Мацумото Сэйте. Земля-пустыня

   — Какие?
   — Нандзэндзи и Кокэдэра.
   — Замечательные храмы! Да и сам Киото в эту пору красив, не правда ли?
   — Да, — коротко ответила Кумико.
   — Вы так неожиданно уехали. Меня это даже испугало, но, узнав, что вы отправляетесь в Киото, я успокоился. В самом деле, осматривать старинные храмы лучше всего в одиночестве.
   — Да, — согласилась Кумико.
   — Пока шел к вам со станции, не переставал наслаждаться здешней природой. Особенно хороши тут дзельквы с их прямыми стволами, уходящими в небо, и голыми ветвями без листьев… И все это в легкой дымке… Откровенно говоря, мне даже не хотелось заходить в дом.
   — А почему бы в самом деле вам не прогуляться, — вступила в разговор Такако, помня о просьбе Соэды.
   — С удовольствием, если Кумико согласится, — подхватил Соэда.
   — Пойдешь, Кумико?
   — Пойду, — ответила дочь.
   — Мы ненадолго, — сказал Соэда, обращаясь к Такако.
   — Пожалуйста, гуляйте, сколько душе угодно.
   Вечер был удивительно теплый. Смутно белевшая в темноте дорога, причудливо изгибаясь, вела их вдоль заросших деревьями и кустарником участков.
   Там, где дорога начала полого спускаться вниз, стоял большой особняк, едва видный за огромными деревьями. Кумико шла молча, опустив голову. Обычно оживленная и веселая, она казалась сейчас задумчивой и грустной.
   — Так чем же завершилась ваша поездка в Киото? — прервал молчание Соэда, с наслаждением вдыхая свежий вечерний воздух. Этим вопросом Соэда давал Кумико понять, что ему стала известна цель ее путешествия в Киото.
   — Вам мама рассказала? — тихо спросила Кумико.
   — Да, после того как вы выехали в Киото. А что же встреча, состоялась?
   — Нет, — ответила Кумико.
   — Странно, ведь вас специально просили приехать в Киото. Не думаю, что над вами решили подшутить.
   — Наверно, что-то ей помешало.
   Они подошли к реке. Вода была темная, лишь у перекатов вокруг камней белела пена. Они перешли через небольшой мост.
   — Расскажите мне все, о чем вы не решились поделиться с мамой, — просительно сказал Соэда.
   Они шли по дороге между темных строений. Дорога постепенно поднималась вверх, пока не уперлась в здание начальной школы.
   — Хорошо, я вам все расскажу, — решительно сказала Кумико. Вероятно, она это решила сделать уже в гот момент, когда Соэда пригласил ее прогуляться. — Женщина не пришла на свидание, потому что меня сопровождал детектив.
   — Тот самый, что поехал с вами из Токио?
   — Да. Он обещал не идти за мной в храм, но нарушил свое обещание, очевидно беспокоясь за мою безопасность. Женщина, должно быть, заметила его и не пришла. Ведь она в письме специально оговорила, чтобы в указанное место я пришла одна, без провожатых.
   — И после этого вы отправились в храм Кокэдэра любоваться Садом мхов?
   — Да, свидание не состоялось, и я решила развеяться, посетить другие Храмы, чтобы поездка не пропала даром.
   — Как вам понравился Кокэдэра?
   — Очень красивый храм. Кстати, я там познакомилась с одной француженкой.
   — С француженкой? Как это произошло?
   — Случайно. В Саду мхов она попросила разрешения меня сфотографировать и сделала несколько снимков. Правда потом эта встреча имела неожиданное продолжение.
   Кумико было трудно держать в себе то, что с ней произошло в Киото, и она решила рассказать Соэде все без утайки, рассчитывая, помимо всего прочего, на его совет.
   — В тот вечер я остановилась в отеле М.
   — Это который стоит на холме? Прекрасный отель.
