но с закрытыми глазами мне не видно, что я делаю. Может быть, тебе закрыть?
   Джессика заморгала глазами.
   - А что это даст?
   - Даст тебе возможность думать...
   Вулф выдавил улыбку и закрыл глаза. Почти в тот же момент его руки заскользили по телу Джессики и оказались без полотенца на ее округлом бедре.
   - Это не срабатывает, - призналась Джессика.
   Он подумал, что это как раз очень здорово срабатывает, но вслух сказал:
   - У тебя есть идея получше?
   - Укутай меня одеялом, и я вытрусь сама.
   Вулф сразу решил, что это плохая идея... и в то же время отличная. Ощутить небольшое, ладное девичье тело под легким фланелевым одеялом в своих руках - эта идея воспламенила его не меньше, чем завершившееся купанье. Когда накинутое одеяло соскользнуло с ее плеча и он будто случайно задел ладонью сосок, он с трудом смог набрать воздуха в легкие.
   - Ну вот, теперь все, - сказала наконец Джессика.
   Вулф не знал, радоваться или печалиться по поводу того, что эта сладостная мука заканчивалась. Он повернулся и направился к постели. Одним движением он разложил меховое покрывало на кровати.
   - Иди сюда и ложись, - позвал он, стараясь не смотреть на эту обнаженную монашенку, которая стояла дрожа возле ванны. - Я попробую растереть тебе мышцы на руках и спине.
   Джессика неуверенно глянула на высокого мужчину возле кровати. Обнаженное, если не считать светлой тряпки, небрежно обмотанной вокруг бедер, оттеняемое игрой света и тени, тело Вулфа было великолепным и немножко пугало скрытой в нем силой.
   - Ваша милость, если бы я собирался напасть на вас, как лорд Гор, я мог бы сделать это уже десятки раз.
   Сдерживаемый гнев в голосе Вулфа заставил Джессику вздрогнуть.
   - Да, я знаю, - согласилась она слабым голосом - Просто... это все ново для меня.
   - Для меня это тоже ново.
   Джессика удивленно взглянула на него.
   - Разве?
   - Я никогда раньше не купал женщину... Впрочем, ты никакая не женщина. Ты монашенка.
   Не говоря ни слова, Джессика подошла к кровати и легла лицом вниз. Шелковистая поверхность меха приятно щекотала ее голое тело.