Страница:
Вулф кивнул и стал прицеливаться, чтобы привыкнуть к новому оружию.
Калеб повернулся к Рено.
– Ты умеешь тихо передвигаться?
– Он лучше многих, но уступает тебе, – быстро сказал Вулф, не дав ответить Рено. И тут же добавил:
– Так же, как и я, а ведь я вырос среди чейеннов.
Калеб хмыкнул.
– Рено, ты можешь либо оставаться здесь со своим ружьем, либо часть пути проделать со мной, и мы выясним, насколько ловко ты владеешь револьвером.
Рено хищно улыбнулся.
– Я все время буду наступать тебе на пятки.
Но говорил это он самому себе. Калеб уже двигался. Охота за человеком требует времени, а у них до возвращения Слейтера оставалось его чертовски мало.
Несмотря на все усилия Виллоу, веревки не поддавались, зато кожу она растерла себе основательно. Стараясь справиться с подступившим отчаянием, она по очереди двигала запястьями, надеясь, что, если пойдет кровь, руки станут скользкими и это в конце концов поможет ей освободиться.
Взглянув на стража, Виллоу увидела, что он закончил стричь ногти. Он лежал на спине с открытым ртом и спал.
Виллоу решила воспользоваться этим обстоятельством и с удвоенной энергией возобновила свои попытки.
– Не дергайся, душа моя. Я не хочу порезать тебя. В первое мгновение Виллоу решила, что она сошла с ума и у нее галлюцинации. Затем она почувствовала, что веревки слабли, и с трудом сдержала крик радости и облегчения.
– Поверни щиколотки вправо, – сказал Калеб голосом, – который был едва слышен.
Стараясь производить как можно меньше шума, Виллоу исполнила просьбу. Ни мгновение веревки врезались в тело сильнее и ослабли.
– Медленно ползи за пень… Нет! За лагерем не следи, это моя забота. Следи только за тем, что делаешь сама.
Виллоу медленно отползла за пень. Калеб лежал на животе, вдавив тело в землю.
– Теперь мимо меня вон к той канаве в траве, видишь?
Виллоу кивнула и поползла вдоль тела Калеба. Когда ее голова поровнялась с его подбородком, он дал ей еще несколько указаний, произнося слова так тихо, что Виллоу не знала, слышит ли она или догадывается.
– Канава ведет к оврагу глубиной в один фут. Там возьми влево и ползи, пока не достигнешь скал. Твой брат слева, за скалами. Все время прижимайся к земле. Рено и Вулф будут стрелять поверх наших голов, если нас заметят.
Виллоу хотела кое о чем спросить, но взглянула в холодные ясные глаза Калеба – и вопроса не последовало. Она нагнула голову и поползла, чувствуя собственную уязвимость и незащищенность. Иногда она приподнимала голову, чтобы определить, долго ли ей еще ползти до оврага. Ей казалось, что цель ни на шаг не приближается. Но едва лишь она начинала двигаться быстрее, рука Калеба сжимала ее за щиколотку, требуя замедлить движение.
Когда Виллоу наконец достигла оврага, она обнаружила, что он представлял собой не ахти какое укрытие. Его глубина не превышала фута, склоны были слишком пологими и не могли скрыть Виллоу и Калеба. До вожделенных скал, о которых говорил Калеб, надо было проползти более ста футов. Виллоу приложила щеку к земле и заработала руками, дрожавшими от напряжения и усталости.
До скал оставалось около пятидесяти футов, когда один из людей Слейтера обнаружил, что Виллоу исчезла.
18
Калеб повернулся к Рено.
– Ты умеешь тихо передвигаться?
– Он лучше многих, но уступает тебе, – быстро сказал Вулф, не дав ответить Рено. И тут же добавил:
– Так же, как и я, а ведь я вырос среди чейеннов.
Калеб хмыкнул.
– Рено, ты можешь либо оставаться здесь со своим ружьем, либо часть пути проделать со мной, и мы выясним, насколько ловко ты владеешь револьвером.
Рено хищно улыбнулся.
– Я все время буду наступать тебе на пятки.
Но говорил это он самому себе. Калеб уже двигался. Охота за человеком требует времени, а у них до возвращения Слейтера оставалось его чертовски мало.
* * *
Сквозь пелену своих волос Виллоу увидела, что лошади продолжали медленно бродить по лугу, и возобновила попытки освободиться от опутывавших ее веревок. При этом она проявляла максимум осторожности, опасаясь привлечь внимание стража. Веревки больно врезались в запястья, однако страх помогал ей не обращать внимания на боль. Она с ужасом вспоминала взгляд Слейтера и предложения Девяти Пальцев.Несмотря на все усилия Виллоу, веревки не поддавались, зато кожу она растерла себе основательно. Стараясь справиться с подступившим отчаянием, она по очереди двигала запястьями, надеясь, что, если пойдет кровь, руки станут скользкими и это в конце концов поможет ей освободиться.
Взглянув на стража, Виллоу увидела, что он закончил стричь ногти. Он лежал на спине с открытым ртом и спал.
Виллоу решила воспользоваться этим обстоятельством и с удвоенной энергией возобновила свои попытки.
– Не дергайся, душа моя. Я не хочу порезать тебя. В первое мгновение Виллоу решила, что она сошла с ума и у нее галлюцинации. Затем она почувствовала, что веревки слабли, и с трудом сдержала крик радости и облегчения.
– Поверни щиколотки вправо, – сказал Калеб голосом, – который был едва слышен.
Стараясь производить как можно меньше шума, Виллоу исполнила просьбу. Ни мгновение веревки врезались в тело сильнее и ослабли.
– Медленно ползи за пень… Нет! За лагерем не следи, это моя забота. Следи только за тем, что делаешь сама.
Виллоу медленно отползла за пень. Калеб лежал на животе, вдавив тело в землю.
– Теперь мимо меня вон к той канаве в траве, видишь?
Виллоу кивнула и поползла вдоль тела Калеба. Когда ее голова поровнялась с его подбородком, он дал ей еще несколько указаний, произнося слова так тихо, что Виллоу не знала, слышит ли она или догадывается.
– Канава ведет к оврагу глубиной в один фут. Там возьми влево и ползи, пока не достигнешь скал. Твой брат слева, за скалами. Все время прижимайся к земле. Рено и Вулф будут стрелять поверх наших голов, если нас заметят.
Виллоу хотела кое о чем спросить, но взглянула в холодные ясные глаза Калеба – и вопроса не последовало. Она нагнула голову и поползла, чувствуя собственную уязвимость и незащищенность. Иногда она приподнимала голову, чтобы определить, долго ли ей еще ползти до оврага. Ей казалось, что цель ни на шаг не приближается. Но едва лишь она начинала двигаться быстрее, рука Калеба сжимала ее за щиколотку, требуя замедлить движение.