   — Конечно, я поступила нехорошо по отношению к детективу, который меня сопровождал, но мне хотелось побыть одной, спокойно побродить по Киото.
   — Я вас понимаю, — улыбнулся Соэда.
   Дорога повернула влево. В неясном вечернем освещений виднелись поля, перемежавшиеся небольшими рощами. В далеких домах светились огоньки.
   Соэда молча ждал продолжения рассказа. Все произошло именно так, как он предполагал: Кумико оказалась в отеле М. как раз в ту ночь, когда там случилось происшествие, сообщение о котором было опубликовано в газете. Он пока молчал, ему хотелось выслушать Кумико до конца.
   — В тот вечер француженка пригласила меня на ужин, — продолжала Кумико и, собравшись с духом, рассказала о том, что произошло в отеле.
   — Кое-что мне уже известно из газет, сказал Соэда. — Там сообщалось, что покушение совершено на некоего Есиоку.
   — Фамилия пострадавшего мне неизвестна, — опустив голову, тихо сказала девушка.
   — Вы видели этого Есиоку?
   — Там поднялась такая суматоха и мне было так страшно, что я не решилась поглядеть на раненого. Я лишь мельком видела его со спины, когда он приехал в отель и шел к лифту.
   — Примерно в котором часу?
   — Думаю, в начале одиннадцатого.
   Соэда быстро прикинул, что Мурао, вылетевший из аэропорта Ханэда шестичасовым самолетом, как раз к этому времени мог добраться до отеля, и еще более утвердился в своих догадках.
   — А не показался ли вам этот человек знакомым?
   Девушка промолчала, но не сказала «нет». Это прибавило Соэде уверенности.
   — Не был ли он похож на господина Мурао из министерства иностранных дел? — без обиняков спросил он, замедляя шаг.
   Некоторое время Кумико молчала, потом нерешительно ответила:
   — Откровенно говоря, он был очень похож на Мурао.
   — Значит, это действительно был он, — пробормотал Соэда.
   — В отеле находился еще один знакомый вам человек, — сказала Кумико.
   — В том же отеле?
   — Да, он занимал соседний с моим номер.
   — Кто же это?
   — Господин Таки — тот самый, который рекомендовал меня для позирования художнику Сасадзиме.
   — Таки? — Соэда даже вздрогнул. Уж слишком точно совпадали с действительностью его предположения. Еще до встречи с Кумико он не исключал, возможность встречи Мурао и Таки в этом отеле. Теперь девушка подтверждала правильность его догадок.
   — Вы разговаривали с Таки?
   — Нет, я только видела его ночью среди постояльцев, собравшихся у номера Мурао после этого ужасного выстрела.
   — Таки вас видел?
   — Думаю, что нет.
   — Номер Мурао был на том же этаже, что и ваш?
   — Нет, его номер был на четвертом этаже, а мой и Таки — на третьем. Рядом с Мурао занимала номер та самая мадам из Франции, которая приглашала меня на ужин.
   — Вы сказали «мадам»? Значит, она замужняя? — оживился Соэда.
   — Да.
   — Но вы сказали, что в Саду мхов вы встретились только с ней.
   — Да, и тот раз ее мужа не было, ее сопровождал японец-переводчик, но вечером, узнав, что я остановилась в том же отеле, она прислала ко мне переводчика передать приглашение на ужин от себя и от имени мужа.
   — Сколько, на ваш взгляд, лет этой француженке?
   — Думаю, около пятидесяти. Интересная женщина с очень красивыми светлыми волосами.
   — Значит, вам не удалось повидать ее мужа?
   — Я его видела.
   — Видели?! Где?
   — В храме Нандзэндзи.
   — Расскажите подробнее.
   — Я решила там взглянуть на знаменитый внутренний сад. Одновременно со мной туда зашла группа иностранцев, и среди них была эта француженка с мужем. Правда, это случилось еще до моего с ней знакомства в храме Кокэдэра. Я сразу обратила на них внимание, потому что они, как настоящие японцы, сели, поджав ноги, на самый край открытой галереи и долго и сосредоточенно любовались садом.
