Страница:
Славу "спасителя Рима" от грозного предводителя гуннов Аттилы снискал и папа Лев I (440-461). По распространенному впоследствии церковью преданию, он будто бы отправился с посольством во вражеский лагерь после того, как Аттила в 452 г. предал мечу и огню Венецию и Лигурию. Неподалеку от Мантуи произошла якобы встреча между Аттилой и Львом I, вручившим предводителю гуннов многочисленные подарки и уговорившим его уйти из Италии. Впрочем, отказ Аттилы от нападения на Рим мог действительно иметь место, поскольку как раз в это время император Маркиан ударил в тыл армии гуннов. Через несколько лет, в 455 г., папе Льву I, ловкому дипломату, удалось спасти Рим от полчищ вандальского короля Гейзе-риха, угрожавшего городу поголовной резней: за огромный выкуп король согласился "ограничиться" 14-дневным разгромом Рима, оставить в живых его население, не сжигать церкви и не допускать грабежа главных храмов столицы. Имя Льва I стало благословляться во всей Западной империи. Стремясь к усилению папства, Лев I добился от императора Валентиниана III издания декрета о подчинении епископов папскому суду и о придании решениям папы силы закона. Все это способствовало превращению римского епископа в главу церкви на Западе.
Возвышение папы в качестве защитника государства от внешней опасности шло параллельно падению авторитета римских императоров, быстро чередовавшихся на престоле. Этот период сопровождался усиленной эмиграцией крупных землевладельцев в Византию. Покинутые поместья нередко отдавались папе - "естественному и единому" защитнику западной половины империи. Так росла, вместе с политическим престижем папства, и его материальная база.
Церковь на Западе еще более окрепла, когда франкский король Хлодвиг (481-511), стремясь привлечь на свою сторону христианское население Галлии в целях создания большого франкского королевства, принял христианство по обряду римской церкви и объявил себя ее защитником. Франкский король щедро одаривал землями высших представителей церкви. Так укреплялся союз алтаря и трона в общих целях подчинения народных масс господствующему классу.
Рост экономического и политического могущества церкви сопровождался усилением нравственной распущенности духовенства, оправдывавшегося "немощью человеческой природы" перед неодолимой силою греха. Уже в начале V в. монах Пелагий с возмущением отзывался о римском клире и утверждал, что "неодолимого греха" не бывает: если он - дело необходимости, то он не грех; если совершение греха зависит от человеческой воли, его можно избегнуть; человек "сам спасется, как и сам грешит". Пелагий отрицал учение церкви о первородном грехе. Он решительно отвергал идею о переходе греха на потомков Адама. Он видел в грехе лишь сознательный индивидуальный акт, который поэтому не мог быть причиной смерти человека. Лишение греха реальной силы неизбежно вело и к отрицанию "благодати", ниспосылаемой на человека свыше. Учение Пелагия вело к ереси. Это стало очевидным, когда за его распространение взялся честолюбивый патриций Целестий, вскоре вместе с Пелагием бежавший в Карфаген. Резко формулируя положения Пелагия и не скрывая расхождений с учением церкви, Целестий во всеуслышание заявлял: Адам умер бы и в том случае, если бы и не согрешил; его грех есть его личный поступок и не может быть вменен всему человечеству; младенцы рождаются в том состоянии, в каком был до своего падения Адам, и не нуждаются в крещении для вечного блаженства; до Христа и после него были люди безгрешные и грешные; закон ведет в царство небесное так же, как евангелие; как грехопадение не является причиной смерти живущих, так и воскресение Христа не есть причина грядущего воскресения мертвых. Под влиянием Августина шесть тезисов Пелагия - Целестия были в 412 г. Карфагенским собором признаны еретическими, и оба "учителя ереси" бежали на Восток. Привлеченный собором в Лидде в 415 г. к ответственности за то, что он утверждал, будто каждый человек может быть безгрешным. Пелагий был оправдан, но его "дело" было послано папе, которому таким образом было предоставлено последнее слово. Тем самым авторитет папы получал признание не только на Западе, но и на Востоке.
Римскому епископу, становившемуся фактически и светским правителем, необходимо было сломить претензии на мировое господство Константинополя, этого "выскочки", гордо называвшего себя Новым Римом. Это казалось делом нетрудным, так как Египет, Сирия и Палестина тяготились владычеством Константинополя, и папство, опираясь на византийское монашество и находившееся под его влиянием разоренное городское население и крестьян, могло рассчитывать на создание грозного для Константинополя союза Рима с провинциями Восточной империи, стремившимися к сепаратизму. Недовольство народных масс империи гнетом Константинополя находило свое отражение в религиозной форме, в учении о единой природе (mone physis) Христа, о едином его естестве. Это учение и получило название монофизитства. Оно противостояло учению церкви о двойственной (богочеловеческой) природе Христа.
Наиболее ранним представителем монофизитства обычно считают лаодикийского епископа Аполлинария (310-390), которому приписывали заявление: "если бы Христос принял естество человека, то он несомненно имел бы и человеческие помыслы; в человеческих же помыслах невозможно не быть греху". Вывод был таков: в Христе есть только божественное естество.
Прямо противоположную монофизитам позицию занимали ариане, настаивавшие на человеческой природе Христа. Оба эти учения были равно неприемлемы для церкви, которая объявила их еретическими. Церковь обрушилась на еретиков жестокими гонениями. Причиной этих преследований были не столько догматические споры, сколько страх правящих кругов, в том числе церковного руководства, перед волнениями в народных массах империи, выражавших свое недовольство участием в этих еретических движениях.
Гонениям правящей церкви подверглись также и сторонники низложенного в 431 г. константинопольского патриарха Нестория, развивавшего критику христианской догматики в духе рационалистических идей. Несторий выдвигал положение о "самостоятельно существующей" человеческой природе Христа. Он будто бы говорил: "разве бог имеет мать?.. Нет, Мария родила не божество, потому что рожденное от плоти есть плоть. Сотворение не могло родить творца, а (только) человека, орудие божества". Позднейшие "поправки" Нестория не могли все же спасти его от религиозной опалы, и он умер в 451 г. в далекой ссылке. Несторианство было особенно распространено среди духовенства восточных провинций, главным образом Сирии, Месопотамии и Египта, настроенных сепаратистски по отношению к Константинополю.