Когда Виллоу наконец достигла оврага, она обнаружила, что он представлял собой не ахти какое укрытие. Его глубина не превышала фута, склоны были слишком пологими и не могли скрыть Виллоу и Калеба. До вожделенных скал, о которых говорил Калеб, надо было проползти более ста футов. Виллоу приложила щеку к земле и заработала руками, дрожавшими от напряжения и усталости.
До скал оставалось около пятидесяти футов, когда один из людей Слейтера обнаружил, что Виллоу исчезла.
18
Крик, извещавший об исчезновении Виллоу, был заглушен выстрелом Вулфа, после чего на лагерь обрушился град пуль. Калеб бросился на Виллоу, защищая ее единственно возможным способом – своим телом. Находясь на расстоянии пятидесяти футов от начала оврага, Рено открыл стрельбу из револьвера. Он стрелял так часто, что невозможно было отделить звук одного выстрела от другого. Началась ответная стрельба из пистолетов и ружей со стороны лагеря, и все это слилось в один грозный огненный вал.
Придавленная к земле, напуганная Виллоу с трудом могла дышать. Она почувствовала, как дернулось большое тело Калеба и услышала его проклятья. Раздавались крики, где-то свистели пули и вонзались неподалеку в землю, но Виллоу ничего не видела, полностью прикрытая Калебом.
Внезапно револьвер Рено замолк. Но автоматическое ружье продолжало стрелять и посылать в сторону лагеря град пуль.
– Беги! – крикнул Рено.
Виллоу почувствовала, что Калеб поставил ее на ноги и то ли понес, то ли потащил к скалам. Рено припал к склону мелкого оврага и сменил магазин у револьвера. Виллоу и Калеб пробежали мимо Рено, когда наконец замолчало автоматическое ружье.
Тут же открыл огонь Рено, давая возможность Вулфу перезарядить ружье. На сей раз он стрелял не столь часто, лишь тогда, когда кто-то по глупости или из любопытства поднимал голову. Расстояние для ручного оружия было предельным, но Рено владел им превосходно.
– Вверх по оврагу, – коротко скомандовал Калеб, стоя позади Виллоу и показывая на высохший водосток, который шел со стороны кряжа, где находился Вулф. – Когда достигнешь деревьев, пройдешь около сотни футов, там спрячься за какое-нибудь укрытие и жди, пока мы тебя не возьмем. А теперь беги.
Виллоу стала карабкаться вверх, когда вновь заговорило автоматическое ружье. Калеб подождал, чтобы удостовериться в том, что Виллоу выполнит указания. К его удивлению, она поступила так, как он сказал. После этого он повернулся и коротко бросил Рено:
– Я прикрою тебя, пока ты заряжаешь, но лучше тебе это сделать на бегу.
– Ты ранен, – сказал Рено, не отрывая взгляда от лагеря. – Я останусь.
– Я стреляю другой рукой. Иди.
Рено заметил мужской ботинок, неосторожно высунувшийся из-за горы вещей. В ботинке была нога.
– Ладно. Приготовься.
Пока Калеб вытаскивал свой револьвер, Рено прицелился в ботинок. Он произвел последний выстрел, повернулся и побежал по оврагу вслед за Виллоу, на ходу выбрасывая расстрелянные гильзы.
Калеб уже выбрал себе цель. Как только Рено скрылся в овраге, Калеб выстрелил. Его пуля вынудила одного из людей Слейтера искать более надежное укрытие. Кто-то открыл ответный огонь из дальнего конца лагеря. Судя по скорости стрельбы, это было автоматическое ружье. Пули просвистели и легли рядом с Калебом. В тот же миг прозвучали ответные выстрелы с той позиции, где находился Вулф, заставив стрелявшего замолчать.
Заговорило еще одно автоматическое ружье. Калеб два раза выстрелил и стал считать, сколько выстрелов может сделать автоматическое ружье без перезарядки. В одном случае их было восемь, в другом – девять. Очевидно, по конструкции ружья Слейтера отличались от его ружья – в магазине было меньше патронов, а на перезарядку уходило больше времени.
– Готов! – крикнул Рено.
Калеб повернулся и что было сил побежал вверх по оврагу. Он не пытался на ходу перезаряжать, потому что левая рука его была вся в крови. Он миновал Рено, прошел еще сто футов, перезарядил и крикнул Рено, чтобы он уходил со своей позиции. Действуя хладнокровно и слаженно, они отступили под защиту деревьев.
Виллоу нигде не было видно.
– Найди ее и переведи через холм, – сказал Калеб. – Это на другой стороне. Вулф подведет туда лошадей
– А ты?
– Я прикрою, пока ты не переведешь Виллоу через холм.
Нельзя было тратить время на препирательства, и Рено это понимал. Они захватили Слейтера врасплох. Однако постепенно это преимущество сходило на нет. Автоматические ружья Слейтера были хуже того, из которого стрелял Вулф, но их было два против одного, у них было десять человек, за вычетом двух часовых и тех возможных потерь, которые нанес Вулф.
Тем не менее в целом, по мнению Рено, преимущество оставалось на стороне Слейтера.
Рено повернулся и двинулся между деревьев, негромко окликая сестру. Виллоу стояла в сотне футов от него. Он подбежал к ней и потащил – вроде того, как недавно это делал Калеб, – вверх по оврагу. К тому времени, когда они достигли кустарников и деревьев, Виллоу дышала так, словно одолела Великий Водораздел. Рено дышал почти так же тяжело.
– Стань спиной ко мне и внимательно смотри, – приказал Рено.
Хватая ртом воздух, Виллоу озиралась по сторонам, настороженно приглядываясь к каждой тени. Не было видно ничего, кроме нескольких осин да небольших кустов. Постепенно ее дыхание успокаивалось. Виллоу напряженно прислушивалась к звукам, стараясь удостовериться в том, что это естественные шорохи, а не те, которые может производить подкрадывающийся человек. В отдалении звучали ружейные выстрелы, револьвера не было слышно.
Внезапно за спиной Виллоу послышался волчий вой.
– Не стреляй! – воскликнула Виллоу. – Это Калеб!
– Я никогда не стреляю в то, чего не вижу, – спокойно ответил Рено. – Проходи, Человек из Юмы. Вилли, последи за этим проклятым лугом.
Виллоу поспешно повернулась в сторону пустынного луга, чувствуя спиной надежную спину брата.
«Очень даже хорошо, – невесело подумала Виллоу. – Я совсем не хочу, чтобы Калеб смотрел на меня холодными желтыми глазами, зная, что из чувства долга он рисковал из-за меня жизнью».