   — Как выглядел ее муж? Он француз?
   — Как вам сказать, он, скорее, похож на итальянца или испанца.
   — А там, в саду, эти супруги не обратили на вас внимания? — каким-то сдавленным голосом спросил Соэда.
   — В тот момент в саду была лишь одна я — японка, поэтому не только они, но и все туристы буквально пялили на меня глаза.
   — Скажите, а эта француженка не проявила тогда к вам особого интереса? Может быть, пыталась с вами заговорить?
   — Мне этого не показалось. Заговорила же она со мною впервые в Саду мхов.
   — Не подходила ли близко к вам эта группа туристов, пока вы ждали ту женщину у храмовых ворот?
   — Дайте вспомнить, — задумалась Кумико. — Да-да. Когда я стояла у ворот, эти туристы, осмотрев монашеские кельи, подошли к храмовым воротам и фотографировали их.
   — Француженка тоже была среди них?
   — Возможно. Но я не обращала на них внимания, ведь я ждала Ямамото и не отрывала глаз от входа на территорию храма.
   Соэда и Кумико некоторое время шли молча. Редкие фонари отбрасывали на дорогу яркие пятна света. В воздухе стоял слабый запах прелой листвы.
   — Значит, вы не приняли приглашение поужинать вместе с этой французской четой? — прервал молчание Соэда.
   — Да. Мне показалось неловко принимать приглашение от незнакомых людей. Кроме того, в тот вечер мне захотелось попробовать знаменитое местное блюдо имобо.
   — И все же жаль, что вы отказались.
   — Я посчитала неприличным принимать благодарность за столь мелкую услугу: ведь я всего лишь постояла две-три минуты перед фотоаппаратом.
   — Думаю, для француженки эти фотографии будут дорогой памятью о Киото, — сказал Соэда. Он внимательно посмотрел на Кумико — не вызовут ли его слова у девушки повышенный интерес. Но Кумико оставалась совершенно спокойной.
   — Вы не спросили, как зовут француженку?
   — Нет, не спросила. Японец-переводчик, когда пришел приглашать меня на ужин, назвал ее просто госпожа. Он сказал, что она приехала в Японию в качестве туриста и что муж ее — коммерсант.
   — Откровенно говоря, жалко, что вы отказались. За ужином вы могли бы узнать много интересного, — сказал Соэда, особенно подчеркнув последние слова.
   — Вы так считаете? Я в этом не уверена.
   — Почему?
   — Чего, собственно, можно ожидать от случайной встречи?
   — Иногда случайная встреча может изменить течение всей жизни.
   — Я и не знала, господин Соэда, что вы такой фаталист.
   — Бывают моменты, когда начинаешь верить в судьбу.
   — В ту ночь судьба сыграла свою роль не в моей жизни, а, скорее, в жизни этих иностранцев. Ведь стреляли в человека, который жил в соседнем с ними номере.
   — Кстати, какой номер занимал пострадавший?
   — Четыреста пятый, на четвертом этаже.
   — А француженка с мужем, значит, занимали четыреста четвертый или четыреста шестой?
   — Четыреста шестой.
   — Как они вели себя во время ночной суматохи?
   — Вероятно, очень испугались: на следующее же утро они покинули отель.
   — Их можно понять. А вы не узнавали, куда, они уехали?
   — Нет. Да и с какой, стати я должна была этим интересоваться? Ведь все это не имеет ко мне никакого отношения.
   — Конечно, конечно.
   Дорога, описав дугу, поворачивала к дому Кумико.
   — Ну, а что делал Таки?
   — Господин Таки ранним утром тоже уехал.
   — И Таки уехал? — Соэда задумчиво поглядел на небо, где стали появляться первые звезды. — В ту ночь с вами лично ничего не случилось?
