Лоуэлл Элизабет. Только он

   – Побудьте здесь, пока я займусь лошадьми, – безапелляционно сказал он.
   Виллоу нисколько не собиралась возражать. Огонь костра почти обжигал ей лицо, но еще сильнее горела замерзшая кожа на руках и ногах. Кажется, Виллоу никогда не чувствовала себя до такой степени продрогшей, даже тогда, когда зимой во время войны пряталась в погребе от солдат. Она сидела так близко к костру, что от ее волос шел пар, и была искренне благодарна этому немилосердному жару.
   Когда Калеб, привязав и расседлав лошадей, вернулся к костру, Виллоу уже не дрожала. Пончо она передвинула поближе к огню, и от него тоже поднимался пар. Она позаботилась также о том, чтобы разложить на бревне и просушить шарф. Сушились также и остатки ее дорожного платья.
   Калеб бросил на Виллоу быстрый взгляд, положил у ног охапку дров и сказал:
   – Они сырые, поэтому надо подбрасывать по одной ветке.
   Он стал шарить в сумках в поисках сковородки и еды, стараясь не замечать шелковистую кожу обнаженной руки, когда Виллоу потянулась за хворостом. Когда при этом одеяло соскользнуло, он попытался не замечать изящества ее шеи и плеча. Когда же одеяло соскользнуло еще ниже, Калеб постарался не замечать ни поднимающейся при дыхании груди, ни прозрачности кружев, так тонко оттеняющих женственность форм.
   Пламя, лизавшее своими языками и пожиравшее дрова, было не горячее его мыслей. Он стал быстро резать огромным ножом мясо, размышляя, как ему побыстрее достать подходящую одежду для Виллоу.
   Виллоу зачарованно наблюдала, с какой сноровкой он разрезает на равные ломтики мясо.
   – Вы очень ловко обращаетесь с ножом.
   Калеб не без иронии ответил.
   – Мне об этом многие говорили. Видно, так оно и есть.
   Виллоу неуверенно улыбнулась.
   – Займитесь чем-нибудь, – не глядя на нее, распорядился он. – Проверьте, не вскипела ли вода.
   Его холодный тон напомнил Виллоу недавно сказанные им слова о том, что он не нанимался в прислугу. Подоткнув одеяло, она наклонилась над костром. Прядь ее сверкающих золотом волос едва не коснулась пламени. Прежде чем она что-то сообразила, Калеб схватил ее за руку и оттащил от костра.
   – Вы что, не могли придумать ничего лучшего? Кто наклоняется над костром с распущенными волосами? – укоряющим тоном произнес он. – Милая леди, да с вами хлопот больше, чем с лисой в курятнике.
   – Я не леди, мои волосы слишком мокрые, чтобы загореться, и вообще мне надоело слушать, как вы унижаете меня! – выпалила Виллоу.
   Калеб увидел ярость в карих глазах и дрожащие от гнева нежные губы. Да она вся дрожала с головы до ног, ее приводило в бешенство презрение Калеба, которое он явно не намерен был скрывать
   – Вы просто устали, – сказал Калеб, отпуская ее руку. – Что касается остального, то знайте: мокрые волосы прекрасно горят, а я перестану укорять вас за беспомощность, когда вы станете полезной
   Он резко поднялся и направился к вьючным седлам. Через минуту он вернулся с темно-синей шерстяной рубашкой кавалерийского покроя, которую можно было застегивать на обе стороны. Большинство рубашек такого рода, насколько знала Виллоу, были украшены блестящими медными пуговицами. Пуговицы на рубашке Калеба были роговыми, темными, они тускло блестели при свете костра.
   Виллоу подумала, что Калеб не носит ярких и марких вещей Седло, упряжь, одежда, шпоры, даже пояс для оружия – все было призвано исполнять свои функции и не имело никаких украшений, которые так радуют глаз некоторых мужчин. Вряд ли это объяснялось отсутствием денег. Все его вещи были добротными и не заношенными. Скорее всего, его целью было не привлекать внимания во время путешествий по этой дикой стране.