Мысль о том, насколько уязвим был Калеб, когда пробирался в лагерь, заставила ее ужаснуться. Она еще не успела поблагодарить его, но это тоже было к лучшему. Судя по его взгляду в долине, он ничего не хотел от нее.
«Дашь мне знать, когда пожелаешь, чтобы я относился к тебе как к своей женщине. После этого я дам тебе знать, хочу ли я, чтобы ты продолжала считать меня своим мужчиной».
– Никого не видно? – спросил Рено.
– Нет, – ответили одновременно Калеб и Виллоу.
– Хорошо. Как на тебя действует вид крови, Вилли? В обморок не падаешь?
– После тринадцати лет отношусь спокойно.
– Тогда найди место и перевяжи своего будущего мужа, пока я понаблюдаю за лугом.
В первый момент Виллоу не поняла. Когда до нее дошел смысл сказанных слов, она круто повернулась и уставилась на Калеба, который находился менее чем в двух футах от нее. Она негромко охнула, увидев пропитанный алой кровью левый рукав.
– Боже мой, Калеб! – голос Виллоу задрожал.
– Не упади в обморок, южная леди. Не хватало еще, чтобы ты сейчас сознание потеряла.
Суровый тон Калеба подействовал на Виллоу отрезвляюще. Она подошла поближе и осмотрела руку, ибо именно это требовалось от нее, если судить по строгому взгляду карих глаз.
– Вот, – сказал Калеб, доставая нож из-за спины, куда он сдвинул его, чтобы было удобнее ползти. – Тебе он понадобится.
Дрожащей рукой Виллоу взяла нож. Увидев на нем следы крови, она украдкой снова взглянула на Калеба, соображая, куда еще он может быть ранен.
– Это не моя кровь, – пояснил Калеб.
Виллоу с облегчением вздохнула и ничего не сказала.
– Ты разочарована? – спросил он с сардонической улыбкой.
Она слегка вздрогнула, взяла нож и поддела лезвием обшлаг рукава.
– Стой спокойно.
– Не беспокойся, южная леди. Я не дам тебе повода прибавить к моей ране еще одну.
Нож легко разрезал ткань. Виллоу сдвинула остатки рукава в сторону, открыв рану в области предплечья. Она закусила нижнюю губу, увидев кровоточащую борозду от пули.
– Калеб, я так сожалею, – прошептала она.
– Ты должна сожалеть, – сурово сказал Калеб. – Нас всех могли убить из-за твоих девчоночьих представлений о любви.
Виллоу посмотрела на Калеба и тут же отвела взгляд. Она увидела глаза хищной птицы, внимательные и беспощадные. Сейчас как никогда он был похож на мрачного ангела возмездия.
Ничто не изменилось. Ничто не изменится, да и не может измениться. Она влюбилась в человека, для которого главное – соблюсти баланс добра и зла, у которого строгие представления о долге и необходимости. Но у нее были собственные представления о добре и зле, долге и необходимости, и, по ее понятиям, нельзя заставлять человека вступать в брак лишь потому, что брат невесты столь хорошо владеет шестизарядным револьвером.
– Ты не единственный, у кого есть чувство долга, – сказала Виллоу. Она повернулась и поддела ножом обшлаг другого рукава. Когда Виллоу говорила, ее голос был похож на звук разрываемой материи. – Я не могу спокойно думать о том, что ты вступаешь со мной в брак только из-за того, что Мэт очень ловко обращается с оружием!
– Меня вынуждает вступить в брак револьвер твоего брата! – саркастически произнес Калеб. – Очень мило с твоей стороны считать меня трусом и к тому же соблазнителем, который превращает невинную девушку в шлюху!
– Соблазнителем? Не будь смешным! – сказала Виллоу, отчеканивая каждый слог и перевязывая рану с осторожностью, которая никак не вязалась с ее резким тоном. – Да еще до того, как ты поцеловал меня, я хотела тебя, и меня волновал даже воздух, которым ты дышал!
Тело Калеба напряглось, словно его ударили кнутом.
– Прости, – быстро сказала Виллоу, полагая, что причинила боль при перевязке. – Не хотела сделать тебе больно. А что касается трусости, то человек, способный пробраться средь бела дня в лагерь Джеда Слейтера, не может быть трусом. Ты просто очень практичен. Зачем тебе идти на явную смерть или сбегать? Ты выбрал брак. – Она отодвинулась от Калеба. – В этом все дело.
– Означает ли это, что ты закончила перевязывать? – сухо спросил Калеб, оглядывая руку. – Если так, то пора к Слейтеру.
Раздался предупреждающий крик Рено. Калеб повернулся и выхватил револьвер с такой скоростью, что Виллоу трудно было уследить за его движениями. Гром выстрелов прозвучал слева и справа от Виллоу, когда Калеб и Рено одновременно разрядили свои револьверы в двух появившихся из оврага людей в шестидесяти футах от них. Братья Слейтеры выстрелили в ответ наобум и заметались в поисках укрытия. Но укрытия поблизости не было. Калеб и Рено были меткими стрелками. Поняв, что спасения нет, Джед Слейтер повернулся и выстрелил.
Однако целился он не в мужчин, а в Виллоу.
Боль обожгла голову Виллоу, бросила ее на колени. С неба спустилась тьма и окутала ее. Виллоу услышала Калеба, окликающего ее, и потянулась к нему как к чему-то единственно незыблемому и надежному в этом черном вращающемся мире. Она почувствовала, как могучие руки подхватили ее, но и они не смогли вырвать ее из объятий внезапно наступившей ночи.
Тщетно пыталась Виллоу произнести имя Калеба. Ночь сгустилась и окутала ее тьмой и безмолвием.
Калеб почувствовал, как обмякло тело Виллоу, увидел кровь, струящуюся из-под волос. Напрасно повторял он полным отчаяния голосом ее имя.
Ответа не было. Да Калеб и не ожидал его. Дрожащими руками он коснулся кровавой раны и прижал Виллоу к себе – молча, как человек, не умеющий плакать.
Рено встал и подошел к Вулфу.
– Я слышал выстрелы… Виллоу ранена? – спросил, епе-шиваясь, Вулф.
– Да.
– Тяжело?
– Мы не знаем. Пульс у нее ровный, хорошего наполнения, но она без сознания.
Вулф прищурил глаза. Он в раздумье посмотрел на девушку, которая лежала неподвижно, и мужчину, который гладил ей руку с нежностью, какой Вулф не ожидал от Калеба.
– Что произошло? – спросил Вулф, отводя глаза в сторону, ибо почувствовал себя так, словно нарушил уединение Калеба.