Религиозные распри на Востоке были использованы Римом. В 448 г. к папе Льву I обратился с апелляционной жалобой на константинопольского епископа Флавиана архимандрит Евтихий, лишенный сана за то, что он заявил:
"Исповедую, что Христос состоит из двух естеств до соединения, а после соединения исповедую одно естество".
Евтихий, таким образом, отрицал две природы в Христе и являлся еретиком-монофизитом. В 449 г. был созван собор в Эфесе по приказу императора Феодосия II (408- 450). Папа Лев I отправил на имя этого собора специальное послание, в котором осудил Евтихия и председателя собора александрийского епископа Диоскора. Диоскор не допустил оглашения папского послания, из собора были удалены 40 епископов, отлучен был и Флавиан, которого при этом Диоскор жестоко избил, отчего тот через три дня умер. Учение Льва I о "двух природах в одном лице" было осуждено под предлогом, что никейский символ "не терпит" добавлений. Была сделана попытка отлучить от церкви самого Льва. Собор 449 г. получил прозвище "разбойничьего" вооруженные солдаты силою выталкивали непокорных членов его. Так александрийская партия одержала победу не только над константинопольской, но и над Римом.
Этот провинциальный сепаратизм, получивший столь резкое отражение в религиозных распрях, побудил императора Маркиана (450-457) к принятию энергичных мер для восстановления "религиозного престижа Константинополя", для укрепления единства внутри империи. Этой политикой ловко сумел воспользоваться папа Лев I, на сей раз оказавшийся "другом" императора. В 451 г. в Халкидоне был созван новый собор, в котором приняло участие до 600 представителей духовенства. Почти все они были против "нововведений", сделанных после Никейского собора 325 г. и Эфесского 449 г. Те, кто выступал обвинителями на соборе 449 г., очутились в 451 г. на скамье обвиняемых. Диоскор был низложен за отлучение папы Льва I, и послание последнего от 449 г. было теперь торжественно оглашено при криках: "Это-вера отцов,-апостолов! Анафема тем, кто не так верует! Апостол Петр говорит через Льва! Почему послание Льва не было оглашено в Эфесе?" Так Халкидон-ский собор закончился триумфом римского папы. Через 100 лет Кассиодор, знаменитый государственный деятель Остготской Италии, назвал Льва "апостольским доктором", а издатели его сочинений в XVIII в. прибавили еще титул "доктора церкви", и его имя сопровождалось эпитетом "Великий".
Однако настоящего триумфа Лев I не познал. Победителем в споре между церквами Египта и Византии, к которой на этот раз примкнул Рим, оказался император Маркиан, явившийся на Халкидонский собор и объявивший "окончательной истиной" новую формулу веры, под которой подписалось 355 членов собора. Император против воли папских делегатов провел через собор постановление о том, что всякое первенство (omnis primatus) и особый почет (honor principius) признаются за архиепископом Рима, но что такое же первенство и такой же почет признаются и за архиепископом Нового Рима (Константинополя), рукополагающего митрополитов Азии, Понта и Фракии. Это решение императора давало фактически особые права константинопольскому первосвященнику и епископу, рассеивало легенду об апостоле Петре, якобы предоставившем Риму исключительные привилегии. С "сердечной болью" узнал Лев I об этих соборных постановлениях, которые прокладывали путь "константинопольскому папству". Он протестовал против умаления "петроапостольского Рима".
Так после Никейского собора церковь превратилась в орудие, с помощью которого императорская власть тщетно пыталась укрепить гибнущее рабовладельческое государство. Церковь приспосабливалась к изменяющимся общественно-политическим условиям и шла на сближение с варварами. Гибель же империи была ею использована в своих интересах.
Глава вторая. Образование Папского государства (VI-VIII вв.)
I
Короли, знать и большая часть остготского населения исповедовали арианство. Остготские правители опирались на крупное римско-готское землевладение - как светское, так и церковное. Папа римский по-прежнему округлял свои владения, и короли-ариане никаких препятствий в этом отношении ему не чинили. Они, однако, далеко не безразлично относились к тому, кто будет избран папой. Так, в 498 г. кандидатами на папский престол были Симмах и Лаврентий. Первый являлся противником Византии и выступал против принятой там формулировки о двух природах Христа. Лаврентий, наоборот, ориентировался на императора и шел навстречу попытке смягчить принятую в 451 г. по этому вопросу формулу. Началась ожесточенная борьба между двумя кандидатами и их приверженцами, улицы Рима обагрились кровью. Симмах отправился к остготскому королю Теодориху в Равенну и, как утверждают, путем подкупа придворных добился своего "утверждения". Его антивизантийская линия совпадала с интересами Теодориха. В Риме же в это время был провозглашен папой Лаврентий (в списке пап - антипапа, 498 (501) -505). Вернувшись в Рим, Симмах (498-514) издал первый папский декрет о выборах (499 г.). Отныне при жизни папы (без его ведома) запрещалась всякая предвыборная агитация, чтобы предотвратить влияние светских лиц на выборы. Из декрета вытекало, что папе принадлежит право указать желательного ему преемника ("дезигнация"); если же такая дезигнация вследствие неожиданной смерти папы или его серьезной болезни не могла состояться, то новый папа избирался клиром. Прежняя традиционная форма выборов "клиром и миром" была упразднена. На деле, однако, декрет 499 г. практического значения не имел. Так, в 526 г. король Теодорих высказал положительное суждение (judicium) об избранном папе Феликсе IV (III) (526-530) и устранил его соперника, как неподходящее лицо для столь важного поста. "Папская книга" (Liber pontificalis)17открыто говорит о "приказании" Теодориха избрать Феликса. Предшественник его, папа Иоанн I (523-526), был неугоден Теодориху, который поручил ему отправиться в Константинополь и выхлопотать облегчение для ариан придунайских стран. Так как миссия эта Иоанну I не удалась, он был по возвращении в Рим брошен Теодорихом в тюрьму, где через несколько месяцев и умер. Характерно, что преемник Феликса IV (III), остгот по происхождению, "первый германский папа", Бонифаций II (530-532), пытался вступить в пререкания с королевской властью, но был вынужден публично признать себя виновным в оскорблении величества. Следующие папы при остготских королях также назначались. За свое утверждение папы, согласно закону 533 г., выплачивали остготским королям от 2 до 3 тыс. солидов; плата эта удержалась до 680 г.