   — А что, собственно, должно было случиться? — удивилась Кумико, но тут же вспомнила: — Одно мне показалось странным: кто-то звонил по телефону, по ошибке набирая мой номер.
   — По ошибке?
   — Я так думаю. Звонили из нашего же отеля. Кто-то из постояльцев по ошибке набирал мой номер.
   — Он что-нибудь говорил? — спросил. Соэда дрогнувшим голосом.
   — Нет. В первый раз я сказала: «Вы ошиблись номером». Он ответил: «Извините» — и повесил трубку.
   — Значит, он звонил несколько раз?
   — Трижды. Я брала трубку, говорила: «Слушаю». А он повторял: «Алло, алло», потом вешал трубку.
   — Может быть, ему хотелось услышать ваш голос?
   Кумико не поняла скрытого смысла этих слов Соэды.
   — Господин Соэда, — прошептала Кумико, когда они уже подходили к дому. — Я нахожусь в полной растерянности, я не понимаю, что происходит вокруг меня.
   Соэда почувствовал в ее словах нескрываемую тревогу. Ему захотелось поделиться с Кумико своими догадками. Но дело представлялось слишком серьезным, и неосмотрительность была бы здесь недопустима. Выскажи он их вслух, они могли бы привести к сильному душевному потрясению не только Кумико, но в еще большей степени ее мать, Такако.
   Дорога перешла в тропинку, по обе стороны которой тянулась живая изгородь.
   — Господин Соэда, я нуждаюсь в вашем совете, — продолжала Кумико. — Вокруг меня все время происходит что-то непонятное. Мне кажется, будто я попала в водоворот загадочных происшествий: неожиданно умирает художник Сасадзима, к которому я ходила позировать; поехала в Киото — там стреляют из пистолета в Мурао; в том же отеле оказывается господин Таки. Создается впечатление, будто все эти люди и события связаны между собой невидимыми нитями. Теперь я жалею, что поехала в Киото, согласившись на свидание с отправительницей письма.
   Соэда прекрасно понимал состояние Кумико, ее страхи и беспокойство.
   — Ничего определенного пока сказать вам не могу, — ответил Соэда. — Но думаю, что оснований для беспокойства нет. Все это просто случайное стечение обстоятельств.
   — Когда случайности повторяются, они становятся закономерностью. У меня по крайней мере складывается такое впечатление.
   — Думаю, что в данном случае — это игра вашего воображения. Вы не должны расстраиваться. Стоит человеку начать принимать все близко к сердцу, тревогам конца не будет. По любому пустяку он будет нервничать. Ведь именно это происходит с неврастеником — его выводит из равновесия то, на что обыкновенный человек просто внимания не обратит.
   Но Кумико сейчас сама находится в состоянии, близком к неврастении, подумал Соэда. Обычно оживленная и непосредственная, она теперь была чем-то удручена и упорно замыкалась в себе.
   — Ночью вы спите нормально? — спросил Соэда.
   — В общем, да, — ответила Кумико, — хотя сон и не очень крепкий.
   — Вам следовало бы развеяться, постараться отдохнуть и ни о чем серьезном не думать. Сходите на концерт, на художественную выставку. Кстати, в Японию Прибывает всемирно известный бас, в зале Хибия он даст несколько концертов. Билеты я достану. Сходите вместе с мамой. Если мне удастся выкроить время, я присоединюсь к вам.
   — Спасибо, с удовольствием пойду. — Кумико, впервые за весь вечер оживилась.
   — Позвольте здесь проститься с вами, — сказал Соэда, заметив, что они уже подходят к дому.
   — Разве вы не зайдете? Мама обидится, — удивилась Кумико.
   — Уже поздно, я пойду. Извинитесь за меня перед мамой, — сказал Соэда, пожимая девушке руку. — И не надо так волноваться и переживать.
   Лицо Кумико белело совсем рядом. Он заметил, как по ее щекам скатились две слезинки, прочертив на них влажные дорожки.