– Слейтер и его братец вылезли из оврага. Я их засек, когда они были в шестидесяти футах. – Голос Рено звучал устало. – Виллоу перевязывала руку Калебу, не было времени увести ее отсюда. Когда Джед Слейтер понял, что его песенка спета, он выстрелил в нее… Да попадет его душа в ад!
– Аминь! – вздохнул Вулф. – А что с Щенком Койота?
– Мертв.
Рено взглянул на лошадей, которых привел Вулф. Среди них был и Измаил. Голову он держал высоко, ступал уверенно. Кроме легкого налета высохшей пены на шерсти, других следов тяжелой гонки на нем не было видно.
– Спасибо, что захватил жеребца, – с хрипотцой проговорил Рено. – Она так любит его.
– Не стоит благодарности. Я бы убил любого бандита в лагере, который поднял бы руку на этого гнедого красавца, – спокойно сказал Вулф. Он подождал, ожидая подробностей о состоянии Виллоу. – Крови много было? Может, из-за этого она сознание потеряла?
Рено поколебался, затем беспомощно махнул левой рукой.
– Ранение в голову… Калеб говорит, что рана неглубокая, поверхностная… Он говорит, что видел людей, которые ходили с пулей в голове. – Устало чертыхнувшись, он добавил:
– Но он также говорит, что видел, как люди умирали, не приходя в сознание, хотя рана у них была такая же, как у нее.
Вулф также негромко чертыхнулся и крепко сжал поводья.
– Похоже, придется разбивать лагерь здесь.
– Слишком близко к банде Слейтера.
– Они все разбежались, – уверенно сказал Вулф – Автоматическое ружье Калеба – настоящее чудо. Не нужно снимать его с плеча для перезарядки… Просто вставляешь сбоку пули и продолжаешь стрелять. Да оно дает сто очков вперед двум автоматическим ружьям Слейтера!
– Это потому, что стрелял ты, – заметил Рено. – Разве кто-нибудь сравнится с тобой в стрельбе из ружья.
– А с тобой в стрельбе из револьвера… За исключением, может быть, Калеба.
На лице Рено появилась еле заметная улыбка.
– Да, сноровистый парень этот Человек из Юмы! Пока я заряжал, он уже успел расстрелять весь магазин. И при том очень разумно действовал: сразу понял, что Щенок Койота – это мешок с дерьмом и перепуган до чертиков, поэтому все шесть пуль всадил в Джеда, а Щенка Койота оставил мне.
Вулф кивнул.
– Я видел, как стреляет Калеб… Он делает это нечасто, но когда делает, можно на него положиться… Очень рад, что у тебя с ним все разрешилось без оружия.
Рено задумчиво посмотрел на Вулфа.
– Да, начало нашего знакомства не сулило ничего хорошего… Сейчас-то я знаю, что человек он правильный… Вот только зря казнит себя за то, что произошло с Вилли. Не его вина, что этот подлый и поразительно живучий тип, после того, как получил шесть пуль, сумел выстрелить. – Рено сердито махнул рукой. – Но он не слушает меня. Ты не можешь его образумить?
– Я попробую, хотя и сомневаюсь в успехе. Я пришел к выводу, что мужчины перестают разумно рассуждать, когда дело касается их женщины. В особенности такие мужчины, как Калеб Блэк. Глубокие реки текут спокойно, но помогай бог тому глупцу, который попытается изменить их течение.
Вулф подошел поближе к Виллоу. Когда Калеб поднял глаза, слова, которые хотел произнести Вулф, застряли у него в горле. Калеб был похож на человека, который утратил веру во все, даже в бога.
– Чем я могу помочь? – спросил тихо Вулф.
– Приведи ее кобыл, – сказал Калеб, снова опуская глаза на Виллоу. Тыльной стороной ладони он тихонько поглаживал ей щеку. – Я хочу, чтобы, проснувшись, она увидела, что все ее лошади пасутся неподалеку. Я хочу, чтобы она открыла глаза и увидела…
Калеб замолчал. Вулф положил руку на плечо Калеба, сжал его и, ничего не сказав, удалился. Не существовало слов, которые могли бы вернуть блеск глазам Калеба.
Калеб не поднял головы, когда Вулф отъехал. Он не поднял головы, когда Рено соорудил огромную постель из лапника. Но когда Рено хотел перенести Виллоу, Калеб оттолкнул его руки и поднял Виллоу сам, несмотря на раненую руку. Боль в руке не имела никакого значения, она лишь, напомнила ему о том, что он был жив, а вот Виллоу…
– Я пойду на тот холм, – сказал Рено. – Мне будет легче охранять оттуда.
Калеб кивнул, опять же не поднимая головы. Со всеми предосторожностями он положил Виллоу на постель, подоткнул одеяла и лег рядом. Его пальцы снова отыскали запястье Виллоу, чтобы слышать пульс. Ровное биение пульса – это было то, что стояло между Калебом и темнотой, о существовании которой он и не подозревал до того момента, когда обернулся на крик Виллоу и увидел, что она падает.
Но Виллоу знала о существовании такой темноты. Он увидел ее в глазах Виллоу прошлой ночью, когда она стояла, освещенная луной, и называла себя шлюхой. Он был в гневе на нее за то, что она так уничижительно думала о себе, о нем, о том, что их соединяло. Ее ярость по силе не уступала его гневу и той страсти, которую они вместе переживали.
Но, несмотря на боль и гнев, Калеб слышал, как она в тишине произносит его имя, и спрашивал себя, почему то, что начиналось в солнечном свете и ликовании, кончается страшной чернотой. Он задавал себе этот вопрос с того момента, когда узнал, что она была сестрой Рено.
Калеб не получал ответа, была только боль, которая становилась все сильнее при мысли о том, что любовь неизбежно кончится и превратится в ненависть.
И это случилось.
Калеб закрыл глаза, словно это могло помочь ему избавиться от бередящих душу воспоминаний.
«Калеб, в чем дело, Калеб! Что произошло? Почему ты не отвечаешь мне? Калеб!»
И вдруг он понял, что это не воспоминания и что Виллоу произносит его имя.
– Калеб!
Он медленно открыл глаза, боясь, что ему все снится.
Виллоу тревожно смотрела на Калеба, ее сердце сжималось при виде его измученного лица. Поморщившись от неизвестно откуда взявшейся головной боли, она дрожащими пальцами коснулась его щеки, чтобы убрать боль, которая была видна в его глазах.
– Ты ранен, – сказала Виллоу, словно впервые увидев пропитанную кровью повязку.
– Да, пулей. – Калеб внимательно смотрел на нее, удивляясь нежности ее взгляда, словно вообще не было прошедшей ночи. – И ты тоже ранена.