В 532 г. римским сенатом был издан декрет о запрещении подкупа папских избирателей. При этом сенат констатировал, что из церквей выносятся драгоценности и тратятся в целях подкупа избирателей. Остготский король Аталарих приказал префекту Рима вырезать этот декрет на мраморной доске и прибить ее к церкви св. Петра.
Борьба за папский престол имела не только личный, но и политический характер; арианское остготское королевство стремилось укрепить и создать прочную базу в Италии, Византия же мечтала о воссоединении империи. Папа, назначаемый остготским королем, оказывался в затруднительном положении и потому, что Византия отвергала римскую формулу двух естеств в Христе, склоняясь к монофизитству. Папе Агапию I (535-536), отправившемуся в Константинополь, удалось склонить императора Юстиниана и константинопольского патриарха Меннаса к формальному заявлению о том, что они, полностью отвергая распространенные в восточной половине империи формулировки о природе Христа и монофизитское истолкование истинного вероучения, целиком стоят на точке зрения Халкидонского собора 451 г. и признают лишь формулу единородного Христа в двух естествах. Так, казалось, было восстановлено единство исповедания веры и признание примата за папой Агапием. Он должен был приехать в Константинополь для руководства собором с целью окончательного провозглашения принятого в Халкидоне символа веры. Смерть Агапия не дала ему возможности руководить предстоящим собором.
Император послал в Рим своего кандидата на папский престол. То был Вигилий, личный друг и секретарь умершего Агапия. В Италии в это время началась война между Византией и Остготским королевством. Короля Теодагата отнюдь не привлекал ставленник Византии, и еще до приезда Вигилия папой был "избран" Сильверий (536-537). Его избрали с нарушением канонических правил. Как уверяет "Папская книга", в ход были пущены одновременно подкупы, угрозы и даже суровые наказания "непокладистых" людей. Между тем военное положение Рима резко ухудшилось. Король Теодагат бежал, в городе не было желания долго сопротивляться наступавшей византийской армии, и Сильверий вступил в тайные переговоры с полководцем Велизарием и открыл ему ворота в тот момент, когда римский остготский гарнизон уходил из Рима через другие ворота. Положение Сильверия было тем труднее, что новый остготский король Витигес осадил Рим, в котором начался голод, и умиравшие люди искали виновников своих бедствий. Агенты Вигилия во всем обвиняли "готского" папу Сильверия. То обстоятельство, что он изменил Теодагату и сам впустил Велизария в Рим, не могло помочь Сильверию. Тот, кто раз изменил готам, говорили в Риме, может изменить и византийцам. В Риме упорно распространялся слух, что Сильверий вел тайные переговоры с новым остготским королем Витигесом. Под влиянием возмущенного народа Сильверий был смещен и отправлен в Патару (Малая Азия). Велизарий же провел на папский престол Вигилия (537-555).
Остготский король Витигес не смог довести до благополучного конца осаду Рима и в конце концов попал в плен к Велизарию. Остготы считали его изменником, и на престол вступил Тотила (541-552), использовавший в этот момент революционную борьбу рабов и колонов, которые выступили против гнета крупных землевладельцев. Тотила отвоевал потерянные области и вступил в 546 г. в Рим, откуда спешно эмигрировали в Византию имущие элементы, опасавшиеся "тирании черни". Среди бежавших был и папа Вигилий. Он скрывался сначала в Сицилии, а затем в течение 10 лет находился в Константинополе, где одобрил ряд мер в пользу монофизитов, считавшихся до того папским Римом еретиками.
Цезарепапизм Юстиниана и превращение папы в орудие императора вызвали недовольство в Италии, Африке и Галлии. Стали открыто говорить о церковном отделении Запада от Востока. В страхе перед расколом Вигилий изменил позицию и выступил против монофизитства. В ответ Юстиниан распорядился вычеркнуть Вигилия из диптиха, т. е. из списка лиц, достойных особого уважения церкви. Вигилий дважды писал покаянные письма и получил от Юстиниана разрешение вернуться в Рим, но по дороге он скончался в том самом 555 г., когда пало Остготское королевство и Италия на короткое время стала частью Византийской империи.
Юстиниан отправил из Константинополя в Рим диакона Пелагия, чтобы его "избрали" папой. Полководец Нарсес, заменивший Велизария и являвшийся фактически диктатором Рима, в точности исполнил волю Юстиниана.
Однако в течение десяти месяцев не нашлось духовного лица, готового посвятить "избранного" Пелагия; наконец, два пресвитера уступили воле Нарсеса, и Пелагий стал "законным" папой (556-561). Окруженный солдатами, Пелагий I предстал перед народом, с "удовлетворением" принявшим к сведению заявление нового папы о том, что он никакого зла не причинил Вигилию и что последний "в бозе почил так, как и его предшественники". Молва, однако, обвиняла его не только в аресте Вигилия, но и в смерти его, и даже до настоящего времени такие "благочестивые" историки, как Зеппельт и Девриес, не хотят признать непричастность Пелагия к гибели Вигилия. Это объясняется, вероятно, тем, что ряд епископов в Италии вычеркнул имя Пелагия I из диптиха, и папа, несмотря на всякие заверения о независимости от монофизитского императора, не мог добиться внесения себя в список "заслуженных деятелей церкви".