   – Я понимаю, что ее не назовешь шикарной, – медленно произнес Калеб, протягивая рубашку Виллоу. – Но вы будете чувствовать себя спокойнее, если соскользнет одеяло.
   Не вполне понимая, что Калеб имеет в виду, Виллоу проследила за направлением его взгляда. Одеяло соскользнуло с плеча, и лишь высокий тугой сосок удерживал его от дальнейшего падения. Ахнув, Виллоу схватила одеяло обеими руками и села к огню спиной. Золотые блики костра отражались на ее коже, и вся она была похожа на янтарную статуэтку.
   Калеб сжал в кулак пальцы. Он прикрыл рубашкой плечи Виллоу и снова занялся приготовлением еды, заставляя себя не думать об обольстительной груди и точеном силуэте спины. Но приказание проще отдать, чем выполнить. Его мысль неотвратимо возвращалась к увиденному.
   Злясь на себя за то, что не в силах контролировать мысли, а тем более – чувства, Калеб молча готовил мясо. Так же молча Виллоу принялась разогревать лепешки, действуя одной рукой, а второй пытаясь придерживать распахивающееся одеяло, закрепленное на талии. Рубашка Калеба висела на ней, словно пальто, явно большой ворот оставлял открытыми ключицы и впадинку на шее.
   Тем не менее в целом Виллоу успешно задрапировала свое тело. Моменты, когда женские ножки Виллоу приоткрывались при движении и между ними пробегали таинственные бархатные тени, были чрезвычайно редкими, но каждый такой момент был как удар ножа для Калеба, всякий раз напоминая ему о том, какая красота скрыта под складками одеяла.
   После ужина Калеб добавил дров в костер, расстелил на траве брезент и повернулся к Виллоу. Она внимательно следила за ним, чувствуя, что он не в духе, хотя и не понимала причины этого. Более опытная женщина догадалась, бы об источнике раздражительности Калеба, но Виллоу к разряду опытных женщин не относилась. Ей было ясно лишь то, что Калеб с трудом владеет собой.
   – Вы умеете стрелять из дробовика? – спросил он внезапно.
   – Да.
   Калеб потянулся к бревну, за которым лежало автоматическое ружье и дробовик. Виллоу вздрогнула, решив, что Калеб хочет дотронуться до нее. Он заметил ее реакцию, плотно сжал губы – и ничего не сказал. Подняв дробовик, он привычным движением человека, который проделывал это тысячи раз, вынул его из чехла.
   – Держите.
   Виллоу взяла в руки дробовик. Несмотря на укороченный ствол, легким его назвать было нельзя. Впрочем, его вес не был для Виллоу неожиданным. Она осмотрела ствол. Калеб удовлетворенно кивнул. По ее действиям он понял, что с длинноствольными дробовиками она обращаться умела.
   – Заряжен, – коротко предупредил он.
   Виллоу неожиданно улыбнулась.
   – Вы им нечасто пользуетесь.
   – Заряжать умеете?
   – Да.
   Калеб бросил ей на колени небольшую коробку.
   – Здесь сорок патронов. Если кто-то до моего возвращения подойдет сюда, его лучше прикончить.
   – До возвращения? А куда вы уходите?
   – В нескольких милях отсюда живут люди. Я хочу узнать, не идет ли кто по нашим следам.
   – Разве это возможно? Мы только и делаем, что скачем в темноте и под дождем.
   Калеб прищурил золотисто-карие глаза.
   – Каждая собака в Денвере знает, что мы отправились в сторону Сан-Хуана. Всякий здравый человек может сообразить, что Сан-Хуан юго-западнее Денвера. Страна чертовски пустынна, это верно, но это не значит, что в ней легко скрыться. Хороших перевалов – считанное число, и все дороги ведут к ним
   Он выжидательно помолчал, но Виллоу ничего не возразила и не спросила.