   — Простите за беспокойство, — прошептала Кумико, крепко сжав руку Соэды. Ее дыхание коснулось его лица.
   — До свидания, идите, я подожду, пока вы войдете в дом.
   — Спокойной ночи. — Кумико склонилась в поклоне, повернулась и пошла к дому.
   Ее удалявшаяся фигура на дорожке среди деревьев казалась до боли одинокой и беззащитной.

 

 
   Соэда позвонил своему коллеге в осакское отделение газеты и попросил выяснить фамилию супружеской пары из Франции, проживавшей до второго ноября в отеле М. в Киото.
   Конечно, он мог бы и сам связаться по телефону с отелем М., но он знал, что администрация отеля неохотно сообщает незнакомым лицам такого рода сведения. Поэтому Соэда попросил своего коллегу найти журналиста, который часто бывает по делам в отеле М.
   К вечеру из Осаки пришел ответ: французы были зарегистрированы под фамилией Бернард — Робер и Эллен Бернард, соответственно пятидесяти пяти и пятидесяти двух лет, специальность мужа — коммерция.
   «Бернард, Бернард», — несколько раз повторил про себя Соэда, словно заклинание. Однако у него сразу же возникло сомнение в том, что эта фамилия настоящая. Скорее всего, они остановились в отеле под вымышленной фамилией, решил Соэда, на что у него имелись свои веские основания.
   Прежде всего надо найти этих французов. Должно быть, супруги Бернард возвратились из Киото в Токио, а может быть, выехали в Осаку. Не исключено, что они могли отправиться на остров Миядзиму или в Бэппу. Так или иначе, Соэда решил начать с Токио.
   Он взял телефонную книжку, выписал номера телефонов всех первоклассных отелей, где обычно останавливаются иностранцы, и стал их обзванивать.
   — Не останавливалась ли у вас супружеская пара из Франции по фамилии Бернард? — обращался он с одним и тем же вопросом.
   Ответ был один:
   — В регистрационной книге таких нет.
   Тогда Соэда спрашивал:
   — Может быть, они проживали у вас раньше или забронировали номер на ближайшие дни?
   И на эти вопросы ответы были отрицательными.
   Соэда расстроился, хотя был почти уверен, что ничего путного он не добьется. Очевидно, супруги Бернард остановились в одном из токийских отелей под другой фамилией, либо их в Токио нет вообще. Поскольку выяснилось, что супруги Бернард нигде в отелях не зарегистрированы, версия о вымышленная фамилии казалась правдоподобной.
   Но могут ли иностранцы, подобно японцам, снимать комнату в отеле под вымышленной фамилией? Ведь они обязаны вписать в регистрационную карточку номер своего паспорта. Соэда обратился к одному знакомому с просьбой уточнить процедуру регистрации иностранцев в отелях.
   Ответ был следующий:
   — Иностранец, решивший остановиться в отеле под чужой фамилией, вполне может вписать в регистрационную карточку вымышленные сведения. Как правило, сотрудники отелей, ведающие регистрацией, не сличают данные паспорта с записью в карточке. Поэтому с определенной степенью риска можно зарегистрироваться под вымышленной фамилией. Особенно легко это осуществить в провинции.
   Значит, не исключена возможность, что супруги Бернард — Эллен и Робер — остановились в отеле под чужой фамилией, подумал Соэда.
   Он решил обратиться в Общество Япония — Франция, авось там удастся получить нужную ему информацию. Но оттуда тоже сообщили, что о супругах Бернард им ничего не известно.
   — Простите, французы, приезжающие в Японию, заходят к вам? — спросил Соэда.
   — Большей частью — да. Кстати, чем занимаются господа, которых вы разыскиваете?
   — Торговлей.
   — Они приехали по делам?
   — Нет, по-видимому, как туристы. У супруга, хотя он и француз, тип лица восточный, возраст — пятьдесят пять лет.