Еще сильнее было недовольство папой в Галлии. Франкский король Хильдеберт I потребовал от Пелагия разъяснения о христианской религии. Собственноручный ответ папы вызвал нападки на "хамелеона" Пелагия, и митрополиты Милана и Аквилеи заявили о своем выходе из "римской церкви". Начались взаимные отлучения от церкви. В разгаре этих событий Пелагий умер, и император Юстиниан поспешил издать распоряжение, чтобы после избрания нового папы до его посвящения требовалось, в качестве предварительного условия, императорское утверждение. Тем самым глава западной церкви был приравнен к патриархам восточной части империи.
При ближайших преемниках Пелагия I лангобарды заняли равнину р. По и там обосновались. За исключением Равенны, лангобарды овладели всеми землями севернее Рима. Южнее его они образовали в 573 г. самостоятельные герцогства Сполето и Беневент. Рим оказался почти отрезанным от остальных частей Италии, и в нем свирепствовал голод. Константинополь, занятый войной с Персией, не оказывал помощи Риму. В это время на папский престол был избран Пелагий II (579-590), пытавшийся вступить в переговоры с франкским королем для борьбы с арианами-лангобардами. Союз этот особенно одобрял император Маврикий (582-602), и хотя франкскому королю Хильдеберту II в 584 г. удалось несколько облегчить тяжелое положение Северной Италии, но лангобарды все же продвигались вперед. Тогда римский папа изменил позицию и склонился к мирным переговорам с лангобардами, в то время как императорская власть из Константинополя требовала решительной борьбы с "проклятыми арианскими пришельцами", будучи не в состоянии послать на помощь Италии ни одного солдата.
II
Растущие политические претензии папства имели в своей основе все более укреплявшуюся материальную базу в. виде значительных земельных владений, становившихся церковной собственностью. Под высокую руку папы спешили стать те, кто хотел купить себе за земную мзду вечное блаженство на небе. Римская епископия вскоре сосредоточила в своих руках богатейшие земли в разных частях Италии, в особенности в окрестностях Рима и на острове Сицилия.
Но не только Италия одаривала папу своими богатствами; ее примеру следовали Галлия, Далмация и даже далекие Африка и Азия. Дарители, однако, искали не только "небесного спасения", но и земного у того, кто являлся "заместителем Христа". Благодаря своему влиянию и богатству папа мог оказывать помощь тем, кто отдавал ему свою землю, защищать их от чрезвычайных налоговых притеснений императорских чиновников.
Это "покровительство" выражалось, в частности, в том, что попавший в нужду или страдавший от налоговых, военных и других тягот крестьянин обращался за помощью к церкви и за полученную "помощь" должен был превратить свой участок земли как бы в арендованный у церкви участок, с которого отныне он ей платил ежегодно определенную сумму деньгами или продуктами. После смерти крестьянина этот участок земли переходил в руки церкви. Она могла сдавать наследникам крестьянина в аренду "свой" участок. Покровительствуемый церковью крестьянин назывался пре-каристом (от латинского слова praeces-"просьба"), он "держал" эту землю на "прекарном" праве. Развитие феодального общества, поглощавшее мелкого крестьянина, толкало его в объятия церкви, и прекаристы стали все растущей прослойкой в раннем средневековье. Сама церковь распоряжалась огромными землями, сажала прекаристов на свои участки и проявляла большую инициативу в деле "оказания помощи беднякам", поскольку ее .земельные доходы целиком зависели от обработки этих земель теми же бедняками.
Многочисленные земельные участки, поступавшие в распоряжение папы, объединились в папскую вотчину (patrimonium), большая часть которой находилась на острове Сицилия. Сицилийская вотчина насчитывала 400 крупных земельных участков, которые в свою очередь состояли из более или менее значительного количества мелких хозяйств.
Сложный управленческий адварат папских вотчин состоял почти исключительно, в особенности в своей верхушке, из лиц духовного звания, возглавляемых ректором, зачастую занимавшим одновременно и какую-либо епископскую кафедру. Постепенно из управленческого аппарата были окончательно вытеснены светские лица, и клирики (духовные лица) разных степеней стали не только ведать вотчинными делами, но и наблюдать за жизнью отдельных епископств и дерквей.
Находясь в прямой зависимости от папского назначения, эти лица являлись орудие-м римского епископа и, организуя папские вотчины, укрепляли вместе с тем власть и значение папы во всем христианском мире. И чем богаче становился Рим, тем больше разбухал его управленческий аппарат, тем шире становилось влияние папы, благодаря находившимся на его службе клирикам, жизненно заинтересованным в материальном могуществе наместника апостольского престола. Эта материальная заинтересованность укрепляла веру в истинность и святость всего, что исходило от Рима, и толкование в вопросах веры, одобряемое папой, получало силу канонического закона. Так папские чиновники становились пропагандистами гегемонии римского епископа, его верховенства, "примата папы".
Папские вотчины обрабатывались крестьянами, в огромном большинстве принадлежавшими к "вечным" полусвободным арендаторам, так называемыми колонами, которые несли натуральные повинности и исполняли барщинные работы. Общая тенденция папского хозяйства сводилась к тому, чтобы избегать посредничества крупных арендаторов и вести обработку земель с помощью этих колонов, а также мелких арендаторов, которые по условиям работы мало чем отличались от колонов. Доля их платежей "навсегда" была зафиксирована папой Григорием I (590-604).