Ее глаза широко раскрылись, в них заиграли оттенки голубого и зеленого, янтарного и серого цветов. Напряжение Калеба еще больше спало, когда он увидел, как сократились ее зрачки, когда на лицо Виллоу упали лучи. У человека, который умирал от раны в голову, оба глаза не реагировали на свет.
– Ранена? – переспросила она. – Как? Когда? Не помню…
– Не вставай! – сказал Калеб, но было уже поздно.
Виллоу застонала. Калеб осторожно опустил ее на постель.
– У меня болит голова.
– Это ты наткнулась на пулю. – Он нежно поцеловал ее и потрепал по щеке. Увидев, что она не отстранилась, а даже потерлась о его ладонь, Калеб почувствовал невыразимое облегчение. Он прикоснулся к ее губам и сказал шепотом:
– Лежи спокойно, любовь моя. Ты слабая, как котенок.
– Когда все это случилось?
Калеб посмотрел на часы и был поражен, как мало прошло времени. Ему казалось, что он уже долгие месяцы видит Виллву в забытьи.
– Меньше часа назад, – ответил он.
Она нахмурилась, пытаясь что-то вспомнить.
– А Мэт? С ним все в порядке? А как ты себя чувствуешь?
– Твой брат охраняет нас на холме. Моя рана пустячная. Вулф поехал за твоими кобылами. Он уже привел Измаила Все складывается отлично. Вот только с тобой случилась беда Что ты еще помнишь?
В голосе Калеба прозвучала надежда. Ранение в голову нередко сопровождается потерей памяти – амнезией. Он много отдал бы за то, чтобы Виллоу забыла все, что произошло прошлой ночью.
Калеб точно зафиксировал тот момент, когда Виллоу все вспомнила. Ласковый свет и любовь погасли в ее глазах. Она медленно отвернула лицо, и его пальцы перестали касаться ее щеки.
– Я помню, как сбежала, чтобы ты не женился на мне под револьвером Мэта, – сказала наконец Виллоу.
– Да, я вижу, что ты это помнишь… Что еще? – ровным, бесстрастным голосом спросил Калеб.
Виллоу нагнулась, поднесла руку к вискам и потерла их, пытаясь снять боль.
– Еще я помню, как я долго и очень быстро скакала на Измаиле.
– Измаил показал себя молодцом. Джед Слейтер плевать хотел на людей вообще и на женщин в частности, но он известный коннозаводчик в Кентукки. И он лично распорядился, чтобы Измаилу дали как следует остыть… А что еще ты помнишь?
– Как я дралась с мужчиной, который схватил меня… Но не помогло… Он так ударил по щеке, что у меня потемнело в глазах…
Калеб стиснул зубы.
– Все же ты сумела хорошо разукрасить ему физиономию.
– Да, я помню его лицо… Он охранял меня. – Выражение лица Виллоу изменилось, когда она вспомнила кровь на ноже Калеба. – Я думала, что он заснул… но это ведь не так?
– Что еще ты помнишь?
– Тебя, – просто сказала Виллоу. – Ты освободил меня, полз позади меня, а когда началась стрельба, закрыл своим телом. – Она посмотрела на него через частокол янтарных ресниц. – Это тогда тебя ранило? Я почувствовала, как ты дернулся.
– Что еще ты помнишь?
– Мне очень жаль, Калеб, – прошептала Виллоу, как бы не слыша его вопроса. – Я не хотела причинять тебе неприятности. Я была соблазнительница, а не соблазненная… Я видела, что Мэт этого не понимает. И поэтому я убежала. Мой брат великолепный стрелок.
Она запнулась, дыхание ее прервалось. Перед ее глазами возникла сцена, когда Калеб мгновенно развернулся, выхватил пистолет, и с двух сторон одновременно прозвучали выстрелы.
Придавленная к земле, напуганная Виллоу с трудом могла дышать. Она почувствовала, как дернулось большое тело Калеба и услышала его проклятья. Раздавались крики, где-то свистели пули и вонзались неподалеку в землю, но Виллоу ничего не видела, полностью прикрытая Калебом.
Внезапно револьвер Рено замолк. Но автоматическое ружье продолжало стрелять и посылать в сторону лагеря град пуль.
– Беги! – крикнул Рено.
Виллоу почувствовала, что Калеб поставил ее на ноги и то ли понес, то ли потащил к скалам. Рено припал к склону мелкого оврага и сменил магазин у револьвера. Виллоу и Калеб пробежали мимо Рено, когда наконец замолчало автоматическое ружье.
Тут же открыл огонь Рено, давая возможность Вулфу перезарядить ружье. На сей раз он стрелял не столь часто, лишь тогда, когда кто-то по глупости или из любопытства поднимал голову. Расстояние для ручного оружия было предельным, но Рено владел им превосходно.
– Вверх по оврагу, – коротко скомандовал Калеб, стоя позади Виллоу и показывая на высохший водосток, который шел со стороны кряжа, где находился Вулф. – Когда достигнешь деревьев, пройдешь около сотни футов, там спрячься за какое-нибудь укрытие и жди, пока мы тебя не возьмем. А теперь беги.
Виллоу стала карабкаться вверх, когда вновь заговорило автоматическое ружье. Калеб подождал, чтобы удостовериться в том, что Виллоу выполнит указания. К его удивлению, она поступила так, как он сказал. После этого он повернулся и коротко бросил Рено:
– Я прикрою тебя, пока ты заряжаешь, но лучше тебе это сделать на бегу.
– Ты ранен, – сказал Рено, не отрывая взгляда от лагеря. – Я останусь.
– Я стреляю другой рукой. Иди.
Рено заметил мужской ботинок, неосторожно высунувшийся из-за горы вещей. В ботинке была нога.
– Ладно. Приготовься.
Пока Калеб вытаскивал свой револьвер, Рено прицелился в ботинок. Он произвел последний выстрел, повернулся и побежал по оврагу вслед за Виллоу, на ходу выбрасывая расстрелянные гильзы.
Калеб уже выбрал себе цель. Как только Рено скрылся в овраге, Калеб выстрелил. Его пуля вынудила одного из людей Слейтера искать более надежное укрытие. Кто-то открыл ответный огонь из дальнего конца лагеря. Судя по скорости стрельбы, это было автоматическое ружье. Пули просвистели и легли рядом с Калебом. В тот же миг прозвучали ответные выстрелы с той позиции, где находился Вулф, заставив стрелявшего замолчать.
Заговорило еще одно автоматическое ружье. Калеб два раза выстрелил и стал считать, сколько выстрелов может сделать автоматическое ружье без перезарядки. В одном случае их было восемь, в другом – девять. Очевидно, по конструкции ружья Слейтера отличались от его ружья – в магазине было меньше патронов, а на перезарядку уходило больше времени.