   — Попытаемся выяснить, — пообещали в Обществе.
   Соэда хотел было выстроить последние события в один логический ряд, но ему пока не хватало данных. Поэтому прежде всего он решил позвонить Мурао и Таки.
   По его расчетам, Таки уже должен, был возвратиться из Киото в Токио, но, когда он позвонил, ему сообщили, что Таки еще путешествует и неизвестно, когда вернется.
   Соэда набрал номер телефона Мурао. Прислуга ответила, что господина Мурао в Токио нет, где он сейчас находится и когда приедет — неизвестно. Соэда попросил к телефону жену Мурао, но ее не оказалось дома.
   Он трижды звонил на квартиры Таки и Мурао, и всякий раз ему отвечали одно и то же.
   Позвонили из Общества Япония — Франция:
   — Мы спрашивали местных французов. К сожалению, супругов Бернард никто не знает.
   Итак, местонахождение Таки неизвестно, а Мурао, наверно, до сих пор в киотоской больнице, скрывается под чужим именем. Соэду не оставляло предчувствие, будто в ближайшие дни что-то должно произойти. И ему снова вспомнились последние слова. Мурао во время их встречи: «Об этом попробуйте спросить у Уинстона Черчилля». Должно быть, это было сказано не в шутку.

19

   Такси мчалось по пыльной дороге, которая пролегала вдоль небольшой речушки с удивительно прозрачной водой. Вокруг простирались скошенные рисовые поля.
   В машине сидел человек лет шестидесяти, в надвинутой на лоб, давно вышедшей из моды шапке с козырьком. Он неотрывно глядел на проносившийся мимо пейзаж. В просветах между гор виднелись сосновые рощи, сверкали на солнце крыши сбившихся в кучки домов.
   — Простите, господин, какое место в Цуядзаки вам нужно? — не оборачиваясь, спросил шофер.
   — Разве уже Цуядзаки? — спросил мужчина, и стало ясно, что здесь он впервые.
   — Да, мы подъезжаем к городу.
   — Мне нужно к храму Фукурюдзи. Узнайте у кого-нибудь, как туда проехать.
   Шофер, все так же не оборачиваясь, кивнул головой.
   Солнце уже низко склонилось к западу, удлинившиеся тени деревьев пересекали дорогу.
   — Господин приехал из Токио? — спросил шофер.
   — Да… из Токио…
   — Здесь, должно быть, впервые?
   — Да.
   Пассажир, кажется, попался не из разговорчивых, подумал шофер.
   Кончились рисовые поля, и машина въехала в город. По обе стороны дороги тянулись старые дома.
   Шофер остановил машину у рисового склада и, приоткрыв дверцу, крикнул:
   — Есть здесь кто-нибудь? Как проехать к храму Фукурюдзи?
   В дверях появился мужчина, державший в руках мешок из-под риса, и громким голосом стал объяснять дорогу.
   Шофер захлопнул дверцу, машина поехала дальше.
   — Остановитесь у магазина, где я мог бы купить курительные палочки и цветы, — попросил пассажир.
   Купив то и другое, они выехали из города. Машина вскоре свернула на дорогу, круто забиравшую вверх. Спустя несколько минут она остановилась у каменной лестницы, которая вела к храму.
   Шофер выскочил из машины и отворил дверцу.
   С цветами в руке мужчина вылез из машины и, велев шоферу ждать, стал подниматься по каменным ступеням. По обе стороны лестницы росли сосны и криптомерии. Вскоре показались храмовые ворота, увенчанные высокой крышей.
   Мужчина медленно поднимался вверх. В конце лестницы он остановился передохнуть. Затем вошел в ворота, на которых было выведено иероглифами «Фукурюдзи», и, миновав главное здание храма, направился к жилому помещению.
   Увидав молодого послушника, убиравшего опавшие листья, он сказал, что хотел бы повидаться с настоятелем.