   – Туда, куда мы направляемся, есть лишь два пути, – продолжил Калеб. – Первый идет мимо Каньон-Сити вдоль притока Арканзаса через перевал и дальше к реке Гуннисон. В этом случае мы окажемся севернее Сан-Хуана. Или же можно пройти семьдесят миль на юг к передним отрогам Скалистых гор, затем пересечь Сангре-де-Кристос и от Рио-Гранде через Аламосу двигаться на север. В этом случае мы окажемся южнее Сан-Хуана.
   Калеб снова выждал. Виллоу внимательно его слушала, однако никак не прореагировала на сказанное.
   – Вы меня слышите? – нетерпеливо спросил он.
   – Да.
   – Если я знаю, куда идти, об этом знают и наши преследователи. Так какой путь мы изберем – через Каньон-Сити или Аламосу? – все также нетерпеливо спросил он
   Пытаясь мысленно представить карту, которую Метью прислал в одном из своих писем и которая находилась в саквояже, Виллоу напряженно сдвинула брови. Каньон-Сити упоминался. Упоминалась также Аламоса. Как, впрочем, и другие города. Но ни одному из них не отдавалось предпочтение. Очевидно, предполагалось, что в то место, где находился Мэт, можно попасть различными путями, в зависимости от того, откуда выезжать. Мэт знал, что его письмо может быть передано братьям, которые вряд ли будут дома, поэтому изобразил маршруты с отправными точками, разбросанными чуть ли не по всей карте Америки от Западной Виргинии до Техаса и от Калифорнии до Канады.
   Однако Мэт не указал местонахождения золотого прииска. Он лишь отметил пять вершин близ Сан-Хуана и объяснил, что братья должны искать его в этом районе.
   – Мэт находится где-то к западу от Великого Водораздела, – медленно произнесла Виллоу. – Крупнейшая река этого бассейна – Гуннисон.
   Калеб хмыкнул.
   – Бассейн этой реки обширный. Каньон-Сити ближе к северной его части, а через Аламасу попадаешь в низовье.
   – Может быть, выбрать самый короткий маршрут?
   – Ай да идея! – не без сарказма заметил он. – Будь у меня манчестерский кристалл, я бы мигом определился. Но у меня его нет. А коль так, мы пройдем немного на юг и посмотрим, что сейчас делается на перевалах, начиная отсюда и до той точки. – Собираясь уходить, он добавил:
   – Погасите костер. Измаила и кобыл я привязал в овраге. Если услышите, что лошади чем-то обеспокоены, хватайте дробовик и ныряйте в ближайший лес. Когда я появлюсь, то подам сигнал.
   – А как я узнаю, что это вы?
   Калеб полез в задний карман, затем с удивительной быстротой и точностью поднес руку ко рту. Внезапно тишину ночи прорезал бросающий в дрожь пронзительный звук, напоминающий волчий вой. Виллоу увидела у рта Калеба маленькую губную гармонику. Гармоника исчезла с такой же быстротой, с какой и появилась.
   Прежде чем Виллоу успела что-либо сказать, темнота ночи поглотила Калеба. Она услыхала стук копыт уносящихся вдаль лошадей, после чего воцарилась тишина.
   Через несколько минут долина вновь наполнилась обычными ночными звуками. Застрекотали и зашуршали насекомые. Треск костра показался Виллоу слишком громким, а пламя слишком ярким. Она вынула из костра несколько головешек. Пламя опало, стало затухать, лишь время от времени вспыхивали слабеющие язычки огня. Вскоре тлеющие угольки подернулись пеплом.
   Виллоу свернулась на брезенте, пристроив голову на седло и положив рядом дробовик. Несмотря на твердое намерение бодрствовать, вскоре Виллоу заснула – усталость взяла свое.

5

   В предутренней мгле Калеб осторожно и бесшумно двигался в сторону селения. Конечно, вряд ли кто-то окажется здесь в такую погоду, однако рисковать не стоило. Он не собирался идти до самого селения, ему нужно было незаметно добраться до дома Вулфа.
   «Слава богу, Вулф не очень общителен, – подумал Калеб, шагая вдоль неширокого ручья, который привел его к бревенчатому дому. – Можно не опасаться, что я натолкнусь на разговорчивую компанию гостей».