– Готов! – крикнул Рено.
Калеб повернулся и что было сил побежал вверх по оврагу. Он не пытался на ходу перезаряжать, потому что левая рука его была вся в крови. Он миновал Рено, прошел еще сто футов, перезарядил и крикнул Рено, чтобы он уходил со своей позиции. Действуя хладнокровно и слаженно, они отступили под защиту деревьев.
Виллоу нигде не было видно.
– Найди ее и переведи через холм, – сказал Калеб. – Это на другой стороне. Вулф подведет туда лошадей
– А ты?
– Я прикрою, пока ты не переведешь Виллоу через холм.
Нельзя было тратить время на препирательства, и Рено это понимал. Они захватили Слейтера врасплох. Однако постепенно это преимущество сходило на нет. Автоматические ружья Слейтера были хуже того, из которого стрелял Вулф, но их было два против одного, у них было десять человек, за вычетом двух часовых и тех возможных потерь, которые нанес Вулф.
Тем не менее в целом, по мнению Рено, преимущество оставалось на стороне Слейтера.
Рено повернулся и двинулся между деревьев, негромко окликая сестру. Виллоу стояла в сотне футов от него. Он подбежал к ней и потащил – вроде того, как недавно это делал Калеб, – вверх по оврагу. К тому времени, когда они достигли кустарников и деревьев, Виллоу дышала так, словно одолела Великий Водораздел. Рено дышал почти так же тяжело.
– Стань спиной ко мне и внимательно смотри, – приказал Рено.
Хватая ртом воздух, Виллоу озиралась по сторонам, настороженно приглядываясь к каждой тени. Не было видно ничего, кроме нескольких осин да небольших кустов. Постепенно ее дыхание успокаивалось. Виллоу напряженно прислушивалась к звукам, стараясь удостовериться в том, что это естественные шорохи, а не те, которые может производить подкрадывающийся человек. В отдалении звучали ружейные выстрелы, револьвера не было слышно.
Внезапно за спиной Виллоу послышался волчий вой.
– Не стреляй! – воскликнула Виллоу. – Это Калеб!
– Я никогда не стреляю в то, чего не вижу, – спокойно ответил Рено. – Проходи, Человек из Юмы. Вилли, последи за этим проклятым лугом.
Виллоу поспешно повернулась в сторону пустынного луга, чувствуя спиной надежную спину брата.
«Очень даже хорошо, – невесело подумала Виллоу. – Я совсем не хочу, чтобы Калеб смотрел на меня холодными желтыми глазами, зная, что из чувства долга он рисковал из-за меня жизнью».
Мысль о том, насколько уязвим был Калеб, когда пробирался в лагерь, заставила ее ужаснуться. Она еще не успела поблагодарить его, но это тоже было к лучшему. Судя по его взгляду в долине, он ничего не хотел от нее.
«Дашь мне знать, когда пожелаешь, чтобы я относился к тебе как к своей женщине. После этого я дам тебе знать, хочу ли я, чтобы ты продолжала считать меня своим мужчиной».
– Никого не видно? – спросил Рено.
– Нет, – ответили одновременно Калеб и Виллоу.
– Хорошо. Как на тебя действует вид крови, Вилли? В обморок не падаешь?
– После тринадцати лет отношусь спокойно.
– Тогда найди место и перевяжи своего будущего мужа, пока я понаблюдаю за лугом.
В первый момент Виллоу не поняла. Когда до нее дошел смысл сказанных слов, она круто повернулась и уставилась на Калеба, который находился менее чем в двух футах от нее. Она негромко охнула, увидев пропитанный алой кровью левый рукав.
– Боже мой, Калеб! – голос Виллоу задрожал.
– Не упади в обморок, южная леди. Не хватало еще, чтобы ты сейчас сознание потеряла.
Суровый тон Калеба подействовал на Виллоу отрезвляюще. Она подошла поближе и осмотрела руку, ибо именно это требовалось от нее, если судить по строгому взгляду карих глаз.
– Вот, – сказал Калеб, доставая нож из-за спины, куда он сдвинул его, чтобы было удобнее ползти. – Тебе он понадобится.
Дрожащей рукой Виллоу взяла нож. Увидев на нем следы крови, она украдкой снова взглянула на Калеба, соображая, куда еще он может быть ранен.
– Это не моя кровь, – пояснил Калеб.
Виллоу с облегчением вздохнула и ничего не сказала.
– Ты разочарована? – спросил он с сардонической улыбкой.
Она слегка вздрогнула, взяла нож и поддела лезвием обшлаг рукава.
– Стой спокойно.
– Не беспокойся, южная леди. Я не дам тебе повода прибавить к моей ране еще одну.
Нож легко разрезал ткань. Виллоу сдвинула остатки рукава в сторону, открыв рану в области предплечья. Она закусила нижнюю губу, увидев кровоточащую борозду от пули.
– Калеб, я так сожалею, – прошептала она.
– Ты должна сожалеть, – сурово сказал Калеб. – Нас всех могли убить из-за твоих девчоночьих представлений о любви.
Виллоу посмотрела на Калеба и тут же отвела взгляд. Она увидела глаза хищной птицы, внимательные и беспощадные. Сейчас как никогда он был похож на мрачного ангела возмездия.
Ничто не изменилось. Ничто не изменится, да и не может измениться. Она влюбилась в человека, для которого главное – соблюсти баланс добра и зла, у которого строгие представления о долге и необходимости. Но у нее были собственные представления о добре и зле, долге и необходимости, и, по ее понятиям, нельзя заставлять человека вступать в брак лишь потому, что брат невесты столь хорошо владеет шестизарядным револьвером.
– Ты не единственный, у кого есть чувство долга, – сказала Виллоу. Она повернулась и поддела ножом обшлаг другого рукава. Когда Виллоу говорила, ее голос был похож на звук разрываемой материи. – Я не могу спокойно думать о том, что ты вступаешь со мной в брак только из-за того, что Мэт очень ловко обращается с оружием!
– Меня вынуждает вступить в брак револьвер твоего брата! – саркастически произнес Калеб. – Очень мило с твоей стороны считать меня трусом и к тому же соблазнителем, который превращает невинную девушку в шлюху!
– Соблазнителем? Не будь смешным! – сказала Виллоу, отчеканивая каждый слог и перевязывая рану с осторожностью, которая никак не вязалась с ее резким тоном. – Да еще до того, как ты поцеловал меня, я хотела тебя, и меня волновал даже воздух, которым ты дышал!
Тело Калеба напряглось, словно его ударили кнутом.