   В ожидании настоятеля он стал бродить по двору, разглядывая высокие деревья гинкго. Их голые стволы и лишенные листьев ветви четко вырисовывались на фоне предвечернего неба.
   Подошел настоятель, одетый в белое кимоно. Его длинная борода достигала груди.
   — Господин Оспе? — спросил мужчина, снимая головной убор. Его волосы с сильной проседью были аккуратно расчесаны на пробор. Выражение лица было спокойное и чуть грустное. — В этом храме должна находиться могила господина Тэрадзимы…
   — Вы не ошиблись, его прах захоронен здесь.
   — Некогда я был близко знаком с господином Тэрадзимой. Приехав на Кюсю, я счел своим долгом посетить могилу покойного. Вам не трудно проводить меня туда?
   — Пожалуйста. — Настоятель приказал послушнику принести ведерко с водой.
   — Значит, вы были с ним знакомы? — обратился настоятель к следовавшему за ним мужчине. — Давненько никто из друзей не посещал его могилу. Покойный будет доволен.
   Они подошли к невысокой ограде из бамбука и через сплетенную из прутьев калитку вступили на территорию обширного храмового кладбища. Настоятель шел впереди по тропинке, проложенной между могил. Вдалеке виднелось море, на которое ложились длинные полосы света, когда солнце выходило из-за туч.
   — Здесь, — сказал настоятель, оборачиваясь к шедшему за ним мужчине.
   За невысокой каменной оградой виднелся большой дикий камень, на котором была высечена надпись: «Здесь покоится благородный и благочестивый мирянин, коему посмертно присвоено имя Тэйкоин».
   Мужчина поднялся к надгробию по небольшой каменной лестнице и поставил в вазу цветы. Когда настоятель опустил рядом с ним ведерко с водой, мужчина склонился над могилой, зажег свечи и поминальные курительные палочки и начал молиться.
   Молитва была долгой. Он вытащил черные четки, которые, по-видимому, взял с собой для этого случая, и стал их медленно перебирать.
   Настоятель склонился рядом с ним и прочитал поминальную молитву. Мужчина оставался на коленях, склонив голову и закрыв глаза, и после того, как настоятель завершил молитву. На его узкие плечи упал луч вышедшего из-за тучи солнца. Наконец он поднялся, зачерпнул из ведерка воды и, окропив ею могильное надгробие, снова прошептал короткие слова молитвы.
   Поминальная церемония длилась долго. Так истово можно молиться лишь о родителях, думал настоятель, Удивленно разглядывая незнакомца.
   Мужчина поглядел на море, потом снова перевел взгляд на могилу, словно хотел удостовериться, сколь гармонично она сочетается с окружающей природой.
   — Хорошие вид, — тихо произнес мужчина, и его худое лицо просветлело. — Господин Тэрадзима, должно быть, счастлив, что покоится в таком месте.
   Он продолжал глядеть в морскую даль, где, словно нарисованный, виднелся остров.
   — И правда, — подхватил настоятель, — ведь это его родина. Поистине, человек должен покоиться там, где родился.
   — Мне известно, что Тэрадзима родился в этих местах, но где точно — не знаю. Может быть, в самом городе?
   — Нет, невдалеке от него, но семья, покойного перебралась теперь в город и занимается торговлей.
   — Значит, его семья здесь?
   — Да, они из помещиков. После войны, во время земельной реформы, у них отобрали половину угодий. Тогда они продали остальное, переселились в город и открыли торговлю галантереей. В день поминовения они обязательно приходят сюда.
   — Жена покойного здорова?
   — Да, в полном здравии.
   — Ей, должно быть, уже за шестьдесят?
   — Пожалуй, побольше, все семьдесят.
   — Неужели? — удивленно воскликнул мужчина и снова стал глядеть на море. — А как поживает остальное его семейство?
   — Все здоровы. Сын женился на хорошей девушке — порадовал старую мать.