   В окнах не было света. Тихо было в загоне для скота и в наружных пристройках.
   – Кого-нибудь ищете?
   Голос, холодный и отрывистый, донесся сзади.
   – Привет, Вулф, – сказал Калеб, стараясь стать так, чтобы его руки были видны Вулфу в призрачном предутреннем свете. – Ты гостеприимный, как всегда.
   Послышался щелчок – Вулф спустил ружье с боевого взвода.
   – Привет, Кэл. Я не мог понять – ты ли это, Рено или кто-нибудь еще из белых великанов.
   Калеб улыбнулся.
   – А почему не индеец?
   – Ну нет! У них хватит здравого смысла не шляться по ночам в такую погоду. – Вулф вышел из-за высокого тополя. Он двигался легко и бесшумно, как человек, привыкший жить в дикой стране, в которой может встретиться не только друг. – Заходи, отдохни несколько дней, amigo <Amigo (исп.) – друг.>. Дьюсу отдых явно не помешал бы. Да и Трею тоже.
   – Он не помешал бы и мне. Но не время.
   Вулф молча разглядывал Калеба черными глазами. При солнечном свете глаза у Вулфа были темно-синие, и унаследовал он их от британца-отца. Ночью же он больше походил на сына своей матери из индейского племени чейеннов. Это был человек, с которым люди считались.
   – Напал на след Рено? – бесстрастно спросил Вулф Калеба. Порознь он общался с тем и с другим и к обоим испытывал симпатию. Он не знал, почему Калеб гонялся за Рено. Калеб никогда об этом не говорил, а Вулф никогда не спрашивал.
   – Сейчас у меня о другом голова болит. Я оставил женщину в нескольких милях отсюда. Ей нужна сухая одежда.
   – Это не Виллоу Моран? – поинтересовался Вулф.
   Калеб чертыхнулся.
   – Ну и быстро же распространяются слухи!
   – Люди довольны, что Джонни Слейтер получил по заслугам. – Вулф усмехнулся. – Щенок Койота… Убийственная кличка! Он этого не переживет. Он уже охотится за тобой.
   – Ему же будет лучше, если он не найдет меня.
   – Он найдет тебя, если ты пойдешь через Каньон-Сити, – уверенно сказал Вулф. – Он поджидает тебя у начала большой дороги с частью банды. Другая половина направилась к Рио-Гранде.
   – Ты уверен?
   – Они оставили человека на пересечении дорог. Спроси его. И спроси, какую награду за твою голову пообещал Джед Слейтер. Четыреста долларов тому, кто принесет ему твой скальп. Тысяча долларов тому, кто привезет тебя к Джеду Слейтеру живым.
   – Ну и сукин сын!
   – Тебе не нужно еще ружье? – спросил Вулф. – Я свободен с тех пор, как отец написал мне, что не приедет этим летом.
   Предложение было заманчивым. Вулф блестяще владел и любым оружием, и кулаками. Он унаследовал боевой дух отца-шотландца и индианки-матери. Однако Калеб не считал себя вправе рисковать чужой жизнью. К тому же, помимо Калеба, лишь Вулф знал о том, что Рено и Метью Моран – одно и то же лицо. Если Виллоу узнает, что Калеб хочет убить ее возлюбленного, их совместное путешествие потеряет смысл.
   – Спасибо, но в этом нет необходимости, – сказал Калеб. – Существует множество способов оставить их с носом.
   – В горах – не так уж много. Ты можешь проскочить мимо банды Слейтера у Рио-Гранде, но нет шансов сделать это в Каньон-Сити.
   – Есть другие перевалы.
   Вулф удивленно поднял черные брови.
   – Мало кто из белых знает о них.
   – Мой отец в пятидесятые годы побывал в этих краях в качестве армейского топографа. Есть другие перевалы. Пожав плечами, Вулф переменил тему.
   – А что, жеребец у нее действительно первоклассный?
   – Прелестный жеребец, – подтвердил Калеб
   – Прелестный – это не рекомендация для лошадей и женщин, – заметил Вулф.