Церковь нуждалась в колонах и противилась их освобождению. Так, собор 590 г. в Севилье запретил священникам освобождать колонов, чтобы не допустить утечки церковной земли. В духе этого постановления Толедский собор в самом конце VI в. объявил лишенными силы все акты освобождения крестьян, если священники при этом освобождении не передали церкви соответственных земельных участков. Мало того, собор в Лериде, подтвердив это постановление и придав ему характер канонического закона, осудил практику дарования священниками свободы колонам, во избежание того, чтобы монахи и священники сами не занимались "неподходящим" крестьянским трудом. Отныне даже богатый священник, имевший возможность компенсировать церковь за освобождение колона, должен был помнить, что церковная земля нуждается в работниках, замещать которых вовсе не к лицу священнику или монаху. Запрещая освобождение своих колонов, церковь сочувственно относилась к тому, чтобы светские лица давали своим людям свободу и тем самым предоставляли церкви необходимые ей рабочие руки. Освобожденные становились под ее покровительство, т. е. подлежали юрисдикции церкви, которая извлекала очень существенную выгоду из этой юрисдикции, в особенности в более позднюю пору, в связи с развитием сеньориального права.
Возвышение папы в качестве защитника государства от внешней опасности шло параллельно падению авторитета римских императоров, быстро чередовавшихся на престоле. Этот период сопровождался усиленной эмиграцией крупных землевладельцев в Византию. Покинутые поместья нередко отдавались папе - "естественному и единому" защитнику западной половины империи. Так росла, вместе с политическим престижем папства, и его материальная база.
Церковь на Западе еще более окрепла, когда франкский король Хлодвиг (481-511), стремясь привлечь на свою сторону христианское население Галлии в целях создания большого франкского королевства, принял христианство по обряду римской церкви и объявил себя ее защитником. Франкский король щедро одаривал землями высших представителей церкви. Так укреплялся союз алтаря и трона в общих целях подчинения народных масс господствующему классу.
Рост экономического и политического могущества церкви сопровождался усилением нравственной распущенности духовенства, оправдывавшегося "немощью человеческой природы" перед неодолимой силою греха. Уже в начале V в. монах Пелагий с возмущением отзывался о римском клире и утверждал, что "неодолимого греха" не бывает: если он - дело необходимости, то он не грех; если совершение греха зависит от человеческой воли, его можно избегнуть; человек "сам спасется, как и сам грешит". Пелагий отрицал учение церкви о первородном грехе. Он решительно отвергал идею о переходе греха на потомков Адама. Он видел в грехе лишь сознательный индивидуальный акт, который поэтому не мог быть причиной смерти человека. Лишение греха реальной силы неизбежно вело и к отрицанию "благодати", ниспосылаемой на человека свыше. Учение Пелагия вело к ереси. Это стало очевидным, когда за его распространение взялся честолюбивый патриций Целестий, вскоре вместе с Пелагием бежавший в Карфаген. Резко формулируя положения Пелагия и не скрывая расхождений с учением церкви, Целестий во всеуслышание заявлял: Адам умер бы и в том случае, если бы и не согрешил; его грех есть его личный поступок и не может быть вменен всему человечеству; младенцы рождаются в том состоянии, в каком был до своего падения Адам, и не нуждаются в крещении для вечного блаженства; до Христа и после него были люди безгрешные и грешные; закон ведет в царство небесное так же, как евангелие; как грехопадение не является причиной смерти живущих, так и воскресение Христа не есть причина грядущего воскресения мертвых. Под влиянием Августина шесть тезисов Пелагия - Целестия были в 412 г. Карфагенским собором признаны еретическими, и оба "учителя ереси" бежали на Восток. Привлеченный собором в Лидде в 415 г. к ответственности за то, что он утверждал, будто каждый человек может быть безгрешным. Пелагий был оправдан, но его "дело" было послано папе, которому таким образом было предоставлено последнее слово. Тем самым авторитет папы получал признание не только на Западе, но и на Востоке.
Римскому епископу, становившемуся фактически и светским правителем, необходимо было сломить претензии на мировое господство Константинополя, этого "выскочки", гордо называвшего себя Новым Римом. Это казалось делом нетрудным, так как Египет, Сирия и Палестина тяготились владычеством Константинополя, и папство, опираясь на византийское монашество и находившееся под его влиянием разоренное городское население и крестьян, могло рассчитывать на создание грозного для Константинополя союза Рима с провинциями Восточной империи, стремившимися к сепаратизму. Недовольство народных масс империи гнетом Константинополя находило свое отражение в религиозной форме, в учении о единой природе (mone physis) Христа, о едином его естестве. Это учение и получило название монофизитства. Оно противостояло учению церкви о двойственной (богочеловеческой) природе Христа.
Наиболее ранним представителем монофизитства обычно считают лаодикийского епископа Аполлинария (310-390), которому приписывали заявление: "если бы Христос принял естество человека, то он несомненно имел бы и человеческие помыслы; в человеческих же помыслах невозможно не быть греху". Вывод был таков: в Христе есть только божественное естество.
Прямо противоположную монофизитам позицию занимали ариане, настаивавшие на человеческой природе Христа. Оба эти учения были равно неприемлемы для церкви, которая объявила их еретическими. Церковь обрушилась на еретиков жестокими гонениями. Причиной этих преследований были не столько догматические споры, сколько страх правящих кругов, в том числе церковного руководства, перед волнениями в народных массах империи, выражавших свое недовольство участием в этих еретических движениях.
Гонениям правящей церкви подверглись также и сторонники низложенного в 431 г. константинопольского патриарха Нестория, развивавшего критику христианской догматики в духе рационалистических идей. Несторий выдвигал положение о "самостоятельно существующей" человеческой природе Христа. Он будто бы говорил: "разве бог имеет мать?.. Нет, Мария родила не божество, потому что рожденное от плоти есть плоть. Сотворение не могло родить творца, а (только) человека, орудие божества". Позднейшие "поправки" Нестория не могли все же спасти его от религиозной опалы, и он умер в 451 г. в далекой ссылке. Несторианство было особенно распространено среди духовенства восточных провинций, главным образом Сирии, Месопотамии и Египта, настроенных сепаратистски по отношению к Константинополю.
Религиозные распри на Востоке были использованы Римом. В 448 г. к папе Льву I обратился с апелляционной жалобой на константинопольского епископа Флавиана архимандрит Евтихий, лишенный сана за то, что он заявил:
"Исповедую, что Христос состоит из двух естеств до соединения, а после соединения исповедую одно естество".