– Прости, – быстро сказала Виллоу, полагая, что причинила боль при перевязке. – Не хотела сделать тебе больно. А что касается трусости, то человек, способный пробраться средь бела дня в лагерь Джеда Слейтера, не может быть трусом. Ты просто очень практичен. Зачем тебе идти на явную смерть или сбегать? Ты выбрал брак. – Она отодвинулась от Калеба. – В этом все дело.
– Означает ли это, что ты закончила перевязывать? – сухо спросил Калеб, оглядывая руку. – Если так, то пора к Слейтеру.
Раздался предупреждающий крик Рено. Калеб повернулся и выхватил револьвер с такой скоростью, что Виллоу трудно было уследить за его движениями. Гром выстрелов прозвучал слева и справа от Виллоу, когда Калеб и Рено одновременно разрядили свои револьверы в двух появившихся из оврага людей в шестидесяти футах от них. Братья Слейтеры выстрелили в ответ наобум и заметались в поисках укрытия. Но укрытия поблизости не было. Калеб и Рено были меткими стрелками. Поняв, что спасения нет, Джед Слейтер повернулся и выстрелил.
Однако целился он не в мужчин, а в Виллоу.
Боль обожгла голову Виллоу, бросила ее на колени. С неба спустилась тьма и окутала ее. Виллоу услышала Калеба, окликающего ее, и потянулась к нему как к чему-то единственно незыблемому и надежному в этом черном вращающемся мире. Она почувствовала, как могучие руки подхватили ее, но и они не смогли вырвать ее из объятий внезапно наступившей ночи.
Тщетно пыталась Виллоу произнести имя Калеба. Ночь сгустилась и окутала ее тьмой и безмолвием.
Калеб почувствовал, как обмякло тело Виллоу, увидел кровь, струящуюся из-под волос. Напрасно повторял он полным отчаяния голосом ее имя.
Ответа не было. Да Калеб и не ожидал его. Дрожащими руками он коснулся кровавой раны и прижал Виллоу к себе – молча, как человек, не умеющий плакать.
* * *
Подъехав, Вулф увидел, что Рено и Калеб сидят в ажурной тени деревьев, а Виллоу лежит между ними. Калеб бросил беглый взгляд на Вулфа и лошадей и снова повернулся к Виллоу, словно боясь, что она исчезнет, если он оторвет от нее взор. Калеб держал в ладони и тихонько поглаживал ее руку, словно желая лишний раз удостовериться в том, что Виллоу жива.Рено встал и подошел к Вулфу.
– Я слышал выстрелы… Виллоу ранена? – спросил, епе-шиваясь, Вулф.
– Да.
– Тяжело?
– Мы не знаем. Пульс у нее ровный, хорошего наполнения, но она без сознания.
Вулф прищурил глаза. Он в раздумье посмотрел на девушку, которая лежала неподвижно, и мужчину, который гладил ей руку с нежностью, какой Вулф не ожидал от Калеба.
– Что произошло? – спросил Вулф, отводя глаза в сторону, ибо почувствовал себя так, словно нарушил уединение Калеба.
– Слейтер и его братец вылезли из оврага. Я их засек, когда они были в шестидесяти футах. – Голос Рено звучал устало. – Виллоу перевязывала руку Калебу, не было времени увести ее отсюда. Когда Джед Слейтер понял, что его песенка спета, он выстрелил в нее… Да попадет его душа в ад!
– Аминь! – вздохнул Вулф. – А что с Щенком Койота?
– Мертв.
Рено взглянул на лошадей, которых привел Вулф. Среди них был и Измаил. Голову он держал высоко, ступал уверенно. Кроме легкого налета высохшей пены на шерсти, других следов тяжелой гонки на нем не было видно.
– Спасибо, что захватил жеребца, – с хрипотцой проговорил Рено. – Она так любит его.
– Не стоит благодарности. Я бы убил любого бандита в лагере, который поднял бы руку на этого гнедого красавца, – спокойно сказал Вулф. Он подождал, ожидая подробностей о состоянии Виллоу. – Крови много было? Может, из-за этого она сознание потеряла?
Рено поколебался, затем беспомощно махнул левой рукой.
– Ранение в голову… Калеб говорит, что рана неглубокая, поверхностная… Он говорит, что видел людей, которые ходили с пулей в голове. – Устало чертыхнувшись, он добавил:
– Но он также говорит, что видел, как люди умирали, не приходя в сознание, хотя рана у них была такая же, как у нее.
Вулф также негромко чертыхнулся и крепко сжал поводья.
– Похоже, придется разбивать лагерь здесь.
– Слишком близко к банде Слейтера.
– Они все разбежались, – уверенно сказал Вулф – Автоматическое ружье Калеба – настоящее чудо. Не нужно снимать его с плеча для перезарядки… Просто вставляешь сбоку пули и продолжаешь стрелять. Да оно дает сто очков вперед двум автоматическим ружьям Слейтера!
– Это потому, что стрелял ты, – заметил Рено. – Разве кто-нибудь сравнится с тобой в стрельбе из ружья.
– А с тобой в стрельбе из револьвера… За исключением, может быть, Калеба.
На лице Рено появилась еле заметная улыбка.
– Да, сноровистый парень этот Человек из Юмы! Пока я заряжал, он уже успел расстрелять весь магазин. И при том очень разумно действовал: сразу понял, что Щенок Койота – это мешок с дерьмом и перепуган до чертиков, поэтому все шесть пуль всадил в Джеда, а Щенка Койота оставил мне.
Вулф кивнул.
– Я видел, как стреляет Калеб… Он делает это нечасто, но когда делает, можно на него положиться… Очень рад, что у тебя с ним все разрешилось без оружия.
Рено задумчиво посмотрел на Вулфа.
– Да, начало нашего знакомства не сулило ничего хорошего… Сейчас-то я знаю, что человек он правильный… Вот только зря казнит себя за то, что произошло с Вилли. Не его вина, что этот подлый и поразительно живучий тип, после того, как получил шесть пуль, сумел выстрелить. – Рено сердито махнул рукой. – Но он не слушает меня. Ты не можешь его образумить?
– Я попробую, хотя и сомневаюсь в успехе. Я пришел к выводу, что мужчины перестают разумно рассуждать, когда дело касается их женщины. В особенности такие мужчины, как Калеб Блэк. Глубокие реки текут спокойно, но помогай бог тому глупцу, который попытается изменить их течение.
Вулф подошел поближе к Виллоу. Когда Калеб поднял глаза, слова, которые хотел произнести Вулф, застряли у него в горле. Калеб был похож на человека, который утратил веру во все, даже в бога.
– Чем я могу помочь? – спросил тихо Вулф.