   – Он гораздо выносливей, чем кажется на первый взгляд. Очень сообразительный. Идет как дьявол
   – Выносливый, говоришь?
   – Да, и кобылы тоже.
   – Оставь их у меня. Они доставят тебе много хлопот, тем более на высокогорье.
   – Виллоу не пожелала оставить их в Денвере. Сомневаюсь, что она оставит их здесь, но на всякий случай предложу. Лучше молись, чтобы она не согласилась. Иначе Слейтер не задержится с визитом к тебе.
   Вулф улыбнулся.
   – Расценю это как высокую честь.
   Калеб покачал головой и засмеялся. Ему была по душе эта черта приятеля: Вулф был бойцом до мозга костей.
   – А как девчонка? – спросил Вулф. – Держит марку?
   – Не уступает арабским скакунам, – признался Калеб. – Боевая девчонка. Если я достану сухие вещи и приличное седло, она одолеет перевалы.
   – А что, неужели она едет в дамском седле?
   – В том-то и беда!
   – Черт побери! Я не видел такого седла с тех пор, как покинул Англию!
   – Скоро я его тоже больше не увижу… Чистая дурость эти седла!
   Вулф мягко улыбнулся.
   – Наверное… Английские леди на ирландских лошадях смотрятся в них как красивые бабочки…
   – Если б я знал, что они так милы твоему сердцу, я привез бы тебе это чертово седло. Твоя кузина сможет воспользоваться им в свой следующий приезд.
   – Леди Джессика Чартерис предпочитает скакать галопом без седла. – В голосе Вулфа прозвучали нотки восхищения, которые тут же сменились некоторой грустью. – В последнем письме говорилось о ее замужестве. Скорее всего, она больше не будет досаждать мне в Америке.
   Вулф как-то рассеянно посмотрел по сторонам, словно пытаясь вернуться к делам сегодняшним и забыть о письме, которое принесло ему саднящее чувство утраты.
   Калеб спешился, привязал лошадей в кустах и вместе с Вулфом направился к хижине
   – Послушай, а у Джессики для езды на лошади был другой костюм, кроме платья до земли с уймой юбок, которых больше, чем листьев на дереве?
   Вулф улыбнулся.
   – Тебя устроят брюки и рубашка из оленьей кожи? Их сшила моя тетка. И еще в последний раз Джесси упросила меня купить ей джинсы. Еле нашел подходящий размер. Как и седло.
   – Упросила, говоришь? Хотел бы я видеть эту девчонку. Как ты думаешь, она не рассердится, если я на несколько недель позаимствую ее одежду и седло для другой дамы?
   – Надеюсь, что не рассердится К тому же, если Джесси прикатит сюда со своим аристократическим супругом, она не станет шокировать его таким нарядом
   Презрение, которое прозвучало в голосе Вулфа, когда он говорил о будущем муже Джессики, не удивило Калеба. Вулф ни во что не ставил английских аристократов, хотя сам наполовину был голубых кровей. Единственное исключение он делал для юной своевольной Джессики.
   – Так я могу взять ее одежду? – спросил Калеб.
   – Бери Джесси никогда больше ею не воспользуется. Может, что-нибудь еще? Говори, не стесняйся. Лучше взять продукты у меня, чем заезжать за ними в Каньон-Сити и столкнуться там нос к носу со Слейтером
   – Да, я рассчитывал пополнить запасы в Каньон-Сити – признался Калеб
   – Скажи, что тебе надо, – я дам.
   – Еды для нас и зерна для лошадей, если, конечно, у тебя найдется лишнее, – сказал Калеб. – Трава сейчас повсюду хорошая, сочная, но чтобы выдержать тяжелую дорогу, понадобится зерно
   – Еда – не проблема. Ста фунтов зерна хватит?
   Калеб издал вздох облегчения.
   – Спасибо, брат. А пару одеял не одолжишь? На перевале будет чертовски холодно, если это ненастье сохранится
   – У меня есть кое-что получше одеял – спальные мешки.
   Лицо Калеба выразило сомнение.