Евтихий, таким образом, отрицал две природы в Христе и являлся еретиком-монофизитом. В 449 г. был созван собор в Эфесе по приказу императора Феодосия II (408- 450). Папа Лев I отправил на имя этого собора специальное послание, в котором осудил Евтихия и председателя собора александрийского епископа Диоскора. Диоскор не допустил оглашения папского послания, из собора были удалены 40 епископов, отлучен был и Флавиан, которого при этом Диоскор жестоко избил, отчего тот через три дня умер. Учение Льва I о "двух природах в одном лице" было осуждено под предлогом, что никейский символ "не терпит" добавлений. Была сделана попытка отлучить от церкви самого Льва. Собор 449 г. получил прозвище "разбойничьего" вооруженные солдаты силою выталкивали непокорных членов его. Так александрийская партия одержала победу не только над константинопольской, но и над Римом.
Этот провинциальный сепаратизм, получивший столь резкое отражение в религиозных распрях, побудил императора Маркиана (450-457) к принятию энергичных мер для восстановления "религиозного престижа Константинополя", для укрепления единства внутри империи. Этой политикой ловко сумел воспользоваться папа Лев I, на сей раз оказавшийся "другом" императора. В 451 г. в Халкидоне был созван новый собор, в котором приняло участие до 600 представителей духовенства. Почти все они были против "нововведений", сделанных после Никейского собора 325 г. и Эфесского 449 г. Те, кто выступал обвинителями на соборе 449 г., очутились в 451 г. на скамье обвиняемых. Диоскор был низложен за отлучение папы Льва I, и послание последнего от 449 г. было теперь торжественно оглашено при криках: "Это-вера отцов,-апостолов! Анафема тем, кто не так верует! Апостол Петр говорит через Льва! Почему послание Льва не было оглашено в Эфесе?" Так Халкидон-ский собор закончился триумфом римского папы. Через 100 лет Кассиодор, знаменитый государственный деятель Остготской Италии, назвал Льва "апостольским доктором", а издатели его сочинений в XVIII в. прибавили еще титул "доктора церкви", и его имя сопровождалось эпитетом "Великий".
Однако настоящего триумфа Лев I не познал. Победителем в споре между церквами Египта и Византии, к которой на этот раз примкнул Рим, оказался император Маркиан, явившийся на Халкидонский собор и объявивший "окончательной истиной" новую формулу веры, под которой подписалось 355 членов собора. Император против воли папских делегатов провел через собор постановление о том, что всякое первенство (omnis primatus) и особый почет (honor principius) признаются за архиепископом Рима, но что такое же первенство и такой же почет признаются и за архиепископом Нового Рима (Константинополя), рукополагающего митрополитов Азии, Понта и Фракии. Это решение императора давало фактически особые права константинопольскому первосвященнику и епископу, рассеивало легенду об апостоле Петре, якобы предоставившем Риму исключительные привилегии. С "сердечной болью" узнал Лев I об этих соборных постановлениях, которые прокладывали путь "константинопольскому папству". Он протестовал против умаления "петроапостольского Рима".
Так после Никейского собора церковь превратилась в орудие, с помощью которого императорская власть тщетно пыталась укрепить гибнущее рабовладельческое государство. Церковь приспосабливалась к изменяющимся общественно-политическим условиям и шла на сближение с варварами. Гибель же империи была ею использована в своих интересах.
Глава вторая. Образование Папского государства (VI-VIII вв.)
I
Короли, знать и большая часть остготского населения исповедовали арианство. Остготские правители опирались на крупное римско-готское землевладение - как светское, так и церковное. Папа римский по-прежнему округлял свои владения, и короли-ариане никаких препятствий в этом отношении ему не чинили. Они, однако, далеко не безразлично относились к тому, кто будет избран папой. Так, в 498 г. кандидатами на папский престол были Симмах и Лаврентий. Первый являлся противником Византии и выступал против принятой там формулировки о двух природах Христа. Лаврентий, наоборот, ориентировался на императора и шел навстречу попытке смягчить принятую в 451 г. по этому вопросу формулу. Началась ожесточенная борьба между двумя кандидатами и их приверженцами, улицы Рима обагрились кровью. Симмах отправился к остготскому королю Теодориху в Равенну и, как утверждают, путем подкупа придворных добился своего "утверждения". Его антивизантийская линия совпадала с интересами Теодориха. В Риме же в это время был провозглашен папой Лаврентий (в списке пап - антипапа, 498 (501) -505). Вернувшись в Рим, Симмах (498-514) издал первый папский декрет о выборах (499 г.). Отныне при жизни папы (без его ведома) запрещалась всякая предвыборная агитация, чтобы предотвратить влияние светских лиц на выборы. Из декрета вытекало, что папе принадлежит право указать желательного ему преемника ("дезигнация"); если же такая дезигнация вследствие неожиданной смерти папы или его серьезной болезни не могла состояться, то новый папа избирался клиром. Прежняя традиционная форма выборов "клиром и миром" была упразднена. На деле, однако, декрет 499 г. практического значения не имел. Так, в 526 г. король Теодорих высказал положительное суждение (judicium) об избранном папе Феликсе IV (III) (526-530) и устранил его соперника, как неподходящее лицо для столь важного поста. "Папская книга" (Liber pontificalis)17открыто говорит о "приказании" Теодориха избрать Феликса. Предшественник его, папа Иоанн I (523-526), был неугоден Теодориху, который поручил ему отправиться в Константинополь и выхлопотать облегчение для ариан придунайских стран. Так как миссия эта Иоанну I не удалась, он был по возвращении в Рим брошен Теодорихом в тюрьму, где через несколько месяцев и умер. Характерно, что преемник Феликса IV (III), остгот по происхождению, "первый германский папа", Бонифаций II (530-532), пытался вступить в пререкания с королевской властью, но был вынужден публично признать себя виновным в оскорблении величества. Следующие папы при остготских королях также назначались. За свое утверждение папы, согласно закону 533 г., выплачивали остготским королям от 2 до 3 тыс. солидов; плата эта удержалась до 680 г.