– Приведи ее кобыл, – сказал Калеб, снова опуская глаза на Виллоу. Тыльной стороной ладони он тихонько поглаживал ей щеку. – Я хочу, чтобы, проснувшись, она увидела, что все ее лошади пасутся неподалеку. Я хочу, чтобы она открыла глаза и увидела…
Калеб замолчал. Вулф положил руку на плечо Калеба, сжал его и, ничего не сказав, удалился. Не существовало слов, которые могли бы вернуть блеск глазам Калеба.
Калеб не поднял головы, когда Вулф отъехал. Он не поднял головы, когда Рено соорудил огромную постель из лапника. Но когда Рено хотел перенести Виллоу, Калеб оттолкнул его руки и поднял Виллоу сам, несмотря на раненую руку. Боль в руке не имела никакого значения, она лишь, напомнила ему о том, что он был жив, а вот Виллоу…
– Я пойду на тот холм, – сказал Рено. – Мне будет легче охранять оттуда.
Калеб кивнул, опять же не поднимая головы. Со всеми предосторожностями он положил Виллоу на постель, подоткнул одеяла и лег рядом. Его пальцы снова отыскали запястье Виллоу, чтобы слышать пульс. Ровное биение пульса – это было то, что стояло между Калебом и темнотой, о существовании которой он и не подозревал до того момента, когда обернулся на крик Виллоу и увидел, что она падает.
Но Виллоу знала о существовании такой темноты. Он увидел ее в глазах Виллоу прошлой ночью, когда она стояла, освещенная луной, и называла себя шлюхой. Он был в гневе на нее за то, что она так уничижительно думала о себе, о нем, о том, что их соединяло. Ее ярость по силе не уступала его гневу и той страсти, которую они вместе переживали.
Но, несмотря на боль и гнев, Калеб слышал, как она в тишине произносит его имя, и спрашивал себя, почему то, что начиналось в солнечном свете и ликовании, кончается страшной чернотой. Он задавал себе этот вопрос с того момента, когда узнал, что она была сестрой Рено.
Калеб не получал ответа, была только боль, которая становилась все сильнее при мысли о том, что любовь неизбежно кончится и превратится в ненависть.
И это случилось.
Калеб закрыл глаза, словно это могло помочь ему избавиться от бередящих душу воспоминаний.
«Калеб, в чем дело, Калеб! Что произошло? Почему ты не отвечаешь мне? Калеб!»
И вдруг он понял, что это не воспоминания и что Виллоу произносит его имя.
– Калеб!
Он медленно открыл глаза, боясь, что ему все снится.
Виллоу тревожно смотрела на Калеба, ее сердце сжималось при виде его измученного лица. Поморщившись от неизвестно откуда взявшейся головной боли, она дрожащими пальцами коснулась его щеки, чтобы убрать боль, которая была видна в его глазах.
– Ты ранен, – сказала Виллоу, словно впервые увидев пропитанную кровью повязку.
– Да, пулей. – Калеб внимательно смотрел на нее, удивляясь нежности ее взгляда, словно вообще не было прошедшей ночи. – И ты тоже ранена.
Ее глаза широко раскрылись, в них заиграли оттенки голубого и зеленого, янтарного и серого цветов. Напряжение Калеба еще больше спало, когда он увидел, как сократились ее зрачки, когда на лицо Виллоу упали лучи. У человека, который умирал от раны в голову, оба глаза не реагировали на свет.
– Ранена? – переспросила она. – Как? Когда? Не помню…
– Не вставай! – сказал Калеб, но было уже поздно.
Виллоу застонала. Калеб осторожно опустил ее на постель.
– У меня болит голова.
– Это ты наткнулась на пулю. – Он нежно поцеловал ее и потрепал по щеке. Увидев, что она не отстранилась, а даже потерлась о его ладонь, Калеб почувствовал невыразимое облегчение. Он прикоснулся к ее губам и сказал шепотом:
– Лежи спокойно, любовь моя. Ты слабая, как котенок.
– Когда все это случилось?
Калеб посмотрел на часы и был поражен, как мало прошло времени. Ему казалось, что он уже долгие месяцы видит Виллву в забытьи.
– Меньше часа назад, – ответил он.
Она нахмурилась, пытаясь что-то вспомнить.
– А Мэт? С ним все в порядке? А как ты себя чувствуешь?
– Твой брат охраняет нас на холме. Моя рана пустячная. Вулф поехал за твоими кобылами. Он уже привел Измаила Все складывается отлично. Вот только с тобой случилась беда Что ты еще помнишь?
В голосе Калеба прозвучала надежда. Ранение в голову нередко сопровождается потерей памяти – амнезией. Он много отдал бы за то, чтобы Виллоу забыла все, что произошло прошлой ночью.
Калеб точно зафиксировал тот момент, когда Виллоу все вспомнила. Ласковый свет и любовь погасли в ее глазах. Она медленно отвернула лицо, и его пальцы перестали касаться ее щеки.
– Я помню, как сбежала, чтобы ты не женился на мне под револьвером Мэта, – сказала наконец Виллоу.
– Да, я вижу, что ты это помнишь… Что еще? – ровным, бесстрастным голосом спросил Калеб.
Виллоу нагнулась, поднесла руку к вискам и потерла их, пытаясь снять боль.
– Еще я помню, как я долго и очень быстро скакала на Измаиле.
– Измаил показал себя молодцом. Джед Слейтер плевать хотел на людей вообще и на женщин в частности, но он известный коннозаводчик в Кентукки. И он лично распорядился, чтобы Измаилу дали как следует остыть… А что еще ты помнишь?
– Как я дралась с мужчиной, который схватил меня… Но не помогло… Он так ударил по щеке, что у меня потемнело в глазах…
Калеб стиснул зубы.
– Все же ты сумела хорошо разукрасить ему физиономию.
– Да, я помню его лицо… Он охранял меня. – Выражение лица Виллоу изменилось, когда она вспомнила кровь на ноже Калеба. – Я думала, что он заснул… но это ведь не так?
– Что еще ты помнишь?
– Тебя, – просто сказала Виллоу. – Ты освободил меня, полз позади меня, а когда началась стрельба, закрыл своим телом. – Она посмотрела на него через частокол янтарных ресниц. – Это тогда тебя ранило? Я почувствовала, как ты дернулся.
– Что еще ты помнишь?
– Мне очень жаль, Калеб, – прошептала Виллоу, как бы не слыша его вопроса. – Я не хотела причинять тебе неприятности. Я была соблазнительница, а не соблазненная… Я видела, что Мэт этого не понимает. И поэтому я убежала. Мой брат великолепный стрелок.
Она запнулась, дыхание ее прервалось. Перед ее глазами возникла сцена, когда Калеб мгновенно развернулся, выхватил пистолет, и с двух сторон одновременно прозвучали выстрелы.