   – Джесси настояла, чтобы мы их взяли, – продолжал Вулф, не обращая внимания на реакцию приятеля. – После первой же ночевки я оценил их. Тепло, ветер не поддувает. Отличная вещь!
   Калеб искоса взглянул на Вулфа.
   – Гоняешься за модными новинками в своем немолодом возрасте?
   Вулф улыбнулся. Они были ровесники, им обоим в апреле стукнуло тридцать.
   – Я люблю удобства. Я не такой ветхозаветный, как ты.
   Калебу неожиданно вспомнились сказанные Виллоу слова: «Око за око – это закон Запада?»
   – Я готов заплатить за старомодные одеяла, – Калеб вынул из кармана золотую монету. – Если этого мало, я… – начал он.
   – Убери ее, пока я не взбесился, упрямый ты сукин сын, – перебил его Вулф.
   Калеб бросил косой взгляд на Вулфа, но монету убрал.
   Они молча подошли к хижине. Внутри было темно и сыро, комната была обставлена очень просто. Как только двери захлопнулись, Вулф повернулся к Калебу и завел разговор о том, что всегда обходил молчанием, – о человеке по прозвищу Рено.
   – Я был бы счастлив, если бы ты за своими делами вообще забыл про Рено, – спокойно сказал Вулф. – Ты никогда не говорил, что тебе от него надо, и я не спрашивал об этом. Это не мое дело. Но я обязан предупредить тебя, Кэл. Если ты когда-либо найдешь Рено, крепко подумай, есть ли у тебя основания обвинить его в чем-то. Как только ты его обвинишь, считай, что через секунду вы оба, скорее всего, окажетесь покойниками.
   Калеб ничего не ответил. Ничего не сказали Вулфу и его глаза.
   Вулф посмотрел на суровые складки на лице Калеба.
   – Ты слышишь меня, amigo? Ты и Рено, вы стоите друг друга.
   – Я слышу.
   – И что?
   – Пусть все будет, как есть.

* * *

   Виллоу проснулась от негромкого ржания Измаила. Гулко заколотилось сердце. Овраг был освещен косыми солнечными лучами, но ей было не до красот природы. Схватив дробовик одной рукой и поддерживая одеяло другой, она бросилась в кусты, стараясь при этом производить как можно меньше шума. Когда заросли стали совсем непроходимыми, Виллоу повернулась и, пригнувшись, замерла, пытаясь рассмотреть, что же обеспокоило жеребца.
   Тишину нарушил звук, напоминающий вой волка.
   Через минуту появился Калеб на Дьюсе, за ним следовал Трей. Виллоу потребовалось мгновение, чтобы осознать изменения в экипировке лошади: вместо вьючного седла на Трее было седло для верховой езды. Поверх него были приторочены два мешка с зерном, сзади виднелся матрас, а на нем – куртка из овчины.
   – Все спокойно? – спросил Калеб, когда Виллоу вышла из кустов.
   – Да. Вот только сейчас Измаил заржал при вашем приближении.
   – Я специально подъехал со стороны ветра, чтобы предупредить о приближении. – Калеб спешился и стал быстро, даже несколько сердито расседлывать Дьюса. – Пока я приведу в порядок Дьюса, приготовьте кофе на маленьком костре… Вы теперь знаете, как его разводить.
   Виллоу направилась к Трею, намереваясь помочь Калебу, который выглядел очень усталым. Калеб жестом отстранил ее.
   – Займитесь, голубушка, костром. Огонь спокойно относится к длинным юбкам и одеялам, а мои лошади – нет.
   Закончив заниматься Дьюсом, Калеб направился к Трею. Он стал отвязывать и сгружать мешки с зерном, дурманящий аромат долетел до арабских лошадей и они нетерпеливо заржали. Он развязал один из пятидесятифунтовых мешков и легко поднял его, поднес к лошадям и одарил каждую небольшой порцией зерна. Их изящные мордочки и жадность, с которой они набросились на угощение, напомнили Калебу, как их хозяйка украдкой слизывала языком крошки с кончиков пальцев.