В 532 г. римским сенатом был издан декрет о запрещении подкупа папских избирателей. При этом сенат констатировал, что из церквей выносятся драгоценности и тратятся в целях подкупа избирателей. Остготский король Аталарих приказал префекту Рима вырезать этот декрет на мраморной доске и прибить ее к церкви св. Петра.
Борьба за папский престол имела не только личный, но и политический характер; арианское остготское королевство стремилось укрепить и создать прочную базу в Италии, Византия же мечтала о воссоединении империи. Папа, назначаемый остготским королем, оказывался в затруднительном положении и потому, что Византия отвергала римскую формулу двух естеств в Христе, склоняясь к монофизитству. Папе Агапию I (535-536), отправившемуся в Константинополь, удалось склонить императора Юстиниана и константинопольского патриарха Меннаса к формальному заявлению о том, что они, полностью отвергая распространенные в восточной половине империи формулировки о природе Христа и монофизитское истолкование истинного вероучения, целиком стоят на точке зрения Халкидонского собора 451 г. и признают лишь формулу единородного Христа в двух естествах. Так, казалось, было восстановлено единство исповедания веры и признание примата за папой Агапием. Он должен был приехать в Константинополь для руководства собором с целью окончательного провозглашения принятого в Халкидоне символа веры. Смерть Агапия не дала ему возможности руководить предстоящим собором.
Император послал в Рим своего кандидата на папский престол. То был Вигилий, личный друг и секретарь умершего Агапия. В Италии в это время началась война между Византией и Остготским королевством. Короля Теодагата отнюдь не привлекал ставленник Византии, и еще до приезда Вигилия папой был "избран" Сильверий (536-537). Его избрали с нарушением канонических правил. Как уверяет "Папская книга", в ход были пущены одновременно подкупы, угрозы и даже суровые наказания "непокладистых" людей. Между тем военное положение Рима резко ухудшилось. Король Теодагат бежал, в городе не было желания долго сопротивляться наступавшей византийской армии, и Сильверий вступил в тайные переговоры с полководцем Велизарием и открыл ему ворота в тот момент, когда римский остготский гарнизон уходил из Рима через другие ворота. Положение Сильверия было тем труднее, что новый остготский король Витигес осадил Рим, в котором начался голод, и умиравшие люди искали виновников своих бедствий. Агенты Вигилия во всем обвиняли "готского" папу Сильверия. То обстоятельство, что он изменил Теодагату и сам впустил Велизария в Рим, не могло помочь Сильверию. Тот, кто раз изменил готам, говорили в Риме, может изменить и византийцам. В Риме упорно распространялся слух, что Сильверий вел тайные переговоры с новым остготским королем Витигесом. Под влиянием возмущенного народа Сильверий был смещен и отправлен в Патару (Малая Азия). Велизарий же провел на папский престол Вигилия (537-555).
Остготский король Витигес не смог довести до благополучного конца осаду Рима и в конце концов попал в плен к Велизарию. Остготы считали его изменником, и на престол вступил Тотила (541-552), использовавший в этот момент революционную борьбу рабов и колонов, которые выступили против гнета крупных землевладельцев. Тотила отвоевал потерянные области и вступил в 546 г. в Рим, откуда спешно эмигрировали в Византию имущие элементы, опасавшиеся "тирании черни". Среди бежавших был и папа Вигилий. Он скрывался сначала в Сицилии, а затем в течение 10 лет находился в Константинополе, где одобрил ряд мер в пользу монофизитов, считавшихся до того папским Римом еретиками.
Цезарепапизм Юстиниана и превращение папы в орудие императора вызвали недовольство в Италии, Африке и Галлии. Стали открыто говорить о церковном отделении Запада от Востока. В страхе перед расколом Вигилий изменил позицию и выступил против монофизитства. В ответ Юстиниан распорядился вычеркнуть Вигилия из диптиха, т. е. из списка лиц, достойных особого уважения церкви. Вигилий дважды писал покаянные письма и получил от Юстиниана разрешение вернуться в Рим, но по дороге он скончался в том самом 555 г., когда пало Остготское королевство и Италия на короткое время стала частью Византийской империи.
Юстиниан отправил из Константинополя в Рим диакона Пелагия, чтобы его "избрали" папой. Полководец Нарсес, заменивший Велизария и являвшийся фактически диктатором Рима, в точности исполнил волю Юстиниана.
Однако в течение десяти месяцев не нашлось духовного лица, готового посвятить "избранного" Пелагия; наконец, два пресвитера уступили воле Нарсеса, и Пелагий стал "законным" папой (556-561). Окруженный солдатами, Пелагий I предстал перед народом, с "удовлетворением" принявшим к сведению заявление нового папы о том, что он никакого зла не причинил Вигилию и что последний "в бозе почил так, как и его предшественники". Молва, однако, обвиняла его не только в аресте Вигилия, но и в смерти его, и даже до настоящего времени такие "благочестивые" историки, как Зеппельт и Девриес, не хотят признать непричастность Пелагия к гибели Вигилия. Это объясняется, вероятно, тем, что ряд епископов в Италии вычеркнул имя Пелагия I из диптиха, и папа, несмотря на всякие заверения о независимости от монофизитского императора, не мог добиться внесения себя в список "заслуженных деятелей церкви".
Еще сильнее было недовольство папой в Галлии. Франкский король Хильдеберт I потребовал от Пелагия разъяснения о христианской религии. Собственноручный ответ папы вызвал нападки на "хамелеона" Пелагия, и митрополиты Милана и Аквилеи заявили о своем выходе из "римской церкви". Начались взаимные отлучения от церкви. В разгаре этих событий Пелагий умер, и император Юстиниан поспешил издать распоряжение, чтобы после избрания нового папы до его посвящения требовалось, в качестве предварительного условия, императорское утверждение. Тем самым глава западной церкви был приравнен к патриархам восточной части империи.
При ближайших преемниках Пелагия I лангобарды заняли равнину р. По и там обосновались. За исключением Равенны, лангобарды овладели всеми землями севернее Рима. Южнее его они образовали в 573 г. самостоятельные герцогства Сполето и Беневент. Рим оказался почти отрезанным от остальных частей Италии, и в нем свирепствовал голод. Константинополь, занятый войной с Персией, не оказывал помощи Риму. В это время на папский престол был избран Пелагий II (579-590), пытавшийся вступить в переговоры с франкским королем для борьбы с арианами-лангобардами. Союз этот особенно одобрял император Маврикий (582-602), и хотя франкскому королю Хильдеберту II в 584 г. удалось несколько облегчить тяжелое положение Северной Италии, но лангобарды все же продвигались вперед. Тогда римский папа изменил позицию и склонился к мирным переговорам с лангобардами, в то время как императорская власть из Константинополя требовала решительной борьбы с "проклятыми арианскими пришельцами", будучи не в состоянии послать на помощь Италии ни одного солдата.
II
Растущие политические претензии папства имели в своей основе все более укреплявшуюся материальную базу в. виде значительных земельных владений, становившихся церковной собственностью. Под высокую руку папы спешили стать те, кто хотел купить себе за земную мзду вечное блаженство на небе. Римская епископия вскоре сосредоточила в своих руках богатейшие земли в разных частях Италии, в особенности в окрестностях Рима и на острове Сицилия.
Но не только Италия одаривала папу своими богатствами; ее примеру следовали Галлия, Далмация и даже далекие Африка и Азия. Дарители, однако, искали не только "небесного спасения", но и земного у того, кто являлся "заместителем Христа". Благодаря своему влиянию и богатству папа мог оказывать помощь тем, кто отдавал ему свою землю, защищать их от чрезвычайных налоговых притеснений императорских чиновников.
Это "покровительство" выражалось, в частности, в том, что попавший в нужду или страдавший от налоговых, военных и других тягот крестьянин обращался за помощью к церкви и за полученную "помощь" должен был превратить свой участок земли как бы в арендованный у церкви участок, с которого отныне он ей платил ежегодно определенную сумму деньгами или продуктами. После смерти крестьянина этот участок земли переходил в руки церкви. Она могла сдавать наследникам крестьянина в аренду "свой" участок. Покровительствуемый церковью крестьянин назывался пре-каристом (от латинского слова praeces-"просьба"), он "держал" эту землю на "прекарном" праве. Развитие феодального общества, поглощавшее мелкого крестьянина, толкало его в объятия церкви, и прекаристы стали все растущей прослойкой в раннем средневековье. Сама церковь распоряжалась огромными землями, сажала прекаристов на свои участки и проявляла большую инициативу в деле "оказания помощи беднякам", поскольку ее .земельные доходы целиком зависели от обработки этих земель теми же бедняками.
Многочисленные земельные участки, поступавшие в распоряжение папы, объединились в папскую вотчину (patrimonium), большая часть которой находилась на острове Сицилия. Сицилийская вотчина насчитывала 400 крупных земельных участков, которые в свою очередь состояли из более или менее значительного количества мелких хозяйств.
Сложный управленческий адварат папских вотчин состоял почти исключительно, в особенности в своей верхушке, из лиц духовного звания, возглавляемых ректором, зачастую занимавшим одновременно и какую-либо епископскую кафедру. Постепенно из управленческого аппарата были окончательно вытеснены светские лица, и клирики (духовные лица) разных степеней стали не только ведать вотчинными делами, но и наблюдать за жизнью отдельных епископств и дерквей.
Находясь в прямой зависимости от папского назначения, эти лица являлись орудие-м римского епископа и, организуя папские вотчины, укрепляли вместе с тем власть и значение папы во всем христианском мире. И чем богаче становился Рим, тем больше разбухал его управленческий аппарат, тем шире становилось влияние папы, благодаря находившимся на его службе клирикам, жизненно заинтересованным в материальном могуществе наместника апостольского престола. Эта материальная заинтересованность укрепляла веру в истинность и святость всего, что исходило от Рима, и толкование в вопросах веры, одобряемое папой, получало силу канонического закона. Так папские чиновники становились пропагандистами гегемонии римского епископа, его верховенства, "примата папы".
Папские вотчины обрабатывались крестьянами, в огромном большинстве принадлежавшими к "вечным" полусвободным арендаторам, так называемыми колонами, которые несли натуральные повинности и исполняли барщинные работы. Общая тенденция папского хозяйства сводилась к тому, чтобы избегать посредничества крупных арендаторов и вести обработку земель с помощью этих колонов, а также мелких арендаторов, которые по условиям работы мало чем отличались от колонов. Доля их платежей "навсегда" была зафиксирована папой Григорием I (590-604).
Церковь нуждалась в колонах и противилась их освобождению. Так, собор 590 г. в Севилье запретил священникам освобождать колонов, чтобы не допустить утечки церковной земли. В духе этого постановления Толедский собор в самом конце VI в. объявил лишенными силы все акты освобождения крестьян, если священники при этом освобождении не передали церкви соответственных земельных участков. Мало того, собор в Лериде, подтвердив это постановление и придав ему характер канонического закона, осудил практику дарования священниками свободы колонам, во избежание того, чтобы монахи и священники сами не занимались "неподходящим" крестьянским трудом. Отныне даже богатый священник, имевший возможность компенсировать церковь за освобождение колона, должен был помнить, что церковная земля нуждается в работниках, замещать которых вовсе не к лицу священнику или монаху. Запрещая освобождение своих колонов, церковь сочувственно относилась к тому, чтобы светские лица давали своим людям свободу и тем самым предоставляли церкви необходимые ей рабочие руки. Освобожденные становились под ее покровительство, т. е. подлежали юрисдикции церкви, которая извлекала очень существенную выгоду из этой юрисдикции, в особенности в более позднюю пору, в связи с развитием сеньориального права.