   Он вновь испытал прилив желания и решительно направил свои мысли на насущные проблемы: выбор маршрута, погода, усталость, банда Слейтера – и любовник Виллоу.
   Состроив гримасу, Калеб почесал затылок и вернулся к костру. Вода в кофейнике уже закипела. Рядом на коленях стояла Виллоу в его рубашке с закатанными до локтей рукавами и одеялом, обмотанным вокруг бедер. Она расчесала волосы и собрала их в пучок, перевязав кружевной лентой, срезанной с нижней юбки. В таком виде она, казалось, не должна была внушать каких-то плотских желаний.
   Однако когда Виллоу подошла к Калебу и протянула ему аппетитно пахнущую еду, он еле сдержался, чтобы не заключить ее в объятия. Вроде бы он должен был чувствовать себя слишком усталым, однако его мужская плоть отреагировала вполне определенно.
   Калеб негромко ругнулся и поспешил принять от Виллоу кофе.
   – Калеб? – вопросительно произнесла Виллоу, недоумевая по поводу того, что могло стать причиной непонятного блеска в его глазах.
   – Перевалы открыты, пока не начнется ураган. Банда Слейтера разделилась на две части. Они ждут нас где-то возле Рио-Гранде и Арканзаса, – выложил он без обиняков.
   Правда, он не стал говорить, что Слейтер назначил за голову Калеба вознаграждение, способное поднять на охоту всех разбойников от Вайоминга до Мексико.
   – Что мы будем делать?
   Холодные золотистые глаза Калеба остановились на дамском седле. Резким движением руки он поднял его и швырнул в ручей. За ним последовал дорожный костюм Виллоу.
   – Бога ради, Калеб, что вы делаете?!
   – Они ищут девушку, у которой хватает глупости ехать в горы в дамском седле, – холодно сказал Калеб, глядя в удивленные карие глаза Виллоу. – Я такой глупой девушки не знаю. А вы знаете?
   Виллоу открыла было рот, но ничего не сказала.
   – Хорошо, – коротко кивнул Калеб. – Они ищут девушку в дурацком длинном платье, которое никогда не просыхает в дождь и слякоть. Я не знаю такой глупой девушки. А вы знаете?
   Виллоу переплела пальцы рук и опять ничего не сказала.
   Калеб хмыкнул и продолжал:
   – Они ищут упрямую девчонку, которая хочет протащить пять великолепных лошадей мимо бандитов. Я не знаю такой упрямой девушки. А вы знаете?
   – Мои лошади останутся со мной, – твердо сказала Виллоу. – Так мы уговаривались, Калеб Блэк. Вы что, отказываетесь от своего слова?
   Виллоу тут же пожалела, что у нее вырвались эти резкие слова. Но было уже поздно. Слова были сказаны, и сейчас на нее должен обрушиться гнев Калеба.
   – Я никогда не беру своего слова назад, кому бы я его ни дал, даже избалованной южной леди, – ледяным тоном процедил Калеб.
   Не глядя на Виллоу, он дернул матрас и развернул его, открыв упрятанные внутрь предметы одежды. Что-то было из оленьей кожи, что-то из хлопка и фланели.
   – Наденьте сначала фланелевое белье, затем брюки из оленьей кожи и джинсы. А сверху…
   – Я много лет одеваюсь сама и разберусь, что надевать вниз, что наверх.
   Калеб передал ей сверток.
   – Здесь шляпа и жакет под меховую куртку из овчины. У Вулфа не нашлось плаща для Джесси. Уж извините.
   – У вас его тоже нет?
   – Мы с Вулфом терпеть их не можем. От них толк лишь тогда, когда сидишь под тентом.
   В конце концов любопытство Виллоу взяло верх над осмотрительностью.
   – Кто такой Вулф? А Джесси его жена?
   – Вулф Лоунтри. Джесси – его кузина, приемная дочь его отца… Что-то в этом роде.
   – Где он живет? Я бы хотела поблагодарить его лично
   – Сомневаюсь, что это нужно.